Текст книги "Over the hills and far away (СИ)"

Автор книги: Jero3000

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Глухой стук в окно отвлек его от мыслей и заставил повернуть голову. На карнизе сидел его старый добрый филин.

«Драко. Сегодня к нам приходила Гермиона Грейнджер, помнишь ее? Она так верит в твою непричастность к этому жуткому нападению, так старательно ищет настоящего преступника. Умоляю, помоги ей. Ответь на ее вопросы. Скажи правду, Драко, хотя бы ей, если мы с отцом не заслуживаем более ни твоего уважения, ни общения с тобой.

Мама».

Драко почувствовал, как глаза защипало. Матушка, его бедная матушка, пережившая столько грязи за последние годы, не заслуживала такого удара. Нет, конечно, она была достойна самой лучшей, мирной и спокойной жизни.

– Руки обмой, – раздался голос надсмотрщика, и на пол камеры с металлическим лязгом опустилась миска с водой. – Мне тут больные не нужны.

– А зелья нет? – спросил Драко опуская руки в ледяную воду. Руки тут же вспыхнули от боли.

– И медсестричку позвать, чтоб в теплую кроватку отвела, – надсмотрщик мерзко рассмеялся. – За это спасибо скажи.

– Спасибо, – бросил Драко ему вслед.

Через пять минут он выставил за решетку миску с коричневато-бурой водой.

Замерзший филин так и топтался на карнизе. Драко вздохнул и подтянул к себе пергамент.

«Дорогая матушка, я не хочу говорить Гермионе Грейнджер, где был в ту ночь. Это только мое дело. Пускай лучше меня считают преступником. Драко».

Филин улетел с его письмом, Драко же лег на койку и попытался принять как можно более удобное положение. Не то, чтобы ему хотелось спать, но он надеялся, что Морфей снова подарит ему видение, в котором можно будет почувствовать хоть призрачное, но тепло.

Сосед слева снова завел тоскливую песню.

***

– Панси!

Гермиона ворвалась в аптеку Маллпепера, как вихрь, чем огорошила Паркинсон. Та насилу удержала в руках пробирку, в которую наливала какое-то зелье.

– Грейнджер? Чем обязана? – брезгливо поинтересовалась Паркинсон.

– Панси, это и тебя касается, – Гермиона уперла руки в боки. – Раз уж ни Люциус, ни Нарцисса ничего не знают, ты-то уж точно в курсе дела.

– При чем тут родители Драко?

– Да при том, что я не верю в причастность Драко к нападению на Министерство и хочу вытащить его из Азкабана.

Дзынь. Пробирка все же упала на пол и разбилась.

– Зачем тебе это? – удивленно протянула Паркинсон, заклинанием собирая с пола осколки.

– Потому что я слышала выступление Драко на суде. Я уверена, что его не было в ту ночь в Министерстве, что он кого-то прикрывает, и потому мне просто надо знать, где проклятый Драко Малфой был в ту ночь!

– А сам он что сказал?

– Сам он – форменный идиот, – Гермиона отбросила прядь волос от лица. – Я написала ему дважды. Просила сказать правду. В первый раз он просто отказал, во второй раз написал, что у него, видите ли, есть причины не говорить, где он был. Родители ничего не знают, алиби у них в порядке.

– Чем я могу помочь? – Паркинсон нахмурилась.

– Просто скажи, кто мог быть ему настолько близок, чтобы Драко готов был отправиться в Азкабан, лишь бы только спасти этого человека от заключения. Либо же его кто-то запугивал, шантажировал, пытался подкупить? Такое было?

– Ну, Драко сложно запугать, после Волдеморта-то, – Панси фыркнула. – Надеюсь, он мог бы отправиться в тюрьму ради того, чтобы прикрыть меня, но вот незадача: я на Министерство не нападала. Если хочешь, спроси моего напарника. Мы вместе дежурили тут в ту ночь.

– Я верю, – Гермиона закивала. – Но если будет надо, он сможет побеседовать с аврорами?

– Да, конечно. Он глуповатый, но честный. Твой типаж, – Паркинсон не удержалась от шпильки.

– Ладно, кто еще так же дорог Драко?

– Ну, он был влюблен в Асторию, но в нее был влюблен еще и Теодор Нотт. Драко уступил лучшему другу, Тео и Астория поженились. Крэбб погиб в Битве, Гойл уехал из страны вместе с Блейзом. Не знаю, кто еще мог быть ему настолько близок. Мы, понимаешь ли, не так спокойно подпускаем к себе людей.

