Текст книги "Цепи (СИ)"

Автор книги: Kiyoykin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– Мэттью Мердок. Можно просто Мэтт. – Он протянул руку для рукопожатия.

“Крепкая хватка”, – хмыкнул Старк, ответив.

– Проходите, сэр.

Тони принял предложение и вошел внутрь.

***

Он все-таки попался. Пит так и не смог вспомнить, как именно. Кажется, пуля снова попала по колену. Несмотря на прочную ткань, чашечку раздробило. От боли из глаз посыпались искры, что аж небо потемнело.

Потом его догнало еще несколько ударов, но он уже не помнит куда и что это было.

Очнулся он в белой комнате без окон и дверей, прикованный к кровати. Причем, эти ребята действительно знали его способности, так как разорвать путы с первого (даже второго и третьего) раза не вышло.

Часть костюма с него просто срезали. Судя по жжению на коже, лазером, так как обычные резаки эту ткань не брали. В эти свободные места были понатыканы иглы, датчики и прочая медицинская ересь. И Питер не понимал, почему.

“Хотя нет, все логично”.

Тони объяснил ему, почему за ним могут охотиться. Питер был последним живым Паркером, который мог стать ключом к решению загадки пауков. И он все-таки попался. Ни Старк, ни его Фьюри не смогли защитить Питера (о чем ему буквально орало паучье чутье). И сейчас Паркер сильно надеялся на то, что в нем не разочаруются и не грохнут, как сделали это с его дядей.

Он лежал смирно, стараясь не думать, наверное, уже час или два, когда в комнату вошли люди в белых халатах. Они начали молча изучать его тело, записывая что-то, тыкая какими-то датчиками в регенерирующую кожу.

Сначала это было щекотно. И Питер совершенно не заметил, как это превратилось в пытку.

Нож аккуратно врезался в мягкие ткани, надрезал их, открывался незащищенным нутром перед незнакомыми людьми. Питер захотел бы заорать, но ему выключили нервы, отвечающие за сокращение голосовых связок. Так что оставалось лишь захлебываться в слезах и резком дыхании.

Он не знает сколько времени прошло. Оно тянулось так мучительно медленно… как сухожилия, которые пристально рассматривали люди в халатах, когда вырезали их из его тела. А потом парень отрубился. Но когда очнулся, понял, что все это был не сон. Что его тело вновь и вновь регенерирует. И что впереди его ждет лишь ад.

***

День, два, неделя. Может, месяц? Сколько он уже здесь, Питер не знал. Сейчас наступила передышка, во время которой его тело активно накачивали какими-то веществами, помогающими регенерации. Он просто лежал и безучастно пялился в потолок, пока тело без указки хозяина отращивало новую кожу, мышцы, нервы.

Боль подобралась внезапно. Нет, не физическая. Он понял, что лежит здесь один, прикованный к столу, как подопытная лягушка, которую скоро снова будут препарировать. Его никто не спасет, никто не защитит. У него нет ни одного шанса выбраться. И несмотря на результаты исследований, он умрет, потеряет остатки своей никчемной жизни и сгинет в безвестности на одной из старых свалок.

Сейчас стало так жалко-жалко себя. Наплевать было уже на мнение окружающих, на все прожитые и непрожитые перипетии. Хотелось дать себе волю и разрыдаться. Снова.

Эти чувства столь сильной волной накатили на него, что парень без остатка скрылся в пучинах этих переживаний. Уже не надеясь сбежать, не желая избавиться от этой боли, не ища утешения в физическом теле (как в прошлый раз), он проживал отчаяние. Секунду за секундой. Тик за тиком. Он все глубже погружался на дно своей собственной эмоциональной ямы.

Когда вдруг понял – вот оно, самое днище. Царство хаоса и раздрая. Здесь вся его боль. Чистая, открытая, сочащаяся гноем рана.

И здесь было на удивление тихо и спокойно.

Да, прямо здесь в эпицентре его собственной боли, жалости к себе, ненависти к себе. Здесь было тихо.

Осматривая свои владения, Питер вдруг осознал.

“Я – такой”.

И признавшись в этом себе он ощутил легкий ужас от… настигшей его свободы.

Он всеми силами старался не упустить эту мысль.

