Текст книги "Ты - угроза для меня (СИ)"
Автор книги: Капитан Ехидная Марихуана
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
– И что вы мне предлагаете? Я не могу ответно отозваться на ваши чувства, так как люблю другого. Вы так же не свободны. Так что давайте разойдемся приятелями, и забудем этот диалог, – кое-как сформировала я ответ.
– Статус любовницы чистокровного мага из благородной семьи – не так позорен, как работа подавальщицы, – сухо усмехнулся Малфой, наливая себе вино в бокал. Я захлебнулась возмущением! Он что думает, что я на это соглашусь?!
– Благодарю за вакансию, но она мне не подходит, – холодно ответила я, собираясь уйти.
– Интересно, что будет если кто-нибудь проболтается, что один уз учеников Хогвартса – оборотень, – насмешливо протянул Люциус. Я остановилась, по спине пробежался неприятный холодок.
– Это шантаж?
– Пока что намек, – улыбнулся Малфой. Затем без тени улыбки прошипел: – Я открыл свои чувства, и не позволю, чтобы какая-то грязнокровка их так просто отвергала, как ненужный мусор. Я дам тебе время, чтобы разобраться и надеюсь, что ты придешь к разумному выбору. Иначе не только он пострадает, но и кое-кто тебе очень близкий.
– Я поняла, – сухо ответила я, поняв о ком он говорит. – Могу идти?
– Да. Хотя подожди.
Приобняв меня за талию, он наклонился ко мне и на этот раз мягче поцеловал мои слегка подрагивающие губы. Я просто стояла, даже не отвечая на поцелуй, так как пыталась сдержать рвоту.
– Вот теперь ты можешь идти, – проводя по моему лицу кончиками пальцев.
Я криво улыбнувшись, выскочила из двери и пробежавшись до туалета, наконец смогла проблеваться. Вытерев слезы, я еще раз порадовалась, что красилась стойкой краской и мой макияж несильно пострадал. Впервые я не могла придумать, как выкрутиться из ситуации. Наверное потому, что сейчас стояло не только моё благополучие, но и тех, кто мне дорог. Не выдержав я расхохоталась. Ага, не встречалась год ни с кем, и вот у меня уже два кавалера! Только одного я действительно полюбила, а другой угрожает мне. Умеешь, ты, Мира красиво ввалиться в новую лужу! Так, я что-нибудь придумаю. Обязательно придумаю! Я – Мира Реджи! А Мира Реджи – так просто не сдается!
В Большом Зале уже вовсю народ разгулялся, кто-то уже даже не скрывал, что пьет тайком. Откуда-то с потолка падали блестящие конфетти, в Зале играла оглушающая музыка. Я сквозь толпу пробралась к столу, где уже пьяный Джонни пытался склеить Алию, которая приоделась феей.
– Миренок! Ты где шлялась, сучка такая? – воскликнул Джонни. Алия пьяно расхохоталась, и отпила еще из стакана.
– Налей, что-нибудь покрепче, плиз, – весело ответила я, пытаясь скрыть слезинку. Мне в ту же секунду протянули стакан высокоградусного самогона. Выпив все до капли, я почувствовала нестерпимое жжение в горле. Затем меня накрыл будоражащий огонь. Мне вдруг стало на все плевать, главное, что я чувствую сейчас. Это же мою жизнь! Скинув пластиковые стаканы на пол, я залезла на стол. Душа требовала петь!
– Э, мать ты че творишь? – удивленно заломил бровь Джонни. Я взяла палочку из по пояса, и наколдовала, чтобы свет только на меня светил и перестроила музыкальные волны. Сначала по толпе пробежался возмущенный гул, а потом стало тихо, когда все увидели меня. Услышав ритмичные звуки барабана, я ясным голосом запела:
–Если мечтаешь о чем-то лучшем – делай все, что захочешь!
Все, что захочешь, пока не перестанешь хотеть!
Делай все, что захочешь, – твой мир теперь замыкается на тебе самом
Лицом к лицу встречай неизвестность.
Я держу в руках сердца, но все они – лишь бледные отражения, – тут я увидела лицо ошеломленного Ремуса, который стоял в десяти метрах от меня. Взмахнув волосам, я запела припев:
Привет, привет! Помнишь меня?
Я – воплощение всего, что ты не в состоянии контролировать!