– То есть новых знакомых у Драко так и не завелось? – Гермиона вздохнула. – Ох, ладно, и на том спасибо, попробую разобраться.

Она развернулась на каблуках и зашагала к выходу из аптеки, когда Паркинсон окликнула ее.

– Грейнджер… Гермиона, – это явно далось ей с трудом. – Спасибо тебе. За Драко.

– Я еще ничего не сделала, – Гермиона пожала плечами и вышла. Паркинсон покачала головой.

– Ты даже не подозреваешь, сколько ты на самом деле сделала.

***

«Драко!

Я говорила с твоими родителями, я говорила с Панси. И знаешь, что? Никто из них не понимает, почему ты отказываешься помочь! Если ты хочешь на свободу, ты должен сказать, где был в ту злосчастную ночь. Или хотя бы скажи, как могло так получиться, что твоя палочка оказалась у преступника. Помоги мне хоть чем-то. Гермиона».

Драко посмотрел на всклокоченную, и явно злую сову, принесшую это письмо, и покачал головой.

– Нет, – он покачал головой. – Почему она не понимает, что я не могу так подставить свою любимую женщину. Хоть она и показала свое настоящее лицо, хоть она и отвергла меня, я не хочу на свободу. Если я скажу, что был у нее в ночь нападения, ее ждут проблемы с мужем, тем более, что он – мой друг. К чему мне такая свобода? Без друга и без любимой женщины мне воля покажется хуже Азкабанских стен. Какой смысл? А палочка – да гиппогриф знает, где я выронил палочку.

Сова вдруг сорвалась с окна, взлетела под потолок и спикировала Драко прямо на голову, после чего принялась клевать его в макушку и бить крыльями по лицу.

– Да отстань ты, глупая птица! – Драко закрыл голову одной рукой, а второй перевернул пергамент, чтобы написать ответное «Нет», и наткнулся взглядом на продолжение письма:

«P.S. Я попросила Лаэрта вразумить тебя, если будешь упрямиться, а он с характером. Заранее извини».

– Лаэрт, говоришь? – простонал Драко, закрываясь от птицы. Лаэрт коротко ухнул. Драко вздохнул, взял пергамент и перо и принялся писать.

«Гермиона Грейнджер, чтоб тебя гиппогриф заклевал! Перестань посылать ко мне свою бешеную птицу. Перед судом я оценил все варианты, и точно могу тебе сказать, что пребывание в Азкабане – не самый ужасный исход для меня. Д».

Драко торопливо привязал письмо к лапе совы и с облегчением проследил, как она вылетает из окна. Уже когда Лаэрт – что за имя для птицы – скрылся за горизонтом, Драко понял, что опять подписался как «Д». Более того, он назвал ее по имени в письме, что вообще уже ни в какие рамки не вписывалось.

– Гермиона, – задумчиво произнес он чужое, непривычное звуку имя. – Гермиона.

Это звучало очень странно, но Драко ничего не мог с собой поделать. Губы сами собой шевельнулись, повторяя новое имя. Бормотание соседа справа стихло. Драко посмотрел за окно, на то, как стремительно чернеют серые тучи. Ночь подбиралась к Азкабану. Еще одна полная холода и отчаяния ночь.

***

– Астория?

Астория замерла, медленно повернулась и смерила Гермиону высокомерным взглядом.

– Чего тебе, Грейнджер?

– Хотела поговорить о твоем муже. Где Теодор был в ночь нападения на Министерство?

Покупатели магазина мантий повернулись и с интересом посмотрели на Гермиону.

– Иди сюда, – зашипела Астория, схватила Гермиону за руку и потащила к какой-то двери.

В комнате для персонала обнаружились стол и пара стульев. На один из них уселась Астория и указала Гермионе на второй.

– Какой мантикоры ты орешь на весь магазин? Ты представляешь, что будет с моей репутацией?

– Лучше подумай, почему я спрашиваю о твоем муже, – фыркнула Гермиона.

– Не знаю.

– Он дружил с Драко Малфоем, пока того не отправили в тюрьму. Но я знаю, что Драко не нападал на Министерство. И потому я спрашиваю, где был твой муж в ту ночь.

Астория странно дернулась и посмотрела на Гермиону.

