Текст книги "Добро пожаловать... в нашу школу! (СИ)"

Автор книги: KatrinaT

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

– Какого черта… – прошипела Теодора, тут же оказываясь коленями на листве, и чувствуя холодную сталь на руках. Вульф молча сдвинул брови, выражая крайнее недовольство, и окинул взглядом несостоявшихся подопытных – Виноградова тут же закрыла глаза, отвернувшись от ученого из-за воспоминаний о том кошмаре, что он устроил внизу; Ольшанская же прижалась к Лобанову, который не возражал действию бывшей любовницы и приобнял её за плечи, с ненавистью глядя на немца. С точно таким же выражением лица уже на него смотрел Уваров, едва не скалясь, и имел отвращение в отношении всех на той стороне. Барышников дёргался при погрузке в фургон ФСБ и пытался освободиться, не желая мириться с деятельностью органов власти. Витман с ужасом наблюдала штурм коллег, отвлекшись от реальности, и была нахмурена до предела, когда скрутили и её. Последний резкий злой взгляд она подарила Соколову, стреляя в него полными раздражения глазами. А он проследил за её арестом, затем выдохнув, и улыбнулся Вершининой, наконец успокоившейся:

– Я же сказал – Князь победил.

– А где он сам? – услышав фразу мужчины, поинтересовалась Смирнова, массируя голову внука руками, и глядя на Шевцова. Тот переглянулся с Назаровой и Лобановым, собираясь ответить, что бывший полковник ФСБ даёт показания, однако он вдруг появился на том бугре, где несколько секунд назад стояли агенты Вульфа и он сам. Обитатели Логоса принялись изучать его, мысленно благодаря за своё спасение, а он с доброй усмешкой критично отозвался в ответ на сказанное Соколовым:

– Не я победил, Илья, – он сделал паузу, окинув благодарным взглядом всю троицу агентов, – Мы победили.

Князев подошёл к своим агентам и завёл разговор по душам, а остальные принялись строить планы на будущее и пути отступления.

Группа Авдеева, теперь с дополнением, решала вопрос о делах насущных: для маленьких детей следовало найти другую школу для продолжения обучения, выпускникам – поступить в университет, а взрослым лучше благоустроиться. Но все эти мелочи не сравнятся с тем, какую стойкость проявили жители Логоса за столь долгое время, сколько сил и нервов ушло у Максима, Виктории, Дарьи, Андрея, Ромы, а затем и у Лизы для прямой конфронтации с фашистами, сколько тайн раскрылось с плохими последствиями. И это в прошлом. Логос закрыл для них свои двери навсегда.

***

Спустя несколько часов

В ФСБ началось разбирательство по делу Вульфа и его компании. Сотрудники тщательно отбирали важный материал для передачи в суд, изучали биографию работников, документы, полученные агентами Князя и папки с отчётами деятельности фармацевтической компании «Ингрид».

Пока шло приготовление к судебному процессу, было принято решение провести допрос каждого из числа приближенных Колчина.

Самого немца не стали трогать, имея сведения о его неразговорчивости с врагами, и оставили в камере – размышлять о содеянном.

Первой на допрос вызвали Раубер, посчитав её более опытной и мудрой среди сотрудников «Ингрид». Женщина со все тем же строгим взглядом опустилась на кресло, важно вытянув шею, и устремила голубые глаза на вошедшего мужчину.

– Не сказать, что добрый, но вечер, и хочу сразу представиться, – грозно произнес он, громко положив документы на стол, однако его эффектное появление не произвело впечатления на немку. Госслужащий сел перед ней, сложив руки в замок на столе и представился: – Я – подполковник ФСБ Геннадий Викторович Щедрин. У меня есть к вам вопросы.

– Я думала, что с такой фамилией вы пойдёте по пути тезки и займётесь написанием книг, – едко усмехнулась женщина, обратив основное внимание на фамилию мужчины.

– А я думал, займётесь живописью, госпожа Сафронова, – заявил в ответ госслужащий, поставив точку в их споре после возмущённого взгляда немки. – Хотя… Какая вы Сафронова. Раубер. Да и только, – усмехнулся мужчина, пробежавшийся глазами по помещению.

