Текст книги "Рассечение Луны (СИ)"

Автор книги: Касуми Гото

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Я взял в руки стакан с плескающейся полупрозрачной жидкостью, после чего залпом опрокинул напиток в рот. Сладкий привкус зацепился за язык, тусклый мир таверны ожидаемо посветлел и стал чуть меньше напоминать шаткий сарай. Прочувствовав соджу на губах, я кивнул, после чего налил себе ещё одну стопку. В одиночку. Это считается дурным тоном, но вряд ли кто-то может меня упрекнуть. В такие времена немногие могут позволить гулять вечерами по трактирам да составлять компанию одиноким мечникам. Когда я здесь был в последний раз, таверна ещё не была на грани разорения, как и остальные части города. Орден Дракона Тьмы ни перед чем не остановится, пока столица не падёт. И только в редкий денёк можно выбраться из-за стен.

Под слабым светом тлеющих свечей я разглядел своё отражение в стакане. Длинные тёмные волосы, после долгих дней похода, слиплись и локонами прилипли к лицу. Одинокие морщины пробегали по коже и быстро исчезали, словно последний подарок былой красоты. Обожженные брови нависли над пустыми глазами и отягощали усталые веки. До такой жизни доходят не в одно мгновение.

В памяти всплывают неяркие образы. Они часто ускользают от сознания, словно не существовали, и так же неожиданно врываются в разум, гулкой болью оповещая о прибытии. Сначала скачут на горизонте, скрываются за горбатыми волнами. Течение уносит воспоминания прочь, но земля круглая. А я – мелкий рыбак, который ловит тот же улов, что и десять лет назад. Но за прошедшие годы вода сделала своё дело, теперь всё покрыто в бесцветных пятнах. Мне кажется, будто память нарочно стирается, чтобы не испытывать эмоций. Но так ли я хочу стать бесчувственным, или же просто пытаюсь убежать от себя?

Иногда годы пролетают так быстро, что забываешь отметить свой День Рождения. В этой зарисовке мне около четырнадцати. Я стою с деревянным клинком, он вполне сошёл бы мне как походный шест. В руках неудобен – толстая рукоять, приходится обхватывать двумя мозолистыми ладонями. Инерция после удара настолько сильна, что нужно переводить дух от каждого взмаха. Но я продолжаю избивать манекен, бессмысленно и так же ужасающе беспощадно. Гуляющая поодаль ребятня изредка обращает внимание на летящие в их сторону щепки, и продолжает беззаботно толкать мяч по мостовой. Края происходящего смазаны, будто мне действительно не интересна ни старомодная архитектура величественных зданий, ни гвалт рыночных торговцев. Лишь ледяной ветер иногда проходит сквозь изможденное тело, напоминания, что в мире есть ещё что-то кроме меча и манекена. Но мне всё мало. По-другому уже не получается, голова вскружена навязчивой идеей. Чем я питался в те времена? Откуда находил силу к тренировкам? Каждый выпад ощущался как последний, и в то же время сливался в бесконечной череде одинаковых атак. Упорство и желание двигали вперёд, а если точнее, заставляли стоять на месте. Но я знал, что манекен падёт не от одного удачного удара, а от тысячи простых.

– Виён, привет! Я принесла тебе попить!

Я утер со лба пот и прокашлялся, после чего вырвал из рук темноволосой девчонки кувшин и влил его содержимое в себя. Засуху и слабость сменила спасительная свежесть, и даже тренировочный меч, казалось, чуть уменьшился в размерах.

– Ты опять сбежала из дому, просто чтобы я попил?

Нгует скрыла улыбку за пошитым серебром рукавом. По одной только белоснежной бархатной одежде легко понять, что она из благородной семьи. Такие, обычно, жили в более благополучных районах, а потому девчонке приходилось далеко идти до окраин. За неповиновение родственники могли её наказать, но Нгует тянуло ко мне, грязному оборванцу. Словно мы были двумя полюсами одного магнита.

– А ты всё тренируешься, недотёпа? Если тебя так тянет рубить дерево, мог бы попроситься в помощники дровосека.