– Не знаю, – выпалила она. – Я не знаю, честно. Тео часто уходит куда-то по вечерам, и ни слова мне не говорит. Тебе лучше спросить у него.

У Гермионы зачесалось в носу от предчувствия того, что ответ очень близко.

– Где мне его найти?

– Где хочешь, там и ищи. А теперь проваливай из моего магазина, пока я не позвала охрану. Насколько я помню, ты не работаешь в аврорате.

– Тебе что, не хочется помочь Драко? Он же твой друг.

– Плевала я на твоего Малфоя, – фыркнула Астория. – Выметайся.

Гермиона шмыгнула носом – предчувствие развязки грозило оказаться предвестником простуды – и быстрым шагом направилась к выходу, не обращая внимания на любопытные взгляды посетителей.

Дома ее уже ждал вымотанный перелетом Лаэрт с запиской от Малфоя. Гермиона прочитала его ответ и взвизгнула от негодования.

– Вот же упрямый баран! Ладно. Тяжелые времена требуют решительных мер.

Лаэрт уселся на свой насест и сонно ухнул.

***

– Малфой! – голос надсмотрщика вырвал Драко из полудремы. – Малфой, на выход. К тебе приехали.

Драко оторвался от созерцания моря и повернулся к двери.

– Что?

Сердце забилось так часто, что, казалось, готово было выпрыгнуть из груди. Неужели его любимая женщина сменила гнев на милость и приехала? Драко пригладил грязные волосы и в два шага пересек небольшую камеру. То ли соседи действительно перестали бормотать и петь, то ли это шум крови в ушах перекрывал все остальные звуки – непонятно. Впрочем, Драко не думал об этом. Все его мысли были заняты лишь одним.

«Астория», – пело сердце, пока Драко шел по коридору за надсмотрщиком. «Астория», – вторили звуки шагов. «Астория», – подпевал ветер, гуляющий под потолком.

«Грейнджер», – скрипнула дверь комнаты для свиданий.

За столом действительно сидела Гермиона Грейнджер.

– Драко! – она дождалась, пока он сядет напротив, и потянулась к его пальцам. – Что у тебя с руками?

Вот так запросто. Как будто он был Поттером, Уизли или еще кем-то из тех, за кого она может переживать.

– Разбил, – Драко попытался отдернуть руку, но Грейнджер успела схватить его пальцы своими и теперь пристально рассматривала ссадины.

– Погоди немного, сейчас. У меня должна быть мазь или что-то вроде этого, – она бросила на стол маленькую сумочку, расшитую бисером, открыла ее и запустила туда руку. Драко немало удивился тому, как долго она шарит рукой в сумочке – как будто это чемодан, а не жалкое подобие кошелька.

– Заклинание незримого расширения, – пояснила она и действительно извлекла тюбик мази.

– Грейнджер, не нужно. Зачем ты приехала?

– Дай сюда, – она вздохнула, дернула его за руку и принялась наносить на изувеченные костяшки мазь. – И учти, свидание тебе положено раз в полгода. Разобьешь руку еще раз – будешь мучиться шесть месяцев. Ну или пока я тебя не вытащу. Что тебе вообще стена сделала?

– Это личное, – выдавил Драко, пытаясь не думать о том, что Грейнджер разговаривает с ним так, будто они женаты уже лет двадцать. Ну или как будто он ее ребенок. – Зачем тебе меня вытаскивать?

– Драко, скажи честно. Ты нападал на Министерство?

«Да», – хотел сказать он и уже открыл рот, но вдруг встретился с Грейнджер взглядом. Она смотрела так же, как в его сне. Столько тепла и доброты, как в ее взгляде, он видел разве что в глазах матери. И она все еще сжимала его пальцы. Непонятное, неизведанное чувство захлестнуло его с головой.

– Нет, – тихо произнес он.

– Отлично, мы сдвинулись с мертвой точки. Давай сюда вторую руку.

Драко как в бреду протянул ей левую руку.

– Мерлин, что у тебя в голове, Драко? – вздохнула она. – В общем, я тебе уже писала о том, что была у твоих родителей. Я была у Панси, она сказала, что из близких друзей у тебя остались только Нотты. Астория велела мне идти как можно дальше и пригрозила натравить охрану. Странная. Ты действительно с ней дружил? Ей, кажется, совершенно безразлично, что ты в тюрьме. Панси хоть помочь пыталась. Даже Гарри – ты представляешь – согласился дать мне посмотреть твою палочку. Слушай, ты точно не Нотта прикрываешь? Астория сказала, он уходит куда-то по ночам. Думаю, это он напал на Министерство.

