Текст книги "Башня Ай (СИ)"

Автор книги: Karlov

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Пасифика стояла на кухне, наслаждаясь возможностью готовить, тем более что им так редко выпадал подобный шанс. Сейчас им очень сильно везло, они были на этом месте почти год, но всё-таки всё могло изменить в любой момент.

Мир умирал. И умирал крайне успешно, годами постепенно превращаясь в бесплодную пустыню; погружаясь в войны, анархию и беззаконие. Они же были в одном из немногих мест, где жизнь ещё не сдала свои позиции, где ещё можно было жить. А уж, что было ещё лучше – им удалось найти небольшой тихий хутор, находящийся неподалёку от города.

С улицы послышался какой-то шум и крики; Пасифика выглянула в окно, но это были только Гидеон и Адриан, которые несли тяжёлые – по мнению большей части человечества, к коей они не принадлежали, – мешки, один из которых едва не опустили на ногу Вашингтон.

Она вообще так не могла до конца понять, как же им удалось собраться вместе. Казалось бы, десять детишек в ходе войны оставшихся без родителей. На что они могли надеяться? Ну, Гид и Адриан, в принципе, могли бы попытаться уйти в разбойники или армию, такие как они там в чести, но что касается остальных?

Но, тем не менее, они начали собираться вместе в одну компанию, фигурально выражаясь, поклявшись перед всеми богами, что они будут «Делить горе и радости пополам». Они втроём тогда каким-то чудом прибились к остальным, чуть ли не последними. Хотя даже тогда Гид уж никак не был маленьким, а она могла приготовить из почти чего угодно что-то съедобное, так что ничего удивительного, что их с радостью приняли. Особенно её. Всё-таки, то место, которым думают люди, за века не изменилось.

Сзади раздались шаги, а затем кто-то обнял её, уткнувшись в плечо подбородком, разглядывая готовящийся обед.

– Нет, нет и нет, Диппер. Нет, не дам, – и щёлкнула его по носу, тот же в ответ на это только поцеловал её в щёку.

Она попыталась выскользнуть из этих объятий, но он только развернул её к себе и положил руки на плечи. Да, его пальцы были ужасно тонкими, даже костлявыми, если так можно сказать, но почему-то сейчас чувствовала себя как никогда защищённой. Нортвест уже практически потеряла бдительность, как тут же послышались быстрые шаги.

Вывернувшись-таки, она увидела, что Мэйбл стремительно подошла к столу и уже успела отправить ложку в рот, отчего мечтательно закрыла глаза.

– Эй! – хотела было сказать Пасифика, но след обоих близнецов уже простыл, оставив её одну тут, но, впрочем, она всё равно улыбалась.

Когда они только привязались к этой компании, эти двое казались поразительно высокомерными, но за это время они как-то свыклись с ними и приняли в свою братию. Если честно, она даже не понимала, зачем эти близнецы и собрали их компанию, с другой стороны, они были аристократами, – да, когда-то лишившимися земель, – но так и оставшихся таковыми до мозга костей. А им вообще свойственно собирать вокруг себя людей.

Она бы не удивилась, если бы ей сказали, что вообще через десяток лет они соберут дисциплинированную армию наёмников и захватят власть в стране, а сами они будут старшими офицерами у Пайнсов.

Однако вот со всеми остальными, кто не принадлежал к их компании, они всё ещё оставались крайне холодны и отстранённы. Но их уважали даже жители соседних деревень. Да, конечно, они, как и Вашингтон, изгнанные аристократы, но всё ещё оставались ими, да ещё и были образованы. Так что выступали как посредники при спорах. Ну и ещё они были обучены грамоте, так что большая часть крестьян обращалась именно к ним, если надо было что-то написать.

Вот они и собрались. Нет, конечно, были ещё Кэнди и Грэнда, а так же…

Шум на улице заставил её выглянуть из окна в сторону дороги, по которой сейчас шли Вэнди и Робби: дочь лесоруба и бедный студент, ещё одно странное дополнение к их компании, а вместе с ними какой-то всадник. Впрочем, через секунду она поняла, что далеко не простой. Он был в кольчуге, держался уверенно – явно военный. Непонятно, правда, что он делал тут.

