Текст книги "Как тебе спится с Главным Аврором? (СИ)"
Автор книги: Кида Хрюнозай
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
– Милый, я тебя боюсь, – пошутил я, прекрасно зная, что это за зеркало, которое надевают на голову.
– Поттер, ну чего ты как маленький, ей Мерлин, а? Иди ко мне ближе.
После осмотра он вынес вердикт:
– Ангина у тебя, Гарри, горло сильно болит? – Малфой потрогал мою шею, возле мочек ушей и ниже. – Да, чувствую, что болит. Гланды увеличены, все горло красное. – Любимый, а ты в каком вагоне Хогвартс – Экспресса ехал, не в пятом ли? В том, что не отапливается?
Я опустил глаза вниз и поднял руки к верху, типа, не виновен я, не вели казнить меня, государюшко, вели миловать. Драко рыкнул и обнял меня, целуя в лоб.
– Горячий… – проговорил он.
– Ммм, Драко, я всегда горячий, когда ты рядом, – проговорил я и закашлял.
– Да не ты, балда, а лоб твой аврорский пылает и глазки горят болезненным блеском, – ответил блондин и снова поцеловал мой лоб и нежно обнял. – Гарри, ну правды, чего же ты хотя бы Согревающие чары не навел на себя? И что за нужда была в пятом вагоне ехать? Поезд, что был ночью переполнен народом так, что места тебе, как только в не отапливаемом вагоне и досталось? Ну, что за детский сад, Поттер?
– Я боялся, что усну. Мне почудилось что-то и я решил перейти в тот вагон, чтобы не уснуть.
– Гарри, тебе не одиннадцать лет, родной мой, ты ведь Главный Аврор Британии. Колись на чистоту, что тебе померещилось?
– Я начитался мордредовых книжек в библиотеке, что один из нас умрёт ради ребёнка и я… я задремал в шестом вагоне и как ошпаренный гусь подскочил спросонья, напугав какого-то человека, который, как и я, дремал напротив. Чтобы не видеть кошмаров, я и перешёл в тот пятый, в холодный вагон.
– Постой, а как ты в него вошел? – удивился Малфой.
– Как обычно – вошел и все, – ответил я и пожал плечами.
– Поттер, ну какой же ты у меня придурок! Мы не умрем! Даст Бог мы будем жить и ребёнок будет, пусть не от тебя конкретно, но с нашими генами. Я люблю тебя и уже жалею, что рассказал о дневнике крёстного, ты весь у меня извелся.
Он лег ко мне на диван и обнял, позвав Кикимера.
– Вскипяти молоко один стакан, когда закипит брось туда кусочек масла и мёда одну чайную ложку, также на кончике ножа – соду и колечко имбиря. Пусть покипит минуты три на слабом огне и процеди все. Принеси горячим для хозяина Гарри, пожалуйста, – попросил колдомедик и эльф исчез с поклоном.
– Поттер, тебя не знобит? – спросил Малфой.
– Нет, но как в детстве кости болят, словно их ломает, и голова тяжёлая, – ответил я.
– Это начало болезни, – сказал мой личный доктор и поцеловал в шею. – Сейчас выпьешь молоко, через пол часа, если не поднимется температура, ноги попаришь в воде с горчицей, и я тебе Бодроперцовое зелье дам.
– Ммм, а может не надо, Драко? От него ощущения, словно горячий укол поставили, аж сердце заходится. Я лучше с тобой рядом полежу.
– Завтра не пойдёшь в свой Аврорат, без тебя обойдутся. Когда уже Грейнджер примет должность Главного Аврора?
– В апреле, милый, – ответил я, – через месяц.
– Грейнджер справится. Она мужиков всех построит, вышколит, да и рыжего твоего дружка – самое то держать в сильных руках. Поделом. В коем-то то веки Министр Магии правильное решение принял.
– Молоко для хозяина Гарри готово, – услышали мы голос Кикимера. Он держал в руках керамическую кружку, почти полную молока с маслом.
– Спасибо, а сейчас свари клюквенный морс для Гарри и залей все в литровый термос, потом принеси сюда, хорошо?
– Кикимер все понял, хозяин Драко, – проскрипел эльф и снова исчез.
Малфой одел меня в пижамную одежду и укрыл сверху одеялом.
– Давай, Гарри, выпей, пока молоко горячее, – сказал колдомедик и я принял из его руки кружку молока, а когда я все выпил, он спросил: – Пойдем в спальню, или хочешь каком-нибудь фильм посмотреть?
