Текст книги "Летаргия"

Автор книги: Кати Беяз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– По соннику Зигмунда Фрейда, – напористо рассуждал диджей, – если вы видели фиалки, то в вас томятся сексуальные переживания, которые в очень скором времени выплеснутся к объекту вашего вожделения.

– Скажи ей правду! – выкрикнула я магнитоле. – Ну, ты же сам мужик!

– Да, это были фиалки, – довольно зазвенел невинный трепетный голосок.

– Давай же, скажи – ей ничего не светит! – подначивала я ведущего. – Парень давно в курсе, что она по нему млеет. Разочаруй ее, сообщи, что все кончено. И тогда, возможно, у нее появится реальный шанс, когда она перестанет по этому типу сохнуть.

– Вам стоит отважиться на реальный шаг, вместо воображаемого. И подсознание через сон вам об этом красочно говорит!

– О, боже… – сошла я на хрип.

Другая радиостанция предлагала зарубежную поп-музыку, что звучала немного выигрышнее предыдущего диалога. Перед глазами снова возник Ларри, а автомобиль наполнился чуть уловимым запахом ментола.

«Ах, Ларри, что ты делаешь? Счастлив ли ты в своем мире, очень надеюсь, что счастлив…»

Мой кабинет находился в центре города, в одном из старых зданий на широком и многолюдном проспекте.

Высокие потолки подъезда снова напомнили о квартире в волшебном Лионисе близ полицейского участка. Я бы отдала сейчас все, чтоб там сейчас оказаться.

Первая клиентка, несмотря на раннее утро, выглядела довольно усталой. Муж бизнесмен, она домохозяйка. Конечно, был и университет, и первая работа, где они с Леонидом познакомились. Но за время декрета Елизавета потеряла все наработанные ранее навыки, да и выходить на работу особого желания не имела. А муж инициативу продолжить блюсти детей и согревать домашний очаг поддержал. Но так случилось, что с появлением второго ребенка Леонид начал гулять, а Елизавета чахнуть.

– Он опять не ночевал дома! Майя, что мне делать? Разводиться?

– Зачем разводиться? Вам просто надо перестать жить его жизнью, живите своей!

– Вы предлагаете мне изменять мужу? – смутилась Елизавета.

– Только если вам очень этого хочется.

– Мне уже ничего не хочется, я слишком устала, – она тяжело вздохнула и посмотрела в окно на оживленный проспект.

– Елизавета, расскажите мне о себе в трех предложениях, – я сделала пометки в блокноте и подняла глаза, – начнем?

– Эм, мне тридцать семь лет, я образцовая жена и мать двоих детей…

Начало прозвучало нерешительно, и я подбодрила бедную Лизу к дальнейшему рассказу.

– Тааак, начало хорошее. Каким будет ваше второе предложение о себе?

Всячески подталкивая клиентку к рассказу о себе, я вдруг услышала следующее:

– Я сопереживающая и ранимая личность и ценю в семье мир и гармонию.

– Угу, – в блокноте пометила «под вторым пунктом тоже семья…»

– Я люблю вкусно готовить и путешествовать со своей семьей.

– Лиза, смотрите, – я повернула к ней исписанный блокнот, – в рассказе о вас мы видим три пункта, в которых написано слово семья! Здесь нет вас как личности, нет ваших интересов отдельно от семьи.

– И что это значит?

– Это значит, что вы растворились в своих близких и потеряли саму себя. Сквозь это все Леонид просто не может разыскать ту, в которую когда-то влюбился.

– Майя, вы намекаете, что я виновата в его походах налево? – возмутилась Лиза, бросив исподлобья придирчивый взгляд.

– Я не имею ни право, ни достаточно аргументов, чтоб делать подобные выводы, но я пытаюсь докопаться до истинных мотивов вашего супруга. Давайте поговорим о том, какой вы были до того, как встретили Леонида!

Елизавета непонимающе нахмурилась.

– Перенесемся на двенадцать лет в прошлое. Расскажите мне о себе! Что вы любите, как проводите вечера, есть ли у вас увлечения, хобби, какие вещи вас увлекают?

Лиза снова отвернулась к окну, демонстрируя свой строгий профиль.

