Текст книги "Начало вечности (ЛП)"

Автор книги: In_Dreams

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Не говори мне, что ты искренне веришь в то, что мы двое – родственные души, – надулась она, не в силах выдержать его пристальный взгляд.

Вздохнув, он откинулся на спинку кресла и провёл рукой по волосам. Они оба смотрели, как красное мерцание следует за движением его руки.

– Я не знаю, – сказал он наконец. – Это одна из тех вещей, Грейнджер, когда… у нас с тобой разное воспитание. Это не оскорбление – просто правда. Я могу понять, почему тебе трудно поверить в некоторые вещи, но когда тебя с рождения воспитывают в вере в то, что нельзя разглядеть вовне…

Он поджал губы и замолчал.

– Итак, родственные души, – сказала Гермиона, аккуратно отложив вилку. – В принципе, я могу это понять. Но я не могу объяснить, как это… – она сделала жест между ними двумя, – имеет хоть какой-то смысл.

Словно это было просто, он произнёс:

– Магия, – когда его взгляд снова остановился на ней, ей потребовалось усилие, чтобы перевести дыхание. – Магия не ведает о вражде, войнах и о том, что мы выросли на противоположных сторонах. Всё, что она знает, это ты и я, и потенциал между нами.

– Потенциал.

– Совместимость, если хочешь.

– Но мы не… – она начала произносить слова, но они затихли на её губах. Под кожей вспыхнуло тепло от воспоминаний о том, что она чувствовала, оказавшись в его объятиях, соблазнённая жаром его поцелуев. – Так ты думаешь, что прошлая ночь могла… пробудить что-то.

– Я не знаю. Может быть, – он поднялся, собрал их тарелки и отправил их на волшебную мойку. Когда Гермиона встала со своего места и подошла к нему, он повернулся к ней лицом. – Я всю жизнь думал, Грейнджер, встречу ли я когда-нибудь человека, с которым мне суждено быть вместе. Причина, по которой эта концепция так плохо изучена, заключается в том, что настоящие родственные души встречаются редко. Большинство людей могут потратить всю жизнь на поиски, но так и остаться с пустыми руками.

Гермиона сомневалась, что она ещё дышит, поскольку от него исходило тепло от их близости. Если бы она действительно сосредоточилась, ей показалось бы, что она чувствует, как его сердце бьётся вокруг неё через ленту. Ей захотелось прижаться к нему, и она крепко сцепила руки.

Он понизил голос, провёл пальцами по внешней стороне её руки и сказал:

– Я никогда не думал, что испытаю нечто подобное. И если это правда, и нам с тобой каким-то образом суждено быть вместе, несмотря ни на что… Мерлин, Грейнджер, я могу только представить, как ты разочарована.

Он направился в гостиную, пока её сердце отчаянно стучало, и бросил через плечо:

– Пойдём. Мы идём в библиотеку.

***

Десять минут спустя Гермиона обнаружила, что во второй раз за это утро застыла на месте и не может подобрать слов, глядя на великолепие, представлявшее собой библиотеку Малфой-мэнора. Он притянул её к себе, вызывая у неё ощущение близости его тела к её телу, и аппарировал их обоих в поместье.

Люциус был в Азкабане, но, если повезёт, ей не придётся столкнуться и с его матерью. Она чувствовала, что от разговоров лучше пока воздержаться.

– Это потрясающе, – наконец прошептала она, оглядывая три этажа, заставленных древними книгами. Она перевела взгляд на него. – Если бы я жила здесь, я бы никогда не вышла из этой комнаты.

Малфой усмехнулся и одарил её кривой ухмылкой.

– Я редко выходил, когда рос.

Он провёл её через высокий, извилистый лабиринт стеллажей и скользнул трепетными кончиками пальцев по корешку толстой книги; Гермиона судорожно сглотнула, когда он осторожно достал её.

Она взяла книгу; она была настолько старой, что название выцвело и осталось лишь оттиском.

