Текст книги "Желания сбываются (СИ)"
Автор книги: Катарина.
Жанр:
Фанфик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
Свет
С тихим «пумц» увесистый снежок врезается в синюю шапку с огромным помпоном. Шапка, жалобно всплеснув краями, слетает в сугроб под тихий вздох владелицы.
-Венди, ну давай в снежки поиграем!– задорно кричит черноволосый мальчишка в теплой куртке. Вокруг огромные деревья, сгибающиеся под тяжестью снега. И ведь не скажешь, что совсем рядом в Магнолии плюс двадцать и легкий бриз. Просто поразительный контраст в духе Фиора.
-Ромео, стой,– пытается угомонить развеселившегося мальчишку более серьезная подруга. Все ее внимание сосредоточено на однообразных гигантах вокруг. Огромные карие глаза бегают от одного ствола к другому, а белые зубы кусают губу.
-Ну чего ты,– еще один снежок пролетает совсем рядом, перед носом, задевая выбившиеся из-под шапки пряди такого же цвета.
-Мы заблудились,– девочка разворачивается к Конбальту, уже занесшему руку с очередным снарядом. Недоверчивый взгляд и открытый рот. Самое время, чтобы разреветься, ей ведь всего двенадцать. Но Венди вовремя вспоминает про строгую Шарли, которая точно бы не одобрила слабохарактерный поступок.
-Ничего, выберемся,– она хватает друга за руку и уверенно направляется вглубь леса. Полюшка живет где-то там, и они ее точно найдут!
Несколькими часами ранее.
-Макао, ты извини, что тебя напрягаю,– белая кошечка застенчиво ковыряет лапкой стол, временами поглядывая в сторону поникшего Хеппи.
-Да, Шарли, ты что-то хотела?– маг в недоумении. Высшая шепчет ему что-то на ухо, тыкая лапкой в синего кота. – Отведешь?
-Конечно. Я и Ромео обещал в лес за елкой сводить.
-Вот и хорошо, спасибо, Макао,– Шарли распахивает крылья и, подхватив расстроенного Хеппи за шкирку, улетает.
-Что это с ним?– удивленно спрашивает Вакаба, выпуская кольцо дыма.
-Нацу куда-то ушел и не взял его с собой. Сказал, это слишком личное. Представляешь, он не взял Хеппи! Понятное дело, тот расстроился. Ладно, Вакаба, пойду я, пожалуй, мне детей надо к Полюшке сводить.
-Ты уверена?
-Конечно, она ведь убийца драконов, она вполне может за себя постоять. К тому же дорогу знает. И вообще,– Кана закидывает ногу на ногу. Макао задумчиво смотрит куда-то в сторону. Отпускать сына и Венди одних не хочется, но с другой стороны, в отношениях с Альбероной наконец-то забрезжил свет и будет неправильно не воспользоваться такой возможностью. И аргументы она приводит достаточно убедительные. А если представить довольное лицо Ромео, которого отпустят куда-то одного, так вообще можно со всем согласиться.
-Ладно,– вздыхает маг.
Зимой стремительно темнеет. Не успеваешь оглянуться, как ночь накидывает черное покрывало на землю. И сразу же появляются тени – длинные и пугающие, и не поймешь – где куст, где дерево, а где великан. И если в освещенном тысячами огней городе это незаметно, то в лесу, где воет вьюга, где снег комьями забивается за шиворот, где стволы-громады возвышаются над тобой, заставляя чувствовать себя как никогда ничтожным, мгновенная темнота пугает. Даже Ромео перестал носиться кругами, закидывая все снежками, появляющимися у него в руках так быстро, словно он Грей. Только тихо бредет следом, сунув одну руку в карман – перчатка слетела во время очередного броска и сгинула в сугробах. Тихо, холодно и страшно. И все сильнее дует ветер, заставляя детей вжиматься в снег, проваливаться в сугробы и натягивать шапки до подбородка. С каждой минутой они понимают, что им нужно найти укрытие. И подходящее место вскоре попадается – огромное дерево перегородило им дорогу, одним концом упираясь в утес. Переплетение корней образует подобие гнезда, где ветер дует не так упрямо, не бросает колючий снег в лицо. Туда и забиваются дети, жалея о том, что отказались от сопровождения. Венди тихо плачет – вокруг темно и страшно. А Ромео сжимает кулаки, не в силах ничего сделать. В этот момент он особенно желает открыть свою магию. Вот бы хорошо, чтобы она была как у Лаксуса – он бы осветил все вокруг. А лучше как у Нацу – и светло и тепло. А если бы у него были ключи как у Люси, он бы вызвал Локки или еще кого-то, чтобы помогли им. Но он всего лишь ребенок, не умеющий колдовать. И холодно, и страшно, и тихо плачет Венди, утирая слезы полосатым шарфом. Шарф царапает щеки, заставляя их краснеть, от этого еще холоднее, мороз нещадно кусается, но это еще не так страшно, ведь есть заклинания, они не дадут замерзнуть окончательно. Да только темнота, темнота черная, пугающая и мрачная, никак не добавляет сил девочке. Ей ведь всего двенадцать, поэтому она плачет замерзающими слезами.
