Текст книги "Better Said (СИ)"
Автор книги: Kessie99
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
========== Часть 1 ==========
Наконец-то ты моя, – целую малышку в губы, стоя у алтаря перед нашей семьей. Чувствую себя самым счастливым на свете. Оглядываясь теперь на свою прошлую жизнь без участия Аны, я сознаю, что ничего не испытывал, как скучно было мое существование. Я только трахал и наказывал девушек, после они все уходили, я оставался один. Их интересовал не я, а лишь мои деньги. Но Ана другая, ей плевать на мое состояние. Это одна из причин, почему я женился на ней, несмотря на удивление своих родителей, и почему я не стал заключать брачный договор. Если она уйдет, может забрать все, что хочет. Мне ничего не нужно без нее.
Медовый месяц был не менее волнительным, мы испробовали много разных вещей, продолжили список наших «впервые». И я не думал, что после момента, когда Анастейша сказала «Я согласна», я буду вновь испытывать то всепоглощающее чувство страха и ужаса, душевной боли и отчаяния. Надеялся, что все это ушло вместе с робкой мисс Стил, а ее место заняла более уверенная в наших отношениях миссис Грей.
Моя жена. Мне невероятно нравится называть малышку своей фамилией. Нашей общей. Ей очень идет. Миссис Грей. Госпожа моего сердца, моей души. Именно с ней я узнал, что значит любить и быть любимым. Она научила меня. Доказала, что у меня все же есть орган с аортой.
Следующие события развернулись так быстро, что я и глазом не успел моргнуть. Вот мы вернулись из путешествия, а вот уже я получаю звонок от опечаленной жены, сообщающей, что ее отец попал в аварию. Дарю ей машину, белую R8, как она и хотела. Не уверен, как часто буду позволять ей садиться за руль именно этой Ауди, но я на седьмом небе от счастья, что она начала привыкать к подаркам и даже просить их. Для меня это одно удовольствие. Вскоре на меня обрушилось не менее сокрушительное, обезоруживающее известие.
Я беременна, Кристиан.
Нет, я был бы не против детей. Спонтанно решив жениться на Ане, я вполне осознавал, что рано или поздно она захочет ребенка. Я готов был к этому.
Но не так скоро после свадьбы!
Я расчитывал, что какое-то время мы побудем наедине, вдоволь насладимся друг другом. Сейчас мне до жути не хотелось делить свою жену с кем-либо. Даже со своим собственным ребенком. Знаю, что это эгоистично, и Флинн безусловно не одобрил бы, однако я ничего не могу поделать с этой своей частью. Ту, испорченную в детстве, свою часть мне удалось пересилить, послать на хер, хоть иногда она и дает о себе знать. Но я не готов был разделить еще с одним существом свою Анастейшу. К тому же, все, что я слышал о детях – это сплошной кошмар.
Отрыжки, какашки, сопли, слюнявчики.
Если говорить честно, я даже женатым мужчиной себя не мог представить, что уж говорить о потомстве. Но это случилось, и я был в ярости, ведь у нас был уговор! Она обещала, что мы не будем торопиться. И что сделала? Поступила наоборот.
Признаю, что был идиотом, считая, будто она нарочно пропустила укол. Только тогда я не думал, что ей всего-то двадцать два, и специально она не сделала бы такой глупости. Я был ослеплен гневом, пошел к Элене, не имея и малейшей мысли, как быть с этим дерьмом. Но говорить своей экс-госпоже о положении жены не стал. Это не ее ума дело, максимум, что ей следует знать, – это то, что у нас проблемы. Хотя не уверен, что и в это ее стоит посвещать. Как раньше, она начнет распыляться на тему, что Анастейша мне не подходит, что она предупреждала меня, будто я еще пожалею, что связался с этой девчонкой.
Ни капли не жалею.
Она бывает выносит мне мозг, временами злит до беспамятства, поступает безрассудно и старается быть независимой насколько это возможно под моим контролем. Но она моя. Моя миссис Грей.
Прилично выпив в баре, я едва осознаю, как оказываюсь дома. Меня встречает моя жена. Блядь. Она все еще возится со мной, несмотря на предыдущее дерьмо о моей тайне, несмотря на то, что я ей наговорил, когда узнал о Грее младшем. Пусть я обидел ее своими словами ранее, но она выполняет свою клятву. В богатстве и бедности, болезни и здравии.
