Текст книги "Прочь! (СИ)"
Автор книги: Katiii
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
========== Часть 1 ==========
– Я что тебе говорил, дьявол тебя раздери!
Я в страхе смотрела в огромные глаза, в перекошенное от злобы лицо, слышала рычание от себя близко-близко. Меня крепко держали за плечи, прижимая к каменной стене дома.
– Какого черта ты не слушаешься? И какого от тебя разит алкоголем за километр? Махнула для храбрости?
Боль ударила в поясницу, плечи еще сильнее сжали в стальных тисках. Да что же такое? Я поморщилась и выдавила:
– Мне нужно было увидеть… ее. Еще раз. Нужно.
– Идиотка. Ты та еще идиотка, – выплюнул блондин и фыркнул чуть ли не брезгливо. – Зачем тебе это?
– Нужно, – тупо повторила я, тщетно пытаясь вырваться.
– Ты пьяна!
– А у тебя очень брезгливый тон, я смотрю.
– Да ты еле стоишь на ногах!
– Это сказывается жара и вино. И вообще, тебе что, претят пьяные женщины? Или ты сам никогда не пил и заядлый трезвенник?
И тут я хмыкнула, стараясь вести себя как можно более храбро. Я подумала, что меня ударят. И сильно. Но этого не произошло.
– Я для храбрости напилась. Я толком не знала, что делаю.
– Это я уже заметил, – буркнул тот, кто затянул меня в переулок, будто маньяк. Он оказался очень силен, я не думаю, что мне бы удалось вырваться, хоть я и не особо пыталась это сделать. Я подумала, что может быть только хуже, если начну голосить, звать на помощь. Я понимала, что если бы он хотел меня грохнуть, то уже сделал бы это, но он зачем-то пытается мне… помочь?
– Ты понимаешь, глупая женщина, как необдуманно ведешь себя? Я же говорил, что больше не буду предупреждать и что не нанимался в твои ангелы-хранители. Она тебя запомнила. Запомнила твое лицо, твой…
Он запнулся. Не договорил.
Мой запах? Запах…
– Ты совсем меня не слушаешь, а я ведь спасти тебя пытаюсь. Тебя! Я!
Что?! Он говорил это таким тоном, словно для него это было из ряда вон! Словно что-то немыслимое!
– Да я даже не знаю тебя! – опешила я. – Я даже имени твоего не знаю!
– По-хорошему, – словно не слыша моего удивленного голоса, продолжал незнакомец, – я должен с тобой разобраться. Сам или показать ему. Тебя бы к нам привести, но… я не хочу.
И он замер. Неподвижный, как статуя. Прекрасная, холодная статуя. На мгновение мне показалось, что он чем-то удручен, а гнев его погас, как спичка. Я смотрела на него во все глаза, дико захотелось узнать его имя. Я сглотнула и поджала губы.
Он не скажет. Я знаю.
Не сейчас.
От меня сделали пару шагов назад и посмотрели с молчаливым вопросом. Ждали, что я скажу, как поведу себя. А я молчала целую минуту, не знаю, может, и больше. Кажется, я молчала целую вечность, потому что совершенно растерялась. Я опасалась сказать не то, разозлить его сейчас, хотя в саду до этого вела себя намного смелее. Вопрос так и норовил сорваться с языка: почему ты мне помогаешь?
Наконец он первый прервал молчание:
– Если хочешь жить – уезжай как можно быстрее и на площади не появляйся. А так же не пытайся копать что-либо.
– Люди знают, – еле слышно сорвалось с моего языка.
– Что?
– Народ Вольтерры в курсе. Я заметила. Они странно себя ведут, как только я начинала спрашивать про туристов.
– А ты весьма наблюдательна.
Я не поняла, прозвучало ли это как комплимент, или как приговор мне.
– Наверняка не я одна такая наблюдательная, – заметила я осторожно. – Наверняка были и другие до меня, кто замечал…
– Были. – Сухо ответил он мне. – И меры приняты, поверь мне.
Меры? Они все мертвы? Запуганы?
