Текст книги "Смотрящий на звёзды (СИ)"

Автор книги: Кэтрин_Фокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Звёзды. Далекие миры, хранящие тысячи тайн. Неизведанные земли, готовящие для каждого путника отдельную загадку. Если ты полон решимости получить ответ на любой вопрос, который задает путь к звездам, тебе достаточно направить корабль по проложенному штурманом курсу. Именно так он и делал каждый вечер на фоне розовых всполохов предзакатного неба. Корпус фрегата, переливаясь в последних лучах солнца, с первым импульсом двигателей рассекал атмосферу, направляясь ввысь к холодным облакам. В особо удачные дни, будучи ещё на стартовой площадке, он – капитан корабля – мог без труда разглядеть россыпь мелких белых огоньков в вышине, прячущихся за границей облаков. Но сегодня ему определенно не везло. Тяжелые свинцовые тучи грозно повисли над шпилями небоскребов, окаймляющих по периметру обозримый участок небосвода.

– Погода нелетная, – вздохнул капитан и с сожалением глянул поверх потертого крыла фрегата.

«Ветер меняется», – отметил разведчик, выходя из тени дерева. Несмотря на его инопланетное происхождение и жуткую на первый взгляд динозавроподобную внешность, капитан привык прислушиваться к его мнению.

– Значит, Ваккари, сегодня мы никуда не летим.

«Скорее всего», – с не меньшим сожалением подхватил пилот, заметив печальный взгляд командира. И вторя их диалогу, по козырьку кепки глухо хлопнула крупная дождевая капля, оповестив о начинающемся ливне.

«Хоть бы не гроза», – капитан обеспокоенно поднял голову, и тут же по носу ударила вторая капля. Не любил он грозу. В рваном звуке дождя с постоянным барабанным аккомпанементом таилось больше неприятностей, чем на пути к звездам. Попав под ливень, ты однозначно промокнешь, нахватаешь на себя мокрой грязи со двора и, скорее всего, простудишься. А первобытный страх перед попаданием молнии прямо в голову заставлял командира сжиматься каждый раз, как черное небо угрожающе вспыхивало.

– Джон! – Голос воспитательницы бесповоротно прервал предполетную проверку.

Приближающиеся шаги мисс Андерсон не заставили себя долго ждать, ведь она хорошо знала, в каком углу двора предпочитал прятаться Джон и играть самодельным корабликом – моделькой альянсовского фрегата, собранной им по схемам и деталям из детского журнала.

– Джон, почему ты не в столовой? – С заботой произнесла воспитательница, когда за высокой травой мелькнула знакомая кепка.

– Я не хочу ужинать, – последовал понурый ответ.

Мисс Андерсон понимала, что причина отказа от трапезы была не в самой еде или в закармливании до отвращения. Джону просто удобно быть одному. И момент, когда всех детей отводили в столовую, пересекая игровые площадки по пути из учебного корпуса, подходил как нельзя лучше, чтобы улизнуть во дворик с пустующей в это время верандой. На деревянном настиле воспитательница заметила стоящих в ряд пластиковых солдатиков, а у сиреневого куста восседал небольшой плюшевый динозавр:

– Собирай команду и пошли внутрь. Сейчас ливень начнется.

– Хорошо, мисс Андерсон.

Капитан сгрёб в обе ладошки по пятку фигурок, не забыв верного пилота, затерявшегося среди зелени, а разведчика и фрегатик зажал подмышкой. Неуклюже встав, он вынырнул из травы, дав воспитательнице увидеть не только кепку, но и ссадину на лице, которая намеревалась расползтись жуткой гематомой, подпирающей правый глаз.

– Это еще что? – Одновременно с раздражением и испугом ахнула Андерсон.

– Я подрался, – виновато раздув щеки, признался капитан и отвел взгляд в сторону, ища подходящее оправдание своему побегу из столовой и всему приключившемуся далее.

– С кем же? – Последовал дежурный вопрос, хоть Андерсон знала, кто из интернатских детей действительно любил задираться и махать кулаками, и Джон среди них не числился.