А что делаешь ты, Грей?
Вместо обещанной защиты и поддержки, ты обрушиваешься на нее гневом, обвиняешь во всем, оставляешь одну. Уверен, что моя романтичная малышка Ана не этого ждала от нашего брака.
Все усугубляет этот мерзкий Хайд. Кусок дерьма. Я позабочусь, чтобы за решеткой его стерли в порошок. Ана едва восстановилась после травм, я с ума сходил, пока она не приходила в себя.
У меня было время подумать. Я смирился с неизбежным – я стану отцом. Правда, не уверен, что я в этом буду идеален, как во многих остальных вещах. Ана позаботится, чтобы я не накосячил…
И теперь я здесь. В больнице. Полтора часа назад мне сообщили, что мою жену доставили по скорой с кровотечением. Первой была мысль, что Анастейша что-то натворила, подняла что-то тяжелое или еще что. Но когда я приехал ненавистное мне место, доктор Грин сообщила, что это последствия травм шестимесячной давности. Ей богу, окажись по счастливой случайности Джек Хайд в гинекологическом отделении, он не был бы жильцом. Не стой Тейлор у меня на пути, я разгромил бы хренову больницу. Врач добавила, что ребенка извлекли путем кесарева сечения, он под присмотром. Мальчик.
Но жизнь Аны в опасности. Я не знаю, сможет ли она остаться. Мое сердце едва не останавливается. Она в коме, забрала меня с собой туда. Что мне делать, если она не выберется?
Я был прав, когда сказал, что дети – конец всему.
Понятия не имею, что я делал и где был трое суток, но стен больницы я не покидал. Видел ли я миссис Грей?
Я более-менее пришел в себя, когда почувствовал на своем плече руку и, подняв взгляд, увидел Грейс. Она была в халате, на своей должности.
– Милый, ты как? Держишься? – голос ее был полон сострадания. – Тебе нужно поехать домой и отдохнуть.
– Я отдохну, когда рядом будет моя живая и здоровая жена.
– Ладно, я не буду настаивать. Кристиан, с тобой хочет кое-кто познакомиться. Пойдём со мной.
Я был не в состоянии сопротивляться, поэтому побрел вслед за мамой. Не знаю, куда и зачем она ведет меня, надеюсь, что мое «знакомство кое с кем» не затянется, и я вернусь к палате миссис Грей.
Пребывая в некой прострации, с трудом понимаю, что Грейс привела меня в место, где собралось очень много детей. Это какой-то младенческий шабаш? Заговор против меня? Зачем я здесь? Я не хочу никого видеть. Пялясь через стекло на белые конверты с какющими существами, отрицательно киваю головой.
– Посмотри, – Грейс указывает взглядом на девушку в белом халате, маске и шапочке, держащей на руках ребенка. – Это твой сын, Кристиан.
– И что? – в данный момент меня волнует лишь состояние Анастейши. Ведь если бы не этот… ребенок… она была бы в порядке. – Мне не до него сейчас.
– Милый, – мама подошла ближе ко мне и взяла руку, – послушай, он кричит, плачет. Я пыталась дать тебе время, не трогала. Но мальчику нужна его семья. Он родился немного раньше, ему требуется забота родителей. Его мама сейчас не может, но у него есть ты.
– Какой от меня толк? – фыркнул я, бросив беглый взгляд и заметив, что сын и вправду хнычет на руках медработницы. – Я не умею обращаться с детьми. Из меня кошмарный отец. И если Ана не… – ком застряет в моем горле, не могу этого произнести, не хочу верить в это. – Я не смогу позаботиться о нем. Более того, я не смогу жить, зная, что из-за него она…
– Кристиан, в том, что случилось с Анастейшей, нет его вины. Это произошло из-за не так давно полученных травм, ничего не проходит бесследно. Это вина Джека Хайда. Твой сын беззащитен, нуждается в тебе, а ты ведешь себя, как трус, закрываясь банальной отговоркой всех отцов!
– Что ты хочешь, чтобы я сделал? – вздохнул я.
– Хотя бы зайди к нему, – прищурившись, Грейс указала на дверь. – Идем.
