Текст книги "Ловушка для Проныры (СИ)"

Автор книги: ITN-997

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

========== Глава 1. ==========

POV Лукас.

« Наконец-то, я вернулся домой », – облегчённо вздохнул я, когда мой личный самолёт приземлился в московском аэропорту. Две недели вынужденного отпуска под опекой матушки, тёток и кузин, это сущий кошмар. Нет, я всех их безумно люблю и уважаю, но когда тебя всё время пытаются накормить, выгулять, а в придачу ещё и познакомить с потенциальными невестами, это уже не отдых. Я спасался только у дяди Андреаса в офисе, прикрываясь тем, что пока нахожусь на Закинфе, необходимо разобраться с множеством дел. Искренне убеждал любимых женщин, что вести семейный бизнес на две страны это очень сложно и утомительно. Наши дамы ненадолго отступали, а дядя Андреас посмеивался в роскошные усы, и увозил своего любимого племянника, то есть меня, с собой. С центральным московским офисом поддерживал связь постоянно, благо заместителей в своё время подобрал с умом. Я привык держать руку на пульсе, будучи всегда в курсе любых, даже небольших сделок и контрактов. А тут пришлось улететь на две недели, но Кот Баюн, он же старый друг и начальник службы безопасности моего холдинга Константин Баюндаров, в ответ на мои возражения пригрозил, что свяжет меня и засунет в какой-нибудь бункер. Так что отдых в кругу семьи стал меньшим из зол.

Хотя, если позволить себе честно признаться, то я был рад оказаться на Закинфе, этой чудесной южной жемчужине Греции. Ещё восемнадцатилетним парнем, когда впервые прилетел сюда, этот остров покорил меня. Это была родина отца, погибшего ещё до моего рождения. Мама назвала меня Лукасом, потому что это имя выбрал он, а фамилия мне досталась её, ведь они не успели сыграть свадьбу. Короткий роман двадцатилетней студентки-переводчицы и молодого грека был страстным, но, к сожалению, коротким. Тем не менее, он связал две семьи навсегда. Я с детства знал историю своих родителей. Антонис Вардакис, старший сын и представитель одной из самых богатых и влиятельных семей Закинфа, прилетел в Москву по делам бизнеса. Красавица Елена Домбровская покорила его не только внешностью, но ещё своим умом и профессионализмом. Она не только великолепно переводила, но и знакомила обаятельного грека с нетуристическими красотами столицы. Их роман был красивым, как в романтических книгах: внимание, нежность, цветы, подарки. Единственным препятствием к браку было желание Антониса получить благословение отца. Именно за ним, оставив в Москве беременную невесту, и полетел он на родину. Старик-отец был в гневе, когда сын рассказал ему о Елене и будущем ребёнке, ведь он давно уже присмотрел наследнику подходящую невесту-гречанку, дочь одного из своих старых друзей, из такой же состоятельной семьи. Отец и сын сильно поссорились тогда. Антонис, чтобы остыть и не наделать глупостей, а затем вновь попытаться поговорить с отцом, вышел в море с друзьями. И больше не вернулся. Так бывает. Елена узнала о гибели любимого спустя полгода. Она думала, что он бросил нас. Плакала, переживала, но сама позвонить не захотела. Может, это была излишняя гордыня, возможно, пресловутое женское упрямство, или просто страх, что опасения могут оказаться верны и её банально разлюбили. В двадцать лет человек совершает много глупостей, это я знаю по себе. Через месяц после моего появления на свет, на пороге её квартиры появился Андреас Вардакис, младший из братьев. Появился, и больше не ушёл из нашей жизни. Он рассказал моей матери о трагедии, постигшей их всех, об упрямстве отца, который долго ничего не рассказывал семье о том, кого Антонис оставил в далёкой Москве. Ещё Андреас поведал о том, как слёзно его мать попросила присмотреть за несостоявшейся невесткой и внуком. Позаботиться о них, пока гнев отца не пройдёт. Слёзы смыли обиду, растопили лёд, сковавший сердце. Так я получил лучшего на свете дядю, который впоследствии, через долгие восемнадцать лет, стал ещё и моим отчимом. Когда мне исполнилось три года, Андреас женился на гречанке, как того хотел его отец. У него родилась дочь, а затем, во время вторых родов, умерла жена. Моя мама, которая давно жила в его сердце, также попыталась устроить своё счастье, но неудачно. Они много лет, до самой смерти упрямого главы рода Вардакис, скрывали свои отношения. Я же до последнего надеялся, что дед захочет меня увидеть, познакомиться, но этого так и не случилось. Андреас был связующим звеном между греческой частью моей семьи и русской. Мамины родители с радостью приняли моего греческого дядю, и полюбили. Андреас и мама решили пожениться в Греции, на родном острове жениха, в кругу его большой семьи. Вот именно тогда я впервые и попал на Закинф. Здесь оказалось много кузин и тётушек, и одна замечательная греческая бабушка. Молодёжь семьи Вардакис за несколько сумасшедших дней протащила меня из одного конца острова в другой, показывая достопримечательности. Помню, ещё удивился тогда, как на таком маленьком острове, всего-то почти 408 кв. км, может быть столько уникальных и интересных мест: венецианская крепость, башня и церкви, построенные также венецианцами ещё в XI-XIV в.в., микенские захоронения, часовня Св. Дионисия на горе и многое другое. Но моё сердце навсегда покорили голубые гроты. Это сказочное место стало одним из любимых. В каждый свой последующий приезд я обязательно бывал там. Даже придумал для себя примету: заплывая туда, закрывал глаза и загадывал желание, и оно почему-то всегда сбывалось. И в этот раз, сбежав из-под бдительной опеки, вдоволь налюбовался на красоты и снова загадал желание. Самое заветное: найти человека, который достал меня уже до самых печёнок за последние три года. Найти и… Нет, убивать я его не хотел, но вот обезвредить был бы не прочь. Наверное, как бы странно это не звучало при нынешних обстоятельствах, это было моей главной мечтой. Меня, одного из самых молодых да резвых, удачливых и успешных бизнесменов России, достал папарацци. И что примечательно, достал даже не журналюга, который писал обо мне весьма колкие, но забавные комментарии, а именно тот фотограф, который делал снимки. Я даже дал ему кличку Проныра, ибо этот субъект мог пролезть везде и всюду. Никогда не любил выносить свою личную жизнь на всеобщее рассмотрение, но, к моему глубокому сожалению, род деятельности обязывал появляться на светских и деловых встречах, приёмах, раутах и т.д. и т.п. Рядом с собой я всегда предпочитал видеть не только красивых, но хотя бы слегка умных девиц. Только таких молодых женщин и выводил в свет, остальные же подруги оставались в тени. До той поры, пока в моей жизни не появился этот фотограф.