– А как же жители Вольтерры? Раз они знают, но вы их не трогаете, значит…
– Значит мы не трогаем людей своего города, любопытная моя, – с явной язвительностью в голосе произнес незнакомец и тут же приблизился ко мне. А я пыталась понять, есть ли угроза в его движениях?
Он подошел почти вплотную – высокий, статный и божественно красивый. Холодные глаза прожигали насквозь, он словно хотел прочесть мою душу. Я старалась не показывать страха перед ним и унять учащенное сердцебиение, словно он мог его услышать. Или мог? Мне некуда было деть дрожащие руки и я прижала ладони к стене дома. Старалась смотреть прямо ему в глаза, выдержать его взгляд.
– Я даю тебе еще сутки, дорогуша, потом пеняй на себя. Если тебе дорога твоя жизнь, если тебе есть к кому вернуться, то ты примешь верное для себя решение без лишних вопросов. Это беспрецедентный случай, то, что я делаю для тебя. Если бы ты знала, кто я такой, ты была бы мне благодарна по гроб жизни, поверь мне.
– А если я догадываюсь?
И откуда вдруг снова взялась эта необдуманная смелость?
– Да я уверен, что догадываешься, но этого все равно ничтожно мало для понимания, кто же я такой.
Вампир.
Я не произнесла этого вслух. Не смогла, но, видимо, мой взгляд был красноречивее любых слов. На полные губы легла тень ухмылки. Нет, кажется, он действительно хмыкнул.
– А ты иногда бываешь умницей.
Он умеет читать мысли? Или на моем лице действительно все так четко отражено, что не нужно быть ясновидящим.
– Не стОит произносить этого вслух. Ты права. Не стОит.
Я невольно судорожно сглотнула слюну. Неужели это правда? Неужели они существуют?
– Значит, градоначальники Вольтерры знают…
– Разумеется, – еще строже сказал он. – Дорогуша, я открыл тебе много тайн и потратил на тебя время, хоть у меня его и так предостаточно. Но все равно я потратил его на тебя.
На человека?
– А это дорогого стоит.
– Я поняла, – покорно ответила я и кивнула. Я кожей ощущала, что ему нельзя было сейчас перечить, он был явно не в духе от того, что пытается спасти мою жизнь.
Но почему он это делал?
Я интуитивно понимала, что и этот вопрос задавать нельзя. Он не ответит правду. Больше он не сказал ни слова, развернулся и быстрым шагом пошел прочь. Мне ничего не оставалось, как пойти обратно в отель. Перед этим я зашла в кафе и заказала салат, тосты и сок. Я уже знала, что куплю сегодня еще одну бутылку вина. От меня разит? Да ради Бога! Напьюсь еще, тем более уже почти протрезвела от такой встречи в переулке. Разит от меня, видите ли!
Брррр… меня передернуло. Я приехала узнать что-то про брата, а стала свидетелем не пойми какой мистической ерунды. Какие кровососы под жарким южным солнцем? Они же сгорать должны по всем законам жанра! Им же некомфортно должно быть здесь! Я, правда, его только вечером и ночью встречаю, но все равно! Не лучше ли выбрать место где-нибудь на севере? В холодной и мрачной Ирландии, Исландии, Норвегии? Да даже дождливая Англия подойдет куда лучше, но не Италия же!
Наверное, я бормотала вслух, потому что заметила, как на меня покосилась молоденькая официантка, почти девочка. Или это мне уже кажется, что на меня все обращают внимание и косо смотрят? Я чувствовала себя здесь чужой, словно попала в секту и ощутила сильное желание уехать. Я не найду Джонатана. Просто не смогу. Он вряд ли бросил родных, решил исчезнуть, или покончить жизнь самоубийством – в это я никогда и ни за что не поверю. Скорее всего, он исчез в этом городе, как и толпы бедняг до него.
Его убили эти люди… эти… нелюди!
Ковыряя салат вилкой, я все думала, как мне быть. Этот таинственный мужчина был прав, нужно было уезжать. Скорее всего, мне нужно послушаться его. Это было бы самым разумным решением, несмотря на все мое рвение выяснить причину, приблизиться к разгадке, несмотря на все любопытство.
