Текст книги "Сердце найдет дорогу к тебе (СИ)"

Автор книги: KateMilkovich

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Оказалось, что это даже не sms, а сообщение в WhatsApp. До этого момента Йен думал, что этого приложения уже давно нет на его телефоне. Ведь обычно все пишут ему sms’ки. И он тоже.

Имя человека, отправившего сообщения, его нисколько не радует.

Тревор. 15:37

Привет, Йен!

Тревор. 15:37

Ты не занят?

Тревор. 15:39

Как дела?

Какого черта???

Йен в очередной раз убеждает себя, что давно пора удалить номер этого дебила и заблокировать его во всех соц. сетях.

Йен. 15:41

Для тебя я всегда занят!

Йен. 15:42

Ты вообще зачем опять написал? Я же просил больше этого не делать! Не хочу повторять это еще раз.

Тревор. 15:43

НУ ЙЕЕЕЕЕН!!! Ты же знаешь, я не могу без тебя!

Не может он!

“А меня вполне все устраивает!”

Йен. 15:45

А я могу!

Тревор. 15:45

Давай встретимся?

Чего? Ну вот это уже слишком!

Йен. 15:46

Давай ты перестанешь мне писать?

Тревор. 15:46

А почему ты не хочешь? Нам есть, что обсудить.

У Галлагера кончается терпение. Он записывает голосовое сообщение в надежде, что оно заставит Трева заткнуться.

– Во-первых, мне не о чем с тобой разговаривать! Во-вторых, даже если бы и было, мы бы сделали это по телефону. А в-третьих, у меня есть парень! Ты мне не нужен и я уже говорил тебе это миллион раз! Просто отвали от меня, по хорошему прошу!!!

Через минуту выясняется, что это только усугубило ситуацию. Тревор звонит.

Ладно, Йен поговорит. Он всегда готов послать его еще раз.

– Нахера. Ты. Это. Делаешь? – спрашивает Галлагер, делая паузу после каждого слова.

– Потому что люблю тебя.

– А я тебя – нет!

– Слушай, мы можем просто встретиться и поговорить?

– А ты можешь просто уйти из моей жизни без всех этих сложностей?

– Пожалуйста! Просто разговор! Не более.

– Мы говорим сейчас. Что ты хотел сказать?

– Есть такие вещи, которые говорят не по телефону, а в лицо!

– Типа?

– Встретимся завтра у твоего дома и узнаешь.

Йен ненадолго задумывается. Может и правда, лучше сходить. Ведь сказать человеку в глаза о том, чтобы тот больше не приставал, гораздо лучше, чем по телефону?!

Находясь в своих мыслях, Галлагер даже не слышит шаги Микки, который возвращается в комнату. Услышав, что рыжик с кем-то говорит, Мик остановился и постарался прислушаться к разговору.

Как оказалось, зря.

– Ладно, Трев, я приду!

“Может тогда ты поймешь, что не нужен мне и отстанешь от меня?!” – мысленно добавляет Йен.

– Отлично! – говорит Тревор и бросает трубку.

Галлагер с облегчением выдыхает. Это будет последняя его встреча с этим ублюдком.

Правда облегчение его длится недолго. Он поднимает взгляд и замечает Микки, в глазах которого что-то среднее между грустью, непониманием и злобой.

– Какого хера, Йен? – как бы брюнет не старался, ему не удалось скрыть дрожь в голосе.

– Ну блять... Что ты слышал?

– О, я услышал достаточно! Зачем он опять звонил?

– А я, по-твоему, знаю?

– Должен знать! Но есть вопрос важнее – куда ты с ним пойдешь?

– Успокойся, Мик! Он хочет поговорить о чем-то, что “нужно говорить в лицо”! Поверь, мне самому этого не хочется, но он не отстанет! В этом нет ничего такого, я просто пошлю его на все четыре стороны, покажу “фак” и вернусь! Вернусь к тебе! Навсегда! Я с ним даже разговаривать не буду!

Но Микки, казалось, было плевать на все оправдания Йена.

– Если не будешь разговаривать, тогда не ходи никуда!

– Но это будет... невежливо, что ли.

– Да мне насрать! Невежливо в тайне от своего парня ходить к какому-то другому придурку!

– Я хотел тебе сказать.

– Да-да, конечно, ври больше!

– Ты мне не веришь?