“Я – такой”.

Со всеми своими недостатками и качествами. Со своим телом. Со своим опытом. Со своей болью, эмоциональными переживаниями и мнениями на мнения.

“Я – такой”.

Не особенный, не никчемный. Хватит этих ярлыков, они лишь портят ощущение свободы, как будто присасываются клещами и начинают пить кровь, заражая ее энцефалитом сомнений.

“Я – такой”.

Без жалости к себе. Без страха быть “не таким, как нужно”, потому что:

“Я – такой”.

“И могу стать кем захочу в любой момент времени. И остаться им. Или снова измениться. Испытать бурю эмоций или полностью ото всего отрешиться. Я смогу это, потому что я – такой”.

И только я выбираю, каким быть.

Когда его нервы восстановились хоть немного, он едва слышно прошептал:

– Хочу договориться со старшим. Я готов сотрудничать добровольно.

Его проигнорировали. И когда естествоиспытатели вернулись к продолжению экзекуции, парень был кристально собран. Несмотря на боль, он все же умел управлять своим телом: его импульсами, его регенерацией, скоростью кровотечения и прочим.

В этот раз он ломал все иглы, что пытались в него воткнуть. Он истекал кровью в местах порезов так, что ничего невозможно было разглядеть. Регенерировал с такой скоростью, что не было возможности успеть сделать хоть что-то. Долго он так не продержится, питательных веществ недостаточно. Отрубится и дело с концом. Но они-то этого не знают.

Переругиваясь, белые халаты ушли в как обычно во внезапно появившуюся дверь. Питер расслабился и позволил себе отдохнуть. Пусть и не до конца, он чувствовал себя хозяином ситуации. Когда нечего терять – ты свободен ото всех цепей.

“Свободен”, – приятно ласкала мысль его уставшую голову.

– Ну и чему вы улыбаетесь, молодой человек? – в комнату вошел статный темнокожий человек в черном костюме с повязкой на левом глазу.

Он открыл глаза, прочистил горло, стараясь восстановить нерв как можно скорее. Пока что ему оставалось только шептать:

– Я попросил – вы пришли. Этому уже стоит порадоваться.

И он, на самом деле, этому и радовался. Питер вдруг очень остро почувствовал, как действия, сделанные им, меняют мир вокруг. Он ощутил себя Хозяином положения. Больше не жертвой, нет. И сейчас он был намерен получить то, что хочет. Потому что, кроме этого, ничего не имеет значение.

– Что вы хотели, Паркер?

– Зачем я вам?

– Разрешить задачку Ричарда.

– Лучшие умы Оскорпа не смогли ее разрешить. Вы действительно уверены в том, что это смогут ваши люди? – надменно вскинул бровь Питер.

– У нас есть то, чего не было у Оскорпа.

– Ага, живой Паркер. Ну и далеко вы продвинулись?

Мужчина бровью не повел.

– Судя по повторяющимся экспериментам, не очень далеко.

– Тебя это не касается.

– Меня это касается больше, чем всех здесь присутствующих вместе взятых, —борзовато кинул он, очень красноречиво оглядывая себя. – Но меня больше интересует другой вопрос: чего вы добиваетесь? Ведь, простите, изучая раз за разом процесс регенерации, вы не поймете ничего, кроме того, что я могу контролировать этот процесс так, как мне будет угодно.

Мужчина удивленно нахмурился.

– Да, сэр. – Подтвердил его догадки Питер. – Я контролирую этот процесс. Как и все процессы в моем теле. Они не самопроизвольные. Они не в моей генетической памяти или еще чем-то там. Я – сам! И, раскрыв это, я сэкономил вам кучу времени, не так ли?

– Что ты хочешь?

– У меня уже есть все, что я хочу, – закатил глаза Питер, – ну, разве что физическая свобода, но это вопрос времени. Вопрос в том, чего хотите вы?

– Не зарывайся, мальчишка.

– Послушайте, сэр, – его несло от собственной наглости и “свободы” внутри. Он чувствовал ее. Чувствовал свою свободу и цепи, связывающие человека напротив него. Он буквально физически чувствовал стальные канаты его мышц, напряженные, пережимающие его кровоток, не дающие спокойно биться его сердцу. И пусть Питер был в кандалах, тот, кто действительно заперт в этой комнате – так это этот темнокожий мужчина. – Мне нечего терять. Вам – есть. Так что давайте разберемся с вашей проблемой и разойдемся полюбовно.

