Текст книги "Взросление рыцаря (СИ)"

Автор книги: IrinaV

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Часть 1 ==========

Ноэлль слово боялась произнести рядом с капитаном, которого она всё утро уговаривала пойти с ней на тренировку, ведь такому новичку, как она, нужны учителя или смотрящие. Кэйа, как никто другой, мог подсказать и дать нужный совет, на его уроках выросло немало прекрасных солдат, а тренировка с ним – особая честь. И всё же он согласился, даже упрашивать сильно не пришлось; под вечер ноги Ноэлль страшно болели, а руки еле могли держать сумку с контейнерами, которые они опустошили во время обеденного перерыва. Капитан с удовольствием съел мягкие блинчики, жалко, что слегка подстывшие, но девушка пообещала в следующий раз принести ещё. В следующий раз… Значит, капитану понравилось тренироваться с горничной из Ордо Фавониус, которая нередко помогала убираться на винокурне “Рассвет”, как иронично, от этой трудяги можно было узнать много тайного о своём брате, хоть Кэйа особо к этому и не стремился, но так забавно слушать о том, как Дилюк уснул за рабочим столом, пуская слюни. Мужчина долго хохотал.

Ноэлль решила, что прогуляется с ним до его комнаты в штабе Ордо Фавониус, заодно обговорят, когда соберутся в следующий раз, всё-таки график капитана очень непостоянный, к удивлению, Кэйа будто не собирался прощаться. Он открыл дверь, задумчиво взглянул в комнату, повернулся к горничной и опёрся об стенку. Может, ждал каких-то слов? От усталости Ноэлль не понимала, что ей сделать: поклониться, попрощаться, обняться, как вообще расстаться с капитаном, чтобы он захотел прийти на следующую тренировку? Даже милую улыбочку не получалось выдавить, сил никаких не было, и доспехи тянули вниз.

Кэйа увидел замешательство девушки и мысленно отчитал себя за то, что заставил её смутиться. С другой стороны, мужчина редко звал кого-то, кто ему интересен, в свою комнату, и это тоже отчасти смущало, капитан не знал, как подступиться. В итоге робко произнёс:

– Хочешь зайти ко мне ненадолго? Вечерок скоротать.

Румянец вспыхнул на щеках Ноэлль с новой силой, она расценила это не так безобидно, как пытался донести сам Кэйа, отчего покраснел и он сам.

– Хорошо, я зайду, – если бы девушка не пробубнила это, капитан не знал, как бы выходил из этой неловкой ситуации, пришлось бы просто перевести всё в шутку или закрыть дверь перед её носом.

– Проходи, – но Ноэлль прошла вперёд, и Кэйа с чистой совестью прикрыл дверь, инстинктивно проверив, не следит ли за ними кто-то.

Капитан и правда хотел скоротать вечерок.

***

– Ты какая-то сонная, Ноэлль, не выспалась? – сначала блондинка не поняла, что к ней кто-то обращается, но, обернувшись, увидела старшую горничную винокурни. Она выглядела слегка озадаченной, и она искренне не понимала, почему. – Ты уже десять минут метёшь одно и то же место.

– Ох, извините, госпожа Моко! – Ноэлль будто кипятком ошпарили, и она тут же собрала мусор в савок и высыпала в мешок. – Я и правда не выспалась. После тренировки с господином Кэйей долго не могла с кровати встать.

– Капитаном Ордо Фавониус? – лицо девушки наполнилось удивлённой завистью. – Ты ему заплатила что ли?

– Нет, он сам любезно согласился. Но блинчики ему всё-таки обещала принести, – Ноэлль делилась своим счастьем с улыбкой, не замечая, как Моко скрипит зубами.

– И что ты думаешь теперь о капитане? Раньше вы ведь почти не общались.

– Он очень загадочный: то появляется, то исчезает, и постоянно занят какими-то важными делами неизвестно где. Мне нравится, что он иногда даёт небольшие поручения, как будто я в его команде…

– Наивная, ты просто на побегушках.

– Как это, «просто на побегушках»? Ну нет! Ну, может быть, и на побегушках, но мне всё равно очень приятно.

