Текст книги "Серебристая лань (СИ)"

Автор книги: Кальтари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

========== Глава первая, в которой Дамби оказывается гадом ==========

Из белого снега острыми клинками торчали чёрные стволы деревьев. Их старые, надломленные ветви протяжно скрипели на ветру, качаясь в такт неведомой музыке.

Глубокой зимней ночью в лесу тоскливо и страшно. Не тем детским страхом, когда чуть крикнешь – и прибежит мама, а настоящим, пробирающим до костей, всепоглощающим ужасом. Когда чуть вскрикнешь – и вся нечисть слетится на возглас из тёмных углов, набросится и сожрёт, не оставив и клочка одежды.

Чёрный лес окружал маленькую беззащитную полянку. В центре её расположилась палатка, укрытая всевозможными чарами. Если не подойти вплотную, ни за что её не увидишь.

Гарри сидел у входа в палатку и караулил. Гермиона спала. Рон… ушёл. От него остались только горечь, обида и разочарование, плотным туманом накрывавшие палатку. Их дружба оказалась короче, чем война… Или, может, виной всему был медальон?

Гарри скользнул пальцами по цепочке и крепко его сжал. Холодный. Такой же, как и эта зима.

Колючий снег серебрился в свете луны. Он был совершенно ровный, светло-стального цвета, и без единого отпечатка: Гермиона скрыла все следы, прежде чем лечь спать. Теперь Рон их точно не найдёт… Может, они будут слоняться по лесам, пока не закончится еда? Или пока не замёрзнут насмерть?

Медальон навевал тяжёлые мысли. По крайней мере, хотелось верить, что эти мысли принадлежали именно медальону, а не собственной голове. Гарри сложил руки лодочкой, поднял их к лицу и выдохнул густой белый пар. Где-то вдалеке очень медленно и лениво наступал рассвет. На чёрном небе ещё ярко блестели звёзды, но первая птица уже подала свой голос. Слетев с ветки, она запрыгала в нескольких метрах от Гарри, что-то выискивая в снегу. Она местная в этом лесу, и ничего не боится. Красивое маленькое существо с оранжевой грудкой, такой яркой, будто внутри неё живёт настоящее пламя…

Позади птички мелькнула белая вспышка. Гарри вздрогнул и выхватил палочку.

Из леса, гордо вскинув голову, вышла серебристая лань. Тонкая и хрупкая, она не шла – плыла! – едва касаясь снега. Прозрачные ножки не оставляли следов. Тёмные глаза в обрамлении густых ресниц внимательно смотрели прямо на Гарри.

Гарри всмотрелся в лес. Она похожа на Патронус, но, кажется, поблизости нет ни единого мага. Так чья же она? И будет ли опасно приблизиться к ней?

Она кого-то смутно напоминала. Кого-то, с кем он был знаком совсем недолго – или не был вовсе?

Приблизившись, лань остановилась в ожидании. И Гарри решил рискнуть.

Обновив согревающее заклинание, он встал. А затем быстро, в три шага, пересёк расстояние, которое отделяло его от удивительного – и такого родного! – создания.

Все защитные заклинания остались позади: теперь они оберегали только спящую Гермиону. А между тем, серебристое создание выскользнуло с полянки, маня за собой. Заворожённый чудом, Гарри углубился в лес. На пути то и дело попадались присыпанные снегом ямы и следы каких-то животных.

– Куда же ты?..

Переступив через толстый ствол упавшего дерева, лань обернулась.

– Ты меня слышишь?

В ответ она дёрнула ушком: «Всё это неважно», – и продолжила путь.

Они вышли к озеру, затянутому толстым слоем льда. В два прыжка лань оказалась в самом его центре.

– Подожди! – Гарри попытался успеть за ней, но поскользнулся и упал на лёд. Лань постучала копытцем и вдруг растаяла, будто её и не было.

Чёрные стволы деревьев неприветливо склонились над Гарри. Он чертыхнулся и поднялся, потирая ушибленный бок. Тихий протяжный скрип зародился в глубинах леса и громовым раскатом разнёсся над озером.

Это просто ветер.

Поёжившись, Гарри подошёл к месту, где исчезла лань.

Под толщей льда блеснул меч Гриффиндора.

***

– Ну как, нашли что-нибудь? – Рон нервно прохаживался между рядов хлама, живописно валявшегося в Выручай-комнате.