– «Пиратов Карибского моря», – улыбнулся я, – и хочу здесь полежать в твоих объятиях, Хорёчек мой.
– Ты пользуешься тем, что болен, Поттер, и я прощу тебе моё прозвище, но когда ты поправишься, я тебя накажу, что сидеть неделю не сможешь.
– Уже хочу твоё наказание, Драко, – усмехнулся я провел рукой по выпуклому бугорку между ног моего жениха.
Малфой перехватил мою руку и поцеловал в районе запястья, а потом в ладонь.
– Гарри, пока нет. Сейчас ты ослаблен, это большая нагрузка на сердце. И, к тому же, мы занимались с тобой любовью сегодня.
– И тебе этого хватило, Малфой? – спросил я.
– Мне тебя всегда мало, Поттер, но ты пока ещё слаб, – улыбнулся Драко и поцеловал мои губы.
Пока я смотрел «Пиратов», Драко написал два письма: одно – Кингсли Шеклболту о том, что я болен, а другое – Гермионе Грейнджер.
А ночью у меня поднялась температура. Я помню, что мне снился поезд, он вёз меня куда-то без остановок, а Драко, Англия, Аврорат – все осталось позади. Поезд, полный каких-то непонятных то-ли людей, то-ли существ. Играла совершенно дикая музыка – было ощущение, что еду прямиком в ад. Я звал Драко. Я бежал из вагона в вагон, от тамбура к тамбуру, но не мог осилить этот длиннющий состав, конец поезда остался где очень далеко.
– Драко, не оставляй меня! Драко… – кричал я и протягивал руки, слезы лились градом из моих глаз. – Драко, я люблю тебя… не оставляй меня…
Чьи-то руки обнимали меня, а губы что-то шептали ласковое, утешительное, на грани материнской ласки: «Гарри, мой Гарри…» И обнимал эту воображаемую мать, плакал и просил не бросать меня. А потом этот адский, длиннющий поезд стал замедлять ход, через несколько минут и вовсе остановился.
– Гарри, любимый мой! Гарри, открой глаза, прошу тебя, – шептал родной голос Малфоя.
Я через силу открыл глаза, все кругом было в каком-то алом тумане. Он мало-по-малу стал рассеиваться и я увидел лицо жениха, склоненное надо мной.
– Гарри, хороший мой, как ты? – спросил он.
– Драко? – спросил я, а потом бросился в объятия моего почти мужа, ведь в мае наша свадьба. – Драко!!! Я здесь, я нашёл тебя, не бросай меня, Драко!
– Никогда, мой родной Аврор, никогда! – проговорил он и стал целовать моё лицо, губы, шею, руки, глаза. – Ты так сильно бредил, мне пришлось сделать тебе маггловский укол, сбивающий жар, и антибиотик. Ты звал меня, кричал так надрывно, от тебя исходили искры магии, ты сжег свой любимый плед… Но, слава Богу, что ты в порядке, период переломный прошёл
– Судя по твоим рассказам, Драко, я подхватил чью-то тёмную магию, проклятье? Но, где?
– Скорей всего в поезде, Гарри, мы с Кикимером смогли снять проклятье, теперь нужно восстановиться.
– Значит, я не простыл в поезде? – спросил я.
– Простыл, Гарри, очень сильно простыл, но и проклятье… Дикая смесь.
– Но кто посмел? – возмутился я.
– В не отапливаемом вагоне никто не ездит из нормальных людей. В нем видели дементоров ещё во времена нашей учёбы в Хогвартсе, в нем ездили под чарами Невидимости Пожиратели Смерти ещё в первой магической войне.
– Хорошо, а тётка, что развозит сладости? Как она…
– У неё есть доступ к аппарации в самом составе, Гарри. А дети все знают, что этот вагон всегда закрыт с двух сторон.
– Но я не знал, – ответил я, – за все семь лет учёбы в Хогвартсе я не попался?
– Просто Рон и заучка твоя, они всегда тебя мимо проводили, а ты и шёл доверчиво, – улыбнулся Драко.
– Надо этим вагоном заняться, – сказал я, – завтра же!
– Никаких завтра, Поттер, лежи и не рыпайся, пока магия в порядок не придёт, пока здоровье не восстановиться! – возразил Малфой.
