Текст книги "Одиссея (СИ)"
Автор книги: Jack17
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
8:07 утра по корабельному времени. Пятница. Станция Мёльн.
Из лаборатории послышался шум. Затем странное попискивание, переросшее в недовольное урчание. Ненадолго все стихло.
Через несколько секунд мирную тишину станции нарушил мощный удар, затем звук бьющегося стекла и металлический звон падающих инструментов.
Что-то глухо ударилось об пол, послышались тяжелые шаги, и в дверь отсека врезалась небольшая туша.
Дверь жалобно запиликала, но не поддалась.
На панели, выходящей в коридор, появилась вмятина, по форме напоминающая морду хомяка. Очень крупного хомяка. И недовольного, судя по отпечатанному выражению и рёву, доносящемуся из-за двери.
Тяжелые шаги стали звучать тише. Затем все опять смолкло. И только пневмодверь продолжала жалобно пиликать и искриться в месте, где от удара разошлись контакты.
8:17 утра по корабельному времени. Пятница. Станция Мёльн.
Перед экранами мониторов слежения сидел Эниас. Над ним горой возвышался Младший сын.
Хейдар с подозрением смотрел на странное животное, вылупившееся из яйца.
Хомяк, размером с кошку, спрыгнул со стола, неосторожно переступая лапами, смахнул инструменты и склянки. Раздался звон бьющегося стекла.
Животное глухо приземлилось на пол. Недовольно оглядевшись, хомяк присел, а затем резко рванул в сторону двери. Влетел в нее мордой. Рыкнул, как следует, и отошёл, оглядываясь по сторонам.
Наверху была вентиляционная шахта. Хомяк прыгнул на стол, затем на высокую тумбу, а с нее в решетку вентиляции. На третьем прыжке хомяк с помятой решеткой на голове влетел в шахту и скрылся из видимости камер.
– Ты уверен, что ЭТО стоит дарить? У меня есть сомнения, знаешь ли, она такая хрупкая…
– Не бойся, – перебил его Эниас, – у неё непробиваемая шкура! А черепная коробка! Какая крепкая кость!
Хейдар, продолжая смотреть на экран, вскинул светлую бровь и уточнил:
– Я имел в виду Иду. Выживаемость животного я под сомнение не ставлю. Это же экспериментальное яйцо Кара-Чура.
8:39 утра по корабельному времени. Пятница. Станция Мёльн.
Экипаж станции в полном составе собрался в просторной библиотеке, и поводом был не очередной просмотр авторского кино или чтение книг под рюмочку чая.
Хейдар, сурово окинув взором команду, провозгласил:
– Друзья, у меня небольшая новость. И большая проблема.
Люди притихли. В наступившей нервозной тишине громко прозвучала чечётка радиста, отбивающего «SOS».
– Панику отставить, – прокомментировал Хейдар и продолжил, – как вы уже знаете, у нас на корабле вылупился птенец. Точнее хомяк. В общем, не важно. Важно, что оно, во-первых, размером со здорового кота, во-вторых, далеко не уйдет (у нас все-таки станция в космосе), а в-третьих, и это самое главное, оно травоядное и уже достигло максимального размера.
Люди разом недовольно заголосили. Гуннар молча достал бластер и выставил режим на усыпляющие дротики. Посмотрел на сурового Хейдара и поменял режим на огневой. Максимальный.
Хейдар в удивлении вскинул светлую бровь и покачал головой:
– Давайте без кровопролитий. Хомяк – это подарок. Хотелось бы до прибытия Иды его найти.
Хейдар пристально посмотрел на Гуннара и закончил фразу:
– Живым.
Гуннар опасно улыбнулся и, демонстративно прижав руку к сердцу, ответил:
– Спасибо за заботу, мы все постараемся выжить. Тем более ты говоришь, что оно травоядное. Да и потом, у нас Мёльн, а не Ностромо.
