Текст книги "Суп на четыре буквы (СИ)"
Автор книги: Кицунэ Миято
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
========== Суп на четыре буквы ==========
Знаете, когда мне было пять, моя мама уехала…
Нет, не навсегда. Она уехала в гости к подруге, оставив меня с отцом, который в свои почти тридцать лет считался самостоятельным и разумным человеком. Вообще я люблю своего папу, и даже тот случай не разрушил этой любви, но он сильно подорвал мою веру в то, что мужчинам можно доверять детей.
Собственно, и случай этот вспомнился мне лишь по той причине, что я стою возле походного котелка с половником в одной руке и ковшом в качестве тарелки – в другой и гипнотизирую содержимое.
Папа сварил суп.
Помню, что он был очень доволен своей предприимчивостью. Налил себе и мне по большой и глубокой миске, так сказать – от души. Мой папа никогда не был жадным. Поэтому мне досталась хорошая мужская порция с толстым ломтём чёрного хлеба в придачу. Надо также добавить, что в детстве я была ребёнком-который-питается-воздухом. По-простому – я нифига не ела – ни в садике, ни в гостях. Лишь дома – крошечные, красиво украшенные и хитро приготовленные мамой блюда.
Прошло больше двадцати лет, но я очень чётко помню толстый слой рыжеватого масла, в котором, словно кораблики, плавали куски жарено-варёного лука. Папа был суров. Это сейчас, когда появилась шутка про Челябинских мужиков, я понимаю, почему, но тогда строгий окрик «ешь!» вызвал у пятилетней меня лишь недоумение и обиду.
Я честно нырнула непривычно огромной столовой ложкой в недра тарелки, стараясь избежать зачерпывания жирового слоя, и выудила малиновую жидкость. Пересоленную. В момент, когда я это сделала, отец уже расправился со своей порцией и, к моему глубокому сожалению, обратил внимание на меня.
– Александра, живо лопай, а не то ремня получишь! – прозвучал суровый низкий голос, от которого я поёжилась.
Вообще я всегда была послушной девочкой, и до ремня никогда не доходило, меня даже не ругали, но испытывать судьбу в отсутствие мамы мне не хотелось.
Наверное, мои глаза были как у анимешных персонажей, когда мужественно – я всё же дочь своего отца – мной из миски был выловлен кусок розоватой капусты, размерами и толщиной напоминающей носовой платок, сложенный вчетверо.
Не давая мне возможности подумать, как это вообще уместить в детский рот, отец помог мне справиться с этой непосильной задачей, впихнув в меня содержимое ложки…
Ту злосчастную тарелку супа я съела до конца. Зарёванная, заляпанная, с тремя шишками на лбу от суровых «воспитательных щелбанов». Когда пытка кончилась и мне позволили встать, то я еле добежала до унитаза.
Меня рвало долго. Буро-красной массой, недоваренной капустой, полусырой картошкой, ломтями свеклы, моркови и лука. Желудок сжимался, выталкивая из себя масло и розовую жижу.
Я снова помешала содержимое котелка. Суп на четыре буквы, одно название которого вызывало спазм. Я не ела его двадцать лет. И вот, на сплаве оказались любители этого «национального блюда русской и украинской кухни». Мы отмахали вёслами восемнадцать километров по реке, и всё было как в том анекдоте: «Час назад я хотел кушать, полчаса назад я хотел есть, а теперь я хочу жрать!»
А кроме этого самого есть больше нечего.
– Ты чего так задумалась, Саш? Давай, подкрепляйся, до стоянки ещё столько же плыть, – командир забрал у меня поварёшку и положил себе добавки. – Борщ получился обалденным! Я туда еще и вчерашнего шашлыка покрошил, так что мяса много, наваристый, но не жирный. Я тут и сметанку сохранил, которую мы вчера в деревне купили. Всё за нами плыла, так что, как свежая.
– Сметанку… – вздохнула я. – Сметанка – это хорошо.
Нацедив одну «водицу» и выловив немного мяса, я плюхнула побольше сметаны, чтобы забелить красный цвет, и взяла кусок белого хлеба.