Гермиона отрицательно мотнула головой:

– Нет.

– И у меня ничего. – Гарри пожал плечами. – Но она должна быть где-то здесь. Ищите внимательно!

В кучке старых вылинялых мантий что-то блеснуло. Гарри нагнулся, отбросил ветхую ткань рукава и вытащил длинную золотистую цепочку, на которой качнулся…хроноворот.

– Ничего себе… – Гарри присмотрелся. Да, похоже, настоящий. Точь-в-точь как тот, что Гермиона использовала на третьем курсе.

– Что ты там нашёл? – подруга была легка на помине.

– Хр… – но в эту секунду за спиной Гарри раздался знакомый голос:

– Поттер, стой!

Машинально он сунул хроноворот в карман и обернулся. За его спиной плечом к плечу стояли Крэбб и Гойл, наставив на него палочки. Позади них ухмылялся Малфой.

***

Из Омута Памяти Гарри вывалился на ковёр. Он с трудом переводил дыхание. Так, значит, вот она – правда. Он – последний крестраж… «Мальчик должен умереть…»

Дамблдор. Старый интриган.

Для мальчика из чулана величественный замок с серьёзным названием Хогвартс был сбывшейся мечтой, сном наяву, а Дамблдор – добрым дедушкой и, наверное, единственным человеком, для которого он, Гарри, имел хоть какое-то значение.

Ведь он так мечтал быть нужным!

Пусть это чужие люди. Не мама и папа, а какой-то великан, или старая кошка, или даже директор школы. Плевать! Быть нужным, быть любимым – вот главное предназначение любого человека, и совсем не важно, мальчик это или девочка, учится он в Хаффлпаффе или в Райвенкло, и есть ли у него шрам на лбу.

Но в чём Гарри всегда был уверен, так это в том, что чёрное – это чёрное, а белое – это белое. Что Драко Малфой – вредина и трус, что Альбус Дамблдор – мудрый защитник школы и персональный ангел-хранитель Избранного, а Северус Снейп – скользкий тип, шастающий в ночи по коридорам прекрасного замка. Но всё оказалось не так очевидно.

Малфой просто хотел выжить. Дамблдор выполнял грязную работу чужими руками.

Северус Снейп был… чёрт, об этом даже думать трудно!

Снейпа ненавидели три четверти учеников школы и ещё неизвестно, сколько преподавателей. Он и сам терпеть не мог собственных учеников в целом и некоторых Избранных – в частности. Иногда Гарри мерещилась его тень, преследующая его в коридорах.

И она его действительно преследовала.

Более того, на его месте Гарри поступил бы точно так же.

«Мальчик должен умереть…»

Как вообще у Дамблдора язык повернулся это сказать?

Северус Снейп много лет оберегал его, рискуя собственной жизнью. Он неукоснительно подчинялся Дамблдору и почти до самого конца верил, что всё получится, что мальчик будет жить… Этот человек искренне, по-настоящему любил его, как любил и его мать. Он был готов умереть за них… и умер. А Гарри даже не успел сказать «спасибо»…

Сердце билось трудно, громко. Тупой стук о рёбра напоминал колёса Хогвартс-экспресса, отъезжающего с вокзала Кингс-Кросс. Гарри хотелось уехать вместе с ним. Куда-нибудь, где нет Дамблдоров и Волдемортов, где живы его родители, где его любят и ждут. В совершенно невероятный мир, где Лили носит фамилию Снейпа, а Гарри, наверное, учится на Слизерине. Где всё честно и понятно – так, как это и должно быть в идеальном мире.

Но здесь что-то пошло не так.

Из-за ошибки Дамблдора Том Реддл стал Волдемортом. Из-за невнимательности Лили Северус получил Метку раньше, чем узнал, что станет отцом. А из-за глупой стычки с Малфоем Гарри оказался на Гриффиндоре. И вырос круглым сиротой при живом отце…

Да, в Омуте Памяти Гарри узнал, что его настоящим отцом был Северус Снейп. В груди как будто надломили горячий хлеб: корка с треском порвалась, и комок чувств просочился наружу, обжигая и руки, и лицо белым дымом. От предательства Дамблдора было так больно, что хотелось выть. Наверное, так же больно было Гермионе, когда на её руки вылился гной бубонтюбера. Вот только физическая боль не идёт ни в какое сравнение с болью душевной…

По плану Дамблдора Гарри сейчас должен со всех ног мчаться в Запретный лес и геройски погибать от палочки Волдеморта. Потому что иначе погибнут десятки, если не сотни других волшебников. А он – Избранный, который должен всех спасти.