Колдомедик напоил меня клюквенным морсом и я вмиг пропотел, а Драко переодел меня в сухое, отдав грязную одежду домовику. Он лег рядом и сказал:
– Завтра я с тобой побуду дома, поменялся в Мунго с одним доктором. Буду лечить тебя.
Я лег в тёплых объятиях блондина и проговорил:
– Драко, я сам хочу родить тебе сына.
– Хорошо, в следующие выходные вместе поедем в Хогвартс, если ты не против. Пока ты или я будем отвлекать МакГонагалл, один из нас заглянет под картину Альбуса или крёстного. Лучше, если это буду я, так как я смог бы поговорить с Северусом.
– Поехать с тобой? Это хорошо, любимый, – ответил я, погружаясь в сон.
Утром Малфой сделал мне ванную с отварами трав и специальными какими-то добавками, о которых знал только он. Из ванны исходил вкусный аромат липы, мелиссы и мяты, душицы и ещё чего-то. Колдомедик заставил меня полежать в этой ванне пол часа. Выйдя из неё я почувствовал себя вообще хорошо. Потом он поил меня чаем с малиновым вареньем и кормил блинами. Температура у меня поднималась к вечеру до 38, а днем я то спал, то – смотрел пятую часть «Пиратов» – «Трезубец Посейдона». Все бы ничего, но отдыхать в объятиях любимого и не заниматься любовью – испытание не из лёгких. Я же вижу, с какими глазами смотрит на меня и сам Малфой, как сильно хочет, как нежно целует, пока я смотрю приключения капитана Джека Воробья. Я решил поиграть с моим женихом. Пока блондин отвлекся от поцелуев, прося Кикимера приготовить на обед куриный суп с лапшой и картофельное пюре с котлетами, такими сочными и ароматными, какие умел готовить мой домовик, а также салат «Цезарь» с креветками.
– А сейчас, – закончил речь блондин, – свари молочный чай с приправами и имбирем, индийский напиток, ты знаешь, о каком я прошу, Кикимер.
– Конечно, хозяин Драко, Кикимер все знает и сейчас индийский чай приготовит. Но его пьют по утрам…
– Мы хотим с Гарри сейчас, – возразил Малфой и Кикимер с поклоном исчез.
Я потянулся к блондину и над его головой хлопнул в ладоши, наши губы почти соприкоснулись.
– Гарри, ты чего это? – спросил он.
– Комар над твоей светлой макушкой вился и жужжал, ну я это… решил его поймать… – ответил я, глядя в серебристые глаза моего любимого.
– Ну, и где же твой комарик, покажи мне его? – усмехнулся блондин.
– Ой, он улетел, Драко… Ах, вон он, за твоей спиной, – улыбнулся я и, обняв его, потянулся к воображаемому комару.
Малфой обнял меня и проговорил на ухо:
– Нет, мой хороший, ты ещё слабый, твоё сердце бьётся слишком быстро, спадет температура, очистятся лёгкие, тогда только займемся любовью. Не прокатят твои провокации, Гарри.
– Ох и противный ты Малфой, тебя никак не проймешь, – ответил я и сполз с колен блондина.
Кикимер принес две чашки ароматного и очень сытного индийского напитка, который называется «Масала чай». Ароматный, в меру сладкий, он как раз зимой и актуален, как глинтвейн. Алкоголя мне пока нельзя, так как я принимаю лекарства и мне Малфой колит антибиотик в задницу утром и вечером, а «Масала чай» – самое то. Я допил свой чай и начал дрыгать ногами, словно еду на велосипеде. Драко нравились мои ноги и он сейчас смотрел на них с горящими глазами, а я пытался руками ловить воображаемого комара. Малфой одним рывком перевернулся на меня и сел на мои бедра, прижав мои руки по сторонам от головы.
– Поттер – гаденыш, ты что творишь со мной? – низким голосом спросил, почти прорычал блондин. – Я ведь не сдержусь и тогда…
– Не сдерживайся, Драко, – попросил я, – прошу тебя. Я с ума схожу, как хочу тебя. Температура поднимется к вечеру, у нас есть ещё шесть часов до нее. Я прошу тебя, мы же оба хотим этого?
– Гарри, ты слаб, да и потеешь постоянно, я же чувствую твоё состояние. Мы пока не можем.
Я обнял любимого и прошептал прямо в его губы:
– Я хочу тебя прямо сейчас, Драко, не лишай меня любви, иначе пойду в душ и буду стонать там, помогая себе рукой.
Блондин зарычал и стянул с меня пижамные штаны.