Когда открылась дверь, мой слух уловил ноты детского плача. Довольно громко, но терпимо. Мама приветствует медсестру и говорит, что она может быть пока свободна. Девушка передает доктору Грей ребенка и уходит. Я, застывший практически на самом входе, делаю маленький шаг вперед.
Блядь. Грейс права.
Я – трус.
Несмотря на то, что она укачивает его, он не замолкает. Даже не думает об этом, противится всем своим крошечным существом, протестует, поднимая голос. Делает это бездумно, на уровне инстинктов. Грейс мало чем может ему помочь, он хочет маму.
Делаю еще два шага к маме с младенцем на руках.
Тянусь рукой к мальчику, касаюсь его мелкой ладошки и поглаживаю кожу. Какая нежная. Невольно улыбаюсь, вспоминая, что кожа моей жены тоже невероятно мягкая. Придвигаюсь еще ближе и смотрю на искривленное рыданиями личико. Сердцу вдвойне становится больно.
Вру. Втройне.
Его пухленькие щечки напоминают Анастейшу. Допустим, я научусь обращаться с ним, как, например, научился управлять катером или планером. Безусловно, я отказываюсь верить в плохой исход, но что я буду делать, когда при каждом взгляде на сына я буду вспоминать её?! Она уже ушла один раз, я никогда не смогу забыть тот страх и ужас, который испытал. Если она покинет меня навсегда, при этом в нем я буду видеть ее черты, это медленно будет убивать меня.
– Хочешь его взять? – раздался тихий голос Грейс, когда мальчишка перестал разливаться в рыданиях, постепенно затихая. – Смелее, милый, – она подошла ко мне вплотную, чтобы тельце оказалось у меня на груди.
Инстинктивно мои руки дернулись под его спину и голову, когда мама собралась отпустить его. Черт возьми! Если бы он упал? Сердце сжимается. Проклятье, что это? К горлу подступает ком, глаза невыносимо жжет. Закрываю веки, и по щекам спускается две слезы.
Она заставила меня плакать во второй раз.
Второй раз в моей жизни.
Продолжая слегка всхлипывать, мальчик с интересом рассматривает меня. К своему удивлению, обнаруживаю, что комната больше не заполняется плачем. С трудом верю, что из-за меня он успокоился, но, кажется, так и есть.
– Привет, – шепчу я, робко держа сына на руках. Все занятия пошли коту под хвост, мои мышцы дрожат, словно у нетренированной школьницы. – Я твой… папа, – хмыкаю я, произнося свой новый статус.
Добавить ли его в подпись под письмами в электронной почте?
– Вы думали с Аной над именем? – интересуется Грейс, и в испуге я смотрю на нее. О, нет, я не могу взять на себя такую ответственность!
– Нет, не успели… – растерянно отвечаю я, вернув взгляд на существо на моих руках.
– Ему нужно дать имя, Кристиан. Неизвестно, когда Ана придет в себя…
– Я подумаю.
– Ты можешь отнести его к ней. Возможно, это поможет ей быстрее поправиться. Справишься? – с улыбкой спрашивает мама.
– Думаю, да, – отвечаю я и выхожу из детской комнаты.
Пока мы направляемся к палате нашей мамы, мои мысли не покидают размышления об имени для малыша. Нужно что-то значимое для нас обоих.
Обычно я не верю в чудеса, вроде таких. Но все же попробовать стоит, а вдруг сработает? Войдя к Анастейше, подхожу к ее кровати и присаживаюсь на самый край так, чтобы лицо ребенка смотрело на ее, и наоборот.
– Ана, – в палате раздается мой дрожащий с надеждой голос, – это наш сын, – вновь сглатываю комок в горле – все еще не верю! – Теодор Рэймонд Грей…
Комментарий к
Вот так вот)
Получилось не совсем, как я задумывала. А изначально все было гораздо трагичнее. Здесь же финал остался открытый, каждый додумывает для себя.
Все вышло спонтанно: по дороге домой увидела и услышала плачущего младенца, которого мама не могла никак успокоить. Мне так жалко его стало. И вот, что у меня родилось)
Жду отзывов!
Ваша Kessie99)))
========== Часть 2 ==========
– Теодор Рэймонд Грей, – выговариваю имя, только что пришедшее на ум. Как все спонтанно у нас выходит!
Случайно встретились, неожиданно влюбились и так же внезапно поженились. Вдруг появился малыш, и имя у него выбрано так.