Где-то за гранью боли
Мы должны поверить, что можем прорваться!
Делай все, что захочешь, – не нужно откладывать собственную жизнь!
Делай все, что захочешь, пока не достигнешь цели!
Но каждый упущенный час кричит о том, что я подвела тебя...
Привет, привет! Помнишь меня?
Я – воплощение всего, что ты не в состоянии контролировать!
Где-то за гранью боли
Мы должны поверить, что можем прорваться!
Привет, привет! Помнишь меня?
Я – воплощение всего, что ты не можешь контролировать!
Где-то за гранью боли обязательно найдется вера!
Вера в то, что еще есть время...
Закрой глаза.
Только любовь сможет вернуть тебя домой,
Разрушить стены, освободить твою душу...
Прежде чем разбиться о землю,
Мы по спирали кружим все ниже, ниже и ниже...
Привет, привет! Это всего лишь я!
Всего лишь я заражаю все, что ты любишь,
Где-то за гранью боли обязательно найдется вера!
Привет, привет! Помнишь меня?
Я – воплощение всего, что ты не в состоянии контролировать!
Где-то за гранью боли ты обязательно научишься прощать!
Привет, привет!
Помнишь меня? Я – воплощение всего, что ты не умеешь контролировать..
Где-то за гранью боли
Мы должны поверить, что можем прорваться!
Вспомни, кто ты есть на самом деле...
Делай все, что захочешь,* – последние слова я выкрикнула, не сводя глаз с Ремуса. Да, это была песня для него и только для него. Закончив петь, минуту стояла тишина, пока Зал не взорвался аплодисментами и одобрительным свистом. Ремус подошел ко мне, и помог спуститься. Снова заиграла зажигательная песня и все пошли танцевать. Люпин вывел меня из Зала в темный коридор.
– И к чему было это выступление? – заигрывающе блестя глазами спросил он.
– Тебе не понравилось? – улыбнулась я. Ремус поцеловал мне ладонь.
– Очень понравилось. С тобой не знаешь, что ожидать. И это мне еще сильнее в тебе нравится, – серьезно глядя мне в глаза сказал он.
Я подошла к Ремусу и на цыпочках привстав поцеловала его. Его губы тут же ответили на мой поцелуй, сильные руки прошлись по спине и остановившись на бедрах резко развернули, прижимая меня к стене и приподнимая. Мои пальцы запутались в его густых каштановых волосах. Горячие губы начали покрывать мою шею. Его грим щекотал мне кожу.
– Подожди, – прохрипела я. Ремус поставил меня обратно на ноги, и немного виновато посмотрел на меня.
– Извини. Я наверное сильно тороплю события, да и...
– Да, нет. Я просто не хочу заниматься этим в коридоре, и с зомби, – расхохоталась я. Ремус удивленно моргнул, а потом тоже рассмеялся. – Что? Твой грим щекотится! В особенности эти лоскуты кожи! – и оторвав от его лица кусок фальшивой кожи отбросила назад, и теперь большая часть лица была открыта.
– Да? Между прочим, твой кол тоже больно впивается в грудь, – и отсоединив от моей груди колышек откинул его в сторону.
– Ни один приличный зомби не вытаскивает из груди вампира кол! Вы – хам! – и дав ему шутливую пощечину, я побежала к лестнице, но меня быстро догнали и взяв на руки подарили умопомрачительный поцелуй, унося куда-то.
Комментарий к Глава 22 – “Делай, что захочешь” * – слова взяты из песни Evanescence – What You Want.
====== Глава 23 – “День откровений” ======
Улыбнувшись, я открыла глаза. Яркое солнце наполняло светом комнату. Сегодня был выходной, что не могло не радовать. Но, странно, что в постели я лежала одна. Ремуса нигде не было видно. Широко зевнув, я одела спортивные шортики и длинную футболку, прокручивая вчерашние события в голове.
Сейчас я была счастлива, но будет ли это продолжатся? А еще, что меня бесконечно, удивляло, то почему один из самых перспективных магов заинтересовался мной? Обычной, грубоватой, немножко вульгарной, не отличающейся ни красотой, ни умом... Но спрашивать в любом случае не хотелось. Если я не придумаю как выбраться из этой ситуации, то мне придется... От этой мысли в груди что-то оборвалось. После окончания вчерашней ночи, я поняла, что люблю Ремуса. А делать больно, тем кого люблю, я никогда не осмелюсь, да и духа не хватит. А Малфоя – я дико боялась. Мне казалось, что у него что-то темное в душе, что-то что может уничтожить и меня и моих близких. И что, он не шутил и насчет Ремуса, и насчет мамы. Но просто сдаться, я тоже не смогу!