– Мы высадились на планете за Вуалью Персея, меня поймал вражеский робот… и я упал, – Джон снова перевел взгляд, и в этот раз посмотрел на деревянный настил веранды.

– Да, – протянула воспитательница, – планеты за Вуалью жестковаты.

– Так точно, мэм, – не поднимая головы, кивнул капитан, – бортовой врач меня вылечил, – он хотел было показать фигурку солдатика, исполняющего роль медработника, но случайно выронил её, и в стремительном рывке командира попутно повалились остальные члены экипажа.

– Кажется, всей твоей команде нужен срочный отдых и медицинская помощь, – на смуглом лице Андерсон сверкнула добрая улыбка, – твой бортовой врач должен был рассказать о необходимости медосмотра по прибытию на Землю, Джон.

– Да? – Задумчиво протянул капитан, безуспешно вытряхивая из пухлых ладошек траву, которую он случайно захватил, собирая солдатиков с земли, – он же инопланетянин, он еще плохо знает нашу науку.

– Тогда его надо срочно познакомить с мистером Чаквасом, – Андерсон протянула руку навстречу мальчику, но капитан не хотел больше ронять команду на землю, поэтому, кивнув со словами: «Так точно, мэм», он прижал ладошки и локти к торсу и, раскачиваясь, зашагал к учебному корпусу, где в медицинском кабинетике с утра до позднего вечера обитал тот самый мистер Чаквас. Возможно, сегодня от него не будет пахнуть спиртом, и он расскажет солдатам Альянса о пользе отдыха и своевременных осмотров.

Почему мистера Чакваса называли «мистером», а не «доктором», капитан не мог знать, да и навряд ли бы когда-нибудь узнал. Вообще, в школе-интернате у всех было по тайне, если не по две. Например, командир как-то мельком слышал, о том, что директором должна была быть мисс Андерсон, но миссис Удина свалилась на голову воспитателей и воспитанников, как снег на голову, «откуда-то сверху». Конечно, директор не была похожа на инопланетянина или, хотя бы, на генерала Альянса, но строгость и непреклонность, голубым льдом вмерзшие в её взгляд, выдавали в ней человека смотрящего на всех и всё свысока. От чего капитан не особо любил нечаянно натыкаться на «Мэм» в лабиринте коридоров школы. И сейчас, озираясь по сторонам, мельком заглядывая в открытые кабинеты классов, он нехотя шёл на встречу с мистером Чаквасом, прихватив всю свою команду.

Когда Андерсон открыла дверь в кабинет, их встретила тьма, которая мгновенно рассеялась с первым лучом коридорного освещения. Во вползшем в помещение свете воспитательница и капитан разглядели Чакваса – на койке у стены, накрывшись простыней, мирно похрапывал человек.

Мисс Андерсон тяжело вздохнула и хмыкнула. Не дождавшись реакции, она легонько подтолкнула капитана внутрь медкабинета и, заботясь о том, чтобы никто лишний не заметил, на что Чаквас тратит рабочее время, быстренько прикрыла дверь и включила свет.

Капитан заметил едкий запах лекарств. Возможно, этот запах тут был всегда, когда от доктора не разило спиртом.

– Может быть, не будем ему мешать? – Полушепотом протянул командир глядя на то, как Андерсон осторожно сдвигает простынь с седой головы Чакваса.

Когда ткань скользнула по его безмятежному лицу, и свет ударил по глазам, под строгий вопрос Андерсон: «Сколько можно, Кит?», доктор открыл глаза и, от неожиданности всхрапнув, поднялся на локтях.

– Где это я? – моргая, Чаквас огляделся по сторонам.

Его растрепанный и измятый вид показался капитану забавным, и он невольно улыбнулся, когда доктор уставился на него, и, будто ничего не произошло, снова откинулся на подушку.

– Снова ты, Джон, – простонал док, – что в этот раз? Выход в открытый космос? Повторюсь, у меня нет таблеток от вакуумной лихорадки.