Смотрю на свою жену в надежде, что произойдут хоть какие-нибудь изменения. Однако, к моему полнейшему разочарованию, все показатели на аппаратах остаются неизменными, а всё её тело статично, не подает никаких признаков активности.
Ты слишком поверил в чудеса. То, что тебе досталась такая потрясающая девушка, как Ана, это еще не повод считать свою жизнь сказкой, Грей.
Перевожу взгляд с миссис Грей на сына, который хмурится в преддверии новой истерики. Кажется, вид неподвижной мамы его расстроил. Не уверен, насколько он понимает происходящее, но хотя бы чувствует. Маленький комочек сжимается на моих руках. Он невероятно крохотный, поэтому, думаю, поместится…
– Мистер Грей? – в палату заглядывает медсестра, держащая в руках бутылочку с белой смесью. Та девушка, которую я видел в детском отделении. – Ему пришла пора кушать.
– Его зовут Тео, – слегка расплываюсь в улыбке. На мои слова у девушки загораются глаза, словно два фонарика. – Теодор.
– Прекрасное имя, – забирая ребенка, произносит она. Мальчик начинает брыкаться и кричать.
Срать я хотел на твое мнение. Главное, чтобы оно понравилось Ане…
– Кажется, он не хочет покидать Ваших рук, сэр, – хмыкает девушка, пытаясь успокоить мальчика.
Но ведь ему нужно поесть!
– Покормите его, а затем я снова его возьму, – предлагаю я, немного отдаляясь от них. Я чуть не умер, пока держал его, боясь сломать или повредить ему что-то.
– Может, его покормите Вы сами? – медсестра вопросительно подняла брови.
Я? Покормлю его? По-моему, она плохо меня знает. Я ничего не умею делать с детьми. Максимум, на что я способен – подержать младенца пару минут. Но кормить… Нет, это я не решусь.
А еще ведь рано или поздно ему нужно будет сменить подгузник!
Не знаю, какими словами девушке удается меня уговорить, но через минут Тео уже вновь на моих руках. Она подсказывает, как лучше держать его, чтобы не поперхнулся во время еды. Хмурюсь, внимательно слушая наставления медработника.
Она вручила мне бутылочку с теплой смесью.
– Попробуйте, сэр, положите ему в ротик, все остальное он сделает сам.
Сглатываю, неуверенно поднося к нему еду. Он жадно захватывает соску, надетую на бутылочку. Комнату наполняют его тихие почмакивания, это заставляет меня улыбнуться. Его и без того крошечный носик морщится временами, а его темно-синие глаза закрываются.
Парень, кажется, ты серьезно голоден.
Теперь мне придется следить и за твоим питанием.
– Отличная работа, мистер Грей. Я отойду на пару минут. Распоряжусь, чтобы вам принесли детскую кроватку и пеленальный столик.
Не успеваю ничего возразить, как девушка оказывается за дверью палаты. Что же, мы вновь только втроем. Ана, Тео и я.
Мы семья?
Да, черт тебя дери, Грей.
Мы семья!
Сердце заходится в бешенном стуке, и я не в силах успокоить его. Все слишком быстро и через чур внезапно. Вдруг Теодор начинает капризничать, будто специально. Он ворочается и отказывается от бутылочки.
Блядь. Похоже, сын меня хорошо чувствует.
Спокойно, Тед, – мысленно говорю я, стараясь взять контроль над своими эмоциями. – Тебе нужно доесть еще двадцать миллилитров. Ты должен быть сытым.
Вставляю соску в маленький ротик и вновь слышу сладкое чмаканье.
– О, я смотрю, он все доел, – восхищенно произносит медсестра, зайдя в палату.
– Да. Спасибо, – отдаю ей бутылочку и возвращаю взгляд на ребёнка.
– Раньше он осиливал только треть нормы, – объясняет девушка, – даже немного потерял в весе.
Черт, это плохо! Ана убьет меня, если узнает об этом.
– Надеюсь, теперь он будет есть лучше, – одобрительно смотря на опустошенный сосуд, сказала медсестра. – Сейчас принесут кроватку, он поспит, а вы сможете отдохнуть.
Персонал ставит стеклянную кроватку рядом с Анастейшей, состояние которой по прежнему стабильно. Ни лучше, ни хуже.
Но и это радует.