– Да я уже не знаю как тебе верить!!!

Йена уже начинает это выводить! В характере Милковича есть одна черта, которую Галлагер ненавидит. Он страшно ревнивый!

Рыжий не выдерживает и, смотря прямо в глаза Микки, говорит:

– Знаешь, что? Меня достала твоя ревность! Ты ведь понимаешь, что то, что ты ревнуешь меня к каждому парню СаутСайда мешает нашим отношениям???!!!

Злость на лице Микки за секунду испаряется, уступая место грусти. Вот, значит, что Йен о нем думает! Он чувствует жжение от слез в уголках глаз. Ему приходиться поджать губы, чтобы эти слезинки не превратились во что-то большее.

Наконец он выдавливает из себя слова, которые произносит так, как будто заучивал их уже несколько недель.

– Нет, Йен, нашим отношениям мешает не это! В большинстве случаев ты все портишь! Помнишь, пару лет назад, когда я был готов на все ради тебя, как и сейчас, конечно, а ты втирал мне какую-то чушь про то, что тебе ничего от меня не нужно, тебя не надо исправлять, ты не сломлен! А еще когда ты танцевал в стрип-клубе и терся хером за деньги о всяких старых мужиков! Ты, блин, бросил меня на границе! Сначала заверял, что поедешь, а потом вдруг не смог!!! И после всего этого ты обвиняешь меня и мою ревность? Извини, Йен, но нашим отношениям мешает твой сраный характер!!!

Закончив свою речи, Микки выбегает из комнаты, громко хлопнув дверью. Видимо до завтра, а может и дольше, он просидит в комнате сестры.

Йен хотел еще что-то сказать Милковичу, но вскоре понимает, что смысла в этом нет.

Он прав. Во всем.

Он, мать его, прав в каждом только что сказанном слове.

На следующий день Йен, уже подготовившийся ко встрече с бывшим, спустился на первый этаж, где застал Микки, который сидел на диване и, судя по всему, размешивал сахар в чае. Где-то минуту! Рыжий был уверен, что сахар давно растаял, а Милкович просто ищет наиболее естественный способ не смотреть ему в глаза.

Немного подумав, Йен все-таки решает заговорить.

– Микки, я...

Но брюнет не дает ему закончить.

– О, нет! Нет, нет, нет! – он тут же оставляет свое занятие и обиженно произносит, – можешь не оправдываться! Иди, иди к своему Тревору, или как там его! Я и моя ревность не будем тебе мешать!

Йен, вздохнув, выходит за дверь. Он понимает, что сейчас с Милковичем говорить безполезно и решает дать ему немного времени успокоиться.

Недалеко, а точнее в пятидесяти метрах, от своего дома Галлагер замечает высокую кудрявую фигуру в рваных джинсах и черной толстовке.

– Привет! – крикнул он, заметив рыжего.

Тревор вытянул руку, в надежде, что рыжий ее пожмет, но тот просто ее проигнорировал.

– Так, я не собираюсь тут с тобой церемониться! Давай говори, что хотел, и я пойду! Потому что лично мне не о чем с тобой говорить, я уже все тебе сказал.

Трев недолго стоит, переминаясь с ноги на ногу.

– Побыстрее можно? – нетерпеливо бросил Йен.

Вдруг Тревор резко срывается с места и в миг соединяет свои губы с губами Галлагера.

Нет, он, походу, в край охерел! Вот, значит, о чем он хотел поговорить!

Рыжий грубо отталкивает Тревора, от чего последний сильно ударяется спиной об забор какого-то соседского дома.

Но не все так просто. Йен в ярости. Да как этот ублюдок вообще посмел это сделать? Мало того, что он обманом вытащил Галлагера из дома и стал причиной их с Микки ссоры, так он еще и целоваться вздумал?!

Йен не позволяет Тревору отойти от забора. Он только сильнее вжимает его туда и, схватив за воротник кофты, говорит:

– Ты, я смотрю, совсем страх потерял?!

Не дожидаясь реакции, Йен сжимает руку в кулак и больно бьет кудрявого по лицу, вызвав этим ударом кровь из носа.

Но и рыжий так просто не отделается. Трев ведь больше не баба и может за себя постоять. И он с такой же силой бьет Галлагера в нижнюю челюсть.

Вскоре оба уже катаются по асфальту, стараясь прибить друг друга.