– Я… я любила гулять по вечернему городу, – женщина ушла ненадолго в воспоминания. – У меня была подруга Олеся, так вот, она приходила ко мне домой и мы наряжались с ней, обменивались одеждой и обувью. Потом накладывали друг другу профессиональный макияж и шли покорять центральные аллеи и молодежные кафешки.

Ее глаза вдруг налились слезами – так сильно она скучала по тем вечерам.

– А где сейчас Олеся?

– Она вышла замуж за иностранца и уехала жить за границу, – Лиза вытерла насухо глаза. – Олеся сейчас во Франции, в Лионе!

Мою грудь сжало непонятным давлением.

– Где? – прохрипела я и тут же закашлялась – горло свело спазмом.

– Ну, в Лионе… С вами все в порядке?

Я нагнулась к полу, не имея сил прекратить удушающий кашель. Блокнот упал на пол, а ручка закатилась под кресло, в которое я вцепилась обеими руками. Елизавета вскочила с места и вскоре уже хлопала меня по спине.

– Майя, воды? – нагнулась она ко мне, заглядывая в лицо.

Я активно закивала, указывая на тесную кухню справа от входной двери.

Стакан прохладной воды помог, и вскоре я снова задышала в нормальном режиме. Воспоминания ночи буквально вырывали меня из реальности, и единственное, чего я сейчас хотела, – подвинуть кресло к окну, заварить кофе и наблюдать за бесконечным потоком машин, вернувшись мыслями к Ларри. Кому я могла помочь в таком состоянии? Никому…

– Милая Лиза, – я взяла за руки хорошо сложенную, приятной внешности натуральную блондинку с мраморной кожей и выразительными голубыми глазами. – Возможно, я возьму недельный отпуск, и мы не сможем некоторое время видеться. Поэтому слушайте меня внимательно, сейчас экстерном я расскажу вам беспроигрышный способ изменить свою жизнь. Первым делом посмотрите на себя – вы же шикарная женщина, наделенная красотой от природы, – щеки Лизы внезапно покраснели. – Займитесь тем, что так любили когда-то. Выделите себе час в день, только себе любимой и своему увлечению. Заведите блог в социальной сети и создавайте ролики, к примеру по профессиональному макияжу. Это будет и тренинг по повышению самооценки, и дело из счастливой молодости, которое дарило радость. Там же найдутся новые люди, способные ценить вас и вдохновлять. Сделайте этот шаг, и вы никогда больше не вернетесь в образ страдающей, вечно уставшей жены.

– Но интернет этим переполнен… – воспротивилась Лиза.

– Ну и что? Будьте миллион первая, но будьте!

– А у меня ведь и вправду столько косметики, которой я совсем не пользуюсь… Но Лёня, – она снова посмотрела в окно, – он же бросит меня, если увидит хоть один комментарий от мужчины.

– Не думаю. Обычно мужчинам нужны те женщины, на которых обращают внимание другие самцы. Это их сильный природный инстинкт, с которым даже вашему Лёне будет трудно бороться.

– Так, если я все сделаю, как вы говорите, то муж вернется ко мне?

– Честно? Я не знаю, Лиза, вернется ли к вам ваш муж, но для меня в разы важнее – вернетесь ли вы сама к себе, понимаете?

Она задумчиво поводила глазами по стене и вскоре торопливо закивала.

– Кажется, начинаю понимать…

– Отпустите тревоги, займитесь тем, что увлекает и дает расслабление уставшему от противоречий мозгу. Не делайте это для того, чтоб вернуть внимание и любовь мужчины, сделайте это, чтоб вернуть любовь к себе!

По ее щекам потекли слезы.

– Вы так правы, – навзрыд произнесла она, – я совсем о себе забыла. Все для детей, для мужа, а отдачи нет.

– И не будет, пока вы ее ждете!

– Но как же не ждать? – отшатнулась она.

– Разве вас кто-то просил собой жертвовать?

– Нет, – почти бесшумно призналась она.

– Ваш муж всего лишь хотел, чтоб его Лиза осталась прежней, но она не смогла. Быть может, и он не смог, ведь в семье всегда виноваты двое. Только Леонид нашел в себе силы жить своей жизнью дальше, а вы нет.

Лиза еще долго молчала, пока наконец не обняла меня. Я совсем не ожидала и осталась приятно удивлена ее внезапной эмоциональности.