Но разве это его вина?

Разве он просил их защищать его? Умирать за него? Вообще, делать это идиотское пророчество?

Всё, чего он хотел, – любить и быть любимым, а ещё – расти рядом с мамой и папой, жить по совести и чести, и не думать ни о каком Волдеморте.

Гарри словно очнулся ото сна. Жить или умирать – это личный выбор каждого волшебника. И он, Гарри, не несёт за них никакой ответственности. Он – не Иисус, и это – не его крест. Если они хотят избавиться от Волдеморта, пусть сделают это своими собственными руками.

Трясущимися от волнения руками Гарри достал из кармана хроноворот.

– Катись ты к чёрту, Альбус Дамблдор!

========== Глава вторая, в которой хроноворот творит чудеса ==========

Хроноворот переносит всего на пять часов, и этого времени едва хватило, чтобы найти безоар и нужные зелья. Коридоры Хогвартса были окрашены цветными стрелами заклятий. Приходилось пригибаться, прятаться и ждать, пока противники не перебьют друг друга. Без мантии-невидимки это отняло слишком много времени – гораздо больше, чем Гарри рассчитывал.

Он хотел предупредить Снейпа, дать ему безоар и затаиться, пока всё не закончится. А потом выйти из убежища, дать отцу зелья и помочь уйти.

Но план провалился. Волдеморт пришёл раньше. Более того, в хижину уже пробрались Рон, Гермиона и Гарри из прошлого. Совсем скоро Снейп умрёт на их глазах, и тогда ему уже нельзя будет помочь…

Может быть, наплевать на всё и войти? Влить в него зелья, дать безоар…

Но что будет, если два Гарри столкнутся?

Кто вообще знает, что бывает в этих случаях?

Гарри спиной опирался о толстый ствол дерева. Он караулил вход в Визжащую хижину и мучительно думал.

Дамблдор говорил, что встреча двух реальностей повлечёт за собой ужасные последствия. Но какие именно последствия – он не сказал. А ведь Дамблдор говорил только то, что ему удобно… Мягко и уверенно он год за годом внушал своим ученикам, что его истина – единственная и совершенно правильная. Что коридор на третьем этаже – это для тех, кто хочет умереть мучительной смертью. Что безопаснее Хогвартса места нет, а Избранный обязательно убьёт Волдеморта. Но где доказательства? И откуда старик вообще может знать о том, что встречаться со своим двойником из прошлого нельзя?

Стоп.

А ведь Дамблдор всегда всё знал!

Так, может, в этом его секрет? Он проживал день, затем возвращался в прошлое, встречал самого себя, рассказывал ему всё, что видел сегодня, и его прошлый «я» проживал день иначе. Но тогда непонятно, куда девался второй Дамблдор… Нет, это невозможно. Как там говорила Луна? «Круг не имеет начала…» Значит, время нельзя разорвать, а прожитое – изменить.

Чёрт, как всё сложно!

Гарри покосился на дверь Визжащей хижины. Через несколько минут за этой стеной умрёт его родной отец. Они никогда не были близки – им не дали такую возможность. И, несмотря на это, Снейп оберегал своего сына долгие годы, рисковал собственной жизнью, не говоря ни слова…а сейчас ему самому нужна помощь.

Гарри коснулся рукой груди. Привычный жест – только теперь на шее болтается не медальон Слизерина, а песочные часы хроноворота. Стоило признать, что носить его гораздо приятнее…

Встреча с самим собой…может, после неё уже некому об этом рассказать?

Но ведь там лежит его родной отец. И если это не важно, то что тогда важно?

Дверь Визжащей хижины открылась. Из неё вышел Волдеморт, а вслед за ним в блестящем защитном шаре выплыла змея.

Очень тихо, пряча голос от посторонних, Гарри произнёс:

– Я попробую.

Он подождал, пока они отойдут на безопасное расстояние, а потом рванул в хижину со всех ног, отчаянно надеясь, что ещё не слишком поздно.

