Текст книги "Забери меня с собой (СИ)"
Автор книги: IzMelery Dreamer
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 38 страниц)
Часть 6
Музыкальное сопровождение главы: «Plumb – I want you here»
«Мне хочется закричать: Это все сон?!
Как такое могло случиться со мной?
Это все нереально!
Какой-то ночной кошмар!
Это такая пытка,
Как же мне справиться со всем этим?!
Господи, помоги мне…»
(Plumb – I want you here)
– Подготовьте нам телефон! – потребовал капитан, запахивая куртку плотнее. – Да поскорее!
Хопс повозился с аппаратурой, которая была расставлена в кузове обычного фургона ни с чем не примечательной надписью: Bauble. Покопавшись в ящике под компьютером, мужчина вытащил телефон, напоминавший первые модели с небольшими выдвижными антеннами. Протягивая аппаратуру капитану, полицейский схватил длинный шнур, тянувшийся от телефона, и прикрепил к плоской панели под жесткими дисками.
– Сейчас проверю! – сообщил Хопс, нажимая на кнопку «пуск».
Несколько экранов замигали, один из приборов запищал, а потом, вместо красных лампочек, на панели управления, состоящей из множества непонятных Томасу кнопок, замерцали зеленые огоньки.
– Готово! – обрадовался мужчина и повернулся к капитану. – Связь установлена.
– Мисс Томлисон! – Престон поманил к себе психолога-консультанта. – Мы начинаем. – Он протянул Томасу телефон, а потом снова обратился к подоспевшей женщине: – Переговорщик ознакомился с базовыми знаниями ведения переговоров?
– Я объяснила мистеру Хиддлстону все, что необходимо знать, – заверила Томлисон, бросая взгляд на Томаса. – Мы справимся.
– Хорошо! – Капитан повернулся к добровольцу и нажал указательным пальцем на одну из кнопок, рассыпанных на панели управления. – Я включил громкую связь, – предупредил он, поднимая глаза на Тома. – Не забывай, мы должны заговорить его и узнать как можно больше информации о планах захватчиков и, конечно же, попытаться «договориться» об освобождении заложников.
– Я понял!
Том кивнул и поймал взгляд Криса. Мужчина стоял неподалеку от оцепления и молча наблюдал за действиями друга. Скорее всего, он не одобрял вмешательства со стороны, но и изменить что-либо оказался не в силах. Том добровольно ввязался в это дело, а Хемсворду оставалось только наблюдать и молить Бога о чудесном спасении заложников, заточенных в одном из самых престижных театров в мире.
Снег разошелся еще сильнее, метель усиливалась, а видимость ухудшалась. В ожидании связи с лидером банды «Дженсона», Томас отхлебнул горячий кофе из пластмассовой кружки, и постарался не обращать внимания на дрожь в руках, списывая все на ужасную погоду. Неужели он сейчас стоит рядом с полицейским кортежем и ждет неминуемой развязки сюжетной линии, которая не расписана на страницах сценария, а происходит наяву, в реальном времени, в его собственной жизни? Тому доводилось принимать участие в съемках остросюжетных картин, однако, реальность кардинально отличалась от постановки. Мужчина всегда вживался в роль, пропускал страдания и чувства героя через себя, иногда даже забывал на время, кто он на самом деле: актер, или заложник жизненных обстоятельств, столкнувшийся с небывалыми трудностями, которые обязан преодолеть всеми возможными способами. Игра на съемочной площадке превратилась в привычку, но реальность поражала Тома своими масштабами. Теперь от него зависело не меньше, чем от военного спецназа. Сможет ли он справиться с собой?
«Ты обязан сделать это! – настаивал разум. – Ради Анастейши, ты должен попытаться!»
Том кивнул и сильнее сжал в руке телефон, когда расслышал слабые помехи, раздающиеся из трубки. Мужчина посмотрел на капитана, который жестом призвал его приготовиться.