Она говорила как будто бы между делом, увлеченная лечением ссадин на левой руке, даже не замечая, как вытягивается лицо Драко от удивления. Однако же нельзя было допустить, чтобы она узнала про его связь с Асторией.

– Гермиона, – он смог. Недаром же он учился произносить ее имя. – Гермиона, прошу, не нужно лезть в это дело. Если ты сейчас выудишь правду, даже на свободе у меня никого не будет. В чем разница между свободой и тюрьмой, если я все равно окажусь в одиночестве?

– Ты не окажешься в одиночестве, – с жаром заверила его Гермиона. – У тебя останутся родители. Они даже сейчас за тебя, хоть ты и отказался с ними общаться.

– Я крепко поскандалил с отцом. Удивительно, что он вообще стал с тобой разговаривать обо мне.

– Драко, – она грустно улыбнулась, покачала головой и крепко сжала его руки. – Твои родители будут на твоей стороне. И когда ты выйдешь из Азкабана, они с радостью тебя примут. И я – если ты захочешь со мной дружить. Но один ты точно не останешься.

Драко застыл, как громом пораженный.

– Зачем тебе такой друг, как я? У тебя есть твои друзья. Правильные, честные.

– Потому что так будет справедливо, – простодушно ответила Гермиона, отпустила его пальцы и легонько погладила их. – А теперь скажи мне, где найти Теодора Нотта.

– А то ты не знаешь, что он работает в Отделе Волшебного Транспорта.

– Мерлин, да как же я забыла! – она рассмеялась, так же тепло и звонко, как во сне. – Вот видишь, я уже с ног сбилась в поисках преступника, а ты не хочешь мне помочь.

– Потому что я не прикрываю преступника, пойми ты, – Драко бессознательно сжал ее пальцы и посмотрел в глаза. – Я не знаю, понятия не имею, кто напал на Министерство. Просто мое алиби может создать проблемы для очень дорогого мне человека.

– Очень благородно с твоей стороны, – Грейнджер улыбнулась, и Драко понял по ее взгляду, что она догадалась, о чем он. – Жаль только, что ей плевать на тебя и на эту жертву.

Драко опустил голову. Грейнджер говорила вслух то, в чем он сам себе боялся сознаться. Как будто это могло стать правдой, только будучи озвученным.

– Драко.

Послышался скрежет отодвигаемого стула, тихие, едва различимые шаги Грейнджер, а потом на его макушку легла ее теплая ладонь.

– Я вытащу тебя.

– Уходи, – прошептал он и мотнул головой. Грейнджер хмыкнула, провела рукой по его волосам и убрала руку. Через полминуты дверь со скрипом открылась и тут же захлопнулась. Он остался один в комнате для свиданий. Только остатки тепла на руках и запах мази от ссадин свидетельствовали о том, что в этот раз Грейнджер ему не приснилась.

***

Поездка в Азкабан вымотала Гермиону настолько, что сразу по приезду домой ее свалила простуда. Пришлось лечь под одеяло, напиться лекарственных зелий и забыться тяжелым сном. Впрочем, к утру от болезни не осталось и следа – Бодроперцовая настойка не зря так называлась. Болеть было некогда. Ей предстоял разговор с Ноттом, и Гермиона даже не знала, как теперь разговаривать с ним и не обмолвиться о том, что Драко был для его жены не просто другом.

– Теодор? – Гермиона вошла в кабинет в обеденное время. Все сотрудники ушли на перерыв, и Нотта в числе выходящих она не заметила. Догадка подтвердилась: он сидел за своим столом и изучал какие-то бумаги.

– Да-да, иду, – пробормотал он, не отрываясь от чтения.

– Я не по поводу обеда, – Гермиона уселась напротив, оперлась локтями на стол и внимательно посмотрела на Нотта.

– Грейнджер? Что-то случилось?

– Да, – она надеялась, что сможет произнести заготовленную речь. – Я была на слушании у Драко Малфоя. Он твой друг, ведь так? Я уверена, что он невиновен. Отсутствие алиби еще не говорит о его вине. Поэтому я пытаюсь найти настоящего нападавшего. В общем, я думаю, что Драко кого-то прикрывает. Где ты был в ночь с первого на второе декабря?

Нотт заозирался по сторонам, словно искал пути к отступлению.