Деревянные ступени отзывались скрипом. Хроноворот выбился из-под рубашки и болтался из стороны в сторону, стуча по груди. Уже совсем рядом послышались голоса.

– Взгляни…на…меня… – этот голос он узнал бы из тысячи.

Гарри влетел в комнату и бросился к нему. Гермиона выхватила палочку и замерла, увидев хроноворот.

– Это я! – не глядя на остальных, Гарри подвинул свою ошеломлённую копию, открыл Снейпу рот и сунул безоар. Тот затрясся, и дрожь передалась Гарри. Вначале затрясло руки, затем странное чувство охватило всё его тело.

Как будто весь мир сузился до одной маленькой белой точки, маячащей вдали.

Гарри обнаружил, что его собственное тело начало размываться. То же самое происходило и с двойником. Кажется, это произошло после их прикосновения…или раньше?

Сумка с зельями для Снейпа выпала из рук. Бутылочки выкатились на пол, одна из них открылась. Гарри потянулся было к ней рукой, чтобы закрыть, но вдруг понял, что рука больше не слушается.

Всё тело стало каким-то рыхлым, мягким и податливым, будто набитым ватой. Лица Рона и Гермионы поплыли, очертания хижины растворились. Всё вдруг закруглилось и смазалось, превратившись в красно-розовый тоннель, сжимающий со всех сторон. В висках стучало, и Гарри не сразу понял, что это пульсирует само пространство. В нём становилось теснее, оно обволакивало застрявшего мальчишку так же тщательно, как паук пеленает свою жертву. Руки и ноги жили своей отдельной жизнью, то же самое происходило и с остальными частями тела. Пространство сужалось, воздух исчезал, и самому Гарри начало казаться, что он становится меньше. Он снова попытался дёрнуться или вывернуться – но мягкие и прочные путы сгладили движение, и ничего не получилось. Мир вокруг замедлился, а пульсация усилилась. Сил теперь не хватало даже на то, чтобы пошевелить рукой или ногой. Его куда-то выкидывало, а он пытался сопротивляться. Свет в конце тоннеля приближался. Гарри вдруг понял, что вся одежда пропала, а кожа тонет в чём-то липком. Этой жижей было покрыто всё тело. Она заливалась в глаза, уши и нос. Гарри начал задыхаться. Впервые за всё это время на него накатила паника, и он закрыл глаза, полностью отдавшись тёмно-красной пелене.

Всё кончено. Теперь – точно всё.

Что-то сильно сдавило голову и грудь. Отпустило. Снова сдавило.

Живой пульс огромного организма душил всё сильнее, пока, наконец, не сомкнулся на горле. Гарри захрипел. Откуда-то вдруг послышались голоса, но смысла их речи Гарри понять не мог.

И вдруг сквозь закрытые веки прорезался ослепительно белый свет. Гарри вскрикнул от неожиданности и попытался прикрыть лицо, но ничего не вышло.

Казалось, будто чьи-то руки нежно подхватывают его тело, укутывают в махровое полотенце и прижимают к чему-то большому и тёплому. Если бы Гарри сказали, что после смерти будет так хорошо, он умер бы ещё у Дурслей. Наверное, пора открыть глаза и внимательнее изучить этот новый чудесный мир…

Звонкий голос, чем-то похожий на голос мадам Помфри, прервал поток мыслей:

– Поздравляю тебя, Лили. Это мальчик!

Гарри вздрогнул и широко раскрыл глаза. Прямо перед ним стояла мадам Помфри и вытирала руки о какую-то белую тряпку. Она была лет на двадцать моложе той, которую он помнил. Рядом с кроватью стоял таз с водой. А сам Гарри действительно был укутан в махровое полотенце и лежал на чьём-то тёплом животе.

– Какой же ты миленький! Лили, он просто красавчик!

– Спасибо…

Голос матери был тих. Гарри невольно прислушался.

– Поппи, сова от Дамблдора…

– Тебе нельзя волноваться.

– Я волнуюсь ещё больше, когда ничего не знаю.

Мадам Помфри тяжело вздохнула.

– Он пишет, что Тот-Кого-Нельзя-Называть охотится за каким-то пророчеством. Пожиратели затаились, так что волноваться особо не о чем.

– Вот это я попал, – вырвалось у Гарри. Кажется, это не прекрасный новый мир. Это – самое начало жизни Избранного.

Тут же обнаружилась новая проблема.