– Ваши игры взглядов забавляют. Ощущение, что в госорганы берут одних клоунов, – впиваясь корящим взглядом в Щедрина, процедила сквозь зубы полная ненависти Раубер. Подполковник намеренно кашлянул в кулак, возвращая серьезное выражение на лице. Он не ожидал, что находящаяся под следствием женщина за тяжелейшие преступления станет так язвить.

– Довольно. Шутки с вами никто шутить не будет. И вообще… – он поднялся со стула. – Посидите тут. Подумайте над своим поведением.

Через минуту допросная опустела, и Сафронова в порыве ярости смахнула со стола документацию, оскалившись в напряжении. Терять свободу ей не хотелось. Хотя и не ей одной.

В соседних допросных также импульсивно отвечали на вопросы Уваров, Раевский, Морозов и Барышников, не выдавая полезной информации ФСБ-никам, кусающим локти от неудач и игр на нервах от агентов Вульфа. Мужчины коллективности приняли решение молчать, даже тогда, когда госслужащие давили им на мозги содержанием досье и скрытыми фактами, доступными лишь сотрудникам компании «Ингрид».

Напоследок, оставив без внимания «низы» организации Колчина, госслужащие приняли решение выведать данные о деятельности немца у его бывшей подопытной, ныне – одной из главных приближенных. Допрашивать Витман решил самый властный сотрудник федеральной службы безопасности, располагающий всеми сведениями об её прошлом из уст Князя и способе вербовки к фашистам.

Когда дверь в допросную захлопнулась изнутри, Катрина вышла из транса, медленно поворачивая голову на зашедшего мужчину. В его руках красовалась папка со знаком «Gemini», на которую и устремила свой взор девушка, усевшись на стуле ровно. Брюнетка жаждала забрать вещь из рук врага, однако не располагала для этого возможности. А будущий собеседник умостился напротив, не убирая из рук папку, и дождался взаимного взгляда Витман, наконец сказав:

– Я – полковник ФСБ Мелюков Станислав Михайлович. И лично буду заниматься расследованием ваших преступлений.

– Не понимаю о чем, – пошла на отказ брюнетка, мгновенно оттянувшись на спинку стула. Ей было крайне неприятно наблюдать уверенного в своей правоте госслужащего, хмыкнувшего на её решение молчать:

– Катрина Александровна, вы же юрист и прекрасно знаете понятие слова «преступление». Не делайте себе же хуже.

– Я не собираюсь.

– Ну вот и хорошо. Потому что учитывая ваше прошлое и многолетние эксперименты над вашей семьей я могу забыть, что вы были приближённой Риттера Вульфа и пойти на сделку. Вы будете освобождены по амнистии, – предложил мужчина, встретив непонимающий взгляд. – Не надо делать вид, что не знаете, о чем я говорю.

– Я не делаю. Просто не понимаю, – сощурилась на нем брюнетка, на что Мелюков выдохнул, серьёзнее произнося:

– Катрина, вам же лучше выбрать этот вариант нежели гнить на зоне. Простите за мой лексикон. Вам не избежать правосудия в случае раскрытия факта вашей работы на «Ингрид» уже добровольно. Сделайте правильный выбор, – настоял полковник, не убирая сосредоточенного взгляда с брюнетки распахнув её досье на первой странице. Она же категорично выдала, поселив малую долю злорадства на лице:

– Вам не предать меня суду.

– В каком смысле? – нахмурился Мелюков, следя за наводящим взглядом Витман, осмотревшей себя, а затем вернувшей глаза на оторопевшего полковника. – Вы беременны?

– Как же меня бесит это «вы»… – с грубой усмешкой произнесла в пол Катрина, вызвав смятение у мужчины, не привыкшего к столь быстрой смене настроения у девушки.

Замечая, что сотрудничать она не желает, он заглянул наконец в её досье, с повышенным вниманием изучая его. Витман же опустила глаза в пол, собираясь с мыслями: сидеть ещё дольше в допросной она не желала, строя план по освобождению, и он мог быть успешен. Ввиду одного фактора, о котором полковник не догадывался. И который не был прописан в официальной версии досье. Ведь до тайного образца, к счастью Вульфа и несчастью Князя, Витман и Соколов во время её амнезии не добрались.