– Знаешь, послушав тебя, мне стало легче, – Моко бережно забрала из рук девушки метлу и завела за спину, наклонившись к её светлому лицу. – Кэйа – мужчина, а ты всё-таки ещё ребёнок. Я рада, что ты не взрослеешь.

– Спасибо, госпожа Моко, я буду стараться и дальше не взрослеть! – широко улыбнулась Ноэлль, на что старшая горничная мелодично рассмеялась.

– Помоги, пожалуйста, собрать виноград. Тогда будешь свободна.

– Хорошо, уже бегу!

Из-за доспехов и боли в мышцах девушка шла к кустам довольно медленно, скрывая дискомфорт за улыбкой, но Ноэлль это было даже в радость. Если тело болит, значит, оно становится сильнее, а это ли не главное в тренировках? Горничная хотела стать такой же сильной, как действующий магистр Джинн, она ей восхищалась, но после тренировки с Кэйей она поняла, что обязана достигнуть его уровня, как можно скорее. В поединке капитан смог отразить коронный крутящийся удар Ноэлль своим одноручным мечом. Кажется, капитан даже держал одну руку за спиной, и ни одна мышца в ногах не дрогнула при парировании. Это восхитительно.

Больше, чем тренировку, горничная вспоминала вечер, проведённый с Кэйей. Ей никогда не было так весело, как тогда, оказывается, капитан – тот ещё душка. Остальные горничные с опаской наблюдали, как Ноэлль срывает целые ветки винограда, провалившись в свои сладкие мысли.

***

– Твои доспехи – такой кошмар! Я бы и дня не проходил! – Кэйа снял с себя всё, что носила Ноэлль ежедневно и кинул на кровать, где расположилась молодая особа. Без дополнительной одежды непривычно было смотреть на юного рыцаря, но зато без неё она и правда была похожа на самую обычную горничную. – У меня появился ещё один пункт восхищаться тобой.

– Сложно поверить, что вы даже утяжелители не носили для тренировок. И всё равно смогли достичь такого мастерства.

– Для этого не всегда ведь нужны мышцы.

– Но вы в очень хорошей форме, господин Кэйа, – Ноэлль откровенно засмотрелась на открытую ложбинку мужчины. – И как вас понимать тогда?

– Знаешь, действующий магистр поручила мне незаметно и косвенно поддерживать тебя, но мне не стоит сильно беспокоиться. Опа! – мужчина неожиданно, как резвящийся ребёнок, запрыгнул кувырком на кровать и перекатился на спину, устремив взгляд в потолок. – У тебя хорошая голова на плечах. Такое облегчение, – веки Кэйи хотели сомкнуться, но он старательно держал их открытыми. Ноэлль видела, как мужчина хочет спать и посчитала, что сейчас лучший момент расстаться, хоть ей и не хотелось. – Рано утром я выдвигаюсь в храм тысячи ветров, смысла засыпать всё равно нет, за четыре часа не высплюсь, только хуже сделаю.

– Я могу сделать вам кофе, господин Кэйа, – и встала с края кровати.

– Ты такая хорошая, сейчас расплачусь.

– Принести платочек для слёз? – шутливо спросила горничная.

– Ведро давай сразу.

– Вы такой смешной, капитан Кэйа, – Ноэлль потянулась к доспехам, но мужчина накрыл их рукой.

– Не надевай их, – капитан почти умолял горничную, отчего она одёрнула руку, не слыша раньше такого просящего тона от мужчины. – Хотя бы, пока ты в моей комнате.

– Х-хорошо, господин… А когда будет следующая тренировка?

– Завтра после обеда свободна?

– Для вас я всегда найду время, капитан Кэйа.

***

Мужчина отбивал атаку одну за другой, держа руку позади, а на лице вообще не было видно напряжения. Ноэлль боялась, что её тренеру может стать скучно, поэтому нападала всё неистовей, забывая использовать разум и отдав предпочтение силе, а это – самая примитивная тактика, которой Кэйю никак не возьмёшь. Подопечная не унималась, не давая капитану и слово вставить, это начинало медленно злить, и в один момент он окатил её лицо слабым ледяным потоком. Горничная жалостливо пискнула и упала на колени, выронив тяжёлый меч. Победивший тут же извинился, ведь не хотел делать Ноэлль больно, а девушке плакать хотелось, она не понимала, что делает не так и боялась, что Кэйа бросит её одну в этом поле, вдали от города. Горничная вытерла мокрое лицо, убрала маленькие снежинки с ресниц и, сдавшись, опустила голову, тело не хотело вставать, как бы Ноэлль не упрашивала.