Хейдар устало потер ладонью лицо и более громко сказал:
– Послушайте. В кои-то веки прошу о чём-то лично. Не трогайте животину. Вид у неё может и безобразный, но о вкусах не спорят. Вы метровую кошку Спинан-Мур вспомните. И ничего, Эниас с ней вообще в одной каюте живёт. И заметьте, не прошло и полгода, как персонал с кухни по утрам уже не кричит. А ведь кошка, как и прежде, алмазным сверлом, встроенным в коготь, продолжает царапать обшивку и холодильники в поисках варенья! Я даже видел, как повар лично подкармливал её в прошлые выходные. А бухгалтерия вообще постоянно приносит игрушки и зовет лапочкой!
11:33 утра по корабельному времени. Пятница. Станция Мёльн.
– Давай!
Скапти бежал по коридору и стучал по вентиляционной трубе шваброй с привязанным на конце ведром. Сверху грохотало оно. Эрвар с контейнером для радиационных отходов стоял в конце коридора, наблюдая, как его брат ведет загонную охоту. Секция вентиляции над головой Эрвара была предусмотрительно разобрана.
Труба закончилась, и на пол с тяжелым звуком упало оно. Недовольно буркнув, огрызнулось на Скапти и, не снижая темпа, врезалось в ноги Эрвара. Парень упал. Оно еще разок огрызнулось и побежало дальше.
13:28 по корабельному времени. Пятница. Станция Мёльн.
Кристиан, Бирн и Алёша, вооружившись бластерами, сидели за перевернутыми столами в засаде. Бластеры были переведены в режим усыпляющих дротиков. Кухня напоминала рай хомяка – на всех ровных поверхностях были рассыпаны крупы, связки сушек и баранок, как сталактиты, свисали с потолка, разнообразные семечки и орехи лежали кучками на полу.
Бирн тихонько напевал «врагу не сдаётся наш гордый Дракко, пощады не ждите». Алёша странно на него косился, в голове юноши роились образы, навеянные словами песни: рвались снаряды, от которых во все стороны разлетались орехи и крупа, а сам Мёльн был подобен аду в представлении дрыгвичей. Кругом был огонь, свист и грохот, а вместо чертей – хомяки, наступающие плотными рядами. Хейдар, забравшись на баррикаду из мебели, кричал: «Во славу Мёльна! За наш общий дом!»
Сверху раздался скрежет. Из трубы вылетело оно, плюхнулось в кучу крупы и довольно заурчало. Бирн сделал знак, и Кристиан с Алёшей осторожно стали обходить животное с разных сторон, чтобы взять в кольцо. Кристиан, стараясь не привлекать внимания, даже упал и пополз по-пластунски. В дверях показался Карл и, увидев хомяка, открыл беспорядочный огонь усыпляющими дротиками. Хомяк, не переставая поглощать крупу и орехи, подпрыгнул, лапами прямо в полёте отправил в рот новую порцию и спикировал за стол, где прятался Кристиан. Карл, воодушевленный отступлением противника, ринулся за хомяком и, даже не целясь, выстрелил за баррикаду. Раздался приглушенный вздох, короткое чертыханье и глухой удар явно крупного тела.
– А что, оно даже умеет говорить? – удивленно спросил Карл и заглянул за перевернутый стол.
– Не уверен. Но ты точно в кого-то попал. – Алёша подошел и осторожно заглянул сбоку.
На полу мирно посапывал Кристиан. Хомяка нигде не было.
16:01 по корабельному времени. Пятница. Станция Мёльн.
Эниас широко улыбался и глядел вверх. В правом углу медицинского отсека, под самым потолком, затаился хомяк. Еще пару минут назад оно с поражающей воображение легкостью забежало в комнату, спасаясь от преследователей. Преследователи в лице Эниаса и его кошки Спинан-Мур сейчас стояли спиной к пневмодвери, блокируя единственный путь к отступлению. Стандартной вентиляционной шахты в отсеке не было.
