Текст книги "Сборник (СИ) "
Автор книги: IrinaDash
Жанры:
Короткие любовные романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Сборник.
1.
Нет обязательств. Нет каких-либо граней, условий, условностей, которые мы должны соблюдать. Кроме одного и самого главного – нас не должны видеть. Ни наедине, ни в компании меньше, чем четыре-пять человек. Не ближе, чем пара метров, ни намека на то, что мы больше, чем кто-то, кто имеет общего друга. Ни прошлого, ни настоящего, ни уж тем более будущего у нас нет, и никогда не будет. Для всех это должно быть именно так, правда?
Репутация – одно из главных вещей в твоем деле. Не быть запятнанным в случайно замеченной кем-то интрижке, которую будут обсуждать потом несколько недель все, кому не лень. Просто потому что им нужно что-то обсуждать. Потому что им плевать на то, как чувствуют себя те, кто является предметом этих обсуждений.
Твоя «репутация» сейчас отдыхала где-то в Дубаи, совершенно ни о чем не заботясь. Просто должен сохранить, удержать это на себе, не давая разрушиться тому, что создал для тебя менеджмент. Так ли это было на самом деле? Всех нас так легко обмануть, порой. Ведь ты был совсем не таким.
Роль каждого в группе была четко проставленной, но все занавесы падали, как только рядом не было ни фанатов, ни фотографов, никого. Вы просто становились уставшими людьми, снимающими маски веселья и беззаботности.
Парень, репутация которого описывается одним словом – бабник. Для кого-то все проще – сердцеед, красавчик, который просто любит отдохнуть и не упускает шанса развлечься. Он просто молод и использует время. Так ли это?
Гарри Стайлс, который чувствовал себя шлюхой, сказал однажды тебе, что он устал от всего этого. В следующий раз он позвонил мне, просто потому что больше было не кому. Ему нужно было поговорить с кем-то, кто сможет выслушать его. Я стала в некоем роде психологом для твоих друзей и тебя, когда что-то давило на них, и они хотели высказать это кому-то. Ненужные отношения, «прикрытия» для кого-то, маски. Кто-то должен выставлять из себя клоуна, когда внутри все совершенно не так. Кто-то должен показывать себя беззаботным ребенком, когда ему просто хотелось спокойствия и любви с кем-то, кому было бы плевать на его имя. А я просто хранила это, держала в себе, просто потому что я знала, что такое «поддерживать репутацию».
Нет, я не была кем-то из мира шоу-бизнеса или что-то из этого. Я не была замужем за кем-то влиятельным и популярным. Но я хотела бы думать, что принадлежу тебе. Полностью и без остатка принадлежу тебе.
«Никаких ожиданий на этот раз».
Ты сказал мне это, когда я поправляла лямки на платье и верхнем белье после какого-то жадного, быстрого секса.
И вроде бы совсем не длинные ногти уже буквально раздирали кожу, так сильно я сжала пальцы в кулак.
– Значит, все? Ты просто уйдешь? Снова?
Не было ни слез, ни криков, ни битой посуды. Не было ничего, к чему привыкли обычные люди. Никаких «прости, но ты достойна лучшего», «дело не в тебе, дело во мне». Все просто… тихо. Пусто.
– Малыш, ты ведь знаешь… – он подошел ближе. Большим пальцем правой руки он медленно провел по моей щеке. – Мы вновь сошлись с Даниэль, я должен ехать.
Я хочу знать, почему все так вышло. Почему я как дура каждый раз принимаю тебя, когда ты «расстаешься» с ней? Когда ее нет, а тебе нужно «тепло женского тела», почему я каждый раз впускаю тебя в свой дом или лечу к тебе на другой континент?
Чувствую себя никем, клянусь, что это был последний раз, когда я позволила тебе прикоснуться ко мне.
Но я знаю, что выкину все эти чертовы клятвы в никуда, как только увижу твой номер на экране телефона.
«Привет, малыш, я скучаю»
И все вновь летит к чертям.
08/07/13.
2.
«Привет, sweetheart! Я так скучал по тебе!»
«Привет, sunshine! Я тоже скучала!»
Ты ждешь этого, ждешь этого целого дня. Твои глаза светятся, щеки пылают от румянца, а твои губы расплываются в широкой улыбке. Ты готова отложить все дела, лишь бы просто сидеть сейчас перед ноутбуком и побыть с ним. Пусть даже через экран монитора. Пальцы быстро набирают текст на клавиатуре, и ты с особым трепетом ждешь, когда придет ответ.