– Я? Ты подозреваешь меня?

– Поверь, я уже поговорила с родителями Драко и с Панси Паркинсон.

– И с Асторией, – Нотт кивнул. – Но почему я?

– А тебе есть, что скрывать? – Гермиона на всякий случай достала палочку. – Астория сказала, ты часто уходишь из дома по вечерам. Она не может подтвердить твое алиби.

– Ну, вообще-то да, – Нотт виновато улыбнулся. – Но могут другие. Я, видишь ли, был в игорном клубе. Мои соседи по покерному столу могут подтвердить, что я просидел с ними до четырех часов утра, не отлучаясь даже за выпивкой.

Гермионе вмиг стало противно. Она думала, что нашла нападавшего, а оказалось, что Нотт всего лишь стал играть.

– Но кого тогда может прикрывать Драко?

– Не знаю, – Нотт поморщился, словно тема разговора была ему глубоко неприятна.

– Тебе что, совершенно безразлично, что твой друг отбывает наказание за то, чего не совершал?

– Вообще-то нет, – Теодор почесал лоб. – Я как раз хотел одолжить у него немного деньжат, чтобы погасить карточный долг. Это, знаешь ли, святое.

Гермиона фыркнула и резко поднялась со стула. Ее расследование зашло в тупик, определенно.

– Грейнджер, кстати. Будь другом, одолжи десятку-другую галлеонов до конца месяца, – Нотт потер руки.

– Таким же другом, как Драко? Да пошел ты к черту, – выругалась Гермиона и вышла, хлопнув дверью. Оказавшись в коридоре, она прижалась спиной к стене и тяжело выдохнула. Хотелось домой, хотелось пить чай и смотреть, как солнце садится за холмы. Впервые за все это время ее и саму посетил тот вопрос, что задавали все, с кем она говорила о Малфое. «Зачем тебе это?» Но Гермиона и впрямь не умела проходить мимо несправедливости. Еще в маггловской школе она постоянно заступалась за несправедливо обиженных, за что считалась изгоем. Из той школы у нее друзей не осталось вовсе. В Хогвартсе она вместе с Гарри и Роном искала правды с самого первого курса, пусть иногда они и ошибались, в конце концов победила справедливость. Вот только Рон ее разочаровал, не пожелав дальше искать справедливости, а став таким же аврором, как и те, кто посадил Сириуса Блэка. Просто Рон не пожелал слишком долго разбираться с делом. Гарри еще худо-бедно поддержал Гермиону, но ему было хорошо в архиве с уликами, и трогать его было бессмысленно. На долю бедного Гарри и так выпало слишком много подвигов и свершений. «На твою тоже», – напомнил Гермионе внутренний голос, но она быстро мотнула головой, прогоняя его. Она сильная, она может еще немного побороться. Нужно только посмотреть на дело со стороны – вдруг она что-то упускает. Что-то важное. Что-то…

Семейство Ноттов не давало ей покоя. И если Теодор оказался просто игроком, то Астория повела себя просто странно. Даже если отбросить тот факт, что она изменяла мужу с Драко, а потом просто забыла о нем, как забывают о выброшенных вещах. Но почему Астория так запаниковала? Могла сказать, что общалась с Драко, как с другом мужа. Алиби Драко было одновременно и алиби Астории, но раз он не сознавался, это придется сделать ей.

– Точно! – воскликнула Гермиона и хлопнула себя по лбу, после чего развернулась и бросилась к лифтам, совершенно не обращая внимания на Министерских работников, которые едва успевали отскакивать в сторону.

– Атриум! – сообщил мелодичный женский голос, и двери лифта распахнулись. Гермиона бросилась к общественным каминам.

***

Как он только посмел такое сказать? После свидания с Грейнджер Драко грызла совесть, и даже сон не помог. Она ушла даже оттуда. Просто не приснилась. Вместо этого, словно в наказание за грубость, Морфей и туда принес стылый ветер и серые тучи. И днем, и ночью одно и то же. Драко бил озноб, и он снова хотел избивать стену, лишь бы только не думать о том, как все повернулось. Он ведь уже прочувствовал на своей шкуре, как это больно – когда тебя отталкивают. Астория преподнесла ему этот урок. Так почему же он сам прогнал Грейнджер, которая так упрямо жаждет его освобождения, которая явилась в Азкабан только лишь потому, что он не может нормально ответить в письме на ее вопросы. И даже после этого она предлагает ему дружбу, обещает, что не оставит его в одиночестве.