Нет, конечно, может быть их решили ограбить. Только вот почти все из них знали, как держаться за оружие – так что всего один всадник? И Вэнди с Робби его сопровождают… Может быть кто-то из правящей аристократии хотел призвать их? Ну, так всё равно, всего один конный… Словно они хотят сделать что-то быстро и незаметно.

Подумав пару минут, она вытерла руки и вышла на улицу, следя за спешившимся солдатом. Тот перебросился парой слов с подошедшими Пайнсами, после чего те с озадаченным лицом тихо отошли в сторону, а он достал из седельной сумки какую-то бумагу и развернул её.

– Именем короля сообщаю всем присутствующим, что я оглашаю волю Оракула. Оракул объявил имя следующего Мессии, который получит возможность отправиться в Башню Ай, чтобы обрести девять рун святых и зажечь их огнём факела. Лишь человек с самой чистой и непорочной душой сможет взять все девять благословений.

Она шокировано уставилась на него, не веря сказанному. Нет, безусловно, все слышали эту легенду. Когда-то давно боги прогневались на людей и наслали на них всё… это. Гид, правда, предпочитал заявлять, что это люди просто придумывают оправдание войнам, разврату, религиозному фанатизму, интригам и насилию.

Но они оставили Башню Ай, расположенную на вершине того, что некогда было горой. Теперь же вместо неё было хаотичное месиво из летающих каменных глыб, на вершине которого, словно единственное спокойное место, располагалась Башня. И в ней хранятся те самые благословения, – девять святых рун, – все из которых может взять только Мессия.

Она просто не могла поверить, что это кто-то из них. Всё-таки слухи всегда распространяются быстрее, чем официальные вести, но они ничего не слышали… Пасифика осторожно оглядела остальных, пытаясь догадаться, о ком же он говорит? Вэнди, Гид, Робби…

– И им была объявлена девушка по имени Пасифика Нортвест! – он дочитал свой документ и вопрошающе осмотрел их. Естественно. Он же не знал, о ком говорит!

А вот все остальные тут же повернули головы в её сторону, а в глазах горела странная смесь удивления и неверия. Если честно, то от такого количества взглядов просто хотелось сбежать внутрь дома. Она даже сделала робкий шаг назад, но всё-таки остановилась.

Она?! Но… Первой же мыслью было закричать: «Это не я!». Затем: «Нет, я не достойна этого». И только после этого: «И почему все смотрят именно на меня?».

Ну, знаете, всё-таки сказанное – лично для неё, – было несколько неожиданным. Конечно, некоторые маститые герои, проведшие на этом поприще всю жизнь, уже привыкли спасать по четвергам мир, а во вторник не дать истребить народ, но ей даже перспектива подобного казалась смехотворной, а уж тем более, что она будет иметь к этому хоть какое-то отношение.

– Эм… Миледи, – солдат, кажется, заметил, на кого уставились все остальные, и выдал столь не подходящее ей обращение, – моя задача доставить вас туда по велению короля, быстро и незаметно. Можете попрощаться с друзьями, но мы должны выезжать…

Гид, стоявший рядом с Вэнди и внимательно слушавший её, тут же подошёл к Пасифике и опустил руку на плечо, от чего она невольно вздрогнула:

– Нет, – говорил он тихо, да и этот воин был раза в два старше его, но всё равно не отважился пререкаться. – Что если на вас нападут разбойники? Или что-то другое? А у нас почти все имеют оружие и знают, как им пользоваться. И у вас только одна лошадь, да ещё и хилая, так что до ближайшего населенного пункта либо вам, либо ей точно придётся идти пешком.

Тот было попытался осмотреть остальных, но те ответили только хмурыми взглядами. И он быстро понял, что ему тут ничего не светит; буркнул себе под нос и спросил только, где он может поесть после длинной дороги. И стоило ему только скрыться в доме, как на плечо, обмякшей было девушке, опустилась тяжёлая рука, а саму её Гидеон с силой прижал к своей груди.