"Ох, я так устал сегодня."
«Малыш, ох, почему?»
Кого волнует, что строки в чате – практически единственный способ говорить с ним? Не тебя, точно не тебя. Слышать его голос, иметь возможность прикоснуться или просто взять за руку хотелось бы больше всего на свете, но сейчас хватает того, что есть. Потому что это есть. Потому что пока он будет отвечать тебе, рассказывать насколько сильно он устал, и интересоваться чем ты занимаешься – тебе будет достаточно этого. Никто не отнимет этого, кроме вас самих.
«Ты такая красивая.»
«Я? Очень смешно.»
«Я не шучу.»
Возможно, ты нужна сейчас кому-то и как бы эгоистично не звучало это, но ты готова соврать что угодно. Что угодно, чтобы остаться дома, перед экраном ноутбука и читать слова, фразы, предложения, которые написаны им.
«Спасибо тебе. Но я не думаю, что я красивая.»
«Дерьмо
Никогда
Не
Думай
Так.»
Так мало времени нужно, чтобы ты растаяла. Чтобы впервые за очень долгое время просто хотеть жить. Не существовать, жить. Ждать этих разговоров ни о чем, читать эти милые прозвища, которые он дает, и придумывать такие же в ответ. Ты оживаешь изнутри, ты светишься. И ты спешишь домой.
«Почему? Почему тебя так волнует это?»
«Потому что ты мне нравишься. Давай. Просто скажи это. “Я – красивая”.»
«Я симпатичная. Этого достаточно.»
Случайно сказанная фраза в разговоре вызывает мурашки по коже. Это может быть не правдой, но вполне достаточно для того, чтобы пульс участился, а дыхание перехватывало.
«Этого не достаточно. Давай, просто напиши это. Я не отступлю. И не уйду.»
«оох.
Я красивая.
Ты счастлив?»
«Теперь очень.»
Кого волнует, что это глупо? Кого волнует, что вероятность вашей встречи так ничтожно мала, что никто и не рассматривает ее. Только ты, иногда. В мыслях, может быть.
«”ты мне нравишься” не говори так больше.»
«Почему?»
«Потому что я девушка. Я могу неправильно это понять.»
«Почему ты думаешь, что я не могу сказать это девушке, которая нравится мне?»
Чувствуешь, что делаешь что-то ужасное, но не можешь заставить себя остановиться. Просто потому что все это так давит на тебя. Нервничаешь, кусаешь губу, хмуришься, но пальцы все еще стучат по клавиатуре, набирая ответ.
«Я слишком легко могу влюбиться.»
«Ты считаешь, что можешь влюбиться в меня?»
«Почему нет? Ты мне нравишься.»
«Хах, детка. Я идиот. Я пробовал наркотики и занимался сексом со столькими людьми.»
Какие глупости переживать из-за этого. Вы все равно в любом случае не будете вместе, так почему ты так сильно закусила губу, что капли крови выступили?
«Упс, мне нужно идти. Мы можем початиться завтра?»
«Да, конечно.»
«Тогда, я пойду? Люблю тебя»
«Пока, sunshine! Я тоже тебя люблю.»
Оффлайн.
Разбита, подавлена, знаешь сама, что все испортила.
Перестань плакать, милая. Все будет хорошо. Ты ведь справлялась с этим раньше.
07/11/13
3.
Знаешь ли ты, что значит любить?
Любить до дрожи в коленях, до сухости во рту, до спертого дыхания? До сильной боли в груди, понимая, что до нашей встречи еще так долго…
Звонки на пять минут, чтобы спросить, как дела и произнести: «Я скучаю…». В ответ услышать: «Я тоже. Прости, мне пора», и вновь ждать звонка. Приезда, где будут объятия в аэропорту, по дороге домой, а потом: «Извини, детка, я должен там быть». Конечно, ты должен, милый, я все понимаю. Твоя работа, твоя карьера – все стоит на самом высоком месте. Я даже не пытаюсь перечить, я просто подожду тебя в нашем доме, пока ты вернешься с вечеринки. Я не допущу даже мысли о том, чтобы закатывать истерики или ставить ультиматумы. Я все понимаю, милый, я все понимаю. Я просто буду ждать тебя здесь, в нашем доме, как и всегда.
