Текст книги "Пять (Инквизитор) (СИ)"

Автор книги: Jero3000

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Потом, все потом, очень мало времени, – бросила Пятая через плечо. – А теперь прости, будет немного непривычно, но это ненадолго. Атус.

Крик оборвался, и Пятая наставила палочку прямиком в грудь Драко. Сначала не происходило ничего, но потом он почувствовал, как меняется. Все его тело будто окаменело, а мир вокруг начал расти, все предметы увеличивались в размерах, и Драко понял, что это он уменьшается.

– Прелестный камушек, – резюмировала Пятая, и Драко увидел ее приближающуюся ладонь.

Даже короткое путешествие в ее кармане было намного лучше, чем если бы он продолжал сидеть на жестком стуле и был обмотан цепями. Вскоре в карман снова опустилась рука, на сей раз за тем, чтобы извлечь Драко из кармана.

– Ну, надеюсь, ты ничего не забыл, – шепнула Пятая и легким движением перебросила его через высокий забор Форта.

Драко приземлился на газон и укатился куда-то в кусты. «И что дальше? – начал паниковать он. – Как камень найдет подземку и сорок третий дом на какой-то чертовой станции, если он камень?»

Не успел он додумать до конца эту мысль, как мир вокруг него начал уменьшаться, а внутреннюю сторону локтя защекотала трава. Видимо, заклятие Пятой действовало недолго, потому что Драко снова стал человеком. Он лежал на зеленой траве, и солнечные лучи приятно грели его лицо и руки.

***

Подземку он нашел по указателям, затем долго читал все, что было написано на этой странной станции, после чего умудрился сесть на странного вида поезд и поехать куда-то. Оставалось только надеяться, что он едет в нужном направлении. Конечно, можно было спросить у кого-то из прохожих, но Драко не хотел лишний раз привлекать к себе внимание. Он даже поразился, что на него вообще никто не обращает внимания, хотя он был одет в бесформенную рубаху заключенного Форта, однако в какой-то миг он мельком увидел свое отражение в стеклянных дверях поезда и чуть не упал в обморок. Вместо хламиды, в которую его обрядили в Форте, на нем была свободная рубашка, брюки и какая-то странная обувь. Довершением картины были его волосы, сменившие свой цвет с платиново-белого на какой-то пыльный. Впрочем, претензий к Пятой Драко по этому поводу не имел. Большинство его соседей по вагону – он в который раз отметил, что поезд этот очень странный, а вагон даже не поделен на купе – имели такой же невзрачный вид. Скорее всего, Пятая хотела, чтобы он затерялся в толпе.

Голос над головой произнес название станции, которая была написана у Драко на бумажке, и он встал поближе к выходу из странного вагона. Стоило дверям распахнуться, как поток людей подхватил его, будто легкое перышко, и унес за собой к выходу.

Выйдя на улицу, Драко даже не стал озираться по сторонам, а быстро свернул налево, опустил голову пониже и пошел настолько быстро, насколько позволяли силы. Благо, вокруг него было так много людей, которые куда-то спешили, что он практически растворился в этой толпе. Стал каплей в бушующем человеческом море.

Нужный дом он нашел скорее интуитивно, чем по признакам, которые описала Пятая. Однако стоило ему отворить дверь, как он налетел на бойкую старушку, которая, видимо, именно в этот момент решила выйти на улицу.

– Молодой человек, вы к кому?

– Мне на второй этаж, – пробормотал он фразу, которую повторял все то время, что он шел от подземки до этого чертова дома.

– А, к этой, как же ее. Вечно забываю. Недавно переехала, такая хорошая девочка. Печенья напекла, пригласила к себе на чай. Вы ее брат? Она говорила, что к ней должен приехать брат. Даже имя назвала. Господи, вечно забываю, что мне говорят.

– Да, я брат, – невпопад брякнул Драко, но, видимо, старушка нашла это более чем достаточным и любезно пропустила Драко внутрь дома.