– Мистер Чаквас?! – возмутилась Андерсон, – мы пришли по делу, а не просто так.

– Я просто так не хожу, – насупился капитан, чувствуя, что док не в настроении.

– Прости, Джон, – смягчилась воспитательница и тут же дернула Чакваса за рукав, – вставайте. Не стоит вам спать во время рабочего дня. Вам повезло, что пришли мы, а не директор.

– К чертям Удину, – махнул док и натянул на лицо простынь, – пусть увольняет. Я хоть высплюсь.

Капитан снова заулыбался, глядя, как смешно шевелится ткань надо ртом и усами дока, когда тот говорил. Да и Удину он недолюбливал так же, как и большинство. А это не могло не симпатизировать. Директор никогда не разделяла свободолюбие некоторых воспитанников, таких как Джон, который позволял себе прятаться в дальнем углу двора, чтобы вновь и вновь отправляться в межзвездное путешествие. Дисциплина и строгое соблюдение правил были у неё на первом месте.

– Мистер Чаквас, – уже менее требовательно произнесла Андерсон, будто отправка Удины к чертям вслух возымело смягчающий эффект над присутствующими, – Джон сильно ушибся.

– Я упал, и бортовой врач меня подлатал, – доложил капитан, – но этого не достаточно.

Из-под простыни показался левый сощуренный глаз Чакваса.

– Ох, и угораздило же тебя, – произнес мужчина, наконец, разглядев на круглом личике причину появления в кабинете маленького пациента, – чем латал твой доктор? – Чаквас нередко подыгрывал Джону, когда тот приходил к нему из-за мелких травм или чтобы спросить о какой-нибудь «марсианской чахотке», и происходило это невольно, словно, док сам был не против детских фантазий и игр в космических путешественников.

– Медицинским гелем, – гордо произнес капитан, – он практически полностью восстанавливает поврежденные места.

– Классная должно быть штука, – хмыкнул Чаквас, усаживаясь на койке, – наверное, скоро и медработники не понадобятся.

Капитан задумался на мгновение. Если, действительно, в аптечке бортового врача был чудодейственный гель, зачем тогда нужен сам врач? И ответ, по наитию, пришел сам собой, когда командир озадаченно посмотрел на торчащую между указательным и средним пальцами фигурку обреченного на увольнение медика.

– А вдруг кому-то из команды руку оторвет взрывом, кто ж её пришьет? Или я потеряю сознание, кто меня вылечит? – Капитан покосился на настоящего доктора, ожидая его согласия.

– А еще они знают массу баек про службу в Альянсе, – подмигнул Чаквас и жестом подозвал Джона встать поближе.

Док осмотрел лицо мальчика буквально за секунду и обратился к мисс Андерсон, которая нервно теребила рукав своей рубашки:

– Всё нормально. Глаз цел, ничто нигде не лопнуло, обычный синяк. За пару дней сдуется. Ты упал? – он, сощурившись, глянул на Джона.

Капитан лишь осторожно кивнул, освободившись из рук доктора.

– Тогда должен признать, что твой медик с корабля – отличный специалист, – улыбнулся Чаквас, вставая с койки, – прямо и не похоже, что ты упал, ссадины-то нет, как будто это был несильный удар, – Чаквас сокрушенно покачал головой, глядя на мисс Андерсон, и снова обратился к Джону, – но ты молодец, раз пришел ко мне. Земные доктора тоже должны знать, здоровы или нет наши капитаны.

– Так точно, – облегченно улыбнулся Джон и зашагал к порогу, когда док легким движением руки отправил мальчика в сторону двери, освободив себе место перед мисс Андерсон.

– Это третий раз за последние две недели, – полушепотом констатировал медик.

– Не могу с этим ничего сделать, мистер Чаквас, – мрачно ответила воспитательница, – эти дети жестоки и бескомпромиссны.

– Но не все, – док пронаблюдал, как капитан открыл дверь, всё ещё не выпуская из рук своих солдатиков.