Сосед слева затянул тоскливую песню, и Драко сам застонал от тоски и понимания неправильности своих действий. Все, что он делал, было ошибкой: поддержка Лорда, выполнение его идиотских приказов, выбор Астории – ошибки. Теперь Драко оставалось надеяться лишь на то, что Грейнджер не отступится и доведет дело до конца.

«Жаль, что ей плевать на тебя и на эту жертву», – произнес в голове голос.

– Прости меня, Гермиона. Прости. Я не должен был тебя прогонять, – прошептал Драко и прижался лбом к решетке. Он открыл бы окно и бесконечно кричал бы извинения в это небо, если бы только знал наверняка, что ветер донесет его слова, как сова. Сова?

– Эй! – Драко подергал решетку двери. – Принеси мне сову!

В коридоре раздался тяжелый кашель надсмотрщика.

– Десять минут, Малфой. Начинай писать.

Драко схватил пергамент, перо и заметил, что руки крупно дрожат. Такого волнения он еще не испытывал.

«Гермиона. Прости, что прогнал. Я не ожидал, что именно ты захочешь мне помочь. Я благодарен тебе. Д.»

Все же он решил оставить эту подпись. На случай, если у Грейнджер ничего не получится с его делом, переписка с заключенным никак не повлияет на ее репутацию. Хотя Грейнджер, похоже, плевать хотела на свою репутацию.

Решетка двери распахнулась, и грязная рука надсмотрщика протянула сову, еще более тощую и облезлую, чем в прошлый раз. Драко дрожащими пальцами привязал к ее лапе послание и выпустил в окно. Он не ждал, что Грейнджер ответит. Просто он должен был извиниться. Это было правильно.

***

На сей раз в магазине мантий было безлюдно. Астория скучала у своей стойки, но увидев Гермиону, вздрогнула и схватилась за палочку.

– Грейнджер, учти, если ты не за мантией, я позову охрану, – прошипела она.

– Один вопрос, – Гермиона тоже достала палочку и крепко сжала ее в руке. – Где ты была в ночь с первого на второе декабря?

– Ступефай! – взвизгнула Астория. Гермиона среагировала быстро. Она выпалила защитное заклинание, отскочила в сторону и подняла палочку для ответных чар, но Нотт взмахнула палочкой и аппарировала с глухим хлопком. В магазин влетел охранник, до этого прохлаждавшийся на улице.

– Где миссис Нотт?

– Напала на меня и аппарировала после простого вопроса, – Гермиона оттолкнула его и выскочила на улицу. – Никуда не уходить, магазин не закрывать, руками ничего не трогать. Авроры скоро прибудут.

Она аппарировала, втайне надеясь, что Рон еще достаточно ленив, чтобы держать свой кабинет открытым для аппарации.

Рон оказался достаточно ленив. В прямом смысле слова. Когда Гермиона появилась посреди его кабинета, он как раз дремал, похрапывая, на кипе бумаг.

– Что случилось? Гермиона?

– Рон, я нашла настоящего нападавшего. Ну или более-менее подходящего подозреваемого.

– Гермиона, да что с тобой, – Рон поморщился. – Ты хватаешься за дело Малфоя, мечешься по всей стране, мотаешься в Азкабан, а потом вламываешься ко мне в кабинет. Я уже не говорю о том, что ты никак не отреагировала на мое письмо о расторжении помолвки.

– А, это, – с досадой протянула Гермиона. – Да, я видела. Я не знаю, что сказать. Мы всегда были слишком разными, и твоя мама права, мы приняли слишком поспешное решение. Я буду рада остаться твоим другом. Давай сначала обсудим дело.

– Рассказывай, – Рон тяжело вздохнул.

Гермиона оперлась на стол, нависнув над бедным сонным Роном, и принялась с азартом рассказывать ему обо всем, что успела узнать. По мере того, как она говорила, Рон все больше и больше просыпался.

– И когда я спросила, где Астория была в ночь с первого на второе декабря, она вдруг ударила меня Ступефаем и аппарировала!

Рон вскочил на ноги.

– Я отправляюсь в тот магазинчик с нарядом авроров. Возвращайся домой, возведи защитный покров над домом и не высовывай на улицу свой любопытный нос, – выпалил он и бегом бросился прочь из кабинета.

Гермиона подняла палочку, сконцентрировалась на своей комнате и аппарировала.