Подъем по лестнице дался ему очень тяжело. Видимо, сказывалось то, что после долгого сидения на одном месте прогулка по улице стала слишком сильной нагрузкой на его истощенный организм. Половичок был действительно только у одной двери, и Драко с огромным усилием наклонился, чтобы нашарить под ним ключик.

Замок щелкнул, и перед глазами Драко предстала достаточно уютная прихожая, а справа виднелась гостиная, в которой стоял диван и журнальный столик. А вот на столике его уже ждала бутылка.

– Вода! – радостно воскликнул Драко, и тут же сжал губы посильнее, боясь, как бы кто не услышал его. Он предусмотрительно закрыл дверь изнутри, и прямо в ботинках протопал в гостиную, откупорил бутылку и стал пить, жадно глотая воду, чувствуя, как приятно она плещется во рту, как скользит по иссохшемуся, до воспаления, горлу, как пелена с глаз постепенно пропадает. Вскоре бутылка опустела, и он раздосадовано поставил ее на столик. Он хотел еще умыться и помыть руки, но диван казался таким мягким, так манил своим возможным удобством, а маленькие диванные подушечки словно шептали: «Иди к нам, Драко. Положи на нас свою голову», – что сопротивляться он просто не мог. Он рухнул на диван, опустил голову на подушку и отключился.

***

Наконец-то ему не снились ни Форт, ни инквизиторы, ни волшебнометр. Ему снилось его собственное поместье, тихое воскресное утро. Эльф подает завтрак, мать улыбается, отец и дедушка Касси обсуждают статью в «Пророке». Вот в окошко стучится сова, и Драко срывается со стула, бежит в окно и прижимается носом к стеклу.

– Мама, это уже из школы? Это уже точно из школы.

– Милый, тебе всего десять, – мать ласково треплет его волосы и открывает форточку. – Дай сове печенье.

Драко сжимает совиное печенье в пальцах и протягивает его птице. То ли свет так падает, то ли сова действительно улыбается и подмигивает ему.

– Люциус, это от Паркинсона. Они приглашают нас на пятичасовой чай.

– Замечательно. Вели эльфам приготовить костюмы, – спокойно говорит отец, поворачивается к деду и продолжает беседу. А в глазах у Драко стоят слезы. Это должно было быть его письмо. В его школу, где у него будет его волшебная палочка и его метла.

– Хочу письмо, – шепчет он, и мать наклоняется, чтобы поцеловать его в макушку.

– Ты обязательно получишь письмо и поедешь в школу. Ты станешь великим волшебником, Драко, – теплая улыбка матери вселяет надежду, а ее тонкие пальцы вытирают со щек горькие слезы обиды.

– Поедешь, – кивает Люциус.

– Обязательно поедешь, – подтверждает дедушка Касси.

Домовик несет ему небольшую детскую метлу, на которой можно полетать по дому, а сегодня – Драко знает точно – ему разрешат сделать круг по саду, ведь он был расстроен, и может расстроиться еще сильнее, если ему не разрешат облететь сад.

– По саду, – громко и немного требовательно произносит он, и мать кивает. Он бежит в сад, седлает метлу и поднимается в воздух. Солнце светит ярко-ярко, а легкий майский ветерок приятно треплет его волосы.

***

– Я, кажется, просила не издавать никаких звуков, – раздался над его головой голос, ни капли не похожий на голос матери. Драко нехотя открыл глаза, потер их и сел, глядя на Пятую, которая стояла над ним во всем своем инквизиторском облачении.

– Вы и дома ходите в своих дурацких масках? – спросил Драко, хоть это было и не очень вежливо по отношению к человеку, который спас его, вывел из Форта и приютил, судя по всему, у себя дома. – И я не издавал звуков.

– Ты храпел так, что разве что не на улице было слышно, – Пятая только изображала раздражение, во всяком случае он на это надеялся. – А маску я сниму, только если ты не убежишь обратно в Форт, когда увидишь мое лицо.

Драко покачал головой, и маска упала на пол.

– Грейнджер? – удивленно выдохнул он, глядя на знакомое лицо. – Но как? Как ты, гря… магглорожденная, умудрилась сохранить магию, когда все волшебники ее потеряли?