– Так, посмотри сюда, – она не послушала, и темноволосый поднял её подбородок, смяв красные щёки. – Смотри на меня. Сейчас ты снимешь доспехи и наконец-то включишь голову, хорошо?

– Капитан, у меня не получается…

– Снимай давай, уже стоять нормально не можешь с этим грузом. Зачем так истязать себя?

На мгновение Ноэлль и правда стало легче, она постоянно таскала эту защиту, тренируя выносливость, силу, но в бою с Кэйей начала сомневаться в их эффективности, против него “проверенные методы” не работали. Девушка не понимала, чего от неё ждали, каких действий, но оказавшись в одежде горничной, без какой-либо защиты, вдруг показалось, что с капитаном они были наравне, разве такое возможно? Мужчина помог сопернице встать и вновь отошёл на два метра от неё, дав фору. Кэйа завёл руку за спину, поправил повязку на глазу и направил меч на Ноэлль, готовясь обороняться. Горничная подняла своё оружие, которое без доспехов поднять оказалось легче, только в кистях слегка тянуло, дополнительная одежда помогала не чувствовать этого натяжения. Тело стало струной, готовой порваться. Блондинка рванула вперёд, оставив вмятину под своей ведущей ногой. Она замахивалась мечом, вновь глупо открывая противнику свои слабые стороны. Кэйа собрался отразить атаку, но перед осуществлением этого плана он увидел, как Ноэль стала снижаться вниз. Она стремительно падала к его ногам, будто потеряла связь с телом, и капитан сорвался к ней, подхватывая девичье тело за талию.

– У-то-то, осторожно, совсем уже ноги не держат, – тело горничной не обмякло, а вновь напряглось. В это же мгновение Кэйа полетел в противоположную сторону, спиной наземь, а рукоять меча впилась ему в грудь, прижимая плотнее к сухой траве. От неожиданности капитан даже вскрикнул, а увидев запыхавшееся лицо Ноэлль, заулыбался от восторга. – Плюс ещё один пункт, – горничная смущённо рассмеялась, но в глубине души ликовала.

Уже темнело и они двинулись в сторону Мондштадта. Славная работа оставила после себя боль в теле и вздутость живота от съеденных блинчиков, которые принесла Ноэлль. Все, которые слегка поджарились, Кэйа съел сам, остальные с удовольствием, но без былого энтузиазма, так девушка и узнала о скрытых предпочтениях своего учителя. Капитан взял сумку своей подопечной и без лишних слов взгромоздил её на плечо, не дав ей даже пальцем притронуться или оспорить приказ. Мужчина нередко был таким капризным, поэтому Ноэлль и не полезла спорить, а натянула почти забытые доспехи и вновь ощутила их тяжесть. Девушке не нравилось, что она забывает, каково это, носить утяжелители и решила в следующий раз стоять на своём, а то с убеждениями Кэйи тело совсем потеряет форму. Странные у горничной всё-таки принципы.

– Опять ты их напялила, – капитан больше ничего не сказал и молча повёл девушку по единственной дороге в Мондштадт.

Через реку уже было видно, как зажигались фонари, люди группами заходили за ворота, а стражники наготове держали копья. К вечеру они сохраняли особую бдительность, и Ноэлль инстинктивно тоже напряглась. Кэйа заметил, что девушка стала отставать от него и оглядываться, выявляя в толпе преступника, собирающегося проникнуть в город, со стороны для мужчины это выглядело смешно, особенно тигриный носик подопечной. Капитан взял её за руку, сплёл пальцы и беззаботно провёл мимо ворот, кивнув страже в виде приветствия. Ноэлль не моргала всё это время, не отводя взгляда от затылка Кэйи. По телу разливалось тепло от его рук, хотелось снять перчатки, чтобы кожей ощутить каждую косточку на пальцах, но горничная, вопреки желаниям, отпрянула от капитана и встала напротив.

