Текст книги "Хранитель Земли (СИ)"

Автор книги: Кохэйри-неко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

========== Хранитель Земли ==========

Земля помогает нам понять самих себя,

как не помогут никакие книги.

Ибо земля нам сопротивляется.

Человек познает себя в борьбе с препятствиями.

Антуан де Сент-Экзюпери. «Планета людей»

***

По воскресеньям Усаги спала всегда до часу дня, отключив все телефоны и будильники. Никто не решался её будить, если, конечно же, причина не была слишком весомой и важной: будь то поездка на источники или неожиданный приезд родственников, и семье Цукино необходимо прибраться в рекордно кратчайшие сроки. Но в других случаях её никто не трогал – Усаги была категоричной.

После завтрака, похожего скорее на обед, Усаги отправлялась на прогулку. Заглядывала к кому-нибудь в гости, пила там чай с заварными пирожными да маленькими кексиками и хихикала над какой-нибудь выдуманной или не очень историей. После вот такого небольшого марафона она всегда отправлялась в парк Итинохаси – на пробежку, по официальной версии. Неформальная же…

Пару недель назад, прогуливаясь по дорожкам между тихо переговаривающимися на ветру деревьями, Усаги увидела нечто такое, что заставило её каждое воскресенье около пяти вечера появляться здесь и внимательно наблюдать за происходящим. Конечно же, в последующие выходные чего-то похожего на первый случай не было, однако Усаги не переставала «бдить». Уж слишком любопытным и подозрительным оказалось всё это – у Сейлор Мун интуиция всегда была отличной и почти никогда не подводила.

Ей всегда казалось, что Мамору был слишком странным: любил задирать Усаги по поводу или без, с остальными же вёл себя как вежливый и интеллигентный человек, которого и не заподозришь, что он мог насмехаться над пятнадцатилетними «одангоголовыми» девочками.

По началу она считала его противным и вредным. Теперь же к этому присоединились мысли о странностях и шизофренических наклонностях: в здравом уме человек не разговаривал бы сам с собой на самые разнообразные темы. И именно поэтому Усаги решила шпионить за ним, чтобы наконец-то разгадать возможный замысел Чиба Мамору. А вдруг он был демоном из Тёмного Королевства? Без подтверждения нападать она не собиралась, но в случае опасности брошь всегда была под рукой.

В это воскресенье Усаги не стала изменять устоявшейся традиции: после двенадцати заглянула к Нару и, проболтав с ней до половины пятого, поспешила поскорее в парк. Прогуливаясь по дорожкам, Усаги косо поглядывала то направо, то налево, гадая, где бы мог быть в этот раз объект её наблюдений. Мамору любил выбирать места наименее людные, чтобы никто не заметил его – слишком уж асоциальным типом он казался в эти моменты.

– Я знаю, что ты здесь, – бубнила себе под нос Усаги, внимательно прислушиваясь к звукам окружающей её природы. – Выведу я тебя на чистую воду!..

Неожиданно сбоку раздался оглушительный треск, а следом за ним – не менее громкий собачий лай. Усаги еле-еле успела юркнуть за дерево, прежде чем огромный алабай пронёсся мимо неё, яростно фырча. Собака даже не обратила внимания на испуганную Усаги, уверенно продвигаясь дальше сквозь кусты, ломая шиповник, но Цукино не сразу собралась с мыслями.

– Эти собачки не любят чужаков, – пробормотала она, кусая губы, вспоминая строки из книг, которые ей пришлось недавно перерыть в поисках информации. – Хоть в чём-то пригодилась школа, биология и тот чёртов реферат…

Лай стих, как и не было больше подозрительного треска кустов. Усаги осторожно выглянула из-за дерева – она надеялась, что хозяин собаки окажется неподалёку, и Усаги сможет поскорее убежать прочь и поискать Мамору в другой стороне. Однако судьба сегодня была явно не на её стороне.

