Текст книги "Любовь как шпага, юмор как щит (СИ)"

Автор книги: Kellen7

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

– А, это ты, сволочь наглая! Тогда каблуком надо было, каблуком!

Ибрагим обреченно вздохнул и протянул ей конверт:

– Открытка на день Рождения дочери? – усмехнулась Джанин.

Эйб поморщился, словно на него нагадила какая-то пролетавшая мимо птаха.

– Деньги, – откликнулся он.

Недоверчиво посмотрев на мужчину, рыжая осведомилась:

– На подарки что ли?

– На ремонт, – рыкнул потерявший терпение Мазур. – Нельзя же каждый день столько времени на автобусе ездить, купи себе уже нормальную машину или эту почини!

Разъяренно зашипев, словно кошка, по хвосту которой проехался велосипед, Джанин набросилась на Эйба.

– И кто у тебя этих денег просил? Я сама зарабатывала, сама дочь поднимала, и мы с ней отлично жили, пока ты не появился!

Ибрагим молчал, пораженно слушая женщину, которая решилась все ему высказать.

– У Розы из-за тебя с Димой проблемы, у меня – с работой! – взвыла рыжеволосая.

Из всей фразы Мазур выловил только ключевую часть.

– Кто такой Дима? – навострился мужчина.

Джанин немного успокоилась, вспомнив интеллигентного одноклассника дочери.

– Очень приятный и приличный мальчик, – ответила она собеседнику.

В следующее мгновенье женщина отчетливо услышала, как Ибрагим скрипнул зубами. Хотя Розу он знал недавно, поклонников дочери был готов отгонять изо всех сил.

Откуда ж ему было знать, что нет у нее этих поклонников?

– Не отходи от темы, – предупредила мужчину Джанин. – И забери уже свои дурацкие деньги!

Эйб еле успел поймать летящий в него конверт и прикрыться им от разозленной женщины. Джанин, у которой еще месяц назад появились некоторые проблемы на работе, теперь могла наконец-то расслабиться и кого-то в этих проблемах обвинить.

И пусть она тогда еще не встретила Мазура.

Он уже заочно был виноват.

– Послушай… – начал Ибрагим, но его тут же перебили.

– И не смей появляться больше у нас на пути! Ни у меня, ни у дочери!

Совершенно недовольный исходом разговора Эйб наблюдал за тем, как его любимая женщина бежала к остановке, пытаясь успеть на нужный автобус.

***

Алена устало положила руки на стол, а уже на них – голову. Дети ушли в школу пару часов назад, и теперь женщина осталась дома одна, огорченная и совершенно разбитая.

Одна.

Без мужа.

Дима наверняка заметил отсутствие Александра ночью, но вслух ничего не сказал, боясь расстроить мать еще больше. Алена невольно улыбнулась, вспоминая сына. Эх, как же они были с ее мужем похожи внешне и как различались внутренне!

Если Дмитрий был хоть и замкнутым, но честным и в глубине души добрым человеком, то Алекс… сколь угодно долго мог притворяться хорошим, но в итоге подлая натура брала свое!

А ведь она даже поверила в то, что муж вернулся в семью, что после того давнего инцидента он больше ей не изменял, а на самом деле…

Громко хлопнула входная дверь, возвещая о приходе кого-то из родственников.

– Я дома! – раздался громкий крик Александра.

Действительно, кто еще мог это быть? Дети учились, а вот муж счел нужным вернуться к ней.

Через пару минут мужчина зашел на кухню, но тут же остановился, увидев расстроенную Алену.

– В чем дело? – быстро спросил он.

Женщина горько усмехнулась.

– Жена у тебя идиотка, – выдавила она.

Нахмурившись, Алекс подошел к Алене и попытался ее обнять, но женщина решительно отстранилась.

– О чем ты? – поинтересовался мужчина.

– Я подаю на развод, – вздохнула Алена, отворачиваясь и боясь поднять глаза, чтобы не передумать при виде красивого и такого любимого мужа.

Но измена губит всё.

Доверие.

Привязанность.

Любовь.

Александр накрыл лицо руками и опустился на стул.