Кстати, об обстоятельствах. Они были невесёлыми. Мне исполнилось в этом году тридцать два года от роду, десять из них я вертелся в бизнесе. С помощью Андреаса открыл своё первое дело, ещё доучиваясь в университете. Свежие идеи, рискованные, но продуманные решения, плюс к этому мудрая поддержка и добрые советы дяди помогли мне в итоге встать твёрдо на ноги, заняв свою нишу в большом бизнесе. На данный момент мой холдинг входит в двадцатку самых крупных компаний России. За всё время моей стремительной карьеры, не было совершено каких-либо крупных наездов, или рейдерских захватов моей собственности. С мелкими неприятностями прекрасно справлялась служба безопасности и юридический отдел холдинга. И вот, пожалуйста, получите и распишитесь. Две недели назад на меня было совершено покушение. Это было дико и страшно. В тот день, ближе к вечеру, у меня было свидание со своей очередной девушкой у неё дома. Когда я уже подходил к своей машине, двое парней в глухих шлемах и на мотоцикле попытались расстрелять меня почти в упор. Если бы не анонимный звонок с предупреждением, и не профессионализм Баюндарова, Лукас Домбровский был бы мёртв. Это как раз и была та причина, почему меня спешно сплавили в Грецию.

Кот Баюн поджидал меня у трапа. По крепкому тисканью и громкому сопению я заподозрил, что у моего начальника безопасности проблемы. Видимо, заказчика, как и второго киллера, ему найти не удалось. И если догадка верна, то дела конкретно плохи. Когда мы сели в машину, я дал указание водителю ехать ко мне домой. Офис проживёт без меня ещё один день, а вот другу нужна моральная поддержка.

