Текст книги "Другая сторона (СИ)"
Автор книги: Kat6ka
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)
– Дегенерат! Эхолокатор включи! – Ору я, но было поздно.
Если этот недоделок, попёрся на восток – там сплошные рифы. Эхолот должен был показать дно.
Хотя… может в этом, и был его план.
Человек с натянутой шапкой на глаза и сигаретой в зубах, спокойно вошел в каюту, а я уже напрягся в ожидании пули.
Но он удивил своим безмолвием, взяв две чёрных сумки, затем вытащил из внутреннего кармана ключ от наручников и демонстративно его бросил в нашу сторону, как собакам. Сука!
Он знал, что ни я, ни Кайл, не сможем дотянуться. В этот момент, я как никогда мечтал, чтобы Хайд оказался жив.
«Если я выживу: я найду тебя, из-под земли достану и придушу, даже если ты уже будешь мёртв».
Слышно, как заводится мотор на малой резиновой лодке, что разумное явление на подобных яхтах.
Смех Кайла раздражает меня больше и больше… Неврастеник хренов!
– Сюрприз! – С корявым лицом произносит он, широко раскрывая глаза.
– Что ты сделал?
Как только я задал этот вопрос, громадный взрыв, подобно взлетевшей пороховой бочке, оглушил всё пространство вокруг нас. Яхту накренило, и тело Хайда двинулось с кровавого пятна.
– Сюрприиииз, – снова рассмеялся брат, – представляешь, какой там сейчас денежный дождь?
Откровенно говоря, я снова убедился, что мой брат не из робкого десятка… Чёрт, это в его стиле. Впервые за последнее время, да и вообще за всю свою жизнь я разразился хохотом. Мы смотрели друг на друга и беспрерывно смеялись.
И если бы не вода, которая быстрым ручьём текла во внутрь, мы бы находились в этом «черном» позитиве еще долго.
Лодка, скрепя от водного давления, стремительно уходит под воду…
Воды внутри уже по икры. После нескольких неудачных попыток, дотянутся до ключа или хотя бы подцепить его чем-нибудь, устало повисли на своих прикованных руках.
Кайл смотрит на меня взглядом, которого я не видел со времен нашего детства. Не по себе как-то... Что опять задумал?
– Не ожидал, что ты появишься… – вступил он, – ты вёз эти деньги мне, а не этому, пристреленному.
Наконец дошло!
А тем временем вода прибывает всё больше и больше. Кайл достаёт из-под задницы припрятанный баллон с кислородом, на вид как литровая бутылка.
Да уж, а он совсем не прост…
– Лови, – бросает его мне вместе с резиновой маской, что одевается поверх баллончика.
– Не понял…
Всматриваюсь в лицо Кайла – таким потерянным я его еще не видел.
– Я соврал.
– Что в твоей дурной голове Кайл?
– Я соврал насчёт твоей куклы… Хотел вывести тебя на эмоции.
– Ты урод. – Спокойно говорю я, почему-то именно сейчас я принимаю его таким, какой он есть.
– Прости Крис, и у семьи попроси прощение…
Скорбное лицо – это уже слишком.
– Ты что, умирать собрался, – с сарказмом заявляю я, – сейчас здесь будет береговая охрана, мы не могли далеко от берега отойти.
Воды уже больше чем по пояс, левой ногой я оттолкнул всплывающее тело Хайда, но глаз с брата не отвожу.
– Пока она появится, есть шанс спастись хотя бы одному из нас.
– Ты что рехнулся? Мы будем дышать по очереди! – Ору я.
– Та надоел мне… – нервничает Кайл, – если мы будем дышать вместе, то шансы на спасение уменьшаются вдвое… Дыши дозировано, большими бездыханными промежутками, кислорода должно хватить на полчаса минимум.
– Нет! Я не позволю…
– Неужели ты не понимаешь, что для меня – это возможно, последний шанс, сделать в этой жизни что-то хорошее. Я столько нахерячил, что меня ждут только в Аду…
– Чёрта с два! Не будешь дышать ты – не буду я.
– Слушай, Крис, ты баран упёртый! Греи уйдут в годичный запой, твоя Анастейша покончит с жизнью… Ты этого хочешь?! Она тебя любит, хотел бы и я прочувствовать подобное. Вернись и нарожай с ней мелких упорышей-Кристианов. Меня там никто не ждёт…
– Всё можно исправить!