Мелюков уже читал отчеты по проекту «Gemini», поражаясь деятельности фашистов в современности, и ломал голову над степенью их безнравственности и цинизма, предавая все чувства и эмоции ради науки. Он шумно закрыл папку, будучи переполненный впечатлением от прочитанного ужаса, и вновь обратил внимание на девушку, вернувшись к допросу. Витман же сменила своё положение, теперь сложив ногу на ногу она держала на коленке скрещённые ладони.

– Ни стыда, ни совести. Как можно было ставить опыты над детьми?

Катрина же усмехнулась, переводя взгляд на полковника с лицемерием и высокомерием, выдав колкую фразу:

– Хотите, чтобы ваш ребёнок попал к нам?

– В тюрьму он не попадёт, – резко ответил мужчина, продолжая требовательнее, чем раньше: – Назови расположение входов в лабораторию.

– Бегу и падаю, – съязвила брюнетка, хищно улыбнувшись, чего не понял ФСБ-ник, убедив себя в полной покорности девушки. – Только захвачу сначала вот эту папку, – она указала пальцем на документацию проекта, – и потом… как только, так сразу. Вам следовало читать другое досье, хотя у вас же его нет. Впрочем, проблемы ваши…

– О чем речь? – насторожился полковник, и в этот момент девушка выставила на него ладонь, резко относя к стене. Мужчина погрузился в глубокий шок, тогда как она с улыбкой на лице поднялась со стула, подходя к прибитому к стене ошеломлённому госслужащему. – Что это ещё за новая разработка?! Это же результат опытов?

– Называется: бабкино наследство, – подмигнув ошарашенному вдвойне мужчине, ухмыльнулась брюнетка, ловко пробравшись в карман формы мужчины и забрав ключи от камер своих друзей из «Ингрид». Замечая насторожённость собеседника, Витман не придумала ничего лучше, как лишить его памяти: Катрина резко положила ладонь на лоб нахмуренного Мелюкова и ударила его головой в стену. Мужчина спал с неё, уходя в небытие, а девушка убежала из допросной, аккуратно пробравшись в главный информационный блок. Там она стёрла данные об «Ингрид» и её сотрудниках в сводке, подчистив архивы данных, благодаря стажу юриста, и также убрала любые доказательства пребывания в компании полковника. Также Витман забрала диск с записью разговора госслужащих с Морозовым, Уваровым, Раевским и Барышников, не пощадив лишь Раубер – с ней больше ничего иметь общего Катрина не желала, сделав «козой отпущения».

Сложив все нарытые Князем документы организации в общую папку, брюнетка поспешила удалиться к камерам, откуда и освободила своих соратников. Уваров тут же зацепил её за руку, улыбаясь, и они первые вышли вон из главного офиса здания. Следом шли Вульф, Раевский и Морозов с усмехающимся Барышниковым, стремительно покинувшие здание ФСБ вместе с парочкой.

***

Три месяца спустя

За большим круглым столом в просторной гостиной дома Авдеевых собралась вся семья и друзья. Наталья все ещё бегала на кухню, доставляя яства гостям, и все же улыбалась такому присутствию народа вокруг. Ведь ещё несколько недель назад кругом отсутствовала добрая часть населения школы, даже те же фашисты. Она перевела взгляд на Надю, поправлявшую бежевое платье, и общавшуюся с дядей, не сдерживающим тёплой улыбки. Исаев наконец не боялся этого делать из-за опасности рассекретить свою личность и подвергнуть близких давлению со стороны немецкой группы. Рядом с мужчиной сидела Одинцова в строгом темно-синем костюме и наблюдала за его разговором с племянницей с улыбкой. Женщина и сама была очень довольна, что все дело «Ингрид, в котором она замешалась тоже, но вовремя ушла, рухнуло. Нина Исаева не могла нарадоваться, глядя на счастливые лица детей и внуков, в прошлом лишь мечтая о таком положении дел.