Хорошо, что взлет фрегата был отменен: близился конец дня, а за окном громыхала гроза, и завывал ветер. Но впереди ждало главное испытание перед завершением долгих часов учёбы и соблюдения режима – поход в спальный корпус. Внутри стен интерната капитан не чувствовал себя в безопасности. Нагромождение лабиринтов из коридоров, лестниц и переходов напоминало ему древнюю стихийно разросшуюся космическую станцию, где за любым поворотом тебя поджидала опасность. Роботы, вирусы или инопланетные монстры не вызывали такой паники, как страх свернуть не туда по школьному коридору и оказаться в лапах пиратов.

– Мисс Андерсон, – просяще глянул капитан на воспитательницу, которая уже вышла из медкабинета, – извините за то, что я убежал.

Андерсон с сочувствием посмотрела на командира и вымученно улыбнулась, пытаясь расположить к себе благодушным видом:

– Скажи, Джон, это всё из-за Конрада?

Молния, сверкнувшая за окном в конце коридора, будто, ударила в самое темечко. Джон встал как вкопанный и отвел взгляд. Он не привык жаловаться или доносить о чужих проступках. Джон не хотел слыть ябедой. Ведь мальчишки из старшей группы, во главе с упомянутым некстати Конрадом, докучали Джону и без этого. Мальчик замер, задав немой вопрос: «Разве вы не знаете, мисс Андерсон?», но, к сожалению, воспитательница не умела читать мысли и лишь печально вздохнула:

– Пойдем, я отведу тебя до спальни.

Сегодняшний день обещал закончиться менее тревожно, чем обычно – не всегда кто-нибудь из учителей и воспитателей мог проводить Джона в жилой корпус. А сейчас ему улыбалась удача, компенсируя отложенное путешествие в Скопление Исхода.

Но, всё равно, фортуна была не согласна с капитаном. Миновав второй этаж учебного корпуса от медицинского кабинета до главной лестницы, ведущей выше, где был переход в жилую часть интерната, они наткнулись на директора Удину. Худая мадам, с идеальным пучком светлых волос на голове, окинула холодным взглядом воспитательницу и мальчика, сжимающего в руках игрушки. «Мэм» была не одна. По всей видимости, она сопровождала в свой кабинет гостя – моложавого мужчину в офицерской форме Альянса. Они с деловым видом обсуждали что-то, пока обе пары не встретились в коридоре.

Капитан часто видел в интернате подобных гостей, из-за того, что школа входила в программу Альянса по подготовке военных специалистов. Парни и девушки, достигшие пятнадцати лет, попадали в специальные списки, и за ними на целый год до выпуска прикреплялись инструктора из штаба. Раз в неделю каждый такой инструктор проводил специальные занятия по физической подготовке, оружейному делу, оценивал умения, знания, и, главное, предрасположенность каждого воспитанника к военной службе. Это был отличный шанс для сироты после выпуска из школы получить назначение в военное училище.

Джон мечтал о том дне, когда ему, наконец, исполнится пятнадцать, и он попадет в списки Альянса на обучение. Но сейчас, довольно часто кто-нибудь из воспитанников интерната ставил под сомнение его пригодность к службе и возможность исполнения заветной мечты.

– Миссис Удина, – приветственно кивнула воспитательница, желая быстренько увести Джона с глаз долой.

Но не успела она обойти директора и её гостя, как «Мэм» впилась колючим взглядом в мальчика:

– Почему до сих пор не в жилом корпусе?

– Я отводила его к медику.

– Что произошло? – недовольно изогнув брови, спросила Удина.

– Ничего страшного. Он просто упал.

Капитан молчал, поникнув, и, наблюдая, как потолочный свет отражается в начищенных ботинках офицера.

– Почему ты такой растрепанный, а игрушки грязные? – Склонилась директор, заставив капитана невольно вздрогнуть и посмотреть на неё.

– Простите, мэм. Я их вымою.

– Марш в спальню, – ровно приказала женщина и обратилась к Андерсон, – мне понадобится ваша помощь в моём кабинете.

Воспитательница на мгновение замешкалась и сожалеюще глянула на Джона. Тот понял, что провожать его никто не будет.