– Ничего не нарыл? – Кот Баюн ещё больше нахмурился.

– Нет. Не нарыл, хоть и перекопал всю Москву. Киллер залёг на дно. Из твоих конкурентов и коллег никто подозрительной активности за две недели не проявил.

– Тогда зачем я торчал две недели на Закинфе.

– Бережёного Бог бережёт.

– Совсем ничего?

– Ну-у-у, – протянул, вдруг ехидно ухмыльнувшись, этот двухметровый русоволосый детинка. – На следующий день после твоего отлёта я получил пакет. Через курьера, который после проверки оказался липовым.

– Как интересно, – произнёс я, удобнее устраиваясь на сиденье.

– Угу, – многозначительно покивал Кот Баюн. – В пакете была целая пачка фотографий. Момент покушения во всех подробностях, и ещё хроника нескольких дней до этого. На снимках запечатлён ты, застреленный нами стрелок, и, скорее всего, второй мотоциклист-киллер, которому удалось скрыться. Причём парни попали в кадр явно не случайно. Наблюдатель зафиксировал их за несколько дней до покушения, и, видимо заинтересовавшись, снимал так же, как и тебя.

– Пробить по базам не смогли?

– Нет. Или ни разу нигде не засветился, или так зашифрован, что даже мне с моими связями не достать. Но я думаю, что скорее первое, чем второе. Талантливых сейчас самоучек много. Мои ребята продолжают рыть, может , чего интересного ещё нароют. Личико-то у нас есть.

– А пока?

– Будешь, как кинозвезда, ходить с четырьмя бодигардами, – я даже поморщился, представив картинку.

– А может не надо? – голос прозвучал жалобно, но моего друга этим не пробьёшь.

– Надо, – рявкнул друг так, что водитель подпрыгнул на своём сиденье.

– Цыц! Не шуми, так ты мне шофера заикой сделаешь. Котик, я привык быть свободным в своих передвижениях, а теперь что, даже к бабе с эскортом буду ездить?

– Будешь, Лукас. Думаешь, добренький наблюдатель всегда будет звонить и предупреждать, что плохие мальчики решили тебя пришить? Нам просто повезло тогда.

– Как там Стас? – спросил я. Во время покушения ранили одного из ребят Баюндарова.

– Из больницы выписали, и я его в отпуск отправил.

– Молодец. Но это же такой геморрой, ходить с охраной.

– А ты, дружище, подумай о том, насколько трудно станет твоему папарацци к тебе подобраться. Жизнь без прицела фотокамеры.

– А вот эта мысль мне нравится. Очень. Как же Проныра меня достал за эти три года. Жил спокойно, не светился лишний раз, а тут… Он мне, между прочим, свадьбу сорвал! Я кольцо купил, предложение собрался сделать, а тут он нарисовался со своими фото.

– Можно подумать, что ты серьёзно собирался жениться на Марго. Со скуки помер бы с нею через год, Лукас. У тебя помутнение рассудка было, не иначе.

– Я с ней два года встречался и не помер.

– Гулял втихую налево и направо все два года. Престижу у неё полно, а пресности ещё больше.

– Котик, я себе жену искал, а не подругу на ночь для развлечений. Для этого другие девочки есть.

– И не только девочки!

– Цыц, кому говорю. Это наша с тобой тайна. Мне только славы бисексуала не хватает, слава кобеля у меня уже есть.

– Плейбоя, – улыбаясь, поправил меня друг.

– Моя мама, когда прочла парочку заметок обо мне в «Наутилусе», украшенных фотографиями Проныры, спросила: « Сынок, а когда ты таким кобелём стал?» – плечи у Кота Баюна подозрительно затряслись. – Хватит ржать со своего непосредственного начальника. Лучше обрадуй, что хоть по поводу папарацци есть новости.

– Новостей нет, – перестав смеяться, ответил Баюндаров, откидываясь на спинку сиденья. – Но… Есть одно предположение, даже два и один шанс.

– Я тебя внимательно слушаю. Обрадуй меня хотя бы чем-нибудь.