– Да… – послышалось из динамика, и у Томаса внутри все затрепетало в недобром предчувствии.
– Ну же! – шепотом позвала мисс Томлисон, кивая на телефон. – Давай!
Хиддлстон вобрал воздух в легкие через ноздри и поднес аппарат к лицу.
– Я слушаю, – голос его прозвучал уверенно, но не без дрожи.
– Отключите громкую связь, – потребовал захватчик.
Том бросил взгляд на Престона, который отрицательно покачал головой.
– Отключите, – медленно повторил мужчина своим непроницаемым голосом. – Немедленно.
– Черт! – выругался капитан, подавая Хопсу сигнал исполнять требование террориста.
Всего несколько секунд, и зеленый огонек погас. Том уставился на телефон в руках, а затем медленно прижал его к уху.
– Ты все еще здесь? – спросил мужчина по ту сторону телефонной трубки. На этот раз, он говорил размеренно, нарочито медленно, будто втайне насмехался над переговорщиком.
– Да, – твердо ответил Томас, и почувствовал, как агент Томлисон одернула его за рукав, беззвучно напоминая о правилах ведения переговоров. Мужчина кивнул и продолжил разговор, на этот раз мягко и сдержанно, не выдавая безумного желания сжать пальцы вокруг шеи террориста и свернуть ее к чертям собачьим. – Я на связи.
– Как твое имя? – спокойно спросил мужчина, и Томас расслышал тихие стоны на заднем плане. Сердце его тут же предательски сжалось, и он представил себе Ану на сцене в луже собственной крови.
– Том, – ответил переговорщик, поворачиваясь к зданию театра.
– Я Джен, – представился террорист, расхаживая у оркестровой ямы. Он бросил взгляд на тела расстрелянных музыкантов и, с безумной улыбкой на губах, поспешил спросить: – Ты один из родственников, не так ли?
– Да, – согласился Том, раскачиваясь на месте, стараясь сбросить напряжение хоть каким-то образом.
«Ты должен общаться с террористом в положительно окрашенных словах и предложениях. Никогда не говори: «никогда», «я не могу», «нет». Разговаривай постоянно. Понимаешь, когда люди говорят, оружие не стреляет».
Мужчина вспомнил слова психолога-консультанта и, прислушавшись к ним, решил попробовать сыграть свою роль, представить на мгновение, что находится на съемочной площадке очередного остросюжетного фильма.
«Ты должен вжиться в роль и освободить заложников, спасти любовь всей своей жизни».
– Моя девушка среди заложников, – добавил Том, выпуская в воздух клубы белоснежного пара.
– Как это трогательно и романтично, – протянул захватчик, на что Престон и Хопс лишь развели руками. Видимо, не все террористы расположены к диалогу, вот только ситуация с захватом заложников в театре отличалась от других странным и непоследовательным поведением членов банды. Они не выдвигали требований, убивали заложников без причины. Все это наталкивало на мысли о худшем из всех возможных вариантов – месть.
«Побольше говори о том, насколько ты веришь террористу, что постараешься помочь не только своим родственникам, но и ему, сможешь выслушать его. Всегда следует помнить, что в достижении договоренности заинтересованы, прежде всего, террористы, взявшие заложников».
– Если бы ты только знал, Томас, как я не хочу убивать твою девушку, – заговорил Джен после недолгой паузы, которую выдержал намеренно. – Но ведь я понятия не имею, как она выглядит. Возможно, кто-то из моих людей уже убил ее.
– Я верю тебе, – спокойно произнес Хиддлстон. – Я надеюсь на то, что ты не хочешь причинять боль другим людям, а всего лишь запутался в себе.
– Держи его! – шептала Томлисон, прислушиваясь к разговору через дополнительный наушник, подключенный к аппаратуре. – Не позволяй заговорить тебя и вывести на эмоции!
Том ответил на слова женщины одним резким кивком.