– Ну что, ты рада Пас?

– Эм… ну…

– Да что ты такая хмурая? Ты же можешь получить благосклонность богов, только душу пошире распахни! – она не ожидала, что вечно хмурый Гидеон вообще бывает настолько рад, но он смотрел на неё, улыбаясь во весь рот.

Нет, не то чтобы она была не рада, просто всё это… было слишком стремительно, она даже не знала, как реагировать на всё происходящее. А теперь её ещё и окружили.

– Угу. Не сомневайся, мы с тобой этот путь до конца пройдём, – внесла свою лепту Мэйбл. – «В этот умирающий мир, что почти исчез, Свет принесём», – процитировала она какой-то текст, которого сама Нортвест, конечно, не знала.

– Но… вы… Вы что, хотите со мной? – уже слабо ориентирующаяся во всём происходящем, Нортвест попыталась хоть что-то понять.

– Конечно, – даже Робби, казалось, более собран, чем она. – А ты что думала? Мы же друзья. К Башне пойдём с тобой, поможем, чем сможем. Можешь на нас положиться.

Нет, они, конечно, ей были как семья, тем более что ни у кого из них так и не осталось семьи. Так что ничего странного в том, что они так готовы её поддержать, нет: всё-то как раз хорошо.

– Да ладно тебе, Пас, с тобой верные друзья, что подставят плечо, – Мэйбл ударила её кулаком в это самое плечо. – Так что все преграды – ничто. Нам не страшна ни одна беда.

– Вы… вы, правда, думаете, что это я?.. Ну, спасти мир… – всё ещё слабо пыталась отнекиваться блондинка, хотя понимала, что ей уже ничего не остаётся.

– Да, Пас, а кто бы ещё мог бы быть Мессией? Только ты, – её взял за талию Диппер. – Просто будь отважной и храброй, борись, верь в добро и на нас положись. Мы друзья до конца.

Ну да, его слова можно было бы истолковать несколько иначе, словно он говорил «мы просто друзья», но он имел в виду их всех.

Как же она была благодарна, благодарна им всем, за то, что они у неё есть, её друзья, всегда готовые помочь и подставить плечо. Потому что если бы не они… без их поддержки, она не знала бы, как вообще справиться со всем этим.

Вот они стоят в Башне, которая почему-то была пирамидой… но важно было не это. Поднявшись по винтовой лестнице, она оказалась в том самом зале, куда её привела лестница, что уходила и дальше – на вершину башни. В помещении, что освещали факелы ярким пламенем, находилось девять тяжёлых каменных дверей, что были закрыты. Огни, как ей сказали, никто не зажигал: каждый раз, когда настаёт выбрать нового Мессию, они сами загораются и горят до тех пор, пока тот не исполнит своё предназначение

В руке Пасифика держала тяжёлый факел, который должен был зажечься, как только она возьмёт все руны. И теперь она, как и все остальные, ждала, когда же наконец-то откроется первый алтарь. А пришли сюда вместе с нею все, даже Эллен, даже Кэнди и Грэнда, никто из них не пожелал остаться в стороне в этот день.

И все вздрогнули, как только раздался грохот сдвигаемого камня у них за спиной. Мгновенно обернувшись, они увидели небольшой альков, в центре которого стоял постамент, а над ним, в воздухе, светилась руна в форме лазурной морской волны.

Ах… как она прекрасна… Пасифика не знала почему, но в этом изображении была видна вся красота океана, вся его мощь и сила: этот символ манил к себе. Помня о том, каков её долг, она сделала шаг вперёд, а затем ещё один, устремившись к алтарю.

Вот он буквально на расстоянии вытянутой руки, прямо перед ней, и она уже протянула руку, как на плечо опустилась ладонь. Повернув голову, Пасифика увидела лицо Гидеона. Как же она была ему благодарна, что он решил её поддержать в этот момент.

А затем на лице появилась ухмылка, и он сказал:

– Делим беды и радости пополам! – засмеялся и, вцепившись в плечо, буквально выкинул её из комнаты, в главный зал, а сам дотронулся рукой до изображения.