Хозяин, конечно же, обнаружился – и был то никто иной, как Мамору. Он сидел в паре метров от Усаги, на берегу небольшого пруда, а рядом, положив голову ему на колени, устроился алабай. Собака слегка помахивала хвостом и выглядела расслабленной – уходи, куда глаза глядят. Но Усаги распирали сомнения и противоречия. С одной стороны, она нашла Мамору и может спокойно дальше следить за ним и заносить информацию в несуществующий блокнотик. А вот с другой… Она побаивалась пса, который совсем недавно носился как угорелый по парку и чуть не сшиб её с ног.

Желание поймать Мамору «на горячем» – уличить его в связи с Тёмным Королевством – перебивало все мысли Усаги о побеге. Факт того, что Мамору спокойно сидел рядом с не самой дружелюбной собакой, в какой-то мере подтверждал все её опасения. Разве мог обычный человек, который не являлся хозяином алабая, находиться около него, спокойно гладить по голове и чесать за ухом? Конечно же, нет. Только демон был способен на такое, и Усаги непременно докажет, что Чиба Мамору сотрудничает с йомами и ШиТенноу.

Зацикленная на своих мыслях, Усаги не заметила, как стала медленно подходить к «парочке», сидящей около воды. Кусты опять затрещали, а острые шипы вонзились в нежную кожу ног, неприкрытых юбкой.

– Ай-яй! – зашипела Усаги, когда особо острый шип поцарапал колено до крови.

Она закрыла себе рот ладонью, стараясь издавать как можно меньше звуков, но собака всё равно услышала шаги незнакомого ей человека, почувствовала его запах, о чём и сообщила Мамору, громко залаяв.

– Ну, что такое?

Он погладил пса по холке и рассеянно огляделся. Усаги была готова умереть от стыда на месте, в этих чёртовых кустах, когда взор Мамору наткнулся на неё, исцарапанную, с порванной в некоторых местах одеждой.

– Оданго? Что ты тут делаешь? – он удивлённо смотрел на неё, как на восьмое чудо света, невесть как оказавшееся в колючем шиповнике.

Усаги покраснела и опустила голову, в надежде, что Мамору не заметит её смущение. Всё-таки это она следила за ним, что-то вынюхивала, подозревала. Конечно же, сомнения никуда не делись, а в какой-то мере усугубились, но Усаги стало стыдно, что она вот так вот пыталась влезть в личную жизнь другого человека.

– Я… П-просто мимо проходила, – мямлила она, пытаясь придумать хорошее оправдание своим поступкам. – А тут собака… И я ис-спугалась… А ты…

Сердце готово было выпрыгнуть из груди, а душа – уйти в пятки, стоило только Усаги оказаться под таким оценивающим, казалось, даже строгим взглядом Мамору. Сжав кулаки, она уже хотела убежать прочь и больше никогда не видеть его, но негромкий смешок выбил Усаги из колеи.

Она резко подняла голову и злобно выкрикнула, зажмурившись:

– Смейся, сколько душе угодно! Но я в самом деле испугалась!

– Тогда почему ты пошла следом за ней? – добродушно усмехнулся Мамору. Эта забавная девчонка всегда умудрялась так или иначе заставить его улыбнуться.

– П-проверить, не покусает ли она кого-нибудь! – выпалила Усаги и осеклась, напоровшись на внимательный взор пса, который слишком пристально наблюдал за всей перепалкой, однако рычать или гавкать не собирался.

Мамору осторожно погладил алабая по голове, и тот дружелюбно махнул пару раз хвостом.

– А ты как думаешь, покусает ли она кого? – загадочно спросил Мамору, продолжая усмехаться.

Слишком злобным казался незнакомый пёс, но Чиба оставался подозрительно спокойным, находясь совсем близко к нему. Усаги точно знала, что у Мамору нет никаких животных. Но как тогда было объяснить то, что алабай, который, в силу своих природных инстинктов, слушался только хозяина, позволял Мамору трепать себя?

– Иди сюда, – Мамору неожиданно улыбнулся и протянул к Усаги руку.

Однако Цукино продолжала колебаться, искоса поглядывая на собаку. Закусив губу, Усаги неуверенно перевела взор на Мамору, который терпеливо ждал её решения. Он не казался ей сейчас слишком странным или подозрительным, но необычная аура вокруг него всё равно сбивала с толку. В любом случае, Усаги ведь могла призвать свои силы, да?