– Хорошего вечера, мисс Андерсон, – кивнул капитан, – и вам, миссис Удина.

Но только он сделал шаг в сторону, вновь остановился, и, задрав голову, заинтересованно посмотрел на высокого офицера в форме:

– Сэр, разрешите обратиться, – капитан выдал заученную фразочку громко и четко.

– Разрешаю, – усмехнулся мужчина.

– Я могу не ждать, когда мне исполнится пятнадцать?

– У нас нет курсов для таких маленьких, – дружелюбно ответил офицер, – тебе сколько? Пять?

– Семь, сэр, – без задней мысли ответил капитан, но тут же его словно что-то кольнуло.

Кольнуло, оставив осадок из грусти и обиды. Командир уловил озадаченный взгляд офицера. Наверное, Конрад и его банда правы в том, что такого как Джон не возьмут в Альянс.

– Простите, сэр. Мне надо идти ложиться спать, – шмыгнул капитан и направился прочь.

– Стой-ка, – рука офицера легла прямо на голову мальчика, из-за чего тот невольно остановился и обернулся, – держи, это тебе.

В пальцах мужчины блеснула шариковая ручка. Но не абы какая, а с символом Альянса – стилизованным наконечником стрелы с Земным шаром в центре.

– Сбережешь и в шестнадцать подпишешь ею свой первый контракт.

Все неурядицы словно смыло волной безумной радости. Капитан поблагодарил офицера и второпях запихнул ручку в нагрудный кармашек рубашки. Сверкнув доброй и довольной улыбкой, он с облегчением развернулся и практически побежал по коридору к лестнице, думая лишь о том, как он будет подписывать свой первый контракт. Командира уже не волновали темные лабиринты школы, он шёл по наитию, не обращая внимания на опустевшие коридоры, в которых каждый шаг отражался гулких эхом.

Поднявшись на третий этаж, капитан не заметил, как легко миновал полпути к переходу в соседний корпус. Но сквозь шум ливня, он внезапно расслышал похожие на приглушенные разговоры звуки. Обернувшись на месте, он покрутил головой и посильнее прижал игрушки к себе. Надо было идти в спальню, но неожиданный страх перед неизбежным, заставил его замереть и затаить дыхание. Кто там прятался в темноте? Пересилив себя, капитан сделал пару шагов вперед и вновь услышал, как кто-то шептался за углом впереди.

«Капитан, может, лучше уйдем обратно?», – спросил пилот.

«Мы можем тихонько улизнуть, если поторопимся, и не будем останавливаться», – предложил разведчик.

«Стелс-система активирована», – проворчал пилот.

Капитан быстро зашагал дальше. Но от внезапного шевеления в тени замер и напрочь забыл, как дышать. И, когда в тусклом освещении коридора показался Конрад и его друзья, единственное, что хотел сделать Джон – убежать обратно на второй этаж, где остались директор, мисс Андерсон и офицер Альянса. Вторая тень, превратившаяся на свету в одного из хулиганов, резко толкнула капитана так, что он упал на спину. В глазах аж сверкнуло. Когда секундное потрясение сошло на нет, Джон обнаружил, как на него злобно пялятся уже четыре подростка. Конрад Вернер – противный на вид блондин с кучеряшками на голове – ехидно хмыкнул:

– Жиртрест Джо, снова жаловался мисс Андерсон. Знаешь, что бывает с крысами?

Капитан хлюпнул из-за навернувшихся из-за боли слез. Джон давно терпел издевательства и обзывания, храня обиды глубоко внутри, так, чтобы они не мешали изучать далекие миры. Но он никогда не был крысой. Все всё и так видели и знали. Он лишь был одной из многих целей для насмешек со стороны старшей группы. Поэтому капитан промолчал, ожидая очередной обидной фразочки в свой адрес.

– Их травят, – продолжил очевидную мораль Конрад, – как думаешь, что я с тобой сделаю?