В ней зародилось сомнение в том, что она может найти в ней, но любопытство, как всегда, подгоняло её вперёд. Малфой выбрал с полки ещё несколько книг и повёл её в небольшой уголок для чтения. В чёрном мраморном камине потрескивал огонь, вокруг которого стояло несколько предметов мебели, выглядевших слишком уютными для холодного убранства Малфой-мэнора. Они оба устроились на чёрном диване.

– Подски, – тихо сказал Малфой, ставя стопку на журнальный столик перед диваном. Гермиона подняла бровь, но мгновение спустя в комнату заглянул домовой эльф, и на его лице расплылась широкая зубастая ухмылка.

– Да, хозяин, – провозгласил эльф, окинув её внимательным взглядом. Гермиона тепло улыбнулась Подски.

– Чайный сервиз для мисс Грейнджер и меня, если можно.

Пока он говорил, Малфой сортировал книги, за что Гермиона была ему благодарна, поскольку её рот распахнулся от его тона.

Но Подски хлопнул в ладоши и засиял. Со словами «Сию минуту!» и треском он исчез.

Гермиона переключила своё внимание на большой фолиант в своих руках. Он был старинным, написанным от руки на пожелтевшем пергаменте, и, к счастью, на английском языке. Казалось, что он был скреплён магией, и дрожь пробежала по её позвоночнику, когда она подумала о бесценных произведениях, которые наверняка окружали её.

Когда через несколько минут Подски вернулся в библиотеку с полным чайным сервизом, Гермиона улыбнулась ему.

– Большое спасибо, Подски.

Эльф задохнулся от восторга.

– Это большая честь для Подски, мисс!

Хотя Малфой и вскинул бровь при этом диалоге, его губы изогнулись в ухмылке.

– На этом пока всё, спасибо, Подски, – взмахнув рукой, Подски снова исчез, и, пока Гермиона готовила себе чашку чая, она чувствовала на себе пристальный взгляд Малфоя. – Странно, что ты не попыталась предложить ему одежду.

Краска проступила на её щеках, когда она сделала глоток чая.

– Я не делала этого со времён Хогвартса. Урок усвоен, можно сказать.

– Что же, – мягко ответил он, – тебе будет приятно узнать, что к эльфам в поместье относятся хорошо. С тех пор как мой отец попал в Азкабан, мы с матерью… изменили некоторые детали. Большая часть дома была полностью переделана.

От этой мысли её пронзила нервная дрожь. Она так долго воспринимала Малфоя как холодную, непостижимую личность, что редко задумывалась о том, как он справлялся с последствиями войны. Мерлин знал, что никто не остался невредимым.

– Я представляю, как вам было трудно, – согласилась она. – Во время войны. Когда он всё время был рядом.

Его серые глаза смотрели на неё с серьёзным выражением, в зрачках плясало пламя из камина.

– Это было ужасно.

Он потягивал свой чай, и Гермиона по напряжённому положению его плеч поняла, что он не хочет обсуждать эту тему, поэтому не стала настаивать.

Они погрузились в молчание, которое оказалось гораздо более приятным, чем Гермиона ожидала. Шелест перелистываемых страниц был единственным звуком, нарушающим тишину, пока Малфой не наклонился вперёд в своём кресле.

– Ладно, послушай, – сказал он, проводя пальцем по строчке на странице. Судя по выражению его лица, Гермиона заподозрила, что дело неладно. – Красная нить судьбы в редких случаях может проявляться физически, соединяя две души, когда они встречаются и испытывают большой выброс магической энергии. Она может растянуться или запутаться, но никогда не порвётся, – они обменялись взглядами, и Гермиона почувствовала, что холодеет при одной мысли об этом, пока он не продолжил. – Однако физическое проявление этой энергии в конце концов исчезнет.

– Магическая энергия, – подумала Гермиона, и кровь прилила к её щекам.

Малфой усмехнулся.

