Автор книги: Irokez
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
И без того богатый впечатлениями день ознаменовался для АЕ кое-чем приятным: лейкоцит-кун неожиданно сделал ей подарок. Нечто вроде талисмана: ожерелье из зубов стафилококка, так, на удачу. АЕ была очень рада данному обстоятельству и пообещала тоже для него что-нибудь сделать. Она примеряла украшение, а сама уже в который раз задумывалась об их с лейкоцитом-куном отношениях. Они с самого начала были такие… такие… просто замечательные. Он то спасал ее, то помогал чем-то, то просто радовался при встрече, и ей делалось светлее на душе от разговоров с ним. Они всегда как-то находили общий язык и очень мило общались, никогда даже не спорили, не то что другие. Вот В-лимфоцит с тучной клеткой все время ссорятся, NK и T-киллеры лупят друг друга. А они ни разу не поругались.
U-1146 поинтересовался, нравится ли ей подарок, та сказала, что очень и поделилась с ним своими мыслями. Особенно она не могла понять связь любви с избиением, о которой говорила народная мудрость.
Лейкоцит даже представить себе не мог, чтобы он мог поднять на нее руку, да он скорее жизнь за нее отдаст не раздумывая. Впрочем, колотящую его АЕ представить было еще сложнее, сразу выходило нечто до ужаса комичное.
— Идеальных отношений не бывает, — подумав, сказал он. — Пусть другие ругаются и дерутся. Наша жизнь слишком коротка, чтобы тратить на ссоры время. Не лучше ли посвятить его тому, чтобы любить?
— Угу, — покивала Красненькая, понимая, что он прав.
Пользуясь романтичностью момента, U-1146 подошел к ней сзади и решился обнять в подтверждение своих слов, пока та смотрелась в зеркало, перебирая отшлифованные ювелиром зубья. Но тут, как нарочно, влетел приятель и радостно поинтересовался:
— Ну как, ей понравилось?
— Ага, — ответили дружно U-1146 и Красненькая.
— Отлично! — воодушевился U-4989. — Закажу такое же для NT-чан! Нет, еще лучше! — и умчался, испортив такой подходящий момент. Вот тут U-1146 подумал, что наверное все же бывают ситуации, когда ближнего своего не мешало бы поколотить. Так, любя.
========== Хобби ==========
Каждый новый день приносил АЕ-3803 множество новых открытий. Сегодня ей волей случая довелось серьезно задуматься о том, что не работой единой счастливы клетки. Как оказалось, в свободное от работы время многие из них не только отдыхают, но и занимаются чем-то для души.
Встреченная по дороге случайно эозинофил призналась, что сочиняет стихи. Ну, по крайней мере, пытается. А макрофаг поведала, что увлекается кулинарией и собирает различные рецепты, или придумывает сама новые. Тут АЕ припомнила, что менеджер интересуется икебаной и хочет научиться составлять букеты, кохай NT-4201 вышивает крестиком, что помогает ей успокаивать нервы, а нейтрофилы иногда собираются, чтобы поиграть в городки или скинуться в картишки.
Не успела она толком обдумать эту мысль, как наскочила на тромбоцитов. Те, пользуясь свободным временем, весело играли в салочки, скакали в скакалку и разрисовывали друг друга, макая в краску пальцы. Двое раздобыли чистый лист бумаги и живописали на нем. Видя, что АЕ с интересом наблюдает за ними, художники поспешили ей похвалиться:
— Тетя эритроцит, смотрите, какую картину мы нарисовали, — сказали они, разворачивая перед ней лист.
— Ой, какая прелесть! — воскликнула АЕ, разглядывая потешных клеточных человечков, их домики и солнышко.
— Порисуйте с нами! — начали приставать они.
— Ну что вы, я не умею, — ответила АЕ и снова задумалась. Теперь о том, что она сама, пожалуй, ничего-то и не умеет, кроме того, как доставлять кислород (а еще неприятности окружающим). Ей, конечно, хотелось попробовать, но работа же ждать не будет, так что АЕ распрощалась с тромбоцитами и поспешила дальше.
Дальше она по традиции заблудилась и решила спросить дорогу у дендроцита. Скучающий сотрудник информбюро так обрадовался возможности поболтать, что вскоре АЕ узнала у него не только дорогу, но и кучу всего интересного в придачу. И раз уж речь зашла о хобби, дендроцит рассказал ей, что увлекается шитьем мягких игрушек в виде лактобактерий. И тут же, выложив свои поделки, поинтересовался, не хочет ли она такую? АЕ тут же умилилась и стала счастливой обладательницей плюшевой лактобактерии, а дендроцит продолжил охотно рассказывать ей про всевозможные хобби его знакомых. К примеру, В-клетка памяти собирает легенды, сказки, тосты, обычаи, Т-хелпер обожает чай во всех его проявлениях, а Т-супрессор любит красивые открытки и вяжет кружевные салфеточки.