– Мразь! – кричит один и принимает удар по виску.

– Сволочь! – орет другой, получая затем удар в живот с колена.

На шум и крики выходить житель одного из домов, рядом с которым происходит драка. Это какой-то мужик среднего роста в возрасте 30-35 лет. Ни Йен, ни Трев раньше его не видели.

– Эй, пацаны, вы чего? Что ж вы делаете? – кричит он, заметив драку.

Мужчине кое-как удается поднять парней с земли и разнять их. Они тяжело дышат и с ненавистью смотрят друг на друга.

– Вам жить надоело, что ли? – спрашивает мужик, – вы что устроили? А если бы вы поубивали тут друг друга?!

– Да лучше бы я его действительно убил!

– Ты ненормальный, Йен!

– Спасибо, и без тебя знаю.

– Не подходи больше ко мне!

– А я и не собирался! Это ты у нас поговорить хотел? Вижу я, как ты говорил! Последний, сука, раз повторяю – у меня есть парень, свали нахер из моей жизни!!!

– Так, мальчики, ну это вы уже сами обсудите!!! – тот, кто предотвратил убийство, почувствовал себя лишним в этой беседе и, проследив, что парни разошлись в разные стороны, вернулся в свой дом, причитая что-то себе под нос.

Разъяренный Йен вернулся, буквально выбивая дверь в комнату Микки.

– Как все прошло? – равнодушно поинтересовался Милкович.

Йен молча указал на свое избитое лицо и исцарапанные руки.

– Твою ж налево, походу, хороший получился разговор...

– Да, Микки! И теперь я могу с уверенностью сказать, что этот кусок говна больше нам не помешает! Ты за меня не волнуйся, я тоже ему нехило врезал! И, знаешь, зачем? Только ради нас! Ради нас с тобой, слышишь? Думаю, больше ты не будешь говорить, что мой, цитирую, “сраный характер мешает нашим отношениям”!!!

Закончив фразу, рыжий ушел в ванную обрабатывать раны, оставив Микки наедине.

Брюнет чувствовал себя ужасно. Ему было жесть как стыдно за то, что пока Йен там рисковал собой ради него, точнее, ради них, он тут страдал, думая, о чем же они с Тревом будут говорить... Мику пришлось признать, что Галлагер прав – он ужасно ревнивый!

И когда, казалось, хуже быть уже не может, в дом врывается Мэнди и, ничего никому не говоря, убегает в свою комнату.

Комментарий к Глава 16 Просили больше Йена и Микки? Вот вам больше Йена и Микки!

Извиняюсь за очередное присутствие Тревора перед теми, кому он не нравится. Клянусь в этом фанфике это его последнее появление.

Опять. одни. диалоги. Почему??? Я стараюсь делать их меньше, но, блин, у меня не получается описывать чувства и эмоции персонажей. А вот писать диалоги и переписки я хорошо умею!

А еще я почему-то решила ненадолго поссорить галлавич. Для меня галлавич без конфликтов – это не галлавич.

Линию Липа и Мэнди продолжу развивать в следующей части. Как вы помните, они пошли в бар, и мне уже не терпится описать их разговор в баре!

Ждите проду, короче!)

<3

ПС. Эта глава вам в подарок на 1 сентября! Учитесь хорошо! У меня, конечно, теперь будет не так много времени на публикацию глав и видосов в инсте, но я постараюсь не сдохнуть и хотя бы раз в неделю сюда что-то писать!

Ладно, я пошел, мне на линейку скоро!)

Люблю! <3

====== Глава 17 ======

Днем ранее

Лип и Мэнди заходят в “Алиби” и садятся за самый дальний столик. На улице уже темнеет, температура воздуха падает, а прохладный осенний ветер дует почти без остановки. Лип, выбегая за подругой из дома, даже не потрудился надеть какую-нибудь легкую куртку. Именно поэтому, подходя к бару, он уже порядком замерз.

Оказавшись наконец в тепле, Галлагер подходит к барной стойке и просит у бармена два бокала пива.

Мэнди тихо проходит за столик. Она слегка напряжена, ибо уже довольно долго ловит на себе взгляды последних посетителей бара. Милкович включает фронтальную камеру на телефоне. Теперь она понимает причину всех этих странных взглядов – глаза девушки до сих пор красные, волосы спутанны, а по щекам размазана какая-то темно-серая краска. Надо срочно пойти умыться.