– Ты помнишь, как мы встретились? – спросил он у жены. – Еще тогда, впервые, в Бийске? Ты подбежала ко мне со спины и потребовала вернуть деньги. И только когда я обернулся, поняла, что перепутала меня со своим бывшим парнем. А я навсегда запомнил твое изумленное лицо…

– Запомнил, говоришь? – недоверчиво переспросила Алена. – Когда изменял, тоже о моем лице думал?

Нахмурившись, мужчина проговорил:

– Я думал, мы уже забыли о той старой истории.

– О той, может быть, и забыли, – кивнула Алена. – А вот что ты делал сегодня ночью?

Александр заметно побледнел.

– Я был на работе, – начал он, но под недоверчивым взглядом жены быстро смутился и стал говорить тише. – На сегодняшнее утро было запланировано подписание двух договоров, а наши новые юристы их ужасно составили, пришлось самому все делать!

Укоризненно покачав головой, Алена произнесла:

– В прошлый раз ты говорил то же самое.

Не выдержав больше умоляющего взгляда мужа, женщина поднялась с места и направилась в прихожую, бросив по дороге, что идет в магазин. И лишь захлопнув входную дверь, она привалилась к ней с той стороны и устало выдохнула.

Сжав руки в кулаки, словно защищая себя тем самым от всех окружающих, Алена направилась в супермаркет. Совсем рядом с магазином она невольно остановилась, раздумывая, как же обойти громко кричащую парочку.

Рыжеволосая женщина, ее ровесница, в чем-то обвиняла мужчину, а тот оправдывался, пятясь назад. Но затем и он пошел в наступление.

Да, не только у нее это утро паршивым выдалось.

Алена вновь остановилась прямо перед дверью супермаркета и задумалась. Как же объяснить мужу, что она не позволит ему так нагло относиться к собственным детям! Его можно понять: жена – отнюдь не красавица, но вот портить жизнь Диме и Вике она не позволит.

На сына и так слишком сильно повлияли прошлые события, еще больше портить ему жизнь она не позволит.

Решено. На развод определенно нужно подавать.

А Александр в то же время сидел на кухне и размышлял, как же ему убедить жену, что он действительно был на работе!

Последний десяток лет Алекс провел в любви к Алене и их детям, а сейчас все снова пошатнулось.

И из-за чего?

Из-за его давней глупости.

Роковой глупости, которая потянула за собой длинную цепочку событий.

Сначала разрушилась судьба Алены, затем Дмитрия.

А теперь еще и Вика могла попасть под удар, ведь развод родителей – это одно из самый ужасных происшествий в жизни. По крайней мере, для девушки с таким характером, как у Виктории.

Решено. Разводиться он не будет. И как главный юрист в одной из фирм города, сделает все, чтобы любимая женщина от него не ушла, задействовав при этом все средства.

Потому что эта женщина любимая.

Комментарий к Глава 28

Простите, я не могла написать только о Розе и Дмитрии, потому что истории их родителей также очень важны)

========== Глава 29 ==========

Я еще раз поправила черное платье, позаимствованное у матери за неимением лучшего. В последнее время лишних денег практически не было, а тратить последние центы на новый наряд – глупость несусветная.

– Сволочь, скотина, дрянь… – раздались ругательства из комнаты матери.

Если Джанин начинала ругаться, это могло значить только одно – возвращаясь с работы, она опять встретила Мазура и теперь не могла успокоиться после разговора с ним. Хотя именно «разговора» у них в последнее время и не было. Обычно мать орала на отца, а тот боялся и слово вставить, потому что понимал, что в таком случае в следующий раз рядом с ним даже останавливаться рыжеволосая не станет.

Надев мамины же туфли, осторожно постучалась в дверь ее комнаты. Недовольное бормотание тут же стихло, и вскоре меня впустили внутрь.

– Ты можешь в следующий раз не ругаться так громко? – попросила родительницу, которая уже успела прилечь на кровать и накрыться пледом.

– Я думала, ты уже ушла на свои танцы, – отмахнулась Джанин, попутно пытаясь незаметно затолкнуть ногой банку пива под кровать.

Не без скептицизма посмотрев на старания матери, проговорила:

– Оставь уж так, а то прольется еще, придется пол мыть.