Я смотрела то в салат, то блуждала взглядом по столикам, по гостям, то в окно, на снующих мимо прохожих. Все ли они знают, кто живет в Палаццо? И если все, то как они живут с этим? И самый важный вопрос: почему он защищал меня? Что во мне такого особенного? Или что во мне такого особенного для него?! И что будет, если я осмелюсь ступить под своды этого уродливого места? Он защитит меня там также?
– Ты идиотка, Анна Сетман. Он не будет с тобой возиться, когда ты зайдешь за ту дверь, для тебя все будет кончено. И ты не нажрешься до такой степени, чтобы у тебя совсем отрубились мозги. Ты никогда так не нажиралась и не сделаешь это сейчас.
Я сказала это вслух своему отражению в зеркале уже находясь в номере. На столике возле окна стояла новая бутылка «Амароне». Вспомнила про осколки вазы и пион на полу. Я решила тогда, что ваза опрокинулась от потока ветра из распахнутого окна, а если нет? Если ночью приходил ко мне он… Пион я, кстати, почему-то до сих пор не выкинула, но и не поставила в воду, а положила на столик. Сейчас он лежал рядом с непочатой бутылкой вина. Вишневая жидкость снова наполнила бокал. Очень терпкое вино. Интересно, он любит вино? Или любил? И вообще, сколько ему лет? И почему я? Наверное, я так и не узнаю, а ставить ему условие не выход. Вообще не выход.
– Передумает и грохнет, и поминай как звали, – безэмоционально выдала я, вновь опускаясь в кресло на балкончике. – И кому это ему не показывать? Что все это значит?
Я не могла не думать об этом странном человеке. От него так и веяло опасностью и угрозой, он казался мне прекрасным хищником, который может очаровать и убить. Такому точно ничего не стоит лишить человека жизни, но почему-то он не забирал мою и не позволил это сделать другим. Какая у него жизнь? Чем он занимается? Чем интересуется? Как проходят его дни и ночи? Женат ли он? Есть ли семья? Что вообще он представляет из себя?
– Слишком много вопросов, – снова произнесла вслух. – Разве это должно тебя касаться? Просто интересно, что тут такого? – тут же ответила я на свой же вопрос. – Я не знаю, что делать, не знаю.
«Уезжай»
Его голос раздался будто в моей голове. Как тогда, на площади. Случилось что-то подобное. Я четко услышала, как он приказал мне. Это его голос, я его не спутаю. Но если сейчас уеду, то не узнаю его поближе. Я рассмеялась над собой так, что бокал затрясся в руках, и я чуть не пролила вино на светлые брюки. Я точно сошла с ума.
Уже совсем темно. И заметно похолодало. Я прочла смс. Марсель пожелал мне спокойных снов. Затем позвонила Линнет. Да, я вот-вот уеду, скоро буду дома. И правда, надо уезжать.
Он прав.
Глубокая ночь. Я взяла телефон, чувствуя, как меня разморило от вина, и стала просматривать ближайшие рейсы из этого проклятого места. Вначале на автобусе до Сиены, а там в аэропорт.
– Ты ничего больше не узнаешь, а если проторчишь тут дольше, еще разозлишь его и может быть только хуже. Нельзя больше соваться на площадь, чтобы тебя не заметили снова, чтобы не примелькаться, да и деньги заканчиваются.
Как бы мне ни хотелось… да, я признаю, желание увидеть незнакомца было, несмотря на опасность, и я не знала, с чем оно связано. Только ли внешность играла роль? Или загадка, что его окружает? То, как он смотрел на меня, не давало покоя. Что-то было в его взгляде… И почему он так резко отреагировал на то, что я пьяна, будто я его проблемный несносный ребенок? Хм… странно все…
Перед тем как уснуть, промелькнула ненормальная мысль, что так смотрят на знакомого человека. Будто мы с ним были когда-то знакомы. Но это невозможно.