– Итак, моё предположение состоит в том, что снимки с места покушения мне прислал Проныра. И… я думаю, что звонок так же был от него, – я удивлённо посмотрел на Баюндарова.

– С чего бы ему это делать? Звонок… Ты голос узнать сможешь при случае? – утвердительный кивок в ответ. Память на голоса и лица у Кота Баюна профессиональная. – А по поводу снимков… Мне кажется, он продал бы эти фото в «Наутилус» своей хозяйке, а не бесплатно тебе прислал. Или всё же продал?

– Бесплатно прислал. Мне моя чуйка просто шепчет, что без Проныры здесь не обошлось. Почему? Я не знаю. Но то, что это он, просто уверен. За тобой толпа папарацци катается по городу? Нет. Периодически катаются и пытаются что-то узнать и другие папарацци, но такой прилипчивый и удачливый есть только один. Снимки сделаны явно с использованием очень высококачественной оптики, а не на телефон случайным прохожим. К тому же достать мой телефон не так уж легко. А у Проныры, наверняка, есть все наши координаты. Так сказать, профессия обязывает.

– Может, ты и прав. Моя смерть для него менее выгодна, чем постоянное влезание в мою личную жизнь. А что по «Наутилусу»?

– Держится на плаву благодаря твоему Проныре и «Лисьей десятке». Больше там теперь читать нечего. Анжелика бездарный руководитель, даже деньги отца не помогут этому журналу стать хорошим изданием. Когда-то оно было вполне приличным, но Анжелика сделала его обычным желтым изданием.

– А мне нравятся комментарии Лиса по поводу воротил бизнеса и звездочек разного пошиба. Если бы только по мне он не проходился почти каждый месяц. Но у Анжелики пунктик по поводу меня, и спуску своим шавкам она не даст, – сказал я, вспоминая Анжелику Агралову, ещё одну мою головную боль.

– У неё не пунктик по поводу тебя, а пунктище. Журнальчик из-за тебя был куплен её папашей. Чтобы любимая доча могла совершить, и не один раз, свою мстю. Вот не надо было отказывать девушке в таком невинном желании. Она всего лишь замуж хотела.

– Мне с ней одной ночи хватило, чтобы драпать дальше, чем видеть. Издеваешься?

– Угу! – радостно закивал мой большой друг. Ему весело, а я тем отказом нажил себе врага в лице упрямой и тупой стервы.

– Так что по поводу журнала?

– Можешь меня поздравить, Лукас. Я таки внедрил своего человека в штат журнала. Правда, только охранником.

– А если, по твоим же словам, Проныра может знать всех твоих парней? Вдруг узнает его?

– Не узнает. Парень не засвеченный, в штате его ещё нет. Сын моего старого друга. Я потом, после выполнения задания, возьму его на работу.

– Перестраховался? Молодец.

Машина заехала в мой двор. Я здесь, на Арбате, вырос. После смерти деда и бабушки менять место жительства на новомодную новостройку желания не появилось. Люблю я этот двор, этот старый дом, старых соседей. При наличии средств комфорт можно устроить везде. Четыре здоровых парня выбрались из машины сопровождения и окружили нас. Я тяжко вздохнул. Мы с Котом вылезли из машины, подхватили мои вещи и не спеша пошли к подъезду. На один короткий миг мне показалось, что за мной следят. Я остановился, оглянулся вокруг и… Никого не заметил.

Уже ближе к вечеру, приняв основательно на грудь, меня посетила мысль, очень даже важная такая. И я задал вопрос своему старому другу.

– Котик, ты как думаешь, Проныра мужик или баба?

– Мне всё равно, – промычал друг, открыв один карий глаз.

– А я думаю, что мужик, молодой и наглый.

– Молодые и наглые у нас и девки сейчас. Тем более в штате журнала аж два фотографа: молодая симпатичная девчонка, и парень на полставки.

– Мой Проныра вряд ли официально там приписан. Такие вольные птицы летают без директоров. Вот поймаю птичку, и все перья повыдираю.

– А если девка?

– Тогда оттрахаю, – ухмыльнулся я.

– А если парень?

– Пофигу, – невозмутимо ответил я, вырубаясь.

========== Глава 2. ==========

POV Ян.