Сдержанно улыбнувшись, Джанин прекратила попытки избавиться от «улики» и в упор поглядела на меня.

– Так почему ты больше не общаешься с Дмитрием? – поинтересовалась она.

Я не без огорчения вздохнула. Вот почему она такая внимательная в последнее время? Нет, я, конечно, понимала, что мать заметит мои более ранние возвращения, как и то, что с утра я одна добираюсь в школу, но все же надеялась, что вслух она говорить об этом не станет.

– Мы немного поругались, – поведала родительнице.

Отметьте: я не стала подставлять Беликова и говорить, что в нашей размолвке был виноват именно он, а это огромный плюс в мою пользу!

Однако Джанин мне не поверила и покачала головой.

– Из-за Эйба все, да? – полюбопытствовала она.

Я невольно закашлялась. Нет, косвенно Мазур был, конечно, виноват, но вот догадливость матери несколько смущала. Или она действительно была в курсе событий или…

– Мам, почему ты в последнее время хочешь его обвинить во все наших неприятностях? – осведомилась у родительницы.

Мать поджала ноги и посильнее закуталась в плед. Даже я невольно поежилась, глядя на нее, и порадовалась, что хотя бы в зале, отведенном для проведения Осеннего бала, будет жарко.

– Знаешь, я ведь не на него злюсь, – произнесла вдруг Джанин, – а на себя, причем за то, что до сих пор его не забыла и все еще на что-то надеюсь.

Грустно улыбнувшись, мать опустила голову и замолчала.

– Так, может быть, у него та же проблема? – рискнула предположить я. – Возможно, Ибрагим тоже все помнит?

Джанин откинула ярко-рыжие волосы назад и смерила меня недоверчивым взглядом. Я же только усмехнулась и молча подняла с пола банку, в которой еще оставалось пиво.

– Эй! – недовольно вскрикнула Джанин, заметив, как я конфискую алкоголь еще и из верхнего ящика комода.

– Захочешь напиться – пойдешь в клуб, – улыбнулась матери, уже заранее зная, что ни в какой клуб она не пойдет.

Родительница поклялась не появляться в таких заведениях с тех самых пор, когда встретила в одном из них Мазура, так что за нее можно было не волноваться.

Отойдя подальше от дома, я с удовольствием выкинула все отнятые у матери спиртные напитки в один из мусорных баков.

Следим за моральным обликом родителей, черт возьми!

Вновь вернувшись к дому, я наткнулась на переминающегося с ноги на ногу Мейсона. Парень нетерпеливо поглядывал на мои окна и гонял по асфальту пустую пивную банку. Так, кажется, мамуля уже успела и на улице сегодня выпить.

Подкравшись к парню сзади, с силой опустила руки ему на плечи. Не ожидавший такой подставы Эшфорд подскочил на месте, громко заорал, резко развернулся, занося руку для удара… и уперся взглядом в мою донельзя довольную мордаху.

– Зараза, – выдавил парень, когда понял, что его разыграли.

– Еще какая, – подтвердила я, – но так как это ты меня пригласил, а не я тебя, то мы сейчас вместе пойдем на этот гребаный бал и знатно повеселимся.

Нервно рассмеявшись, рыжий выдавил:

– Я уже в этом как-то не очень уверен.

А никто не предлагал меня с собой звать! Я могла бы и дома остаться вместо того, чтобы смотреть на то, как Беликов будет мило общаться с Ташей.

Интересно, а Дмитрий соизволит белую рубашку надеть или совсем уж в похоронном виде явится?

Вскоре мы уже подошли к школе, которая в темноте выглядела зловеще. Эх, я и утром-то в это здание частенько входить боялась, а теперь… как-то совсем не хотелось ни на каком Осеннем балу появляться.

Осторожненько развернувшись на сто восемьдесят градусов, я засеменила обратно, но меня вовремя поймали за шкирку.

– И куда это мы свалить пытаемся? – ласково спросил Мейсон.

Я совсем уж безнадежно указала пальцем куда-то в темноту, надеясь на снисходительность рыжего.

– Неа, – покачал головой Эшфорд, – я без пары в зале не появлюсь, мне стыдно будет.