– Не бойся, она не тронет тебя, пока я рядом.

Голос Мамору завораживал, и Усаги, сжав в кармане брошь, осторожно стала идти дальше. Последний рывок – и вот она наконец-то высвободилась из цепких лап шиповника. Маленькие многочисленные ранки причиняли дискомфорт, но Усаги всё же старалась идти ровно и спокойно. Она медленно приблизилась к Мамору, так, чтобы он разделял её и настропалившего уши алабая.

– Почему она тебя не кусает? – поинтересовалась Усаги, присаживаясь рядом с Мамору на траву.

Раны затрудняли её движения, однако Усаги не обращала на них внимания. Самое важное, что занимало её мысли – огромная матёрая собака в полуметре от неё, которая пристально наблюдала за каждым её шагом своими чёрными, слишком умными, глазами.

– Потому что я её не обижаю, – ответил Мамору. Его рука так и продолжала лежать на шее алабая, чему тот пока не противился. – Её зовут Изольда, кстати. Изольда, это Усаги.

Собака негромко тявкнула в ответ, мотнув головой. У Усаги сердце на миг замерло, а потом резко забилось быстрее. Щёки её снова покраснели – слишком стремительно, чем она того бы хотела. Мамору редко называл её по имени, чаще звал тупым придуманным им прозвищем: Оданго. Это самое «Оданго-атама» словно клеймо впечаталось ей в лоб, и Усаги спустя столько времени знакомства уже устала поправлять его – всё равно знала, что бесполезно. А когда слышала, как он говорил о ней, называя «Усаги», сердце её болезненно ёкало. Чаще всего это случалось за разговорами с другими людьми, в то время как Мамору считал, что Усаги нет поблизости. Поэтому сегодняшний случай оказался для неё сюрпризом.

Изольда продолжала во все глаза смотреть на Усаги, но Цукино не чувствовала неприязни, исходящей от неё. Скорее – любопытство и желание познакомиться. Это было странно и… необычно.

– Хочешь, можешь погладить её, – Мамору осторожно взял Усаги за руку, чтобы не потревожить ссадины, и слегка потянул её за ладонь к Изольде.

– А можно? – Усаги неуверенно подняла голову на Мамору и опять покраснела, осознавая, как же близко они сейчас находились друг к другу.

– Пока я рядом – да.

Сердце вновь пропустило пару ударов; от приятного, чуть хрипловатого мужского голоса у Усаги дрожали колени, и если бы она сейчас не сидела, то непременно бы упала. Она чувствовала тепло его тела, такое непозволительно близкое, что соображала Усаги сейчас гораздо хуже, чем до этого. Руку Мамору так и не отпустил, лишь осторожно сжал её ладонь и прижал к лохматой шерсти Изольды. Поневоле Усаги пришлось прислониться к его груди, чтобы спокойно погладить собаку, и это ещё больше вгоняло её в краску смущения.

«Забавная», – пронеслось в мыслях Усаги, стоило только ей посмотреть в глаза Изольды.

Высунув язык, та довольно виляла хвостом, продолжая внимательно наблюдать за осторожными действиями Усаги. На миг позабыв про Мамору, Цукино гладила Изольду, пытаясь понять, как могла услышать её мысли. Потому что думала Усаги о чём угодно в этот миг, но точно не о том, какой забавной была… Ситуация?.. Собака?.. Она сама?..

Громкий свист выдернул Усаги из потока мыслей. Изольда мгновенно вскочила, а Усаги, ахнув, отпрянула от Мамору. Ощущения единения мыслей схлынуло, словно ничего удивительного не происходило пару секунд назад.

– Давай, иди, тебя зовут, – Чиба улыбнулся и погладил собаку по голове.

Изольда в ответ негромко поскулила и ткнулась носом ему в шею, а потом резво отпрыгнула в сторону. Однако прежде чем окончательно уйти, она подбежала к удивлённой Усаги и лизнула в её нос. Не успела Цукино что-либо сделать, как Изольда уже скрылась между деревьями.

– Ч-что это было?

– Её позвал хозяин, и они сейчас пойдут домой, – пожал плечами Мамору.