– Ты доверяешь убийце? – насмешливо уточнил Джен, притоптывая ногой о край сцены. – Ты думаешь, я не знаю, что у вас там происходит? Я знаком со службой безопасности.
– Я не…
Захватчик грубо перебил переговорщика.
– Я знаю, ты не из службы безопасности, – сообщил мужчина, размахивая пистолетом. – Они выполнили мое единственное требование в надежде, что разговор с тобой что-то исправит, но никто не догадался о том, с какой целью я решил привлечь к разговору непосредственно близкого человека одного из заложников.
– Почему же ты делаешь это, Джен? – тихо спросил Том, крепко сжимая телефон в руке. Он почувствовал, как паника внутри нарастает и становится неуправляемой. Многое зависит от него, столько жизней висит на волоске – всего один промах, и Томас никогда не избавится от чувства вины за гибель ни в чем не повинных заложников!
– А с какой целью ты сейчас говоришь со мной? – с насмешкой поинтересовался захватчик, почесывая затылок железным дулом пистолета. – Что они внушили тебе? Неужели хотят, чтобы я освободил несколько заложников, как это обычно бывает? Скольких из десяти сотен вы хотите видеть в живых?
– Я обещаю тебе, Джен. Я даю свое слово, если ты отпустишь невинных людей, никто не пострадает. Вы все останетесь живы, – Том повторил каждое слово за едва различимым шепотом агента Томлисон. – Поверь, мне незачем лгать.
– Так уж и нет причины? – террорист рассмеялся. – А как же твоя девушка, Томас? Ты не дорожишь ее жизнью?
Хиддлстон прикрыл глаза и потер пальцами переносицу. Он был готов бросить телефон, растоптать его, а потом направиться лично к этому театру и, несмотря на отсутствие какой-либо специальной подготовки, разбить лицо Дженсона о мраморные ступени, лишить его жизни! Благо, что все это осталось лишь на уровне безумных фантазий. Мужчина осознавал, что так капитану не поможет. Только переговоры спасут положение. Он так думал, наивно рассчитывал на спасение каждого заточенного в театре, но в действительности, Томас не знал и малой доли правды, которая скрывалась в воспаленном мозгу лидера банды. Никакие условия и поблажки не способны остановить Дженсона. Он пойдет до конца, воплотит в жизнь задуманное, как только соберет достаточное количество зрителей по всему миру. Мужчине необходимо устроить шоу, масштабное представление с неминуемым трагическим исходом не только для заложников, но и для самих захватчиков Метрополитен-опера.
***
«Моего мужа… – заговорила полноватая женщина, вытирая слезы платком, из последних сил сдерживая рыдания. – Моего милого Фреда вытащили из партера. Террористы выбрали по семь женщин и мужчин, которых собирались выпустить из театра. Супруг умолял взять меня с собой, но ему не позволили. – Женщина залилась слезами. – В глубине души я порадовалась, ведь он спасется, но никто из нас еще не знал, что за ужасный сюрприз готовит нам безжалостная судьба уже через несколько минут».
***
– Продолжай! – нашептывала агент Томлисон. – Не позволяй паузе затягиваться!
Несколько минут назад главарь банды пообещал освободить некоторых заложников, проявляя свою снисходительность перед теми, кто недостоин жизни. На протяжении сорока минут Томас вел напряженный разговор с главным террористом, подбирал верные слова, получал одобрение со стороны психолога-консультанта, но так и не подобрался к истине. Даже когда Дженсон пообещал освободить людей, Том не верил его словам. Мужчина чувствовал, что-то не так, но все вокруг, казалось, порадовались успешным переговорам. Тем временем как Хиддлстон недоумевал, по какой причине захватчик так легко согласился пойти навстречу сотрудникам правопорядка, Престон уже отдавал приказы своим подчиненным, которые должны были встретить заложников и проводить до карет скорой медицинской помощи.
– Ты смотришь, Томас? – спросил Джен, наблюдая за тем, как четырнадцать счастливчиков покидают зал театра. – Сейчас они уже появятся на крыльце.