Вдруг чьи-то теплые руки накрыли мои глаза. Я слегка вздрогнула от неожиданности и улыбнувшись, отгоняя тревожные мысли, накрыла поверх рук Ремуса свои руки.
– А я думала, что ты как каждый нормальный парень сбежал и не сказав ни слова на прощание, – ухмыльнулась я. Руки переместились мне на талию, приобнимая меня.
– Неужели ты собиралась так просто от меня отделаться? – насмешливо выдохнул мне в ухо Ремус.
– Между прочим ты меня обманул! – заявила я, поворачиваясь к нему с сияющими глазами. Ремус недоуменно приподнял бровь.
– И в чем же?
– Ты совершенно не хороший мальчик. То, что было ночью хорошие мальчики не вытворяют, – скрестив руки на груди ответила я, густо покраснев от воспоминаний. От моих слов Ремус расхохотался.
– Ошибаешься, Мира. Хорошие мальчики делают ЭТО именно так, – не сводя с меня золотистых глаз, самодовольно объявил он мне. Я отвела взгляд от Ремуса и увидела, что у него в руках моя любимая шоколадка.
– Похоже кое-кто становится смелее, когда у него в руках шоколад, – съехидничала я, вспомнив нашу первую встречу. Люпин перевел взгляд на шоколадку и не смог сдержать улыбки.
– Да, только на этот раз я готов ее отдать почти без боя.
– В смысле почти? – скептично подняла я бровь.
– Подойди сюда и я тебе скажу, – ответил он. Я послушно подошла поближе, думая, что он меня поцелует, но... – Вот, как только сегодня позанимаемся зельеварением, так она твоя! – торжественно сказал он. Я разочарованно хлопнула глазами.
– Афигеть! Ну, у вас ботаников и методы! Сначала соблазните, шоколадкой поманите, а потом усадите грызть гранит науки? – возмущенно выдохнула я.
– Это кто, кого еще соблазнил! – тоже возмутился Люпин.
– Только не надо мне говорить, что это я. Ясно же, что это твой коварный план!
– Да, не было никакого коварного плана, блин!
– Только не надо мне заливать, что это не так, – закатила глаза я, стараясь не обращать внимания на рассерженного Ремуса. Мерлин, как приятно кого-то доводить! Похоже и Ремус понял, что я специально его довожу, так как в глазах мелькнуло недовольство, а зрачки перестали пульсировать.
– Тебе просто нравится меня доводить? – хмуро поинтересовался он. А я не скрывая широкой улыбки:
– Агась. Это одно из моих любимых занятий. И раз уж мы теперь вместе, так можно теперь делать это двадцать четыре часа в сутки, – объявила я. Ну, это же он вчера перед всеми объявил меня своей девушкой, так пускай наслаждается.
– Все-таки ты никогда не изменишься, Мира, – покачал головой он. Я все так же широко улыбаясь подошла к нему.
– Да, и тебе это нравится, – заглядывая ему в глаза прошептала я. Он притянул меня к себе нежно накрывая своими губами мои губы. Но вдруг в окно раздался стук. Оторвавшись от Ремуса, я подошла к окну, открывая его. В комнату влетел филин, бросая на кровать коробочку и так же быстро улетая в окно.
А я в немом испуге смотрела на коробочку, догадываясь от кого она может придти. Кровь отхлынула от лица, а сердце замерло, содрогаясь от ужаса.
– Не хочешь посмотреть от кого тебе пришла посылка? – словно сквозь пелену услышала я голос Ремуса, который подходил к кровати. Я быстро взяла коробочку и спрятала её в тумбочке.
– Это от Джонни. Я ему прислала недавно посылку, в которой стоит открыть крышечку коробки и в лицо брызнет зеленая краска. Смешно получилось. Это его ответ, поэтому я решила, что нужно спрятать подальше эту штуковину, а то там может быть, что угодно, – протараторила я, искренне надеясь, что мои слова прозвучали убедительно. Но судя по недоверчивому взгляду Ремуса у меня это плоховато получилось. К счастью, он мне ничего не сказал.