Вместо привычных английских слов рот младенца издал какой-то писк. Мадам Помфри сразу же умилилась и нагнулась над ним:

– Ну-ну, это кто тут у нас уже пытается говорить?

Она потянула к нему руки. Гарри попытался увернуться, но безуспешно. Крепким уверенным движением целительница подняла его, а затем взмахнула волшебной палочкой.

– Давай-ка мы тебя взвесим…

То есть, придётся заново учиться говорить, ходить…и всё остальное? Рон и Гермиона ещё не родились, через год придёт Волдеморт, убьёт мать, а маленького Гарри отправят к Дурслям?

Ну уж нет!

– Эй! Послушайте! Послушайте меня! – Гарри изо всех сил пытался привлечь к себе внимание.

– Ну всё, всё, не плачь! Иди к маме. – Мадам Помфри вернула его на тёплый живот. – Активный малыш у тебя, Лили. Подрастёт – можно в квиддич отдать.

– Да послушайте же вы! – Гарри от отчаяния не знал, что и делать. – Отсюда надо бежать!

Мадам Помфри сидела за столом и что-то записывала на жёлтом пергаменте. Лили мягко погладила Гарри по спине, и он замолчал. Какой смысл кричать, если всё равно не понимают?

– Поппи, я могу тебя попросить? – Лили старалась, чтобы её голос звучал спокойно. – Мне нужно написать личное письмо.

Гарри почувствовал на себе внимательный взгляд мадам Помфри.

– Хорошо. – Взмахом палочки она передала Лили пергамент и перо. – Держи.

– Спасибо.

Она быстро нацарапала несколько строк.

– Вот, передай его Северусу. И, пожалуйста… – рука с письмом дрогнула, когда целительница коснулась пальцев.

– Лили, я никому ничего не скажу, но советую тебе предупредить Джеймса. Уверена, Северус уже завтра будет здесь. Малыш – его копия, только глаза, кажется, светлее. Кстати… – она вдруг что-то вспомнила, порылась в карманах и извлекла оттуда маленькую серебряную безделушку в форме лани. – Вот, он просил тебе передать.

– Что это?

– Односторонний портал. Он не слишком верит этой идее с чарами Фиделиуса, хотя на твоём месте я бы не торопилась использовать эту вещицу.

– Почему?

Мадам Помфри нахмурилась.

– Лили, не будь наивной. Северус служит Тому-Кого-Нельзя-Называть, а значит, рядом с ним небезопасно. Куда бы ни перенёс тебя этот портал, там могут оказаться Пожиратели. К тому же, в наше время нет ничего надёжнее, чем чары Фиделиуса.

Лили сжала маленькую фигурку.

– Ладно, я поняла. Он сказал, как её активировать?

Мадам Помфри хмыкнула.

– Он долго мне объяснял, что слово-ключ должно быть простым и понятным, чтобы ты смогла его произнести в любой ситуации и так далее, и тому подобное.

– И какое же он выбрал слово?

– Папа.

Лили улыбнулась. У Гарри перехватило дыхание, а всё его тело заполнилось жарким радостным теплом. От кончиков пальцев до макушки оно пронзило его волной счастья.

Папа и мама… У него есть родители. А шрама – нет.

Жизнь дала ему второй шанс, и он больше никому не позволит снова их забрать.

========== Глава третья, в которой Гарри верит Снейпу ==========

– Ма…ма…– язык совершенно не слушался. Гарри битый час пытался сказать простое слово, но вместо этого получалось какое-то гуканье. Лили умилялась, Гарри злился. Ему совершенно не нравилась эта беспомощность, к тому же, он понятия не имел, в каком возрасте дети вообще учатся говорить.

Завёрнутый в пелёнку, он лежал на коленях матери, пока та читала книгу. За окном шумел дождь, но в гостиной было тихо. Только тикали часы, и иногда Гарри пытался что-то сказать. Джеймс был на собрании Ордена Феникса, мадам Помфри вернулась в Хогвартс, а Северус, вероятно, собирался в Годрикову впадину.

Из разговоров Гарри выяснил, что брак Лили и Джеймса был всего лишь маскировкой: узнав, что незамужняя Лили ждёт ребёнка, Волдеморт быстро вычислил бы отца. А женившись, Снейп подставил бы под удар и жену, и сына – как это сделал Малфой.