Просто закрывать глаза на все то, что ходит вокруг нас. Ничего и никого нет, я знаю, я верю тебе. Безоговорочно доверяю, зная, что ты никогда не сделаешь ничего из того, что говорят они. Они все, они просто не знают нас.
Ничего о нашей любви, ничего о нашей жизни.
– Мне нравится слово «наш», – произнес ты однажды, когда мы сидели на веранде вдвоем. – Наш дом, наша любовь, наш ребенок…
– Ребенок? – переспросила я, поднимая на тебя глаза.
– И не один, – улыбаешься ты, наклоняясь за поцелуем.
Кажется, это было сто лет назад, ни в это время, ни в этой жизни. С кем-то другим, но не с нами. Те люди были счастливы друг с другом, они мечтали обо всем хорошем, что произойдет с ними.
Люди, которые живут в этом доме сейчас… они не живут, они существуют. Один из них точно исключительно существует.
Всегда верить тебе, чтобы ни говорили, – это был мой девиз. Ты не бросишь меня, не изменишь мне, я знаю.
Она была лучше? Она ждала тебя дома, она скучала все это время?
Она держала твою руку, когда тебе было плохо? Она… она нервничала, чтобы сказать тебе, что-то, о чем вы мечтали, вскоре произойдет?
И просто однажды утром оставить ключи на столе, закрыть за собой дверь и почувствовать холодный утренний воздух кожей. Вдохнуть его, смахнуть слезы и просто пойти вперед. Через сколько ты заметишь, что меня больше нет?
Я все понимаю, милый, я все понимаю.
26/11/13.
4.
Я сделала шаг вперед, закрыв глаза, прежде чем сделать глубокий вдох и закричать.
Как много ошибок мы должны сделать прежде, чем усвоим урок? Как много людей я должна оттолкнуть прежде, чем снова смогу впустить кого-нибудь в свое сердце? Мне сказать тебе правду?
Ты растоптал меня, стер меня в пыль, уничтожил. Все, что я чувствую сейчас – абсолютная пустота, дыра, которая разрастается с каждым днем, что я живу без тебя. Не просто воздух из моих легких, ты был большей частью меня. Слова, что давали мне силу раньше на борьбу с этим миром – разве могу получить «привет» от тебя сейчас? Как давно ты вспоминал обо мне, милый? Я значу для тебя хоть каплю больше, чем кто-то, кого ты случайно встретишь на улице, возвращаясь с очередной вечеринки с твоими друзьями?
Как можешь ты просто взять и вычеркнуть из своей жизни того, кому еще совсем недавно говорил, что любишь? Разве можешь ты быть честным после этого с самим собой? Как ты терпишь себя, друг мой?
Я любила тебя, я любила тебя без остатка, полностью растворяясь в тебе. Ты был для меня буквально всем – мои мысли были посвящены лишь тебе. О ком думал ты, проснувшись утром или ложась в кровать после весело проведенного дня… Хотела бы я знать, была я в этих мыслях хоть отрывками, чем-то отдаленно напоминающем о том, что у тебя есть кто-то, кто любит тебя, не смотря ни на что.
Я никогда не претендовала на то, чтобы ты был только моим, был только со мной, думал только обо мне. Я хотела лучшего для тебя, пыталась быть лучшей девушкой, чем я могу быть. Не запрещать ничего, даже если мне не нравится это. Поддерживать тебя, какие бы глупости ты не говорил.
Да разве могли быть твоими мысли глупостями? Ты идеален для меня, ты все еще идеален, совершенен в моих глазах, в моих мыслях.
И ты знаешь, твой голос, твои глаза все еще преследуют меня во снах, в людях, что я встречаю. В пьяном тумане, стараясь забыть о тебе, стараясь заглушить ту сильную боль, что ты причинил мне. Просто ничего не чувствовать, заливая в желудок вторую, третью, шестую стопку водки, пропуская алкоголь по пищеводу, словно воду. Как давно я нормально ела? Подожди, лучше спроси насчет моего сна. Кого волнуют эти глупости, когда я вырвана из реальности, полностью помешавшись на тебе и твоем голосе.
«Я хочу расстаться. Я надеюсь, ты понимаешь это»
Ледяной воздух наполняет мои легкие, и я кричу. Кричу, что есть силы, выплескивая всю боль, что я испытываю.