Мэнди умывает лицо холодной водой, смывает с щек растекшиеся тени и тушь и, возвращаясь за стол, выглядит уже более прилично.

– У тебя есть час, Галлагер! – говорит Кев, громко стукая двумя бокалами с пивом по столешнице, – скоро закрываемся.

– Ага...

Лип отходит от барной стойки и садится напротив брюнетки.

– Я не просила мне ничего покупать, – Мэнди недоверчиво глядит на напиток в то время, как Филип залпом выпил чуть меньше половины стакана.

– А я захотел и купил! Мне не жалко.

– Так что ты хотел мне объяснить?

– Мэнди, если ты думаешь, что между мной и Карен что-то есть, ты неправа. Да, очень давно мы состояли в отношениях, я не отрицаю, но уже в течении многих лет мы просто друзья. У меня уже давно нет к ней никаких чувств, я вижу в ней только подругу.

– Хватит о Карен! Мне интересно, кого ты видишь во мне.

– Подожди! То, что случилось, когда я последний раз был у нее дома, было ошибкой. Этого не должно было произойти.

– Тем не менее ты делал все, чтобы это произошло.

– Мэнди, я понял свою ошибку. Этого больше не повторится.

Лип уже покончил со своим бокалом пива при том, что его собеседница сделала всего пару крошечных глотков.

– И это все, зачем ты позвал меня сюда? – спросила Мэнди после недолгого молчания, – ради того, чтобы я выслушала эти бесполезные оправдания, от которых мне ни лучше, ни хуже?

– Нет, не только ради этого.

Серьезный тон Липа заставил девушку замолчать и ждать, что же он скажет. Сейчас он либо накричит на нее за то, что она опять навредила Карен из-за какого-то пустяка, либо...

– Я думал о тебе. Пока тебя не было. Думал о тебе бОльшую часть своего гребанного времени!

Вот это поворот!

– Я скучал по тебе. Ждал твоего звонка. Хотел поговорить. Хотел обнять. Хотел, блять, хотя-бы просто увидеть, в глаза посмотреть!

Дар речи Мэнди вдруг резко пропал и, судя по всему, возвращаться не планирует. Лип, к слову, был не менее удивлен. Его давно не пробивало на подобные откровения.

Наконец брюнетке удается выдавить из себя несколько слов:

– Что... ты имеешь в виду...?

– А как тебе кажется, что человек может иметь в виду, говоря все то, что сказал я.

Сердцебиение понемногу набирает скорость. “Неужели он действительно хочет сказать то, о чем я думаю???”

– Я переживала все то же, что и ты, Лип.

Галлагер оглядывается по сторонам. Они – последние посетители бара. Вокруг никого. Пусть обстановка не особо романтичная, но какая вообще разница?! Когда-то ведь уже пора будет в этом признаться. Филип делает глубокий вдох и начинает:

– Мэнди, я...

– Могу я попросить вас уйти? До закрытия десять минут, а мне еще надо тут все прибрать, мусор выкинуть, столы протереть, ну вы понимаете! Простите, если помешал, но уже поздновато.

Галлагер, конечно, хорошо относился к Кевину, но сейчас был готов разбить пустую пивную кружку на его голове. Бармен и идиотские часы работы “Алиби” помешали Липу наконец-то сказать то, что он хотел сказать уже давно. Ну кто будет закрывать бар в половину одиннадцатого?!

Филип, конечно, все это держит в себе, и они послушно покидают здание.

Ветер, ставший еще более холодным, вызывает мурашки по всему телу Галлагера, как только они выходят на улицу.

– А ты не хочешь у нас переночевать? – спрашивает он у Мэнди.

– Нет-нет, спасибо. Не хочу вас стеснять.

– Да ты что? У нас есть свободная комната. Дебби с дочкой на всю неделю уехали к Нилу, ты можешь поспать на ее кровати.

– Спасибо, Лип, но я пойду домой.

– До твоего дома идти сорок минут. До моего – двадцать пять. Уже поздно, тебе опасно ходить одной в такое время.

– Что? Я не первый раз гуляю поздно. В любом случае, я не маленькая и могу за себя постоять.

– Чтобы таких случаев не произошло, пошли со мной и не спорь!

– Но твоя сестра не очень любит меня...