Чего у Нгует не отнять, так её способность полностью обезоружить одной фразой. По крайней мере, я часто видел, как у неё это получалось с другими людьми. Со мной никогда не прокатывало. Я не дилетант и не посредственность, избранная цель наглухо стоит перед глазами и не исчезает даже под закрытыми веками, словно когда-то я слишком долго смотрел на солнце. Только роль звезды сыграла моя трущобная жизнь, вечная борьба за выживание и стиснутая в зубах решимость.

– Тебе самой делать больше нечего? Папка явно не обрадуется, что его дочь подрабатывает водоносом забесплатно.

– Ну, как сказать… – худые скулы Нгует тронул румянец, – не совсем забесплатно.

– У меня нет ни гроша.

Я ответил максимально честно, и мой потрепанный вид лишь подтверждал очевидное. Но она как-то мило насупилась и топнула ножкой в аккуратном сапожке. В этом жесте угрозы было столько же, сколько в зевании котенка.

– Дурак!

– Нет.

Я не растерялся и сразу отрезал ей все пути к отступлению. Она несколько секунд смотрела на меня будто на ожившую статую, после чего выдернула кувшин из моих рук и допила остатки, всё ещё не спуская с меня глаз. Мы будто соревновались в клоунаде.

– Посмотрим, как твой манекен поможет тебе, когда я поступлю в магическую академию!

– А разве он обязан помогать?

Полог молчания спустился на нас двоих. Нгует сначала пыталась хлопать ртом, а я ухмыльнулся и смахнул с её губ невысохшие капли воды, поскольку так она слишком сильно напоминала рыбу. Девчонка поняла мои мысли и, помедлив, взамен одарила белоснежной улыбкой. Слегка завидую её возможностям в гигиене. Последнюю щётку, которую видел четырнадцатилетний я, дворник использовал, чтобы разогнать пацанов, таскавших каштаны из сада.

– Ну, может, – она скрестила руки у живота, будто говорила что-то необходимое, но уж больно нежеланное, – когда-нибудь ты расправишься с этим пугалом!

Я воспринял эти слова как должное, и продолжил тренировку. Когда клинок взметнулся вверх, показалось, будто меня пчела в щёку укусила. Я повернул голову вбок и увидел лишь улепетывающую прочь Нгует, рискующую споткнуться о полы своего платья. Спустя годы, мне, наверное, понятно, что это за «пчела», только признавать не хочется. Память будто сознательно сточила эту подробность, будто ударила лезвием о камень. Зато с абсолютной точностью запомнилось, что именно в тот день мне удалось отсечь голову манекену.

Славные деньки из беззаботного детства. Это если брать в расчёт постоянные драки, воровство ради воровства, поучительные беседы со старостой, который считал своим долгом научить каждого беспризорника различать «хорошо и плохо». Но на этом и заканчивалась вся его благодетель по отношению к сиротам. С другой стороны… Возможно, староста знал, что я способен постоять за себя. Скорее, он боялся, что я сделаю это слишком хорошо.

Поток посетителей таверны перестал быть нулевым, будто кто-то сдвинул валун с тонкого ручейка. Новые лица стали садиться на потрескавшиеся стулья и заказывать выпивку разной степени крепости. Я застучал пальцами по столешнице, выбивая заунывную мелодию в такт пробудившимся музыкантам. Они заняли место в тёмном углу и практически беззвучно издевались над инструментами не первой свежести. Наблюдая за неспешным движением смычка по аджэну, не достававшему пару струн, я смог пробудить ещё одно событие в памяти.

Обыденность таверны испарилась, переместив меня в тёмный переулок. Заросшие мхом стены сужали пространство до такой степени, что солнечные лучи едва выбивались из-за позеленевших кромок зданий. Только вечернее июльское небо отдавало лазурью, и выделялось в этой беспросветной нищете. Луна слегка виднелась из-за высоких туч, бросая свой призрак на землю. Выливаемые из окон отходы служили удобрением чахлым цветкам, то и дело срывающимся из-за ветра. Тусклые лепестки, рискуя никогда не остановиться, отправлялись в вечный полёт по безлюдным улицам. Но сегодня я здесь был не один.

– Чего стоишь, урод? Забыл уже, что почём?

