Текст книги "АННА ДУБРОВСКАЯ: «СПРАВЕДЛИВОСТИ В ТЕАТРЕ НЕ СУЩЕСТВУЕТ»"
Автор книги: Ирина Майорова
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
АННА ДУБРОВСКАЯ: «СПРАВЕДЛИВОСТИ В ТЕАТРЕ НЕ СУЩЕСТВУЕТ»
Недели через две после схода ледника в Кармадонском ущелье и пропажи съемочной группы мне приснился Бодров, безмятежный и веселый. Спросила: «Сережа, где вы? Как вас найти?» Он показал куда-то вдаль: «Да мы уже там. Не ищи. У нас все хорошо…»
– Судьба свела нас летом 2002-го, когда Сергей запустился с фильмом «Связной» и искал актеров на главные роли. Однажды и меня пригласили на беседу с режиссером. Шла на нее с опаской. Бодров был практически моим ровесником (всего на год старше) и очень популярным человеком. Мое поколение с трудом выдерживало испытание славой. Как правило, такие молодые и успешные при личном общении оказывались слишком заносчивыми и самодовольными субъектами.
К счастью, опасения не подтвердились. Бодров оказался прост, приветлив и совершенно не заботился о внешних атрибутах успеха. На нем были обычная футболка, шорты и сандалии. Волосы взъерошены, очки съехали набок, взгляд растерянный. Он производил впечатление человека не очень уверенного в себе. Хотя, наверное, чувствовал свою силу, раз замахнулся на новый фильм. Его дебютная картина «Сестры» мне очень понравилась.
Разговор вели обо всем и ни о чем – о жизни, кино, театре, моих ролях. Через пару минут я почувствовала себя свободно, да и Сергей заметно расслабился. Признался, что долго и безуспешно ищет актрису на главную роль, но ничего определенного не сказал. Мы просто пообщались и разошлись. Вскоре я отправилась к маме в Белоруссию. Ее дача в семидесяти километрах от Минска, и там были проблемы с сотовой связью.
Однажды раздался телефонный звонок. В трубке – голос ассистентки Бодрова: «Анна, куда вы пропали? Сергей чуть с ума не сошел! Наконец-то нашел героиню, а она не выходит на связь! Звоню, звоню, а вы недоступны! Когда вернетесь в Москву? Нужно сделать пробы, подобрать грим и костюм». Так я узнала, что утверждена на роль Кати. Подготовительный период занял почти месяц, затем мы отправились в Северную Осетию.
Фильм «Связной» обещал стать очень интересным: сложная философско-мистическая история, смесь триллера, боевика и психологической драмы. Восемнадцатого сентября прилетели во Владикавказ, девятнадцатого отпраздновали первый съемочный день и сняли несколько эпизодов, двадцатого я улетела в Москву. Вечером в Театре Вахтангова был спектакль «Отелло», я играла Дездемону. Вернуться на площадку должна была двадцать второго сентября. Группа тем временем отправилась в Кармадонское ущелье. Оператор Даниил Гуревич еще сказал: «Жаль, что с нами не едешь. Кармадон – самое красивое и загадочное место, которое я когда-либо видел». А он вырос во Франции и повидал немало.
Рейс был ранним. Солнце только поднималось. Я смотрела в иллюминатор и думала: «Какое прекрасное утро! И день наверняка будет солнечным. Ребятам повезло с погодой». Съемки в Кармадоне шли целый день. А в восемь вечера внезапно сошел ледник Колка и в течение нескольких минут накрыл все ущелье шестидесятиметровым слоем льда и камней…
Спектакль прошел хорошо. На следующее утро пришла в театр на репетицию. Коллега спросил:
– Так что там с группой Бодрова? У него ведь снимаешься?
– О чем ты?
– Говорят, ледник сошел в ущелье. Судьба тех, кто там находился, неизвестна.
До меня не сразу дошел смысл его слов. В голове пронеслось: «Неужели фильма не будет? Наконец-то предложили интересную роль!» Потом я еще долго приходила к осознанию произошедшего и не могла поверить, что ребята погибли. Тела-то ведь не обнаружили.
Недели через две после схода ледника в Кармадонском ущелье и пропажи съемочной группы мне приснился Бодров, безмятежный и веселый. Спросила:
– Сережа, где вы? Как вас найти?
Он показал куда-то вдаль:
– Да мы уже там. Не ищи. У нас все хорошо…
Видимо, в какие-то тяжелые моменты человек может подключиться к вселенскому разуму и получить ответы на свои вопросы.
– Или у вас очень развита интуиция – так называемое шестое чувство.