– Понятно. Пойдем, я тебе хотел кое-что показать, – улыбнулся он.
– И что же это? – тут же заинтересовалась я. – Если, это не твои мемуары обо мне и моих приколах, то я буду очень сильно разочарована, – добавила ехидно я.
– Мерлин! Теперь это не будет сюрпризом! – притворно воскликнул он. Я собиралась было открыть дверь, но тут меня он остановил: – Подожди. Оденься, на улице холодно.
– Ты, что меня тащишь кормить кальмара? – пробурчала недовольно я, стягивая с себя шорты и натягивая синие джинсы, затем желтые носки и черные ботинки. Одев куртку, я расчесала спутавшиеся волосы. – Я готова!
Ремус взял меня под руку. Через минут десять мы подходили к Гремучей Иве.
– Да, ладно! Я конечно знала, что у ботаников с романтикой проблемы, но привести меня на свидание к Иве?
– Мира, ты сама же не переносишь всякую романтичную ерунду. Когда тебе на пятом курсе, кто-то прислал цветы на День Святого Валентина, ты заставила их съесть Питера, – фыркнул Люпин.
– Я просто из тех девушек, которые предпочитают еду цветам, – брякнула я.
– Ты готова? – усмехнулся Люпин, указывая на Гремучую Иву. Я нервно сглотнула. В прошлый раз она меня зашвырнула где-то за пять километров в Запретный Лес. И приятным это ни на секунду не было. А больно даже очень.
– Может в следующий раз? – с мольбой попросила я. Но не успела я даже еще что-то добавить, как меня взяли за руку и потащили к Иве. И когда коварные ветки метнулись под ноги, мне пришлось быстрее бежать к проходу, уворачиваясь от веток, которые пытались ухватить за ноги и руки. Ремус уже вбежал в проход, а через секунду и я ввалилась в него.
– Ай! – воскликнул Люпин, когда я с размаху упала на поднимавшегося него. Ну, ему может и больно сейчас, но зато у меня мягкая посадка!
– Только не ной, что я тебе сделала позвоночную грыжу, – хмыкнула я.
– Вообще-то я хотел сказать, что у меня сместились позвонки, – огрызнулся Ремус. Я не смогла сдержать ухмылки. Да, хоть мы теперь пара и у нас был секс, но нам всегда будет привычнее общаться подкалывая и раздражая друг друга. Приятно, что есть вещи, которые все-равно не поменяются.
– Люпин, хочу тебя сразу предупредить: меня каменные помещения, цепи и тому подобное не возбуждают, – сразу окрестилась я. Ремус раздраженно посмотрел на меня.
– Дурочка, – помогая мне встать, отпарировал он. И взяв меня за руку потащил по узкому коридору.
Через какое-то время мы остановились возле той двери, где я увидела трансформацию Ремуса. Воспоминания той ночи быстро пронеслись в голове: нечеловеческий крик боли, лязг железа, звериные желтые глаза с вертикальным зрачком, скрежет и лязг металла, а затем душераздирающий вой. Я посмотрела на Ремуса, который не мог отвести напряженного взгляда от этой двери. Если я вспоминаю ту ночь с ужасом, то какого ему? А он не просто смотрел, он чувствовал все это. Это просто ужасно, когда ты не можешь контролировать себя, когда твой разум тебе не подвластен.
Я крепко обняла Ремуса, чувствуя, что ему нужна эта поддержка. Тот вздрогнул, и какое-то время просто стоял, будто внутренне наполняясь моей поддержкой и присутствием. А мне не жалко. Моего сердца хватит на всех.
– Войдем? – указывая на дверь, спросила я. Он кивнул.
Я осторожно толкнула тяжелую дверь. На каменных стенах виднелись глубокие царапины, тяжелые цепи валялись на землистом полу. Там, где крепились цепи шли маленькие трещины. И здесь было так пусто и темно. Не было даже маленького окошка, которое хоть чуть-чуть пропускало свет. Только стены, цепи, темнота и безмолвная тишина.
На глаза навернулись слезы. Это каким же он себя чувствовал одиноким? Каждый месяц переживая этот процесс один.
– А... а как так получилось, что ты стал оборотнем? – выдавила из себя я, пытаясь унять дрожь в голосе. Мне казалось, что эти пропитанные болью стены морально давили и угнетали.