– Спасибо, я обязательно найду путь к себе.

– Теперь я в этом не сомневаюсь.

Лиза ушла, а я, как и намеревалась, заварила кофе и села у окна. Мне надо было как-то возвращаться в реальность и убедить себя, что Ларри – лишь приятный сон. Чему все мое существо упорно отказывалось верить.

«Ну что, попробовать найти его в Лионе? Но я не говорю по-французски, да и вообще, как это все будет выглядеть?»

Однако трудности перевода уходили на второй план перед вероятностью разыскать Ларри в этом огромном мире. Я открыла ноутбук и в поиске людей из наиболее популярной сети выставила французский город на двух реках Рона и Сона. Сеть спросила возраст и имя. Если с возрастным интервалом больших проблем не было, то имя Ларри могло быть в этом мире каким угодно.

«Придется посматривать всех лионцев!»

Прошел час, глаза устали, Ларри нигде не было, а в офис с минуты на минуту должна была подъехать очередная клиентка. В нижнем правом углу выскочило маленькое окошко со словом «привет». Этот привет был из чата сверхъестественного, о существовании которого я успела благополучно забыть.

Письмо пришло от пользователя Марии, которая обойдя дискуссии сайта, написала мне личное сообщение.

«Привет, Майя! Меня зовут Мария, и со мной время от времени происходит то же самое…»

Глава 3

Глеб

Я не сразу поняла, что в дверь стучат, отвечая на сообщение Марии:

«Прошу вас встретиться и обсудить…»

«Нет».

«Давайте обсудим все при встрече. Предлагаю пересечься в городе для беседы за чашечкой кофе!»

«Да, так лучше».

Я отправила сообщение и крикнула:

– Входите!

Дверь открыл худощавый парень, довольно стильной наружности и совершенно неопределенного возраста.

– Прошу, присаживайтесь, – я указала на кресло и посмотрела в свои записи.

Парню было двадцать три, он просил называть себя Дин и страдал бессонницей.

– Дин, – обратилась я к парню, – желаете чай или кофе?

– Кофе, – ответил он, усаживаясь в кресло.

– Опять не спали? – я направилась на кухню.

– Угу, – кивнул он и достал из кармана телефон.

Телефон загорелся, и Дин ловко нажал на какое-то приложение. Оно открылось, чуть ярче озарив его серьезное лицо. Брови парня нахмурились, правая рука чуть заметно затряслась и скользнула по всплывшей экранной клавиатуре.

– Вам с сахаром? – намеренно тихо произнесла я.

Он не ответил, лишь набирал из букв слова, а из слов предложения.

– Дин! – на этот раз крикнула я, и он поднял озадаченный взгляд. – Там что-то важное?

– Нет, просто в Интернете кто-то снова не прав, – он постарался улыбнуться, озвучивая знаменитую шутку.

Готовя Дину кофе, я уже точно знала, почему он не спит по ночам.

– Дин? – я подала ему кружку горячего напитка.

– Ммм? – он поспешно убрал телефон в карман.

– Вы часто посещаете Интернет?

– Эм, – он почесал в уголке глаза. Именно так мозг берет время на обдумывание заведомо ложного ответа. – Нет, не часто. Так же, как и все, – время от времени залезаю проверить.

– Проверить что?

– Ну, может, написал кто-то, – он снова выдавил маскирующую эмоции улыбку.

– Эти диалоги как-то влияют на вашу жизнь? Они личного характера, а может, об учебе?

– Эм, личного? Нет. Там все нормально, у меня есть девушка, и мы каждый день встречаемся лично. В чатах, там, скорее, своя атмосфера, что ли. Если вы понимаете, о чем я?

– Хм, нет, не понимаю! А о чем вы?

– Ну вот, что есть честь и бесчестие, правда и ложь, добро и зло…

– Кхе, – я снова поперхнулась, на этот раз напитком и вовсе не из-за Ларри. – Простите, что?

Дин мотнул головой и уставился на меня, будто сам не понимал, что именно из всего сказанного смущало и резало слух.

– Вы общаетесь в Интернете с людьми, выясняя, что есть эти вечные понятия?

– Да…

Мои слова снова не вызвали в нем ни тени сомнения.