– Да нихрена не исправить!
И я замолчал. С моим братом спорить бесполезно. Он будет дышать со мной. Я зашвырну в него чертовой бутылкой, если он вздумает что-то выкинуть.
И мы погрузились в безмолвие, точно так же, как погружались под воду, скрепя боковиной яхты по колючей рифовой стене.
Приходиться приподнимать голову, чтобы не хлебнуть – вода по шею. Приблизительно на этом же уровне куча отвращения к происходящему.
Все это время, мысли об Ане не покидают меня. На секунду задумался: а что, если тот день был последний, когда я ее видел? Так хочу обнять мою девочку, и сказать, как сильно я ее люблю.
Я весь горю, такое впечатление, что от высоты температуры моего тела идёт пар. Вода холодная, слишком… Но я не ощущаю этого – Кайл со своими бредовыми идеями выводит меня из себя. В каюте заработал резервный свет, который погаснет только при полном погружении под воду.
– Крис… Прости меня…
– Нет! Нет, нет, нет! Ты что делаешь?!!
Вода у подбородка, не даёт мне нормально кричать. Я кашляю, затем пытаюсь прийти в себя…
Но, блядь, то, что происходило дальше, не поддавалось никаким объяснениям...
Кайл ныряет под воду.
Что он, мать твою задумал?
Я следую за ним.
Пытаюсь дотянуться до него, чтобы вразумить… бесполезно. Он оттолкнулся и прилип к стенке, чтобы стать дальше от меня.
Рукой показывает на баллон:
– «Ды-ши…»
– «Нет». – Мотаю головой.
– «Ды-ши…» – Пытается произнести что-то, но маленькие пузырьки воздуха прикрыли это матерное слово.
Нет, он не сделает этого! Не позволю!!!
Я выныриваю, еще есть маленькое пространство над головой не покрытое водой, делаю глубокий вдох и снова ухожу под воду.
Пытаюсь передать ему баллон.
Он мотает головой, так медленно и так обреченно…
Кайл склонил голову на бок, и улыбнулся самой широкой улыбкой, которую я только видел.
Затем, приоткрыв рот, делает вдох…
ЧТО?!! НЕТ!!!
Я рву рукой, пытаясь освободится из наручников, мне кажется, я даже сломал запястье, но я ничерта не чувствую…
– «НЕЕЕЕЕТ!»
Силы покидают меня…
Как и моего брата…
Воздух перестал выходить из его рта. Лицо становится спокойнее.
Я вижу, как в его глазах лопаются сосуды, точно так же как и в моих: от безысходности, от собственного бессилия что-либо сделать…
– «Как ты мог?» – Задаю вопрос, всё ещё смотрящему на меня Кайлу.
– «Как я мог позволить ему это сделать?»
Его расслабленное тело поднимается вверх. Мой брат умер…
Перед моими глазами стоит Ана, я уже галлюцинирую и мысленно говорю с ней.
«Я люблю тебя, всегда любил и буду любить…»
Благодаря баллону, я пообщался с любимой еще минут двадцать – Кайл просчитался...
Делаю ещё вдох кислородом – на этот раз, не удалось набрать полных лёгких. И я стал ждать…
Наблюдая за улыбчивым братом, позавидовал, что у него уже всё позади. Голову начинает давить, по всей видимости, лодка погружается глубже.
Какую-то тень успел заметить, прежде чем отключиться…
Полиция, Скорая Помощь, Пожарные машины, Пиротехники… Кого только не увидишь, на берегу Пасифик-Бей.
Спасатели, вытаскивают тела, одно за другим.
И лишь одного мужчину передают в руки докторам Скорой Помощи, которые незамедлительно начинают реабилитационные мероприятия.
– Клэр, зафиксируйте, – обращается доктор к коллеге, быстро срывая одежду с потерпевшего, – мужчина, на вид лет тридцати, поступил, со слов спасателей, от сухого утопления – лёгкие чистые. Чистка гортани производилась непосредственно по пути к берегу. Дыхание слабое, пульс нитевидный… Давление низкое…
Девушка включила запись на диктофоне, одновременно подключая мужчину к датчикам, следящим за стабильностью его состояния. Надев маску для искусственной вентиляции лёгких, груша которой плавным движением, помогает раскрываться лёгким и обогащать кислородом, возможно, уже умирающие клетки мозга.
Что за звук?
Сбой аппаратуры?