– Я верю твоим словам, – ответил мужчина уже по привычке. Эта фраза звучала от него чуть ли не через каждое слово, вот только сам переговорщик сомневался в ее эффективности.
– Ты только послушай, у нас с тобой сплошное доверие, Томас! – радостно заявил Дженсон, скользя взглядом по перепуганным лицам в партере. – Должно быть, тебе интересно, нет ли твоей девушки среди спасенных мной грешных душ.
– Я вижу их, – спокойно сообщил переговорщик, когда в стеклянных дверях здания появились люди. – Ты выполнил свое обещание.
Том обвел взглядом каждого из заложников, но не обнаружил среди них девушку с огненно-рыжими волосами. Надежда на спасение разбилась в ту же секунду, и на сердце повис камень, состоящий из отчаяния и страха, боли и безмолвного ужаса. Она все еще там, в опасной близости от этого неуравновешенного ублюдка! Хиддлстон стиснул зубы, но все равно, несмотря на бушующие эмоции, не выдал своего отчаяния.
– А теперь, смотри внимательно, Томас, – попросил Джен, намеренно растягивая слова, произнося их нарочито медленно. – Тебе известно, что все мы ходим под Богом, но вот у нас иное представление об этом. Наш Бог допускает смерть во имя великой цели, а убийство лишь подкрепляет в душах братьев непоколебимую веру в то, что мир изменится к лучшему.
– Ты освободил их, – напомнил Том, поворачиваясь к капитану.
Престон внимательно слушал разговор через наушник, не отводя глаз от заложников, которые уже спустились по мраморным ступеням, и теперь направлялись к оцеплению.
– Нет, еще не освободил, – возразил Джен и, с улыбкой на губах, громко добавил: – Но теперь я подарю им искупление.
Всего несколько секунд в удушающей тишине, и с одного из балконов театра раздалась громкая стрельба. Пули вырывались одна за другой, и со свистом летели в сторону освобожденных заложников. Капитан Престон выронил наушник и громко закричал об атаке. Хопс и Моррис выхватили оружие и открыли огонь на поражение, но было уже слишком поздно. Четырнадцать человек, которые покинули театр, распластались на тротуаре, припорошенном снегом, как покрывалом. Кровавые пятна растекались во все стороны, заполняли собой практически всю дорожку от крыльца до небольшой площади, за которой и находилось оцепление. Том отшатнулся назад и опустил руки вдоль туловища. Взгляд его бегал по бездыханным телам, в то время как на площади повисла нагнетающая тишина.
«Я подарю им искупление, – навязчиво пульсировало в голове у Хиддлстона. – Убийство лишь подкрепляет в душах братьев непоколебимую веру в то, что мир изменится к лучшему».
Только в этот момент мужчина осознал истинные намерения банды «Дженсона». Они не стремились к переговорам, не выдвигали требований, а все по одной причине – массовое самоубийство. Наверняка у них есть взрывчатка, а все эти убийства, не что иное, как показательные выступления, своеобразная разминка перед финальным актом!
– Ана… – прошептал Том, шагая вперед.
– Стой! – воскликнула агент Томлисон, хватая мужчину за рукав его пальто и оттягивая в сторону. – Ты им ничем не поможешь!
– Оттащите тела! – наконец, заговорил Престон, нарушая затянувшееся молчание. – Живо! – Мужчина повернулся к фургону и начал что-то набивать на клавиатуре. – Скорее, черт возьми!
Пауза закончилась, и со стороны оцепления появились назойливые журналисты, в толпе поднялся гул, кто-то выкрикивал имена близких людей и пытался прорваться к ограждению, а другим не успевали оказывать медицинскую помощь. К полуночи все обессилели не только от нервного перенапряжения, но и от ужасных погодных условий, а стрельба на улице породила среди родственников настоящую панику.
