Текст книги "Дом (СИ)"

Автор книги: Интгарт Сойрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Дом.

Дом родной,

Знакомый с детства.

Городок, что у реки.

Дом родной,

Где любят сердцем,

Всем разлукам вопреки.

Дом родной,

В краю чудесном,

Был и есть в моей судьбе.

Дом родной,

Знакомый с детства,

Все пути ведут к тебе.

Припев из песни «Дом родной». Исполнитель Алексей Гоман.

Площадь он пересекал настороженно, патронов осталось мало, а цель была так близка. Лишняя стычка, лишние минуты, может часы, нет, Сергей не мог себе этого позволить. «Тихим, тихим сапом»: – он бормотал, передвигаясь тенью.

Чувства были напряжены до предела, последние три дня он только и делал, что прятался и дрался. Дрался, остервенело, с пеной у рта, с животным рыком. Дрался ножом и прикладом, берег патроны. Оказывается у человека много сил. Казалось бы, громадная туша мутанта, неизвестно от кого или чего произошедшая, должна вызывать лишь одну эмоцию – страх, а потом бежать, бежать, бежать. Нет, оказывается можно встать в полный рост, превратиться во что-то неразумно-дикое и победить. Сергей припал к земле, чтобы отдышатся и на время стать пылью земли.

Столько лет, живя в полуразрушенной станции «Марьина Роща», на окраине Москвы, люди боялись всего. Сначала надеялись и верили, что их спасут, потом голодали и умирали кто от радиации, кто от голода. Дед Николай когда-то был музыкантом, выступающим на эстраде. Вращался он всегда в кругу каких-то новомодных то ли рокеров, то ли ещё кого и всегда твердил: – А вот в наше время... Впрочем, была у него одна способность, за которую его уважали – память. Все что он видел, он помнил досконально, кроме лиц. Отец Сергея, Михаил, рассказывал, что в детстве часто разыгрывал уже подслеповатого деда, крича тому в ухо:

– Смотри, дед, начальник станции идёт.

Дед вставал и всегда кланялся, но стоило проходящему мимо человеку произнести несколько слов, как розыгрыш тут же раскрывался. Если Михаил успевал спрятаться, то не был нещадно бит ремнём. Дед не признавал других методов воспитания.

Потом отца не стало. Был ужасный год. Болезни и голод унесли жизни больше половины выживших. Отдавая большую часть еды детям, взрослые в основном занимались поиском пропитания и оружия. Потом на свет появился он, Сергей Михайлович Корнев.

Он был ещё совсем маленьким, когда сталкеры со станции «ВДНХ», наткнулись на выживших людей. Несколько взрослых и ребёнок. Прошло двадцать лет, но он помнил рассказы деда, пересказанные мамой, чтобы отвлечь ребёнка от страха и голода. Рассказы позволившие ему выжить.

Он дошёл. Бросая рюкзак на землю, Сергей поклонился и произнёс:

– Здравствуй, милый, родной дом деда.

Сколько же лет тебе? А впрочем, не важно. Ты постарел. Цвет твоих стен напоминает цвет луны в тёмную ночь. Твои глаза зияют пустотой. Ты утратил былой блеск, но ты есть. Есть, и я вижу тебя таким, каким тебя видел мой дед, построивший тебя. Я восхищаюсь твоей красотой и силой. Все что мне нужно видеть тебя.

Станция жила своей нелёгкой жизнью. Оставив у входа пустой автомат и ножи, он зашёл в палатку. Личико маленькой девочки повернулось к входу.

– Здравствуй папа, ты вернулся.

Сергей Михайлович Корнев, а среди сталкеров – Бес, устало кивнул и присел рядом с девочкой.

– Ты его видел? Он существует? Скажи он красивый?

– Да, доченька существует. Он так же красив, как рассказывал твой прадедушка.

– Папа, значит, сказки не врут.

Девочка уснула, раскинув ручки, как будто обнимая придуманный сказочный дом. Уснула, уйдя в сказку, придуманную дедом. Сергей, стоял, у кровати дочери, избитое тело отзывалось болью, глаза закрывались от усталости. Сталкер Бес устал, очень устал, но человек живущий в его теле, не знал усталости, человек жил для того чтобы дарить дочери сказки...

На берегу.

«Придёт время, когда ты решишь, что всё кончено! Это и будет начало!»

Луис Ламур.

Он устало опустился на песок. Дошёл. Потребовалось десять лет и ещё три дня, чтобы бы добраться до реки. Точнее до их места отдыха во времена «до».