В твоих словах была насмешка, когда ты сказал «Может, покончишь с собой тогда?» Друг мой, разве заслуживаешь ты такого счастья?
16/03/14.
5.
– Энн, черт, пожалуйста! – взмолилась девушка, осторожно выставляя ногу вперед, чтобы сделать шаг. – Куда ты ведешь меня?
– Просто потерпи!
Устав от постоянных повторяющихся вопросов подруги, Энн подталкивала брюнетку с завязанными глазами вперед. С каждым осторожным шагом они приближались к невысокому пятиэтажному дому, входная дверь которого открыта настежь. Темная парадная выглядела слегка пугающе и зловеще, но Анна уверенно вела лучшую подругу внутрь, помогая на невысоком каблуке подниматься по уже начинающим разрушаться ступенькам.
– Там будет Луи? – не успокаивалась брюнетка. – Ты ведь не зря заставила меня прихорошиться. Да, он ждет меня? Это сюрприз? Скажи мне, Эни!
– Айрин, черт бы тебя побрал, перестань! – уже не выдержав, русоволосая девушка втолкнула подругу в дверной проем и затем резко дернула за руку, останавливая. – Луи в Челмсфорде, ты же знаешь. Бабушка заболела, он должен поехать к ней.
– Да, да, я знаю, прости, – уже тише пролепетала брюнетка. – Я просто надеялась… Ты же знаешь…
– Ты скучаешь по нему, я знаю, малышка, – мягко ответила Энн. – Он тоже скучает по тебе, я уверена. Но он вернется к тебе, как только сможет. А сейчас, перестань задавать вопросы и просто иди туда, куда я тебя веду.
– Ох, хорошо.
Айрин неуверенно и боязливо выставила ногу вперед, нащупывая первую ступеньку лестницы, и шагнула на нее, придерживаясь одной рукой за подругу, а второй за холодную шершавую стену. Иногда спотыкаясь и пища от испуга, девушка тихо ругалась себе под нос, чем вызывала смех у своей подруги.
– Я не пойду с тобой дальше, – предупредила Анна. – Даже более того, я опаздываю, Чарли уже ждет меня. Тебе осталось только пройти за эту дверь.
– Эни?..
– Айрин, все будет хорошо, – Энн мягко улыбнулась, поправляя растрепавшиеся волосы подруги, а затем коснулась губами ее лба на прощание и подтолкнула девушку к приоткрытой двери. – Повеселись, малышка.
Анна ушла, оставив свою подругу одну в темном прохладном помещении в тонком платье и с завязанными глазами. Пробурчав что-то, брюнетка развязала полоску ткани на затылке и стянула ее с головы. Пытаясь стряхнуть с плеч страх, она потрясла головой и уверенно толкнула скрипящую железную дверь. Прохладный ветер ударил в лицо, и девушка поежилась, неуверенно делая шаг вперед и оказываясь на крыше. Справившись с первым коротким удивлением, она сделала несколько шагов вперед, оказываясь на середине крыши, и с восхищением смотрела на открывающийся вид города перед ней. Старый район с невысокими домами, улочки были освещены фонарями, яркими витринами и мягким светом уютных кофеен.
– Я знаю, что ты боишься высоты, – сквозь тихий гул ветра послышался мужской голос, от которого сердце девушки замерло, и она обернулась с широкой улыбкой на лице. – Но это только пять этажей и тебе совсем не обязательно подходить к краю.
– Я говорила тебе, – громко ответила брюнетка. – С тобой я пойду куда угодно!
– Я знаю, – засмеялся парень. Темная рубашка и темные фланелевые брюки идеально сидели на нем. Держа одну руку в кармане, в пальцах второй руки он небрежно держал красную розу. Положив цветок на бетон и сделав шаг вперед, он раскрыл руки, принимая в крепкие объятия девушку. – Я скучал по тебе, малышка.
– И я скучала по тебе, Луи, – прошептала она, прижимаясь к груди и наслаждаясь ощущением родных рук на спине и в волосах. – Больше всех. Что мы здесь делаем?
– Тебе не нравится?
Луи обвел рукой, показывая своей девушке вид с крыши, на небольшой старый столик в углу, на котором стояла бутылка фруктового вина, два бокала, тарелка с клубникой в шоколаде и пара свечек в пластиковых стаканчиках. Несколько гирлянд было растянуто в воздухе, освещая пространство тусклым мерцанием.