– Был один оборотень, которого мой отец имел неудовольствие оскорбить и он в отместку забрался ночью к нам домой. Отец успел меня спасти, но оборотень все же успел заразить меня ликантропией, – сказал Ремус. Я почувствовала, что слова давались ему очень тяжело.
– Сколько тебе было лет, когда... когда это произошло? – рассматривая цепи, спросила я. По щекам безостановочно катились слезы.
– Пять. С тех пор, я считал, что моя жизнь будет затворнической и я стану навсегда отшельником. Я никогда не допускал мысли о том, что кто-то со мной будет дружить или поступлю в Хогвартс. С детства, я знал, что будущего для таких, как я – нет, – ответил он. После его слов, я развернулась.
– Что ты хочешь этим сказать? – воскликнула я. – Зачем ты привел меня сюда? Или ты хочешь сказать, что я не должна быть с таким, как ты?
– Мира, ты должна понимать, что я такое. Да, я тебя полюбил очень. И тогда в “Сладком королевстве”, ты первая, кто не посмотрел на меня, как на прокаженного или с жалостью. Ты просто увидела во мне – меня, и никого другого. И это нечестно, что ты хочешь пожертвовать своим будущим, чтобы быть с таким, как я.
– С каким таким? С идиотом? Неужели ты просто возьмешь и испортишь, все то что мы пережили? – воскликнула я. Ремус изумленно вгляделся мне в лицо.
– Мира, ты... ты плачешь?
– Конечно. У меня парень – отпетый кретин! – выкрикнула я, собираясь обойти его. Но меня схватили за локоть не давая этого сделать. – Пусти!
– Почему ты плачешь?
– Бревно, блин, в глаз попало! – прошипела я.
– Но я прав ведь.
– Ни фига. Как ты не понимаешь, что любят не тех, кто подходит тебе, а тех, кто смог дотронуться до того участка сердца, кто никто не смог, – ответила я. Люпин снова на меня удивленно посмотрел.
– Ты меня любишь? – шокировано моргнул Ремус.
– Нет, тебе послышалось, – огрызнулась я.
– Знаешь зачем я привел тебя сюда?
– И знать не хочу, – съязвила я. Ремус усмехнувшись, присел перед стеной. Затем расшатал камень в углу и достал зеленый пакетик, а из него вытащил что-то длинное. – Что это?
Ремус вложил мне это в руку. На ощупь шелковистое. Я вышла на свет, и увидела, что это длинная каштановая прядь с малиновым концом. Это был мой волос. А малиновые концы у меня были, когда мне было одиннадцать.
– Когда, ты ушла вместе со своей мамой, то на полу я нашел твою прядь волос. Не знаю почему, я сохранил ее. Но она пахнет до сих пор карамелью, медом и летом. И только сейчас я понял, что она мне напоминает луч солнца, ты сама – солнце. Теплое, яркое и обжигающее. А в этом подземелье как раз и не хватало его.
Я засунула обратно волос в пакетик и протянула его Ремусу.
– Это одновременно самое странное, но и самое милое, что у меня было в жизни, – призналась я. Ремус обратно убрал пакетик за камень.
– Прости, что я тебя обидел, – беря меня за руку и выводя из комнаты, ответил он.
– Меня не так просто обидеть, в особенности после смерти папы, – улыбнулась я. Люпин приостановился.
– У тебя умер отец? Ой, извини. Тебе наверное трудно, это вспоминать.
– Ничего страшного. Это было давно, когда я еще была маленькая. Но характером и внешностью, я пошла в него, – пожала плечами я.
– Должно быть твой папа был хорошим человеком, – сказал он.
– Он был лучшим. Мама так и не смогла никого другого полюбить после его смерти. Он был байкером, а работал каскадером. Вот однажды и погиб в автокатастрофе, – пояснила я, вспоминая моменты, когда он брал меня маленькую кататься на мотоцикле. И как я засыпала потом в его кожаной куртке.
– Теперь понятна, твоя любовь к риску, – обнимая меня за плечи ответил он. Я улыбнулась, смаргивая ностальгические слезы.
– Знаешь, семья – это не всегда родственники или связанный кто-то просто тебе близкий. Нет. Семья – это те, кто не даст тебе упасть, когда ты садишься на велик в первый раз, это те, кто потом посмеется с тобой над твоими шрамами и те, кто твое молчание понимают, – выдохнула я. Я не знаю зачем, я это сказала, но мне стало намного легче.