Ноэлль хотелось поблагодарить Кэйю за такой бесценный урок и то время, что они провели вместе, в голове всё звучало очень трогательно, но страх смолоть чушь был сильнее. Девушка не умела говорить прямо, пыталась как-то приукрасить речь, поэтому ураган чувств разметал все мысли, а шум вечернего Мондштадта приводил в панику. Хотелось оказаться в укромном месте с капитаном, где нет посторонних глаз, где Ноэлль не страшно снять свои доспехи.

– Мы мешаем прохожим, давай пойдём дальше.

– Господин Кэйа, – пробубнила девушка и робко посмотрела на мужчину, надеясь, что он поймёт её правильно. – Можем пойти к вам в комнату?

Ноэлль понимала, что хотела сказать совсем не это, конечно, этот вопрос был в мыслях, но задавать его напрямую – совсем не в характере скромной горничной. В прошлый раз они посидели очень мило, проболтали до самого утра, но девушка никак не могла расслабиться, понимая, что уже несколько дней подряд они проводят всё время вместе, как… Молодая парочка. Рано или поздно про них могут начать разносить слухи, которые сильно на Ноэлль не повлияют, но могут испортить репутацию капитану. Девушка считала, что поступила эгоистично, она так хотела быть вместе с мужчиной, что забывала о дистанции, осторожности, её будто тянуло к нему всё больше и больше, и она не уверена, что в этом виновато лишь восхищение неоднозначной персоной.

В комнату они шли молча, со стороны выглядело, будто Ноэлль прислуживала капитану, несла его сумку, старалась на него не смотреть, в то время как Кэйа шёл спереди, держа руки в карманах. Он думал о чём-то своём, возможно, а стоит ли девушке разрешать вновь остаться у него? Горничная остановилась, громко лязгнув каблуком, следом прекратил шаг и мужчина. Он был спокойным, будто знал, что творится в душе молодой девушки и не осуждал, но когда Ноэлль сказала, что ей нужно идти, глаза его удивлённо расширились.

– Спасибо, до свидания, – она развернулась, уйдя из штаба Ордо Фавониус так же неожиданно, как и зашла. До комнаты оставалось два этажа, но горничная остановила свои желания, сделав обоим сердцам больно.

Кэйа хотел скоротать вечер без вина, но после ухода Ноэлль понял, это неизбежно.

***

В соборе жила лучшая подруга Ноэлль, её отдушина в трудную минуту. Та девушка точно знала, что горничная не придёт к ней просто так и всегда старалась отложить дела, когда она переступает порог главного зала. В полдень гостей было много, в основном причащались и молились Барбатосу, а Барбара, так звали звёздочку Мондштадта, пела на сцене балладу о сотворении мира. Толпа слушала её молча. Казалось, многие даже не моргали. По окончании воцарилась успокаивающая тишина, в которой стук каблуков ударял по вискам, монахиня опустила руки, держа их в молитве, сошла со сцены по лестнице и встретилась взглядом с горничной. Ноэлль неловко улыбалось, понимая, что пришла в разгар службы, но Барбара тепло встретила её объятиями, не обращая на других людей внимания.

– Я выйду в сад через десять минут. С чаем, – прошептала Барбара и плавно вернулась к своим обычным делам, не обделив никого.

Горничная выдохнула, вышла в сад, как подруга и просила, нашла свободный столик на две персоны и скромно села, положив ногу на ногу. С этого места хорошо было видно статую и окружающие её колонны. На площади гуляли дети, родители, даже груднички уже тянулись к этому небесному существу, так и не понимая, почему так спокойно от его вида. Обычно Ноэлль сама обслуживает гостей, но, приходя к подруге, она позволяет ей за собой поухаживать, иногда это очень приятно. По Барбаре видно, что она любит заботиться о людях, именно поэтому монахиня – её призвание, девушка прямо светилась, разливая по фарфоровым чашечкам фруктовый чай и распределяя вкусности по небольшим блюдцам. Погода располагала к чаепитию в хорошей компании и с горсткой сладостей, так что, Ноэлль не стала препятствовать своим потребностям. Барбара искренне обрадовалась, ведь обычно её подруга тщательно следит за фигурой для тренировок.