— Ой, как много разных хобби! — удивлялась АЕ. — Клетки столько всего могут делать помимо работы.
— У некоторых хобби совпадает с работой, — вставил дендроцит. — Я про NK и T-киллеров, — он усмехнулся и добавил по секрету: — И кое-кто из них даже коллекционирует трофейные головы, уши или клыки убитых антигенов.
— О!
— А еще базофил обожает философию, прелестная гепатоцит — восточные танцы, капитан из секреторного центра изучает древние магические обряды, клубочек любит цветы, а палочка и колбочка — игру в доминошки. — Дендроцита несло: — М-клетка просто помешан на стильных галстуках, трихоциты — мастера заплетать мудреные косички, а вот чем увлекается моноцит, неизвестно, ведь он стесняется об этом говорить.
От всей этой информации у АЕ кругом шла голова. Заметив это, дендроцит понял, что перестарался с выдачей информации. Когда он поинтересовался у АЕ, не идет ли у нее пар из ушей, та ответила: «Спасибо, я уже завтракала», развернулась и ушла.
* * *
Весь рабочий день размышления о множестве увлекательных хобби не давали ей покоя. Так, что она даже перепутала пару посылок адресами, а одному из ожидавших едва не вручила вместо ящика кислорода свою плюшевую лактобактерию. На вопрос, на кой она ему сдалась, сперва уверяла, что вещь в хозяйстве полезная, а когда на нее стали смотреть как на сумасшедшую, извинилась и вручила что следовало.
Под конец она забрела в научно-исследовательский центр и наткнулась на В-лимфоцита. Тот самозабвенно копался в какой-то хитроумной штуковине, похожей на здоровенную пушку. Как оказалось, то, чем он сейчас занимался, было не столько его работой, сколько увлечением. Он вообще обожал возиться со всякой техникой. Ну и потом, никогда не знаешь, что и когда пригодится. А еще АЕ знала, что он неплохо умеет играть на гитаре.
И снова она подумала о том, что вот у всех есть увлечения, а у нее как-то совсем ничего. Причем вслух.
— Ничего, — влезла тучная клетка, — вот у меня тоже нет увлечений, и не скажу, что я сильно этим огорчена.
— Ага, как же, — прыснул В-лимфоцит со смеху и показал пальчиком АЕ нагнуться к нему поближе. После успешно выболтал, что тучная клетка почитывает перед сном дамские романы и лопает шоколадные конфеты. Но об этом никто не должен знать! Потому как лично он ей этого не говорил.
После он интересовался, не предвидится ли у них с нейтрофилами в ближайшее время еще какой вечеринки. (И желательно, чтобы на нее не приглашали тучную клетку, а то та все веселье испортит и оторваться как следует не даст.)
* * *
U-1146 вернулся домой поздно. АЕ уже спала. Он тихо прокрался, чтобы не разбудить ее, скинул верхнюю одежду, сбегал в душ и, расстелив на полу свой матрас, устроился подле нее, придвинувшись поближе. И тут оказалось, что она не спит.
— Лейкоцит-кун? — АЕ повернулась к нему.
— Не разбудил?
— Нет, я тут никак не засну, а все думаю.
— И о чем же?
— Оказывается, у всех есть какое-то хобби. Вот эозинофил стихи пишет, тромбоцитики рисуют, кохай вышивает крестиком, а госпожа менеджер любит составлять букеты. А вот у меня совсем нет никакого хобби.
— Ничего, ты еще что-нибудь найдешь по душе, — ободрил ее U-1146 и так некстати зевнул.
— А у тебя есть хобби, лейкоцит-кун? — спросила АЕ. — Ну, я имею в виду, помимо игры в городки по выходным, — уточнила она.
— Не знаю, как-то не задумывался, — сказал он.
— Нет? А чем бы ты хотел заняться? — не отставала она.
Этот вопрос застал его врасплох, потому как думал он сейчас не совсем о хобби, то есть совсем не об этом. Хотя и о том, что ему нравилось… То есть кто… Ему было неловко в этом признаваться, к тому же он боялся, что она, узнав подобное, обидится и уйдет от него.
— Ну все же? — настаивала АЕ-3803. — Вот что бы ты хотел?
U-1146 был рад, что сейчас темно и не видно как он покраснел. Врать он не любил да и не особенно умел. Надо было что-то отвечать… Но как он мог сказать ей, о том, что хочет… ее?