– Доктор Хоуп, Остановка дыхания! – Кричит ассистентка врача.
Доктора проводят всевозможные манипуляции: от искусственного массажа сердца и до электрической кардиостимуляции…
Минута им показалась вечностью.
Слишком поздно...
– Твою мать, – произносит Хоуп, вытирая пот с лица.
– Клэр...
... зафиксируйте время смерти…
====== Глава 70 ======
Так хорошо...
Так спокойно...
Вокруг яркий свет и я в невесомости, лечу, или меня несут...
Нет, я иду...
Вокруг белоснежный туман и тишина...
Кто-то направляется ко мне...
Он все ближе и ближе, лица пока не видно...
Не он...
Она...
– Элла?
– Здравствуй, Крисси. – Улыбнулась мама.
Я что, уже в Аду? Я как-то по-другому, представлял это место.
Мама такая красивая: у нее вьющиеся волосы длиной ниже плеч, а белоснежная улыбка отогревает мое замёрзшее сердце.
– Я умер?
Элла безответно качнула головой, и я не понял, как расценить такой жест.
– Сынок, я хочу попросить у тебя прощения.
– За что?
– За то, что бросила тебя с братом; за то, что лишила того детства, о котором вы мечтали; за издевательства, что терпели... За то, что недолюбила, недоласкала... Поверь, родной, я бы больше всего на свете хотела, чтобы мои сыночки были счастливы.
В детстве, я миллион раз прокручивал в голове свою встречу с матерью: “А что если бы она оказалась жива? Что бы ей сказал? ” – Я мечтал высказаться.
А сейчас – нет. На душе хорошо и никакой злости. Мне так хочется ее обнять и сказать, как сильно я по ней скучал.
– Мам, я...
– Я знаю сынок, знаю...
Она обняла меня.
Боже, это прекрасно. Как же тепло и комфортно. Я закрыл глаза от удовольствия. Готов простоять так вечность.
– Я люблю тебя, мам.
– И я люблю тебя, сынок! Всегда любила! И никогда не перестану! Только прости меня…
– Я тебя прощаю... Прощаю...
Я держу ее в объятиях, не могу насытиться ее теплом.
– Крисси, ты должен отпустить меня... Слишком рано...
– Рано для чего?
Открываю глаза, прямо за спиной Эллы стоит Кайл, счастливый и довольный.
Никогда бы не подумал, что я буду рад его видеть.
– Кайл...
– Мам, – перебивая меня, начал он, – нам пора...
Элла освобождается от меня.
– Иду, сынок.
Она берет мое лицо в ладони, ее глаза полны нежности:
– Доверяй своему сердцу – пусть оно тебя ведет. Прощай, Кристиан.
«Что? Нет! Куда вы? Я хочу с вами! Кайл! Мам! Не бросайте меня!» – Внутри себя я ору, но произнести эти слова не могу. Почему?
Почему так тяжело дышать?
Не могу пошевелиться – мои ноги свинцовые. Я их фигуры все дальше и дальше...
«А!» – Болезненный толчок в грудь. Я скрутился от боли.
И еще один: «Боже, как больно!»
Я лечу... То ли в пропасть, то ли с высоты какого-то здания...
«Ай!» – Снова толчок... Да когда же это закончится?!
Слышу какие-то голоса. Я их не знаю. Они громким тройным эхом, звучат в голове и с трудом могу разобрать, о чем они говорят. Какие-то обрывки фраз:
’’– 1 мл Адреналина внутрисердечно...
– Твою Мать...
– Зафиксируйте…
Так тихо стало. Настолько тихо, что назойливый писк в ушах мешает думать. И темно. Ужасно, отвратительно темно. Верните былое спокойствие – я хочу к свету…
– Боже! Доктор! У него прощупывается пульс!
– Это невозможно!
– Карла, сообщите Мерредит Хоспитал – мы везем его туда, это больница ближе...
Опять тихо. Эта тишина настачертела уже. И я чувствую боль... Да, у меня ужасно болит голова. Ноги болят и руки... Не могу пошевелиться. Черт, даже глаза больно открывать.
Но я пробую...
Все очень мутно...
Моргнул пару раз, и стало легче...
Я веду взглядом по правой руке – на ней какой-то корсет. “Черт, он весит тонну” – даже шевеление пальцев, мне дается с трудом.
Я в больнице. Узнал эти абрикосовые стены. Все как у Грейс на работе.