– Утихомирьте их! – громко рявкнул Престон, обращаясь к полицейским из патруля. – Ну же, оттащите этих зевак подальше, пока шальная пуля не подстрелила кого-нибудь из них!
– Томас? – послышалось в трубке. Мужчина не услышал, однако, агент Томлисон все еще прижимала наушник к уху и прислушивалась к перемещениям террориста. Они сохраняли связь на протяжении всего этого времени, поэтому, когда захватчик подал голос, психиатр-консультант поспешила привести переговорщика в чувство.
– Том, – тихо позвала женщина, обхватывая его лицо руками. – Ты обязан продолжать!
– Я… – мужчина недоговорил. Он протер глаза пальцами и попытался собраться.
– Томас, тебе не понравилось мое маленькое шоу? – спросил террорист, расстроено выдыхая в трубку. – Неужели мне придется повторить сначала, чтобы привлечь внимание абсолютно всех зрителей, столпившихся у театра?
– Отвечай! – прошептала мисс Томлисон, насильно прижимая телефон к уху переговорщика. – Ты сможешь!
– Нет, – тихо ответил Том, прикрывая веки, – не нужно ничего повторять.
– Так вот ты где. Я уже подумал, что твоя девушка оказалась среди расстрелянных заложников, а ты упиваешься горем над ее окровавленным телом.
– Чего ты хочешь? – ледяным голосом спросил Хиддлстон, сжимая телефон с такой силой, что костяшки пальцев щелкнули, а затем побелели.
– Я уверен, что ты уже догадался об истинных мотивах, направляющих не только меня, но и всех братьев и сестер, которые решили отдать свои жизни во имя справедливости.
– Вы задумали массовое самоубийство, – ответил Том, чем привлек особое внимание агента Томлисон, но было уже поздно подбирать слова и пытаться следовать советам психолога-консультанта. Они столкнулись с нетипичным случаем терроризма. Настал момент, когда пора решаться и приступать к более серьезным мерам.
– И сейчас, через тебя, Томас, – продолжал Дженсон, с противным придыханием, – я планирую передать послание капитану полиции, Сэмюелю Престону. Я знаю, что он слышит нас сейчас. – Том бросил взгляд на мужчину с наушником у самого уха. – Я требую вас всех сложить оружие и наблюдать за фееричным финалом моей собственной постановки. Театр неминуемо взлетит на воздух, это лишь вопрос времени, но все здание под моим личным контролем: камеры видеонаблюдения, а также пульт охраны – я управляю положением. Хотите увеличить количество жертв среди мирных жителей? Я подарю вам такую возможность, когда помимо заложников погибнут и сотни их родственников. Мы заминировали несколько машин, и расставили их вокруг всего Линкольн-центра. – Том запустил пальцы в волосы, и потоптался на одном месте. – У вас есть выбор, капитан: вы можете отправить группу разминировать автомобили, или же рискнуть и штурмовать театр. Но учитывайте одну деталь – при малейшем намеке на штурм одна из наших сестер подорвет себя, а вместе с ней искупление получат не только десять сотен заложников, но и вы все, включая несколько кварталов вокруг Линкольн-центра. С этим мы разобрались?
– Да, – сухо ответил Томас. Он почувствовал, как тело его заколотила сильная дрожь, пальцы не слушались, он вот-вот мог выронить телефон.
– Встретимся на том свете, – произнес Дженсон и сбросил вызов.
И снова наступила недолгая пауза. Прежде чем предпринять какие-то действия, капитан Престон выхватил трубку из рук Томаса, бросил на пульт управления в фургоне, а затем уже попытался проанализировать ситуацию, которая, на первый взгляд, казалась безвыходной и слишком абсурдной.
– Мы должны действовать! – потребовал Моррис, перезаряжая оружие. – Вам все еще известны правила? Если в процессе переговоров похититель ранил или убил одного или нескольких заложников, есть все основания полагать, что он это продолжит. В этом случае нужно решаться на силовые действия!