U-1146 уже собирался выдать какую-нибудь нейтральную отговорку, вроде того, что сейчас ему хочется спать (это была чистая правда), но тут ему в голову пришел компромиссный и очень смелый вариант. Он решился и, резко выдохнув, признался:
— Я хочу поцеловать тебя.
— Ах, это… Ясненько, — покивала в ответ АЕ-3803. Она сейчас вспомнила о том, как в детстве няня-макрофаг целовала эритробластов перед сном в лобик, и не видела в этом ничего дурного. — Это так мило с твоей стороны, — сказала она.
— Ты не против? — не поверил своим ушам U-1146.
— Ню-ню.
Весь сон как рукой сняло. Нейтрофил, чувствуя, как горит огнем от макушки до пят и обратно, взволнованно приблизился, осторожно тронул пальцами ее затылок и, судорожно сглотнув, подался вперед, находя в темноте ее губы.
— Мм?! — не ожидавшая такого поцелуя перед сном, АЕ-3803 растерялась и запоздало хотела отбиться, в том смысле, что и не хотела вовсе этого делать, просто она от неожиданности не успела вдохнуть воздух.
U-1146 с огромным сожалением оторвался от ее губ, едва подавляя желание укусить их напоследок: такими сладкими они ему показались. Он бы целовал ее вечно, но беспокоился, что слишком сильный натиск будет ей не по душе или вовсе испугает. Все же Красненькая была такой ранимой и впечатлительной, хотя подчас и оказывалась сильнее, чем могло показаться вначале.
— Все в порядке? — уточнил он, переведя дух. По телу растекалось какое-то особенное, возбуждающее тепло. Хотелось продолжить этот приятный опыт.
— Нормуль, — заверила АЕ-3803 и издала нервный смешок: — Только лобик вот тут, — сказала она, первое, что пришло в голову, и, взяв его за руку, потыкала пальцем себе в лоб.
U-1146 отличался быстротой реакции, на то он и был клеткой иммунной системы. Медлительные долго не живут. Он тут же сообразил, что делать и, наплевав на то, что после ситуация может стать еще более неловкой чем есть, поцеловал ее еще и в лобик.
— Ва-а-а… — издала АЕ-3803, тая от счастья, чувствуя, как ее любят. А пока она не опомнилась, лейкоцит нанес контрольный удар:
— Поцелуешь меня тоже? — попросил он.
В общем, отказаться у нее не было никакой возможности. АЕ-3803, приподняв лохматую челку, честно чмокнула его в лобик, а потом осмелевший U-1146 притянул ее руку к своим губам, заставляя дотронуться, и заявил: «А теперь сюда». АЕ-3803 было стыдно, но удержаться не было сил, к тому же она в этот момент вдруг осознала, что это, пожалуй, лучший способ выразить ему свою благодарность, ведь никакими словами ее не передашь. Да и темнота придавала ей смелости.
И она выполнила его просьбу. Однако на этом дело не кончилось, и АЕ-3803, которой очень понравилось целоваться, стала подставлять ему то щечку, то висок, то кончик носа. И после делала для него то же самое. Впереди их ждало много интересных открытий.
* * *
Утром АЕ была вся такая счастливая и задумчивая. Готовя ненаглядному U-1146 завтрак, она посолила чай с вареньем и посластила яичницу. Затем машинально достала из шкафчика булочки с изюмом и едва не помазала их горчицей. АЕ помнила, как они с лейкоцитом-куном целовались, но совершенно упустила момент, когда умудрилась уснуть. И ей казалось, что когда она уже засыпала, он продолжал ее целовать, просовывая свой горячий язык. А еще ей показалось, что прошлой ночью он поглаживал ее по спине и даже чуток ниже… В любом случае, спрашивать у него про такое с утра было неудобно. Да и, может, ей это приснилось?
— О чем мечтаешь, девица-краса? — шутя поинтересовался U-4989, выхватывая у нее солонку прежде, чем пострадал заодно и его кофе.
— А… я… ну… это… — АЕ даже округлила глаза и начала размахивать руками, чтобы точнее выразить мысль, но это явно не помогало.
— Уверена? — уточнил U-4989.
— Конечно!
— Отлично. Спасибо, что разрешила съесть твои булочки, — обрадовался нейтрофил и, пока до АЕ не дошел смысл сказанного, ловко утащил те со стола.
АЕ так и не успела оценить потерю; на кухню зашел U-1146, заставляя ее тут же залиться краской и обо всем позабыть, а также его приятели. U-2048 деликатно спровадил ее от плиты и принялся готовить сам, U-2626 оперативно подкидывал ему из холодильника продукты. Некоторые из них так и не достигли пункта назначения, ловко перехваченные вечноголодным U-4989.