Грейнджер молча подняла маску, положила ее на журнальный столик и принялась снимать мантию. Драко схватил подушку и закрыл ею лицо. Хоть Грейнджер и спасла его из Форта, созерцание обнаженных грязнокровных прелестей в его планы не входило. Впрочем, судя по тому, как хмыкнула Грейнджер, под мантией все было прикрыто. Драко рискнул отодвинуть подушку с половины лица. Грейнджер была в простых черных брюках до колена и легкой белой блузе.

– Ужасно жаркая эта мантия, надо сказать, – будничным тоном сообщила она и вышла из гостиной. Малфой, сгорая от нетерпения и любопытства, поплелся за ней.

– Пир не обещаю, – Грейнджер стояла в другой комнате у какого-то огромного ящика, из которого ужасно тянуло холодом, – но все лучше, чем еда из Форта.

Драко с удивлением наблюдал, как из ящика появляется что-то, отдаленно напоминающее бифштекс, а следом за ним – тарелка салата.

– Нет, это надо разогреть, – Грейнджер переставила тарелку с бифштексами, когда Драко до нее уже почти дотянулся. – А салат можешь есть.

Она вручила Драко вилку, и он набросился на салат, позабыв о том, что локти нужно держать прижатыми, что нельзя слишком быстро есть, что жевать нужно спокойно. Салат Грейнджер казался ему просто райской пищей после той дряни, которой кормили в Форте. А когда перед ним очутилась тарелка с горячими бифштексами, он готов был расцеловать грязнокровку, забыв обо всех принципах чистокровных семейств.

– Но все-таки, почему у тебя есть магия? – спросил Драко, наплевав на то, что нельзя разговаривать с набитым ртом.

– Мерлин, я что, одна читала книги? – Грейнджер воздела глаза к потолку. – Как-то раз в Запретной секции мне попалась одна книга. Датирована она была пятнадцатым веком, но сути это не меняет. Автор долго размышлял о природе магии, почему одни люди рождаются магами, а другие нет, почему это передается по наследству. Очень интересная книга.

Драко кивнул, глядя, как загораются глаза у Грейнджер при одном только упоминании о книге.

– Так вот, автор пришел к выводу, что магия бывает двух видов. Одна – та, что есть в природе. Если выражаться современным языком, мировой запас магии. Им пользуются взрослые волшебники, от него питаются магические существа и предметы. Этот природный поток магии можно использовать только при наличии палочки, потому что сердцевина наших палочек была своеобразным преобразователем. Ну же, Малфой, вспомни, как ты творил заклинания? Движение палочкой плюс формула плюс хотя бы минимальное представление о необходимом эффекте. Все эти движения и формулы найдены давным давно, скорее всего, методом проб и ошибок. Но они действуют!

– Ну, и куда же вся эта магия пропала? – спросил Драко, забыв, что ему надо жевать бифштекс.

– Познакомься, Малфой, это электрическая лампочка, – Грейнджер показала на стеклянную колбу на потолке, из которой лился свет. – Работает она от электричества. Если правильно ее использовать, она будет хорошо и долго светить. Но если дать ей больше напряжения, чем она может выдержать, она перегорит. То есть испортится и перестанет работать. Так получилось и с магией. Во время Битвы за Хогвартс магическое напряжение было так велико, что магия просто не выдержала.

– Это было в тот момент, когда Поттер…

– Да, когда не стало Гарри. Я даже склонна думать, что Гарри не стало именно поэтому, ведь когда погиб Лорд, Гарри был еще жив. Ему стало плохо где-то через полчаса.

– То есть, ты думаешь, что магия – это такая большая лампочка, которая светила нам всем, а потом перегорела от слишком высокого напряжения. Типичное маггловское рассуждение.

– Малфой, ваши люди выкачали слишком много природной магии для штурма замка, а наши – для его защиты. Я не могу утверждать это с полной уверенностью, но эта теория наиболее близка к истине. И других никто не предоставил. Все, кто приходили до тебя, с моей теорией соглашались. С незначительными поправками в ту или иную сторону, но соглашались.