Капитан посмотрел в глаза опасности, и внезапно его осенило – когда он упал, то нечаянно разбросал всю команду по полу. Это его обеспокоило больше, чем слова Конрада. Кинув машинально взгляд на пол в поисках своих игрушек, он привлек внимание мальчишки.

– Ха, – довольно хохотнул Конрад, подняв модель фрегата, улетевшую ему под ноги, – кажется, я знаю, как тебя проучить, – он вытащил из заднего кармана зажигалку и поджег крыло корабля.

– Нет! – Джон вскочил на ноги и потянулся за моделькой, – верни!

Двое друзей Конрада без лишних раздумий скрутили маленького капитана, завернув ему руки за спину. А третий принялся топтать солдатиков, заставляя пластиковые фигурки щелкать под жесткой подошвой ботинок.

– Достал ты со своим плаксивым видом, жиртрест! Мои игрушки! Ааааэээ! – раздувая пламя, передразнивал Конрад и упивался заплаканным видом Джона.

– Нет, пожалуйста, – сквозь накатывающую горесть, обиду и безысходность замолил капитан.

На его глазах всю команду раздавили, а скользкое пламя пожирало фрегат. Но на этом обидчики не остановились. Найдя плюшевого Ваккари под конторкой с раскидистым кустом в горшке, подросток хотел было оторвать ему голову, но его остановил Конрад:

– Стой, всё равно пришьёт, – и кинул другу зажигалку, – вот это верняк.

– Пожалуйста, не надо! – взахлёб проорал Джон.

Когда пламя коснулось динозаврьей мордашки, капитан рванул со всей силы вперед, буквально, выпав из захвата, и по инерции врезался в того, кто мучил его верного разведчика. Они оба упали под конторку. Вазон с цветком качнулся и полетел вниз.

– Запрем этого уродца в кладовке, – не осведомившись всё ли было в порядке с его подручным, шикнул Конрад, когда цветочный горшок со звоном разлетелся на куски, а засыпанный землей Джон начал стряхивать её со своей головы и подниматься.

Подросток, мучивший Ваккари, тоже зашевелился, когда понял как близко от головы разбился вазон. Но тут же пришла обжигающая мысль, что их мог услышать кто-нибудь из воспитателей или сторожей. Скинув с себя капитана, он хлопнул того по лицу, подскакивая на ноги:

– Ты меня убить решил, мудак! Сейчас ты посидишь в одиночке и подумаешь над своим поведением!

Все четверо, позабыв про игрушки, подхватили сопротивляющегося капитана и уволокли в конец коридора к самой потертой двери на этаже – к кладовке. Швырнув капитана в темноту так, что он, выставив руки вперед, угодил в ведро, и откуда-то сверху посыпались длинные швабры, подростки защелкнули замок снаружи. Джон бросился на закрытую дверь и начал по ней колотить:

– Выпусти меня! Выпусти!

Но в ответ донесся лишь удаляющийся звук быстрых шагов, который через несколько секунд смешался с шипением дождя и грозы, наполняющим всё опустевшее здание школы.

«Пожалуйста», – капитан уперся лбом в холодную дверь, прерывисто вздохнул и заплакал, скатившись на пол.

Из щели внизу тянулся холодный воздух, хоть как-то перебивая запах сырости в темной кладовке. Джон лёг у порога, подложил под щёку ладонь и, всматриваясь в пустой коридор, пытался разглядеть в черной кучке у конторки вдалеке свою команду. Фрегат уже истлел, оставив после себя лишь пару крошек пепла, Ваккари был тяжело ранен, а остальные члены экипажа пали смертью настоящих солдат Альянса.

– Я вас подвел, простите меня, – протянул Джон и прикрыл глаза.

Когда, словно в тумане, перед взором мелькнул красный луч, он испугался. Вздрогнув, капитан поднял голову и открыл глаза, подсознательно сжавшись, ожидая новую встречу с Конрадом. Но перед открытой дверью кладовки в свете потолочной лампы стояла мисс Андерсон, с болезненным сожалением глядящая на Джона. Он с мгновение еще полежал на остывшем полу, но вспомнив, что перед мимолетным сном его заперли в кладовке, присел и с надеждой потянулся к воспитательнице.