– Дин, но ведь все люди разные! Вы не глупый человек, наверняка, слышали об этом?!

– Люди разные, но понятия для всех одинаковые, – он чуть подался вперед, словно доверял мне секрет.

– Нет, Дин. Все разное, от образа жизни и мышления до ценностей и вечных понятий.

– Нет, постойте, но добро и зло ведь различимы? – он, наконец, наложил руки друг на друга открытыми ладонями, что означало – его мозг был готов принять новую информацию.

– Вы расстаетесь со своей девушкой сегодня – это хорошо или плохо?

– Это плохо и для меня, и для нее, потому что мы любим друг друга, – уверенно ответил Дин.

– Но для того, кто давно безнадежно влюблен в вашу девушку хорошо, не так ли?

– Все так, но на чужом несчастье счастья не построишь…

– Тогда женитесь!

– Обязательно, в будущем!

– Нет, – отрезала я. – Женитесь сегодня!

– Мы еще не окрепли как пара, – уставая от меня, начинал ерзать Дин.

– Что значит, не окрепли как пара?

– О, боже, вам все надо пояснять! – сорвался он.

Я лишь поджала губы и развела руками.

– Нам надо проверить чувства и тогда уже переходить к такому ответственному шагу, как брак.

– А если чувства не выдержат проверку временем?

– Ну, тогда расстанемся.

– То есть сегодня для вас расставание с девушкой – событие негативное. Но в будущем оно может приобрести позитивный оттенок? Так?

Дин помолчал, словно еще раз проверял на верность свои утверждения, и вскоре одобрительно кивнул.

– То есть сегодня вы готовы бороться за эту правду, что расставание есть зло. Но спустя время вы способны признать, что оно во благо?

– Ну, я ж говорю, все зависит от обстоятельств – пройдут ли чувства проверку временем, – уже глядя в пол, убеждал меня, а заодно и себя, Дин.

– Вот видите! Сегодня одно событие есть зло, но спустя время оно становится добром. Так есть ли смысл биться за понятия добра, которые мало того что не являются добром абсолютно для всех и каждого, так еще и завтра могут превратиться в зло?

Дин вздохнул:

– Так что делать?

– Если вы хотите становления в обществе, вам надо выбрать другой путь, потому как этот вас изнуряет.

– Какой? – Дин забыл про кофе и закопал тонкие пальцы в безупречную укладку.

– Там, где вы перестанете сомневаться в своей правоте.

– Что? – скривился он. – Да я сижу в чатах, потому что доказываю другим то, в чем сам абсолютно уверен.

– Нет, – я отпила кофе и взглянула в окно, – тот, кто уверен в своей правоте, не станет ее никому доказывать. Это непоколебимое знание не требует лишних слов и не входит в резонанс с сомнением.

– Не понял?

– Запомните, Дин, на всю жизнь, – я перегнулась через подлокотник, – вас способны задеть лишь те вещи, в которых вы сами не уверены. Проанализируйте, какие слова и выражения вас раздражают, и вы внезапно обнаружите все свои проблемы, которые сами подадут вам сигнал.

– Хм, – задумался Дин, – да меня почти все раздражает, что они там пишут!

– Тогда просто признайте, что вы не идеален. Что вы тоже можете ошибаться, как и все эти люди.

– В смысле? – его лицо снова исказилось.

– Ну, никто не идеален, и вы тоже. Просто признайте это.

– Ну, я как бы стремлюсь быть идеальным, – Дин потер переносицу, гордясь своими словами и одновременно стесняясь их.

– У вас есть какая-то определенная цель?

– В смысле, цель? Я опять вас не понял!

– Ну, вот вы станете идеальным, а дальше что? У вас какой-то план? Не просто так же вы стараетесь?

Он вытаращился на меня, а потом вдруг замялся:

– Ну, чтобы, видимо, никто не смог меня ни в чем упрекнуть…

– Ммм, то есть, если вы станете идеальным, то сможете безнаказанно упрекать других. Так?

Его глаза забегали по комнате.

– И что это значит с точки зрения психологии? – почти прошептал он.

– А с точки зрения психологии это значит, что вы хотите бить, но не получать при этом сдачи. Однако можно ли такой бокс назвать честным или добрым? Подходит ли он под те понятия, за которые вы каждую ночь бьетесь, отказывая себе в мирном сне?