– Так получается, ты спасла не только меня. Кого еще?

– Всех, кого смогла, я вытащила из Форта. Паркинсон, Голдстейна, МакМиллана, Нотта, обеих Патил, Криви, профессора Флитвика. Я уже и не помню всех.

– Но как ты обманула инквизиторские машинки? И как ты сохранила магию?

– Второй тип, Малфой. Внутренняя магия. Наша самая большая ошибка состоит в том, что мы отбрасываем внутреннюю магию, когда нам исполняется одиннадцать и мы идем учиться волшебству. Да, внутренняя магия несовершенна, да, ее сложнее направлять и контролировать, но ею можно пользоваться.

– Стихийная магия, – пробормотал Драко.

– Да, Малфой. О стихийной магии в той книге было написано очень много. Она проявляется в момент сильных эмоциональных потрясений или когда ребенку угрожает опасность, но ее можно контролировать и направлять, если научиться подкармливать ее эмоциями.

– Но как ты ее спрятала от волшебнометров?

– Сначала я спряталась сама. Было достаточно просто. Гарри погиб, Рон сошел с ума от потерь, а на следующий день пропала магия. Я жила среди магглов и знала, что рано или поздно они захотят это исследовать. Замерить. Изучить. То, что они сделали такие ужасные выводы, и ввели Новейший Порядок – это не моя вина, клянусь. Но с созданием волшебнометра я им помогла. И помогла нам всем. Он не замеряет количество магии в человеке. Он показывает, насколько много внешней магии перекачал тот или иной маг. А вот как раз стихийную магию он не видит. Поэтому все дети волшебников в безопасности. Они ведь еще не умеют пользоваться внешней магией.

– Ты слишком умна для грязнокровки, – выдохнул Малфой. – А как ты обошла свои показатели?

– Да очень просто. Я спровоцировала стихийную магию, чтобы она удерживала стрелку волшебнометра на нулевой отметке. И вся наука.

– Грейнджер, ты гений, – выдохнул Драко. – И что ты планируешь делать дальше? Скольких еще вытянешь?

– А вот с этим заминка, – ей явно было неприятно об этом говорить. – Я почти исчерпала свою стихийную магию и пока что не смогу никого вытащить. Я не знаю, как долго мне придется ее восстанавливать. С тобой получилось просто на грани фола, но я была уверена, что все выйдет.

– Слишком сильная эмоция, – догадался Драко.

– Да. Можно сказать, что доставая меня в школьные годы, ты протаптывал себе дорожку к спасению.

– И заклинание с фальшивым криком ты, естественно, вычитала в какой-то книге? – спросил Драко, и Грейнджер слабо кивнула.

За столом воцарилось молчание. Драко избегал смотреть на Грейнджер, на Пятую, которая оказалась умнее всего магического мира. Грейнджер же смотрела на свои руки, будто видела их впервые. В конце концов, когда молчание стало совсем уж невыносимым, она поднялась из-за стола и подожгла огонь под чайником.

– Будешь чай? – произнесла она каким-то хриплым, будто треснувшим голосом.

– Не откажусь, – тихо проговорил он. Грейнджер стояла к нему спиной, и, казалось, совсем не двигалась. Драко было проще смотреть на ее спину. Он не мог видеть лицо, в которое высказал столько всего гадкого. Кажется, это называлось совестью или что-то вроде того. Говорят, чистокровное волшебное семейство Малфоев было лишено этого качества, но ведь теперь его чистая кровь не имела никакого значения, а он сам был первым Малфоем, которому суждено было жить без магии. Задумавшись о том, сколько магических родов, имевших многовековую историю, прекратило свое существование, он не сразу услышал странный звук, который издала Грейнджер.

– Ты что? – Драко встал из-за стола и подошел к ней. Он снова боялся, и на сей раз страх его был весьма и весьма оправдан. Если с Грейнджер сейчас приключится беда, и он останется здесь с ее телом, об этом придется куда-то сообщить. Его, естественно, сделают главным подозреваемым и упекут в маггловскую тюрьму – и хорошо, если в тюрьму, а не вернут в Форт.