Голова начинает болеть еще больше, как только я вспоминаю, что произошло сегодня. Или не сегодня... Который вообще час?
“Господи!” – Испугался, не ожидая, что я не один.
Ана...
Она спит, сидя на стуле, крепко держа мою руку. Ее лицо уткнулось в мои пальцы.
Какая же она красивая.
Странно, но от былой злости не осталось и следа... Так хочу разбудить ее, и накинутся с поцелуями... Но сил нет...
“Позже, детка” – подумал я, прежде чем провалится в сон.
____
Опять голоса эхом. Я слышу, как Ана и Грейс разговаривают.
Так лень открывать глаза и я стал наслаждаться диалогом любимых людей:
– Солнышко, тебе надо отдохнуть, ты почти сутки здесь.
– Я не оставлю его, нет.
– Ана, доктор Ганди говорит, что его состояние стабильное, если будут изменения, я сразу тебя наберу. В коридоре Миа и Элиот... Мы все будем здесь.
– Не уходи, – с трудом произнес я, не открывая глаз, должно быть так тихо, что они меня не услышали.
– Не уходи... – постарался напрячь связки, которые со мной явно воевали.
– Грейс, он что-то сказал...
– Нет, Ана тебе послышалось.
– Нет же!
– Кристиан, – я чувствую, что Ана совсем близко, – ты меня слышишь?
“Слышу, крошка”
– Ана, тебе показалось. – Продолжает Грейс.
– Но я ведь слышала...
Анастейша берет меня за руку и целует мои пальцы. Всю волю и силу, хоть ее и не так много, я направил туда. Смог шевельнуть несколькими пальцами. Таким слабым я не чувствовал себя никогда.
– Видите? – Вскрикнула Ана.
– Позовите доктора Ганди! – Стала звать на помощь Грейс.
Ее дыхание, как легкое дуновение ветерка, и оно все больше и больше помогает шевелиться моим пальцам. И, наконец, я справился с мучительным бессилием и открыл глаза.
– Привет, детка, – сдавлено произнес я.
Анастейша ничего не ответила – слезы душили ее.
– Не плачь.
Я приподнял один палец и протер ее щёчку. Мой голос чужой. Я охрип? Что со мной?
– Кристиан, я думала... – рыдает она, – что больше никогда тебя не увижу...
– Кайл? – Я все-таки понадеялся, что все, что было на той лодке дурной сон.
Ана виновато покачала головой. Ее глаза скорбью отражались в моей душе.
– Я так сильно люблю тебя, Кристиан!
– Так, леди, в сторонку! – темнокожий мужчина в белом халате начал светить мне фонариком в глаза и проводить по пальцам ног и рук чем-то острым, проверяя мои рефлексы.
“Да чувствую я всё, чув-ству-ю! Только говорить лень!”
* * *
Санторини – магический остров, расположенный в Эгейском море, на самом юге Кикладских островов. Бесспорно, это одно из самых романтичных мест на Земле, посещение, которого непременно стоит включить в «обязательную» программу каждого влюбленного человека. Художники и фотографы всегда найдут вдохновение в этом райском уголке.
Завораживающие пейзажи Санторини способны разжечь настоящий пожар в любящих сердцах, а сказочный отдых на этом острове запомнится на всю жизнь.
– Вы говорите по-английски? – Молодой человек нервничает.
– “Нет” – отрицательно мотает головой продавец небольшого ювелирного магазинчика, который больше напоминает сувенирную лавку.
– Мне, – молодой человек говорит медленно и членораздельно, – надо ... Кольцо... Для девушки... Самое дорогое!
Продавец выставляет несколько пластиковых коробочек.
– Что? Вы хотите сказать, что самое дорогое кольцо у вас ценой 800 долларов.
Продавец виновато кивает.
– Черт...
* * *
====== Эпилог ======
Кристиан
“Крошка, посмотри на меня!”
Стою в нескольких метрах от Анастейши, зомбируя ее взглядом. Она удобно примостившись на плетеном стуле за завтраком, наблюдала за круизным лайнером на горизонте. Ее белоснежное льняное платье развивается по ходу ветра.
Наконец, она обратила на меня внимание.
– И долго ты там стоишь?
Я подошел ближе, чтобы видеть ее прекрасные глаза.
– Куда ты сбежал утром?
– У меня было одно дельце...
– Какое?