– Возможно. Хотя разобраться в своих ощущениях, отличить обычную мнительность от проявлений сверхсознания удается не всегда. В свое время не хотела сниматься в фильме «Ночной дозор». Сценарий не вдохновил. После гибели группы Бодрова не сразу пришла в себя и отказывалась практически от всех предложений. Пиар у проекта был бешеным, все ждали чего-то гениального. Я попыталась от него отделаться, запросила очень высокую ставку в надежде, что продюсеры не захотят платить такие деньги и затея рассосется. Они неожиданно согласились, и меня против собственной воли будто втянуло в какую-то черную воронку…
Съемочных дней оказалось сравнительно немного – десять или одиннадцать, но за это время я успела переболеть страшнейшей ангиной с температурой сорок и горячечным бредом и заработать травму роговицы. Каждую смену два часа мне делали сложнейший пластический грим и вставляли в глаз декоративную линзу. Именитый художник Петр Горшенин не предупредил, что носить ее долго нельзя. Однажды я проработала в линзе четырнадцать часов и повредила глаз. Опять поднялась температура, пришлось вызывать глазную неотложку. От боли лезла на стену.
О здоровье и безопасности артистов на съемках никто не думал. Мы работали на крышах высоток и на других опасных объектах, ночью. До сих пор как вспомню «Дозор» – волосы дыбом…
Наверное, надо слушать свое подсознание, чаще им пользоваться. Подруги говорят, что у меня есть дар «сканировать» людей. Даю очень точные характеристики даже тем, кого вижу впервые. Хотя, возможно, это просто актерская наблюдательность и привычка к психоанализу. Наша профессия довольно тесно соприкасается с клинической психологией. Работа над ролью в русском традиционном театре по системе Станиславского – это прежде всего глубокий анализ характера и ситуации, в которой находится герой. Иногда разбирая какой-нибудь персонаж Достоевского, можно вообще уйти в дебри психиатрии. Особенно в паре с хорошим режиссером. И это самое интересное в нашей профессии. За что ее и люблю.
– Актриса всегда остается актрисой, фиксирует, что чувствует, как выглядит, даже в самой сложной жизненной ситуации?
– Да, но это происходит бессознательно. Представьте себе: я рожаю, очень тяжело и долго, мечусь по больничной кровати и кричу от адской боли. Рядом раковина, над которой висит зеркало. В руке у меня капельница, встать не могу, но поворачиваясь в своих метаниях в сторону зеркала, ухитряюсь бросить на себя взгляд и сама поражаюсь: «Это какое-то безумие!»
С другой стороны, я знаю множество людей, не имеющих отношения к актерской профессии, но постоянно думающих о том, как они выглядят, смеются, плачут, и без конца снимающих селфи. Недавно была на гастролях в Париже. Посетила Лувр и поняла, что никто больше не интересуется шедеврами искусства. Все снимают себя на их фоне.
Я с детства мечтала быть актрисой. Бывало, посмотрю какой-нибудь фильм, особенно про войну, где женщина провожает любимого на фронт и плачет, – и потом стою перед зеркалом, произношу какие-то монологи и обливаюсь слезами. Или, наоборот, изображаю веселье после какой-нибудь комедии.
Мама моя была артисткой Белорусского театра музыкальной комедии и будучи сама музыкантом, сделала все, чтобы мы с сестрой Илоной получили музыкальное образование. Педагоги хвалили, но мне не хватало усидчивости. Зато нравилось сочинять и петь. В музыкальной школе был кружок композиции, который вела известная белорусская песенница. Я к ней ходила и периодически выступала на концертах как особо одаренная ученица. Играла на рояле и пела ее и свои песни.
Когда случался очередной кризис, я бунтовала и кричала, что больше на музыку не пойду, мама говорила: «Нет, пойдешь! Овладев инструментом, никогда не останешься без куска хлеба! В крайнем случае, станешь музыкальным работником в детском саду. Будешь всегда сыта».
– Музыкальное образование пригодилось в актерской профессии?
– Оно не может не пригодиться любому человеку, поскольку дает возможность полнее чувствовать окружающий мир, включает какие-то дополнительные рецепторы.
А что касается профессии, то переехав в Москву и став актрисой, я долго жила на съемных квартирах, где инструмента не было. Сначала по нему скучала, пыталась играть в институте в пустых аудиториях, потом в театре. Но это происходило все реже и постепенно прекратилось.
Два года назад Ольга Субботина поставила в Театре Вахтангова спектакль «Бовари», в котором я играю заглавную роль и исполняю несколько произведений на фортепиано. Первое время было сложно. Пришлось освежить подзабытые навыки. А недавно ввелась в спектакль «Мадемуазель Нитуш» на роль опереточной дивы. И теперь снова пою и танцую.
– Сестра ваша тоже актриса?
– Нет, Илона живет в Америке, преподает фортепиано и вокал в музыкальной школе, по выходным поет в ресторане – и попсу, и джаз. У них с мужем вокально-инструментальный ансамбль. Когда-то Юра был солистом и аранжировщиком знаменитой белорусской группы «Сябры». В девяностые ему предложили работу в русском ресторане в Атланте. В Белоруссии были тяжелые времена, и он согласился. Сначала уехал один, позже к нему присоединились сестра с четырехлетним сыном. Племянник у меня абсолютный американец. По образованию экономист, работает в крупной компании на Манхэттене.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