Я же взрослый человек, у меня высшее образование и психологическая травма. Я смогу… Иначе загнусь с голодухи. Если закрыть глаза, заткнуть нос, чтобы не чувствовать запаха, и кусать побольше хлеба – то этот ваш суп вполне ничего! Съедобный.
Поход продолжился с радостной вести, что на ночном привале мы будем есть картошку с тушёнкой.
*
Пожалуй, самое смешное в этой истории – то, что когда я вернулась из похода и рассказала, что мы ели там очень вкусную перловку, мой отец скривился, а потом взахлёб рассказал, почему не любит эту кашу – в детстве старший брат его накормил полусырой, непромытой и пересоленной. Я долго смеялась и сказала, что по этой же причине не люблю красный суп, и мама, чтобы не нервировать меня, больше его не варила. Но отец, кажется, не помнил моего самого жуткого детского кошмара.
Вообще отцовский урок в детстве очень мне в жизни помог. Я могу есть почти всё. Попробовать любое блюдо. А всё почему? Да потому, что я всё сравниваю с тем борщом и не нахожу аналогов ужасней.
© Copyright: Кицунэ Миято, апрель, 2015
========== Счастливый пельмешек ==========
В детстве, когда мы зимой приходили в гости к бабушке с дедушкой, то всегда лепили у них пельмени. Бабушка разводила тесто, а дед рубил мясо. Именно «рубил» – пластал специальным топориком-сечкой в корытце. Не сравнить с пропущенным фаршем. Затем, когда начинка была готова, мы всей семьёй садились вокруг стола. Женщины скали тесто, а мужчины – то есть мы с отцом и дедом – лепили. Возле каждого стояла досочка, на которую рядками надо было укладывать «ушки». Так как я делал медленней всех, то тесто мне раскатывала сестра. Неудивительно, что на нашей доске получались самые страшненькие и неказистые пельмени. То она какие-то странные геометрические фигуры сделает, то я криво защиплю.
Но наши пельмени всегда варили в первую очередь – съедали уродцев, чтобы потом наслаждаться дедушкиным и отцовским велико-лепием. Я тогда понял, откуда слово такое. Как посмотришь на красивый и ладный пельмень – и рот, и живот, и душа радуются!
Однажды бабушка рассказала нам с сестрой про «счастливый пельмень» – такой особенный, «в котором счастье, кому попадётся – тому достаётся». А делают его очень просто – вместо фарша комочек теста, или пару горошин перца кладут, или даже в старые времена денежку прятали. С монетой мы решили не рисковать, всё-таки уже большие были – десять и восемь лет, понимали, что можно о такое «счастье» зубы сломать. С перцем тоже – а вдруг самому попадётся, как потом быть – перец ни я, ни сестрёнка моя не любили. Решили мы тестом наш счастливый пельмень начинить. Взрослые разговаривают о своём, а мне сестра и шепчет:
– Вань, а чего у нас только один счастливый пельмень будет? Давай на всех сделаем!
И, несмотря на то, что мне всего десять было, я практически теорию вероятностей на пельменях тут же сестре доказал. Что даже если мы их шесть штук сделаем, то кому-то всё равно может не попасть это «счастье». Так мы и решили сделать пельменей побольше – чтобы всем счастье привалило. Что интересно, «счастливчики» лепились намного проще, чем мясные. Начинка не смазывалась и не налипала на пальцы.
– Ой, какие вы молодцы, целую досочку сделали! – похвалила нас мама. – Да ещё такие красивые пельмешки у вас нынче получились. Просто загляденье!
Бабушка поставила воду, и мы приступили к тому, ради чего, собственно, всё это и затевалось – к поеданию. Пока мыли руки, помогали всё убрать и болтали, как-то позабылись наши счастливчики, да и ели – ни мне, ни сестре ни один не попался.
– Ой, дедушка! – вдруг вскрикнула Анька, посмотрев на надкушенный дедом пельмень, который тот задумчиво вертел на вилке. – А у тебя пельмень счастливый! Это мы с Ванькой слепили! Тебе счастье будет.