– Я параноик? – вдруг озадачился парень.

– Нет, – я надула губы, – просто нечестный игрок. Если вы указываете кому-то, как жить, будьте готовы последовать и его указаниям для честного равновесия.

– Так, а если я хочу сам решать, как мне жить и во что верить, то лучше…

– Воздержаться от советов.

Дин замолчал.

– Что ж, я буду стараться, но из этих чатов сложно выйти. Это в каком-то роде наркотик, – лишь спустя время признался он.

– Ну, наркотик не чат, а попытка в этом чате самоутвердиться.

– Так что мне делать?

– Смотрите, в чате вы, грубо говоря, повышаете свою самооценку. Но так как там абсолютно каждый стремится к этому, то в какой-то момент диалог превращается в бойню. Вам стоит лишь понять, что на экране вы бьетесь не за правое дело, а за балование своего эго. А хорошее и правое ли это дело – решать только вам. Но я верю, что есть и другие способы самоутвердиться в этой жизни.

– Пф, еще бы, – буркнул Дин. – То есть я не уверен в себе, но отчаянно стараюсь стать идеальным, поэтому туда хожу? – подытожил Дин, давя ироничную улыбку.

– Именно! – подняла я кружку, словно Дин произнес тост.

Парень достал телефон, покрутил его в руках и снова засунул в карман джинсов.

– Так как мне от этой зависимости избавиться? – парень мигом выбросил из головы все мысли, что его раздражали, задав довольно прямой вопрос.

– Вы действительно хотите этого? – наклонилась я к нему, изображая искреннее удивление.

Он недоверчиво кивнул.

– Попробуйте пожить без телефона сутки, – предложила я.

– Но если там за сутки опять будет кто-то не прав?

Мы рассмеялись.

– Послезавтра в это же время? – поднялся Дин.

– На самом деле, очень хочу взять неделю отпуска, – призналась я.

– Неделю? – он поднял брови. – Ну ладно. Не, ну установку вы мне дали, надо над собой работать, – Дин бросил мне кость, как говорят в психологии.

– Спасибо, – улыбнулась я.

Дин вышел из кабинета. Я тихо подошла к двери и припала к глазку. Парень стоял в трех шагах от двери и что-то активно печатал в своем телефоне.

Что ж, мне бы хотелось помочь ему быстрее, но для борьбы с любой зависимостью всегда нужно время, поддержка не столько психолога, сколько родных и близких.

Я села на прежнее место и подтащила к себе ноутбук.

«Вам будет удобно сегодня в двенадцать часов в центре?» – ответила Мария.

У меня как раз была пара записей после часа, сейчас же я оказалась совсем свободной.

«Может, раньше? Одиннадцать, одиннадцать тридцать?» – написала я.

«Хорошо, могу в одиннадцать», – тут же пришел ответ.

Мы договорились о заведении и обменялись телефонными номерами. Маша сообщила, что она блондинка и сегодня на ней красная кофта. На что я призналась, что брюнетка и в сером. Вскоре я вышла из офиса. Назначенное место было всего в километре, и, чтобы не искать место для парковки, я предпочла пройтись пешком.

Понедельник радовал солнцем и золотой листвой. На еще мокром от ночного ливня асфальте блестели лужи, укачивая подгнившую листву и отражая старинную лепку зданий.

Я свернула за угол. Теплый свет за высокими стеклянными дверьми приглашал зайти в уютное помещение. Преодолев две ступеньки, я вошла внутрь. По кофейне разносился пряный аромат, а надписи на огромной черной доске над барной стойкой сообщали довольно экзотический список сортов.

– Майя? – послышалось сзади.

У окна сидела приятная молодая особа с обворожительно улыбкой ярко-красных губ. Я подошла и подала руку.

– Мария?

– Приятно познакомиться, – привстала она.

– Будете заказывать? – тут же подбежал официант.

– Чай с жасмином.

– Мне тоже, – согласилась Мария.

Официант кивнул и убежал за барную стойку.

– Эмм, с чего бы начать, – видя нерешительный взгляд Марии, призналась я.

– Вам тоже неловко? – заулыбалась она.

– Это естественно и нормально, мы первый раз видим друг друга, а тема разговора более чем деликатная.