Ник (если кто еще не понял, это был именно он) хмуро взглянул на парня. Сейчас лежащий перед ним изуродованный малец слишком сильно напоминал людей, которых Фьюри ненавидел больше всего. Ненавидел, потому что боялся. Он понимал это, и сражался со своим страхом так, как мог.

– Хорошо, Паркер. У нас одна задача, научиться реализовывать твои… способности в других людях.

– В этом была изначальная задумка. Неужели отец не оставил никаких зацепок?

– Его записи… очень сложно читать. Мы пока не смогли разобрать этот шифр.

– Ну… я знал отца, пусть и недолго. Если дадите взглянуть, может что-нибудь и выясню.

– Не смеши меня, парень. Ты только сегодня сдал экзамен по биологии средней школы.

– Ага. А еще помог Тони Старку разработать этот костюм, а также почти в совершенстве управляю всеми системами своего организма. Уж поверьте мне, в этом здании мало кто разбирается в практической биологии так же хорошо, как я.

Его веселила эта игра. Он ощущал накал страстей, но не чувствовал ставкой свою жизнь. Он действительно ничего не терял. А когда терять нечего, нечего и бояться.

И Фьюри повелся. Паркер просто предоставил ему более соблазнительный выбор, чем тот, которым он располагал сейчас.

– Попробуешь сбежать…

– Что? Пристрелите меня? Как моего дядю? – вскинул бровь Паркер. – Кстати, зачем была эта жертва?

В его царстве хаоса добавилась новая боль – боль от утраты. А потом чертово смущение от ночи, проведенной со Старком. Но он улыбнулся себе. Улыбнулся, потому что все это было, и оно было частью него самого.

– Уилл сказал тебе правду, сынок, —конвой сопровождал его до лабораторий… в которых находилась теперь уже ЕГО клетка с ЕГО пауками. Паркер так и не удосужился спросить, как они попали в эту лабораторию, хотя определенная мысль по этому поводу в его голове проскользнула. – Это все был грамотный эксперимент, подстроенный Старком.

– Бросьте это, – отмахнулся Питер. – Старк этого не делал.

– С чего такая уверенность? – почти искренне удивился Фьюри.

– Вы, ребят, не знаете об одной маленькой особенности моих новых способностей. Я назвал его “паучье чутье”.

Фьюри закатил глаза… глаз.

– Ага, я тоже думаю, что название дурацкое, но не суть. Суть в том, что я чувствую, когда кто-то или что-то хочет причинить мне вред. Я знаю об этом заранее. И это чувство еще никогда меня не подводило. Так вот, от мистера Старка я не чувствовал его ни разу со времени нашей первой встречи. Зато я чувствовал его и от Райли, и от Уилла, или как вы его там назвали. Я чувствовал его и от вас.

– А теперь что же, не чувствуешь?

– Уже нет, – пожал плечами Паркер.

– О таких полезных умениях не принято разбалтывать, парень. Просто на всякий случай.

– А если ни вы, ни противники не способны ничего с ним сделать, то какая к черту разница? – резонно заметил Питер своими до чертиков инженерными мозгами.

– Всегда можно что-то придумать, – пожал плечами Фьюри.

– Это единственная способность, которую я в своем теле не контролирую. Я не знаю, как она работает, но она работает, даже если я не вижу угрозу. Так что, я склонен доверять себе в этом вопросе.

– И ты не боишься умереть из-за своей беспечности?

– Мы все рано или поздно умрем, – он пожал плечами и взглянул в здоровый глаз мужчины. – И я, как никто другой, чувствую постоянный процесс умирания моего организма. Но не будем о грустном, – он отмахнулся, – где тут записи Ричарда?

Комментарий к

Не бечено. ПБ к вашим услугам.

Фанф чуть перерос в разряд макси.

Осталось главы 2-3.

Спасибо за ждунов, за комменты (всегда отдельное спасибо) и ваши лойсы.