– Мы не болтали почти месяц, я уже хотела сама тебя навестить, – говорила она, убаюкивая мягким голосом.

– Извини. Столько всего навалилось: работа, тренировки.

– Ох, да, я слышала, ты тренировалась с капитаном Кэйей. Так неожиданно, – для Ноэлль это тоже было неожиданным, но она промолчала. – Уже неделю его не слышно, сестра говорит, что он уехал.

– Да, я тоже слышала… – горничная себе места не находила от тоски, поэтому и пришла к подруге, чтобы хоть как-то успокоить сердце. – Неделя прошла уже, может, скоро вернётся.

– Поскорее бы, а то без него шума от девушек больше, чем с ним, – Барбара неожиданно для себя цыкнула, удивительно, она тоже умела злиться. – Обсуждают, какой он красивый, как по нему соскучились. Недавно девятерых отчитали за то, что веселились с ним в баре. Неслыханная дерзость! И среди них моя подопечная!

– Ты про Розарию? – Ноэлль закусила эклером, предчувствуя интересную историю.

– Она всех туда и повела, предводитель монахинь! – Барбара закипала ещё больше. – Ещё и курит прямо в церкви! Ладно бы на территории, пока никто не видит, но прямо во время службы, это как называется вообще?!

– Да, сложно тебе с ней.

– Не то слово. Но… – девушка задумалась, пошевелив ногами взад-вперёд. – Она добрый человек. Честный. И искренний. В соборе таких мало, на самом деле. Притворяются святыми, а в итоге все мечтают оказаться в постели с капитаном Кэйей. Или с господином Дилюком. Кто-то даже за Альбедо бегает, бедняжки.

– С твоих уст это и правда звучит жалко, – Ноэлль задумалась о словах подруги и решила спросить: – Капитан и правда такой популярный?

– Он многим нравится, это правда. Мне тоже, но как человек, меня другие мужчины привлекают. А так… Хороший, добрый. Но за ним столько бегает, значит, флиртует со всеми, а это плохо.

– Думаешь, флиртует?

– Это же Кэйа. Ой, то есть, капитан, – Барбара невинно хихикнула. – Я слышала, ему нравятся сильные девушки. Как моя сестра, например. И немного раскованные… О, смесь Джинн и Розарии! Вот идеал для него.

От слов подруги Ноэлль совсем поникла. К магистру Джинн она и так стремилась, сколько себя помнит, а о Розарии знает не много: любит алкоголь и ненавидит церковь, а горничная больше всего не любила вкус Мондштадского вина, если он, конечно, не в выпечке. Неужели такие скромницы не могут понравиться Кэйе? Без шансов…

– Могу попросить тебя об услуге? У меня очень много дел, и я совсем не успеваю сегодня, – Барбара засуетилась, и вернулась старая-добрая Ноэлль, желающая всем помочь и не думающая о парнях так часто, как сейчас. Ей казалось, у неё переходный возраст, а оказалось, стоило просто себя занять работой и всё пройдёт. Одна мысль о поручениях, пускай бессмысленных, исцеляла. – Мне нужно, чтобы ты разнесла некоторые посылки. Это благотворительность от нашего собора. Несколько из них нужно разнести по тавернам, наши девушки бережно собирали эти растения для зелий и коктейлей, но отнести сами не могут, сегодня очень плотный график службы.

– Конечно, я отнесу.

– Не нужно всё, не к спеху, тем более, коробки тяжёлые.

– Я справлюсь, не волнуйся. К вечеру, уверена, закончу.

Ноэлль любила тяжёлую работу, потому что в ней не нужно было думать, мышечная боль заглушала душевную, и девушка могла проживать день за днём без слёз. Доставляя по три коробки за раз, она вытирала пот со лба и говорила, что всё в порядке. Но это было далеко не так. Если другие могли пустить всё на самотёк, то Барбара не могла позволить подруге медленно убивать себя, девушка сто раз пожалела, что попросила её об одолжении. Монахиня отвлеклась на какое-то время, и последние четыре коробки были схвачены, остановить неугомонное тело уже было невозможно. Барбара переживала, что всё могло закончиться плохо, ведь последние коробки предназначались господину Дилюку. Тогда волнение чуть поубавилось.