Рядом с кроваткой ставят столик для смены подгузников. Меня передергивает от мысли, что мне нужно будет это сделать. Я боюсь не какашек, а неумелого обращения с ребёнком.
Не хочу стать причиной его детской травмы.
***
Внимательно слушаю речь своей матери, которая с любовью держит на руках своего первого внука. Ему всего неделя от роду, а он требует к себе особого внимания и отношения, не любит делиться тем, что принадлежит ему.
В точности, как я.
А я еще сомневался, мой ли это ребенок.
– Кристиан, ты меня слышишь? – окликает меня голос матери.
– Да.
– Я говорю, Тедди полностью здоров, мы его выписываем, и ты забираешь его домой, – не знаю, в который раз вторит Грейс, чтобы эта информация наконец-таки обработалась в моем мозге.
– Мам, во-первых, я не брошу здесь Анастейшу. По крайней мере, пока она не придет в себя. Я хочу быть рядом, когда она проснется, – делаю глубокий вздох, потому что ужасно устал, потому что боюсь за свою жену каждую проклятую минуту, потому что по моей коже пробегают мурашки всякий раз, когда я пытаюсь предположить вариант, в котором мы с сыном остаемся вдвоем. – А, во-вторых, я не умею быть родителем. Я много чего пережил за свои не долгие двадцать восемь лет, однако к такому меня жизнь не подготовила, к сожалению. Я не справлюсь с ним дома. Вчера я его впервые держал на руках! Вообще впервые держал грудного ребенка на руках.
– Мне рассказали, как ты хорошо справился с кормлением. Уверена, у тебя не возникнет особых трудностей, милый, – тепло произносит мама негромким голосом, чтобы не потревожить ребенка. – К тому же, ты не будешь один. Дома будет Гейл; гостей тебе не избежать: Миа и Кейт обязательно заглянут к вам домой, потому что сюда ты запретил им приходить. И еще утром звонила Карла, сказала, что приедет в конце недели.
– Мне страшно.
Я вновь чувствую это: беспомощность, беззащитность, неуверенность в себе.
Будто я снова в подростковом возрасте. Это душит.
– Понимаю, но рано или поздно придется учиться, Кристиан. Прости, сейчас я не могу тебе ничем помочь. Я работаю за троих: один педиатр уволился, а другая в отпуске, – аккуратно передавая мне сына, говорит Грейс и улыбается. – Ты все-таки решил назвать его Теодором? В честь дедушки?
– И в честь Рэя. Для нас с Аной эти люди очень важны, – сжимаю своего мальчишку, и он сладко кряхтит, улыбается во сне. – Думаю, она не будет против.
– Хорошо, я заполню документы и принесу, сегодня вы можете поехать домой.
Когда доктор Грей ушла из реанимации моей жены, я переложил Тео в кроватку, прикрыв его одеяльцем, и принялся строчить Тейлору список необходимых вещей для сына. Вспомнить бы только, о чем говорила Ана. Она где-то держала листик с необходимыми вещами для выписки.
Нужно во что-то его одеть. Поэтому под номером один – одежда, включая шапочку, носочки и конверт. В дороге могут понадобиться подгузники и смесь, это тоже добавляю. Так же пишу секьюрити, чтобы позаботился о безопасности, ведь на улице могут поджидать папарацци. Не хочу, чтобы мой сын засветился в прессе так рано.
– Вроде бы все, что тебе нужно, – смотрю на ребенка в кроватке и хмурюсь.
Парень, надеюсь, ты поможешь мне, потому что я безнадежен во всем, что касается детей.
– А, вот еще что, – отправляю еще одно сообщение с просьбой установить детское кресло в Ауди Q7, на которой Джейсон должен нас забрать.
***
– Удачи, Кристиан, – мама вручает мне сына, которого она одела в привезенные вещи. – Вечером заедет Миа, проверит, как у вас дела, и познакомится со своим племянником.
– Хорошо, – я бросаю беглый взгляд на неизменное лицо Аны, присоединенной к аппаратам. – Если будут какие-либо изменения, сообщи мне сразу же.
– Обязательно.
– Мистер Грей, все чисто, – произносит Тейлор, когда я выхожу в коридор с Тедди на руках, – мы можем идти.