– Она не будет к тебе приставать. Ты же всего на одну ночь! А теперь пошли, потому что на мне, в отличие от некоторых, только футболка! И мне совсем не хочется потом лежать с температурой и пить таблетки от боли в горле!

И Мэнди не остается ничего, кроме как последовать за Липом к нему домой.

Что ж, вернемся к тому, на чем остановились.

Где-то в четыре часа следующего дня Мэнди возвращается к себе и, как я уже сказала, ни словом не обмолвившись с братом и другом, закрывается в своей комнате.

Она хватает телефон и пишет Липу.

Мэнди. 16:07

Что ты хотел сказать мне вчера в баре? Ну, когда Кев тебя перебил.

Вы, наверное, сейчас думаете – а почему она не нашла времени спросить об этом у Липа вчера, когда шла с ним домой, ночевала у него и провела в его доме половину следующего дня?! А вы представьте себя на ее месте. Захотелось бы вам говорить на какие-то важные темы, когда вас в любой момент может спалить кто-то из остальных четырех человек, находящихся в это время в доме помимо Липа и Мэнди? Вот и мне тоже нет.

Лип. 16:10

Не помню такого. Ты о чем?

Мэнди. 16:10

Ты знаешь!

Лип. 16:11

Забудь.

Лип. 16:12

Это не так важно.

Вранье. Это важно. Это очень-очень важно и для Филипа, и для Мэнди.

Мэнди. 16:13

Мне важно!

Мэнди. 16:13

Неужели так трудно написать!

Мэнди. 16:14

Это ведь даже легче, чем сказать в лицо.

Одновременно с этим сообщением приходит ответ от Галлагера.

Лип. 16:14

Все, тема закрыта!!!

Мэнди. 16:15

Ну и хер с тобой!!!

Больше Лип не пишет ничего, оставляя брюнетку наедине с догадками о том, что же он все-таки хотел сказать.

Йен стоит перед зеркалом в ванной уже почти пятнадцать минут. На руках уже красуется пара пластырей. Ну ладно, чуть больше пары... Рыжий уже остановил кровь из глубокой царапины на щеке, а сейчас проделывает то же самое с раной над бровью. Но пока что ни одна его попытка не увенчалась успехом.

Раздается тихий стук в дверь.

– Открыто!

В комнату заходит Микки. Только взглянув на раны Галлагера, внутри все сжимается. Если ему больно просто смотреть на это, то что пришлось вытерпеть рыжему.

– Йен, прости меня! – Мик опускает взгляд, не в силах посмотреть в израненное лицо Галлагера.

– Тебя-то за что? – Йен отвернулся к зеркалу, продолжая останавливать без остановки вытекающую кровь.

– Ну... Ты же сам сказал, что сделал это типа ради наших отношений. А если бы я вчера не закатывал этот скандал, вы бы просто поговорили, о чем хотели и...

– Да, – перебил рыжий, – но у этой драки была еще одна причина.

– И какая же?

– Он пытался поцеловать меня. А я показал ему, что никто, кроме тебя, – он ткнул пальцем в грудь Милковича, – не имеет права этого делать!

– П-правда?

– А ты не веришь? Да если я еще хоть когда-нибудь сам добровольно поцелую этого мудака, можешь просто выкинуть меня из своей квартиры!

– Значит, у нас все в порядке? – с надеждой спросил Мик, – ты не злишься?

– Нет, конечно! – Йен поцеловал парня в лоб.

Микки медленно провел большим пальцем по царапине на щеке Йена, отчего последний немного поморщился. Брюнет тут же одернул руку, не хотел причинять рыжику еще больше боли, ему итак достаточно.

Он уже собирался оставить Галлагера, но напоследок спросил:

– Давай я что-нибудь поесть приготовлю?

– Ну можно, если тебе не трудно.

– И еще кое-что – Мэнди вернулась.

– Серьезно? Я уже и забыл о ней. Кстати, да, где она была все это время? Ушла вчера, вернулась только сейчас...

– Я без понятия. Она не говорила со мной, забежала к себе и закрылась. Поди опять плачет!

– Ладно, ты постарайся вытащить ее из комнаты, надо с ней поговорить. А то в последнее время она какая-то не такая.

– Ага.

Милкович закрыл за собой дверь в ванную и ушел на кухню.