– Так вот, кто это мне полную тарелку пустышей налепил?! – возмутился дед. – Ем, ем, а всё с тестом попадаются! Думал, что уже с ума схожу.
Мы с сестрой переглянулись и виновато опустили головы.
– Зато ты, дед, самый счастливый, – засмеялась бабушка и родители.
А он так улыбнулся светло, потрепал меня по макушке и сказал:
– Это точно. Я самый счастливый!
*
Дедушки не стало через два года. Постепенно боль утраты прошла, забылась, обратилась просто светлой грустью и тёплыми воспоминаниями детства. И когда я ем пельмени, всегда вспоминаю тот случай и думаю, что дед нисколько не покривил душой. Мы же от чистого сердца…
© Copyright: Кицунэ Миято, апрель, 2015
========== Ма…йонез времени ==========
– Смотри, Кира, майонез в стеклянных банках! – пихнула меня в бок подруга.
С Верой мы поехали «на дачу» в деревню к её нынешнему ухажёру и, гуляя, зашли в «избушку» с, кажется, ещё советских времён вывеской «Сельпо».
– Я думала, что такой уже не производят… На вид, как тот. В детстве такой был.
– Да, похож… – я тоже залипла на двухсотграммовые банки, закатанные металлическими крышками.
Когда-то…
Впервые я попробовала майонез и узнала о существовании такого продукта летом восемьдесят восьмого года. Весной мне уже исполнилось пять лет, и через год я собиралась в школу.
Четверо детей моей бабушки, за исключением моего отца, пятого и самого младшего в семье, жили в других городах. Девять месяцев в году я была единственной внучкой, а вот летом у бабушки было не протолкнуться от моих двоюродных братьев и сестёр. Впрочем, братьев было куда больше.
В детстве я не всегда отличала одних «дяденек» от других, потому что редко видела да и мало кто из них хотел возиться с «малявкой». Уверенность была только в «Жеке» – не самом старшем и не самом младшем, где-то лет четырнадцати, а ещё волосы у «Жеки» были огненно-рыжими и он всегда катал меня на велике сколько я захочу.
– Кира, садись, поедем до дальнего магазина, – однажды сказал Жека, и я пристроилась на багажник велика, вцепившись в брата.
С нами поехали все остальные. Почему-то мне казалось, что мы были как те ребята из книжки «Тимур и его команда», которую я прочитала накануне. Это было моё первое Приключение. А «дальний магазин» казался как минимум островом сокровищ.
Впрочем, когда мы туда приехали толпой в десять человек, всё оказалось куда прозаичней. В «дальний магазин», оказавшийся уже знакомым «Молочным», на другой конец нашего городка, то есть совсем недалеко от места, где я жила с родителями, завезли майонез. Об этом бабушке сказала моя мама, которая пришла помочь. Стоил этот непонятный продукт недорого, но продавали его лишь по две двухсотграммовые банки в одни руки. Зато без карточек, потому что майонез в наш городок привезли чуть ли не впервые.
В свои пять лет я уже не раз стояла в очередях за продуктами. Так что, прикинув количество людей за майонезом, живая цепочка которых выходила из дверей магазина на два корпуса здания, я сразу поняла, что это Приключение надолго. Часа на два минимум, если получится купить, что сказали, до обеда. Но до обеда было два с половиной часа, так что мы должны были успеть.
Мои братья и сёстры жили в крупных городах, и никогда не сталкивались с очередями такого масштаба. Да и магазинов, думаю, у них было больше. Так что хватило их минут на двадцать, после кто-то стал ныть, что очень жарко стоять на улице, кто-то что захотел в туалет, кому-то просто стало скучно. В общем, после совещания, старшие решили оставить меня «занять очередь», чтобы самим покататься на великах по округе.
Моего мнения, конечно же, никто не спрашивал. Мне не было жалко, что остальные развлекутся, я просто уже знала, как злятся люди от ожидания.
– Постарайтесь вернуться до того как останется двадцать человек, – честно предупредила я Жеку. – И не все сразу вернитесь… а по одному.
И я осталась стоять.