– Думаю, именно так они это и называют. Здесь сказано, что она оборвётся быстрее, если один из нас или оба умрём, или если родственная связь будет признана и принята обеими сторонами.

Родственные души. Несмотря на то, что эту идею становилось всё труднее отвергать, эти слова пронеслись по всему её существу, когда они сорвались с его языка.

– Ты же не думаешь, что прошлая ночь была… – она запнулась, уставившись на ручку дивана.

Но Малфой снова напрягся.

– Магическим принуждением? – ей удалось кивнуть. – Я так не думаю. Я не испытывал ничего странного до сегодняшнего утра.

Нахмурившись, она вернулась к своей книге, но не могла избавиться от лёгкой дрожи в руках. Она не могла вспомнить, что предыдущей ночью что-то было не так – кроме того, что они действительно ладили, – но ей не хотелось задумываться о том, что причиной тому могла быть некая особая магия.

– Грейнджер.

– Да?

Малфой вздохнул, поворачиваясь к ней лицом.

– Такая магия не является вредоносной. То, что произошло прошлой ночью, пусть и импульсивно, касалось только нас с тобой. Больше ничего. Хотя я могу понять твои сомнения, учитывая, что ты считаешь меня задницей, которой наплевать на всех остальных.

Её глаза расширились.

– Я никогда не говорила… – прикусив язык, чтобы прервать себя, она опустила голову на ладонь. – Чёртов Тео.

– Тео – мой самый близкий друг, – деликатно сказал Малфой, возвращаясь к своей книге, – и, к сожалению, это означает, что я выслушал массу твоего мнения обо мне за эти годы – разумеется, без просьбы.

Гермиона надулась, отводя глаза в сторону.

– Зачем Тео рассказывать то, что я говорила о тебе?

– Он считает забавным, что я тебе так сильно не нравлюсь, – он перевернул страницу, но замер, устремив взгляд в одну точку на странице. – Учитывая, как давно я тобой интересуюсь.

– Что? – воскликнула она. Он поджал губы. – Ты ведь это не всерьёз.

– Думаю, я посчитал, что теперь все карты раскрыты, – мягко сказал он, пожав плечами, что скрыло напряжение в его челюсти.

Гермиона уставилась на него, забыв о своей книге.

– Ты постоянно ведёшь себя так, будто я раздражаю тебя одним своим существованием. Каждый раз, когда мы собираемся вместе, ты обращаешься со мной так, будто предпочёл бы быть где-нибудь в другом месте, и мы не можем провести ни одного вечера, не поссорившись…

– Ты закончила?

Его серые глаза на миг остановились на ней. Он откинул голову назад на диван, проводя рукой по волосам.

– Да, – вздохнула она.

– Если ты не заметила, – сказал он, – это происходит в обе стороны. Как я уже сказал прошлой ночью: это просто то, что мы делаем. Мне гораздо проще согласиться с этим и делать вид, что мне всё равно, чем сидеть и позволять себе зацикливаться на том, что никогда не произойдёт – по крайней мере, я думал, что никогда не произойдёт до прошлой ночи.

Слова роились в её сознании, но никак не могли уложиться в голове и обрести смысл. В течение многих лет она подавляла каждый проблеск интереса к нему, потому что считала это необоснованным и односторонним; она запрещала себе думать о нём в таком ключе.

– Ты должен был рассказать мне.

– Зачем? – он наконец-то повернулся, чтобы посмотреть на неё. – Чтобы ты чувствовала себя неловко? Или чувствовала вину? Даже если бы это было, по странной случайности, взаимно, ты никогда не забудешь, как я относился к тебе. Даже если бы мы попробовали, это бы не сработало, как только сияние померкло бы и реальность опустилась бы на нас, – его голос упал до шёпота, и он поднял руку. – Вот почему это пугает меня.

Гермиона смотрела на него, с болью осознавая, как гулко бьётся её сердце.