– Да, да, вы правы! – оживилась Мария. – Мне очень неловко начинать…

– Тогда я начну!

Худой, как тростинка, официант подбежал и выставил с подноса на стол подставку с пылающей свечой, стеклянный заварной чайник и две прозрачные кружки. Мы замолчали, выжидая, когда он уйдет.

– Ммм, – я попыталась начать свой рассказ, – позавчера ночью мне приснился странный сон. Впрочем, если не считать его чрезвычайно подробным, этот сон был с довольно обычным сюжетом, позаимствованным, скорее, в Голливуде, чем в закромах моей памяти. Однако в том сне я жила и чувствовала гораздо ярче, чем в реальной жизни.

Мария часто заморгала и потупила взгляд.

– Я была другим человеком, точнее собой, но словно из параллельной реальности. И, – я невольно выдержала паузу, – там был человек, в которого я влюбилась. И все, что с нами происходило, было настолько живо, что я ни разу за ночь не подумала, что проживаю это все во сне.

Глаза Марии заблестели больше обычного, и она подняла глаза куда-то высоко к потолку, стараясь не выпустить внезапные слезы.

– Ой, – виновато произнесла она, начав махать перед лицом салфеткой.

– Если хотите, можем сменить тему?!

– Нет, нет, продолжайте!

– Прошлой ночью я снова была там. Я узнала название города и страны, где живет Ларри – мужчина, в которого… – я помахала рукой так, словно перекручивала пленку, чтобы не повторяться.

– Угу, я понимаю, – закивала Мария и все-таки применила салфетку, чтобы осушить свои глаза.

– Именно тогда я поняла, что этого мира не существует. То есть он существует параллельно нашему, но в каком-то недоступном месте, если можно так выразиться. Туда нелегко попасть, и я не знаю, как мне удалось, и не приложу ума, удастся ли снова…

Мария еще раз промокнула салфеткой накрашенные глаза и разлила из чайничка по кружкам ароматный чай.

– Я была там четыре раза, – тихо произнесла она. – Но это четырехдневное путешествие полностью изменило мою жизнь. Я никогда не стану прежней, никогда не смогу забыть Михаила.

– Он из России? Возможно, вы смогли бы найти его… – оживилась я.

– Он не родился в этом мире… – горечь сковала тисками ее горло, и она, сойдя на хрип, снова расплакалась.

– Мария, – я прикоснулась к ее рукам. – Я буду завтра весь день дома, приезжайте ко мне на обед? А?

Мария торопливо закивала в ответ.

– Простите, – она вытащила из сервировочного стакана последние салфетки. – Благодарю, так будет лучше. Я просто не могу здесь говорить… А говорить придется немало!

– И я обещаю рассказать все в подробностях. Возможно, вместе мы найдем намного больше истины, чем поодиночке.

– Я уверена… – Мария снова расплылась в широкой и невероятно приятной улыбке.

Мы допили чай, говоря исключительно о настоящем мире и своей роли в нем. Мария оказалась фитнес-инструктором, невероятно позитивной, но такой же одинокой, как и я, женщиной. Мы тепло попрощались, договариваясь о новой встрече, и вскоре я выбежала из кафе к очередному клиенту.

Работа не давалась, мысли раз от раза соскакивали с профессиональной канвы и неслись в призрачный Лионис. Я отчаянно пыталась помочь, но в какой-то момент просто сдалась и извинилась за прием. Отменив двух оставшихся клиентов, я снова погрузилась в поиски Ларри на просторах Интернета. Монотонное копание в профайлах успокаивало, а главное давало надежду, ведь без нее мне становилось совсем худо.

Два часа пролетели незаметно, я не нашла ни единого совпадения, зацепки, еле заметной нити.

«А, может, Ларри тоже не родился в этом мире, как и Михаил?» – пронеслась мысль, мгновенно вызвав головную боль.

Мне надо было отвлечься и как-то дожить до вечера, чтобы снова улететь в долгожданный Лионис.

Послеобеденный проспект встретил мелким дождем. Небо затянули тучи, над городом поднимался ветер.