С высокого берега не увидеть, мешают деревья, а спустишься по едва различимой тропе и вот они несколько метров песка и неделя хорошего настроения. Потом вода скроет это место, как будто его и не было. Почему так происходит, он не знал. Происходит и все. Главное сегодня, сейчас, он здесь и радость наполняет душу. Все как раньше – вода, солнце, песок, пыль дорог на одежде и желание просто лежать, лежать и смотреть на величие реки. Все как во снах все эти годы и словно ничего не изменилось. Увы, изменилось. На место радости пришла грусть. Из всех друзей и знакомых, проживающих с ним на «Тверской», в живых остался только он.

Лежишь, и никто не крикнет с обрыва:

– Пашка, хватит, валятся, иди гостей встречай.

Это, Юрка и Наташка, из первого подъезда. Наши поставщики мяса для шашлыка. В нашем доме у них свой «Интернет-магазин экологически чистого мяса». Что только они не предлагали в прайс-листе, была даже доставка мяса на заказ. Можно было заказать и купить мясо дикого кабана или оленину. Если же вы предпочитаете диетическое питание, то можно купить парное свежее мясо кролика или нутрии с фермы. Отец Юрки был дипломатом в какой-то африканской стране, он то и предложил сыну продавать в Москве мясо заморских животных. Несмотря на то, что господа Шерпские, были одними из самых богатых людей нашего района, для нас они по-прежнему были Юрка и Наташка. Оба небольшого роста, полноватые во всех местах, за что в районе их прозвали "колобками", они были очень похожи. Правду говорят, если люди долго живут вместе, то становятся похожи, а они знали друг друга ещё с детского сада. Не знаю, почему они не кинулись спасаться как все. Леший говорил, так и лежали, обнявшись в кровати.

«Леший» – Алексей Дмитриевич Громкий из 62 квартиры, оператор одного из известных западных журналов. Когда узнал его фамилию, не поверите, смеялся неделю. «Леший» – потому что все отпуска он проводил в лесах, говоря, что отдыхает от цивилизации, сливаясь с природой. Чуть не забыл, место для совместного отдыха нашёл именно он. Ростом под два метра, эдакий богатырь из русских сказок, Дмитрич был крайне неуклюж. С ним постоянно происходили курьёзные истории, то кровать под ним сломается, то он что-нибудь сломает. Представите, нашкодившего ребёнка двухметрового роста с голубыми глазами, объясняющего происшедшее: «Простите, оно само, я вот тут, вот так, а оно, ой, вы же видели, видели, да, тут все ненадёжно, видели же я только вот так, а оно…». Мы просто умирали со смеху. Иногда «Леший» показывал нам отснятый, но ещё не вышедший в печать материал, скажу вам честно, в своем деле он был одним из лучших. Рассказывающий нам как снимал, где и при каких условиях, человек, был совершенно не похож на нашего знакомого, серьёзный, собранный, настоящий "профи".

Когда все началось, Дмитрич, носился по Москве, снимая на старенький дедовский фотоаппарат, на котором и название давно стёрлось, так как его навороченный японский просто отказал. В метро спускаться категорически отказывался, все шутил, уйду в леса. Умирал долго и мучительно у меня на руках, избитый и почти ослепший. Как он нашёл меня в этой круговерти, так и останется загадкой, ответ на которую он унёс с собой. Все что осталось от него: старый фотоаппарат, несколько пожелтевших фотографий, проявленные одним кудесником на «Тульской» и страшные истории, рассказанные в бреду.

Не появится «Леший» последним на нашем месте, не закричит своим громким, подстать фамилии голосом: «Что аборигены без меня жрать собрались». Привычные к его шуткам, смеясь, мы посылали его к лешему, и только Светлана Олеговна с двенадцатой квартиры всегда пугалась как маленькая девочка.

Ходили слухи, они тайно встречались, и её испуг был своеобразным ритуалом на громкий крик самца. Светлана Олеговна Макарова была писателем. Её книжек, признаюсь, не читал, да что там говорить, тогда единственной моей книжкой был спортивный календарь. Писательница наша была миниатюрной блондинкой. Губки бантиком, глазки сияют, фигурой словно куколка, такие пишут «женские» романчики про любовь, думалось мне тогда.