========== Часть 11 ==========

Все, что вам нужно знать о Мэттью Мердоке прежде, чем вы продолжите чтение:

Он один из двух адвокатов адвокатской конторы “Нельсон и Мердок”.

Он – Сорвиголова.

Он слеп, но он отлично “видит” другими органами чувств. Причем, делает это намного лучше, чем зрячий человек. Можно сказать, что его способности похожи на способности паучка в этом фанфике. Хотя его способности ниже (и он не умеет управлять своим телом), он владеет ими лучше Паркера, поэтому способен на следующее…

– Объявляется перерыв 15 минут, – удар молотка.

Все присутствующие встали, судья покинула свое место, после чего зал стали покидать люди. Старк сидел на своем месте и (как и все заседание, как и три предыдущих) продолжал пялиться на Фьюри, который очень обстоятельно игнорировал его.

– Я понять не могу, Ник, чем я тебе не угодил? Не могли по-пацански разобраться, на кулаках? Нахрена было столько воды баламутить?

Фьюри молча поднялся с места и двинулся к выходу.

– А кроме этого еще и мальчишку впутал. Ник, что с тобой не так? – Старк просто искренне не понимал. И точно так же искренне он старался разобраться с проблемой. Раз и навсегда.

Фьюри не ответил. Выходя из зала он молча застегнул пиджак на все пуговки и прихрамывая вышел.

“Стоп, прихрамывая?”

– Пятница, мне нужны все твои вычислительные мощности, чтобы пробить одну небольшую зацепочку.

– Вы что-то нашли, мистер Старк? – обратился к нему Мердок.

– Не то чтобы…

– Вы доверили моей команде представлять ваши интересы, сэр. Было бы здорово, если бы вы действительно доверились нам, – упрекнул Старка Мэтт.

Тони сдался. Он рассказал мужчине о своей догадке.

– И что это нам дает? – удивился он.

– Если у него действительно есть проблемы со здоровьем, тогда мне понятен мотив, по которой он украл паучка.

– Кого?

– Одного моего знакомого, которого я не могу найти уже третью неделю. Хотя, мне по-прежнему не ясен мотив всей этой заварушки. – Тони настолько погрузился в свои размышления, что не заметил, как Мэтт вышел из зала вслед за Фьюри.

– У тебя что-то по делу? Я немного занят. – Тихо прошептал в трубку Ник.

– Ага, разрушаете империю Старка. Я помню, Фьюри. – Саркастично ответил ему голос молодого парня.

Теперь, когда часть запала Питера уже спала, а адреналин сошел на нет, он вдруг вспомнил, что вообще-то действительно смертен. И ему есть что терять. Известие о том, что Старк Индастриз скоро развалится под тяжестью судебных исков, которые направил своей личной рукой Фьюри, здоровенным молотом огрело парня по голове. И единственный способ не потерять себя в чужих руках, была работа. И эта работа дала результаты:

– Я с новостями. С не очень хорошими.

Мэтт услышал, как Николас тяжело вздохнул. Затрудненное дыхание заставило его диафрагму пару раз сократиться, пытаясь вызвать кашель. Мэттью прислушался сильнее и ужаснулся. Мужчина разваливался. Под тяжестью собственных мышц он просто распадался на куски. Его нервная система просто переставала нормально функционировать. А значит и кровеносная система, а вслед за ними и все остальные. Мужчина фактически загнивал изнутри, до последнего не позволяя своим мышцам ослабить стальную хватку собственного тела. И ведь не по своей воле. Казалось, будто он находится под электрическим током. Прямо сейчас, в эту самую минуту.

– Что там?

– Это… это в принципе невозможно перенести на других людей.

– Что?

– Как оказалось, загвоздка в случайной мутации, которая произошла с моим отцом в подростковом возрасте. Это… Это невозможно повторить. Это можно только унаследовать…

В этот момент Мэтт буквально увидел, как мужчина начал рассыпаться. Видимо “это”, о котором говорил парень в трубке, было для него последней надеждой… и стало последним гвоздем в его гробу.

– Понятно. Ты уверен? – уже не веря в ответ, переспросил он.

– Да, Фьюри. Я проверял всеми возможными способами. И я уверен.

– Хорошо. Спасибо, что позвонил. – Он отключил трубку.