Прямо перед лицом ничего не понимающей девушки каменные двери закрылись, но она могла видеть как тело её… «друга», объялось лазурным свечением, а рука, вцепившаяся в руну, напряглась.

Она не могла поверить… Гидеон… он украл благословение? Но… они же знают друг друга с детства… Почему?.. Почему именно он? Мозг решительно отказывался думать об этом, вообще хоть о чём-то думать.

Нортвест медленно повернула голову назад, но остальные как стояли на том месте, так и остались. Никто не сделал ни шага в её сторону, не попытался помочь подняться. Нет, если бы они были удивлены не меньше, то ничего странного, но вместо этого… у них на губах застыли ухмылки.

Сбоку снова раздался скрежет: второй алтарь открывался, являя руну огня. Пасифика слабо попыталась встать на ноги, однако Вэнди быстро рванулась в комнату, вынимая меч из ножен и обращая его в их сторону. Робби, как и Нортвест, попытался пойти к ней, но та мгновенно вытащила острый клинок и направила его прямо на них, не собираясь никого подпускать к благословению. Она сделала два шага назад и дотронулась до огненного символа, закрывая каменные двери. В последние секунды, прежде чем створки закрылись, на лице её застыл гнев.

Снова распахнулись двери, – но уже другие, – открывая руну света, в которой она могла видеть само Солнце, весь его свет, что согревает мир и каждого его жителя, что даёт силы всем живущем. Но не успела она сделать и шага в её сторону, как Грэнда, грубо растолкав всех, взялась за неё, махнув рукой на прощанье своей подруге.

И тут же на другом конце зала открылась дверь, откуда можно было видеть чёрный символ тьмы, что был до начала времён и в конце придёт, что есть и в небе, и под землёй, и в каждом доме, коль дом пустой. А Кэнди бросилась к нему, преисполнившись гнева и решив присвоить его себе.

Всё ещё не в силах поверить, что каждый бросил её, Пасифика упала на колени, обречённо смотрела на всё это. Но избрали ведь меня… Судьбою мне предрешено…

«Руны не для тебя!» – вспомнила она слова Вэнди, которые она в гневе бросила то ли ей, то ли Робби.

«Всё тебе не забрать…» – сказала Кэнди.

«Не дадим их взять», – бросила Грэнда.

Нет, она не желала их. Она не хотела этих благословений, не стремилась к ним, хоть была и рада, что эта участь выпала ей, когда узнала об этом. Но теперь… она не могла поверить, что души близких людей могла покорить слепая корысть. Как их могла покорить тьма? И кому ей теперь верить?

Снова открылись ворота, за которыми девушка могла видеть символ земли, где чувствовалась вся мощь той тверди, на которой они стоят. И Адриан, как и его брат-близнец, устремился к нему, но он даже не бросил и взгляда на девушку.

И только захлопнулись двери, как открылись следующие, являя символ бури, молнии, со всей мощью стихии, способной сжигать дворцы одним ударом. Вашингтон завладела ею вмиг, лишь девиз своей семьи на прощанье прошептав.

А затем к дару, – символу ветра, способному сносить огромные города своими торнадо, – устремился и Робби, сделав шаг в его сторону; в глазах парня горела злость и отчаянье.

Но… неужели они все… все они лишь только притворялись с самого начала? Неужели они решили заполучить эти руны, и всё это было только маской? Ну конечно, «всех перехитри», как всегда говорили близнецы.

И чтобы божьи дары обрести, нужно было лишь поспешить, в сердце жестокость найти, чтобы оттолкнуть другого? И кто же они теперь? Неужели враги?

При мысли об этом на глазах у девушки появились слёзы. И что же ей делать теперь? Ведь они не хуже неё знают, что надо сделать – иначе мир погибнет. Так почему они решили её предать? И как забыть к ним любовь после этого? Как же дальше быть?