– Только что Дженсон заявил о намерении совершить массовое самоубийство, Моррис! – громко сообщил Престон, поворачиваясь к мужчине. – Это ты понимаешь? Чтобы мы не предприняли, итог один – они подорвут здание.
– Я оповещу начальство! – воскликнула агент Томлисон, вытаскивая смартфон из кармана.
– Что значит, они все равно подорвут здание?! – вмешался Томас, в ужасе переводя взгляд с капитана в сторону психолога-консультанта. – Вы не можете выбирать! Нужно штурмовать театр!
– Он под контролем террористов, – прошептал Хопс. – Разве вы не слышали?
– Необходимо проверить все возможные выходы из здания! – настаивал Моррис, пряча пистолет за пояс джинсов. – Срочно открывайте план театра! Я уверен, что есть и другие пути, по которым спецназ сможет проникнуть в здание!
– Да поможет нам Бог… – пробормотала мисс Томлисон, с сочувствием сжимая пальцами плечо Томаса. – Держись.
Мужчина кивнул в ответ, но сохранил молчание. Язык его прилип к нёбу, тело все еще подрагивало от ужасного предчувствия. Нет, не может быть, только не так и не здесь Ана встретит свою смерть!
– Есть план! – воскликнул Моррис, привлекая внимание коллег. Мужчина удостоверился в том, что все внутренние каналы связи отключены, и только тогда открыл вкладку на компьютере и указал на монитор. – Вот, смотрите внимательно! Даже если все входы и выходы из здания перекрыты снаружи, существует нечто наподобие бомбоубежища под самим зданием! – Мужчина ткнул пальцем на схему, где виднелись ответвления на несколько метров глубже самого театра. – Это люк. Он связан потайным ходом с соседним зданием и располагается непосредственно под самой сценой! Все это было задумано с целью собрать всех гостей центра, в случае непредвиденных обстоятельств – взрыва, например, – Моррис воодушевленно рассказывал о будущей операции, зарождая в душе Томаса надежду на спасение любимой женщины. – Если мы пустим спецназ в соседнее здание, никто из банды «Дженсона» не узнает об этом.
– Ты думаешь, что им неизвестно об этом проходе? – уточнил капитан, заинтересованный в предоставленной информации.
– Доступ к схемам есть только у руководителей театра, а также у проектировщиков, однако, ни тех, ни других на момент захвата театра, внутри не оказалось.
– Эти люди заинтересованы в массовом самоубийстве, не думаю, что они знают о потайном ходе в убежище, – согласилась агент Томлисон. – Стоит попробовать.
Капитан Престон молча обвел свою команду задумчивым взглядом, и, наконец, вынес свой вердикт:
– Я согласен! Хопс, займись оповещением по защищенной линии, а ты, Моррис оповести саперов. Пусть они обойдут с собаками все кварталы в радиусе пяти миль вокруг Линкольн-центра и обезвредят заминированные автомобили. Члены банды «Дженсона» могут радоваться своей мнимой победе. Последнее слово будет за нами.
***
«После первого взрыва в партере, среди нас поднялась паника, – рассказала девочка-подросток, выжившая в результате открытого штурма театра Метрополитен-опера. – Люди в рясах и женщины в паранджах стали выборочно хватать людей из зала и расстреливать. Одна из террористок попыталась подорвать себя, но боец из отряда специального реагирования не позволил ей дотянуться до кнопки. Мужчина ударил женщину по голове, а потом обратился к нам с просьбой покидать здание через парадные двери как можно скорее!»
***
02:15AM
Семь часов пятнадцать минут с момента захвата
заложников в театре Метрополитен-опера.