Йен глянул на рваную рану над бровью, из которой наконец-то перестала течь кровь, затем на ссадину на щеке, пересчитал мелкие незначительные повреждения на лбу и подбородке, пробежал глазами по исклеенным пластырям рукам. Но все-же самым главным “украшением” был огромный синяк под глазом.

Рыжий на секунду представил, какие лица будут у Фиона и Вероники, когда они увидят эту красоту! Эта мысль даже заставила его улыбнуться.

“Жопой чую, заживать все это будет очень долго!!!”

Комментарий к Глава 17 Вот такие дела!

Кажется, хорошая глава получилась, мне нравится. Надеюсь, вам тоже.

С прискорбием сообщаю, что этот фанфик близится к концовке. Будет еще 2 или 3 главы. Постараюсь сделать их годными, чтобы вам понравилось!

Но хочу еще раз извиниться за то, что теперь главы буду выходить реже. У меня английский, театралка и каждый день по шесть уроков, кроме субботы, в субботу два. Не знаю, кому это интересно, но все равно рассказала. Надеюсь на понимание.

<3

====== Глава 18 ======

– Господи, Мик! В этом доме теперь ты отвечаешь за приготовление еды! – Йен покончил со вторым куском приготовленной Микки пиццы и тянется за третьим, – она же идеальная!!!

– Да ладно тебе, не так уж и вкусно, – отмахивался брюнет. Ему еще никогда не делали такого рода комплиментов, если, конечно, это можно так назвать.

– Нет, он прав! – вмешалась Мэнди, которая изо всех сил старалась не показывать своего напряженного состояния, – это потрясающе!

– Ну, спасибо, что ли...

После недолгой паузы Йен обратился к подруге, правда уже не таким восторженным голосом:

– Эм, Мэндс, а что это за дела такие, по которым ты ушла на всю ночь?

– Да, и почему сегодня опять закрылась в комнате, даже нам ничего не объяснила? – вставил Микки, – что случилось?

Мэнди в замешательстве. Что ей ответить? Она уже хотела начать рассказывать парням все, не только о вчерашнем дне, а вообще все, с самого дня ее приезда. Ведь они должны понять ее больше, чем кто-либо другой. Они обязательно помогут. Но язык совершенно не хочет подчиняться мозгу, и с губ срывается всего лишь тихое “Это не важно”.

Эти слова выводят Микки из себя.

– Нет, блять, это важно! Я – твой брат и имею право знать! Я хочу это знать и требую, чтобы ты мне все рассказала! Тебя кто-то обижает? Угрожает? Или еще что-то? Ты только скажи, и я изобью его так, что на опознании трупа не узнают!!!

– Ладно! – крикнула девушка, – я вам все расскажу...

Мэнди начала пересказывать Йену и Микки все события последнего месяца. О том, как она написала Липу письмо. О том, как ревновала его к Карен. Рассказала о некоторых телефонных разговорах с Липом и даже показала пару фрагментов из переписок. Сказала о том, как угрожала Карен и “выгнала” ее из Чикаго. А вчерашний день девушка пересказала в мельчайших подробностях. Закончила она на той самой фразе, которую Лип не смог договорить тогда, в баре.

– Я даже не представляю, что он имел в виду... – брюнетка пару раз всхлипывает, – короче, я веду к тому, что... в общем... люблю я его!!! Я не знаю, почему, не могу объяснить! А еще я ни малейшего понятия не имею, любит ли он меня и как ему в этом признаться.

Милкович падает головой на стол и заливается слезами.

Парни удивленно переглянулись. Лучше бы они не спрашивали. Чем ей помочь? Если Лип не любит Мэнди, они же не заставят его любить ее?! А вопросы о том, как признаться в любви – вообще не их специальность.

– Ну почему у вас все так просто? – Мэнди поднимает голову и вытирает слезы, – трахаетесь, целуетесь, обнимаетесь, любите друг друга! А у меня... все через жопу!

– Я сейчас не о том, о чем вы подумали!!! – тут же добавляет она, заметив, что ее собеседники поджали губы, сдерживая смех.

– Я могу поговорить с Липом, если хочешь, – Йен положил руку на плечо подруги.

– Нет! Пожалуйста, не надо! Прости, но ты можешь сделать только хуже. Позволь мне самой с этим разобраться, хорошо?

– Как скажешь.