Никакого сострадания к ближнему своему!

Под внимательным взором Мейсона я развернулась и под руку с ним направилась в учебное заведение.

Как же я люблю эти школьные коридоры, которые в данный момент выглядят настолько мило в полумраке!

А школьные шкафчики я вообще обожаю, ведь пару лет назад именно в них мне порой Ивашков любил всякую пакость наподобие тухлых фруктов подкидывать! Боже, как приятно вспомнить прошлые деньки!

О, а этот класс вообще мой любимый, меня же там учительница литературы так обожала спрашивать каждый день! Так приятно выйти к доске и начать говорить о произведении, которое ты даже не читала! Развивается фантазия!

В общем, я старалась и сама заразиться оптимизмом, и распространить его вокруг.

– О, а помнишь, как возле этого стенда мы с Беликовым встретились на пятый день нашего знакомства? – поинтересовалась у рыжего, через силу произнося фамилию одноклассника.

Надо не только самой радоваться, но и других веселить, вот.

– Это когда тебя Иван толкнул и ты носом в чью-то блевотину угодила? – уточнил Эшфорд. – Помню, конечно. Такое вообще трудно забыть.

Я невольно поморщилась. Да, не получилось настроение поднять.

Тем временем мы подобрались к залу, из которого слышались громкие крики молодежи и ритмичная музыка.

С некой долей испуга я вошла в помещение и тут же огляделась, стараясь найти Дмитрия. Да, это было глупо и в какой-то степени неправильно, но очень уж хотелось понять, где сейчас находился парень, что делал, с кем беседовал, о чем именно он разговаривал…

В общем, лучше бы я не искала Беликова, потому что увидеть парня, целующегося с Ташей, было потрясением.

Да чтоб у нее туалетная бумага сразу после съедения сильно просроченного йогурта кончилась!

– Вау, – выдавил Мейсон, привыкший видеть постоянно спокойного, рассудительного и холодного Дмитрия, – ты тоже это видишь?

– Да, – раздраженно отозвалась я.

– Круто, – выдавил Эшфорд.

Я была готова сорваться на рык.

Это, черт возьми, не круто! Вообще не круто! Совсем не круто!

Да, это обидно, это грустно, это печально. Это, дерьмовый Осенний бал, даже больно!

Но не круто!

– Странные у них отношения, – неодобрительно произнесла я, отворачиваясь от Беликова.

Мейсон недоуменно посмотрел в мою сторону.

– Почему странные? – не понял он. – Они наверняка встречаются. Они же даже целовались!

Но моя скромная персона сдаваться не желала.

– Может, это было искусственное дыхание? – предположила я.

Скептически что-то хмыкнув, рыжеволосый посоветовал:

– Не ревнуй так открыто, а?

Я с возмущением поглядела на парня. И кто ему сказал, что я ревновала? Может быть, мне просто жалко было Дмитрия, вынужденного проводить время с Ташей. Ведь Озера и за пару минут может весь мозг выесть, и непонятно, что она в силах сделать за несколько часов…

– Да ладно, Хэзевей, в этом поцелуе даже страсти нет! – послышался сзади голос Ивашкова.

Обернувшись, увидела недовольного чем-то Адриана, который только-только подошел к нам, но уже успел понять, о чем идет разговор, и даже смог в этот разговор вмешаться.

– Думаешь? – недоверчиво спросила я.

– Я так же своего щенка напоследок целовал перед тем, как землей засыпать, – отозвался Ивашков.

Поморщившись, я отодвинула рукой коктейль, который протянул мне Мейсон. Нет, в ближайшие несколько минут жажда меня мучить точно не будет.

Ага, и аппетит тоже.

А если Адриан подробнее расскажет о процессе захоронения, то можно будет даже на диету не садиться.

– Ты не мог бы говорить о чем-то более приятном? – озвучил мои мысли рыжеволосый.

Обиженно поджав губы, Ивашков залпом выпил стакан пунша и огляделся, выискивая кого-то знакомого.

– Хэзевей, ты извини, конечно, что тебя танцевать не приглашаю… – начал парень.

– Все понимаю, у меня ведь после этого танца все тело болеть будет, – небрежно отмахнулась я.