Я быстро доехала до дома в преддверии пробок и, припарковавшись на стоянке, открыла запотевшие стекла. В салон ворвалась морось и свежий ветер, принесший запах осени и чрезмерную тоскливость. Такая дыра образовалась в душе без Ларри, что, казалось, эти мелкие капли теперь могут беспрепятственно пролетать сквозь меня.

«Вдруг это сон? Всего лишь сон?» – болью отдалось в голове.

Я ступила на мокрый асфальт. Щелкнула сигнализация, и, укутавшись в ветровку, я рванула к подъезду. Ветер усилился, превращаясь в порывистый, предвещая начало бури. Когда я добралась до дома, с улицы уже вовсю доносились раскаты грома. В комнатах резко потемнело, и вскоре по железному откату заколотили крупные капли.

Я любила грозу – мне так было уютней. Я укрылась на кухне, приглушила свет, приготовила легкий ужин и уселась перед компьютером. Там оставалось не так много надежды, как прежде, но отступить от поисков я не могла. Всякий раз перед глазами всплывала картинка кладоискателя, который проделал немалый путь в поисках золотого ларца. Но когда до сундука оставалось копнуть всего пару раз, он просто сдавался, так и не узнав, что был в двух махах лопатой от своей мечты.

Стемнело, и, возможно, мне оставалось копнуть всего пару раз, но я сдалась. Шея затекла, а глаза разболелись от усталости. Я легла в кровать и обняла подушку. За окном хозяйничала буря, играя с воздушной занавеской сквозь щель в приоткрытом окне. Веки тяжелели. Я определенно засыпала, как вдруг окно принялось менять форму. Оно вытянулось к полу, а сквозь его темноту вдруг прорезались огни большого города. Я почувствовала знакомый запах, а с ним и тепло спящего позади Ларри.

За стеной что-то обрушилось, громыхая и распадаясь на части. От испуга я подскочила на кровати.

«Что произошло? Я все еще Майя. Ларри рядом нет, переход не случился… И что это, черт возьми, за грохот? А главное, в чьем мире он произошел?»

От одной мысли о взрыве в квартире Ларри меня бросило в холодный пот. Вскоре гробовую тишину нарушил женский крик – я поняла, что это снова расшумелись соседи.

«Завтра надо будет к ним зайти, поговорить об этом…» – прикинула я.

Голова снова коснулась подушки, а уставшие веки закрылись.

Я проснулась посреди ночи. За окном размеренно стучал дождь, а за спиной кто-то спал. Мое лицо озарила счастливая улыбка, и я повернулась, чтобы обнять Ларри. Вместо него меня встретил недовольный Маркиз. Он оцарапал руку и нервно перепрыгнул в кресло.

«Как, я еще здесь? Но почему?»

Внизу по лужам проехал автомобиль и остановился у подъезда. Хлопнула дверь, и кто-то позвонил в домофон. У соседей раздалась навязчивая мелодия. Я устало заглянула в телефон.

– Три часа ночи! Это уже ни в какие ворота не лезет!

Вскоре тишину нарушили резкие мужские голоса. Я нервно схватила подушку, одеяло и, вскоре оборудовав спальное место в зале, легла на диван.

Если бы можно было не работать, я бы с радостью обменяла эту квартиру на дом в лесу. Здесь никогда, ни при каких обстоятельствах невозможно было почувствовать себя по-настоящему одиноким человеком.

С трудом, но я все-таки уснула. Наутро я открыла глаза все в том же месте. Меня встретило мурчание Маркиза – он ластился и поднимал головой руку, стараясь разбудить. Обычно он так просил еду, но я точно помнила, что еще вечером его кормушка была полна. Сообразительное животное словно тянуло за руку и торопливо бежало к краю дивана. Маркиз замер на подлокотнике и издал протяжное мяу.

Мне не хотелось вставать. Апатия одолела, и я чуть не расплакалась лишь от того, что ночью не видела снов.

«Ларри, был ли ты всего лишь сном? Повторишься ли когда-нибудь со мной снова? Увижу ли я еще в своей жизни твои глаза, почувствую ли запах, узнаю ли снова твой поцелуй?»

– Мяу-у-у!

– Ну, что там?

– Мяу-у-у.

Он подбежал к моей руке снова.

– Ладно, ладно, встаю!

Я взглянула на часы – был полдень.

– Да уж и вправду надо вставать, а то так в синдром спящей красавицы можно впасть.