– Но все же мне интересно – как я могу признаться, что люблю его, если захочу? – Мэнди с надеждой смотрит на парней, но, поймав удивленные взгляды, объясняет, – я имею в виду, как вы сказали друг другу об этом? Вы ведь сказали, да???

Такого вопроса ребята не ожидали. Что значит как они сказали? Как такового официального признания не было. Первый раз слова “я люблю тебя” выскользнули из уст Микки, когда Йен уехал с Евгением хер знает, куда. Второй раз он сказал это за пару минут до их расставания. Третий раз это говорил Йен, в тот ужасный день на границе Чикаго и Мексики. Они никогда не искали особого случая или нужного момента, чтобы признаться в этом.

Но дело в том, что отношения двух геев и отношения парня и девушки – совершенно разные вещи. Вряд ли они чем-то помогут Мэнди. Она в свою очередь сверлит обоих взглядом, ожидая ответа. А они, не зная, что говорить, бегают глазами по деревянной столешнице и изредка хрустят костяшками пальцем под столом.

Наконец Йен схватил Микки за руку и, сказав Мэнди, что они не могут помочь и посоветовав поговорить об этом с подругами, потащил его наверх.

В этот день Лип опять же занят своим обычным делом – лежит на кровати, а в голове одна мысль – Мэнди.

Галлагер не знает, нужно ли говорить Мэнди о своих чувствах. Да, не исключено, что она может ответит взаимностью. Но ведь может и не ответить...

С другой стороны, если Лип промолчит, Милкович будет думать, что у него какие-то чувства к Карен. Она так и продолжит ревновать.

“Ну что в этом такого? Это просто слова. Каких-то три слова. Ну, ладно, это три волшебных слова, которые могут решить чью-то судьбу, сделать кого-то счастливее, а также разбить кому-то сердце. Мэнди по-любому заставит меня их сказать. Она не успокоится, пока не узнает окончание той фразы. Я знаю ее, она сделает все только ради того, чтобы я сказал это! Но важно не только это. Я больше не могу это скрывать, не могу с этим жить, я должен сказать ей!”

Лип медленно поднимается с кровати и, на этот раз не забыв надеть ветровку, выходит из дома.

Ему уже плевать на результат своих слов. Его задача – признаться. Ведь, если ему не изменяет память, Мэнди вчера уже сказала ему эти три слова, но тогда Филип не обратил на это особого внимания. Но сейчас он направляется в дом Милковичей именно с этой целью. Он понятия не имеет, какая будет реакция, но сейчас уже не важно. Будь, что будет!

Бросив грустный, полный разочарования и слез взгляд в сторону убегающих Йена и Микки, Мэнди уходит на крыльцо. Ну, как уходит, скорее пулей вылетает. Опираясь руками на деревянные перила и заливаясь слезами, девушка садится на ступеньку. И ей абсолютно плевать, что на улице -7°, а на ней надеты пижамные штаны и лёгкая майка. Ей плевать, что она может отморозить себе все, что только можно. Ей плевать, что проходящие мимо люди останавливаются на звуки ее рыданий и поглядывают на нее сквозь прутья забора, не решаясь войти. Ей сейчас плевать на все! Она разбита. На миллионы, миллиарды кусочков. Единственные, на кого была хоть какая-то, даже самая слабая надежда, просто сбежали, не ответив на ее вопрос. Да, от брата она такого ожидала. Говорить с ним о чувствах и любви было всегда бесполезно. Но Йен! Ее лучший друг! И даже он...

Из размышлений ее вырывает резко распахнувшийся железный забор. В Милковический двор влетает запыхавшийся Лип. Мэнди от неожиданности встаёт со ступеньки, утирает слёзы и удивленно смотрит на Галлагера. Он понемногу выравнивает дыхание и начинает говорить:

– Значит так! Слушай меня и не смей перебивать! Без всяких предисловий, без особых случаев, без всех этих соплей и нежностей я закончу! Закончу ту фразу, что начал тогда, в “Алиби”. Мэнди Милкович, я люблю тебя! Люблю, слышишь??? Я не могу без тебя, скучаю, мне даром не нужна никакая Карен или кто-либо другой! Только ты, Мэнди! Только ты!!!!