В данный момент меня волновало исключительно поведение Беликова, а не какие-то там моральные устои Адриана.

А вот Ивашков уходить раздумал.

– Да? – удивленно переспросил он. – Ты считаешь, что я такой страстный?

Фу, и какие же пошлые мысли посетили его скудный мозг?

– Я считаю, что ты такой неуклюжий, – умерила пыл парня. – Ты наступишь мне на ноги больше раз, чем я тебе, а это обмен неравноценный.

Прищурившись и всем своим видом выражая недоверие, Ивашков заявил:

– Но с Дмитрием же ты нормально танцевала.

Так, срочно нужно было придумать, как же выпутаться из ситуации и попутно не опозориться.

– Меня вело чувство, – попыталась убедить Ивашкова.

Судя по его ехидной моське, обман не удался.

А испортил все Эшфорд.

– Это была единственная мелодия, под которую она могла просто потоптаться на месте, потому что ее мать часто эту песню слушала. Тут каждый идиот – не принимай на свой счет, Роза, – запомнить сможет. А на балу танцевать нужно, а не перебирать ногами, – проговорил рыжий.

Вот сволочь малолетняя.

– Спасибо, – сквозь зубы обратилась к Мейсону.

Парень беззаботно улыбнулся и протянул мне руку, приглашая на танец.

– Не стоит, – тут же отшатнулась я.

Нет, с Беликовым я бы станцевать согласилась – даже если бы я опозорилась рядом с ним, никто бы не засмеялся, но вот с Мейсоном…

– Смущаешься, как гробовщик в первый день работы! – вмешался Ивашков. – Жестче надо быть, напористее!

Я со вздохом посмотрела на парня.

– У тебя сегодня на редкость специфичный юмор, – поведала ему.

Рыжий согласно закивал.

В это время заиграла очередная мелодия, и Адриан дернулся в сторону танцевальной площадки.

– Да что же так девушек мало! – взвыл он, заметив, как еще одну одинокую одноклассницу увели на танец. – Впору парней приглашать!

Мейсон испуганно спрятался мне за спину и начал что-то тихонько бормотать. Может, от злых духов, к которым вполне можно было причислить Ивашкова, защищался.

– А ты Розу пригласи, она свободна, – в попытке отвлечь Адриана предложил Эшфорд.

Надо же, даже забыл, что это он меня сюда пригласил!

– Это подло, – уведомила я рыжеволосого.

– Зато действенно, – прошипел он.

На Ивашкова, как ни странно, и правда подействовало. Парень посмотрел на меня, словно изучая, и молча протянул руку. Я на эту самую руку уставилась с таким видом, как котенок – на тапок нелюбимого хозяина, будто решая: нагадить или пускай живет?

Адриан, которому надоело это бесплатное представление, подал голос:

– Ты не хотела бы пойти и потанцевать?

– Не хотела, – решительно ответила я.

– А… – начал уж было парень.

– И не захочу, – перебила его.

Обиженный Ивашков убрал руку за спину и отвернулся, наблюдая за Беликовым, который наматывал с Ташей уже шестой круг по залу.

У них голова не закружится?

Нет, стоило, конечно, признать, что Озера сейчас действительно неплохо танцевала. И это было ее единственное достоинство.

Ладно-ладно, не могу я говорить о Таше, не перескакивая на гадости, такая уж я вредная натура.

– Точно не хочешь потанцевать? – на всякий случай уточнил уже переставший обижаться Адриан.

Конечно, когда на балу такая концентрация свободных девушек, обижаться на одну из них – уже глупость.

– Заколебал, – констатировала я. – Иди с рыжим потанцуй.

В ответ на изумленный взгляд Ивашкова произнесла его же слова:

– Жестче надо быть, напористее!

– Не буду тебе больше ничего советовать, – пробурчал Адриан. – Себе дороже.

Затем парень схватил брыкающегося Мейсона за рукав и потащил на танцевальную площадку. Видимо, Ивашкову совсем скучно было, если он даже согласился с парнем время провести.

– Ты сволочь! – послышался сбоку знакомый голос.

Посмотрев на сказавшую это Викторию, я чуть ли не застонала в голос.