Авдеев с интересом выслушивал историю бабушки, поражаясь жестокости приёмного деда, хотя и знал его главные принципы работы – никакой этики, цинизм превыше перед ценностями. Рядом с парнем сидела Старкова, держа его за руку и пожимая её со своей, улыбаясь исходу их пребывания в школе. Также на празднике жизни присутствовали Морозов с Виноградовой, Павленко и Кузнецова. Вся группа сыщиков все ещё находилась под впечатлением от эффектного появления агентов Вульфа на опушке, а затем – ФСБ, и в конце концов – раскрытие личности Князя. Следопыты восхищались его деятельностью и благодарили за спасение каждый раз, когда созванивались с Шевцовым – отчимом Макса, все ещё бывающим у полковника, как и Назарова с Лобановым. Троица лучших агентов антифашиста ещё не желала расставаться, почему они часто собирались в доме Князя, и вместе с ним отмечали долгожданную победу над беспринципными фашистами. А вместе с агентами в обитель Бориса ходили Кирилл, приводящий и довольного Митю, чему не противился хозяин дома, Мария, ставшая ещё краше после устранения причин для волнения, а также Анна, с которой Лобанов вновь стал дружить, но мало ли, во что обернётся эта дружба в будущем.

Поляков часто звонил Смирновой, интересуясь её ситуацией, и удивляясь тому, что такой безнравственный и противный человек, как Сергей Крылов, оставил для всё-таки любимого и единственного внука приличное наследство. Денис и Лиля пошли в одну школу, не желая расставаться, и Галина любила ставить их в ряды парочек с доброй усмешкой на расслабленных губах.

Колчина закончила с выносом блюд и довольная села за стол, потерев руки, когда первым заговорил Виктор, всегда умевший построить качественную речь:

– Замечательный сегодня день. Душа поёт. Сердце стучит так быстро из-за осознания того, что вы рядом и никуда не денетесь. Я даже не верю в это… Мама… – он посмотрел на Нину, поджавшую губы и поселившую волнение на них. – Я никогда бы не поверил, что ты смогла выжить в том кошмаре, если бы не увидел тебя спустя много лет своими глазами. Это очень сложно – держаться стойко и… тайно одновременно, – он перевёл чуть сощуренный с улыбкой взгляд на сестру. – Ира… Я мечтал каждый день увидеть тебя с тех самых пор, как нас разлучили. И остаться с тобой в более тихом и спокойном месте. Не в школе… И теперь мы здесь, – Колчина добро усмехнулась, кивнув брату, а тот уже перешёл к племянникам: – Андрей и Надя… Я всегда мечтал познакомиться с вами, а когда вас привезли в нашу школу, меня накрыли чувства ответственности и счастья. Вы и представить не можете, как мне было приятно лицезреть вас снова и снова. Даже не смотря на твои выходки, Андрей, ты всегда был прощен, – Авдеев улыбнулся, продолжая смотреть на дядю даже после его обращения к другим: – Друзья. Сегодня я рад видеть вас здесь не в качестве своих учеников, – он смотрел на Морозова, Виноградову, Кузнецову, Старкову и Павленко, улыбнувшихся ему в ответ. – И я хочу, чтобы вы знали. Вам всегда рады в этом доме. Вы – часть моей… – он окинул взглядом Ирину, Нину, Надю и Андрея, изменив своё мнение: – нашей семьи. И я хочу поднять этот бокал на все хорошее, что случится с нами в будущем, – он взял шампанское.

– Ура! – в один голос выкрикнули гости, чокаясь.

– Как же хорошо всё-таки, что закончилась та вакханалия, – подметила Старкова, поставив бокал на стол. – А то немцы эти… Бр…

– Даш, ну, это все теперь позади, – улыбнулась ей Виктория, радуясь с подругой. – Теперь нас ждёт новая жизнь.

– Мечтайте, уже можно, – съязвил Роман, поймав нахмуренные взгляды подруг, быстро расслабивших лица.

– Наконец-то эти твари по заслугам получили, – процедил с довольной усмешкой Максим, допивая свой бокал. Его резкости никто не удивился, прекрасно зная характер парня. Даже наоборот, все были согласны с ним.

– Ой, сегодня же праздник – первый учебный день! – легонько стукнула себя по лбу Наталья.