Не давая девушке прийти в себя после услышанного, Галлагер подбегает к ней, кладет свои холодные ладони на ее покрасневшие щеки и целует. Целует страстно, но при этом нежно и аккуратно, не желая отпускать. Мэнди, кстати, тоже не сопротивляется, не пытается оттолкнуть Филипа, не разрывает такой долгожданный поцелуй. Милкович безумно скучала по всем этим ощущениям, по вкусу губ Липа. Как ей этого не хватало! Мэнди уже потеряла всякую надежду на то, что это может случиться еще хоть раз. Но это происходит, прямо сейчас. Мозг совершенно отказывается в это верить.

И если бы Лип сейчас слышал мысли Мэнди, то безусловно согласился бы со всем, о чем она думает.

Когда у обоих возникает нужда глотнуть свежего воздуха, они медленно отстраняются друг от друга. Мэнди немного в шоке от произошедшего.

– Это правда? Все, что ты сейчас сказал. Ты действительно...

– А ты все еще не поверила? – перебил Галлагер, – что ж, мне не трудно доказать еще раз.

Он снова тянется к губам брюнетки, в надежде вовлечь ее в очередной поцелуй, но она вместо этого крепко-крепко обнимает Липа. Ему приходится отвечать тем же.

– Спасибо, не надо, – прошептала Мэнди, – я верю!

Они так увлеклись, что даже не заметили спустившихся Йена и Микки, которые уж слишком “беспалевно” за ними наблюдали. Наконец рыжий вышел на крыльцо, кашлянул, дабы обратить на себя внимание пары (да-да, теперь они официально пара) и сказал:

– Не хотел бы вам мешать, но вы долго еще будете себе здесь жопы морозить? Может, войдете уже? Пососаться друг с другом вы и там можете!

Поняв, что его слова были успешно проигнорированы, Йен подошел почти вплотную к обнимающимся Липу и Мэнди и сказал то ли в шутку, то ли серьезно:

– Ну, как хотите! Но смысл тогда от ваших отношений, если Мэндс отморозит себе придатки, ну, или как это там называют, и детишек вам не видать!!!

На этот раз никто уже не смог сдержать смех.

– А кто сказал, что я собираюсь делать с ней детишек??? – нарочно громко спросил Лип.

– Что, прости? – Мэнди повернула голову.

– Ничего!

Вскоре все четверо уже сидели на старом диванчике в гостиной Милковичей и смотрели случайно найденный на одном из телеканалов фильм.

Микки, как обычно, лег на плечо Йена, а рыжий медленно поглаживал его по голове. Мэнди кормила своего теперь уже официального парня не весть откуда взявшимся попкорном, у которого наверняка уже истек срок годности.

Сейчас всем им казалось, что идеальнее момента в их жизни еще не было.

Не менее идеально прошла эта ночь.

С момента встречи Микки и Йена все их проведенные вместе ночи были замечательными. Но Мэнди и Лип уже забыли, когда последний раз спали так спокойно. Галлагер крепко прижимает к себе девушку, и она тоже обнимает его и руками, и ногами. Своими действиями она как бы показывает, что теперь Лип принадлежит только ей. Частная собственность. Больше никакая сила не сможет их разлучить. Они вместе.

Вот только теперь уже навсегда!

Комментарий к Глава 18 Вот такой вот хэппи-энд!!!

Да, да, да, я знаю, что наобещала вам еще несколько глав, но как видите не получилось. Сейчас у меня действительно кончились идеи, и я без понятия, что еще можно тут описать. Так что, это последняя глава!

Охренеть, мне даже самой не верится...

Но есть еще кое-что, что я могу вам 100% гарантировать. В этом фанфике будет также эпилог. Напишу его отдельной главой, в 1 страницу. Сразу говорю – он будет очень, вот прям очень короткий. Давайте опустим подробности о том, почему я захотела его написать. Просто хочу НОРМАЛЬНО закончить этот фф. Он мне в целом не очень нрав, так пусть хотя бы концовка будет хорошая. По крайней мере я постараюсь, чтобы она получилась хорошей.

====== Эпилог ======

Если Милковичи влюбляются в вас, сразу они никогда не скажут вам об этом, но будут показывать это поступками. Им не важны обстоятельства, не важно, что говорят другие. Они будут с вами в горе и в радости, болезни и здравии, всегда, короче.

Первое время они могут не говорить этого вот так прямо, в лицо, в глаза. Такой уж у них нрав. Но вы обязательно дождетесь от них заветного “Я люблю тебя”.