Утро было прекрасным, ибо я проснулся в хорошем настроении. Сегодня просто обязано случиться что-нибудь хорошее. Принял контрастный душ, позавтракал и присел на подоконник покурить. Обычно я выкуривал одну сигарету утром, и одну вечером. Совсем избавиться от дурной привычки никак не получалось, так что две сигареты в день – это компромисс с самим собой. Во двор въехали знакомые до боли машины. Моё сердце встрепенулось.

– Привет пропажа, – произнёс я вслух, глядя как из первой машины появился высокий стройный брюнет. Моя радость была не такой уж долгой, ибо за ним следом выбрался двухметровый блондинистый громила, заставив меня слегка поморщиться. Не то, чтобы я не любил, или не уважал господина начальника безопасности Константина Баюндарова, но, скажем так, слегка опасался. Он давно уже рыл землю носом, пытаясь раскопать некие точные данные на одного неуловимого папарацци, то есть на меня любимого. Я ухмыльнулся. Представляю выражение его лица, когда он, надеюсь очень не скоро, узнает, что я уже два года снимаю квартиру в том же доме, где живёт его подопечный. Самое смешное, что я ведь не стремился поселиться поблизости, просто так случайно получилось. Один мой знакомый уехал на несколько лет за границу, а квартиру предложил мне. Когда я узнал адрес, то моему удивлению не было предела. Дуракам везёт. Правдива поговорка, что лучше всего прятаться под фонарём. Я сделал очередную затяжку, и с сожалением проводил взглядом Лукаса Домбровского в сопровождении его большого друга и четырёх шкафов с антресольками. Хорошие мальчики: большие, мускулистые и опасные. Хотя этого следовало ожидать. Кот Баюн свою работу знает. После неудавшегося покушения он усилил охрану, приставив личных телохранителей к Лукасу, осложнив тем самым мне жизнь. Подобраться к Домбровскому станет сложнее, зато интереснее. Мне безумно нравилось дёргать этого тигра за усы. Я не прочь был бы подёргать и за хвост, но кто же мне даст? Лукас Домбровский слыл стопроцентным натуралом, и даже я за три года слежки за ним не нашёл ничего, кроме сменяющихся ежемесячно его подружек. Те, что не хотели лишний раз светиться в желтой прессе, а мой родной «Наутилус» иначе не назовёшь, расставались с Лукасом по обоюдному желанию, а тех, кто хотел попиариться за счёт Домбровского прогонял он сам. Разве что мой интерес вызывали его секретари, коих за несколько лет сменилось уже четверо, и один из них точно был геем. Я познакомился с этим парнем, и попытался выпытать информацию о бывшем шефе, но был деликатно и далеко послан. Домбровский, в отличие от многих, брал на должность секретаря именно парней, молодых, с хорошим образованием, но без большого опыта работы. Обучал, а после увольнения помогал устроиться в другое место. Это было очень великодушно, но как по мне, немного подозрительно. Лукас редко бывал в клубах, а уж в посещении гей-клубов, вообще, никогда замечен не был, хотя среди его знакомых есть владелец одного элитного заведения лазурного цвета. Мне с трудом удалось достать постоянный пропуск туда. На всякий случай приобрёл. Я гей, но как-то не очень люблю посещать такие заведения. Как сказала моя подруга Аня, мне для секса необходима искра. Ну, да. Так и есть. Механический секс для удовлетворения потребностей мне скучен. Я люблю любить и заниматься любовью. Да, тавтология, но она выражает мою суть. Вот только с самим чувством у меня просто беда. С некоторых пор я боюсь любить. Однажды меня предали, и продали. Когда на меня свалились проблемы, последствия которых приходится разгребать до сих пор, парень, которого я любил, слил личную информацию обо мне людям, желавшим причинить мне вред, и свалил. А позже я узнал, что он ещё и деньги за это взял. Та история хорошенько попортила мне кровь. Мне не только не удалось устроиться по специальности, но и отношения с семьёй были испорчены напрочь. Возвращаться в маленький родной городок больше не было смысла. Там одна небольшая газетка, и полно местных фотографов, снимающих в основном свадьбы да юбилеи. К тому же, там меня больше не ждали, и не желали видеть. Да, я отомстил, но проблемы это не решило. Я по-прежнему был в чёрном списке всех агентств по найму, и всех крупных изданий от газет до журналов. В своё время устный приказ был спущен с верхов, и хотя тот, кто его отдал, уже два года как покоился в могиле, для меня ничего не изменилось. Трудоустроиться по прямой специальности я не могу, даже в своём журнале я числюсь лишь обычным фотографом на полставки. Анжелика, конечно, дура ещё та, но возможность сэкономить она не упустит. Жадна барышня, хоть у папы денег куры не клюют. И хорошо, что о моих подработках она ничего не знает. Наивно думает, что на меня у неё эксклюзив. Я всё-таки печатаюсь, но… Приходится соглашаться на работу внештатника и продавать свои статьи, написанные под псевдо, соответственно более дёшево, чем если бы я был официальным сотрудником. А ведь я профессиональный журналист, даже красный диплом пылится в шкафу, печататься начал ещё на третьем курсе, и весьма удачно. Фотография моё хобби, неожиданно ставшее основной профессией и источником дохода. Никогда не думал, что стану папарацци, но жизнь изменила приоритеты, направив мои таланты не туда, куда мне хотелось и мечталось. А с другой стороны, была бы в другой ситуации у меня возможность стать тенью Лукаса Домбровского? Скорее всего, нет. Возможно, для меня он остался бы обычным дельцом, хоть и очень удачливым. Одним из многих. Но, следуя за ним по пятам, я слишком приблизился, как мотылёк к яркому огню. Я видел его разным: счастливым и печальным, слегка влюблённым и разочарованным, хмурым и злым, яростным и страстным. И очень часто, как минимум один раз в месяц, причиной его плохого настроения был я сам. И не все из сделанных мной фотографий я передавал в журнал. У меня есть личная коллекция, которую не покажу никому. Возможно, когда-нибудь подарю её Лукасу. Мне хотелось быть к нему ещё ближе, чем сейчас, но боюсь, мои желания не совпадают с его стремлениями. Господин Домбровский, скорее всего, хочет дать крепко мне по шее, и, вероятно, совершенно не гипотетически. И именно поэтому Баюндаров так усердно ищет человека, который не даёт его шефу жить спокойно и трахать девочек, и некоторых замужних дам. Мне просто дико везёт, и ещё я очень осторожен.