***
Он с интересом наблюдал за поведением маленького ребенка. Так и не поняв, как у него получилась такая красивая дочь, еще смертный Кай мало проводил времени с ней. Она всегда была вместе с матерью – давней его подруги по играм в детстве из небогатой семьи. Их любовные отношения продлились ровно месяц, а через несколько недель ему преподнесли новость о ее беременности. Он не мог вспомнить свои эмоции в тот момент: была ли радость от понимания, что у него уже есть продолжение или нет. Он любил порой бывать время от времени рядом с малышкой, брать ее на руки, дотрагиваться до пышных волос, целовать аккуратный лобик и нежно-розовые щечки. Ее большие ясные глаза смотрели на него заинтересованным, внимательным взглядом, она часто что-то лепетала и мужчине честно нравились эти звуки. Время шло, она росла и становилась все больше похожа на отца, унаследовав от матери лишь фигуру и цвет волос. Это сочетание выделяло ее из толпы остальных ровесниц и Кай боялся того времени, когда придется ее отпустить.
Но потом он стал вампиром, и вопрос, казалось, был решен. Пока его дочь оставалась ребенком, он отнял ее у матери и поручил многочисленным нянькам, достаточно редко навещая девочку. Тогда он даже не думал, что она отвергнет бессмертную жизнь, оставаясь слабой и беззащитной смертной. Она любила отца и каждый раз старалась ему угодить, словно хотела раз за разом дарить ему только хорошие новости в его непростой жизни. Он это понимал, но не считал нужным ценить. Или ценил, но не показывал.
Через много лет, вспоминая все это, светловолосый король ощущал странное чувство… Он потерял ее, так и не обретя. Он не видел ни в ком того, что видел в своей дочери – начало и продолжение себя. Она была умна, красива и так похожа на отца характером, и это ему в ней нравилось больше всего. Он предложил ей власть, но девушка выбрала смерть. Тогда он был разочарован, убит морально. Как же так? Ведь они похожи! Она – часть его! Его кровь! А посмела выбрать удел смертных? Он взрастил ее, но это не дало никаких плодов. Он стремился к этому так сильно, он хотел, чтобы она была подле него вечно: как союзник, как друг и как его дочь. Она, его родная кровь, отвергла темный дар бессмертия! От его руки! Да как она посмела? В тот же день он уехал, не желая ее видеть. А через несколько лет ему принесли весть об эпидемии. Афинская чума, как назвали ее впоследствии. Медлить было нельзя.
Он, король бессмертных, торопился спасти обыкновенную смертную, но так и не успел. Кай опоздал на целый месяц. Его встретил холодный дом, двое детей-сирот и наспех сооруженная могила. Вампир был готов сжечь себя заживо.
Не успел.
Он долго тосковал по ней. Долгие годы он ничего не мог с собой поделать, он просто ждал, когда отпустит. И вот сейчас эта девушка, так похожая на нее… И голос, и характер, и любовь к вину… Кай усмехнулся и вспомнил, что его дочери это досталось от него. Он и сейчас был бы не против… Даже запах! Запах этой смертной напоминал ему запах его родной дочери, умершей много веков назад… Разве такое возможно? Или это судьба? Нет, это чушь. Ей необходимо уехать. Древний отогнал от себя воспоминания. Он не любил предаваться забвению, не желал становиться такой же статуей, как собрат. Это всегда неминуемо приводит к слабости. А Кайус Вольтури презирал слабость. За этим следует жалость, ненависть и смерть. Ему ли не знать. Он этого не допустит. Она не посмеет остаться в городе.
Старейшина вошел в комнату, где спала девушка. Бросил взгляд на столик, на котором стояла пустая бутылка из-под вина. Он подошел и взял цветок, который лежал рядом. Мгновение – и вампир поднес его к губам, вдыхая приятный аромат пиона. Именно его она держала тогда в руках, когда он впервые увидел ее. Вольтури хмыкнул и покачал головой с грустной улыбкой на мраморном лице. В комнате стоял запах вина и ее запах, который так напоминал ему запах его дочери. Он не смог его забыть, хоть минуло не одно столетие. Он никогда его не забудет.
Кай положил цветок и приблизился к постели, неотрывно смотря на спящую.
– Анна…
Имя смертной еле слышно сорвалось с его губ. Девушка спала крепко, лежа на боку в позе эмбриона. Он мог убить ее в мгновение ока. Он хотел и не хотел этого. Мысли о том, чтобы показать ее Аро проскальзывали, но если она заинтересует Владыку, если у нее окажется какой-то дар, который он посчитает ценным клану, тогда ее оставят и она вечно будет напоминать ему его дочь.