– Отлично. Давай отвезем тебя домой, малыш, – опускаю взгляд на Теда, который с интересом рассматривает мой галстук и теребит его в крошечных пальчиках.
Тейлор вызывает лифт, и двери тут же раскрываются. Мы входим внутрь и едем вниз. Сердце немного заходится, мне страшно выносить его во внешний мир.
Признай, Грей, ты просто боишься не справиться, оставшись с ним.
Да-да, это правда! Но кто бы не боялся на моем месте?
Я надеялся, что рядом будет Анастейша, думал, что она будет учить меня и подсказывать. Но я брошен, по сути, на произвол судьбы. Няней никто не отменял, но в данной ситуации, как объясняла Грейс, ему лучше быть с кем-то близким. Тео важно не чувствовать себя одиноким, вдали от родителей.
Хоть он и был практически девять месяцев внутри нее, со мной у Теодора связь не намного слабее. Он чувствует меня, мой страх и волнение, неуверенность.
Я боюсь его.
***
– Вот мы и дома, – двери лифта в Эскале открываются, и Тейлор сопровождает меня в фойе, где нас встречает миссис Джонс с некой грустной улыбкой. – Гейл, – легко киваю женщине в знак приветствия.
– Добрый день, мистер Грей, – отвечает она, делая пару шагов ко мне. – Позволите? – она протягивает руки.
– Да, – соглашаюсь я и передаю младенца. – Его зовут Теодор.
– Он очень похож на Вас, сэр, – покачивая Теда, произносит Гейл.
– Спасибо.
Только я больше вижу в нем Ану, чем себя.
Мне удалось немного поработать, проверить почту и ответить на несколько писем, которых накопилось уже достаточно много. Я выпал из жизни своей компании, меня заменяет Рос. И я безумно благодарен ей за помощь, ведь, если бы не она – моя правая рука, – и здесь все вышло бы из-под контроля.
В восемь приезжала Миа с Итаном, они пробыли около получаса и уехали на свидание. Я надеялся, что она будет одна, и останется хотя бы до утра. Но не тут-то было.
Гейл приготовила Тео смесь, и я кормил его в детской комнате, сидя в кресле около кроватки. Засыпать он пока и не думает, но уже капризничает. Он устал. Этот день наполнен для него стрессами: разлука с мамой, поездка в авто, новое место, незнакомые люди.
О, нет, кажется, снова подгузник…
– Гейл, – говорю в радионяню, вызывая домоправительницу. – Гейл, мне нужна помощь в детской.
Перед этим мне помогла Миа, а до этого Гейл, пока я работал у себя в кабинете. Мне ведь толком никто и не показал, как это делается. Вдруг, что-то пойдет не так?
– Чем могу Вам помочь, сэр? – в комнату заглядывает женщина.
– Думаю, он полон, – показываю на подгузник. – Я еще ни разу не менял эту штуку. Вы покажете мне?
– О, конечно, – смущенно захихикала миссис Джонс и подошла ко мне, – давайте мне этого милашку.
Она уложила его на пеленальный столик и подозвала меня. Нахмурившись, я внимательно наблюдал за процессом смены «нижнего белья» своего сына. Она отклеила одну липучку, затем другую и, вытерев задней частью маленькую попку, сняла подгузник.
Да уж, запашок тот еще…
Затем Гейл протерла его салфетками и присыпала тальком. Трудно поверить, что я тоже когда-то был таким. И у меня был такой маленький… краник. Невольно улыбаюсь своей мысли, но скрываю это от миссис Джонс.
Взяв две ножки, она приподнимает его поясницу одной рукой, а другой подкладывает чистый подгузник и закрепляет его.
– Если кожа преет или есть раздражение, то нужно смазать кремом, – добавляет Гейл, надевая чистый боди. – Вот и все, – она вручает мне ребенка и тепло улыбается.
– Благодарю за подробный урок, Гейл.
– Сэр, – кивает она и удаляется.
– Теодор, – смотрю на сына, – мы сможем провернуть такое сами?
***
Когда мой сын уснул, я уложил его в кроватку и прикрыл одеяльцем. Смотря сейчас на малыша, думаю, как вовремя мы с Аной позаботились о детской комнате. Оставляю ночник включенным, проверяю работу радионяни и тихо выхожу из спальни Тедди, направляясь к себе.
Здесь так пусто без нее.