Эниас, как обычно, проявил свой фирменный подход и, беззлобно посмеиваясь над товарищами, загнал хомяка в помещение с единственным входом и выходом. После чего стал прикидывать, как изловить злополучное животное, по возможности не причинив никому вреда.
Спинан-Мур хищно оскалилась и выпустила коготь с алмазным сверлом. Затем выгнула спину и собралась уже было к хомяку на шкаф, но Эниас подозвал её жестом.
Кошка фыркнула, но подчинилась. Подошла ближе и легко запрыгнула на руки хозяину. Эниас взялся за задние лапы, и Спинан-Мур, как профессиональный эквилибрист, вытянулась во весь свой метровый рост. Эниас подошёл к шкафу. Балансируя на задних лапах, изящно изогнув спину и царапая воздух передними лапами, Спинан-Мур предстала перед хомяком.
Хомяк истерически взвизгнул и спикировал вниз.
Пневмодверь предательски открылась. Близнецы заглянули в проём и тут же пожалели об этом. Хомяк, увидев путь к спасению, рванул вперёд. Братья, шагнув в помещение, встретились взглядом с раздосадованной кошкой. Спинан-Мур натурально улыбнулась и выпустила когти и даже пару раз крутанула алмазное сверло. Эниас, недобро глядя на братьев, произнес голосом ведущего межгалактической новостной программы:
– Устраивайтесь поудобнее. Вас ждёт масса незабываемых впечатлений. Не отключайтесь.
Дверь за братьями закрылась.
17:22 по корабельному времени. Пятница. Станция Смирновых. Мостик.
Ида встревоженно смотрела на сигнал вызова. Хейдар крайне редко связывался с ней, предпочитая сообщать новости лично. Девушка предполагала, что таким образом он хотел контролировать ситуацию. Особенно после того случая, когда она, узнав о надвигающемся шторме, лично повела транспортник на помощь своим друзьям. Видимо, воспоминание о приземлении в реку было еще свежо. Но кто же знал, что короткий приказ «остановись» будет воспринят Идой так буквально.
Наконец, девушка нажала кнопку приема и сделала самое невинное выражение лица. Попутно она судорожно вспоминала, не совершила ли за последнее время каких-либо опрометчивых поступков, но, ничего не припомнив, просто поздоровалась.
Хейдар вместо приветствия спросил:
– Ты домой когда собираешься?
Ида от неожиданности замолкла и только пару раз моргнула.
«Так-так, – пронеслось у нее в голове, – в кои-то веки САМ кёнинг Мёльна похоже нашкодил».
– Ну-у, я могла бы задержаться, если нужно. Что-то случилось?
– Нет. Но если можешь – задержись. – Хейдар сурово посмотрел вниз. Что-то подпрыгнуло и на экране показалась морда хомяка. Крупного хомяка. Хейдар нажал отбой.
Сигнал мужа еще не отключился, а Ида уже нашла на панели управления информацию о свободных челноках. Загрузила маршрут к Мёльну и поспешила в транспортный отсек.
18:12 по корабельному времени. Пятница. Станция Мёльн.
Ида выпрыгнула из челнока и недоуменно огляделась. Транспортный отсек был похож на зону боевых действий. Дракко стоял с активированным силовым щитом. На палубе напряжённо застыли Хафидт и радист Сэм. Радист, подняв руки с флажками вверх, просигналил:
– Не ругай мужа. Старайся, – Ида непонимающе смотрела на радиста, машущего руками.
– Угоди. Тут потрясно, – от такого Ида растерялась совсем.
Сэм не унимался, все активнее размахивая флажками:
– Оголись и беги!!!
Ида немного запаниковала и решила, во-первых, в самое ближайшее время улучшить свои познания в семафорных сигналах, а во-вторых, последовать второй части совета. Она оглянулась и.… замерла.
На полу сидел хомяк. И смотрел на нее полными грусти глазами. Он трогательно сложил лапки и улыбнулся, обнажив ряд длинных и острых зубов.