Вот если кто-то из нас сволочь, милочка, то это точно ты. Чья тупая головенка все не так поняла? Какая попугаистая зараза рассказала о своих домыслах брату? Что за наглая скотина меня во всем обвинила?

В общем, на все вопросы был только один ответ, причем именно мое имя в нем бы определенно не прозвучало, а вот Викино…

– Тебе не кажется, что кричать на меня в людном месте неприлично? – поинтересовалась у девушки.

– Да клала я на твои приличия! – заорала Виктория.

Во-первых, приличия не мои, а общественные.

А во-вторых, фу-у… как грубо.

Принюхавшись, я тут же почувствовала стойкий запах алкоголя. Конечно, напиться прямо перед носом у старшего брата – что может быть лучше?

– Иди домой, – посоветовала Беликовой.

Не хотелось портить с девушкой отношения окончательно, так как в глубине души я все еще верила, что с Дмитрием мы помиримся.

Виктория высокомерно фыркнула, но развернулась и потопала в противоположный конец зала. Возможно, ее привела в замешательство моя реакция, отсутствия крика или оправданий с моей стороны. Или, может быть, девушка осознала всю тупость своего поведения (хотя этот вариант менее вероятен).

Я продолжала смотреть ей вслед, пока она не дошла до своих одноклассников и не принялась что-то тихо обсуждать.

А мне на плечо вдруг опустилась тяжелая рука.

Черт, когда я сегодня сделала похожую пакость Мейсону, то не думала, что такое неожиданное вмешательство в личное пространство может действительно испугать. Но, как оказалось, может.

Резко обернувшись, я не без удивления встретилась взглядом с Беликовым.

Он стоял так близко, но в то же время смотрел настолько холодно, что становилось жутко.

Увидев, что парень протягивал мне руку, я тут же протянула свою в ответ.

И в этот момент было плевать, что я не умела танцевать гребаный вальс. Клала я, как выразилась Вика, на то, что отдавлю Дмитрию все ноги, хотелось просто прижаться к нему и покружиться под эту дерьмовую музыку.

Хотя бы одну минуту.

Вот мы молча вышли в центр танцевальной площадки и начали движение. Медленные плавные движения, которым мать столько раз пыталась меня научить. В голове до сих пор слышался ее голос: «Раз, два, три. Нет, Роза, не с той ноги! Заново! Раз, два три… Это была моя любимая ваза, дочь, не будь такой жестокой. Раз, два… нет, Розмари, не приближайся к столу, тот сервиз стоит дороже, чем моя кожаная сумка!»

Посмотрев прямо в глаза Беликова, увидела те самые золотистые искорки, которые не давали мне покоя.

Черт, как же давно мы стояли с ним так близко.

Как же давно мы с ним вместе смеялись…

– Знаешь… – вдруг произнес Дмитрий и тут же замолк.

Я не отводила взгляда и продолжала делать одни и те же шаги. Хотелось верить, что нужные.

Раз, два, три. Раз, два, три.

– Ты решил извиниться? – предположила я.

А что? Может быть, он понял, что обвинял меня в глупейших вещах, а теперь осознал, что был неправ.

Беликов только грустно усмехнулся, словно поражался нелепости моего предположения.

– Нет, – откликнулся он. – Последний танец подарить хотел. Все же нехорошо так с тобой поступать было, как я поступил. Да, ты дрянь, но унижать я тебя не хочу. Все же иногда ты бываешь нормальной.

Испуганно глядя на парня, я просто не верила его словам.

Почему-то эта «дрянь» покоробила больше, чем все те измывательства, которые я терпела со стороны Беликова год назад.

Я ведь обзывала Дмитрия последними словами, причем как вслух, так и про себя. Да и когда слышала не самые лестные выражения в ответ, то не особо на них обижалась. Да, порой плакала, уткнувшись носом в подушку, иногда даже истерики случались, когда казалось, что выхода совсем нет.

Но никогда не было такого ощущения, будто внутри что-то оборвалось, что-то важное и очень нужное исчезло.

И теперь исчезло навсегда.

Дрянь.

А музыка все играла, заставляя делать ненавистные шаги.

Раз, два, три.

Черт, я уже ненавижу эти три цифры!