Всех попросили вернуться в зал.

Тони не вынырнул из своих размышлений и тогда, когда заседание началось. Вызвали какого-то свидетеля, сторона обвинения начала свой допрос. А Тони все молчал и обдумывал факты. Но его вдруг прервал шепот Мэттью.

– Он действительно болен. Поражение периферийной нервной системы. Он… загнивает изнутри.

Тони ошарашенно уставился на Мэтта, а потом на Фьюри. Тот будто постарел за этот перерыв лет на двадцать.

– А еще его, предполагаю, последний вариант не дал результатов.

Тони задохнулся от этой новости. Сейчас кольнуло в груди от понимания, что Паркера уже может не быть в живых. Но вот Фьюри. Он сидит здесь прямо перед ним и продолжает умирать. И убивать себя и компанию Старка.

– Твою мать, Фьюри, какого черта ты не обратился с этой проблемой ко мне? – повысил голос Старк.

– Мистер Старк, – обратила на себя внимание судья, – вы в зале суда. У нас идет слушание. Ведите себя соответствующе!

– Прошу прощения, но дело касается жизни и смерти! – даже не отвлекаясь, гаркнул он, продолжая в упор смотреть на Ника, который по-прежнему не обращал на него внимания.

– Ник, забей на свою гордость! Я могу помочь тебе! Спасти твою жизнь! – настаивал Старк.

– Ты думаешь, я не пробовал? – прошипел Фьюри. – Твои технологии не помогают. Более того, они убивают. Да и у меня есть один запасной вариант.

– Уже нет, Ник. Я знаю!

Мужчина наконец-то обернулся к нему и острой злобой зыркнул прямо в лицо Тони.

– Мистер Старк, вернитесь к порядку, иначе мы будем вынуждены вывести вас из зала суда!

– Какую часть про жизнь и смерть вы не поняли? – он повысил голос на судью.

– Вы угрожаете мне?

– Нет, Ваша честь. Вы препятствуете вот ему в получении квалифицированной медицинской помощи!

– Я ничего от тебя не приму, Старк, – выплюнул Фьюри.

– Нужно будет, признаю тебя невменяемым, скручу и вылечу насильно!

– Иди в жопу со своим лечением, Тони. И со своими методами. Поперек глотки уже сидишь со своей блядской распущенностью и вседозволенностью!

– Мистер Фьюри, не выражайтесь в суде. – Повысила голос судья.

– О, Ваша честь, просто заткнитесь и не лезьте не в свое дело!

– Мистер Фьюри! – возмутилась женщина.

– А вот это уже интересней. Давай, мужик, расскажи мне все, что засело у тебя до самой глотки. – Он поманил мужчину рукой к себе.

– Хочешь знать, Старк?

– Жажду, Фьюри.

– Ваша честь? – тихо пискнул один из приставов, —нам стоит что-то предпринять?

– Оставьте их, – отмахнулась женщина, тяжело вздохнув и потерев переносицу. Она никогда не любила крупные дела с крупными шишками. Потому что здесь всегда было много журналистов, много скандалов, много разборок и никакого порядка. Она даже не пыталась его удержать…

– Ты напыщенный урод, который слишком многое себе позволяет. Не знаешь ни рамок, ни норм приличия, ни меры! Считаешь себя гребаным властелином мира, хотя прекрасно знаешь, что это не так! Меня задрало твое скотское отношение к людям. Меня задрали твои привычки и то, с какой простотой ты можешь пустить на ветер чужую жизнь. Ты выскочка, Старк. Ты грязный, мерзкий, меркантильный, лицемерный ублюдок, который не думает ни о ком, кроме себя. Твои деньги и слава ничего не стоят. Ты не заслужил их. Ты не заслужил носить фамилию своего отца! – Вставший было Фьюри, закашлялся и присел обратно.

– Все высказал? – тихо уточнил мужчина.

– Это… кхе-кхе… далеко не все, что я о… кхе-кхе… тебе думаю, Старк.

– Хорошо, тогда спрошу по-другому. Теперь ты готов потерпеть мои методы борьбы со смертью на своей шкуре?

–Отъебись, Старк. Я ни на что не соглашался.