Говорят, в Новый Год сбываются все желания. Может, поэтому капельки слез, не долетая до земли, светятся мягким приглушенным светом. Может, поэтому черноволосый мальчишка удивленно-счастливо смотрит на свою ладонь, где разрастается комок света. Все больше и больше, уже не помещается на ладошке и взмывает вверх, освещая всхлипывающую Венди теплым светом. Шарик с шипением гаснет, а по виску Ромео скатывается капелька пота. У него появляется план, безумный, как и пьянящая сила, но дающий надежду. Мальчик поднимается, роняя шапку, и складывает руки в подобие чаши. Он совершенно не знает, что нужно делать, но есть чудо, есть Новый Год, и есть Венди, утирающая остатки слез. Праздничный салют сотнями фейерверков срывается с ладоней, раскрашивая небеса в радужные цвета. Слишком много сил, слишком много радости. Вполне ожидаемый обморок, и взвизг Венди. Которая, впрочем, мгновенно успокаивается. Теперь, она знает, что делать.
-С Новым Годом, Кана,– бокалы с искристым шампанским мелодично стукаются. В комнате трещит камин, разноцветная елка в углу немного нелепо смотрится рядом с окном, где вьется плющ. Рядом с окном, которое вспыхивает отдаленными фейерверками, как раз в стороне леса. И как-то сразу сомнения обретают уверенность.
-Дети,– одновременно вскакивают из кресел маги. В Новый Год остается только надеяться, что все будет в порядке.
Змей
Посвящается Джу-чан :3
Когда-то давно, когда снег тихо укрывал нас от всего мира, когда Ул радостно улыбалась каждому дню, я был счастлив. Даже месть, даже вечный стычки с Лионом только убеждали меня в полноте своего счастья, ведь все познается в сравнении. Ул пела нам песни, легкие, как снежинки, хрупко-мелодичные, как звучание льда и заставляющие размышлять. Про великанов и рыцарей, про волшебников и людей, про странных созданий и невероятную магию, про любовь и дружбу. Про свободу и счастье. Она любила петь, и, что немаловажно, умела делать это так, что все вокруг замирало, жадно вслушиваясь в звон голоса. Трудно забыть такое, больно не слышать этого больше. Но жизнь стирает темные участки памяти, оставляя лишь светлое и прекрасное. Оставляя песни, легенды и золотую звезду над головой. Сегодня случилось чудо. Чудо, достойное Нового Года.
-Грей-сама!– черноволосый парень разворачивается как раз, чтобы поймать споткнувшуюся подругу. Ловит, но не торопится отпускать, смотрит поверх головы, туда, где обнимаются под удары часов в остатках искусственного снега двое.
-Аккуратней, Джу,– бормочет он, не обращая внимания на стремительно краснеющую девушку. Где-то в глубине души он завидует Лиону. Завидует Шерри, у которой сегодня праздник. Завидует их счастью, которое непременно будет, ведь под Новый Год все желания сбываются, верно?
Джубия стоит в его руках, забывая как дышать, с одной-единственной мыслью в голове : «Меня обнимает Грей-сама. Меня обнимает Грей-сама».
-Знаешь, Джу, Новый Год это все-таки прекрасно,– задумчиво произносит Отмороженный и отпускает девушку.– Я решил побыть Дедом Морозом!– долой футболку.
-Грей-сама, ваша одежда,– робко поправляет Локсар, на что маг льда махает рукой.
-Я ведь холодный, верно?– девушка робко кивает.– Ну вот, осталось лишь научиться исполнять желания. Джубия, вот ты, чтобы хотела ты?– глаза в глаза. Синеволосая заливается краской, пытаясь вернуть пропавшее дыхание и подобрать слова.
-Эмм…спойте,– робко просит она.