– Ох, Джон, – она подхватила мальчика на руки, прижав к себе, – надо было тебя проводить. Извини… когда же это кончится?!

– Я не хотел, мисс Андерсон, – всхлипнул Джон, из-за чего женщина, немного отстранилась, чтобы глянуть на лицо мальчика.

– Даже не думай говорить, что ты сам себя запер, а перед этим сломал игрушки и разбил цветок.

– Я… я… – он начал тереть мокрое от слез лицо, не зная, что следовало говорить, – я могу забрать команду?

– Да, Джон, – обреченно вздохнула Андерсон и заботливо вытерла платком глаза ребенка, – если можно что-нибудь восстановить, я тебе помогу, – и вложила платок в ладонь капитана.

Командир побрел к злосчастной конторке. Судя по темноте за окнами и тишине в холле, он проспал совершенно недолго. А так как еще никто кроме Андерсон не видел «место преступления», все сломанные фигурки лежали так, как их оставили. Капитан заботливо сложил остатки своей команды в платок и завернул его в узелок. Осмотрев ранения Ваккари, командир понял, что они были не смертельны – подпалинами были отмечены динозаврья морда и правая лапа.

«Ничего, – отметил разведчик, – как быть солдату без шрамов?»

Капитан грустно хмыкнул, кулачком вытирая остатки слез.

– Можно я не пойду в спальню? – Он спросил Андерсон, когда та тихонько подошла, наблюдая за сбором игрушек.

– А куда же ты пойдешь? – воспитательница лишь пожала плечами.

– Можно мне в учительской посидеть?

– Думаю, миссис Удина будет против. Ей и так это не понравилось, – она махнула рукой на раскиданную вокруг землю и листья растения, – она хочет знать, кто это сделал, Джон.

– Вы и так знаете, – выдохнул капитан, пробуя на ощупь шершавые подпалины на динозавре, – они сожгли мой корабль. Как мы теперь полетим?

– Пойдем со мной, Джон, – заботливо произнесла Андерсон и помогла мальчику подняться.

Они беспрепятственно добрались до класса мисс Андерсон. Она не была учителем, но в обязанностях воспитателя младшей группы, в которую ходил Джон, были занятия вне школьного курса. В основном дети занимались в кабинете Андерсон рисованием и прочими поделками из бумаги, картона и пластилина. Джону нравились эти часы вольного творчества, когда можно было, ни о чем не волнуясь, заниматься своими делами. Но и здесь, капитан, по большей части, держался отстранено от остальных детей, предпочитая кистям с красками детские книжки про космос. А еще ему нравились комиксы про Капитана Альянса. Интернат был полон подобными агитками, но детям, по большей части, было всё равно, что приключения бравого Капитана и его благородные стремления по объединению разных народов под эгидой Альянса являлись результатом нативной пропаганды. Но таковы были реалии современности. И Джон без задней мысли обожал Капитана Альянса.

Усадив командира с его разведчиком за парту, Андерсон предложила посмотреть, что тот собрал в платок и попробовать восстановить кого-нибудь из солдатиков. Как оказалось, практически все фигурки были размяты в крошку, один лишь пилот по счастливой случайности разломился на три части – отвалились ноги, одна из которых треснула пополам. Использовав немного клея, Джон залатал своего пилота и поставил рядом с разведчиком.

«Теперь мне нужно кресло поудобнее, кэп», – отшутился солдат.

– Я должен похоронить их, – неожиданно для Андерсон с взрослой серьезностью произнес командир, – они же служили Альянсу.

– Да, – кивнула воспитательница, – но уже утром. Хорошо?