Забираюсь в постель и укрываюсь одеялом, ощущая на коже прикосновение ее пальчиков. Смотрю на ее подушку и тяжко вздыхаю. Скорее бы моя малышка вернулась ко мне. Ана нужна мне, словно воздух.
Где ты, маленький ублюдок. Слышу его голос вдалеке, вокруг темно и холодно. Я сжимаюсь, тело трясет. Я открываю встроенный в стену шкаф и вижу мальчика трех лет.
Узнаю в нем Теодора.
Нет!
Он плачет, а я смеюсь. Нет! Этого не может быть!
Мой мальчик плачет, он боится меня…
Распахиваю глаза, пытаясь на чем-то сфокусироваться. Все плывет. Включаю ночник на прикроватной тумбе, понимая, что вот-вот мое сердце выпрыгнет из груди.
Проклятье, что это было?
Сраные кошмары вернулись, Грей.
Ее нет рядом, а у меня снова кошмары. Но они изменились. Теперь я… Я ужасно обращаюсь с мальчиком. Однако, становится еще паршивее от того, что сутенер моей биологической матери не был моим отцом, а в своем сне я издевался над своим собственным сыном.
Этого я боюсь больше всего на свете.
Ана возненавидит меня. Нет, я не допущу этого! Я ведь… Я люблю Тедди! Как бы я не боялся, как бы не страшился ошибиться в обращении с младенцем, я люблю его, свою плоть и кровь.
С ужасом замечаю спустя пару мгновений, что Теодор и вправду плачет. Сработала радионяня. Я подрываюсь с постели и бегу на второй этаж, перескакивая по две ступени за раз. Малыш заходится в истерке, дергает ручками и ножками, кривится, кричит.
– Эй, ну ты чего? – шепчу я, аккуратно поднимая сына на руки. – Тише, Тедди, тише, – покачиваю его на руках.
Он немного успокаивается, но еще хнычет. Смотрю на время, 12:58, он еще не должен был проголодаться, и подгузник в норме. Кажется, он просто испугался одиночества.
Нет-нет, Грей, это плохая идея взять его с собой в комнату.
Но так он хотя бы будет рядом со мной, будет чувствовать мое присутствие. Не ощутит себя брошенным. Прижимаю его к себе крепче, продолжая покачивать, и выхожу из комнаты. Спускаюсь вниз и возвращаюсь в свою спальню.
Укладываю Теодора на половину Аны, с другого края кладу свободную подушку, а низ подпираю своим покрывалом. Из шкафа вынимаю еще одну подушку и кладу ее у изголовья.
Все, теперь ты в безопасности, малыш. А главное – я рядом.
Ложусь возле своего сына и глажу по животику, чтобы он окончательно успокоился. Вскоре Тед засыпает, а за ним следом отключаюсь и я.
***
Сегодня девятое мая.
Наша первая годовщина. Ровно год назад Анастейша упала в моем кабинете, придя заменить свою подругу-соседку. Нет, она не просто упала, она буквально ввалилась в дверь и в мою жизнь. Тогда я еще не понимал, к чему может привести наше знакомство, да и не мог поверить, что наши отношения выйдут за рамки Дом-Саба.
Сегодня наш первый юбилей, а она в больнице, я с ребенком дома. Но я не собираюсь сидеть в четырех стенах, сложив руки в ожидании чуда. Не возьми я ситуацию в свои руки после нашего первого и последнего расставания, наверное, так и трахал бы бесцельно брюнеток.
А теперь у тебя семья, Грей.
Смотрю на спящего сына. Прошлая ночь была кошмарной! Он без конца просыпался, хныкал, и я бегал на второй этаж в его комнату. Пришлось забрать его к себе и уложить на кровати, и так мы провели остаток ночи. Что же, зато теперь Теодор отсыпается.
Поручив сына миссис Джонс, я быстро принял душ и надел джинсы с рубашкой. Хотелось разнообразия в этот день. Я мог бы нанять няню, но мне легче добавить зарплату уже проверенному, надежному человеку, чем искать кого-то, и не быть в нем уверенным. Поэтому я со спокойной душой и букетом роз отправился в больницу к жене.
Я так надеялся, что все в скором времени вернется на свои места, что моя малышка проснется, подержит сына на руках, скажет, нравится ли ей выбранное имя. Я возлагаю на этот день большие надежды. В прошлом году девятое мая изменило мою жизни, надеюсь, то же самое произойдет и в этом.