Хулиганы. Извечная гроза города, одновременно являющаяся её самой запоминающейся составляющей. Трущобы потеряли бы как минимум половину своего гнилого шарма, лишись они вечного отребья, позднее вырастающего в убийц и грабителей.

Трепетный свет попал на лицо главаря импровизированной банды. Его беззубая улыбка выделялась на юношеском лице, скорее годным для выступления в качестве модели. Но парень родился не в том месте и не в то время, чтобы выбрать своё будущее. Из-за его спины выпрыгнула пачка таких же неудачников, мгновенно взявших меня в кольцо.

– Гони бабки! Мы знаем, у тебя есть!

Верно. Деньги мне давал тогда ещё живой дядя. Гроши, но сам факт постоянного дохода позволял мне начинать копить. Правда, деньги надолго не задерживались в моих карманах.

Я согнул кисть, кончиками пальцев ощущая ледяную сталь рукояти клинка, зависшего на спине. Холод отрезвил меня. В тот день я планировал пойти на спарринг с известным мастером, а потому не взял деревянного меча, чтобы защититься от подобного мусора. Соблазн испробовать заостренное лезвие на настоящем врагу был велик, но я не имел права отнимать чужую жизнь. А потому хулиганы должны были жить, пусть завтра они и погибли бы от передоза или блуждающего патруля стражи.

– Не хочу.

– Что значит «не хочу»?! – главарь оскалился, высветив неполный ряд желтых зубов, – ты что, особенный, мать твою ? Может, тебя немного поучить нашему этикету?

Я засмеялся от столь вычурного слова из столь гнилого рта. Паренек действительно мог бы стать хорошим актёром, но пока что напоминал лишь посредственного клоуна. Вожак вскинул бровь и окинул меня взглядом, с которым смотрят на отсталых или прокаженных. Поняв, что цель слишком безрассудна для выкупа собственной жизни, он расправил плечи, чтобы показать подражателям, что всё под контролем. Впрочем, отбросам явно не хватало уверенности – стоя за моей спиной, они могли прекрасно увидеть оружие «жертвы», а так же оценить его опасность. К счастью, никто не знал, что я не планировал им воспользоваться.

– Ты смеешься? Надо мной? – он задрал голову, смотря чёрными глазами исподлобья. Так он стал выше меня. – Возможно, перышко под ребрышком тебя рассмешит ещё сильнее?

Словно фокусник со стажем, он извлёк из прямой ладони кривой нож, отбросивший бледный блик на меня. Не мудрствуя лукаво, я поделился с ним своим мнением:

– Нет.

– Да что ты? Уверен? – главарь приближался с каждым словом, выходя на опасную дистанцию. Я мог бы прихлопнуть его одним взмахом. – Ты, тварь, совсем отбитый?! Может, поучишься у умных людей?!

Его речь сорвалась на крик. Я оглянулся, заметив, что столь невзрачный боевой клич действительно заставил голодранцев «воспрять душком» и набраться храбрости, чтобы подойти вплотную. Мне оставалось лишь пожать плечами.

– Я не хочу учиться дешевой комедии.

– ДА ПОШЁЛ ТЫ К ЧЁРТУ, НЕДОНОСОК!

Вожак налетел тигром, тут же унося моё тело на засаленный пол переулка. Я нырнул под его руку и перекатом вывел себя из захвата. Имея твердую землю под ногами, моя нога подтвердила превосходство над противником, встретившись с тощим боком ублюдка. Он со шлепком рухнул вниз, но собрался и прокричал стоящим сбоку болванчикам:

– ДЕРЖИТЕ ЕГО!

Не успел я подняться, как сзади в руки вцепилось сразу двое. Ещё один дебошир вмазал мне в солнечное сплетение, воздух мгновенно покинул легкие. Я закашлялся. К привычному запаху отбросов добавился тошнотворный аромат пота. Адреналин бурлил в крови, но не находил способа вырваться, взрываясь в мышцах и вызывая слабость.

Главарь поднялся и, вытирая разбитую губу, с фарсом придвинулся ко мне. Его насмешливая улыбка точно отпечаталась в сознании, хотя, спустя года, я не вспомню детали внешности других членов банды.

– Допрыгался, горемыка?