А Мэйбл тем временем грубо оттолкнула брата – единственные оставшиеся помимо неё, – и поступью твёрдой вошла в предпоследний альков. И там, в воздухе, висел бледно-голубой символ хлада, который сковывает мир каждый год, вынуждая людей прятаться по домам. Того хлада, что может хоть весь мир сковать, закрыв его щитом изо льда. За секунду до того, как дотронуться до руны, Мэйбл обернулась, и было видно, что по щекам катятся слёзы, блестящие, словно синий лёд.

А вот и дверь, за которой хранится последний дар. Стоило ей лишь открыться , как девушка увидела символ магмы, что согревает мир изнутри, силы способной двигать континенты, а вулканы – лишь кроха её силы, способны сносить целые цивилизации.

Она умоляюще посмотрела на Диппера, но тот, не бросив ни слова и даже не повернувшись к ней, шагнул в сторону руны. Лишь смотря сбоку, она могла видеть его горделивый взгляд, словно он забыл обо всём, кроме этого символа. А после последняя дверь за спиною у него захлопнулась, оставив Пасифику одну.

И даже, хоть это произошло всё прямо на её глазах, она отказывалась верить в то, что это реально. И всё – не осталось ей благословений. Украли их те, кто был на свете дороже всех. И никто из них даже ничего ей не сказал, никто из них не сомневался и не попытался ей ничего сказать, нет, все они были уверены в своём решении.

Однако рука нащупала железный тяжёлый факел, который она взяла и поднялась на ноги. Да, ей его не зажечь, да, все её предали, но путь свой она продолжит вверх…

Блондинка медленно, шаркая обувью по каменным ступеням, поднималась наверх, прямо на вершину этой пирамиды. Вот пред ней пик этого места. Девять статуй стоят, держа в руках свечи, а в центре всего этого – последний алтарь, к которому она должна была прийти с горящим факелом.

Но теперь у неё нет и шанса зажечь его, а вернутся вниз… Она уже просто не может вернуться обратно, что она за Мессия, если по её вине мир погибнет? Факел в её руках с каждой секундой казался всё более и более тяжёлым, но она просто не могла его выронить и упасть на пол. Она была готова хоть дубасить им по алтарю, но просто так сдаваться не собиралась, хоть толку от этого не будет. Так что приходилось плестись, пусть и уставившись в пол.

– Главный свой секрет руны утаят, – шептал странный голос ей на ухо, – башнею Богов, – ты не знала? – всех Мессий испытывали с начала времён.

– К… кто ты? – резко подняла голову Пасифика, оглядываясь по сторонам, но так и не могла никого увидеть, – кто это говорит, кто?!

– Тише… Я тот, кто был Мессией до тебя. И я лишь сообщу то, что мне сообщила та, что была до меня, – она наконец-то смогла разглядеть… тень. Да, с ней говорила буквально тень. – Благословения – это был обман. Искупленье – вот наш удел. Такова, – была, есть и будет, – цена, но твои друзья цену сию заплатили сполна.

Всё это уже стало слишком безумным, чтобы девушка не смогла поверить говорящей тени, так что только теперь всё стало на свои места, заставив глаза округлиться от ужаса.

Она не первая Мессия, это же всем известно, да и тот гонец это говорил. Но почему-то в сказках она так и не встречала, чтобы кого-то из них видели после того, как они выйдут из Башни. «Лишь человек с самой чистой и непорочной душой сможет взять все девять благословений». Но ведь это лишь обман… Это была ловушка – с самого начала.

И они откуда-то знали. Может быть, Вэнди и Робби, когда сопровождали того гонца, убедили его выдать им правду, а ей рассказать далеко не всё? А гонец был всего один, чтобы забрать «Мессию» сразу, быстро, чтобы никто ничего не узнал. Нет, она бы не сбежала, даже если бы знала, но всегда могут быть друзья, что решают за вас. А они сговорились меж собой, «предав её», не дав коснуться ни одной из рун… А что с ними, случилось, если удел Мессии только искупление, жертва…

Захлебнуться в пучине тёмных волн…

Сгинуть в пылающем огне…

Расплавиться в неистовой жаре…

Сойти с ума в вечном мраке…

Быть погребённым в земной тверди навеки…

Испепелиться от ударов молний…

Быть разорванным на части ураганом…

Замёрзнуть в вечном хладе…

Сгореть в водовороте земных недр…

Та тяга, что была у каждой руны – предупреждение. И лишь Мессия способен коснуться всех девяти, собрав все «благословения». Они… они пожертвовали своей жизнью вместо неё, не позволив ей так страдать. Каждый из них был заключён до скончания времён на своём кругу Ада, лишь чтобы она не оказалась сразу на девяти одновременно.