-Чего?– недоуменно поворачивается к ней Отмороженный. «Что я несу? Грей-сама предложил исполнить любое его желание! А я что?»,– внутренне убивает свой мозг Джубия.
-Спойте, Грей-сама,– они идут по набережной, залитой лунным светом. Это Новый Год. Первый его час, он обещает быть прекрасным началом.
-Хм, почему бы и нет? Вот только что?
-Что-то хорошее,– набирается смелости девушка. Грей останавливается напротив залива. Окна домов вокруг светятся теплым светом, то тут, то там взлетают фейерверки.
-Как-то шумно тут,– замечает парень. В ответ на это Локсар взмахивает рукой и окружает их сферой из дрожащей воды. Она заглушает звуки снаружи, скрадывает очертания. Грей зачаровано прикасается ладонью к границе и понимает, что эта ночь, неестественно теплая, достойна лишь одной песни, отнюдь не новогодней, а скорее летне-весенней, свободной и счастливой. Вот только, на чем бы подыграть? Парень задумчиво оглядывается, и вдруг вспоминает, как творила Ул, как не обращала внимания ни на что, когда приходило вдохновения.
-Магия созидания. Гитара,– выдыхает маг, оглядывая возникший в руках инструмент, и садится прямо на землю, пристраивая льдистые бока на коленях. Одно легкое пробное касание – и струны осыпаются осколками. Лед слишком хрупкий, на нем не сыграть. Расстроенный Грей хмурится, пытаясь придумать альтернативу неподатливому инструменту, да только гитара – единственное, на чем он умеет играть. Думает, но в голову ничего не приходит. Какой же он Дед Мороз, если даже спеть не может!
-Джубия поможет,– шепчет девушка, и поверх холодной ладони ложится хрупкая рука. От грифа вниз, выливаясь в струны, тонкие и податливые, как вода. Прическа Локсар заметно укоротилась, локоны растрепались, но мелодичные аккорды стоят этого. Внезапно Грею безумно хочется сделать приятное девушке, которая подарила ему мелодию.
(Люмен – Змей)
И переборы нежные, как струи воды. И улыбка невольно на губах появляется. Не известно, что получится, это песня Ул, и только ее. Она часто пела ее нам с Лионом, словно доказывая, что чудеса существуют. Глупая, мы и так это знали, она была таким чудом.
Давай из бумаги, деревяшек и клея
Cделаем чудо. Сделаем чудо!
Давай соберём воздушного змея
И улетим отсюда. Далеко отсюда!
Джубия замерла. Ей казалось, мир сошел с ума, нет, это она сошла с ума! Но милый Грей-сама поет ей песню, предлагает бросить все и улететь. Это невозможно, почему именно змей? Змей. Яркий, огромный воздушный змей с хвостатым оперением, вечно намокающим под дождем. Змей, который вместе с ней прятался под крышей от насмешек, который летел высоко-высоко в грозных тучах и всегда возвращался. Кроме одного раза, когда она вступила в темную гильдию. Он словно бросил ее, указывая на ошибку. А может, это и хорошо, что она не бросилась его искать? Тогда бы не было этой чудесной ночи, этого красивого парня, перебирающего струны, этого трепетания в груди. Был бы только дождь, холодный и постоянный.
Ты знаешь мне очень обидно –
Я знаю ответы. Две трети ответов.
И если ты скажешь: «Конечно, давай!»
Другие промолвят: «Зачем мне всё это?..»
Грей давно не играл и, честно говоря, боялся, что не сможет. Но пальцы помнили, пальцы перебирали нежно-теплые струны, сливаясь с хрипловатым от непривычки голосом. Как-то страшно было отрывать глаза от инструмента, но как иначе узнаешь, понравился ли подарок? Поднять голову, отбрасывая волосы со лба, и натолкнуться на влюбленный, полный нежности взгляд. Локсар мгновенно краснеет, но не отворачивается, она просто не в силах не смотреть. А у Грея перехватывает дыхание. До него медленно, с запозданием доходит. И разноцветные бенто, и высокопарные слова, и постоянное ощущение наблюдения. И теплая уверенность на заданиях. Фуллбастер хмыкает, раздраженный своей тупостью, но девушка принимает это на свой счет. Моментально глаза цвета морской волны увлажняются, и она отворачивается, стряхивая маленькие сверкающие капли. Даже не чувствуя их вкус, парень уверен, что они соленые, как море. Каким-то неведомым импульсом он заставляет гитару звучать без него.
Но всё же давай сделаем чудо!
Последнее чудо, нелепое чудо!