Ложная жалость врезалась в уши. Я пытался отдышаться, но кислород бесследно исчезал рядом с моим носом, как плод воображения. Если бы у меня было больше сил… Я бы вырвался. Немощный. Возможно, решись использовать меч, мне никогда бы не пришла в голову мысль о недостатке умения. Пожалуй, в этом и кроется суть мастерства. Если ты хочешь остаться незапятнанным, тебе нужно быть лучшим. Трус проходит через трудности с легкостью. Храбрый слабак либо становится трусом, либо погибает, не обретя силу. Но в тот день единственная работающая в жизни методика меня подвела.

Ледяной ком впечатался в грязную шевелюру главаря. Его глаза округлились. Он сморщился и развернулся в сторону внезапного обидчика. Нгует стояла в тени переулка, в её руках леветировал небольшой снежок. Вожак несколько раз моргнул, осмотрел своих товарищей, протёр ладонями веки, после чего заорал:

– ВЕДЬМА!

Не знаю, что это за мистическая связь, но один испуганный крик побудил банду всем скопом броситься на девушку. Она не ожидала столь дикого натиска, и те крохи магии, которыми она обладала, не были способны оказать достойный отпор. Нгует закрыла ладонями голову, её кожу стремительно стала покрывать морозная корка. В несколько мгновений её тело превратилось в ледяную скульптуру, остекленевшие глаза с ужасом наблюдали за разъяренными бандитами. Они не теряли времени, несколько резких движений перевернули статую на пол, с треском в воздух полетела голубая крошка. Несмотря на летнюю жару, в переулке стало в разы холоднее.

Меня оставили совершенно без присмотра. Я стиснул зубы и, шатаясь, поднялся на обе ноги. Моему взору представилась безрадостная картина. Несмотря на магическую защиту, атаки отбросов с яростью обрушались на Нгует, уши заполонил грохот стекла. Под треснувшей прозрачной поверхностью выступали гигантские кровоподтеки и гематомы, их количество росло с каждым взмахом очередной твари. Девушка не могла кричать. Но почему тогда я слышал её мольбу в голове?

Мои кулаки непроизвольно сжались, судорога прошла по телу. В тот день стоял вопрос не силы, ровно как и не моей теории. Я должен был отступить от своих принципов и сделать шаг вперёд. В помощи нуждался дорогой мне человек. В руку, дождавшись своего часа, упал меч. Тогда мало кто мог научить меня настоящему искусству владению оружием. Все техники были изучены мной с нуля. Но один приём горел в глазах, вырезанный в памяти ещё в далёком детстве. Словно ему меня научил мой отец.

– Рассечение луны!

Лезвие взметнуло ввысь и идеальной дугой очертило огненный шлейф. Единое движение прошло сквозь воздух и тела разбойников со свистом, характерным для разделки скота. Отражение пламени на несколько секунд замерцало в зрачках умерших, медленно угаснув вместе с их жизнью. Раздался синхронный звук падения располовиненных трупов. Я вытер края меча о бесцветные цветки.

От жара, выделившегося от моей атаки, ледяная сфера Нгует лопнула. Девушка упала на колени, с трудом удерживаясь на ослабленных конечностях. Её испещренное в синяках лицо скривилось в улыбке.

– Я… Бездарность… Совершенно не могу защитить себя.

Я подставил своё плечо и помог ей подняться. Почувствовав напряженную атмосферу, мне ничего не оставалось, кроме как сказать:

– Ничего. У меня та же проблема. Зато мы неплохо защищаем друг друга.

Нгует опустила голову и вздохнула. Она сильно хромала и не могла идти самостоятельно. Её грудь едва трепетала только до той степени, чтобы заметить мимолетное движение.Красивая одежда оказалась измазана в грязи, а незащищенные тканью части тела напоминали нездоровый багровый окрас малый панды. Я предложил:

– Тебя отвести до врача?

Ей хватило сил только на кивок. Я аккуратно взял её на руки и вышел из переулка. В тот день мне пришлось пропустить спарринг с мастером клинка.

Почему воспоминания о ней так лезут в голову? И почему именно это, а не сотни других? Я давно не испытываю к ней чувств. Наши дороги разошлись, и встреча более невозможна. К тому же, спустя годы, мы даже не узнаем друг друга.