– И кто твоя семья? – спросил Ремус. Мы уже вышли через Визжащую хижину и направлялись к Запретному Лесу.
– Она у меня очень большая! Первые годы жизни это были мама и папа, потом друзья отца, которые и занимались моим воспитанием, так как мама работала на двух работах, чтобы хоть как-то сводить концы с концами. Представляешь, брутальные и бородатые дяденьки заплетали мне косички и водили в садик? Затем, я попросила своего няня брать меня на работу в ветеринарную клинику, там было столько несчастных и голодных животных, что и они стали тоже частью моей маленькой семьи. А потом уже я поступила в Хогвартс. Прости, я очень много болтаю, – смутилась я, оттого, что выложила большую часть своей жизни.
– Знаешь, мне правда очень интересно, Мира. А кем бы ты работала, если бы жила в маггловском мире?
– Ветеринаром, – не задумываясь ответила я. – А ты?
– Учителем, – расхохотался Люпин.
– Ну, ты и ботан, – фыркнула я. – И раз уж ты мне устроил не особо то и романтическое свидание, то теперь моя очередь!
– Что ты предлагаешь? – сузив глаза спросил он.
– Немножко пошалить! – весело заявила я. – Кстати, ты в курсе, где Блэк держит свой мотоцикл?
====== Глава 24 – “Однажды ночью...” ======
Угон века!
Действующие лица:
Я – главный угонщик, мозг этой сложной операции, стратег и просто отлично смотрюсь в седле байка (ну, себя не похвалишь никто не похвалит).
Ремус – разведчик и ответственный за отвлекающий маневр.
Блэк – возмущенная до глубины души жертва угона.
Действия: Мы с Ремусом дождались, когда стемнеет. Затем Ремус позвал Сириуса, дабы проехаться на его железном коне, так сказать проветриться. Ничего не подозревающая жертва начала отпускать пошлые шуточки в стиле «прокатиться по бабам». И когда гриффиндорец призвал свой транспорт, я, сидевшая недалеко на дереве ловко запрыгнула на сиденье и вырулив к парочке друзей, практически силой затащила Люпина на мотоцикл. Блэк был в ступоре недолго. Поднимались наверх мы в сопровождение изысканных и самых наилучших пожеланий в наш адрес.
– Пригни голову! – крикнула я Ремусу, который пытался удержаться сзади меня. Мимо нас пролетело оглушающее заклинание, а затем еще, и еще!
– Мира!!! – услышала я грозный вопль Сириус внизу. – Я тебя убью! – проревел он.
– Спасибо за аренду! – весело крикнула я беснующемуся парню. Еще одно заклинание просвистело мимо ушей. – Держись крепче за меня, Ремус! – громко сказала я, так как из-за свиста ветра практически себя не слышала. Я переключила скорость, и мы рванули вперед, пролетая над Черным Озером.
– Куда мы едем? – проорал Люпин сзади, цепляясь крепче за мою талию.
– В Лондон! – ответила я, сжимая в руках руль и отфыркиваясь от волос летящих мне в лицо.
– Нас могут хватиться!
– Если заметят наше отсутствие!
– Нам долго лететь придется! И зачем нам туда ехать? Я думал мы просто прокатимся по окрестностям Хогвартса!
– Стала бы я тогда устраивать инфаркт Блэку? – усмехнулась я, набирая скорость.
Через несколько часов мы уже колесили по дорогам ночного Лондона. Мне нравилось обгонять на сумасшедшей скорости медленно движущиеся редкие машины. Вкус скорости был незабываем.
– Мира, сбавь скорость! – нервно прокричал Люпин, когда я сделала головокружительный поворот.
– Я тебя не слышу, тетушка Дейзи! – расхохоталась я.
Вкус скорости пьянил. Мне это нравилось.
– Мы разобьемся! – проорал Ремус. Стрелка спидометра показывала чуть ли не самую высокую скорость. Хм, недостаточно.
Я крепче сжала руль и сделав еще один поворот, со всей силы ударила по газам. Рев мотоцикла подо мной действовал как наркотик. Я не слышала, что там говорил Ремус. Я упивалась солоноватым привкусом адреналина на губах.