Вскоре Маркиз привел меня на кухню и, словно сыскной пес, застыл у балконной двери. Я покосилась на него, занявшись приготовлением кофе.

– Ну, и что ты там забыл? Небось, голуби прячутся от дождя, ах ты, проказник!

Неугомонный питомец то скребся, то обнюхивал дверь, когда я заметила на балконе незнакомый черный пакет. Он был спрятан в углу, куда не попадал дождь, а единственный путь, откуда он мог туда попасть, – через тонкую перегородку с балкона соседей. Я открыла дверь, и прохладный ветер ворвался в дом. На улице пахло сыростью, а небо снова затянуло плотными серыми тучами. Маркиз проскочил под ногами и застыл у пакета, изучая букет незнакомых запахов.

«Опять бомба?!» – мелькнуло в голове.

Но я быстро сообразила, что в этом мире от меня избавляться некому. Я ступила на бетонный пол и осторожно наклонилась к находке. Заглянув в темный пакет, я ничего не смогла различить. Пришлось осмелиться и открыть пакет шире. Глаза наткнулись на черную матовую поверхность какого-то прибора. Холодный порыв ветра заставил быстро решиться – я схватила тяжелый пакет и втащила его в дом. Передо мной предстал оборудованный прямоугольным экраном прибор. Вокруг роились с три десятка кнопок, несколько рычажков и крутилок, а также разнокалиберные штекерные отверстия. Я никогда не видела таких приборов или просто не обращала на них внимания. Такие аппараты всегда были слишком сложны для меня или для того, чтобы в них всматриваться, а тем более вдумываться.

Однако больше тревожило меня даже не назначение этой вещи, а ее принадлежность.

– Надеюсь, эта штука не краденая, – заваривая кофе, предупредила я Маркиза, – ты бы отошел от предмета, а то повсюду оставишь свои отпечатки носа!

Несмотря на мои предупреждения, Маркиз не отреагировал.

На балконе что-то зашуршало. Я наклонилась к двери и увидела удивленное лицо Глеба – подростка, что жил по соседству. Он испуганно зыркнул в угол, где еще совсем недавно стоял черный пакет, и торопливо засобирался обратно.

– Стой! – крикнула я, открывая балкон.

Парень скрылся.

– Стой, кому говорю! – крикнула я в пустоту.

Решительным шагом я вышла на лестничную площадку и позвонила в дверь. В глазок кто-то посмотрел, однако не торопился открывать дверь.

– Глеб, открывай! Я тебя не сдам, давай просто поговорим.

Я понятия не имела, куда и кому мне сдавать Глеба. Но судя по всему Глеб знал, потому как вскоре дверь отворилась.

– Давай, заходи! – я по-приятельски махнула ему следовать за мной.

Он нерешительно выглянул на площадку, но вскоре вынул из замка ключ, захлопнул оббитую кожзамом дверь и робко ступил на мой порог.

– Проходи, я не кусаюсь, – я крикнула уже из кухни.

Входная дверь тихо закрылась, и в коридоре послышалось тихое шорканье тапочек.

– Кофе будешь? – повернулась я к Глебу.

Тот молча кивнул и уставился на черный пакет.

– И что там? – я подала ему кружку, кивнув на находку.

– Трансивер, – почти прошептал подросток.

– Чего?

– Трансивер айком ай си семь тысяч восемьсот.

Я нахмурила брови и села на стул.

– И откуда он у тебя?

– Сам собрал…

– Не украл? – подозрительно переспросила я.

– Нет, нет, – юноша испуганно замотал головой.

– А что за ребята ночью приезжали?

Глеб сделал шаг назад.

– Да не бойся, – я подтянула его к столу и усадила напротив себя. – У нас же стены из фанеры, все слышно.

– Ну, они, это… – его глаза осматривали кухню и никак не могли остановиться, так сильно он нервничал.

– Что? Это…

Мой телефон вдруг зазвонил. Я вскочила с места и вбежала в зал. На экране высветился номер Марии.

– Доброе утро! – поприветствовала я.

– Доброе утро, Майя! Сегодня все в силе?

В следующее мгновение я услышала, как хлопнула входная дверь.

– Глеб, – крикнула я, выбегая в коридор.