Докурив сигарету, смял окурок в пепельнице, и пошёл в спальню. Там меня встретили десятки лиц Лукаса, украшавшие стену напротив кровати. Классические черты лица с прямым носом, гордым упрямым подбородком, с ровными густыми бровями над ярко-голубыми пронзительными глазами, и манящими к себе губами. Мне всегда нравилась искра лукавства, зажигавшаяся иногда в его глазах. Такие же глаза у Елены Домбровской-Вардакис. В Лукасе выгодно сочетались яркая красота отца-грека и славянская нежность его матери. Я – псих? Скорее, эстет. Люблю красивые интересные лица. Придёт время, и я сниму эти фото, упакую в коробку и отошлю ему. Тому, кто зацепил в моём сердце давно спрятанные страхи. Тому, в кого мне хотелось бы влюбиться. Хотя Аня убеждена, что я давно уже втюрился. Лелею надежду, что подруга ошибается и это только увлечение, лишь азарт охоты. Я не хочу вновь обжечься. Я теперь очень осторожный зверь. Я сам отныне охотник, а не наивная жертва. Я научился кусаться и защищаться. Жизнь научила. Зазвонил мой телефон, настойчиво. Кому неймётся? Аня.

– Привет боевым подругам! Чего трезвонишь?

– Привет ночным хищникам, – прозвучал чуть хриплый низкий голос. – Хочу пригласить тебя пообедать. У меня урок отменили, так что жду тебя в нашем кафе. Отказ не принимается. Ты уже две недели хандришь.

– Хандра отменяется, – бодро ответил я.

– Неужели предмет твоих мечтаний вернулся из дальних странствий?– засмеялась Аня.

– Да.

– Тогда тем более дуй ко мне. Всё. Жду.