Ида подпрыгнула и захлопала в ладоши. Хомяк повторил ее движения. Девушка встала на одно колено и раскрыла объятия. Хомяк со всего размаху врезался в Иду и устроился у нее на руках, довольно урча.
Девушка пошатнулась от такого напора, но устояла. Хомяк радостно терся, похрюкивая и брызгая слюной.
– Не шевелись.
Перед Идой стоял Гуннар с опасным выражением лица и бластером, нацеленным в спину хомяка. Её хомяка.
Ида недовольно сощурилась и прошипела:
– Я первая её увидела. Ищи себе собственную зверюшку. Эта – моя.
Ида аккуратно выпрямилась и, сильнее прижав Янну, а именно так она решила назвать своего питомца, хотела развернуться, но врезалась во что-то большое и твёрдое. Сверху на Иду смотрел муж.
– Ты же сказала, что задержишься, – сухо поприветствовал её Хейдар.
– Я и так уже, похоже, задержалась. – Ида глазами показала в сторону огромной кучи коробок, явно сложенной в качестве заграждения.
– Знакомься, это Янна, и я только что её нашла. Она же может остаться? – Ида сделала самое милое лицо, на которое только была способна.
Глаза Младшего сына подернулись серебром. Он недобро усмехнулся.
– Нашла, говоришь? Ну здравствуй, Янна, я тоже долго тебя искал… слишком долго… – мужчина потянул руку к животному.
Ида стиснула питомца и, гордо подняв голову, покинула отсек.
Хейдар и Гуннар проводили хомяка тяжелым взглядом.
22:21 по корабельному времени. Пятница. Станция Мёльн.
– Принёс?
Эниас достал флягу и поставил её на стол. Хейдар удовлетворённо кивнул. Бирн материализовал четыре жестяные кружки. Гуннар достал из карманов щедрую горсть фисташек.
– Не пропадать же добру, – ответил он на немой вопрос товарищей, – и потом, Янна столько не съест, быстрее испортится.
Эниас, разливая янтарную жидкость по флягам, поинтересовался у Хейдара:
– Кстати, а почему Янна? Оно, что – самка?
– Самка. Согласно описанию, именно самки отличаются высокой активностью, запасливостью и скудным волосяным покровом.
Гуннар недоверчиво посмотрел на флягу и уточнил:
– Лекарства точно на всех хватит? А то нервы у команды расшатаны и требуют немедленного укрепления.
Бирн и Хейдар поддержали товарища кивком и одновременно опустились на лавку у стола. Раздался хруст и сдавленный писк. Мужчины замерли.
Эниас достал ещё одну флягу, побольше, и в повисшей тишине отчетливо произнёс:
– Помяни тролля, и вот он на пороге… (поговорка нордсьенов, примеч. автора)
Хейдар и Бирн осторожно поднялись и заглянули под лавку.
22:41 по корабельному времени. Пятница. Станция Мёльн.
– То есть, ты хочешь сказать, что её не могли прикончить ни Гуннар, ни близнецы, ни Спинан-Мур, а вы с Бирном просто неосторожно сели за стол и «вот так все случилось»?
Из коммуникатора на Хейдара недовольно смотрел Карл.
– И вообще. А меня почему не позвали? Может, мне тоже надо укрепить нервную систему той самой божественной настойкой!
Хейдар вскинул светлую бровь.
– Ты же сам отказался, сославшись на то, что пока Янна на свободе, единственное место, где ты себя чувствуешь в безопасности, это отсек выхода в космос с дезинфектором и двойным шлюзом. Кстати, животное действительно является самкой. – Младший сын посмотрел вниз и уточнил. – Являлось.
Бирн протянул Эниасу четыре опустевшие кружки, с удовольствием наблюдая, как они вновь наполняются янтарной жидкостью.
– Сейчас приду, – коротко ответил Карл и отключил связь.
22:53 по корабельному времени. Пятница. Станция Мёльн.
– Посмотри ещё вот это объявление.