– Кто-нибудь, объявите его неспособным принимать рациональные решения, назначьте опекуна и позвольте мне уже спасти его шкуру!

– Иди в жопу, Старк! – зашелся в новом приступе Фьюри. Ему уже сложно было говорить. Он согнулся пополам и разве что не выплевывал свои легкие.

– Обязательно, сладенький, как только спасу тебя.

– Я не позволю тебе и притронуться к себе! – Ник вскочил, но не удержал равновесия и свалился в подставленные руки Тони.

– Тихо-тихо. Все хорошо, Ник. Я держу.

– Ни за что не буду обязанным такому ублюдку, как ты…

– О, это ты еще меня лицемерным назвал? – усмехнулся Тони тихо, почти шепотом. Но Ник ему уже не ответил. Он потерял сознание. – Ваша честь, прошу отложить слушание до стабилизации состояния здоровья истца.

– Истец отказался от ваших услуг, – напомнила ему судья.

– Ничего страшного, пока он без сознания – ему все равно. Проснется – будем решать.

– Слушание откладывается по причине форс-мажора. Сами разберетесь, когда будет следующее, – психанула судья, ударила молотком, встала и, даже не дожидаясь, пока встанут остальные, вышла вон.

***

Питер сидел в лаборатории. Уже сроднившиеся с ним доктора давно разбежались. Как и прочие агенты, работавшие на два фронта. Здесь было пусто, немного неприбрано, так как все, кто впопыхах покидали это место не обращали внимания на то, где и что бросить. Да оно уже и не важно. Старк нашел их. И с той частью штаба (и полиции), что еще была верна ему, на всех парах мчался сюда.

Питер сидел в крутящемся кресле, закутанный в белый докторский халат прямо поверх костюма. Костюм, кстати, удалось залатать почти полностью. Не работала пара функций, но да они сейчас все равно не были нужны Питеру. Сейчас его волновало кое-что другое.

Спецназовец с силой толкнул двери и ворвался внутрь с небольшой группой других вооруженных людей. Мужчины наставили свои пушки на парня, но тот даже не обратил на них внимания.

– Сэр, бросьте ваше оружие! – крикнул один из них.

Пит так и не обратил на него внимания. Он продолжил крутиться в кресле, в тысячный раз обмозговывая одну и ту же мысль, потирая переносицу дулом заряженного пистолета. Угрозы от этих людей он все равно не ощущал.

– Сэр, – кинул спецназовец еще раз, но был прерван влетевшим в лабораторию Старком.

– Боже, Питер! Вот ты где?! Отбой, парни. Этот свой.

– Сэр, он вооружен! – предупредил его командир.

– Да? – Удивился Тони. Он ближе подошел к Питу и уставился в его пустое, но очень сосредоточенное лицо.

– Паркер, прием!

– А? – удивился Питер. Он уставил испуганный взгляд на Старка, потом на людей за его спиной. А потом на пистолет у себя в руке. – Ой, простите, – он спрятал пистолет в карман халата и выпрямился.

– Ты цел? – мужчина дал отмашку спецназовцем по-тихому прочесать лабораторию и смыться отсюда.

– Я? —нахмурился Паркер, пытаясь сообразить. – Да, я цел. А Фьюри!..

– Да, я уже знаю. Он сейчас в лаборатории. Мы ввели его в искусственную кому. Это должно помочь на первых порах.

– Он так загнал себя, Тони! Ты просто не представляешь, – осоловело протянул парень, глядя куда-то себе под ноги. – Я думал, что я – человек с зашоренными мозгами. Но он… он просто превзошел все мои даже самые смелые выходки. Как… как он жив-то еще с такими принципами по жизни?

– С трудом, – хохотнул Тони.

Питер нахмурился и взглянул в лицо Старка. Но потом расслабился и усмехнулся в ответ.

– Эй, приятель, что с тобой происходит?

– А? – вновь отвлекся Питер. – Прости, я…– он попытался подобрать нужное слово. – Регенерирую… после клинической смерти…

– Прости, что? —неверяще переспросил Тони.

–Я… я повторил эксперимент отца.

Старк ужаснулся.

– Погоди, сейчас все объясню. —Кажется, парень действительно начинал потихоньку возвращаться в себя. – Его записи. Я, когда посмотрел в них, не поверил даже. Это… эти сокращения мы с ним придумывали. Я думал, это игра такая. А он их в работе использовал.