Ноэлль совсем не спешила закончить работу и пойти отдыхать. В её голове планировалось ещё много дел, которые обязательно нужно сделать, уйма мелких поручений, без которых Мондштадт уснуть не сможет. Сторонний наблюдатель точно бы сказал, что Ноэлль похожа на Джинн больше, чем она думает. Девушка так стремилась дотянуться до уровня магистра и работала притом не меньше. А горничная хотела ещё больше признания, да только рвение превысило норму и уже приносило вред. Не хватало того, кто бы мог его охладить.

– Дура совсем, куда столько коробок взяла? – горячий нрав Дилюка совсем не подходил на эту роль. Красноволосый взял три коробки, опустил возле выхода, была бы воля забрал бы все, но Ноэлль на удивление сильно в них вцепилась. – Извини, что нагрубил, показалось, ты сейчас упадёшь.

Дилюку в глаза никогда не хотелось лгать, но и говорить правду тоже. Его миролюбивое лицо могло вмиг превратиться в испепеляющее зло, Ноэлль не хотела подливать масла в этот огонь. Дилюк был молодым, но выглядел весьма уставшим, всегда нахмуренным. Сложно представить, чтобы он был расслабленным или беззаботным, из-за этого парень казался на добрый десяток старше. Мужчина, который повидал много ужасного и теперь не может испытать умиротворение.

– Капитан Кэйа совсем, что ли, не следит за своими подчинёнными? – произнёс он как-то раздражённо. – Зачем вообще столько разом таскать? Мне сказали, ты весь день так.

– Да ладно вам, господин Дилюк, я в полном порядке. – Ноэлль подняла дрожащую кисть, чем сильнее обеспокоила собеседника. – Вам не стоит волноваться, у вас и так забот хватает.

– Ты – тоже моя забота, юный рыцарь, – от слов красноволосого в сердце приятно закололо, непонятно только лишь, от каких конкретно слов. – Зайдём внутрь?

Ноэлль показалось, что где-то она уже это слышала. Кажется, капитан кавалерии говорил нечто похожее. И не раз. В приглашении Кэйи слышалась просьба, вежливое предложение. От Дилюка же слышался приказ, твёрдое намерение увидеть девушку в своей таверне. Горничная не чувствовала, что вошла туда по своей воле, будто огонь души Дилюка повлёк её, как мотылька на свет.

Внутри, как и полагает таверне вечером, было людно, даже очень, казалось, эти люди собрались по какому-то поводу, который мог бы потешить их перед сном. На что же они смотрели, как на зверушку? Ноэлль отвернулась от пьяных тел и последовала за Дилюком к барной стойке. Пить она совсем не хотела, но мужчина протянул девушке горячую, словно заготовленную, кружку с травяным напитком. Его цвет был прозрачным, а запах напоминал раствор с мятой. Горничная сделала несмелый глоток и сморщилась от горькости. Какая же это всё-таки гадость, мята с кипятком.

– Могу добавить мёд, если горько. Я обычно без всего пью, – Дилюк заботливо протянул закрытую баночку с золотой густой жидкостью, которую, после пробы противного напитка, хотелось зачерпнуть ложкой и положить на язык.

– Для чего этот чай?

– Мышцы в тонусе держит. Кажется, ты скоро свалишься от перенагрузки, а так хоть до постели дойдёшь.

– Вы очень добры, но… – хотелось сказать “но я не могу выпить эту гадость!” Из уст лишь вылетело: – Но я в порядке. Не нужно так беспокоиться.

– Пей давай. Завтра помощь на винокурне не нужна. Можешь отдыхать.

– Спасибо, господин Дилюк, – горничная была совсем не рада. – Вы правда очень добры.