И сразу же послышались гудки. Вот так всегда. Учительница биологии и тренер по рукопашному бою в одном лице. Я быстро переоделся, подхватил ключи от машины, и понесся на встречу, ибо Аня ждать не любила. А если опоздаю, оторвёт мне уши при встрече. Грозная она у меня подруга.

Когда я вошёл в уютное кафе, неподалёку от гимназии, где работала Аня, сразу же нашёл её взглядом, и улыбнулся. Внешность моей подруги так обманчива. Наше с ней знакомство было фееричным. Ко мне пристала вечером компания гопников, их было трое, а я один. Опыт драк у меня присутствовал, к тому же со мной была сумка с набором редкой и, соответственно, дорогой аппаратуры, понятно, что отдавать её гопникам совершенно не хотелось. Минут пять мы с ними препирались, а потом в ход пошли кулаки. К счастью, на помощь мне пришёл невысокий, но крепкий мужчина лет тридцати. Короткие и чуть волнистые чёрные волосы, тёмно-карие глаза с азартным прищуром, хорошо подкачанное тело и сумасшедшая скорость движений профессионального бойца. Я успел вырубить одного парнишу, а этот помощник уже уложил двоих. Отряхнув одежду, я подобрал отставленную в сторону сумку и протянул руку.

– Ян. Спасибо за помощь, – руку мне пожали крепко, а вот ответ ввёл меня в конкретный ступор.

– Да не за что. Гопоту не люблю. Анна, – и в глазах напротив заискрился смех, видимо, я был сильно похож на идиота, стоя с раскрытым ртом.

Эта памятная встреча состоялась три года назад, когда я только начинал свою карьеру папарацци. После нашей драки, Аня привела меня в это кафе, в котором мы просидели до самого закрытия. Я долго не мог поверить, что сидящий напротив меня человек, не мужчина, а обаятельная тридцатилетняя женщина. Она была совершенно на неё не похожа, как и сейчас, а вот на мужчину, и весьма симпатичного, очень. С момента нашего знакомства, именно благодаря Ане, я сильно изменился. Теперь, если находился в городе, а не мотался за своими целями по миру, то каждую пятницу приходил в небольшой спортзал, где моя подруга тренировала команду ребят-подростков. Она мастер спорта по рукопашному бою. И меня в приказном порядке затащила к себе. При моей работе дать профессионально в морду – дело полезное, а уметь быстро бегать – ещё полезнее. Спортом раньше я занимался просто для удовольствия, если можно назвать спортом паркур и скалолазание. Для меня это было простым хобби, как пение, танцы, КВН. Да и этим занимался, когда был весёлым беззаботным студентом. Пока моя упорядоченная жизнь не полетела коту под хвост.

Сегодня на Анне Владимировне Гнедыш была надета голубая облегающая блузка, её любимые тёмно-синие ровные брюки и чёрная жилетка. Заглядывать под стол, чтобы убедиться, что шпилек на ногах нет, даже утруждаться не надо. Наверняка только удобные туфли на низком каблуке. На волевом лице минимум косметики, но даже это вызывает осуждение у некоторых посетителей. Её очень часто принимают за мужчину, но Аня очень спокойно к этому относится. Привыкла с годами. Платья она почти не носит, да и красится только на работу. Вот кому плевать на её внешность, так это детям. Они любят своего преподавателя биологии. А ребята в секции просто обожают своего тренера, как и я. Аня посмотрела на циферблат наручных часов, и покачала головой.

– Ты опоздал.

– Прости, подруга. Я спешил, как мог.

– Прощаю. Заказ я сделала, скоро принесут. Как ты?

– Теперь отлично. Лукас вернулся, работу в следующем месяце сделаю, Анжелика орать не будет. Ляпота.

– Если бы ты отдал ей снимки с покушения, эта стервь визжала бы от радости.

– Обойдётся. Ты же знаешь, я отослал их более нужному адресату.

– Знаю, и одобряю. Надеюсь, они им помогли.

– Я тоже, Аня. Я тоже.

– Опять будешь следить за объектом своей страсти? – улыбнулась Аня. У меня от неё секретов не было. Я только покивал головой. – Может, рискнёшь и познакомишься с ним ближе? В одном доме живёте, как-нибудь по-соседски пересечёшься с ним.