– Я не об этом! – воскликнула Усаги, даже не стараясь спрятать свои эмоции. Слишком много вопросов и непозволительно мало ответов для этих насыщенных событиями пары минут. – Почему я слышала её мысли? И эти странные чувства: я осознавала их так, как будто бы они были моими. Но это же не так! Я думала в тот момент совершенно о другом!

Мамору рассмеялся и лукаво взглянул на Усаги:

– Ты всегда такая шумная, знаешь…

– Не увиливай от ответа! – насупилась она, скрестив руки на груди. – В этот раз ты точно расколешься. Не знаю, кто ты такой по своей сути, но могу сказать точно: ты – не человек.

– Я такой же человек, как и ты, – Мамору продолжал улыбаться, глядя на Усаги, и это ещё больше сбивало её с толку. В самом деле, лучше бы он ехидничал, чем говорил… вот так! Слишком загадочно и неопределённо.

А ещё Усаги совершенно точно знала, что она сама не являлась таким уж обычным человеком, как её мама или Нару. Способность перевоплощаться в Сейлор Мун уже наделяла её качествами, несвойственными простым жителям Токио, а если Мамору намекал, что он такой же, как и она… Могло ли это значить то, что он тоже обладал какими-либо способностями? А вдруг…

От осознания у Усаги внутри всё похолодело. В этот миг ей ужасно не хотелось, чтобы Мамору вдруг оказался пособником Тёмного Королевства. Мог ли он быть – внезапно! – Такседо Маском? Смущённая донельзя, Усаги уже не знала, что и думать.

– Мне почему-то так не кажется, – прошептала она, обхватив себя за плечи.

Раны снова дали о себе знать, и Усаги зажмурилась, пытаясь перетерпеть боль. Стоило бы пойти домой, чтобы обработать всё это дело, однако что-то не давало ей встать на ноги и уйти прочь. Может, неразгаданная до конца загадка Мамору?

– Оданго…

– Ты всегда был странным! – резко перебила она его. – Почему ты всегда цепляешься только ко мне? И сейчас… Изольда могла порвать нас на части, но почему-то так и не сделала этого! Что, чёрт возьми…

– Усаги, успокойся, – строго сказал Мамору. – Взгляни-ка сюда.

Он осторожно взял её за руки, от чего Усаги пришлось волей-неволей повернуться к нему. Сердце бешено билось, стоило ей лишь снова взглянуть на Мамору, а дыхание участилось. Тепло его ладоней, его пальцев невесомо скользило по коже, приятно щекоча. Усаги боялась выдохнуть, она как завороженная следила за тем, как Мамору касался её царапин, и одна за другой они исчезали. Проходила и боль, оставалось лишь лёгкое чувство жжения и покалывания.

– Что это такое? – прошептала она, неотрывно глядя на пальцы Мамору. От них как будто бы исходило лёгкое, почти невидимое глазу сияние, которое золотом дрожало на коже.

– То, что стало частью моей жизни. Возможно, это компенсация за то, что в детстве я лишился родителей. Но я никогда не просил дара, подобного этому, – пожал плечами Мамору.

Он продолжал залечивать ссадины Усаги, осторожно прикасаясь к тем местам, которые пострадали больше всего. От прикосновений Мамору она буквально таяла – Усаги даже и подумать не могла, что он мог быть таким нежным. Грубым – да, чёрствым – тоже да. Но таким… Это обескураживало, немного пугало, но ужасно интриговало.

– А что ты ещё можешь? – Усаги наклонила голову к плечу, внимательно следя за Мамору. – Мне кажется, что ты не только раны лечишь…

– Да, в этом ты права, – согласился он. Оглядев пострадавшую и удостоверившись, что все царапины зажили, Мамору повернулся к пруду. – Я всегда хорошо ладил с животными – с ними гораздо проще, чем с людьми. Я могу найти язык даже с самыми пугливыми из них… Смотри-ка!

Он показал на пруд – совсем недалеко от них проплывала утиная семья: мать с четырьмя птенцами. Мамору негромко свистнул и протянул руку, привлекая внимание птиц к себе. Увидев его, утки сразу же сменили направление, подплывая ближе. Однако на берег они не осмеливались выходить, чёрными бусинками поглядывая на Усаги.