Три года назад судьба привела меня в библиотеку, хотя какая к черту судьба, три неадекватных человека с «Чеховской», три бандита правильнее сказать. Буду, жив, книжку напишу, занимательная случилась тогда история, про человеческую глупость, фантастическое везение и девушку с интересным именем Элона. Так вот, на полу увидел раскрытую книгу, на странице где обычно фотография автора, была фотография Светланы Олеговны. Позже, читая, понял наша Светлана, писатель фантаст, талантище скажу я вам. Изумительные миры рождались в её головке. Жаль, дочитать книгу не удалось, не хватало последних страниц, так и не узнаю, чем закончилась история капитана корабля звёздного флота Керегена. Года два назад, попав на "Тульскую", узнал, что умерла она от какой-то неизвестной болезни. Снайпера Свету знали, казалось все от мала до велика, на станции, но вот о том, что она была писателем, не знал никто, вот так меняются люди, писатель превратился в сталкера. Губки бантиком и сотня выходов на поверхность. Когда возвращался, встретил на "Серпуховской", Романа и Игоря с семьдесят седьмой квартиры. К своему стыду признаюсь, их имена узнал уже в процессе разговора. Позже говорили, оба сгинули, в каком-то странном туннеле, а впрочем, точно никто ничего не знал, туннелей много и у каждого своя история, но их больше не встречал. Вот так, живёшь с людьми в одном доме, встречаешь чуть не каждый день, все бегом, бегом, и ничего о них не знаешь, только лица. Сколько таких лиц было перед глазами первое время и ночью, и днём, стоят рядами, руки тянут, впереди родные и близкие, потом знакомые по сборной, за ними просто лица, лица, лица... "Почему ты, почему не мы" спрашивают. Ночью в холодном поту проснёшься, сон как рукой снимет. Днём хуже, может, спасаясь от лиц и стал сталкером.

Хрустнула ветка. Мгновение и ствол автомата направлен в сторону звука.

– Спокойно Лыжник.

– Лунь, ты?

– А ты, что, ещё кого ждёшь?

Лунев Александр Кондратьевич или Лунь, жил в пятьдесят первой квартире, а напротив, в пятьдесят четвертой была моя берлога, полученная от государства, после детдома. Кондратьевич был моим тренером во времена до, позже инструктором по выживанию и друг.

– Что так долго Лунь?

– Не поверишь, гадины какие-то повстречались, не то собаки, не то свиньи, не разобрать, одну уложил, вторая брюхатая была, не смог, убежала, чудны дела твои природа.

– Радиация?

– Наверняка и чую не первая такая "красота" мне встретилась.

Мы будем тут встречаться ещё два года, а потом, Лунь не придёт в назначенное время. Сердце подскажет – остался один.

Взвыв волком, дал понять тварям – иду. Три дня лес был для меня алтарём для мести, три дня человек во мне был зверем. Казалось сама природа была на моей стороне, слыша все что слышал лес, видя все что видели его обитатели, как санитар леса, я крался, выслеживал и убивал, безрассудно, бесцеремонно, безоговорочно убивал, как молния ужасно и внезапно. Мне не надо было ненавидеть "иных", став зверем, я стал их судьбой. Нашёл их всех, и не было страха ни у них, ни у меня. Пули вспарывали тело не понятной породы твари, глаза тухли, а я уже двигался к следующей. И вот мы один на один, гадина породившая "иных" и человек ставший зверем. Тварь была снова на сносях. Припав к земле, она отползала, и отползала, взгляд её глаз останавливался на ноже, что был у меня на поясе. Не получилось красочной битвы, все было просто, как у братьев Стругацких, в рассказе "Жук в муравейнике", помните, "Стояли звери около двери, в них стреляли, они умирали". Потом были слезы, много, очень много и звериный вой. Казалось даже лес притаившись замолчал переживая. Господи так легко в нашем мире стать зверем и так трудно вновь стать человеком.

Люди, пустившие меня в свою жизнь, ставшие для меня семьёй, заменившие рано погибших родителей, их никого не стало. Осталось только память, даже лица постепенно стираются. Лица, их вытесняет взгляд той твари – взгляд матери потерявшей своих рождённых и не рождённых детей "иных".

У меня осталось только моё место, сюда прихожу, почитать найденные книги. Придёт время, когда решу, что все кончено, забудется боль и стихнут слезы, может тогда, перестану приходить, перестану плакать тайком как мальчишка. Может это и будет началом, началом новой жизни, в новом доме, с новыми друзьями и человечество найдёт своё место на реке жизни.

Пора возвращаться. До "ВДНХ" три дня пути, если повезёт. Бес, или как его зовут дети, Сказочник, обещал сводить за новыми книгами. Хорошая книга сегодня дороже патронов. В них знания, которые человечество начинает терять. У меня пара часов до выхода и книга "Рассказы о Родине" на дне рюкзака...

Поисковики

Quiquaerit, reperit – Кто ищет, находит.

Латинская поговорка.

– Бес глянь?

– Ну, журнал с картинками, ничего ценного, выбрось тяжёлый.

– Смотри тут тётки голые.

– Паша ты их детям показывать будешь, да?

– Бумага жёсткая, не отрывается.

– Лыжник, твою дивизию, Гений просил азбуку и тетради, ищи.