– Мне нравилось, даже когда ты занял у Энн денег, и купил на них пачку печенья и быстрорастворимую лапшу, чтобы устроить нам вечер, – рассмеялась девушка. – Неужели ты, правда, думаешь, что мне не нравится здесь?
– Ты всегда была странной, малышка, – пожал плечами парень и мягко поцеловал девушку в висок.
– Я хочу…
Айрин неуверенно указала рукой на край крыши и утвердительно кивнула на немой вопрос на взволнованном лице парня. Мягко позволив ей выйти из объятий, Луи наблюдал как его возлюбленная медленно и боязливо подходит к краю, дергаясь от каждого сигнала проезжающих снизу машин. Он с улыбкой наблюдал, как девушка морщится и пытается поймать маленькими пальчиками растрепавшиеся от ветра волосы.
– Ты будешь держать меня?
Она остановилась почти у самого края, обернувшись через плечо назад и протягивая руку. Луи неторопливо направился к ней, все это время не сводя взгляда с ее лица и протянутой руки. И когда его пальцы переплелись с пальчиками ее руки, он развернул девушку, прижимая к себе, и осторожно положил голову ей на плечо.
– Я всегда буду держать тебя.
30/04/14.
6.
Скажешь мне причину?
Кончиком языка проводишь по уголку губ, убирая капли вина. Обычный ужин, ничего особенного. Легкие прикосновения пальцев к шее, проводишь подушечками до ключиц и убираешь руку. Слегка улыбаешься ему над какой-то очередной глупой шуткой.
Ты завлекла меня своей игрой, замечая меня в разных барах в этой округе. Заманивала меня в свои сети. Ручка, салфетка с отпечатком губ, нарисованный наспех цветочек на краю чека. Что за игру ты вела, милая?
Все, что мне нужно было узнать – кто ты. Словно одержим тобой, ища тебя в толпе, видя твои очертания в лицах прохожих. Ты пришла буквально из ниоткуда, полностью завладев моими мыслями, снами – всем. Появляешься словно призрак, и так же быстро исчезаешь, оставив после себя маленькое воспоминание. Проходя мимо меня, каждый раз завлекая шлейфом своего парфюма, пьянящего сильнее самого крепкого виски.
Но ты не подпускаешь меня к себе, прерывая любые попытки знакомства с тобой. Я думал, ты сошла с ума. О боже, как же я ошибался. Теперь, пришла моя очередь. И, кажется, что я схожу с ума. Я схожу с ума из-за тебя.
Скажешь мне причину?
Почему я стою тут и слежу за тобой, за каждым твоим движением, словно маньяк, словно какой-то умалишенный? Помешанный на тебе. Запах, глаза, движения, очертания тела сквозь платье. Я, кажется, знаю любое твое движение, реакцию твоего тела на определенные вещи. То, как ты задумчиво перебираешь свою порцию, раскидывая овощи вилкой по тарелке, но на его вопросы отвечаешь, что все очень вкусно. Моя девочка, будь ты моей, ты была бы не здесь сейчас. Дорогие рестораны не для тебя, я знаю.
Каждый раз создаю иллюзию в своей голове, уходя от реальности все дальше и дальше. Воссоздаю диалоги, которых никогда не было и не будет, где ты не просто рядом, где ты моя. Где каждая клеточка твоего тела принадлежит мне, каждое твое чувство обращено мне. Твои «я люблю тебя» лишь мои.
Ты никогда не была моей, но позволь сказать мне тебе, что я всегда был полностью твоим.
Бокал виски в моей руке давно опустел, когда я быстро оплачиваю свой счет и выхожу на улицу следом за тобой. Я хочу убить его прямо здесь, у всех на виду, когда его рука ложится на твою талию и его рот касается твоих чудесных губ. Ты, черт возьми, даже не знаешь моего имени, когда я знаю о тебе все. Даже любимый вкус твоих конфет я назову, разбуди ты меня посреди ночи. Я знаю все о тебе.
Я знаю, что ты не любишь его. Обманываешь себя, что все в порядке, что ничего не происходит. Но это не так. Я вижу это в твоих глазах, слышу это в словах, что так редко теперь срываются с твоих губ. Ты стала так далека от него, но все еще ни на миллиметр не приблизилась ко мне.