На середину дороги резко выскочила длинношерстная коричневая собака. Твою мать! Сбавить скорость, я не могла, да и не успела бы. Я свернула мотоцикл влево, и сделав опасный поворот в воздухе, сделала мертвую петлю. Через пару метров я затормозила.
– Ты видел? Видел? У меня получилось сделать мертвую петлю! Мерлин! – хохотала я, слезая с мотоцикла.
– Сумасшедшая! Мы могли разбиться! – вдруг заорал Ремус. Похоже он не разделял моих восторгов. Я развернулась к нему. Ремус выглядел очень злым. Каштановые волосы встали дыбом.
– Да, ладно. Все обошлось же, – беспечно махнула рукой я.
– Если бы знал, что ты такая сорвиголова, то никогда не согласился на эту затею!
– Эй! Ты отлично знал, что я сорвиголова, – сложив руки на груди ответила я. Вдруг на плечо мне опустилась чья-то тяжелая длань.
– Выворачивайте карманы. И без шуток! – прохрипел кто-то сзади меня, воняющий сигаретами и еще чем похуже.
– Давайте все решим по-мирному, – выставив руки вперед, стараясь говорить спокойно сказал Ремус.
Я закатила глаза. В этом районе по-мировому решается только одним способом – кулак промеж глаз.
– Я сказал быстро! Иначе девке твоей конец! – прорычал незнакомец, приставляя к моему горлу нож. Лезвие очень тупое и ржавое. Долго он меня будет резать. Нарик, блин, доморощенный.
– Хорошо-хорошо. – Ремус начал торопливо вываливать из карманов барахло.
– Ты тоже. И побыстрее! – грубо толкнул он меня в спину.
– Сейчас. Шнурки только завяжу, – спокойно сказала я. Я присела на корточки и незаметно достала кастет из голенища армейских сапог. Знала, же куда еду.
– Ну? – нервно прикрикнул мужик, вглядываясь в меня мутным взглядом красных воспаленных глаз.
Я поднялась на ноги, и сделав вид, что пытаюсь достать из кармана вещи. Когда он отвел глаз подпрыгнула к нему, быстрым отработанным движением врезала в паховую область, пока он корчился, выхватил нож и откинула его. Методичным движением заехала ему по кадыку локтем. И напоследок проехалась кастетом по желтой роже наркомана. Тот мертвым грузом упал на асфальт.
Брезгливо вытерла кровь с кастета об его поношенное пальто. И сняв кастет убрала в карман куртки.
Повернувшись заметила, как на меня смотрит Ремус. Со смесью шока, непонимания и восхищения.
– Что? – смутилась я.
– Знаешь, ты официально стала самым крутым человеком, которого я знаю.
– Спасибо? – неловко улыбнулась я. Обычно парни боятся девушек, которые могут побить их.
– Нет, правда. Это было круто, и очень быстро. Как ты научилась так драться?
– Я живу в этом районе. Здесь каждый второй умеет драться и хорошо знаком с холодным оружием.
– Ты здесь живешь?! – шокировано выдохнул Ремус, оглядывая обдолбанный асфальт, валяющийся мусор и обшарпанные зарешеченные пятиэтажки. В тридцати метрах от нас горела неоновая вывеска бара «У Рони». У бара стояла дюжина мотоциклов, кто-то вышел курить или подышать свежим воздухом. А недалеко от нас за углом уединилась парочка, которая даже не скрывала своего дела, так как стоны и тяжелые вздохи доносились до нас.
– Да. Эх, как хорошо дома! – счастливо воскликнула я, и взяв Ремуса за руку потащила к бару. Через пару метров послышался оглушительный взрыв смеха, звон бокалов, и визг какой-то девушки.
– Ты уверена, что это хорошая идея? – нервно поинтересовался Люпин, опасливо глядя на громилу у входа. Бугай размером с два шкафа подозрительно оглядел нас, а потом присмотрелся к моему лицу и в черных глазах мелькнула радость.
– Самая лучшая!
Дядя Джо ухмылялся одним уголком губ, пытаясь подавить улыбку и радость от встречи.
– Э, мелочь, проход воспрещен! – грозно сдвинув брови на переносице, пророкотал он.
– Да, ладно! – капризно надув губы противно пропищала я. Ремус предостерегающе взял меня за руку, умоляя взглядом уйти. – Неужели всяким швабрам, что обслуживают тебя в туалете можно, а мне нет?