При всей своей ненависти к Снейпу, Джеймс не хотел допустить ни смерти своей подруги, ни её присоединения к Пожирателям, а потому принял нелёгкое решение и женился сам. У него пока не было никого на примете, и ничего, кроме статуса холостяка, он не терял. Гарри от всего сердца желал ему пережить эту войну и встретить свою любовь, но помочь ничем не мог. Всё, что он мог сейчас сделать, – это поскорее научиться говорить, и попытаться предотвратить катастрофу.

– Ма…ма…

Окно было открыто, но Гарри, увлечённый своим занятием, не услышал шагов. Стук в дверь оторвал Лили от чтения. Она отложила книгу, подхватила Гарри и открыла. На пороге стоял Северус Снейп. На воротнике его чёрной мантии блестела пара крупных капель воды. Видимо, он не сразу сообразил, что идёт дождь, и нужно наложить чары. Не каждый день узнаёшь о рождении сына.

– Привет. – Лили впустила гостя и закрыла за ним дверь. – Замёрз?

– Нет. – Голос Северуса был хриплым от волнения. Лили понимающе усмехнулась. Она подождала, пока он снимет мантию, а потом передала ему сына. Тот неумело и очень осторожно держал свёрток, явно не понимая, что с ним вообще делать. Гарри, в свою очередь, лихорадочно размышлял о том, как бы так исхитриться и рассказать Снейпу о крестражах.

– А…а…– непослушный рот напрочь отказывался сотрудничать.

Снейп нахмурился.

– Что с ним?

– С ним всё в порядке. – Лили сияла. – Надо же, у Поппи он плакал, а к тебе тянется!

Новоявленный отец осторожно передал ребёнка матери. Та протянула руки, чтобы взять его, и тут в голову Гарри пришла гениальная мысль. Он громко захныкал и всем телом потянулся к Снейпу. Между родителями возникла неловкая пауза. Рука Лили повисла в воздухе, а Снейп негромко повторил свой вопрос:

– Лили, что с ним? Я не разбираюсь в детях, но он явно хочет что-то сказать.

Она вздохнула.

– У меня такое же ощущение. Он начал говорить, едва появился на свет. Поппи сказала, что с ним всё в порядке, и таким образом он просто требует к себе внимания. – Снейп хотел что-то возразить, но она жестом остановила его. – Но как-то уж очень активно требует, согласна. Мне тоже кажется, что здесь не всё так просто, но, Северус, мы же не можем просто взять и влезть к нему в голову, чтобы понять, чего он хочет…

– Гм…– Снейп замялся. Кажется, Гарри впервые в жизни увидел на его лице смущение. Надо запомнить этот момент. – Вообще-то можем.

После недолгих споров Лили сдалась. Свёрток с Гарри положили в кроватку, и над ней склонился Северус.

– Легиллименс!

Снейп отматывал воспоминания, как старую плёнку, одно за другим. Вначале мелькнули кадры его рождения, затем – розовый туман. Здесь Гарри почувствовал, что Снейп пытается выйти. Логично: что ещё может быть в голове у младенца? Но Гарри собрал все свои навыки, полученные на уроках легиллименции, и вложил их в одну-единственную картинку – ту, где отец лежал в луже собственной крови на полу Визжащей хижины. В эту секунду связь прервалась.

Северус побледнел. Лили вопросительно посмотрела на него, но отрицательно мотнул головой. А потом снова склонился над кроваткой.

– Легиллименс!

Теперь он нырнул гораздо глубже. И Гарри показал ему всё: хроноворот, каждый из крестражей, смерть Дамблдора, своё поступление в Хогвартс, жизнь у Дурслей, собственные воспоминания Снейпа… Картинки быстро сменяли одна другую. Они листали их вместе, как старый семейный фотоальбом.

Когда Северус вынырнул, у него дрожали руки. Лили, заметив это, наколдовала воды.

– Что такое?

Он взял стакан и сделал два глотка.

– Лили, у нас большие проблемы…

Они долго разговаривали, а потом он ушёл. Время потянулось, как прилипшая к подошве резинка. Тридцать первого октября, в свой первый день рождения, Гарри был как на иголках. Что, если у Снейпа ничего не вышло? Что, если сейчас откроется дверь, и в комнату войдёт Волдеморт?