– Я буду нежен и осторожен, Гарри, – прошептал он и поцеловал меня.
– Будь всегда самим собой, Драко, – простонал я, когда сразу два пальца любимого оказались во мне.
========== 8. Поездка Гарри и Драко в Хогвартс, или как ночью пробраться в кабинет директора? ==========
POV. ДРАКО МАЛФОЙ.
Мой неугомонный Поттер сегодня встал ни свет, ни заря и начал ходить по дому «тихо»: тапки с него спадают на каждом шагу, хлопаясь на пол, плюс он полез в шкаф искать что-то, а после положил это в шуршащий пакет. Но и это – не конец! Гарри вышел на лоджию, а именно там у нас лежали инструменты всякие по хозяйству. Так вот, он открыл дверь и с улицы подул апрельский воздух, ещё не совсем прогретый весенним солнцем, повеяло сыростью и противным холодным дождём. И хоть, лоджия была застеклена, но мой неугомонный Аврор все ещё до конца не выздоровел, он все ещё считался на больничном. Это стало моей последней каплей. До подъёма было три часа с лишним, и терять их так бездарно я не нанимался, поэтому я встал с кровати и пошел в сторону лоджии.
– С добрым утром, Драко! – улыбнулся виновато Поттер. – Ты чего так рано поднялся, тоже нет сна, да?
Я ничего не сказал, а молча закинул жениха на плечо, заметив, что весь он хорошенько успел остыть от сна: спина и колени со ступнями были холодными. Лягушонок мой непоседливый. Я закрыл лоджию и понес свою драгоценную ношу в постель, ладонью шлёпая по его аппетитным ягодицам. Я скинул Гарри на кровать и лег рядом, зафиксировав его тело в кольце своих рук. Он побрыкался и затих.
– Спи, Поттер, ещё три с половиной часа до подъёма, сейчас время около пяти утра, – сказал я и обнял его так, чтобы он согрелся, кинув волшебной палочкой, которую я всегда клал под подушку, Согревающие чары на ноги брюнета.
Поттер сопротивляться не стал, зная, что я, как и он, в принципе, никогда не можем выспаться нормально. Аврор вздохнул, поцеловал меня в шею и в щеку. Котёнок мой ласковый. Да, с этой мыслью я и уснул, обнимая моего котика с изумрудными глазами.
Темпус разбудил меня около девяти часов утра и я потянулся, провел рукой по кровати – гаденыш аврорский опять убёг, а лучше сказать, уполз. Я поднялся с кровати и пошел в ванную комнату. Ага, значит, Гарри принял душ, умылся и… я услышал внизу грохот посуды… Ха, спорит сейчас с Кикимером по поводу готовки? Эльф очень ревнив к вторжению на его территорию, и всякий раз ругается с нами, что мы кашеварим сами, а не он.
– Кикимер? – позвал я эльфа, одеваясь после умывания. – Ты где, Кикимер?
– Кикимер здесь, хозяин Драко! – упал с поклоном на пол эльф, обливаясь слезами.
– Где Гарри? – спросил я. – И чего ты ревешь?
– Хозяин Драко, хозяин Гарри просто не возможен! Он отобрал у старого Кикимера приготовление завтрака, сам варит кофе и печёт оладьи!
– Гарри давно встал? – поинтересовался я.
– Часа полтора назад, хозяин Драко. Он провел водные процедуры и сразу спустился на кухню… – Эльф снова зарыдал. – Кухня для Кикимера – святое место!
– Кикимер, – проговорил я, – ступай в кондитерскую лавку и купи свежий торт «Шоколадница», мы поедем в Хогвартс сегодня с Гарри, торт для директора МакГонагалл, она его очень любит. На обратном пути зайди в медицинскую лавку и возьми у зельевара приготовленные для меня эликсиры, мази и зелья с порошками, – попросил я, – а на нас с Гарри не сердись, мы молодые и мы влюблены. Порой нам хочется друг друга побаловать, Кикимер, но тебе не понять. Ты ведь готовишь для нас с понедельника по пятницу включительно? Я прав?
– Но сегодня пятница… – возразил эльф, – а готовит хозяин Гарри!
– Единственная пятница, когда у меня выходной до понедельника, а Поттер – на больничном. Не злись, а ступай, куда я тебя отправил, иначе возьму в дом эльфийку молодую, будешь у меня знать!
– Хорошо, хозяин Драко! – улыбнулся старый домовик. – Кикимер просит не брать в дом никаких больше домовиков!