Дядя Джо, к полнейшему изумлению Ремуса, рокочущим смехом расхохотался, щелкнув меня по носу.
– Проклятье! Мира, ты так и не изменилась. Все такая же засранка, что и год назад.
Я рассмеявшись, запрыгнула на руки к любимому дядюшке.
– Только не говори, что не ревел, как маленький ребенок, когда я этим летом не приехала.
Мне дали ощутимый подзатыльник.
– Не зарывайся, мелочь. В любом случае, я рад, что ты приехала. А это, что за задохлик с тобой? – указав на Ремуса, спросил дядя Джо.
– Ремус это дядя Джо – моя любимая нянька, дядя Джо это Ремус Люпин – мой сокурсник и парень, – коротко представила я их. Ремус подошел к нам и пожал огромную ладонь моего дядюшки. Дядя Джо не сводил проникновенного взгляда с Ремуса, который тоже не сводил проницательного взгляда.
– Очень приятно, – спокойно сказал Люпин.
– Взаимно. Что ж, твоя мама будет рада, что ты приехала. За мной мелочь! – сказал он нам. Мы зашли в светлое помещение, отделанное деревом. Пронзительный свист разразил воздух. – Эй! Народ! Посмотрите кого я привел! – проорал довольный дядя.
Все разом повернули головы в наши стороны. И мои многочисленные дядюшки громко выдохнули:
– Мира!!!
Меня тут же взяли на руки и по очереди начали передавать друг другу. Я чуть не задохнулась в этих медвежьих объятиях! И тут их растолкала миниатюрная синеволосая женщина. Мама.
– Пропустите! Я её столько же не видела, что и вы, болваны! Эй! Я же все-таки ее мать! – заорала она. Меня тут же виновато опустили на пол. Через секунду меня в железных тисках уже удерживала мама, которая начала осыпать моё лицо поцелуями.
– Мам, прекрати! Все же смотрят! – рассмеялась я.
– Почему не сказала, что приедешь?
– Только сегодня додумалась улизнуть.
И тут радость на мамином лице уступила злости. Она взяла со стойки полотенце. Плохой знак.
– Тааак. Почему не приехала домой?! Сколько раз, я тебя просила приехать! Я не видела тебя полтора года! – яростно заорала она, и замахнулась полотенцем на меня. Я ловко увернулась и побежала к бильярдному столу.
– Я же тебе написала! – прокричала я, увернувшись уже от бильярдного шарика.
– Один раз за полтора года! – прокричала она, гонясь за мной с полотенцем на перевес. Я запрыгнула за барную стойку. Народ посмеивался глядя на нашу потасовку.
– Я работаю!
– А я, блин, дурью маюсь! – кинув в меня полотенце, уперла она руки в бока. Я взяла бутылку дорогого виски.
– Успокойся, иначе я разобью бутылку! – крикнула я. Подействовало. Мама села на стул и налив себе стакан воды выпила его.
– Мирёнок, ты меня пойми, что я тоже очень скучаю по тебе. И видеть тебя раз в полтора года для меня мало. Детка, ты единственное, что у меня есть. Я люблю тебя, – вздохнула она.
Положив бутылку обратно, я приобняв ее за плечи тихо сказала:
– Прости, что раньше не приехала. Я тебя тоже очень люблю. И я соскучилась, мам.
Мама улыбнулась, и ее зеленые глаза засветились.
– Боже, как ты похожа на Джейми. У тебя его взгляд.
На глаза навернулись слезы.
– Папа бы не обрадовался, что ты так никого и не завела. Он хотел бы видеть тебя счастливой.
Мама покачала головой.
– Нет. Твоего папу из моего сердца никто не вытеснит. Да, и я уже не молода для подобных вещей.
– Тебе больше двадцати пяти никто не даёт, – ухмыльнулась я. Благодаря миниатюрному росту, хрупкой фигурке, чистой белой коже и желанием жить, мама не выглядела на свой возраст. А было ей 36.
– Не все так просто, Мира…
Внезапно раздалось кашляние. Мы обе вскинули головы. Ремус. Как я могла о нем забыть?
– Мама познакомься, это мой парень – Ремус Люпин. Он учится в Хогвартсе на одном курсе со мной. И приехал сюда со мной, – дала короткую характеристику я.
– Здравствуйте. Очень приятно с вами познакомиться, миссис Реджи, – робко улыбнулся он. Мама рассмеялась.