Когда мелодия закончилась, Беликов тут же остановился и отстранился. К парню сразу подбежала Таша, одарила меня снисходительной улыбкой и что-то защебетала.

Но я девушку уже не слушала, потому что из глаз текли слезы.

Обидно. Безумно обидно, когда тебя оскорбляют на пустом месте.

Так зачем тогда нужна эта гребаная любовь? Для того, чтобы еще больше страдать? Чтобы создавать себе еще больше трудностей? Чтобы получать от судьбы новую порцию мучений?

Закрыв лицо руками в попытке хоть как-то скрыть слезы, я быстро зашагала к выходу. По пути на кого-то наткнувшись, даже не извинилась, поэтому и не заметила, с какой нерешительностью смотрел мне вслед Иван.

Перед глазами все еще стояло лицо Беликова в тот момент, когда он высказал свое ко мне отношение.

А в голове играла музыка.

Раз, два, три. Раз, два, три…

========== Глава 30 ==========

– Люблю тебя-а, – вновь раздался громкий и уже надоевший голос под окном.

Я с силой прижала подушку к уху. Да что же это такое? Мне вставать уже через полчаса, а поспать не дают!

Нет, я все понимаю: Эйб – решительный мужик, который готов на все, дабы мою драгоценную родительницу вновь заполучить, но нельзя же орать как гребаный кошак под моим окном.

Да, окна он тоже перепутал, поэтому матери сейчас вполне нормально спалось в отличие от меня.

Несправедливость.

– Прошу тебя: прости меня-а-а, – вновь затянул Мазур, все еще надеясь, что певец в нем не сдох окончательно.

Я взвыла от отчаяния и еле сдержалась, чтобы не набрать в ведро воды и не вылить ее прямо на голову новоявленного романтика. Приходилось успокаивать себя тем, что этот человек принял непосредственное участие в процессе моего рождения и так поступать с ним совершенно неприлично. Кроме того, на благополучное решение спора между родителями я все еще надеялась.

С радостью прислушавшись, я внезапно поняла, что предсмертный визг свиньи, которую вот-вот будут резать, прекратился. Однако рано было улыбаться, потому как передышка закончилась, и Эйб вновь начал вопить, на этот раз еще громче и отчаяннее.

И почему, собственно, из-за ссоры родителей страдаю в первую очередь я? Решив хоть как-то эту несправедливость устранить, моя крайне раздраженная персона направилась к комнате матери и нетерпеливо застучала в дверь. Вскоре послышались тихие шаги, и передо мной показалась сонная Джанин.

– Роза? – недоуменно спросила она. – И что случилось?

Вместо ответа схватила мать за руку и повела в свою комнату. Эйб как раз перешел к новому куплету, так что впечатление от его песни должно было остаться самое яркое.

Насмешливо фыркнув, мать поинтересовалась:

– И давно надрывается?

– Полчаса, – рыкнула я, с отчаянием глядя на кровать и понимая, что сегодня поспать уже не удастся.

Через час уже отходил автобус в Нью-Йорк, и, хотя чемодан родительница помогла мне собрать еще вечером, времени все равно оставалось мало. Дело в том, что директор расщедрился и разрешил выпускным классам съездить в город под присмотром биолога.

Сам учитель, не ожидавший такой подлости, попытался вставить хоть слово, но его нагло заткнули. Затем мужчине сообщили, что «детям нужно определиться в жизни и понять, чего они хотят» и посоветовали не спорить с руководством. Биолог, так и не понявший, как увеселительная поездка связана с карьерой и дальнейшим обучением, только вздохнул и попытался найти плюсы в своем положении. По крайней мере, в дороге будет тихо, потому что вряд ли кто-то решится громко себя вести при Беликове. На этом плюсы заканчивались, однако мужчина не сдавался и пытался понять, какую еще выгоду сможет получить от поездки. Пока идей не было, но мужчина не отчаивался.

Так вот, в данный момент Джанин посмотрела на часы, на крайне сонную меня и, в отличие от моей скромной персоны, не заморачиваясь всякими нормами морали, приоткрыла в окно и вылила вниз воду из стоящего на тумбочке графина.