– На том и порешим, Кикимер! – ответил я. – Когда мы уедем, в доме приберись, постель перестели. Мы вернёмся в воскресенье вечером, дай-то Мерлин! Ужин приготовь, наши вещи постирай и выгладь к понедельнику утра. У тебя работы полно, Кикимер, и я не пойму никак, чего ты все хнычешь? Давай, проваливай с глаз моих, устал я от тебя.
Эльф поклонился и исчез, а я вышел из спальни и спустился вниз. На кухне Поттер был в фартуке, весь в муке, сгущенке и в повидле, но довольный, и он что-то напевал. Гарри пританцовывал у плиты, ждал приготовления кофе в турке. Я встал в дверях и принялся наблюдать за Аврором, за грозой магической Британии. Это он сейчас такой беспечный, но не приведи Мерлин, оказаться на его допросе, легче сразу с дементорами поцеловаться, хотя, и с этими тварями, не приведи Моргана, повстречаться… Главный Аврор Поттер – этим все сказано! Однажды, пару месяцев назад, я зашёл к нему по делу в Аврорат, и на мой вопрос, где Главный, меня направили в камеру допроса. Я увидел сам, каков Гарри в деле. Он не бил, не пинал, как это делают другие авроры, но Мерлином клянусь, лучше быть избитым, чем попасть под лигилиментс и дознания устные, когда нельзя вздохнуть под горящим взглядом Победителя Волдеморта. Преступники просто обсикиваются от страха и напряжения, если дознания проводил Гарри. Но дома он другой: заботливый, нежный, чуткий, любящий. Он позволяет любить себя, крутить и вертеть, вить из себя верёвки. Поттер любит друзей, гуляет с крестником Тэдди Люпином, словно малыш его сын, а ночами ластится ко мне, как доверчивый котёнок. Мне лично от такой власти над ним становится порой так отрадно и боязно, одновременно. Самый сильный маг столетия и он мой всецело. Но… чтобы он не делал, чем бы не был занят, если Поттер находится у себя, он всегда принимает меня и даже с совещания выходит, если я прихожу по делу в Аврорат. Вот и сейчас, он такой домашний: в трико, в футболке и с лопаточкой в зубах, так как руки заняты турков и разливанием по кружкам кофе.
– Еще раз с добрым утром, любимый! – произнес мой аврор и повернулся ко мне передом. – Моя спина огнём горит от твоих взглядов, Драко.
– С добрым, мой родной! – ответил я. – Уж прямо и горит?
– Я чувствую любой взгляд, Малфой! Не забывай, что я руковожу пока ещё аврорами, а они у меня спецназовцы! Твои глаза только что восхищенно смотрели на меня и горячо, да так, что у меня вот, сам посмотри…
Я ахнул, у Гарри встал, а я рассмеялся, обнимая своего жениха.
– Я правда восхищался тобой, Поттер, и думал о том, что ты – моя награда, которую мне подарило небо за все мои страдания и горести. Я помогу, любимый, – ответил я и опустился на колени перед Гарри.
– Драко, ну ты чего? – прошептал брюнет, когда я вынул из штанов его член и принялся делать минет, облизнув по всей длине.
– Тебе сейчас это нужно, мне тоже необходимо. Давай, мой котёночек, трахни мой рот своим членом, я хочу тебя Гарри, – прошептал я, облизывая смуглый член Поттера с тёмной головкой.
Я кончил следом за моим аврором, а Поттер упал на колени и обнял меня.
– Драко… – прошептал он, – а ты как же? Ох, спасибо! Это было волшебно.
– Гарри, я тоже кончил, не переживай. От одного твоего вида можно пару раз это сделать.
Поттер обнял меня крепче и уткнулся мне в грудь, все ещё прерывисто дыша.
– И какой у меня вид, Малфой? – спросил аврор, прищурив свои счастливые очи.
– Самый любимый, Поттер! Ты такой теплый, нежный и мой… – ответил я. – А теперь, может, позавтракаем?
Я встал с колен, поднял и Гарри, потом наложил на нас пару Очищающих заклятий, после чего мы сели завтракать, подогрев Чарами нашу еду и остывший кофе.
– Скажи мне, родной мой, чего тебе сегодня не спалось? – улыбнулся я, подливая горячий кофе моему аврору.
– Ну, я все думал, как нам пролезть в кабинет Минервы, помимо чаепития с ней, – ответил брюнет.