Впервые в жизни у меня нет никаких сомнений по поводу того, что я хочу сделать. Я уверен в себе и в этой женщине. Я люблю ее, безумно. И готов мир положить к ногам этой женщины.
Она заинтригована, и с интересом выискивает ответы на моем лице, щурясь от яркого солнца.
– Мисс Стил, – начал я, становясь на одно колено, и немного замешкавшись, продолжил:
– Ана, детка, ты в моей жизни всё. Я не знаю, как это делается, – меня давит смехом моя неосведомленность в этом деле, – но я так хочу, чтобы ты стала моей женой.
Достаю из кармана пластмассовую коробочку белого цвета, в которой лежит дешевенькое золотое кольцо с каким-то камнем, надеюсь, что драгоценным.
Глаза Анастейши начинают мокнуть, я стараюсь в них не смотреть – они меня сбивают.
– Поверь, то кольцо, которое я хотел тебе подарить на порядок лучше... Но это все, что я нашел здесь.
– Мне все равно, – отвечает Ана, – я должна ответить?
– А разве я тебе задал вопрос? Я сказал, что хочу, чтобы ты была моей женой.
Ана быстро вытаскивает кольцо из короба и одевает на безымянный палец. Оно болтается на ней, абсолютно не по размеру.
– Я поняла, мистер Грей, как прикажете!
Губы... Теплые, нежные, мягкие... И я хочу провести всю свою жизнь в ее объятиях.
Она вернула меня к жизни. Две недели реабилитации прошли в заботе и ласке. Меня больше не раздражают ее касания. А Флинна я все еще вижу часто – мы с удовольствием встречаемся на семейных ужинах, которые пару раз устраивали с Аной в Эскале. Кстати именно он, считает, что я простил Эллу – свою настоящую мать, и это прилично изменило моё сознание.
Мне снятся сны: яркие и красочные. Сегодня приснился мальчуган лет пяти, он называл меня папой...
– Я заказал процессию в местной церквушке. Сегодня вечером мы с тобой обвенчаемся.
Я прикрыл рот Анастейши своим поцелуем – никаких возражений!
Шум морской волны. Крики чаек. Теплая галька приятно греет спину.
Анастейша, примостившись на моем плече, проводит линию легким касанием пальца, от моей шеи до пупка...
Я вовремя остановил ее руку.
– Ана, здесь люди...
– Между прочим, я твоя жена.
– Тем более, – меня разрывает смех, и я с трудом удерживаю ее руку в районе моих плавок.
– Кристиан, я не знаю, как тебя спросить...
“Господи, это не хороший признак...”
– Ты поговоришь с Эмилем?
– Исключено!
– Ну, может, тебе нужно еще время... Он твой друг...
Мой прерывающий взгляд заставил ее замолчать.
– Еще один вопрос...
– Нет, Анастейша, – резко отвечаю я, – никакой работы!
– Ну, пожалуйста! Ты можешь сам выбрать!
– Нет, – я снова давлюсь от смеха, – мне твоя профессиональная деятельность слишком дорого обходятся.
– Ну мне нужно чем-то заниматься... – Не оставляет меня в покое Стил.
– Ана, ты родишь мне детей и будешь заниматься ими! И мне интересно, сколько нужно детей, чтобы занять мою Жену?
– Двое, – широко улыбаясь, отвечает Анастейша.
– Мне кажется, тебе и шестерых будет мало... Ну ладно, остановимся на двоих... В принципе, чем сейчас и займемся...
– Нет, ты меня уронишь и у тебя еще не в порядке рука... – Вскрикивает Ана, которую я быстро несу к нашему белоснежному домику.
– Детка, у меня для этого есть другие органы...
Люблю ее…
Ласкаю…
– Ты МОЯ! – не устаю шептать.
– А ты ... мои Пятьдесят Оттенков Счастья!
Конец.
====== Бонус. Глава 1 от имени Руссо. ======
Пригород Канн
Поместье ЛеРуж
– Софи, ты уже тонну косметики нанесла на свое лицо!
– Эми, еще минутку!
Устало прислонившись к стенке, я наблюдал, как моя возлюбленная уже битый час покрывает глаза серебристой краской.
– Это ужасно, ты красива безо всякой этой мишуры...
Привычно закатив глаза, эта женщина, наконец, захлопывает пудреницу.
– Я готова, – игриво посылает воздушный поцелуй, моя пока еще Мадемуазель, давая понять, что нормального поцелуя я не дождусь.