Словно строить воздушные мосты в своем воображении, каждый раз пытаясь стать ближе к тебе, когда ты вновь и вновь все рушишь, опрокидываешь, возводишь каменные стены между нами.
Твои глаза вновь встречаются с моими в который раз за эту ночь, и я вижу, что в этот раз это не просто так. Ты не просто узнала меня, ты пытаешься сказать мне что-то.
И я вновь следую за тобой.
Иду по пятам за тобой, не смея приблизиться еще, не смея напугать тебя. Я знаю, ты чувствуешь мое присутствие рядом, ты оборачиваешься, и я вижу на твоих губах легкую чуть печальную, но не менее очаровательную, улыбку. Тусклые фонари еле освещают мрачные безлюдные улицы, в большинстве домов уже не горит свет, но твоя отдаляющаяся фигура, словно маяк для меня.
Он идет рядом с тобой, оборачивается по сторонам, оглядываясь в темном переулке. Его черная кожаная куртка расстегнута, его волосы растрепаны от холодного ветра, его руки в карманах темных джинсов. Я чувствую сильнейшую неприязнь и даже ненависть к нему, но не смею сделать ничего, боясь напугать тебя. Хрупкое создание, что играет, словно лиса, что ты сделала со мной? Я не могу избавиться от тебя в моих мыслях.
Ты останавливаешься рядом с ним, когда он открывает дверь и грубо притягивает твое тело к себе. Я сжимаю кулаки и чуть ускоряю шаг, когда вижу это, но твой пальчик у твоих губ, когда ты смотришь на меня, говорит о том, чтобы я держал себя в руках. И я вновь сбавляю шаг, останавливаясь на другой стороне дороги от вас, когда он последний раз предпринимает попытку поцеловать тебя, но ты снова отталкиваешь его. Тянет тебя к себе, но вновь получает отпор. Твоя хрупкая фигура быстро скрывается за дверями мотеля, у которого вы стояли, и ты тянешь его следом за собой.
Я снова один на улице, вдалеке от тусклого освещения огня. Пытаюсь заставить себя забыть о тебе, пытаюсь заставить себя сделать хоть что-нибудь, чтобы прекратить это. Но знаю, что завтра игра повторится сначала, как и всегда.
Ночь, бар, мотель. Какую игру ты ведешь?
07/06/14.
7.
Выключенный свет во всем доме и полнейшая тишина, нарушаемая лишь сопением маленькой собачки Мейсон и тихими шагами парня. Почесав питомца за ухом, он тихо проходит из коридора в гостиную, осторожно прикрыв за собой дверь.
– Малышка?
Молчание в ответ настораживает парня, но через несколько секунд с дивана слышится тихий всхлип. Зарывшись в плед с головой, девушка утыкается носом в подушку. Вздохнув, он подходит к ней и присаживается на край дивана, мягко кладя ладонь на ее бедро.
– Очень болит? – заботливо и с тревогой спрашивает он, поглаживая рукой тело девушки. Она лишь коротко кивает в ответ, не поднимая своей головы. – Ох, Эва… – он вздыхает, поднимая упавшие края пледа с пола и подтыкая их под девушку.
Гарри знает, что ничем не может помочь своей девушке, ведь даже сильные обезболивающие ослабляют боль лишь на очень короткий срок, возвращая ее меньше, чем через час. Но каждый раз, когда он видит маленькое, хрупкое тело Эвы, его сердце сжимается, и он больше всего желает забрать ее боль себе. Девушка сворачивается в комок и прячется под пледом или одеялом, лишь бы он не смотрел на нее в таком состоянии. В эти дни даже их маленькая собачка Мейсон будто понимает, как ее хозяйке плохо, и лишь смирно сопит, да утыкается влажным носиком в руку.
Мягко поцеловав Эву в торчащую из-под пледа макушку, Гарри поднимается с дивана и следует на кухню. Достав две самые большие кружки, что есть в их доме, он включает кофе-машину, чтобы приготовить горячий шоколад. Двойная порция, побольше молока, немного корицы сверху. Вернувшись в гостиную, он осторожно ставит их на столик и вновь присаживается.
– Хочешь, мы посмотрим фильм, и я погрею тебе рукой снова, как тогда?