Капитан кивнул. Разведчик и пилот согласились с ним. Повисла гнетущая тишина. Было слышно, как тикают часы на стене. Андерсон печально вздохнула. Даже ей стало жалко игрушки, но еще больше горести прибавлял понурый вид капитана. Он уже не плакал, не хныкал. Он сидел за столом и грустно смотрел на динозавра и солдатика. О чём он думал? О чём мог думать, если только что заговорил о похоронах? Откуда в его маленьком сердце такая горечь? Она не могла сказать, что все воспитанники были светлы и беззаботны, но Джона ни на мгновение не отпускала эта отчужденность. Он – ребенок, увлеченный собственными фантазиями, которые бережно хранит в своей голове и посвящает им каждую минуту, свободную от общения с внешним миром. Он прилежно учится, бережно относится к окружению, хорошо себя ведет. Но, как ни странно, в мире детей это играет злую шутку.

Капитан виновато смотрел на двух членов экипажа и молчал. Он не знал, что должен был им сказать, хотя они и не требовали от него слов. Его уже не волновали ни пираты, ни темные лабиринты станции. Здесь, в кабинете Андерсон они чувствовали себя в безопасности. Но бесконечно это не могло продолжаться. Надо было выходить за дверь, а потом лететь. Но корабля уже не было. И выходить за дверь класса хотелось всё меньше. Капитан почувствовал, как воспитательница поднялась и вышла из-за стола, но через мгновение вернулась, и между ним и двумя бойцами на столе скользнул небольшой блокнот.

– Не расстраивайся так, Джон. Тебе не нужен корабль, чтобы лететь к звездам, и фигурки солдатиков, чтобы команда была рядом с тобой, – Андерсон по-особенному улыбнулась.

Она не знала, правильно ли поступает, пытаясь хоть как-то компенсировать жестокое отношение подростков к маленькому капитану.

– Знаю, ты не любишь уроки рисования. Но это будут твои личные записи и зарисовки. Без оценок. И учителей.

Капитан открыл белоснежные страницы блокнота. Они не были похожи на звёздное небо, но при первом взгляде на них командир почувствовал то же волнение, как перед очередным полетом в неизведанное.

– Я плохо рисую, – с досадой произнес капитан.

– Это неважно, – Андерсон потрепала волосы Джона, – главное, что ты умеешь мечтать и фантазировать. Остальному можно научиться. Здесь можно рисовать и записывать интересные моменты.

– Можно сделать истории как про Капитана Альянса?

– Конечно, – радостно закивала Андерсон, – я верю в тебя. И обязательно помогу.

«Давай, кэп, это же круто!» – поддержали своего командира пилот и разведчик.

Капитан глубоко вздохнул и открыл самую первую страницу блокнота, где были графы для имени владельца книжечки. Он вытащил шариковую ручку офицера из кармашка и аккуратно вывел круглые буквы: «Джон Шепард».

***

Сегодня на голографическом экране в центральном парке транслировался вид с Европы – спутника Юпитера. По чистому земному звездному небу величественно ползли планетоиды из другого мира, далекого и практически недоступного. Люди давно улетели к Марсу и методично продолжали осваивать не очень дружелюбный мир. Но даже полвека – очень маленький срок для осуществления сумасшедшей мечты – полета за пределы Солнечной системы.

Он завороженно наблюдал, как остывший свет Солнца играет на границе видимого полукруга, очертив угадываемый силуэт на фоне звезд и медленно падающего снега. Пусть даже так, искусственно, но он мог каждый вечер наблюдать за закатом на чужих планетах. Он и многие другие, кто любил вечерние прогулки по парку. И к числу таких любителей относился и его внук, который крутился возле ног, играя моделькой фрегата. Мальчик глянул на дедушку, и дернул его за рукав, заметив, как тот, закончив рассказывать историю, залюбовался небом:

– Так на самом деле и было?

– Да, только некоторые вещи уже забыты. Всё же это было очень давно.

– Тогда можно я полечу к звёздам?

– Когда-нибудь, малыш.

– И что я там увижу?

– Всё, что сможешь представить. В галактике миллиарды звёзд. У каждой из них может быть множество планет. И на каждой из них может кто-нибудь жить. И у каждого народа своя история.

– Расскажи мне еще о Шепарде.

– Уже поздно. Впрочем, ладно, в последний раз…