Но она – не его дочь!
Она просто ее копия, совершенная копия. Нет, вампир не желает видеть перед глазами ее сотнями лет. Нет! Его родная дочь когда-то отказалась принять великий дар бессмертия, отказалась от шанса править вместе с ним, так почему он должен давать такой шанс этой смертной? Неужто мало того, что он позволяет ей покинуть город живой и невредимой? Да не то что позволяет, а пинками отсюда пытается вытолкать! Неужто этого мало?
Вольтури провел рукой по темным волосам девушки, отмечая, что такие же жесткие и пушистые волосы были у дочери, только значительно длиннее, чем у Анны. Взгляд кровавых глаз упал на пухлые девичьи губы, очень похожие на его собственные. На греческую линию носа, практически идеальную, как у древних скульптур. Такое в наше время не так часто и встретишь. Может, в ее роду были греки? А может… Кайус замер, в мрачной задумчивости всматриваясь в лицо спящей. У этой Анны манера хмурить лоб точно такая же, как и у него, как и была у его дочери, отчего на лбу и между бровей пролегали неглубокие морщинки. Да, Анна определенно старше, но далеко не стара.
Старейшина обвел глазами небольшую уютную комнатку и зацепился взглядом за кожаный рюкзак, брошенный на кресло. Не имея привычки лазать по чужим вещам, здесь он сделал исключение и быстро осмотрел содержимое. Среди самых обычных непримечательных вещей были две, которые он взял в руки. Паспорт и удостоверение журналиста.
– Так ты журналистка, Анна… очаровательно…
Вампир раскрыл паспорт и пробежал глазами страницы, запоминая информацию:
– Анна Сетман. Бруклин. Штат: Нью-Йорк. Адрес… Возраст… хм… а выглядит значительно моложе… Официально не замужем. И, скорее всего, нет детей, иначе бы ты не путешествовала так плотно и так долго.
Это скорее плюс, если бы она хотела стать… Кай помотал головой, отгоняя подобные мысли, и положил паспорт обратно. Затем взял телефон девушки, лежащий на тумбочке возле кровати.
– Нужен твой пальчик, Анна Сетман, – тихо произнес вампир и аккуратно, стараясь не разбудить, взял руку девушки. Он сам не знал, как бы повел себя, если бы она вдруг проснулась. Скорее всего, молнией вылетел бы из номера и она бы не успела ничего понять.
Вольтури приложил указательный палец к экрану, тем самым разблокировав его.
– Спи, Анна, спи крепко, в твоих же интересах сейчас спать мертвецким сном, напившись вина. Ты прям как моя дорогая дочурка, честное слово, как и я в прошлом. – Кайус все это говорил вслух, но так тихо, что человеческое ухо ни уловило бы ни слова. Только другой вампир услышал бы его. – Посмотрим что тут у нас… переписки… номера телефонов твоих друзей и знакомых… социальные сети… различные приложения, без которых вы, смертные, не можете ни дня прожить… О! Ты заказала-таки билет обратно! Какая молодец! Надо же, послушалась!
Он положил мобильник на место, как снова взял его и просмотрел номер телефона девушки. Благодаря вампирской памяти, ему не требовалось тут же записывать, чтобы не забыть. Вольтури хотел было уже покинуть номер, как взгляд упал на летний шифоновый шарф с причудливым узором, который свисал со спинки диванчика. Он взял тонкую ткань в руки и поднес к лицу. Она хорошо пропиталась ее запахом и ароматом духов. Нотки лаванды. Кай подумал тогда, что если бы она стала бессмертной, ей бы никогда не пришлось пользоваться туалетной водой или духами. Немного помедлив, он скрутил шарф и засунул в карман пиджака. Усмехнулся. Неужели так бывает? Что он делает? Более не медля ни секунды, он покинул номер так же бесшумно, как и появился в нем.