Он приподнимает край пледа и нежно целует ее обнаженное плечо, едва прикасаясь к ниму губами. Когда в ответ она снова кивает, Гарри помогает Эве подняться и укладывает подушки так, чтобы им обоим было комфортнее. Щелкнув пультом на первый попавшийся канал с кино, и скинув домашние тапочки, он забрасывает ноги на диван и притягивает тело девушки к себе. Его теплая, даже горячая ладонь ложится на низ ее живота, действуя намного лучше, чем любое обезболивающее, шоколад или самая горячая грелка. Второй рукой он мягко обнимает ее вокруг плеч, нежно поглаживая холодную кожу. Он чувствует ее теплое дыхание на своей шее.
– Почему ты такой идеальный? – еще один всхлип раздается рядом с его ухом, отчего он прикрывает глаза и вздыхает. – Я не заслужила тебя, ты слишком хороший для меня. Ты… ты…
– Эй, эй! – Гарри приподнимает голову девушки за подбородок, заставляя ее смотреть в его глаза. – Не смей говорить так, слышишь? Потому что ты самая замечательная девушка, которую я встречал когда-либо, и ты знаешь это.
– Но ты… – в ее глазах все еще стоят слезы, грозящие новым потоком дорожек по щекам.
– Обычный парень, который до потери пульса любит самую замечательную девушку во всем мире.
Он не дает ей вставить и слова, накрывая сухие потрескавшиеся губы своими. Гарри сильнее прижимает ее тело к себе, стараясь показать, как сильно она значит для него. И лишь когда она успокаивается, он позволяет себе ослабить объятия и вновь посмотреть ей в глаза.
– Твои критические дни убьют меня, ты знаешь это? – говорит он, на что девушка лишь хихикает. Вздохнув, он притягивает Эву к себе, вновь устраивая свою ладонь на ее животе.
– Я люблю тебя. Люблю больше жизни.
Она шепчет ему в шею, после закрыв глаза и позволяя сну овладеть ей. Первый раз после многих попыток уснуть за весь день, ведь боль, наконец, ушла.
– А ты и есть моя жизнь, малышка.
Остывший шоколад, недосмотренный фильм. Они просто уснут на диване в объятиях друг друга.
19/06/14.
8.
Сегодня будто весь мир против меня и даже вечно спешащие офисные работники идут с работы особенно неторопливо.
Расталкивая людей, я бегу по ступенькам. Ворс от шарфа лезет в рот, те короткие волосы, что обрамляют лицо, растрепались и теперь стоят в разные стороны. Мои щеки уже пылают, и я боюсь оступиться или подвернуть ногу в этой неудобной обуви на танкетке, но продолжаю рваться вниз. Скорее, скорее! Господь, ну почему люди в общественном транспорте всегда такие медлительные?
19:20 и нужный поезд уже подъехал к платформе, открывая свои двери, а я едва спускаюсь с эскалатора. Шумные компании школьников и студентов, уставшие рабочие и просто медлительные люди заполнили весь вестибюль, блокируя мне проход.
Первый вагон.
Второй вагон.
Пожалуйста, Господи, я должна успеть. Я никогда не опаздывала, ровно в 19:18 уже стоя у края платформы в трех шагах от колонны. Я всегда успевала перевести дыхание и поправить волосы, когда поезд подъезжал на станцию и в третьем вагоне у вторых дверей стоял он. Просто стоя вот так и ожидая меня с мягкой полуулыбкой. Тогда я улыбалась ему в ответ и делала шаг вперед, заходя в вагон и позволяя слишком резкому рывку поезда толкнуть меня в его объятия. Его смешок, полуулыбка и сильные руки на моей талии, крепко державшие меня. Наша негласная традиция.
«Осторожно, двери закрываются».
Я бесцеремонно толкаю слишком медленно идущего мужчину и оказываюсь у колонны. Мое сердце бешено стучит, и я проклинаю себя за задержку в этот день.
Третий вагон, и нужная мне дверь закрывается прямо передо мной.
Он стоит по ту сторону, и хотя на его губах все та же полуулыбка, его глаза полны печали. Поезд дергается, отъезжая от станции, и оставляет меня одну в толпе суетящихся людей. И вместо едва отогревшихся от холода рук на моей талии, я чувствую лишь тоску.
Разочарование накрывает меня с головой, и впервые за все эти дни я чувствую не радость от предвкушения еще одной встречи и, хоть и столь короткого, но все же проведенного времени вместе.