Наконец, все было готово, и можно было приступать к завтраку.
— Я вот все думал насчет хобби, — сказал U-1146 Красненькой, садясь за стол, — можно попробовать заняться чем-нибудь вместе вечером.
— Чем это заняться? — тут же отреагировали приятели.
— Поисками хобби, — пояснила АЕ без задней мысли, искренне не понимая, почему те так веселятся.
— Думаю, каждому не помешает найти занятие по душе, — серьезно заметил им U-1146, а сам никак не мог взять в толк, почему же яичница сладкая. — Я вот пока не знаю, чем таким можно увлечься, — добавил он, подозрительно вертя кусок омлета на вилке.
— И я не знаю, какое у меня хобби, — подхватила АЕ.
— А я, кажется, знаю, какое, — хитро улыбнулся U-4989, пытаясь умыкнуть сосиску с тарелки соседа.
— Да у вас, похоже, есть общее хобби, — дружно хохотнули U-2048 и U-2626.
— Да? — удивленно переглянулись U-1146 и Красненькая.
— Ага, увлечение друг другом! — крикнули приятели хором и, гогоча, поспешили выскочить из-за стола, пока им не наваляли.
========== Любовь зла ==========
Прелестная эозинофил сражалась с огромным страшным червем. Базофил украдкой наблюдал это душераздирающее действо. Он был в восхищении: такая хрупкая, такая нежная и прекрасная, она была так сильна духом! Как она сразила этого огромного уродливого червя! О, он аж воспламенился! Там, под водонепроницаемым плащом, у него сперло от восторга, сперва в груди, а потом и на несколько микрометров ниже.
— О, юная дева, что зажгла огонь в моем сердце и чреслах, смею ли я надеяться на твою благосклонность? — спрашивал он в пустоту. — О ты, чья кожа нежнее шелка, губы розовее лепестков роз, глаза, как ясные звезды… а стан своей стройностью описанию вообще не поддается… — бормотал он, заставляя случайных прохожих шарахаться от него, как от безумного.
* * *
И вот он уже думал о ней день, другой, третий… Размышления его становились все мудренее и диковиннее, они причудливо сплетались и расплетались, выстраивались в различные фигуры, целые архитектурные ансамбли и города. Настроение менялось от спокойного до совершенно дождливого, такого, что под ногами постоянно хлюпала сырость, и куда бы базофил ни отправился, за ним тянулась дорожка из мокрых следов.
С того дня, как он впервые увидел ее, прошло много времени, но прекрасная эозинофил никак не шла у него из головы и сердца. Его чувства с каждым днем ничуть не ослабевали, наоборот, ему казалось, что они расцветают с такой силой, что становятся очевидны сквозь маску и плащ… И даже зонтик не мог их прикрыть.
Однако никому не было до него дела. Только тучная клетка и В-лимфоцит каким-то чудом заметили, что базофил ведет себя странно. Хотя он всегда так себя вел, но даже для него степень странности была из ряда вон выходящей.
— Никогда его не понимала, — пожимала плечами тучная клетка, — хоть мы почти как родственники.
— Да он вообще мрачный тип, — заметил В-лимфоцит. — Век бы с ним не встречался.
— И все-таки с ним что-то не так.
* * *
Базофил страдал и философствовал. И чем больше страдал, тем больше философствовал. И чем больше он философствовал, тем больше выносил мозг окружающим. И так, пока те не стали совсем обходить его стороной.
И вот однажды он нашел очаг воспаления и призвал туда подмогу, как и предписывали инструкции. И пришли к нему на помощь два нейтрофила и один эозинофил. Это была она! От радости у базофила так дыханье сперло, что он так и застыл как окаменевший, а потом разразился комплиментами от переполнявших его чувств. Были они столь изысканны и заковыристы, что никто толком так и не смог понять, чего базофил вещает. Нейтрофилы, бросив попытки въехать в его загадочную речь, махнули рукой и начали прочесывать периметр. Эозинофил извинилась и неловко произнесла:
— Я… это… посмотрю, нет ли каких паразитов.
И она поспешила прочь, почему-то речи уставившегося на нее базофила очень смущали. Тот задумчиво глядел ей вслед, над его головой прямо так и дождило.
Нейтрофилы, не найдя ничего для себя интересного, кроме какой-то завалящей бактерии, начали рассуждать, чего этот тип их вообще дергал. Ну и по самому ему основательно прошлись. В итоге они оба пришли к какому-то довольно странному выводу.