Питер улыбнулся, вспоминая, кажется, приятные мелочи из прошлой жизни… когда еще и отец был жив, и Бэн тоже…

– А еще он перескакивает через три-четыре вывода. Я когда врубился, мне легче понимать стало. Он ведь… он был такой же, Тони! – радостно улыбнулся Питер, распахивая халат руками в карманах.

Тони увидел, в каком состоянии был костюм. Он не видел большей части всего того, что было под ним, но он видел запекшуюся кровь на местах, где были явные разрезы. А еще он видел небольшое отверстие с относительно свежим кровавым потеком. Прямо на груди.

– Он был таким же, как я. Ну, точнее, это я такой же, как он, – поправился Пит, запахиваясь обратно в халат. – В смысле, быстрый, чувствительный и все прочее. У него это в генах, а у меня – наследство.

– А паук?

– А?

– Паук ведь послужил триггером? – пояснил Старк.

– О, не совсем. И да, и нет. Но скорее да, чем нет. – Мальчик задумался. – Паук как бы перезагрузил мой мозг. Это все-таки была клиническая смерть тогда. – Парень улыбнулся воспоминаниям себя из прошлого.

Старк силился понять ход мыслей юноши. Но, честно, получалось слабо.

– В ходе экспериментов папа понял, что его способности, они… не обязательно должны быть связаны с пауками.

– В смысле? – нахмурился Старк.

– Сейчас-сейчас, – собирался с мыслями юноша. – Тогда, в тот раз, когда я только начинал… когда у меня только проявлялись все эти способности, мой мозг разгонялся постепенно. Я, я просто ощущал, поглощал, предполагал и оно… оно просто получалось. Взять паутину, – Питер выпустил в потолок липкий состав из паутиномета. Подергал за него, проверяя прочность и улыбнулся. – Ее не должно было появиться в стандартной версии меня.

– Эм…

– Железы начали расти только тогда, когда я подумал об этом. Ну, не просто подумал, а стал представлять, как бы это было удобно мне для использования. И, вуаля, оно начало появляться!

– Ты хочешь сказать… – ошарашенно уставился на него Тони.

– Моя черепушка, – он постучал себя по голове, – ответственна за все это. За чувствительность, за умение лазить по стенам, за паутину. И еще одно. Ничто, кроме нее, не имеет значения. Я убедился в этом, – Пит смущенно улыбнулся и потупил взгляд. – Я не жалел, что отнимаю у себя жизнь, Тони. Я жалел только о том, что не смогу рассказать тебе о том, как много всего успел выучить.

Старк с замиранием сердца слушал речь этого парнишки. Слушал, и не мог поверить в то, как сильно трясутся его руки от этих слов.

– Но я знал, что, если ты придешь сюда раньше, я не успею попробовать. Ты не дашь мне, хотя скорее я просто сам струшу.Так что я все равно сделал это. – Он вытащил руки из карманов, отодвинул край халата и указал на ту самую дыру в костюме. – Я выстрелил сюда, Тони. В упор костюм все-таки пробило. Я метил в сердце.

Старк судорожно вздохнул.

– Было немного страшно, и не только из-за паучьего чутья. А… когда я проснулся, все вокруг уже разбежались, а я сидел здесь и тупо пялился в потолок. Я выжил, Старк. – Он поднял глаза на мужчину и одержимо повторил. – Я воскрес. Но, когда я поднес пистолет к голове, то паучье чутье заорало как резанное. – Парень усмехнулся и стыдливо отвел глаза. – Я так испугался, что отходил еще минут пятнадцать.

После своей речи Питер несмело взглянул на шокировано внимающего Тони. Ему стало приятно такое внимание, но он не смел подойти ближе и обнять. Хотя очень хотелось.

– А потом я понял, что папа тоже проделывал этот эксперимент. И у него тоже было две пули. Только… ему было принципиально знать, воскреснет ли он с повреждением мозга. – Питер пояснил. – Вероятно, он проверял это из-за Гарри. И… он не воскрес. Так что теперь я знаю, что паучье чутье верещит об опасности, тем сильнее, чем сильнее угроза моей жизни. И я действительно уязвим только здесь, – он ткнул себя пальцем в голову. – Хотя, это куда больше, чем может показаться.