Лыжник это я, Павел Георгиевич Иванов, бывший спортсмен, а нынче один из группы Беса. Бес, наш ведущий Серёга Корнев. С нами ещё Димка Храмов – Стрелок, но он читать не умеет, вот и стоит у окна караулит. Все началось, когда у нас на «ВДНХ» появился Димка Михайлов, к которому сразу прицепилась прозвище – Гений. Димка наш генератор идей, помните, в Советские времена была популярна фраза: «учиться, учиться, учиться», так вот Ильич её для таких самоучек и придумал. Гений был «гением» и это без преувеличений, помню, как-то патроны из дерева вырезал и продал на «Чеховской», вот смеху было. Рисование, ковка, ремонт оружия и ещё много чего умел наш гений, недавно организовал школу для детворы. Так получилось, что первым нашим заданием было отыскать книги и игрушки для детворы. Так мы стали поисковиками, работа не пыльная, найти и доставить заказ, при этом постараться остаться в живых. Заказ на книги самый популярный в последнее время, в «Полисе» их на патроны можно обменять. Прежде конечно Гений читает сам, это скажу вам надо видеть, запрётся в комнате, не ест, не пьёт, бывает сутки или даже двое. Прочтёт, чуть шатаясь, выйдет, с таким лицом довольным, как будто кушал вволю и спал вдоволь. Вот тут мы замираем, бывает сразу и выдаст название какой-нибудь книги заумной, а нам ищи ее по всей Москве. Сегодня мы ищем азбуку, тетради, карандаши, как говорится все 6+.

– Внимание! «Читатель»!

Так мы зовём всех мутантов в целом. Их появляется все больше и больше, просто не успеваем придумывать им название.

– Командир ещё двое и ещё…

– Лыжник, дверь. Стрелок, что они делают?

– Стоят, просто стоят и смотрят, может пальнуть?

– Я тебе пальну, ждём. Паша что у тебя?

Дверь напротив окна. Осторожно приоткрыв её стволом автомата, высматриваю, что творится на другой стороне павильона.

– Стоят штук десять, глаза выпучили, я таких и не видел раньше, что делать будем, Бес?

Упаковывая в рюкзак найденные «сокровища», Бес то ли отвечал, то ли рассуждал, впрочем, к этой его черте мы привыкли и просто внимали.

– Гранатами нельзя, всю живность в округе тут соберём, а патронов не хватит после твоей летающей твари, Паша.

– А что сразу моей? Ты сам не верил, покажи, да покажи, вот и посмотрели.

Вот в такой капкан мы тогда попали. Незнакомые твари. Дверь забаррикадировать не имело смысла, так как окно во всю стену. Впрочем, окном назвал только потому, что не понятно как, но стекло оставалось целым все эти годы. На самом деле, скорее всего когда-то это была витрина, да ещё таких размеров, что сразу три твари могли нас атаковать одновременно, исчезни этот шаткий барьер.

– Идёт, идёт, мужики.

– Спокойно Стрелок, спокойно.

Все что произошло потом, заняло несколько минут, показавшиеся тогда вечностью. Мутант прыгнул, неожиданно и метра на три. Его голова ударилось о стекло, по которому во все стороны пошли мелкие трещинки. Отвратительная пасть открылась, обнажив острые клыки, а по стеклу потекла ядовито зелёная слюна. Словно два больших блюдца, смотрели на нас два глаза, видя оцепеневших и растерявшихся людей.

Первым не выдержал Стрелок, схватив какую-то книгу, он отрыл еёи приставив на уровне этих глаз истерически заорал:

– Почитать хочешь? Да? Так читай, читай тварь.

Монстр, царапнув когтистой лапой по стеклу, отпрыгнул назад и пустился наутёк. Стрелок еще что-то орал, беспрерывно тыкая книгой в стекло, пока оно не осыпалось мелкими осколками к нашим ногам. Изумлённо, мы смотрели, как один за другим, исчезают наши новые «друзья».

Без приключений мы добрались в безопасное место, развели костёр, перекусили. Стою на страже, а в ночи звучат возбуждённые голоса моих товарищей.

– Читай, под картинкой читай, Дима.

– О Р А Н Г У Т А Н Ы, орангутаны?

– Правильно, род древесных человекообразных обезьян, едят преимущественно плоды и листья деревьев, вот тебе и слюна зелёного цвета. А теперь под другой картинкой читай.

– Г О Р И Л Л Ы, гориллы, правильно.

– Все правильно Димка, все правильно, дорогой ты мой Стрелок, ты показал орангутангу гориллу, ты понимаешь, гориллу.

– Нет?

– Тут все просто…

Дальше, Бес, смеясь и радуясь, читал и пересказывал Стрелку учебник биологии за шестой класс.

Понимает ли человечество, что натворило? Мы – выжившие, мы – будущее. Нам бы только научиться жить в настоящем и не забыть ошибок прошлого. Нам бы найти свой путь без масштабных войн и ошибок, а в прочем: Quiquaerit, reperit – Кто ищет, находит.