– Может, стоит самой директриссе об этом сказать, чтобы она легально разрешила это сделать? – подмигнул я Гарри. – Если она заметит нелегальное проникновение … Не боишься, что станешь не другом МакГонагалл, а её нежеланным гостем, а? Не забывай, что нашим детям ещё учиться в Хогвартсе.
– Да, ты прав, Драко! А я-то уже подумал открыть тайник «Бомбардой».
– Мерлин, Гарри, ты – неисправимый гриффиндурок, любовь моя! – рассмеялся я. – Ты – могущественный и ужасный Главный Аврор магической Британии, перед тобой все двери и окна открыты. Гарри, – я пересел к брюнету ближе и поцеловал его, слизнул с его указательного пальца абрикосовый джем. Поттер судорожно вздохнул, при этом. – И когда уже ты начнёшь пользоваться дипломатией, а не табуретными принципами действия? Переговоры, Гарри, не слышал о таком?
– О дипломатии я знаю, Драко, но что такое «табуретный принцип действия?» – спросил Поттер.
– Это значит, Гарри, что ты у меня очень честный, прямолинейный, безхитростный и действуешь напрямую, не заботясь о последствиях. Принцип Гриффиндора, Поттер! Но тебе не одиннадцать лет и не семнадцать, а двадцать пять скоро лишним!
– Я не примитивный гриффиндорец, Малфой! – возразил брюнет. – Шляпа хотела послать меня на Слизерин, но я упросил, чтобы только не туда, между прочим. Куда угодно, но только не на Слизерин. Вот так-то!
– Надо же, Гарри! – усмехнулся я. – А жаль, мы бы тогда подружились с тобой… возможно. Однако, ты бы, наверное, не смог учиться на Слизерине.
– Это почему же, Драко? – ухмыльнулся аврор.
– Именно со своими принципами, Гарри. Ну, и… чем же ты все-таки решил бамбануть сейф крёстного? – спросил я и допил свой кофе. – Хочешь уподобиться своему другу-аврору, Симусу Финнигану?
– Ну, я хотел… – улыбнулся Поттер.
– Гарри, пойдем одеваться, время уже четверть одиннадцатого, – произнес я и поднял на руки любимого.
На платформе 9 и ¾ народу было мало. Мы сели в третий вагон и я поставил на стол торт для директора МакГонагалл.
Только мы отъехали от Лондона, как поехала тележка со сладостями в сопровождение старушки.
– Чего-нибудь желаете? О, мистер Поттер? Мистер Малфой? Какими судьбами? – спросила женщина.
– Мы едем в гости в Хогвартс, – улыбнулся Поттер. – Мы возьмём всего по штучке, нам хватит. Правда, Драко?
Я кивнул и Поттер набрал нам целую кучу вкусняшек.
– Гарри, воды попить купи, пожалуйста, – попросил я и аврор кивнул.
В Хогвартс мы приехали вечером и были удивлены, что Минервы на месте не оказалось. Домовик директора, Винки, была подругой Добби, после того, как эльфа отца освободил Поттер в 12 лет. Какое-то время домовик семьи Малфой жил в школе и дружил в Винки, отучив её пить эльфиское пиво. Винки когда-то служила семье Барти Крауча старшего, где и научилась пить, благодаря сыну Барти. Теперь эльфийка служит вот уже десять лет Минерве.
– Винки? Привет! – поздоровался с эльфийкой Гарри. – Скажи нам, где директор?
– О, Винки рада видеть сэра Гарри Поттера и его друга… – Винки глянула на наши руки, – жениха… Директор попросила поселить вас, если вы приедете, в аппартаментах покойного профессора Дамблдора.
– Хорошо, Винки, возьми этот торт, он для Минервы. Поставь его в холодное место и сохрани свежим. А нам с Драко принеси ужин и вина.
– Винки, – спросил я, – ты не ответила, где твоя хозяйка?
– Профессора МакГонагалл вызвали в Министерство Магии, она только завтра приедет, – ответила Винки.
После того, как мы поужинали, а Хогвартс более – менее погрузился в сон, старосты факультетов начали свой обычный патруль по коридорам школы, мой неугомонный аврор, тем самым, вынул из сумки мантию-невидимку.
– Любимый, ты считаешь это правильным, войти ночью в кабинет директора? – спросил я.
– То, что МакГонагалл нет в Хогвартсе – это шанс! Разве не понимаешь? Нас поселили в покоях Дамблдора. Нам стоит только спуститься вниз по лестнице и мы на месте, – возразил Поттер.