Я раздосадовано заметил, что на дне стакана не осталось и капли соджу. Хорошо, что увеличившийся поток людей заставил трактирщицу выглянуть из-за стойки. Я устало протёр ладонью лицо, нехотя отодвинул стул, и, пошатываясь, направился за новой порцией алкоголя.

– Как обычно?

– Две стопки.

– Ждёте кого-то?

– Да. Похмелье.

Тощая рыжеволосая женщина улыбнулась и скрылась за стойкой, чтобы извлечь оттуда две пустые кружки. Нетвердыми руками, вцепившимися в кувшин, она заполнила их столь желанным напитком. Я снял походную сумку из-за плеча и бросил несколько монет в качестве оплаты. Распрямившись, трактирщица, похоже, впервые обратила внимание на стальной меч, висящий за моей спиной.

– Ого, да вы, похоже, мечник?

– Мастер клинка, – поправил я, пригубив слегка прохладной жидкости, – а вы, вижу, трактирщица.

– Ну… – она мотнула головой на моё справедливое замечание, – раньше я тоже хотела овладеть оружием. Не получилось. Теперь я работаю здесь.

– Согласись… – я поднял лицо к тёмному потолку таверны, – если бы тебе платили деньги за тренировки, ты бы никогда не устроилась здесь работать?

Девушка нахмурилась и скрылась в служебном помещении. Не видя причин возвращаться за столик, я облокотился боком о деревянный выступ и стал рассматривать коллекцию выпивки, висящей на стене. В основном дешевый алкоголь, но иногда глаза натыкались на что-то более редкое, пусть и то же настоявшееся более недели вино. Довольно зевнув, я уже собрался вырубиться, как меня мельком коснулась знакомая аура пустоты. Каждый новый посетитель, раскрывавший дверь, приносил немного холода с собой. Но в этот раз мороз был таким неестественным, будто кто-то вбросил тающий ледник в здание. Мои глаза лишились сонливости, мозг протрезвел и заработал в полную силу. Однако со стороны казалось, что я очнулся, чтобы допить вторую кружку.

– Только безумец в одежде Ордена Дракона Тьмы зайдёт в столь людное место. Впрочем, разве эти понятия не неразрывны?

Несколько секунд молчания. Даже музыка исчезла, и лишь назойливый холод выбивал дрожь на зубах некоторых посетителей. До моего правого уха дошло тихое:

– Смешно, Виён.

Я замер. Подобные голоса не забываются и спустя века, и дело даже не в звучности или магическом тембре. Мне оставалось лишь побороть дрожь и вытереть выступивший на лбу пот.

– Почему.

Нгует молчала. Но, в свою очередь, не проявляла агрессии, свойственной фанатикам её культа. Будто она пришла сюда по личной цели. Мне всё ещё не хотелось разворачиваться. Я не был готов встретить её лицом к лицу.

– Обряд посвящения требует, чтобы я отреклась от всего, что связывает меня с материальным миром.

Пытаясь не подавать виду, я протянул ладонь к кружке, продлевая паузу. Она молчаливо ждала, пока я закончу, но мне не хотелось продолжать диалог с ней. Вскоре весь алкоголь оказался в желудке, оставив после себя лишь чувство горечи. Я прокашлялся.

– Всё-таки, ты нашла тех, кто способен научить тебя колдовству?

– Они сами меня нашли, – ответ поступил незамедлительно, будто она только и ждала, как сообщить об этом. – Орден собирает новых последователей, способных манипулировать магией крови. Даже самый могущественный заклинатель не сможет предотвратить сегодняшнее вторжение.

В её словах я не слышал человечности. Сухая констатация фактов. И вновь никто не мешал мне протянуть руку к оружию и закончить всё одним взмахом. Но… Разве смерть пешки что-то изменит? Или я просто пытаюсь так себя оправдать?

– Что насчёт отречения… А как же родители? Они уже… – я щелкнул пальцами, – готовы?

– Не по моей вине. Во время отъезда, ночью, на нас напали бандиты.

На мне чувствовались взгляды многих посетителей. Для культиста не составит труда забрать их жизни в одно мгновение. Они понимали, что в этой ситуации им никто не поможет. Что же, так и есть.