– Все в порядке, – проговорила Грейнджер и всхлипнула.

– Грейнджер? Ты плачешь? – Драко силой повернул ее к лицом к себе и недоуменно уставился в красные глаза, опухшие от слез.

– Я стольких не успела спасти, – проговорила она, часто всхлипывая. – Столько человек может погибнуть, и все из-за меня.

– Грейнджер, – с нажимом проговорил Драко и на всякий случай взял ее за плечи и тряхнул, – только не говори, что твой гениальный грязнокровный мозг этого не предусмотрел.

– Я научила их, что делать, – кивнула Грейнджер. – Но я не уверена, что у них получится. Что они справятся без меня. Ох, я должна была довести начатое до конца.

– Грейнджер, прекрати немедленно, – он все еще держал ее за плечи. Он держал за плечи Пятую, которую боялась добрая половина Форта. Ту, что приводила в ужас грозных инквизиторов. Ту, что сумела обмануть столько параноиков и вывести из Форта столько людей, сколько вообще могла вывести совсем еще зеленая девчонка, работающая под шатким прикрытием полностью в одиночку. Драко поддался какому-то абсолютно неправильному порыву и вытер скатившуюся по щеке слезинку, оставляя серый след грязного пальца на ее бледной коже. Кажется, это называлось благодарностью, и многовековая история семьи Малфоев не знала этого слова. Но исчезновение магии перечеркнуло эту историю. Драко был первым новым Малфоем, и, похоже, новому Малфою такое слово как благодарность, было известно.

– Прекрати, пожалуйста, – пробормотал Драко, прижимая к себе Грейнджер. Ее чары давно выветрились, и он стоял посреди ее кухни в том рубище, в которое его нарядили в Форте, а Грейнджер рыдала, уткнувшись лбом в грубую ткань рубахи.

– Я их подвела, – тихо всхлипнула она.

– Никого ты не подвела. Они хотят жить. Это самая сильная эмоция, на которую только способен человек. И, поверь, она сможет направить их стихийную магию на то, чтобы обойти волшебнометры. Ты – последняя ведьма, Грейнджер, как бы это смешно не звучало. И ты оказалась умнее их всех.

– Это книги, – машинально ответила она, прижимаясь щекой к его грязной рубахе, пропуская руки у него под руками и обнимая его так крепко, как только можно было обнять, чтобы не навредить ему. Чайник коротко свистнул, но Грейнджер повернула какую-то ручку, и огонек погас, а она снова вернула руки к нему на пояс.

***

20 лет спустя, Китай, провинция Сычуань.

– Господин Ма Цян Фо, прибыла почта, – Цинь внесла в кабинет толстенькую стопку конвертов и положила на стол. Он посмотрел на конверты, затем на совсем еще молоденькую девчонку в униформе с его фирменной эмблемой – драконом.

– Спасибо, Цинь, можешь идти, – проговорил Он, но Цинь не двигалась с места.

– Господин Ма Цян Фо, – ходят слухи, что вы и госпожа Ма Цян Фа – волшебники, и у вас есть… как это называется… большой сундук с двойным дном, где вы храните амулеты удачи.

– Глупости, Цинь. Амулеты приносят удачу только если работать не покладая рук. Иди, и в этом месяце божество премий может обратить на тебя свой взор.

Цинь просияла и выскочила из кабинета, а Он потянулся к телефону и набрал номер.

– Ма Цян Фа, слушаю, – произнес женский голос на том конце.

– Гермиона, это я, – произнес Драко, лениво рассматривая верхний конверт. – Забини пишет, что приедет в следующем месяце. Как ты на это смотришь?

– Спасибо, что предупредил, нужно прибрать в гостевой. Что-то еще?

– Нет, ничего. Если что-то вспомню, я перезвоню, – Ма Цян Фо положил трубку и повернулся к огромной фигуре дракона, что стояла у окна. – Двойное дно есть всегда, мой друг. Двойное дно есть всегда.