Ана очнулась от резкого толчка и громкого, оглушающего звука, от которого зазвенело в ушах, и заболели барабанные перепонки. Голова не соображала, только разрывалась на части от нещадной боли, которая пульсировала в висках, будто сжимая в тиски, с каждой секундой все сильнее и сильнее. Девушка попыталась подняться, но ничего не вышло. Тело затекло, руки не слушались, ноги тоже, а воздуха катастрофически не хватало. Ана попыталась вздохнуть глубже, но тут же закашлялась и почувствовала под собой что-то мягкое. Кажется, она лежала на каком-то одеяле, или пледе, сразу и не разобраться. Вокруг были слышны крики, звуки стрельбы и громкие ругательства.
«Что же происходит?» – пронеслось в голове.
– Лежи, – раздался слабый шепот белокурой подруги.
– Кэндисс? – слабо протянула Ана, с трудом приоткрывая глаза и фокусируя взгляд на высоких сводах декорации, под которой они и находились. – Я не умерла?
– Нет, – прошептала подруга, и девушка увидела ее заплаканное лицо. – Мы живы, до сих пор.
– А Эдди? – воскликнула Ана, резко поднимаясь с пола, да так, что голова моментально закружилась, все расплылось перед глазами, а безумная боль чуть выше правого виска заставила вспомнить последние события, перед тем, как девушка потеряла сознания. – Как мы оказались под декорациями?
Анастейша прикоснулась пальцами к окровавленной ране на лбу и поморщилась от боли. Видимо, мужчина рассек не только бровь, но и область чуть выше. Бросая взгляд на перепачканные в крови пальцы, ощущая привкус железа во рту, девушка сглотнула и едва смогла подавить сильную дрожь, которая сотрясла тело, перед глазами снова помутнело, но всего лишь на мгновение. Ана понимала, что должна бороться ради сына. Лицо малыша стояло перед глазами и заставляло взять себя в руки, побороть оцепенение.
«Это всего лишь кровь…»
Вскоре приступ панической атаки миновал, и Анастейша смогла вздохнуть чуть глубже. Приоткрывая глаза, она обернулась и сразу же заметила Редмэйна. Мужчина лежал неподалеку, и, казалось, уже не дышал.
– Боже! – выпалила девушка и потянулась к мужчине. С трудом перебирая ногами, Ана склонилась над ним, потрепала за плечи, скользнула взглядом по окровавленным брюкам.
Очередной залп сотряс каменные стены здания, и девушка вздрогнула, оборачиваясь к сцене.
– Что это?! Что происходит? Как мы оказались под декорациями? – заговорила Ана, засыпая Кэндисс вопросами, а затем, снова повернулась к Эдди, тщетно стараясь привести его в чувство. – Он все еще дышит… – прошептала девушка. – Мы должны выбираться отсюда!
– Мы не можем, – тихо ответила Кэндисс, стирая слезы, омывающие щеки. – Тот террорист, который ударил тебя, он заставил меня затащить вас сюда и сказал, что мы ему еще пригодимся. – Девушка вздохнула. – Ты потеряла сознание, я подумала, его удар нанес тебе большую травму, ведь его кулак просто огромный и такой тяжелый… – она снова замолчала ненадолго. – Я могла только повиноваться, понимаешь!
– Да, я не виню тебя! – заверила Ана, приглядываясь и стараясь разглядеть, что же происходит на сцене или в партере, но ничего, кроме странных и хаотичных передвижений. Только голоса, очень много отчаянных криков…
– Террористы вели переговоры с сотрудниками правопорядка, – продолжала Кэндисс, коверкая слова и стараясь не разрыдаться вновь. – Кажется, они договорились выпустить четырнадцать заложников, но уже через несколько минут, как только люди оказались на крыльце, раздались громкие выстрелы. Они расстреляли их, Ана… – Кэндисс прикрыла рот рукой и громко всхлипнула. – Они продемонстрировали властям и полиции, что их не интересуют сделки и договоренности. Все, чего они хотят – это осуществить месть за смерть их братьев. Нас не выпустят живыми. Мы умрем здесь…
– Но что происходит сейчас? – спросила Анастейша, придерживая голову Эдди руками, а затем укладывая себе на колени. – Все эти крики... Мы можем попытаться выбраться?