– Тогда покончим с этим.

Резким взмахом с разворота я планировал перерубить Нгует пополам, но перед моими глазами лишь мелькнуло золотое пятно. У меня бы и не получилось. В руках чувствовалась нечеловеческая слабость, и это не следы проклятья или заклинания. Организм прогнулся под весом собственных грехов.

В следующую секунду мои руки окутали сапфировые цепи, нашедшие основание у пола. Несмотря на судорожные попытки вырваться, магический металл не поддавался никакой силе. Краем зрения я заметил, как девушка проводит острым айкути по своему запястью. Её лица не видно, а потому не могу сказать, испытывает ли она что-то при этом. Алые капли стекают по кожаной перчатке, скапливаясь на досках. Из пролитой жидкости быстро закрутился ураган, в считанные мгновения образуя хлюпающую и чавкающую однородную массу. Получившееся отродье быстро росло в размерах, тело оформлялось в непропорциональный кошмар, являющийся ничем иным, как демоном прямиком из Ада.

– Он… Неплох, да? – в её голосе была задумчивость. Она говорила с таким спокойствием, будто ни потеря крови, ни лицезрение отвратительного инфернала её совершенно не волновали. – По крайней мере, он верный.

Я не пытался вырваться более, хватка ослабла. Демон взмахнул когтистыми лапами, мои ноги потеряли опору . Магия крови запустила меня в болезненный полёт. Я пробил своим телом потолок, твёрдое дерево с хрустом пало под напором. Холодный ветер обхватил меня и принёс в лёгкие слабый запах хвои. Секунды растянулись на вечность, гравитация не планировала возвращать меня вниз. Где-то там слышались крики, но меня уже мало что волновало. Остекленевшие глаза уперлись в серебристый лик луны. Испещренное кратерами, небесное тело напоминало мою жизнь. Взлеты и падения, наверное, невозможно подсчитать… Но ведь были и ровные участки. На что же… На что я их променял?

Пришлось подождать с минуту, чтобы осознать, что меня перекинуло в очередное воспоминание. Ночной Сад Грёз. Рукотворное чудо из сотен прудов и мостов, где, казалось, каждый житель смог бы найти местечко по вкусу. Гигантская луна горела на небе, всё так же боясь оголить свою тёмную сторону, но продолжала светить каждому, будь то очередной оборванец, авантюрист или богач. Одинокие лодки пестрили на кристально чистой воде, то и дело складывая богатый улов в корзины – гигантские рыбы, несмотря на постоянную деятельность людей, были настолько непуганые, что иногда выпрыгивали прямо к ногам очередного рыбака. Пожалуй, маги искусственно поддерживали популяцию речной фауны. Ни одна деталь не могла нарушить ни зрительное, ни осязательное, ни звуковое удовлетворение от пребывания на каменистом берегу. Мягкие кувшинки разбавляли лазоревую атмосферу спокойствия, своей желтизной привлекая квакающих лягушек. Приятная прохлада сладко огибала тело, оставляя после себя пьянящий аромат свежести.

– Ваша семья… Уезжает? Но почему?

Нгует старалась не смотреть мне в глаза. Её лицо скрывали отросшие локоны, которые она нервно накручивала на пальцы. Мне приходилось ждать не менее минуты ради ответа, чтобы девушка смогла проглотить ком в горле.

– Мы… То есть… Я… Я не оправдала ожиданий…

– Ожиданий?..

И снова затишье. Нгует выпустила ладони из волос и согнулась в три погибели, словно выдавливая из себя слова:

– У меня… Нет способностей к магии…

Я застыл, не зная, что ответить. Для родителей Нгует, членов знатного рода, считалось кощунственным иметь в наследниках человека, не способного проявить чистоту своей крови незаурядными способностями к магии. Без каких либо исключений, это налагало позор на всю семью.

– Мы поедем… Не знаю… Постараемся найти нового учителя… – всхлипы прорвались в её слова, то и дело прерывая дрожащую речь, – наверное…

– Я думаю, что у тебя всё получится, – мне ничего не оставалось, как потрепать её по голове. Плач Нгует лишь усилился. – Уверен, вне столицы есть много достойных боевых школ. Ты обязательно найдёшь наставника.