– Всё хорошо, она со мной, – успокоил их Мамору и взял Усаги за руку.

От прикосновения тёплой ладони её словно молнией ударило. Несильно, правда, но довольно ощутимо. На душе внезапно стало легко-легко, а мысли потекли более спокойно, размеренно. Среди тысячи слов Усаги смогла уловить тоненький писк, похожий на утиный, который весело переговаривался с голосом Мамору.

Усаги вскинула на него голову, но губы его не шевелились, лишь лихорадочно блестели глаза. Тогда она решила сосредоточиться на мыслях, думая о руке Мамору, крепко сжимающей её, и гул голосов снова оглушил Усаги.

«Она хорошая и не обидит вас», – телепатические слова Мамору матери-утке кольнули Усаги в самое сердце.

Ей вновь стало стыдно за то, что не так давно могла безосновательно повесить на Мамору ярлык «врага» и чуть ли не йомы Тёмного Королевства. Демоны, при всей их лживой человечности, не могли быть добрыми к братьям нашим меньшим, а животные – они почти всегда чувствуют истинную натуру людей и к плохому человеку вряд ли пойдут добровольно.

– Ничего, если я поглажу? – робко спросила Усаги, когда один из утят осмелился вылезти на берег и подошёл слишком близко к ней.

– Можно, – кивнул Мамору. – Их только кормить нельзя, иначе привыкнут и будут зависеть от людей.

– Чем это плохо?

Усаги осторожно прикоснулась к маленькой пушистой головке, провела пару раз по шее. Утёнок во все глаза смотрел на неё, но не убегал, и ради интереса пощипывал Усаги за пальцы. Она хихикала, играясь с ним, и не замечала, что Мамору с улыбкой наблюдал за ней.

– Они не смогут сами добывать пропитание и погибнут – вот чем плохо.

– Оу, – только и могла вымолвить Усаги, стыдливо пряча глаза.

Она всегда любила кормить птиц, когда имела на то возможность. Думала, что помогает, что они не погибнут с голоду благодаря ей. А теперь, оказывается, Усаги только делала им медвежью услугу, не заботясь о будущем. Это удручало и наводило на грустные мысли. Играть с птенцом расхотелось, и Усаги резко убрала руку. Утёнок пискнул и вразвалочку убежал прочь, под крыло к строго поглядывающей на них матери-утке.

– Что с тобой? – обеспокоенно поинтересовался Мамору, сильнее сжимая её пальцы.

Усаги хотела выдернуть и их, но попытка увенчалась провалом – хватка Мамору была слишком сильной. Тогда она просто отвернулась, напряжённо рассматривая дрожащие на лёгком ветру тонкие веточки пырея.

– Я… была не права насчёт тебя, – вздохнула Усаги. – Прости за то, что считала… не очень хорошим человеком.

– Почему ты так считала? – он взял её подбородок и заставил повернуться к себе. – Потому что звал тебя Оданго? – красивые губы Мамору растянулись в привычной им обоим усмешке. – Или потому что дразнил за плохие оценки?

– Надо же, ты помнишь все свои огрехи, – горько ухмыльнулась Усаги.

«Как и мои тоже», – подумала она, вздыхая.

Тень печали – или что это ещё могло быть? – промелькнула в глазах Мамору. Зажмурившись, он опустил голову, руки его скользнули к девичьим плечами и несильно сжали их. Ничего непонимающая Усаги растерянно смотрела на его затылок и даже не знала, что ещё сказать в данной ситуации. Она запуталась и, хоть и хотела выкарабкаться из всего этого, только ещё больше запутывалась в себе и своём отношении к Мамору.

– Быть кем-то вроде меня – обременительно, – наконец подал голос Чиба. Из-за положения он звучал глухо, но Усаги всё-таки смогла услышать его. – Я не хотел всего этого, но голос по ночам всё твердит и твердит, что я не должен забывать своей сути. И ведь какая ирония, – он поднял голову и тяжело улыбнулся, – он так похож на твой.