Мой секрет был прост, в очереди я не напрягалась, а воспринимала ожидание как неизбежное зло. Успевала помечтать, передумать все свои мысли, вспомнить обо всём, что прочитала, рассмотреть всех в округе и даже придумать им мысли. Так я развлекала себя, а порой и заводила знакомства с какими-нибудь философски настроенными бабульками.
Очередь двигалась довольно быстро. В «Молочном» в тот день в основном все брали этот майонез. Я лишь радовалась, что касса и выдача в данном магазине находились в одном месте. В другом, втором продуктовом магазине нашего городка, чтобы купить что-то, требовалось отстоять несколько очередей. Сначала в товарных отделах, чтобы тебе всё подсчитали и отложили, а потом отдельную очередь в кассу. Причём, в магазине было пять отделов: хлебный, у них была касса на выдаче, а вот бакалейный, овощной имели свою кассу, а рыбный и мясной отделы – свою. Таким образом, когда в магазин что-то привозили, можно было очень долго ждать, прежде, чем что-то получить. А количество отпускаемого было ограниченным, как с этим майонезом – не более двух банок в руки. Из-за этого мама всегда брала в магазин и меня: нас уже было двое и давали в два раза больше. Иногда я занимала очередь в кассы, или стояла за хлебом, так получалось быстрей.
Когда я была уже внутри магазина, начали подходить остальные. Очередь заволновалась: сразу десять лишних рук! Банки майонеза на прилавке стремительно таяли, близился обед.
Самый старший из братьев отдавал деньги, нам отсчитывали стеклянные банки.
– А этого рыжего тут точно никогда не стояло! – внезапно сказал кто-то, тыкая пальцем в Жеку. – Он не занимал!
– Я занимал! – выкрикнул Жека.
И этого было достаточно, чтобы в волнующейся очереди разразился скандал…
– Майонез будете брать? – спросила продавщица «Сельпо», развеивая нахлынувшие потоком воспоминания.
– Две баночки, пожалуйста, – улыбнулась я.
Помню, майонез оказался приятно разбавившей наш рацион штукой: он был очень густым, кисленько пах и имел необычный приятный вкус. Бабушка тонко мазала его на хлеб, иногда складывала сверху зелёного лука и мы кусочничали такими бутербродами всё лето.
Это было последнее лето, когда у бабушки собирались все её внуки, на следующий год она заболела и умерла.
– А Жеке майонеза так и не дали… – закончила я свой рассказ о первом детском Приключении Верке, пока мы шли до «дачи». – Он даже книгу жалоб потребовал и написал им, что ему не дали майонеза. Всем дали, а ему нет.
– А купила зачем? Решила поностальгировать? – покосилась подруга на банки майонеза, которые я гордо несла в руках, чтобы сложить в сумку.
– Из всех бабушкиных внуков мы с Жекой до сих пор поддерживаем связь. Видимся чаще, чем со всеми остальными, – пожала я плечами. – Да и в одном городе сейчас живём. Как раз собиралась в гости к его семье наведаться. А тут и повод: отдам ему те банки, которые ему когда-то не продали, пусть человек порадуется. Ну и поностальгировать немного, да.
– Пока нет машины времени, будет майонез времени, – фыркнула Вера и мы расхохотались. – Прямо из восьмидесятых.
– Только подумай, Вер… Мы сейчас в будущем, – откликнулась я. – И на прилавках всё есть, что только душе угодно, и очередей никаких. И бери, сколько хочешь… А люди этого даже не замечают. Для меня когда-то майонез был самым необычным продуктом, который я в жизни пробовала. А когда я в школу пошла, классе в пятом модно было всякие анкеты делать, с вопросами. Как сейчас помню, один мальчик на вопрос «твоё любимое блюдо» написал «хлеб с майонезом». Представляешь?
– Так и майонез был другой, – мечтательно вздохнула Вера. – Я тоже его любила… Эх, умеешь ты, Кира, душу разбередить! – внезапно остановилась Вера. – Пошли назад!
– Что?
– Тоже куплю себе майонез, вдруг и правда такой, как в детстве.
© Copyright: Кицунэ Миято, август, 2018