Молния рассекла ночное небо, и загрохотал гром. Лили на мгновение приблизилась к окну, выглянула, а потом вдруг кинулась к Гарри.

Раздался преувеличенно мягкий стук в дверь.

Неужели.?

От внезапной бомбарды входная дверь с грохотом вылетела. Лили скорчилась на полу второго этажа, закрывая собой ребёнка.

Послышался шум. Внизу пролетел красный луч заклятья. Он угодил в стену и выбил из неё крупный кусок камня. Гостиная на мгновение окрасилась в красный свет, а потом снова стало темно. В шуме дождя чудились голоса. Кажется, Волдеморта сегодня ждали…

Гарри не знал, сколько прошло времени. Ливень не прекращался, и молния то и дело рассекала небо белой вспышкой. Тихие голоса вдруг стали громче.

– Я тебе не позволю…– конец фразы потонул в раскате грома.

В гостиной со звоном что-то разбилось. Началась схватка. Кто-то влетел в дом и с грохотом снёс старый шкаф. Звук сломанной древесины смешался с шипением Волдеморта:

– Ты глупее, чем я думал, С-северуссс…

Гарри вытянул шею, но всё равно ничего не увидел. Почему только Северус? Где остальные? Он что, ничего им не рассказал?

– Авада…

– Экспеллиармус! – звонкий, почти мальчишеский голос принадлежал Сириусу. Гарри узнал бы его из тысячи. – Ух ты, ребята, смотрите! Я разоружил самого Змеемордого!

Гостиная наполнилась хлопками и звуками шагов, как будто кто-то вдруг взял и одним движением включил звук на полную громкость. Лили поднялась, но покидать комнату не спешила.

– Наконец-то… – прошептала она.

– Так, значит…– начал Джеймс, но закончить не успел.

– Авада Кедавра! – зелёная вспышка осветила гостиную. Чьё-то тело грохнулось на деревянный пол, и повисла тишина.

– Снейп, ну какого, а? – в голосе Сириуса сквозила обида. – Ты мне весь кайф убил!

– Он действительно мёртв? – Джеймс посерьёзнел.

– Подойди и потыкай палочкой. – Посоветовал Люпин. – Эй, Бродяга, я же пошутил!

– Мёртв. – Судя по звуку, Сириус пнул его ногой. – Надо же! Я думал, он бессмертный…

– Никто здесь не бессмертный. – Бархатный голос заставил Гарри вздрогнуть. Он жив!

Всё действительно закончилось…

Гостиная взорвалась шумом. Кажется, там были не только Мародёры. Гарри отчётливо слышал голос Грюма и чей-то незнакомый смех. Все поздравляли друг друга, и, кажется, даже Мародёры пытались похлопать Снейпа по плечу.

Общий шум дополнил хлопок аппарации.

– Альбус!

Толпа на мгновение замолчала, а потом снова разразилась возгласами. Кто-то плакал от счастья, кто-то смеялся. Кое-как отбившись от неожиданной славы, Снейп не без труда сбежал наверх и захлопнул за собой дверь. Лили кинулась ему на шею, и Гарри оказался зажат их телами.

Дождь за окном стихал. Голоса из гостиной приглушала закрытая дверь. Комната будто бы погрузилась в баюкающую тёплую пелену тумана, в которой Лили и Снейп обнимали друг друга, а их сын замер, боясь нарушить момент. Северус что-то тихо шептал ей на ухо, и в этих словах было что-то очень важное. То ли о том, что крестражей больше нет, то ли о том, что он любит её больше жизни и никому, никогда…ни за что не отдаст. И теперь больше нечего бояться, и можно развестись с Джеймсом, и нужно что-то решать с Дамблдором. Но это всё потом, потом…

А сейчас – обнять друг друга, обнять, как в последний…нет, теперь – как в первый раз.

Потому что теперь всё будет иначе.

За окном послышались тихие хлопки аппарации: орден Феникса покидал дом, стараясь не тревожить его жителей. А здесь, в комнате, высокий черноволосый мужчина обнимал хрупкую женщину. Уткнувшись в её шею, запутавшись в рыжих волосах, он горячо шептал ей какие-то слова. Лили тихо всхлипывала, а на её руках засыпал годовалый сын.

«Теперь всё будет иначе, Лили», – глубокий бархатный голос был наполнен любовью.

Гарри улыбнулся во сне. Он верил Северусу Снейпу.