– Джером, – обращаюсь к своему водителю, – поднажми – мы опаздываем.
– Да, месье.
– Эми, ну не злись, – мурлычет Софии, взяв меня за ладонь. Она, напоминает сейчас ласкового котенка, который трется о руку своего хозяина.
– Могу тебя кое о чем попросить? – осторожно начал я, зная о том, что мой котенок очень быстро превращается в дикую кошку.
– Конечно, милый, все что угодно.
– Не флиртуй с мужчинами сегодня, там будет много моих знакомых.
– Ты опять...
Она нервно одергивает руку и, как всегда, что-то бурчит себе под нос, уставившись в окно. Софию всегда раздражают подобные темы, однако ее фривольность порой не знает границ. Я люблю эту женщину, ну, или думаю, что люблю, ведь мое терпение с каждым днём иссякает всё больше и больше.
Не хочу портить настроение перед вечером: возвращаю ее руку в свою ладонь, на безымянном пальце сверкает кольцо ценой в двести с лишним тысяч евро. В суете сегодняшних сборов не успел даже прикоснуться к ней. Да и весь последний месяц чувствую себя больше сожителем, нежели будущим мужем.
Расстегнув ремень безопасности, придвинулся немного ближе к любимой.
– Мне тебя не хватает, – шепчу я, едва касаясь ее мочки уха, – последнее время ты слишком много внимания уделяешь галерее...
– А ты весь уже погряз в своих виноградниках, – еще сильнее раздражается она, – и, заметь, я тебе ничего не говорю!
“Боже, с ней невозможно разговаривать нормально!”
– Софи, – с выдохом выпускаю все свое непонимание, пытаясь сменять тему, – нам нужен ребенок.
– Эмиль, сколько можно говорить об одном и том же?! Кому это – НАМ? Иди, усынови кого-нибудь, если так хочешь ребенка!
Я безнадежно отсел на своё место, не желая слушать всю эту ерунду...
– Как ты не понимаешь: мне 25 и я не готова в разгар своей карьеры иметь детей! И потом, я испорчу фигуру...
– Мне 32 Софи, и я хочу стать отцом! – практически срываюсь, – Уже два года я живу в сплошных надеждах и пустых обещаниях.
– Ну, так не терпи меня, кто тебя заставляет? К тому же, никаких обещаний я тебе не давала!
– Что опять за ересь ты несешь?!
– Эмиль, мне надоели твои претензии.
Я отвернулся, мечтая оказаться глухим, немым, или вообще на необитаемом острове. Больше нет сил, спорить с человеком, который специально тянет со свадьбой, не желая создать семью и двигаться дальше. Ей действительно комфортно жить в состоянии помолвки: обязанностями и узами не обременена и ничем не обязана – прекрасно.
– Мсье Руссо, мы прибыли, – оповестил меня Джером.
“Наконец-то”.
Международный конкурс “Каннские львы”, обычно проводится в третью неделю июня. В этот раз, они решили сделать фестиваль раньше. Кто поймет этих организаторов?
Я являюсь одним из номинантов в области рекламы, точнее мое рекламное агентство, продюсирующее моё имя. В прошлом году, они отсняли ролик, примерной стоимостью в два миллиона евро, и, конечно же, критики не обошли его стороной. А продажи моего вина возросли вдвое.
Я подаю моей красивой невесте руку, ее лиловое платье сверкает сотней сапфиров. Да уж, гардероб мадемуазель Монре, вылетает мне в приличную копейку, но ради ее удовольствия я способен и на большее. Лишь бы она подарила мне то, о чем я мечтаю много лет...
Представить только могу, как я награжу свою жену за дочку. Все о чем мечтаю последний год – это о розовых бантиках маленькой наездницы, с которой буду кататься верхом по поместью. Я даже присмотрел карликового пони для нее...
Нет только самого главного – дочери, которой я бы подарил мир.
– Месье Руссо, добрый вечер, Ваш пригласительный?
Высокий человек с наушником, несомненно, меня узнал, но правила есть правила. Я должен предоставить ему пропуск, который никак не могу найти. Должно быть, я оставил его в машине.
Извинившись и минуя недовольную гримасу Софи, махнул Джерому, чтобы тот не отъезжал на парковку.