– Меня это тоже пугает. Но не из-за этого. Я не думаю, что мы должны всё забыть, чтобы простить, Малфой. Я убедилась, что ты уже не тот мальчик, каким был, даже когда ты из кожи вон лезешь, чтобы меня раздражать. Я видела, как ты ведёшь себя с Тео, и даже с Гарри и остальными нашими друзьями. И… может быть, именно поэтому, несмотря на то, что мы всё ещё постоянно ссоримся, ты мне тоже небезразличен. Я напугана только потому, что эта магия кажется мне утратившей контроль, как будто это огромный прыжок веры во что-то, чего я не могу предвидеть или понять.

Он так долго держал её взгляд, что она переместилась в своём кресле, и напряжение осело на них, как одеяло.

– Я прекрасно это понимаю, – сказал он наконец и, переведя дыхание, положил руку на её. – И мне жаль, что ты так себя чувствуешь. Я знаю, что не даю тебе покоя – возможно, даже чаще, чем следовало бы, – но я очень уважаю тебя, Грейнджер.

Поражённая, она переплела пальцы с его пальцами.

– Похоже, нам нужно узнать друг друга получше.

Искренний оттенок теплоты коснулся его губ так, что она почувствовала, как он пробуждает в ней интригу, которую испытывала к нему прошлой ночью.

– Не могу сказать, что мне не нравится эта идея.

Улыбнувшись ему, Гермиона вернулась к чтению. Малфой продолжал держать её за руку, и это ощущение отвлекало её от его близости. По ней проносились волны энергии, зарождавшиеся в месте, где их связывала красная нить; она не могла не задумываться о том, каковы условия связи, о которых он читал.

Признать и принять.

Большая часть объёмистого тома, который она пролистала, не имела отношения к их конкретному случаю, но её взгляд остановился на объяснении родственных душ.

Магия природы, которая управляет связью родственных душ, является древнейшей и самой чистой магией, которая когда-либо существовала. У каждой души, вошедшей на физический уровень этого мира с начала времён, была другая, спутница, чтобы дополнить её. Большинство людей никогда не обретут свою вторую половинку, но в редких случаях две души встречаются, и все остальные проявления платонической или романтической любви меркнут по сравнению с ними.

Родственная душа – это неотъемлемая, неизбежная и по самой своей природе воплощение связи между людьми.

Потребовалось несколько долгих вдохов, чтобы Гермиона поняла, что её трясет, и она шмыгнула носом, когда слеза грозила вырваться наружу.

– Мерлин, Грейнджер, – хмыкнул Малфой, не отрываясь от своей книги. – Я знаю, что я далеко не самый лучший твой выбор, но ты не должна плакать.

Поскольку она ничего не ответила, он поднял голову и нахмурил брови, увидев выражение её лица. Гермиона свободной рукой передала книгу и коснулась нужного абзаца. Лицо Малфоя оставалось невозмутимым, пока он читал.

– О.

– О, – эхом отозвалась Гермиона, сжимая его руку. Эмоции переполняли её до такой степени, что она не была уверена, что сможет справиться с ними.

Когда он повернулся к ней, его брови сошлись в печали, и она потерялась в бурных серых глубинах его глаз.

– Это всё кажется нереальным, и многое нужно принять, Грейнджер. Но магия не лжёт, и… если всё это реально и правда, я обещаю тебе, – он тяжело вздохнул, – что сделаю всё возможное, чтобы быть достойным тебя.

Слёзы хлынули из её глаз, скатываясь по щекам, но Гермиона видела только его, его руку в своей, его взгляд, устремлённый на неё, как будто он мог пронзить её насквозь, за её пределы, в ту душу, на которую он претендовал.

– Хорошо, – вздохнула она, слова подводили её от запутанной и сложной связи, танцующей в её сердце. – Я думаю… может быть, сейчас мне трудно осознать всё это, но я не в силах отрицать, что это чувство… правильное.

– Это правильно, – тихо повторил он. Он закрыл книгу и убрал стопку в чемодан. – Хватит исследований на сегодня – может, найдём себе какое-нибудь развлечение?