И когда подъезжает следующий поезд, я вхожу в него и прислоняюсь к дверям спиной. Большая часть сидений свободна, но я настолько отвыкла ехать вечером одной в метро, что желания просидеть в одиночестве до своей станции совсем не возникает.
Я вспоминаю, как мы совершенно случайно несколько раз подряд встретились в третьем вагоне, вторая дверь ровно в 19:20. Встречи стали повторяться и перешли в ежедневные. Мое нетерпеливое ожидание конца рабочего дня вознаграждалось его кокетливой полуулыбкой и светящимися глазами, которыми я наслаждалась в течение сорока минут, пока поезд вез нас в другой конец города по своим домам. Мы молоды, мы флиртуем и мы, возможно, влюблены, кто знает?
Я тяжело вздыхаю и отхожу от двери, когда движение замедляется, и пассажиры на новой станции заходят в вагон. Становлюсь все более раздраженной, когда люди толкают меня или задевают сумками и рюкзаками. Но все это отступает, когда я вижу на платформе его. Его руки в карманах брюк, куртка расстегнута до середины груди и на губах та же милая полуулыбка. Я не могу сделать и шага, в изумлении смотря на него, когда он делает шаг вперед за пару секунд до того, как двери закрываются.
– Сделаем новую традицию? – спрашивает он, оказываясь в паре сантиметров от меня. – Может быть, мы выпьем кофе?
Поезд резко срывается, толкая меня в его объятия. Запах его парфюма, сильные руки на моей талии и я согласна на весь кофе мира, если рядом с ним.
18/11/14.
9.
Снег застилает все лобовое стекло, и печка с трудом согревает салон, пока мы сидим в машине. Тишина давит на уши, но ни один из нас не нарушает ее. Мои руки скрещены на груди, в то время как его лежат на руле, ладонями сжимая кожаную обивку так, словно в любой момент он готов сорваться с места и рвануть вперед. Это не его машина. У него нет прав. Он даже не закончил автошколу, а уже возомнил себя чертовым крутым автогонщиком.
Я смотрю прямо перед собой на слабые попытки дворников убрать снег, прежде чем окно залепит полностью. Мои пальцы ледяные и еле сгибаются. Он замечает мою попытку сжать руки в кулак и тихо вздыхает, опуская взгляд вниз. Его плечи словно опадают, и он теряет свою видимую уверенность.
– Ты настолько зла, что еле держишься, чтобы не ударить меня?
Его голос сиплый и тихий, когда он задает свой вопрос. Он все еще не поднимает голову, но смотрит на меня исподлобья. Я резко поворачиваю голову в его сторону.
– Ох. Твои губы уже посинели от холода. Вот, держи.
Он снимает с себя кофту и протягивает мне, оставаясь в одной футболке. Я отказываюсь брать ее, ведь тогда он замерзнет тоже, но он не принимает моих возражений. Я вижу, как он ежится, и мурашки проступают на его коже, но старается не подавать виду. Тепло кашемира согревает меня, и я расслабляюсь.
– Почему ты думаешь, что я злюсь на тебя?
Согревшись, я расслабляюсь и начинаю зевать. Мой голос звучит сонно и невнятно, я поворачиваюсь на бок и смотрю на него в ожидании ответа.
– Я всегда думаю, что ты злишься на меня.
Он тихо отвечает и начинает нервно скрести ногтем по кожаной обивке. Его губы подрагивают, а кожа рук покрылась мурашками, но до последнего он не признает, что ему холодно. Я протягиваю руку к его лицу и осторожно прикасаюсь к его щеке кончиками пальцев.
– Так и есть. Ты редкостный засранец. И мы застряли здесь, в лесу, засыпанные снегом, потому что ты забыл заправить машину. Машину, которая принадлежит твоему отцу и он убьет нас за это. А еще у тебя нет прав, что значит, мы даже не можем вызвать эвакуатор.
– Я что-нибудь придумаю, я обещаю, – отчаявшись, он шепчет и поднимает на меня голову. В его глазах стоят слезы, и это разбивает мне сердце. – Только не злись на меня, умоляю. Ты мой самый близкий друг, мой лучший друг. Я не вынесу, если сделаю тебе плохо. Я пойду пешком до заправки и утром я смогу отвести тебя домой. Но, пожалуйста, только не злись, я не могу потерять тебя.