– Вот ты где... – поднимаю небольшую картонку с золотыми буквами. Рядом лежит телефон моей невесты. Странно, она обычно с ним не расстаётся. Мои пальцы слегка коснулись экрана мобильного, как только я его взял в руки. “И кто придумал эти сенсоры?” – открылось сообщение...
Слово “любимая” так и впилось в грудную клетку, мешая сделать даже вдох.
«Любимая, я всю ночь думал только о тебе! Бросай своего винодела, и я буду рисовать тебя вечно. Ты моя муза...»
Чёрт. Каждое прочитанное мной слово пульсирующей силой бьёт в голову. Так сложно передать, что чувствую в этот момент: разочарование... отвращение...
Во рту пересохло. Пытаюсь сглотнуть... слишком больно...
Не думая, запрыгиваю в машину.
– Мы едем домой, Джером!
– А мадемуазель Монре?
– Едем домой!
По всей видимости, водитель потерял дар речи, услышав повышенный тон, наверное, впервые за время работы со мной.
Развернувшись практически на месте, мы оставили мою женщину на съедение журналистам. Пожалуй, это было самое непредсказуемое, что я сделал в своей жизни.
“Идиот... придурок... Наивный мальчишка...” – выражений по отношению к себе не сдерживаю. По всем законам, эти слова должны предназначаться этому “маляру”. Он действительно наивен, если думает, что нужен Софи. Эта женщина не способна дарить любовь...
Дорога домой успокаивает... Красота виноградников, которые находились во владениях моей семьи уже много лет, утопала в теплых солнечных лучах Напульского залива. Тепло не только от солнца, но и от красоты вида. С горы, на которой удобно расположилось наше поместье, потрясающий вид на Chateau de La Napoule – замок XIX-го века необыкновенной красоты, реконструированный Генри и Мэри Клюз, окруженный пышным парком, нависающим над морем. Однако, чем ближе к дому, тем больше скрывается это необыкновенное сооружение... а жаль.
– Луиза, соберите вещи мадемуазель Софи!
– Неужели эта “красота” опять едет в путешествие? – Ехидно поинтересовалась моя гувернантка, не подбирая выражения и снова напоминая свое отношение к моей пассии.
– Нет, она переезжает.
– Уже бегу! – радостно вскрикнула она.
Эта женщина... я ее обожаю... Она с детства присматривала за мной. И заменила мне мать, которая скончалась в моём семилетнем возрасте. С тех пор мы остались практически в мужской компании: я, отец и дедушка. Последнего, мы всеми силами вытаскиваем с того света. Все мыслимые и немыслимые болезни, свалились на его, почти уже, столетнюю голову.
– Здравствуй, мсье Руссо, – поприветствовал деда, рассматривавшего каждый метр своих виноградных кустов, лоснящихся под красным цветом заката. Он посвятил им всю свою жизнь, и в благодарность, они дают ему силы и жизненной энергии.
– Жан! Сынок! – радостно воскликнул старик.
– Это Эмиль, дедушка.
– Ты мой внук?
Этот вопрос я слышу десять раз ко дню.
– Да, дедушка.
– Ты очень похож на своего отца...
О том, что Жана нет уже больше года, решили ему не говорить. Его склероз все равно мешает ему вспомнить, когда последний раз он говорил со своим сыном.
Наверное, минут десять мы сидели в полном молчании, сзади нас Эстель – дочь Луизы, суетится, подготавливая постель деда.
– Ваши таблетки, месье, – тонкие пальчики протянули лекарство.
Эта девчонка выросла у меня на глазах. Мне было лет 10, когда я увидел ее впервые, она тогда ползала на четвереньках. Отец позволил их семье переехать в наш дом. В связи с кончиной матери, находится со мной, было некому – Жан был в частых командировках, затем в постоянных любовных похождениях. Поэтому семья Петье, во главе с алкоголе-поглатителем Франком, начала жить в поместье. Этот засранец, напивался каждую неделю, но за его золотые руки ему прощалось всё. Если нужно побелить стены, что-нибудь смастерить или подрезать виноград – с ним не сравнится ни один наёмный рабочий.
– Эмиль, – вступил старый Руссо, – как там твоя Софи?
Иногда дед меня просто поражал: он говорит, как абсолютно здоровый человек. Я улыбнулся, и даже присутствие Эстель, меня не смутило. Луиза растила ее в строгости и не упускала возможности напомнить, что я – Хозяин. Должен заметить, что это здорово превозносило моё юношеское эго. И со временем барьер «прислуга-хозяин» только укрепился.