***
Автобус через несколько часов. После выпитого голова была тяжелая и я чувствовала себя немного разбитой и уставшей, хотя спала довольно крепко. Собрала вещи и пошла на завтрак, попутно думая, что обыскала номер, но не смогла найти своего шарфика, который подарил мне Марсель. Одна из многочисленных купленных им милых вещиц, которые я очень ценю. Вкус у него определенно есть. И где я его посеяла, ума не приложу. Скорее всего, забыла в одном из кафе, куда любила заходить. Приехав в Вольтерру, я ожидала увидеть или узнать все что угодно, но только не то, что под горячим солнцем орудуют…
Нет, я даже не хочу произносить это вслух. Невозможно. Нереально. Хотя я всю жизнь хотела в них верить, но когда, кажется, повстречала, не верю. Не могу. Я считала себя рациональным человеком и в то, что на этой земле могут существовать… В последние часы в этом маленьком городке я хотела настроить мысли на то, что их все же не существует и это просто банда, группировка, влиятельная секта – что угодно, но это люди! Люди.
Убийцы.
И один из этих самых убийц почему-то пытается мне помочь. Вот это мысль не хотела покидать мою голову. Почему? Что во мне было такого особенного, что этот сказочный красавец уговаривал покинуть город? Раздирали противоречивые чувства и желание остаться и поговорить с ним, попытаться выяснить, а с другой – трезвое понимание того, что нужно его послушаться. И окончательно выкинуть мысли о каких-то существах из мифов и легенд.
Стояла солнечная, ясная погода. Сентябрь… Интересно, как тут глубокой осенью? Как зимой? Джонатан… бедный мой Джонатан… сходил, называется, на экскурсию… я почти уверена, что ты пропал в тех стенах… А куда они девают тела? Как утилизируют? Ох, Анна, от этих мыслей можно рехнуться! По-хорошему мне как журналисту об этом нужно писать и писать, дабы привлечь общественное внимание, но… Нельзя. И я это понимала. А, возможно, еще и то, что ничего этим не добьюсь, так как прямых доказательств нет, а у них все здесь куплено, все схвачено.
Я ничего не поменяю.
В пакостном моральном состоянии я уже брела к автобусу. Вылет из Сиены поздно вечером и придется сидеть в аэропорту. Отправка с площади Приоров. Снова эта проклятая площадь, это жуткое место. Не зря оно не нравилось мне с самого начала. Автобус почти пуст, я уже ничему не удивляюсь.
И вот, Вольтерра позади. Ощутила ли я облегчение? Скорее да, чем нет. Но слова того блондина не шли с головы. Он намекал на то, что они… Нет-нет, я приказала себе забыть. Он просто запугивал, чтобы я уехала, но выбрал довольно странный способ: кто в современном мире запугивает вампирами?
И вот, Сиена на горизонте. Через час закат, а еще через час взлет. Я забуду его лицо, его голос, я постараюсь не думать об ужасных вещах.
Здание аэропорта. Зал ожидания. Смотрю в огромные окна, как небо окрашивается алыми и оранжевыми красками. Странное чувство. Не знаю как объяснить, словно я могла прикоснуться к чему-то величественному, находясь рядом с ним, узнать великие тайны мира…
– Не сходи с ума, девочка, – приказала я себе, наблюдая, как краски постепенно меркнут, тускнеют, растворяются в окружающих сумерках.
– Не надо сходить с ума, в этом нет ничего привлекательного.
Я вздрогнула и резко обернулась. За моей спиной стоял он. Одет мужчина был в похожую одежду что и в Вольтерре: темно-бордовая рубашка, черный галстук, строгие черные брюки, туфли. Светло-пшеничные волосы на этот раз были собраны в хвост, и я даже не знаю, как ему лучше и больше шло. В любом случае это один из самых привлекательных молодых мужчин, что я встречала. Определенно. Только кожа нереально белая и ровная, как мрамор. Человек-побелка, ей Богу! Я еле сдержала смешок и спросила:
– Как ты узнал, на какое время у меня билет?
– Секрет.
И тут он мне улыбнулся. Улыбка вышла хитрющая и немного зловещая и ему очень шла.
– Решил проконтролировать?
– Именно.
– Я не думала, что вновь увижу тебя, если честно. Хочу думать, что я попала в какой-то сюрреалистический мир, и попытаться забыть.
– Понимаю.