Гермиона смахнула слёзы со щёк и улыбнулась.

– Звучит неплохо.

***

Малфой аппарировал их обратно в Лондон. Трудно было скрыть тонкую красную ленточку, связывающую их, и ни один из них не хотел раскрывать правду о произошедшем, поскольку они ещё не успели как следует смириться с этим.

К удивлению Гермионы, он предложил им остановиться в маггловском Лондоне; солнце светило над ними, и она чувствовала, как постепенно с её тела исчезает напряжение. Он взял её руку в свою, пока они бесцельно шли, и лента, протянутая между ними, ослабла настолько, что она могла бы подумать, что она исчезла, если бы не то, как она оставалась обвитой вокруг её пальцев.

Она не могла отрицать магию связи, возникающей при его прикосновении.

Понимая суть сложившейся ситуации, она не могла побороть в себе ту часть, которая противилась этой идее. Она чувствовала себя так, словно у неё отобрали важное судьбоносное решение, и предлагали некую законченность, с которой она была не совсем согласна.

Но всё же… Не боялась ли она признаться себе в том влечении, которое со временем возникло к мужчине рядом с ней?

Мысль о том, что он испытывал к ней обоснованный интерес – даже до появления связи – принесла ей некоторое утешение. Особенно осознание того, что это касается не только её, и она не сошла с ума.

Ощутимая совместимость, которую они испытали прошлой ночью, тоже не мешала.

Несколько часов они бродили по улицам Лондона, разговаривая с такой лёгкостью, которую Гермиона даже представить себе не могла. До тех пор, пока они находились в обществе друг друга, их отношения при любой возможности становились напряжёнными. Было приятно осознавать, что впредь такого не будет.

К тому времени, когда они вернулись в квартиру Малфоя после обеда, Гермиона отметила, что чувствует себя лучше, чем утром, после их пробуждения.

Она не могла отрицать своего растущего влечения – как физического, так и эмоционального – но вопрос о связи навязчиво нависал над ними.

– Полагаю, мне придётся остаться здесь ещё на некоторое время, – сказала она, старательно отводя от него взгляд, – иначе тебе придётся пойти ко мне. Утром я собираюсь на работу, так что нам нужно решить вопрос с нашей магической связью.

Малфой потёр глаза.

– Мне тоже нужно работать. Вроде того.

Она удивилась, когда узнала, что он готовит зелья для больницы Святого Мунго – она никогда не интересовалась этим и всегда думала, что он слишком богат, чтобы работать по собственному желанию.

– Я не могу взять тебя с собой на работу, – она слегка улыбнулась, хотя мысль о том, чтобы раскрыть всем правду так скоро, вызывала у неё тошноту. – Наверное, мне придётся взять больничный, пока мы не разберёмся с этой связью. Мерлин, мне кажется… Всё происходит так быстро, не находишь?

– Так и есть, – мягко согласился он. Он подошёл к ней и пристально посмотрел ей в глаза.

Гермиона вздохнула и тяжело сглотнула.

– Тебя это пугает? Застрять со мной на всю оставшуюся жизнь?

– Послушай, Грейнджер… Я знаю, что в этой ситуации нет ничего идеального. Большую часть времени я тебе даже не нравлюсь, и я не могу представить, что с этим легко смириться, – он взял её руку в свою и переплёл их пальцы; Гермиона ощутила прилив энергии от этого безобидного прикосновения. Магия мерцала между ними, освобождаясь от нити, и подталкивала её на шаг ближе. Свободной рукой он перебирал её кудри, запутавшись пальцами в её волосах и не сводя с неё взгляда. – Но я просто хочу, чтобы ты знала, что это важно для меня. Прошлая ночь не была разовой, и я знаю, что у тебя нет причин верить мне, но я бы хотел, чтобы всё сложилось, даже если бы магия не служила движущей силой.