Сердце Усаги снова дрогнуло. Прикусив щеку, она порывисто обняла Мамору, притягивая его за шею к себе. Как давно Усаги хотела сделать это, хоть и не отдавала себе в том отчёта, не желая погружаться в пучины самокопания, и наконец-то – это осуществилось. Может, раньше она готова была его задушить, но сейчас, когда Мамору открыл ей свои некоторые секреты, как камень, давящий на сердце, Усаги не могла больше игнорировать то, что лежало у неё на душе.

– Почему… Почему ты рассказал мне всё это? – горячо шептала она, уткнувшись носом в тёмные волосы. – Ведь ты мог соврать что-нибудь, послать куда подальше. Но ты рассказал…

– Я не мог больше игнорировать твою слежку. А без должного объяснения ты бы продолжила играть в сыщика, – усмехнулся Мамору ей в плечо, щекоча дыханием, и Усаги замерла, ошарашенная его словами.

– Т-ты знал?

Мамору выпрямился и серьёзно посмотрел на неё. Аккуратно заправив выбившуюся прядь светлых волосков за ушко, он улыбнулся.

– Это ещё одно моё «проклятье» – при желании я могу увидеть любое существо на планете: будь то муха или человек, – заметив, как краска гнева заливала лицо Усаги, Мамору поспешил объясниться: – Конечно же, только образ, и лишь тогда, когда я ладонью коснусь земли.

– Что же это за способности-то такие? – пробормотала она.

Усаги обескураженно смотрела на Мамору и понимала, что теперь уже ничто не будет, как прежде. Она не сможет больше так просто ругаться с ним, зная, какие тайны он скрывает. Несомненно, было что-то ещё, чего Мамору ей не рассказал – разве можно довериться настолько сильно какому-то чужому, почти незнакомому человеку, даже Оданго-атама?

– Только Оданго-атама я и могу довериться, – туманно отозвался он, отводя глаза в сторону.

Усаги была готова поклясться, что Мамору покраснел в этот момент, но вот что значили его слова? Чувствуя, как и уши стали гореть, Усаги всё-таки не могла игнорировать то, что сейчас происходило между ними.

– Т-ты ещё и мысли читать умеешь? – недовольно воскликнула она.

– Только у животных или птиц, – Мамору снова посмотрел на Усаги. – А у тебя просто на лице всё написано, – он добродушно усмехнулся, довольно наблюдая, как она снова покраснела от сказанных слов.

– Н-но почему я? – вышел даже какой-то писк, а не нормальные слова, но Мамору услышал её.

– Потому что это ты.

– Это не ответ, – надулась Усаги и уже хотела вскочить на ноги, но Мамору удержал её.

– Упс, кажется, я всё же пропустил одну ранку, – он большим пальцем прикоснулся к губам Усаги, внимательно изучая кровоточащую царапинку на нежной коже. – Как же нехорошо вышло.

Прикосновение губ Мамору было невесомым, словно её целовал ветер, но в глубине души как будто разлился пожар после взрыва огненного вулкана. Усаги бросало то в жар, то в холод, а проницательный, с хитринкой, взор тёмно-синих глаз выбивал почву из-под ног, а внутри зарождались неизведанные, но приятные ощущения. Тепло концентрировалось внизу живота, и, несмотря на то, что этот миг длился лишь пару секунд, Усаги поняла, что это было её личной точкой невозврата.

– Кто же ты, Мамору? – прошептала она, когда Мамору отстранился, но носы их ещё касались друг друга.

Он продолжал смотреть на неё, и в глубине его глаз Усаги видело нечто такое, чего не могла описать обычными словами. Тёмная, почти чёрная гладь моря и одинокий парусник, оставшийся один на один с беснующейся стихией; или белая чайка, скользившая в голубизне слишком яркого неба; или тёмно-зелёные просторы древних деревьев, в кронах которых заблудился седой ветер. Образы мелькали один за другим, кружили в голове бешеным хороводом, сворачиваясь в сине-зелёный шар, одиноко парящий в космосе, едином и неизменном.

Мамору нежно сжал её тонкие пальцы и улыбнулся. Он знал, что Усаги уже догадалась, каким может быть его ответ, но всё равно озвучил его:

– Я – Хранитель Земли.