– Одна из женщин в парандже сказала мне о том, что совсем скоро все мы погибнем ради великой цели. Так велел им Бог! – Кэндисс убрала волосы за уши и дрожащим голосом добавила: – Они все безумные фанатики, задумавшие массовый акт возмездия! Самоубийство вместе с сотнями ни в чем не повинных людей. У них есть взрывчатка. А мы с тобой… – Девушка облизала искусанные губы. – Мы просто оказались здесь по воле судеб. Этот спектакль должен был принести нам славу, любовь публики и признание, но в итоге мы найдем здесь свою смерть…
– Мы должны попытаться! – возразила Ана, в очередной раз, вздрагивая от громких выстрелов. – Иначе эта декорация развалится, и мы останемся похороненными заживо под обломками сцены!
– Как мы вытащим Эдди? – спросила Кэндисс, дрожа всем телом.
– Ты должна идти за помощью, – осознала Анастейша, сглатывая подступающие слезы. – Я останусь с ним, а ты попробуй выбраться, или отыскать кого-то, кто нам поможет!
– Наверное, я уже смирилась со смертью… – прошептала Кэндисс, обнимая руками колени. – Все эти крики и взрывы…
– Это штурм театра, – догадалась Ана, снова бросая взгляд на сцену через узкие щели в деревянной декорации. – У нас есть шанс!
– Я не смогу сдвинуться с места…
– Сможешь! – настаивала девушка. – Давай вместе попробуем оттащить Эдди ближе к сцене, а потом позвать на помощь. Не думаю, что кто-то из террористов охраняет нас!
– Но как же взрывы…
– Если театр подорвут, мы в любом случае погибнем! – напомнила Ана, осторожно приподнимая Эдди за плечи, и кивая подруге, чтобы она схватила его за ноги. – Ну же! Ничего не изменится, если мы даже не попытаемся! – Девушка поборола приступ паники и поднялась на ноги. – Вспомни о дочери и супруге! – попросила она, крепко обхватывая тело Эдди руками. – Они ждут тебя домой, милая!
Внезапно Кэндисс изменилась в лице: зрачки ее расширились, а губы приоткрылись.
– Да… – подруга закивала и бросилась на помощь. – Ты права.
– Все получится, мы попробуем!
Девушки переглянулись и медленно засеменили к сцене, с трудом отнимая тяжелое тело Редмэйна от пола. Из последних сил, они тащили его к выходу, то и дело вздрагивали от шума, стрельбы и криков. Все происходящее казалось сном, будто Ана не до конца проснулась и еще одной ногой находилась в глубинах собственного воображения. Стены подрагивали, хрупкая конструкция вибрировала, откуда-то сверху падали деревянные балки. Внезапно кто-то громко закричал, чтобы все двигались в сторону главного входа. Видимо, партер уже освободили.
– Скорее! – просила Ана, стиснув зубы и оттаскивая Эдди все ближе к центру сцены. – Еще чуть-чуть!
***
«В партере стояла паника. Многие спрыгивали с балкона, а кто-то из ложи. Мы все бежали к выходу из зала, некоторые люди падали, но никто не останавливался, чтобы помочь! – всхлипывала молодая женщина, прижимаясь к груди мужа, с которым провела более семи часов в заложниках у банды «Дженсона». – Я никогда и предположить не могла, что нечто подобное может произойти в центре Нью-Йорка, но потом вспомнила одиннадцатое сентября… – Девушка расплакалась. – Люди никогда не поймут, каково это – быть на волоске от смерти. Я никогда не забуду бешеные глаза женщины с ящиком на груди, начиненным взрывчаткой. Она уже была готова подорвать здание… Огромное спасибо одному военному из спецназа. Он ударил террористку по голове и спас нас всех! Мы никогда не сможем выразить вам достойной благодарности!»