Его мысли вновь уплыли в недавние события. За последние три недели он так часто качался из состояния “я тотальное ничтожество” в состояние “я царь мира”, что даже установил несколько триггеров, из-за которых это происходило. По большей части все начиналось с двух вещей.

Первая – его жизнь. Как только он отдавал ее в чужие руки, он понимал, что “вот сейчас все и закончится”. Питер сразу же начинал паниковать, прислуживать, ходить на цыпочках и вообще становился пай-мальчиком.

Вторая – Старк. Как ни странно, все, что связано с этим мужчиной, сложно было контролировать. Питер понимал, что вся его нынешняя “хорошая жизнь” зависит исключительно от настроения Тони. А это значит, что именно ему он добровольно вручил в руки корону над своей же собственной жизнью. И забирать ее Питер не хотел. И не до конца понимал, почему.

Питер ведь знал чувство внутренней свободы. Он и осознавал его, и чувствовал, проживал многие аспекты, видел и анализировал диаметральные примеры. Он знал, что ему приятна его собственная свобода. Но рядом с этим мужчиной так хотелось быть слабым, зависимым, несвободным. И Питер искренне не понимал своего желания.

– Ты слишком много думал в последнее время, Пит, – наблюдая за тем, как уплывает парень, отвлек его Старк. – Нужно иногда давать передышку мозгам. Пойдем домой?

– А? Да, хорошо. – Он просто позволил взять его за руку и повести.

***

Когда Тони выковыривал его из костюма, он с ужасом наблюдал за тем, что за зрелище разворачивалось перед ним. Паркер был весь изгваздан в собственной крови и ошметках собственной отмершей плоти. Ожоги, царапины, глубокие порезы, снятая кусками кожа, —все это безусловно уже поджило достаточно, чтобы безболезненно для Питера прикасаться ко всему этому. Но Старк все равно чувствовал боль. Чужую боль, пережитую отчасти по его вине.

Выколупав юношу из костюма, Тони молча затащил их обоих в огромную ванну (реально огромную, почти бассейн), где принялся аккуратными массажными движениями смывать с него следы последних дней. Питер разомлел от чужого тепла и заботы.

Старк наоборот, был предельно собран и сосредоточен, будто работал над самым совершенным изобретением последних лет. Он вкладывал всего себя в такие простые и такие нужные сейчас движения.

Тони осознавал свою зависимость. С каждым чертовым движением он понимал, что все глубже погружается на дно. Не этого он хотел, когда искал себе второго. Не это должно происходить с ним. Он ощущал, всеми фибрами своей души, что это неправильно. Но остановиться он был не в силах.

Как и в тот раз, они оба не поняли, как так случилось, что Тони начал нежно целовать его губы, осторожно обводя их языком. Он не стремился попасть внутрь, хотел просто ощутить это мгновение —соприкосновение с чем-то, нет – с кем-то.

Питер жарко выдохнул в ответ:

– Ты соображаешь, что делаешь?

Они оба озорно улыбнулись друг другу. Тони облизнулся и посмотрел в теплые глаза мальчишки, что оседлал его колени.

– Я уже давно не соображаю, что делаю, Питер.

Тот нагнулся к Тони, обнял его шею своими руками и спрятался где-то в волосах за чужим ухом.

– Это нормально?

– Пока нам обоим это нравится, Пит, это более чем нормально.

Паркер прислушался к себе. Внутри клокотало нежное чувство спокойствия. Рядом с ним зрело молодое пока еще возбуждение. Где-то среди этого вороха теплых клубков была одна холодная, ядовитая колючка неудовольствия. Настолько маленькая, что почти незаметна даже.

“Я сдамся на этот раз. А что буду менять – решу завтра. Я заслужил побыть тряпкой немного”, – довольно улыбнулся он себе и оставил один смачный засос на шее Старка.

Тот усмехнулся такой развязности парня и увлек его в долгий “разговор”, который плавно перерос в жаркий спор двух языков. Старк настаивал на своем, но Пит не желал уступать ему, очень быстро учась всем премудростям “ораторского искусства”.