– Он почти всех старожилов там знает, новенького просечёт сразу, а Кот Баюн информацию начнёт проверять, кто такой и откуда взялся. Как бы это знакомство мне боком потом не вылезло. Буду лучше издалека на него поглядывать, вздыхать и облизываться.

Аня только фыркнула мне в ответ. Тут как раз принесли заказанный обед, и мы сменили тему. Обсудили планы на предстоящее лето, пожаловались друг другу на начальников, Аня рассказала пару новых проделок своих подопечных, я поделился своими наблюдениями за жизнью звёздного населения столицы. Пообщались, как обычно весело и познавательно. Потом проводил Аню на работу, и поехал по своим делам. Вернулся часам к четырём. Машина Домбровского, как и машина охраны, так и стояли во дворе. Видимо, Лукас сегодня забил на работу. Я завалился на диван, и сам не заметил, как уснул. Разбудил меня орущий матом телефон. Такая нецензурщина стояла у меня только на одного человека. Моя драгоценная начальница, чтоб ей прожить долго и не болеть. Нехотя нажал ответить, и сразу же отодвинул телефон подальше от себя. Переждав бурю, снова приложил телефон к уху.

– Анжелика, не ори. Вернулся твой ненаглядный Домбровский в Москву. Завтра же начинаю с ним работать. Мы оба знаем его аппетиты, наверняка скоро подцепит новую красотку, и будет у тебя горячий материал.

– ..!

– Не стоит нервничать, Анжелика, а то морщины появятся. Я не хамлю, а забочусь о своём работодателе. Всё привезу, как всегда. Между прочим, кроме Домбровского у меня есть ещё, чем тебя порадовать. Материал для «Лисьей десятки» уже собран. Осталось только накопать что-нибудь новенькое на твою любимую жертву.

– ..!

– Не стоит мне напоминать. Я знаю, что ты единственная, кто взял меня на работу. Спасибо огромное, век буду благодарен, – я отключился, и бросил телефон на диван. Как же она меня достала! Мозгов нет, только орать и требовать горазда. «Наутилус» до неё был вполне приличным изданием, мне нравилось его почитывать иногда. Были интересные очерки о путешествиях, о необычных людях. Владелец сменил руководство, весьма неудачно кстати, и журнал начал терять своих подписчиков. Тут то и нарисовался отец Анжелики, и перекупил журнал вместе с издательством для дочери. А уж она превратила его в обычное, среднего качества, жёлтое издание. Хорошие журналисты нашли себе другое место работы. Остались середнячки и новички, да несколько упрямых, надеющихся на лучшее старожилов, таких, как выпускающий редактор Михаил Николаевич, журналисты Паша и Катя, художник Валик Нефёдов, и кадровичка Зинаида Петровна. Они были единственными, кроме Анжелики, с кем я время от времени, и сугубо по работе, пересекался в офисе журнала. Оберегая свою шкурку, и не только от Домбровского, я там редко появлялся. Хотя эти люди мне очень нравились, но из-за того, что мне приходилось тихариться, наши отношения крепкой дружбой назвать было трудно. В редакции я предпочитал появляться после окончания рабочего дня, а то и поздно ночью, когда у меня был полностью готов материал. Анжелика постаралась, чтобы все охранники были в курсе моих появлений и не вызывали полицию, и сама дала мне ключи от своего кабинета. Код от сейфа она держала в ящике стола, который я смог бы открыть ногтем, если бы сильно захотелось узнать её страшные тайны. Анжелика Агралова всегда блистала красотой, но никогда умом и чуткостью. Её мало заботила судьба журнала, так же, как и людей, работающих в нём. Только пока она может насолить Домбровскому, «Наутилус» ей необходим. Вкладывать деньги в его развитие она не думает и не хочет. Зачем, если еле держащееся на плаву издание только каприз богатой взбалмошной девчонки. Интересно, чем же так обидел её Домбровский? Отказал в доступе к телу? Я вздохнул, и пошёл в комнату, которую отвёл под рабочий кабинет. Необходимо приготовиться к новой охоте, самой моей интересной работе. Мне нравится Лукас, но я вынужден гоняться за ним, чтобы заснять с очередной пассией. Может, я мазохист?