Открываю дверь реанимации и вхожу внутрь, ожидая увидеть Ану, однако, замираю на месте. Брови удивленно ползут вверх, а сердце ускоряет ритм в страхе. Проклятье, где она? Кровать пуста, ее нет.
О, нет…
Она ушла? Бросила меня?
Паника нарастает в груди, сковывает дыхание. Я пячусь назад в неверии, этого просто не может быть. Моя Ана не могла так поступить. Громко втягиваю воздух. В коридоре сталкиваюсь с медсестрой.
– А… где… – показываю на дверь, – где Анастейша Грей?
– О, Вы ее муж? Мистер Грей? – спрашивает девушка, и я согласно киваю ей, все еще требуя ответа всем своим видом. – Ее перевели в обычную палату, разве Вам не сообщили?
– Что? – в горле собирается ком.
Моя девочка очнулась, а мне никто не сказал!
Блядь, всех уволю!
– Мне должна была позвонить медсестра… Не знаю, как ее зовут, рыжая…
– А, это Кайли, у нее выходной сегодня. Пойдемте, я проведу Вас к жене, – улыбается брюнетка и зовет меня за собой.
Наконец-то она сказала хоть что-то толковое! Мы проходим по длинному коридору отделения, и медсестра останавливается около одноместной палаты под номером триста пятьдесят два. Со словами «Вам туда» она удаляется.
Нетерпеливо нажимаю ручку двери и вношусь внутрь, словно ураган. Малышка лежит на кровати с закрытыми глазами, но, услышав меня, поднимает голову. Ее личико озаряет улыбка, однако смотрит она немного испуганно.
– Кристиан, – шепчет она, осматривая меня с ног до головы. – Я так скучала, – мурлычет Ана.
– Ох, детка, – подлетаю к ней и оставляю цветы на тумбе, присаживаюсь на край постели и припадаю к ее губам, целуя неистово страстно и любя.
Эти губы сводят меня с ума. Не могу без них жить.
– Где наш малыш? Что с ним? – с волнением в голосе спросила Анастейша, приложив руку к своему плоскому животику.
– Он уже дома, любимая, и он вполне здоров, – заверил ее я.
А еще нужно сказать ей, что я выбрал имя.
Надеюсь, ей понравится.
– Что ты мне не договариваешь? – нахмурилась она, нежно взяв мою руку в свою. – Скажи мне.
– Детка, ты была без сознания, и мы не знали, когда придешь в себя… А нашего сына уже выписывали… Ему нужно было дать имя, и я взял на себя эту ответственность, – сдерживая переживание в горле, произношу я, от чего мой голос слегка дрожит. – Я назвал его Теодор Рэймонд Грей.
Произнеся то, что хотел, я замер в ожидании ее реакции. За время ее молчания, думал, я состарюсь. Ана ничего не говорила, видимо, пыталась понять, откуда я взял эти имена.
– Мне нравится, – наконец, выдала миссис Грей. – Теодор – в честь твоего дедушки, а Рэймонд – в честь моего отца. Ты правильно сделал, Кристиан. Я люблю тебя, – взяв мое лицо в ладоши, она, еле прикасаясь к моим губам своими, нежно поцеловала меня.
Слава Богу, ей понравилось! Я с облегчением выдохнул.
– Тедди потрясающий малыш, – отпрянул я от жены и посмотрел в ее глаза. – Очень похож на тебя.
– Ты держал его на руках? – неуверенно спрашивает Ана.
Ну, конечно, она же думает, что я боюсь, что не уверен в себе, как в отце. И отчасти это так и есть, однако, я учусь.
– Да, я впервые взял его на руки через пару дней, – рассказываю я. – Он постоянно плакал, ему была нужна ты, но… Грейс позвала меня. Представляешь, он успокоился! – с восторгом произнес я. – Прекратил плакать как только оказался у меня на руках.
– Почему я не удивлена?! – с улыбкой хмынула Анастейша. – Ты ведь его отец, Кристиан.
– Потом я кормил его из бутылочки, – продолжаю я свой рассказ. – Он невероятно смешно сосет молоко! Позавчера был мой первый подгузник…
– И как все прошло? – рассмеялась миссис Грей.