– Так мы поэтому и собрались здесь, – усмехнулся Андрей, на что мать махнула рукой:

– Д нет! Я забыла про концерт! – женщина потянулась за пультом, быстро включив телевизор. – Ой, кажется, я время перепутала, – она хотела выключить технику, продолжив общение, но решила оставить новости.

После рассказа о катаклизмах в Южной Америке, ведущая перешла к следующей теме:

– Сегодня свои двери вновь открывает легендарная школа-пансион «Логос». Усадьба графа Щербатова, ставшая настоящей изюминкой обширного лесного массива в Подмосковье, реконструировалась после пожара из-за неисправных систем отопления, и готова к обучению и содержанию учеников со всех уголков нашей великой страны!

Репортаж продолжился кадрами со съёмок места, а семья Авдеевых-Исаевых и друзья Андрея напряглись до предела. Они не ожидали услышать такое в новостях. Точнее, они не ожидали, что снова увидят «Логос»…

А корреспондент в группой операторов был пропущен на саму непосредственную территорию школы, стремительно оказавшись внутри здания. Обстановка – праздничная, улыбки на лицах преподавательского состава, встречающих учеников с ранним обожанием, приветствие каждого во взглядах и действиях.

Далее сюжет продолжился в библиотеке, где собрались родители учеников и они сами после распределения по комнатам.

Они сидели на качественных стульях с обивкой перед камином, осматривая величественный зал. Новобранцы были воодушевлены и полны увлечения к началу учебы в столь элитном заведении.

Преподавательский состав, в который вошли учителя различных направлений по списку и завучи, среди которых были – Морозов, Барышников и Раевский, не собирающийся все же часто появляться, пополнился директором. Одетая в строгий черный костюм – юбка-карандаш, блузка, пиджак Катрина вальяжно прошла мимо мужчин и женщин, отобранных на роли учителей химии, биологии, литературы и математики, и встала посередине преподавательского состава, начав свою речь:

– Сегодня наша школа вновь встречает на пороге новые лица. Я рада видеть вас здесь и надеюсь, что мы станем большой и очень дружной семьей, где каждый будет помогать друг другу и уважать ценности этого славного места, – Витман окинула вдохновляющим и уверенным взглядом учеников и их родителей, – Мы восстановили богатство памятной усадьбы и готовы снова зарекомендовать себя лучшей школой для подготовки лучших людей в будущем. Мы поможем вам стать востребованными и независимыми от мнения озлобленных завистников. Вместе с вами откроем новые просторы знаний и навыков. И в конце своей речи я хочу сказать лишь одно: добро пожаловать… в нашу школу!

– торжественно объявила девушка, улыбаясь. Телевидение засняло её, родители, внимательно выслушав речь, похлопали с воодушевлёнными детьми, лишь сверкающими глазами от нетерпения начать учиться с такими обещаниями директрисы. Витман же, довольная их реакцией, плавно перевела голову наверх, со скрытой улыбкой глядя на Уварова, стоявшего на втором ярусе библиотеки в спортивном костюме и улыбнувшегося на её приветствие в ответ. Морозов, Раевский и Барышников изобразили искренние поздравления на лицах, хлопая вместе с родителями, но за их ликованием за детей пряталась истина, известная только им и директрисе с физруком.

Однако и Поляков понял намерение бывших коллег и завёл ладони на затылок, став мрачным как туча. Услышать от собственной выпускницы свои же слова в приветственной речи он не ожидал, особенно учитывая её недобрый нрав и обстоятельства сказанного. Мужчина стоял и молча смотрел в экран – у него был шок.

То же испытывали и остальные.

Морозов нервно сглотнул, выпучив глаза на новостях, где уже рассказывали о направлениях учебы и не снимали преподавателей. Парень с сочувствием подумал о судьбе нынешних учеников, которых «Логос» принял в большом количестве. Кузнецова и Старкова переглянулись, испытывая страх перед увиденным, и поймали взгляды Виноградовой и Павленко с немым вопросом как?

Андрей же забегал глазами по маме и бабушке, уставившихся в ответ с ужасом на лицах. Праздник был испорчен. Да и какой праздник можно устраивать, когда знаменитая обитель горя, слез и жестокости вновь открыла свои врата для очередных жертв?