Ноэлль нехотя потянула руку к кружке, но Дилюк перехватил её пальцы, поднёс к губам, пока девушка не успела понять, что произошло, и поцеловал бережно, не оставив ожога, лишь приятное заботливое тепло. Взгляд красных глаз скользнул по красным щекам девушки и опустился на мягкие приоткрытые губы. Ноэлль жутко смутилась, не зная, как же реагировать на этот жест, а Дилюк продолжил, наблюдая за очаровательным лицом горничной. Никто словно не видел их. За барной стойкой мужчина поднимался губами по коже, щекотал дыханием область между пальцев и целовал каждый пальчик, шершавый, грубый для девушки.

Ноэлль совсем забыла, что в таверне находились люди, а как пришло неловкое осознание, румянец поднялся до самых ушей. Дилюк отпустил руку и протянул кружку с остывающим раствором. Мужчина словно тоже смутился, отвернулся и безразлично стал натирать бокалы, пока официантки пробегали мимо с подносами грязной посуды, скрываясь за служебной дверью. Она уткнулась взглядом в баночку с мёдом, в жидкости виднелись небольшие пузырьки, ложка внутри будто окрасилась в золотой. Мёд напомнил Ноэлль цвет её же собственных глаз, а мятный чай… Девушка боялась признаться себе, что искала во всём холодный, но нежный взгляд капитана Кэйи, который направит и похвалит.

– Уже поздно, тебе стоит идти домой, – Дилюк отложил натёртые бокалы и облокотился об стойку. – Ты как? Сама дойдёшь?

– Вы не беспокойтесь, конечно дойду. Но всё же я хочу прийти завтра на винокурню…

– Если ты придёшь, то я уволю тебя, Ноэлль, – отрезал мужчина, испугав пьянчуг неподалёку. – Удачно дойти и сладких снов, юный рыцарь.

– До свидания, спасибо за чай.

Горничная почувствовала в себе небольшой прилив сил и, выйдя из таверны, ей показалось, что дом находится не так уж далеко. Ночью доспехи спасали как никогда, но Ноэлль приняла необычное для неё решение, самой не получилось объяснить, почему. Девушка сняла нагрудный доспех, освободила руки от продолговатого металла и распределила вес по двум сторонам. Можно было вздохнуть полной грудью, ощутить, как прохладный ветер проходится по потной чёрной водолазке, которую обязательно стоит закинуть в стирку вместе с выходным платьем. Ноэлль подняла голову в беспросветное небо, тёмное, как снежная толстая глыба, на котором не появилось ещё ни одной звёздочки. Стуча каблуками по гладкой брусчатке, девушка думала. Не было конкретной темы, в голову приходилось множество мыслей и одну из них занял мужчина, кто бы мог представить, впервые в жизни. Казалось, они так давно знакомы, а привлёк он её только сейчас. Братья Рагнвиндра безусловно разные, как две абсолютные противоположности, но между ними словно был какой-то соединительный мост, Ноэлль чувствовала это и никак не могла понять.

Не могла понять, что этот мост и есть она.

***

Приходить в места, где ты всё время работал, но без всяких намерений помогать слугам поместья, было непривычно и даже стыдно для Ноэлль. На винокурне постоянно требовались рабочие руки, и горничная была универсальным помощником, могла заниматься умственным и физическим трудом одновременно, отчего служанкам и другим работникам становилось легче. В этот день всё иначе. Погода потускнела, стала клонить в сон и приближала дождь, двигала тёмные тучи всё ближе и ближе, но работа всё равно продолжалась. По сравнению с окружающей средой Ноэлль выглядела как второе солнышко, заменяющее то, что скрылось за тучами. Кремово-жёлтая рубашка была заправлена в белую юбку, раскрашенную цветками тюльпана пшеничного оттенка. Ветер приподнимал подол, отчего Ноэлль приходилось неловко поправлять элемент одежды, останавливаясь на своих туфельках на неровной земле. Кто бы мог подумать, что ходить в такой открытой, “женственной” обуви будет так тяжело? Без брони. Абсолютно без защиты.

Тучи приближали за собой опасность, так думала Ноэлль, пройдя уже больше половины пути к винокурне. Возвращаться смысла не было, да и ноги покроются отвратительными мозолями в этих туфлях. Жалко, что её обычная одежда и обувь не успели высохнуть с вечера, а с утра вовсе пришлось убрать их в дом, не хватало ещё, чтобы дождь оросил и без того влажные вещи. Горничная чувствовала себя не в своей тарелке и понимала, что вот-вот ей придётся прочувствовать огненную неловкость перед хозяином поместья. И как только в голову могла прийти идея наведаться в гости к господину Дилюку?