Давай на змее улетим в облака
Не понятно куда, непонятно откуда…
Сейчас главное не упустить неожиданное чудо. Обнять, прижать к себе и никуда не отпускать. Поэтому последние слова Грей шепчет на ухо невероятно смущенной девушке. Может, он и не прав. Это волшебство новогодней ночи толкает его на безумные поступки, но так интересно, какие на вкус ее губы?
Гирлянда
посвящается моей любимой близняшке :* Ами, удачной сдачи сессии, и я таки сделала это :)
Нет ничего хуже, чем заболеть под Новый Год. Тем более – банально простудиться. Люси куталась в теплый плед, периодически вытирая красный и распухший нос. В горле першило, глаза слезились, а руки так и чесались кого-то побить. Настроение было депрессивно-паршивым, а в голову лезли только холодные, грустные мысли. Внезапно вспомнилась мама, праздники, проведенные с нею. Ее новогодние подарки и песни. Ее любовь и улыбка. Захотелось уткнуться в подушку и заплакать, но вместо этого блондинка шумно высморкалась и пошла на кухню ставить чайник.
Нет ничего хуже праздновать Новый Год в одиночестве. В тоскливом, противном и осточертелом одиночестве. Заливая настроение литрами алкоголя, прямо как Кана. Мучительно размышлять о вечном, о такой глупой и бессмысленной теме, как счастье. Из чего оно состоит, счастье? Лаксус хмуро глядел в чашку с каким-то высокоградусным пойлом. Идти было куда, да только не хотелось. Им и без него хорошо. Ему и без них плохо. Так некстати вспомнился отец. Вспомнилось детство, обиды и горечь. Ничего хорошего – лишь слабости и разочарования. Дреер шумно выхлебал остатки и вышел на улицу. Неплохо бы и проветриться, а то мысли всякие в голову лезут, нехорошие такие мысли, неправильные.
Нет ничего хуже холодного чая. Чайник, поставленный вот уже час назад, не подавал признаков жизни. Устало кашлянув вот уже в сотый раз, Люси скатывается с кровати и ковыляет на кухню. Где с тихим стоном сползает по стене – это ж надо было додуматься – поставить чайник на плиту и не зажечь газ, ну точно блондинка! Почему-то очень холодно, несмотря на плюс двадцать за окном. Надо бы пойти поспать, заклинание Венди действует быстрее во сне, но ведь Новый Год! Ведь праздник, праздник любимый, ведь мамин. И игрушки для елки где-то в коробке, и сама елка вот уже второй день крошит хвою на ковер. Поэтому девушка одним решительным движением сбрасывает покрывало с озябших плеч и, немного пошатываясь, направляется в кладовку. Где с громкими чертыханиями оказывается погребена под многочисленными коробочками, пакетиками и тому подобным сокровищам. И без того трещавшая голова, кажется, готова развалиться на куски, а где-то здесь заветная шкатулка. Собирая последние силы в кулак, на свет извлекается набор новогодних игрушек – то немногое, что было взято из дома. Несколько сияющих звезд, парочка небьющихся и красочных шаров и гирлянда. Цепочка снежинок, самолично раскрашенных мамой, ярких и праздничных. И маленький шарик с энергией, который заставлял хрупкое украшение светиться. Гирлянда легкая, как пушинка, как снег, который ветер крутит где-то за чертой города. Люси любовно расправляет перепутавшиеся нитки, ощущая себя гораздо лучше, словно переплетения слюды лечат ее одним своим видом. Кажется, как-то так надо повернуть шарик, сейчас он засветится неярким светом вместе со снежинками. Сейчас, только, наверное, крутить надо в другую сторону. Лишь после пяти минут бесплодных попыток Хартфелия понимает, что все, чуда не будет. Слишком много времени прошло, магия пропала. А идти сейчас к волшебникам, с таким самочувствием – чистой воды самоубийство. Хотя, сегодня ведь Новый Год, почему бы не понадеяться на маленькое исполнение желания? Мама говорила, что если на миг закрыть глаза ладонями и сильно-сильно чего-то захотеть, это что-то обязательно случится. Только оно должно быть маленьким, ведь миг мрака – это лишь небольшая плата. Когда мама умерла, Люси целую неделю ходила с повязкой на глазах, ежеминутно, ежесекундно умоляя небеса о возвращении Лейлы. Пока и без того расстроенный отец не сорвал полоску ткани, навсегда убедив дочь, что маму не вернуть. Но ведь с маленьким шариком правило обязательно сработает? Поэтому девушка отворачивается и старательно закрывает лицо ладонями, так же тщательно представляя, как одна за другой загораются снежинки, отбрасывая разноцветные тени на стены, стол и потолок. Как раз когда воображение Люси прочерчивала очередной блик, сильный порыв ветра распахнул ставни. Теплый, как для зимы, и ледяной, как для больной девушки, воздух ворвался в комнату. Хартфелия кинулась закрывать окна, и лишь в последний момент заметила, как большая черная, как ночь, ворона, хватает блестящее украшение со стола и вылетает, роняя облезлое перо. Сердце пропускает положенные ему удары, карие глаза с расширившимися зрачками провожают яркий хвост, торчащий из острого клюва. Кажется, время остановилось. Кажется, нет ничего хуже. Хлопает дверь и легко одетая раскрасневшаяся блондинка пулей вылетает из дома, чуть не падая с крыльца.