Хейдар ткнул пальцем куда-то вправо. Эниас увеличил заметку и отрицательно покачал головой.
– Не подойдёт. Здесь, судя по фото, морская свинка, мальчик. А у нас хомяк. Крупный и самка.
– А если Кара-Чура попросить ещё раз? – Хейдар с надеждой посмотрел на Карла.
– Нет, он не согласится. И даже обидится, что его подарок не уберегли. Ты же знаешь, как он трепетно относится к своим яйцам.
Мужчины осуждающе посмотрели на биотехнолога.
– Что? – Карл недоуменно уставился на товарищей. – Я, что ли, придумал технологию выращивания химер из яиц?
– Лучше бы ты придумал, как эту химеру оживить. А Янна точно того … – Хейдар провёл пальцами по горлу, изображая безвременную кончину хомяка.
– Точно. Я проверил.
Мужчины залпом осушили кружки. Гуннар, видимо что-то вспомнив, откатил стул с Эниасом от монитора и задал новый поиск. Система пискнула и выдала варианты. Разведчик удовлетворенно хмыкнул и тут же набрал на коммуникаторе номер из очередного объявления, вывел звонок на громкую связь.
Долго раздавались гудки, затем сонный женский голос спросил:
– Кому не спится в ночь глухую?
– А ты угадай, – Гуннар едва сдержал себя, чтобы не ответить на приветствие в рифму.
Женский голос оживился:
– О! Вот так встреча! Ты по делу или?..
– По делу. Скажи, ты все ещё приторговываешь редкими животными?
Женский голос обиженно ответил:
– Да, я все еще занимаюсь редкими животными. Но откуда такая тяга к прекрасному в ночи, да еще и в пятницу?
– У меня тут у друга неприятность случилась, и нам очень нужен хомяк из питомника Кара-Чура.
Голос приобрёл игривые нотки:
– Это будет тебе дорого стоить…
Гуннар тяжело вздохнул.
– Чего не сделаешь ради друзей… Адрес прежний?
– Да.
– Готовь хомяка, я вылетаю.
Хейдар усмехнулся в бороду и напутствовал друга словами:
– Лети же на помощь друзьям, мимо сциллы с харибдой, беда пусть тебя обойдет стороной. А чары Калипсо минуют.
01:01 по корабельному времени. Непроглядная космическая ночь. Суббота. Станция Мёльн.
Когда Гуннар с коробкой для радиационных отходов вошел на кухню, ему предстало живописное зрелище.
В середине обеденного стола, на барном стуле, возвышался кёнинг Мёльна в парадном красном плаще, накинутом на голый торс. Швабра, которую он держал, словно копьё, угрожающе раскачивалась из стороны в сторону. По левую руку от него сидели близнецы, замотанные в занавески на манер тоги, Бирн с надетыми на голову оленьими рогами, и Эниас. На шее программиста, демонстративно свесив хвост и лапы, вальяжно разлеглась кошка. Спинан-Мур увидела коробку и злорадно улыбнулась.
Справа от Хейдара пустовало одно место, далее сидел Карл в тяжёлом скафандре. На столе перед Карлом стоял перевернутый шлем, в который были напиханы фляги. Далее сидел Янсен, почему-то в пижаме с котиками, которая ему была очевидно мала и даже опасно натянулась на груди. В одной руке у врача была склянка с оранжевой жидкостью, от которой разило апельсиновым соком, в другой – наполненной на треть – с прозрачной микстурой.
Хейдар сурово посмотрел на Гуннара и хорошо поставленным голосом произнес:
– Муза, скажи мне о том многоопытном муже, который скитался с тех пор, как чудовище храм наш священный сломало, много духом страдал он на морях, о спасении друга заботясь … принес ли он другу спасенье? Откуда он прибыл?
Разведчик, даже не изменившись в лице, выдал:
– Прибыл я из Итаки, что в спальном районе. То же, о чем ты спросил, – не народное, частное дело. Друга я думаю спас, вот подтвержденье, – и открыл коробку, из которой показалась пушистая голова хомяка.