– Но кабинет сейчас принадлежит не старику Дамблдору, а Минерве! Гарри, подумай, мой хороший.
– Драко, не хочешь – не ходи, я не настаиваю, но я всю жизнь так живу, любимый, и во многом это мне помогало, – ответил брюнет.
– Я не могу тебя оставить, Поттер, и, конечно же, я пойду с тобой хоть на край света, и как говорится, даже за край, но…
Аврор подошел ко мне и обнял, подтянулся на носочках и поцеловал. Я обнял его в ответ, целуя сладкие губы Гарри.
– Пойдем, все будет хорошо, Драко, у нас есть мантия-невидимка и карта Мародеров, на всякий случай.
Я кивнул и мы вышли из спальни, прошли холл небольшой, а потом нас ждал тупик – дверь. Она была закрыта так, что не открылась посредством заклинания «Алохомора». Умно, однако, и предусмотрительно. Я посмотрел на Поттера, а он на меня.
– Ничего страшного, Малфой, – улыбнулся аврор, – пойдём другим путем.
Он взял меня за руку и повел на выход из покоев Дамблдора из другой двери, в которую нас завела Винки. Мы благополучно вышли как раз к каменной гаргулии.
– Ты пароль-то знаешь, Главный Аврор? – спросил я.
– Ну, если он не изменился с прошлой недели, то, думаю, что знаю, – улыбнулся Поттер и проговорил: – «Альпийская роза».
– Уже лучше, – усмехнулся я, – а то всё «Лимонный щербет» или «Лимонные дольки» старика Альбуса.
– Каменная гаргулия начала вращаться, а мы запрыгнули на верхнюю ступеньку и накинули на себя мантию-невидимку.
– Чувствую себя школяром, – прошептал брюнет.
– Угу, – фыркнул я в ответ, – а я взломщиком и вором.
– Я знаю, что покои Минервы находятся на прежнем месте и она приходит в кабинет директора только днем и вечером после занятий или каких-нибудь встреч, а ключ от двери у меня остался ещё со времен учёбы в Хогвартсе, – прошептал аврор, – поэтому заклинания нам не нужны. Я думаю, что и здесь доступная «Алохомора» не прокатит.
Я всё-же попробовал, но Гарри оказался прав: дверь не поддалась моей «Алохоморе», зато это рассмешило Поттера. Я толкнул его в бок.
– Мерлин, Гарри! Я живу с настоящим вором, у которого есть ключ от кабинета директора. Что я ещё о тебе не знаю? Уж просвети меня, что мне от тебя ждать в будущем, когда мы поженимся?
– Только хорошего, любимый, только самого хорошего! Поверь, этот ключ мне дал сам профессор Дамблдор, и то после долгих моих отказов. После его смерти я часто сидел в его кабинете и беседовал с портретом. Я ведь остался один тогда, а впереди ещё ожидался поиск крестражей, скитания и финальная битва. Это уже потом я понял, что Дамблдор был не совсем честен со мной, многое скрывал, но тогда я считал его человеком, заменившим мне на какое-то время отца, наставника, ведь моего крёстного Сириуса я потерял ранее. Поэтому, не бойся, ключ у меня легальный, вот только, подойдёт ли он? Может, Минерва сменила замок?
Мерлин. Одному только Богу известно, что пришлось пережить тогдашнему мальчишке. От нахлынувших эмоций, я обнял Поттера и прижал к себе, целуя.
– Ты не один, Гарри, помни это всегда! Я. Рядом. С тобой! – сказал я. – Совсем скоро мы станем счастливой семьёй, мой аврор.
– Конечно, Драко, иначе и быть не может, любимый! Мы долгие годы шли к нашей любви, мы многих потеряли, видели смерть, утраты и боль. Порой, отчаяние жгло наши сердца, а одиночество опаляло душу, даже когда рядом были друзья. Мы с тобой прошли сложный путь, Малфой, и быть вместе заслужили, хоть и боролись по разным сторонам баррикад. Я благодарен Судьбе за шанс, что она дала нам быть вместе, Драко!
Я услышал за поворотом какие-то шаги и крепче обнял аврора.
– Я наложил Чары Слежения, мой доктор, это староста Когтеврана прошёл, – улыбнулся Поттер.
– Давай уже, открывай, Гарри, а-то ещё Филтча увидим, – ответил я и чмокнул жениха в шею.