Нет ничего хуже теплой зимы. Когда нутром понимаешь, что на крышах должен лежать белый и пушистый снег, что снежинки обязаны водить хороводы вокруг тебя. Лаксус, мрачный и насупленный, пинал подвернувшуюся под ноги банку, засунув руки в карманы. Плащ эдакими крыльями демона развевался за спиной, а темная аура вокруг значительно способствовала пустоте улиц. Хотелось остановиться и завыть, как волк, на луну, насмешливо глядящую с небес. Темно, совсем скоро Новый Год. Все уже разбрелись по домам или барам – Магнолия готовится стать старше. На целый год, а что это год принес ему? Ничего, кроме очередной порции разочарований. Дреер задрал голову, презрительно разглядывая дырчатую спутницу звезд. И остановился, прислушиваясь к отдаленному пыхтению за углом. На глазах у изумленного мага, цепляясь рукой за стену, из-за поворота вылетела уже хрипящая Люси, не отрывавшая глаз от неба. Где-то сзади противно каркнула ворона, а в глазах волшебницы Дреер заметил слезы.
-Стой!– из последних сил крикнула блондинка и споткнулась о банку, как раз подлетевшую к ее ногам. Споткнулась и упала бы, разбивая коленки, сверкающие из-под шорт, расцарапывая нежную кожу ладоней, если бы не широко шагнувший вперед Лаксус. Сильные руки поймали неловкую девушку и ощутили жар, сравнимый разве что с температурой Нацу. Хартфелию била крупная дрожь, по лицу катились крупные капли холодного пота, смешиваясь с прозрачными слезами.
-Болельщица, ты чего?– парень был слишком ошарашен, чтобы что-то понять.
-Гирлянда, мамина гирлянда,– выдохнула ревущая волшебница, тыкая пальцем куда-то за широкую спину блондина. Тот обернулся и заметил отблеск чего-то позади вороны, уже порядочно отлетевшей от фей. Пернатая несла что-то в клюве, и это что-то было явно очень дорого Люси, дрожащей, как осиновый лист.
-Жди здесь,– теплый плащ укутывает девушку плотным коконом, а его владелец стремительным шагом догоняет птицу. Не долго думая, маг метает в нее молнию, ну а почему бы и нет? С громким, режущим уши криком, раскидывая перья во все стороны, черный истребитель заходит на вынужденную посадку, где и ловится Лаксусом. В клюве подбитой вороны сверкают разноцветными огнями снежинки с маленьким шариком, приглушенно-желтым, на конце своеобразной цепи. Дреер бережно поднимает с земли сокровище и возвращается к Хартфелии. Та сидит на ступеньках дома, безликого и серого, кутаясь в меховой плащ и тихо всхлипывая.
-Держи,– сияющее ожерелье опускается на тонкую шею. Девушка неверяще поднимает глаза и взвизгивает, когда ее подхватывают на руки.– Где живешь?– спрашивает Лаксус и с каждым поворотом все больше удивляется такой с виду хрупкой девушке. Что же для нее значит эта гирлянда, раз она в таком состоянии бежала за птицей? Да еще и не отстала?
Нет ничего хуже Нового Года, который ты проспала. Если, конечно, это произошло не в теплом плаще в обнимку со сверкающими снежинками, отбрасывающими такие разноцветные блики на умиротворенное лицо.
Нет ничего хуже Нового Года, встреченного в незнакомом месте. Если, конечно, это не дом ужасно сонной и болеющей болельщицы, которой ты только что подарил лучший подарок за всю ее жизнь, судя по тому, как она спит, улыбаясь цветным, как тени на ее щеках, грезам.