Ещё одна пауза, прерываемая лишь звуком падение слезинок на каменный мост.

– Ты ведь… Не понимаешь?

Её фраза зависла в воздухе, будто являясь риторическим вопросом. Скорее всего… Потому что на него невозможно было ответить, как ты не старайся. И почему… Почему в тот час я ничего не осознал?.. Не получив ответа, ей оставалось лишь продолжить:

– Я буду… Ск…

Её слова прервались новым всхлипом, рискующим перейти в рыдание. Тогда я был, пожалуй, уродом похуже нынешнего, но понял, что нужно действовать. Мои руки окутали девушку в объятья, она замерла. Свет луны упал на нас, выйдя из-за туч. Своим искренним излучением небесный диск накладывал неописуемое спокойствие. Нгует пришлось несколько раз заглотнуть ртом воздух, чтобы продолжить.

– Ты можешь… Попрощаться со мной завтра, перед отъездом? У меня есть кое-что для тебя…

На следующий день… Я должен был отправиться в боевую школу для обучения. Пройти сотни километров, попасть на отборочный турнир и приблизиться к совершенству на крохотный шаг… Это дало бы мне шанс выйти в люди. Получить достойное образование, раскрыть свой талант. Стать мастером клинка, моё единственное желание, цель, идея. Моя единственная возможность исполнить заветную мечту.

– Я постараюсь…

Мне не оставалось ничего, кроме как соврать. Я никогда не врал до этого.

– Значит… Мы видимся не в последний раз? – на лице Нгует сверкнула тень знакомой улыбки. – Пожалуйста, пообещай прийти. Я постараюсь оттянуть отъезд, как смогу. Может, даже до ночи. Правда… Не знаю, насколько это безопасно…

– Да, конечно… – мой голос потерял твёрдую хватку, но девушка, казалось, потеряла голову от самого факта нашей возможной встречи. Ей было плевать на интонацию. – Я приду.

Нгует укутала лицо в моей груди, вытирая слезы. Я прижал её голову, поглаживая угольные волосы. Не знаю, сколько прошло времени в столь мирном уединении. Всё же, она заёрзала, в конце концов, вырвавшись из объятий.

– Пожалуй, сделаю это сейчас…

Девушка отвернулась и распахнула небольшую сумочку. Её пальцы дрожали, когда она извлекла небольшую игрушечную панду. Зверек смотрел на меня, как живой, милые пятна на его мордочке, казалось, сияли ярче солнца.

– Мой подарок тебе… Чтобы ты помнил всегда, что бы не произошло.

Я принял игрушку в грубые ладони, бессмысленно уперев взгляд. Нгует утерла глаза мокрым кулаком, после чего придвинулась ко мне и поцеловала. Я не отказался.

Наваждение исчезло, опустив меня в пучины боли. Я раскрыл глаза, слезы уже не могли держаться под веками. Луна скрылась под облаками, тело медленно падало вниз. Меня пробила дрожь, и вместе с ней странная решимость. Мои зубы заскрипели. Пришло осознание того, что с тех пор, как я стал мастером клинка, у меня не было новой цели. Значит, настало время её выбрать. И достигнуть тут же, стерев былые ошибки.

Я повернул налитое свинцом тело лицом к приближающейся таверне. Нгует с интересом смотрела на моё возвращение. Я взвёл руку. Из устройства на левой ладони вылетел чёрный крюк, как пиявка вцепившийся в живот чернокнижницы. Механизм со свистом вытянул девушку на мой уровень, она лишилась превосходства. Оказавшись с ней лицом к лицу, я оскалился и точным ударом планировал поставить точку в истории. Реакция Нгует ничуть не ухудшилась с годами, и лишь холодный поток воздуха дожидался меня на её месте. Она переместилась на несколько метров назад, тут же переходя в атаку. Из её ладоней вырывались кровавые сгустки, но мне не составляло труда принимать снаряды на меч до тех пор, пока тело не встретилось с крышей таверны. Я упал на спину с осознанием того, что тонкий брусок пробил меня насквозь. Передо мной, словно перышко, опустилась Нгует. Золотистая маска слетела с её лица, но глаза, казалось, затмила тёмная плёнка. Острый кинжал нацелился прямо на моё горло. Я усмехнулся, закашлявшись кровью.