– Твою ж! – совсем не романтично прервалась песня.

Эх, вот если бы мне Беликов так спел, я бы его мигом простила, забыв обо всех обидах и оскорблениях.

– Не ругайся при ребенке! – высунулась в окно родительница. – Ты ей и так поспать не дал, неудачливое создание!

Я тоже подошла к стеклу и увидела мокрого Эйба. Да, стоило отдать должное маминой меткости: попасть со второго этажа небольшим количеством воды прямиком на одну макушку – дело не из простых.

– Почему неудачливое? – проворчал Мазур.

– Выбрать из двух окон неправильное – это надо уметь, – фыркнула родительница и захлопнула окно.

Затем подумала, снова открыла и бросила в Эйба моим учебником истории.

Моим учебником истории, черт возьми! И плевать, что я его даже не открывала – это была отличная подставка для чайных чашек да и вообще личная собственность. Кроме того, отца было банально жалко.

– Мам! – возмущенно окликнула рыжеволосую.

– Не будь жадиной, – тут же осадила меня та. – Мать деньги зарабатывает, а тебе одного учебника жалко.

– Мне папу жалко, – тихонько ответила я.

Джанин прищурилась и снова высунулась в окно. Она могла не опасаться, что учебник прилетит обратно, ведь Эйб прекрасно знал, что после такого в доступе к дому ему точно откажут.

– У дочери поездка, а ты ей утро испортил, – театрально воскликнула женщина, а затем, довольная собой, удалилась из моей комнаты.

– И что за поездка? – раздался вопрос с земли.

– В Нью-Йорк, – ответила вместо матери я.

Мазур хищно улыбнулся и, что-то бормоча себе под нос, удалился восвояси. Эх, если я в сорок лет буду походить по характеру хоть на одного из родителей, то мне уже заранее жалко своего будущего мужа.

Тем временем Джанин развила бурную деятельность и носилась по дому в поисках того, что «надо обязательно взять с собой в поездку, все-таки несколько дней дома не появлюсь». Успокоилась родительница только после обещания охладить ее уже проверенным способом и демонстрации заново наполненного водой стеклянного графина.

Наконец мы вышли из дома, причем мать решила проводить меня прямо до автобуса.

– И зачем? – не поняла я намерений родительницы. – Хочешь убедиться, что я наверняка уехала и точно уже не вернусь?

Обиженно поджав губы, Джанин ответила:

– Я просто за тебя волнуюсь и хочу проверить, все ли будет нормально.

Как оказалось, такие мысли посетили не только ее голову. Несколько родителей уже наворачивали круги возле автобуса, пока их детишки и мои одноклассники по совместительству устраивались внутри.

Среди толпы провожающих (на четыре дня уезжаем, что уж, можем и не вернуться) показалась и Алена. Рядом с женщиной никого не было, да и сама она выглядела грустной и подавленной. Прежняя веселость исчезла, словно и не было ее. Почему-то возникло ощущение, что появись я сейчас у Беликовых дома, Алена больше не станет намекать на наши с Дмитрием отношения и постоянно шутить.

Сама женщина тоже меня заметила и попыталась улыбнуться. Вот только улыбка ее выглядела довольно жалко.

Кивнув родительнице Дмитрия, которая совершенно не виновата была в хамском поведении ее драгоценного сына, я попрощалась с собственной матерью и зашла внутрь автобуса.

Тут уже было немало народу, причем Беликов с Ташей сидели прямо в середине салона. Вокруг них образовалась «мертвая зона». Либо одноклассники остерегались Дмитрия, либо пытались отдалиться от стервозной Наташи. Хотелось верить в то, что верен второй вариант, но факты указывали на верность первого.

Я все же выискала свободное место в самом конце автобуса и не без удовольствия уселась рядом с Ивашковым, запихав сумку под сидение.

– Тут Иван хотел приземлиться, – проговорил Адриан.

Я недовольно посмотрела на парня.

– А мне куда идти? Прямо за Беликовым садиться? – раздраженно спросила у одноклассника.

Подняв руки в извиняющемся жесте, Ивашков ответил:

– Я просто сказал.

– Я тебе сейчас так же просто в челюсть двину, – предупредила парня.