Ключ, слава всем небожителям, подошёл и мы вошли в кабинет директора. Пока Поттер прошёл вперед, я наложил Сигнальные Чары. Если что – они звякнут на моих маггловских часах, которые Гарри подарил мне на нашу помолвку… на следующий день, как мы обменялись кольцами у меня дома. Незабываемый был день. Мы бродили по маггловскому Лондону из одного часового бутика в другой, и аврор купил мне золотые часы с бриллиантами и драгоценными камнями, но и не только их. А ещё запонки разные, браслет мужской в комплекте с кольцом и цепочку на шею. Маггловские вещи, но очень красивые под стать мне, Малфою. Когда я подошел к Гарри, он вовсю разговаривал с портретом профессора Дамблдора, а вот моего крёстного не было.
– О, Драко, мой мальчик! – воскликнул картинный директор. – Как же я рад видеть вас! Как поживаете?
– Здравствуйте, профессор Дамблдор! – поздоровался я. – И я безмерно рад видеть вас. Я долгие годы хотел у вас попросить прощения, директор… Я благодарен вам за ваше отношение ко мне, за терпимость и за то, что вы не дали мне убить вас тогда на Астрономической башне, Альбус. Вы помогли мне своим голосом, своим присутствием, что ли, но я не смог вас убить.
– Да, Драко, – ответил директор, – я всегда знал, что вы – не убийца. И только тот вас поймет, кто побывал в вашей шкуре, в вашей ситуации, мальчик мой. Горазды все судить о человеке превратно, сидя на диване, попивая какао и читая сплетни в «Ежедневном Пророке» или в «Ведьмополитене», или как говорят магглы, у телевизора. Легко пить какао или кофе, заедая свежей выпечкой или конфетами, и кричать, что «Малфоев всех в Азкабан!». А ты попробуй проживи жизнь подростка Драко, за спиной которого мать и отец. Как-бы он был не прав, но отец остаётся отцом, и для каждого из нас отец – это святое, каким бы он не был. Надо быть полным идиотом, чтобы осудить вас. Могу я обращаться к вам на «ты?» – спросил он, а я кивнул. – Так вот, я никогда не осуждал тебя, мой дорогой Драко, я жалел тебя, в хорошем смысле, не пойми меня превратно.
Я сглотнул ком слез и поклонился Дамблдору.
– Простите, что я считал вас в школе идиотом и выжившим из ума стариком, – проговорил я. – Спасибо за то, что вы были моим директором!
– А, вот и Северус вернулся! – улыбнулся Дамблдор. – Поздоровайся с нашими мальчиками. Я же говорил, что они будут вместе!
– Прискорбно… – фыркнул Снейп, глядя на Поттера.
– Здравствуйте, профессор! – поздоровался с экс-зельеваром Гарри. – Рад безмерно вас видеть!
– Драко, ну Поттер – понятно, тут не излечимо и не обучаемо, но ты? Как ты докатился до взлома двери кабинета директора ночью? Мерлин!
– Здравствуй, крёстный! – поприветствовал и я Северуса. – Прости, так получилось.
И в этот момент запищали Сигнальные Чары. Я в ужасе посмотрел на Поттера, а он прошептал: «Нокс», «выключая» наши с ним волшебные палочки, и быстро оттаскивая меня в угол за шкаф. Только он успел накинуть на меня свою мантию-невидимку, как кто-то повернул ключ с той стороны двери и в кабинет вошел мистер Филтч со своей кошкой.
– Миссис Норрис, – проскрипел старый завхоз, – ты говоришь, что слышала разговор здесь, когда мы были за двадцать метров отсюда?
Кошка мявкнула и оглядела кабинет.
– О, мистер Филтч? Как вы, голубчик? – спросил Дамблдор завхоза. – Что вас привело сюда? Мы с Северусом уже спали.
– Доброй ночи, директоры! – ответил Аргус. – Моя кошка почуяла, что в кабинете кто-то есть, вот мы и пришли проверить.
– Ну, мы на ночь глядя с Северусом часто беседуем, – улыбнулся с картины Альбус, а Снейп скривился, косясь в нашу сторону.
А тем временем, кошка пошла тоже в нашу сторону, сверкая своими алыми глазами, словно природными чешскими гранатами (рубинами). Это такие природные минералы, они светятся в темноте, как сейчас глаза кошки. Откуда я знаю о чешских рубинах? Отец, когда я был ещё ребёнком, как-то привез из Богемии кольцо матери с таким вот чешским гранатом.