***

Она смотрела, как солнце садится за холмы, когда увидела Рона, который стоял у границы Антиаппарационного барьера и еще десятка охранных чар и махал рукой. Гермиона распахнула входную дверь и повела палочкой, снимая барьер.

– Это Астория Нотт, – произнес Рон, как только Гермиона провела его в комнату и вручила чашку чая. – Ты была права.

– В чем именно она призналась?

– Не совсем она, – уточнил Рон. – Нам пришлось вызвать ее мужа, а он вызвал их домового эльфа и продал его мне. А эльф все рассказал. О том, что Малфой приходил в дом Ноттов, о том, что Астория соврала, будто Теодор скоро придет, выпроводила Малфоя через камин. Уж не знаю, как эльф это разглядел, да только она вытащила у Малфоя палочку, а тот в суматохе и не заметил.

– Но зачем Астории нападать на Отдел Тайн?

– Знаешь, в обществе давно ходят слухи, что в Отделе Тайн разрабатывают формулу настоящего счастья. После показаний эльфа Астория раскололась. Она не любила ни мужа, ни Малфоя, они оба надоели ей до ужаса. Она взяла палочку Малфоя на всякий случай, чтобы бросить ее там, если ничего не получит. Астория хотела заполучить формулу и обрести настоящее счастье, которое не дали ей ни Нотт, ни Малфой.

– Драко безумно ее любит, – Гермиона покрутила чашку в руке. – Он сел в тюрьму, лишь бы только никто не узнал об их связи.

– Да, но он сильно обеднел после войны. Астории это невыгодно. Ей был выгоден Нотт, который умудрился сохранить состояние. Но он был с ней холоден, постоянно отлучался. И в какой-то момент ей надоело метаться. Она смогла оглушить Невыразимца, но пройти круглую комнату и найти формулу счастья ей не удалось. Поэтому она бросила палочку Малфоя и ушла.

– Глупо, – Гермиона пожала плечами.

– А никто и не говорит, что Астория Нотт – великий мыслитель, – Рон пожал плечами и отставил пустую чашку. – Гермиона. Я предложил встречаться Ромильде Вэйн, и она согласилась. Ты не против?

– Я? Рон, если ты будешь с ней счастлив, я только обрадуюсь, – Гермиона потрепала его по плечу. – Мне жаль, что мы оба так долго питали ложные надежды.

– Но как на друга ты всегда можешь на меня положиться, – заверил Рон и крепко обнял Гермиону. – Завтра я передам дело в Визенгамот и подам прошение об освобождении Малфоя в связи со вновь открывшимися обстоятельствами.

– Спасибо.

– Пусть я не всегда понимаю тебя, но я не могу тебя не поддержать, – Рон пожал плечами. – Ладно, я пойду. У нас с Ромильдой первое свидание. Не хотелось бы опоздать.

***

Гермиона проснулась еще затемно. Необъяснимое чувство, будто она стоит на пороге больших изменений в жизни, заставило ее подняться с кровати. Лаэрт на шкафу недовольно ухнул, и Гермиона распахнула окно, чтобы выпустить его на охоту. Он улетел, а она так и осталась стоять у окна, глядя на холмы, снег на которых мерцал маленькими искрами, будто земное отражение звездного неба.

Его фигура показалась вместе с первым осторожным лучом, лизнувшим вершину холма. Гермиона вздрогнула, накинула на плечи пальто и бросилась на улицу, ему навстречу.

Драко Малфой спустился в низину. На его изможденном лице проглядывала робкая улыбка, словно он не знал, правильный ли выбор сделал, придя к этому дому. По мере того, как они приближались друг к другу, улыбка становилась все шире – ведь Гермиона все ускоряла шаг.

Драко сгреб ее в свои объятия и глубоко вдохнул запах волос вперемешку с морозным воздухом. Гермиона же уткнулась носом в грязную тюремную робу, и по ее щеке скользнула слезинка радости.

– Может, я не с той женщиной провел последний вечер своей свободы. Но первое утро свободы я встречаю с самой достойной женщиной в мире.

Гермиона всхлипнула, схватила его за руку и потянула к дому, не дав даже договорить.

«И я хотел бы встречать с этой женщиной каждое утро».

Но сейчас это могло подождать. До любого дня, когда только оба они пожелают. Драко чувствовал, знал, что все ошибки остались там, за холмами, далеко-далеко.