– Думаю, она больше здесь не появится, – продолжил разговор с дедом.
– Жаль... – протянул он, рассматривая заходящее за горизонт солнце, – жаль, что тебе так не везет с женщинами. Я помню всех...
Облокотившись на локти, я наблюдал и умилялся каждому слову старика:
– Эллен, Жаклин, Нина, Аннет... София... Эта, самая красивая среди них всех.
Я громко рассмеялся на заявление старого ловеласа. Поразительно, что он всех их запомнил.
– Да, да! И не смейся, – погрозил мне кривой палец, если мне 65 – это еще не значит, что я уже не понимаю в женщинах, Жан.
– Я – Эмиль, дедушка, и тебе 96.
– Эмиль?...
Потёр плечо деда, который опять ушел в себя, и, поправив клетчатый плед на его коленях, оставил наедине с виноградом и с теми воспоминаниями, что лечат его больную душу...
Уже спустившись вниз, услышал до боли знакомый крик – истерика не прекращалась:
– Не смей трогать мои вещи, идиотка!
– Это приказ хозяина!
– Я твоя хозяйка!
– Никогда! – фыркает в ответ Луиза.
Тут же поспешил остановить череду брани, – это добром не закончится.
– Я разберусь, – махнул рукой гувернантке.
– Да, месье, – недовольная женщина поспешила исчезнуть из поля зрения.
– Как ты мог?! Ты меня опозорил! Бросил! И даже не попытался объясниться! С меня хватит, Руссо! У меня уже поперек горла...
– Хватит! – подняв руку, остановив психологическую тираду Софи, – Ты тихо соберешь свои вещи и больше никогда не переступишь порог моего дома.
Глаза, что сейчас горели огнем, начинают тлеть.
– Почему ты так со мной разговариваешь? – с подозрением интересуется она.
– Об этом спроси своего художника. Теперь понятно причины твоего долгого пребывания в галерее и почти месячного отсутствия интимной жизни между нами...
– Эми, – тлеющие глаза заполняются влагой, – это ничего не значит...
– Ты права... Больше для меня, это ничего не значит.
– Но я люблю тебя!
– Ангелы Небесные, – вскрикнул я, – да что ты знаешь о любви?!
Не видел смысла дальнейшего спора. Пусть уходит… не хочу ее видеть больше… никогда. Обреченно выставив руку вперед, безмолвно дал понять, что теперь ей нет места в этом доме.
Как бы выкинуть этот вечер из головы?
Спустился в погреб за дозой «антидепрессанта».
Молодое вино. “Нужно снять пробу”, – уговаривал сам себя. Налив два литра любимого напитка в глиняный кувшин, отправился на последний этаж отцовского дома. С него открывался потрясающий вид, а вечерний ветерок развеивал назойливые мысли по поводу моей семейной несостоятельности.
Вино еще не перестало играть, поэтому больше походит на шампанское. Самое главное его действие – бить в голову уже от одного неполного стакана.
Как я осушил почти весь сосуд – не понял... не успел... Наливая остатки, следил за каждой каплей стекающей с горлышка кувшина. Как вдруг, приятный голос меня прервал.
– Вот вы где? Что же вы делаете... вам завтра на работу.
– Эстииии, – затянул ее имя, вместе с улыбкой, – выпей со мной немного этого прекрасного напитка, но смотри осторожнее – оно очень пьяное, – с трудом вымолвил я, сдерживая икоту.
– Я вам помогу дойти до комнаты.
– Подождиии, – говорю я с трудом отслеживая эхо своего голоса, – ты сначала присядь и выпей, а потом я пойду... Ты ведь знаешь, я быстро трезвею, так что через полчаса, мне твоя помощь не потребуется.
Протягиваю свой стакан наполовину наполненный вином.
Эстель придвигает металлический стул, поржавевший от дождливой прошлогодней осени и усаживается рядом.
– Скажи мне, Эсти, – начал я, – что во мне не так?
Она стеснительно заулыбалась, покручивая стакан в маленьких ручках.
– Ты можешь говорить смело – все, что обо мне думаешь. Ты ведь знаешь, что я никогда...
– ... Никогда ничего не помните на утро после выпитого...
Практически одновременно сказали мы.
– Ты хорошо меня знаешь Эстель... – улыбнулся, указав пальцем на нее, – Так что там с моими недостатками?