Гермиона не могла думать из-за бешеного ритма своего сердца, и его слова проносились в её в голове. Ей удалось сглотнуть, во рту пересохло, а глаза дрогнули, когда его пальцы коснулись её шеи. От одного только ощущения его руки в её сознании всё закружилось, а в животе запорхали бабочки.

Она не могла определить, что было магией, а что исходило от неё самой – её глаза распахнулись от одной этой мысли.

Магия исходила от неё. Какая-то глубинная, неотъемлемая часть её души признала в нём того, кто сможет дополнить её – возможно, задолго до того, как она признала эту мысль.

Его прикосновения звучали знакомо. Тепло его взгляда казалось родным. Эта мысль сопровождалась всплеском эмоций, которые нахлынули на неё, сжимая грудь и угрожая переполнить её внезапной, необъяснимой ясностью.

Драко был единственным, и она безоговорочно знала, что он всегда был таким и всегда будет. Даже если они не всегда ладили друг с другом, даже если они спорили из-за глупых, бессмысленных мелочей, Гермиона чувствовала, что всё это – часть её жизни. Тот человек, который ей нужен, несомненно, будет тем, кто бросит ей вызов. Кто стремился подталкивать её, даже когда ей самой было всё равно.

И возможно… всё это чистая правда, и этим человеком был мужчина, стоящий перед ней.

Слёзы выступили в уголках её глаз, и она взглянула на него так, словно никогда раньше не видела его в реальности.

Он нахмурился и вытер слёзы с её щёк.

– С тобой всё в порядке? – пробормотал он, наклонившись, чтобы встретиться с ней взглядом. В его глубоких серых глазах плескалось беспокойство, смешанное с чем-то ещё, чего она не понимала, но была уверена, что поймёт.

– Да, – задыхаясь от бушующих в ней эмоций, она наклонила лицо к его ладони, и это прикосновение успокоило и утихомирило бурю. Она облегчённо выдохнула, а вместе с ней и всё напряжение, которое она несла в себе с самого утра. Наконец, на её губах появилась улыбка. – Я в порядке.

В его глазах плескалось что-то новое, свежее и неуверенное, и ей захотелось понять каждую его частичку.

Из её уст сорвался смех.

– Конечно, я в порядке, – сказала она, взяв его за руку. Она восхищённо смотрела на красную ленту, соединявшую их, – физическое проявление связи, которая существовала, погребённая и спящая, в течение многих лет. Слёзы снова вырвались на свободу, размывая краски по краям. – Ты моя половинка, Драко.

Она почувствовала его вздох облегчения, как свой собственный, и ей показалось, что его глаза тоже заблестели.

В ней пронёсся импульс магии, яркий и счастливый трепет, от которого у неё сбилось дыхание. Она с непониманием смотрела, как красная лента, соединяющая их, исчезает, словно растворяясь в воздухе.

По лицу Драко медленно расползалась кривая улыбка, в его глазах горела тайна, которую она хотела разгадать.

– Ты принял связь? – прошептала она, проводя пальцами по руке, где раньше была нить.

– Я думаю, – проговорил он, – часть меня приняла её ещё до того, как я узнал, что она собой представляет, – он уставился на неё, качая головой в неверии. – Ты приняла это?

Её сердце забилось в груди в быстром, отчаянном ритме, когда она кивнула.

– Я приняла.

Она не представляла, что будет дальше, и что ждёт их впереди; всё, что она знала, это чувство в своём сердце. Он был единственным, неповторимым для неё, и что бы ни случилось, она будет в порядке, если они будут вместе. Это чувство превосходило всё, что она могла себе представить, особенно от такого прагматичного сердца, но оно было таким же естественным, как дыхание.

Мерлин, она могла бы вечно греться в тепле его глаз.

Он лишь тихо выдохнул.

– Хорошо, – прежде чем его рот оказался на её губах. И она осознала, как признание и ликование пронеслись через неё, как его магия слилась с её собственной, что казалось обещанием вечности.