Она ненавидела. Она ненавидела их, за то, что они решили принести себя в жертву, вместо неё. И никто из них не сомневался, никто не допустил ошибки в этом спектакле. Гидеон, её самый старый друг, который вышел первым, первым принёс себя в жертву, на что нужна храбрость. Вэнди, даже не побоявшаяся направить на них оружие, она, кажется, была готова любой ценой не дать ей коснуться руны. Грэнда, махнувшая Кэнди своей рукой, а та, боясь, что у неё не хватит смелости, тут же бросилась к другой. Даже Эллен не отказалась.

Как Мэйбл плакала, когда оттолкнула своего брата. И как Диппер не мог решиться взять свою часть в этом спектакле, оставить её и тянул до последнего момента, когда остались только они двое. А она так ничего и не заподозрила.

«Делим беды и радости пополам!» – вот что имел Гид тогда… И именно этими словами они поклялись пред всеми богами.

Успокоившаяся было после того зала внизу, девушка снова ощутила, как слёзы скатываются по щекам, а ноги подкашиваются, и она рухнула на колени…

И больше, чем всех их, она ненавидела себя. За то, что посмела даже на мгновение усомниться в них, в любом из них. А ведь они были друг другу дороже кого-либо на всём белом свете. Как она могла так предать их?

– Простите… Прошу вас, простите меня… – слабым голосом говорила она.– Я вернусь вниз, я буду Мессией для тех, кто живёт в этом мире, единственной, кто вернулась из Башни Ай. Чтобы ваши жертвы не были напрасны, я клянусь сделать это…

Сейчас она даже не была уверена, что говорила именно о них, – её друзьях, – ведь были ещё и те, кто пришёл сюда до неё, пришёл сюда один и тут остался. Ведь именно благодаря им мир ещё стоит, и им она обязана ничуть не меньше.

– Продолжи сей круговорот, пусть он жизни снова заберёт, – говорила ей тень. – А затем неси факел с гордостью вперёд. Но друзей не вернёшь и не воскресишь – у всего есть цена. И последнее… помни их слова – сильной будь, – оборвался голос тени.

Обведя всё вокруг заплаканными глазами, она увидела, что свечи горят. Все девять свечей горят, а расплавленный воск капает с них и заполняет желоба, тянущиеся к алтарю. Вот один за другим они подходили всё ближе, а затем алтарь объялся огнём, а Пасифика сжала факел в руке…

Долг Мессии исполнить давно пора, потому, забыв про страх и взяв в руки факел, она поднялась на ноги и направилась к благодатному огню, что пылал прямо перед ней.

Так… надеюсь, я не потерял умение поставлять слезогонку. Вероятно, сейчас вы находитесь в довольно странном состоянии, так как некоторые из вас считают, что всё достаточно банально и так далее… Ну, собственно, сюжет ролика закончен, а я его сейчас от-AU-шу!

Блондинка медленно, шаркая обовью по каменным ступеням, поднималась наверх, прямо на вершину этой пирамиды. Вот пред ней самый верх этого места. Девять статуй стоят, держа в руках свечи, а в центре всего этого стоит последний алтарь, к которому она должна была прийти с горящим факелом.

Но теперь у неё нет и шанса зажечь его, а вернутся вниз… Она уже просто не может вернутся обратно, что она за Мессия, если по её вине мир погибнет? Факел в её руках с каждой секундой казался всё более и более тяжёлым, но она просто не могла его выронить и упасть на пол. Она была готова хоть дубасить им по алтарю, но просто так сдаваться не собиралась, хоть толку от этого не будет. Так что приходилось плестись, пусть и уставившись в пол.