– Не сможешь.

– Почему? – вопрос, произнесенный совершенно не заинтересованным тоном.

– Не хочу.

Из моих рук вырвалось шесть клинков, одним порывом унося Нгует с пути. Она кувырком полетела по крыше, но зацепилась за выступ и вернула баланс. Я воспользовался заминкой и поднялся, вонзив острие в сухое дерево. Сторонний наблюдатель не успел бы моргнуть за то время, что мы сблизились друг с другом. Воздух заполонил лязг металла, адреналин бушевал по телу, разгоняя организм до сверхчеловеческих пределов. Мы мелькали в танце, словно кто-то из нас впервые осмелился пригласить другого на танец. Магический щит культистки то и дело мерцал перед глазами и сдерживал мой неистовый натиск. Каждое попадание в её оборону знаменовал треск рушащегося на глазах оружия. Чернокнижница парировала атаки с такой легкостью, будто готовилась к этому всю жизнь. Иногда девушка пропускала случайные удары, причём даже те, которые не могли попасть даже в самых отчаянных мечтах. Каждая пролитая капля крови, казалось, лишь усиливала её, и перспектива дальнейшей драки была не в мою пользу.

Я не мог найти какой-либо бреши в её движениях. Но нужна была хоть одна лазейка, переломить ход сражения, шансы утекали с каждым взмахом. Нгует выставила защитный талисман передо мной, с насмешкой наблюдая за обрубком моего клинка, рисковавшего рассыпаться от попадания в разрушительное поле. Я тяжело дышал, пот ручьем заливал глаза. Исчезли ночные запахи, будто в этом мире были только мы вдвоём. Перед глазами лишь маячила её ненавистная улыбка.

Моя рука потянулась к её горлу. Магический щит крепко держался, но его жалкие попытки оттолкнуть чуждый элемент были бесполезны. Пульсирующая кисть пробила барьер и выхватила жалкую девчонку из её обороны, со скрежетом обрушивая её вниз.

Рухнув, Нгует растворилась во тьме ночи. Я сплюнул скопившуюся под языком кровь и, царапая клинком крышу, побрёл вперёд в поисках исчезнувшего противника. Мороз сковывал неточные движения, слышался лишь хруст дерева под ногами. Левая рука безжизненно висела в воздухе, кажется, сломалась во время преодоления барьера. Вряд ли бы у меня получилось отбиться от нападения, я должен атаковать первым. В незримом тумане блеснуло два красных глаза, сигнал к действию. Я налетел на противника, совершенно не ожидая напороться на кровавого демона. Он встретил меня ударом заостренных когтей, на груди засияла рваная рана. Прохрипев, я отлетел на метр назад, попытался подняться, оказался вновь сбит проклятьем, направленным из-за спины. Тело онемело и отказалось двигаться, не хватило сил даже поднять меч над головой. Но… Разве так должна была закончиться моя жизнь? Где же неутомимая воля, позволявшая тренироваться сутки напролёт? Жертва всем, ради одной силы… И где же она, эта сила? Неужели именно так и приходит конец, с полным пониманием своей ничтожности? С осознанием, что ты мог повернуть исход, если бы не глупая идея, отчаянное желание? И теперь… Уже поздно?

Нгует появилась перед расплывшимся взором. Её походка стала менее твердой, она покачивалась с каждой поступью. Слабая гримаса боли очертила её лицо. Культистка нагнулась с намерением закончить начатое. Она приблизилась ко мне вплотную, ледяное лезвие почти коснулось шеи. Я схватил её за руку.

– Рассечение… Луны.

Огненный шлейф, в разы жарче всех предыдущих, очертил свой путь. Удар почти прошёл через культистку, она попыталась вырваться, что спасло её жизнь. Лезвие улетело по касательной, затерявшись в дали, тёплая кровь брызнула на лицо. Чернокнижница сделала несколько судорожных шагов назад и рухнула передо мной на колени. Из её живота сочилась багровая жидкость, которую, похоже, она уже не смогла использовать в свою пользу.