– Займи же место свое на священной горе, рядом с нами, по праву его заслужил! Наполните чашу амброзией нашему верному другу, встречайте его как героя!
Янсен уже было потянулся к пустой кружке, чтобы наполнить её ароматным напитком, как резко замер и широко раскрыл глаза. За спиной Гуннара стояла Ида. Она спросонья щурилась от яркого света.
Девушка вышла в центр комнаты и оглядела компанию за столом. От увиденного она окончательно проснулась. Стянув с ближайшего стола скатерть, накинула ее на плечи как плащ и продекламировала:
– Послушайте, боги, вам молвит совиная мудрость. Я всё понимаю, порядки на Мёльне мужские, и в свой выходной вправе вы песни слагать и веселиться. Но всё же, нельзя ли потише быть и поскромнее? Иначе разбудите гидру, химеру и сразу трёх парок – вершительниц судеб. А парки немедля возьмутся за дело, тут нитка судьбы для богов и героев порвется внезапно и с треском!
Ида посмотрела на Гуннара с коробкой и произнесла с явной угрозой:
– И кстати, отдай мою Янну.
Девушка прижала хомяка к груди и удалилась. Хомяк тоскливо посмотрел на мужиков и тяжело вздохнул.
«Странно, – подумала Ида, едва удерживая хомяка на руках, – неужели успели так быстро откормить?»
09:01 по корабельному времени. Суббота. Станция Мёльн.
Ида сидела на кровати и внимательно смотрела на Янну. За ночь хомячиха заметно прибавила в весе, немного сменила окрас, но главное, неожиданно стала пушистой.
Ида перевела взгляд на мужа, сопящего рядом. Немного подумала, взвешивая все за и против, всё-таки решилась и осторожно постучала ему по плечу.
– Мм, – промычал Хейдар и попытался закрыться одеялом с головой.
– Дорогой, – вкрадчиво начала Ида, – у меня вопрос… Понимаешь, хомяк…
Хейдар тут же открыл глаза, мысленно же порадовался, что лежит спиной к девушке.
– Эмм… Что с Янной? – осторожно начал он.
– Понимаешь. Похоже это не Янна.
Паника подняла голову и железными пальцами стиснула горло мужчины. Хейдар приказал себе собраться и ровным голосом продолжил:
– Да? Мне тоже вчера показалось, что для Янны оно крупновато. Так это все-таки самец?
– Да-да, именно так! Но вчера… Понимаешь, я была абсолютно уверена… по определенным признакам, что… в общем посмотри сам.
Девушка ненадолго притихла, затем спросила:
– А Кара-Чур ничего не говорил по поводу особенностей химер? Может, это какой-то специальный эффект? Сегодня девочка, а завтра мальчик?
Хейдар окончательно победил внутреннюю панику и повернулся к жене.
– А ты оценила, как оно распушилось? Мы вчера искупали это в специальном средстве, Гуннар лично ездил за шампунем, – Хейдар следил за реакцией Иды, – в саму Итаку. Ты ведь знаешь, какой это опасный район. Особенно ночью.
Чтобы убедить жену окончательно и закрепить победу, Младший сын улыбнулся со словами:
– А я лично купал. Даже шрам на руке остался, – Хейдар продемонстрировал руку, – вот такой рубец. Все для тебя, любимая.
– Как здорово! – девушка захлопала в ладоши, – и я тоже смогу его искупать? Давай его переименуем тогда в Зефирку – смотри, какой он воздушный!
Ида окончательно перестала сомневаться и разглядывать хомяка. Она бросилась на шею мужа и покрыла его лицо поцелуями. Хейдар стоически вытерпел, даже глаза не закатил.
В голове у него пронеслось:
«Должно, о дщерь Смирновых, сейчас соблюдать повеленья твои. Как мой ни пламенен гнев, но покорность полезнее будет: кто бессмертным покорен, тому и бессмертные внемлют».