Поворачивать назад точно не было смысла, когда рабочие на полях стали махать ей, приветствовать, многие не могли проронить ни слова, увидев Ноэлль в новом красивом наряде. Горничная краснела, со всеми здоровалась, а в глубине души хотела убежать. Она не переживёт, если Дилюк отругает её и выставит за дверь, поэтому лучшим решением было обойти поместье, со всеми поздороваться и уйти обратно в сторону Мондштадта. Такая необычная и бессмысленная прогулка, но никто ведь ничего не поймёт.

Ноэлль надеялась, что никто ничего не поймёт.

Не успела девушка подойти к прочищенной дорожке к двору поместья, как из центрального входа вышел красноволосый парень с газетой, кружкой кофе и завязанным в высокий хвост волосами. На нём был скромный костюм с жилетом, обтягивающий фигуру, но в основном Дилюк выглядел достаточно по-домашнему. Увидев друг друга, оба встали, как вкопанные, разглядывая непривычные наряды для обоих сторон. Ноэлль первая опомнилась и вежливо поклонилась хозяину поместья, без доспехов это получилось сделать очень легко и воздушно, без лишнего лязга металла и скрежета, что раздражал порой при встрече.

Дилюк тоже хотел поклониться, завести руку за спину, другую прижать к груди, но вещи в них мешались. Было видно, что он абсолютно растерялся из-за неожиданной встречи и ситуации в целом. Не может быть. Сам Дилюк растерялся. Ноэлль машинально, по привычке подбежала к нему и взяла в руки кружку с ароматным напитком и мягкую газету с последними новостями в Инадзуме. Мужчина часто интересовался, что же происходит в других землях, и эта любознательность буквально читалась на открытом чистом лице. Раньше волосы прикрывали его, лезли в глаза, а сейчас выглядели аккуратными, ухоженными, и лицо приобретало невиданную миловидность. Господин Дилюк, оказывается, был очень красив с хвостиком.

– Что ты здесь делаешь? – ошарашенный мужчина не мог похвастаться своей любезностью. – Я же говорил тебе отдохнуть сегодня, не работать, ещё и дождь вот-вот начнётся. Так хочешь испортить… – Дилюк незаметно попытался рассмотреть фигуру девушки. – Такой красивый наряд?

– Я пришла не работать, господин, как вы и говорили, я сегодня отдыхаю, – жизнерадостно ответила Ноэлль, передав кружку и газету их законному владельцу. – Я пришла сегодня к вам в гости, господин Дилюк.

– Ко мне?

– К вам.

Дилюк понимал, что отказать не сможет, нечасто Ноэлль проводит время в чьей-то компании без какой-либо пользы, он просто не мог не поддержать её инициативу. Тревога разрасталась в мыслях у обоих. Что же скажут слуги? Слухи в Мондштадте разносятся очень быстро, к чему это приведёт? Ноэлль ни в коем случае не хотела принести Дилюку лишние проблемы, поэтому надеялась, что он тактично откажет, и она вернётся обратно в город с мозолями на ногах. Горничная, возомнившая себя рыцарем – не такая важная персона, которую нельзя выпроводить. Ноэлль понимала, что много ещё не знает и не умеет, смысл возиться с ней, как с ребёнком. Но Дилюк не спешил с ответом, обдумывал что-то своё, оглядывал свои владения, представляя, что юного рыцаря рядом нет. Девушка почувствовала наступающий румянец, обжигающий щёки, который предательски выдавал её эмоции каждый раз. Ноэлль, как открытая книга, слишком простая и понятная, не скрывающая никакой тайны. Но, кажется, Дилюку это как раз и нравилось. Ему не нравилось угадывать, что у людей на уме, поэтому с горничной было так комфортно.

– Хорошо. Ты будешь чай?

– Я бы хотела попробовать этот кофе, уж очень вкусно пахнет, – любезность, подвластная только настоящим умелым горничным, была главной изюминкой Ноэлль.