Но не успела она что-либо сделать, что-то сказать, как прямо перед ней возник странный силуэт, голос которого металлом отдавался прямо в её голове.

– Так, так, так… Вот и ты, очередная Мессия, что пришла сюда, дабы снова принести себя в жертву… – говорило «существо», кружась вокруг неё. – И, как я вижу, у тебя нет огня, чтобы зажечь факел.

Но у неё уже не было сил даже на то, чтобы злиться на него, что-то сказать. А сейчас, похоже, прямо перед ней был один из богов, один из тех, из-за кого она тут, а её друзья… Наверное, ей следовало бы злиться на него, но всё происходящее стало ей глубоко безразлично.

– Знаешь, я пожалуй обрадую тебя, – продолжало тоном, почему-то казавшимся насмешливым, говорить существо, – ты веришь, что они предали тебя, но это не так. Единственный дар Мессии – не поддаться искушению рун и прийти сюда, прямо наверх. А до этого принести в жертву девять своих друзей…

Услышанное было как удар под дых, от которого она упала на колени, в мыслях проклиная его… да всем чем только угодно. Так вот оно что! Она думала, что верила не тем, что её предали, но нет, как же она могла быть такой дурой! Эта… тварь, она просто не оставила им выбора. Простите меня, за то, что я не верила вам…

– Да, такова была участь всех Мессий – принести в жертву девять друзей, каждый из которых до скончания времён будет покоиться в персональном кругу Ада. Не то, чтобы ты как-то выделяешься, я точно так же встречал всех вас, Мессий, десятки таких как вы, что приходили сюда на протяжение веков. И все вы вечно одинаковые, – в его голосе чувствовалось сожаление, раздражение и скука.

– Ты… – с гневом в руках она повернулась к нему, выплёвывая каждое слово, – ты демон какой-то?

– О да, всё верно, я именно демон. Только в этом мире правлю я, вот уже века и нет никого, кто смог бы мне помешать. И не будет никогда. А сейчас ты сделаешь то же самое, что и все, кто был на этом месте до тебя. Ты дотронешься до этого алтаря и начнёшь муки своих друзей, а себя заключишь навеки на всех девяти кругах одновременно.

Да, ноги дрожали, однако, поддерживаемая злостью и упорством она встала.

– Нет. Ты не заставишь меня, нет…

– Как будто ты первая, кто это говорит? Нет, ты можешь отказаться, ты вольна, но если ты это сделаешь, мир погибнет. И смерть твоих спутников будет бессмысленной. Ты можешь лишь отложить гибель мира, навеки обрекая себя на эти мучения, – он расхохотался, а огонь вспыхнул на том самом алтаре.

Пасифика смотрела на этот образ и понимала – она проиграла. Нет, даже не она, а весь мир. Давным-давно, просто им забыли это сообщить, а они на что-то надеялись. «Верь в добро», – при этих словах она тихо засмеялась с толикой безумия.

Она ведь может просто взять и уйти, не дать всему этому договору случиться, ведь её друзья не виновны в том, что только на неё не влияют эти руны. Да, миру конец, но не лучше ли, чтобы они получили хоть один шанс на вечное забвение, на абсолютную смерть, а не на вечную боль, сводящую с ума. Они же не заслужили этих мук, их единственная вина была в том, что они оказались добры к ней, что не оставили её одну, всегда поддерживали и пошли с ней сюда. Неужели кара за это должна быть так велика?

Или же ей коснуться этого алтаря? Да, друзей не вернёшь и не воскресишь, у всего есть цена, но она, по крайней мере, сделает уплату этой цены не бессмысленной. Она знала, что эти люди ей ближе всех, но тысячи, миллионы жили за стенами этой башни. И каждый Мессия, что был до неё, похоже, не отказывался от этой участи.

Терзаемая этим вопросом, он просто обессилено стояла на коленях, одновременно плача и хохоча, как безумная.