– А ты сегодня очень разговорчив, я вижу, – сказала я, перестав чувствовать страх перед ним. Я ощущала себя в полной безопасности, хотя она и была, возможно, мнимой.
– Я не особо люблю болтать, – вполне будничным тоном заметил блондин, – это у моего брата рот не затыкается обычно. Так, бывает, устаю от этого!
– Мой брат тоже был весьма разговорчив, но уже вряд ли скажет хоть слово, я думаю.
Повисла пауза, мужчина посмотрел на меня испытывающе, словно пытался изучить больше. Под взглядом его холодных, даже колючих глаз становилось некомфортно, но я тогда подумала, что он может быть совершенно разным, если захочет, хоть другим его узнать и не представлялось возможным.
– У тебя, наверное, уйма вопросов, не так ли?
– Именно, – передразнила я его. – Но ты же мне на них не ответишь.
– Кто знает, Анна, кто знает, – и снова усмехнулся краешком рта. Меня очень смутил его ответ, что это значит? На что он намекает?
– Я не понимаю…
И тут объявили посадку на мой рейс.
– Пора на самолет, – сказала я и взялась за чемодан. Ну вот, я вижу таинственного спасителя в последний раз. И тут…
– Возьми вот это, – произнес он деловым тоном и протянул мне запечатанный конверт.
– Что это? Что в нем? – Я в полном непонимании уставилась на мужчину.
– Прочтешь позже.
– Я возьму, если ты назовешь хотя бы свое имя. – Я решила побыть дерзкой.
– О! Условие мне ставишь? – На удивление я не услышала негативных ноток. Скорее всего, он был в хорошем расположении духа, что я сваливаю из его города, поэтому вдруг снова улыбнулся. На этот раз улыбка вышла почти нежной. Ого!
– А если даже и так? – Вздернула подбородок. – Быстрее, мне пора улетать.
– Но мое имя тебе ничего не даст, – он сделал вид, что искренно изумился, хотя я в это не верила.
– И все же. Я жду.
– Вот упертая!
– Анна Сетман, – неожиданно для себя я протянула ему первая руку, представившись полностью.
– Кайус, можно просто Кай, – выражая на своем лице смазанное удивление, представился блондин и пожал мою руку. Я тут же ощутила, насколько холодная его кожа. – Этого достаточно.
Меня тут же взяли под локоть и легонько подтолкнули в сторону трапа, я и не упиралась. Мысли снова стали спутываться в клубок, я находилась в крайней растерянности и надеялась, что в загадочном письме получу хоть какие-то ответы.
– Удачного полета и мягкой посадки, мисс Сетман, – бросил мужчина, назвавшийся Каем, и тут же, не дожидаясь ответа, развернулся и пошел прочь.
***
Возможно, на моем месте любая другая открыла письмо сразу же, как только бы села в самолет. Но я не решилась, хотя любопытство раздирало по частям. Было страшно, я не знала, что прочту, поэтому любопытство взяло вверх не так уж и скоро. Прошло без малого несколько недель, прежде чем я решилась открыть конверт одним холодным зимним вечером. За это время я часто вспоминала Кая, не могла этого не делать. Доставала из ящика стола конверт, вертела его в руках, рассматривая алую печать в форме буквы «V», чувствовала, как сердце убыстряет ход, и убирала конверт обратно. И вот однажды я сказала себе:
– Трусиха! Может там не так все ужасно! Он же отпустил тебя! Может там действительно что-то важное, что может перевернуть всю твою жизнь? С другой стороны, хочу ли я ее переворачивать, вот в чем вопрос! Может лучше оставаться в счастливом неведении?
Но я открыла. Конечно же я это сделала. И прочла. Затем снова и снова. В первый раз я пробежала глазами по строчкам, которые были написаны красивым, каллиграфическим почерком, а затем медленно, каждое слово, раз за разом, не веря в то, что вижу. Смятение, дрожащие руки, нервные шаги, которыми я измеряла квартиру… Письмо от него было коротким, даже лаконичными без лишних эмоций, без лишних фактов, угроз и сантиментов. Но оно прошибло насквозь, чуть ли не выбило воздух из груди.
У меня был выбор. И шанс увидеть его вновь.
