Текст книги "Красно-белая линия (СИ)"

Автор книги: IlonaBron

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

========== 20 Глава ==========

Время шло так медленно. Мне казалось, что я с ума схожу. Я просто сидела и ломала руки, пока там решалась судьба самого дорогого человека для меня.– Держи, – Филис, протягивает мне большую чашку свежего и ароматного кофе, – думаю, это единственное, что может тебе сейчас помочь. Я не могу пить, руки дрожат. Они словно пляшут отдельно от меня. Тёплые руки держат мою, так крепко, словно боятся, что я рассыплюсь.– Она действительно профи, не беспокойся. Знаешь, когда с её матерью случилось горе, она точно также тряслась. Возможно даже больше. – Вы были знакомы ещё тогда? – она пытается меня растормошить? – Мы знакомы уже 15 лет, довольно таки большой срок для дружбы, – её усталая улыбка не сходила с лица на протяжении трёх часов, и тут я осознала, что ей тоже тяжело и я не имею права сейчас ныть. Двери резко распахиваются и уставшая Мария выползает из операционной, нервно массируя переносицу. Небольшой холодок пробежался по всему моему телу, заставляя резко встать и подойти к ней. Мне страшно. Страшно подходить и спрашивать.– Мария, ну как? – Филис, да что бы я без тебя делала? Мария ничего не сказала, а лишь подошла ко мне и крепко обняла. Она так сжимала мои плечи, что всё тело начало ломить. Не может быть. Не смогла?– Мы это сделали…– я могу дышать, теперь я могу выдохнуть. Нервы моментально сдали и я просто заревела, я не могла больше сдерживать свои эмоции. Она жива, а это самое главное. – Спасибо, любимая, – отстранившись немного, она так по-доброму смотрит на моё зарёванное переживаниями лицо. – Ты сомневалась во мне? Дурёха, я же обещала сделать всё возможное, – секунда, и нежная, словно шёлк ладонь, поглаживает мою щеку. – Я просто испугалась.– С этого дня за ней закреплены лучшие специалисты, не переживай. И да, в эти выходные ты не занята? – Немного, буду готовиться к экзаменам. Я же говорила. А что?– Возьми все конспекты и всё необходимое, мы едем кое-куда, – сказав это, она так сладко улыбнулась, что мне стало даже теплее. – Куда? У меня же учёба, – она потянулась ко мне, и чмокнув в щеку, перешла на шёпот.– Увидишь. Тебе понравится… После операции моя жизнь значительно улучшилась. Меня словно отпустил тянувший столько времени тяжкий груз. Наверное, для каждого человека здоровье любимых и родных людей дороже всего на белом свете, так же и у меня. Мысль о ближайшем выздоровлении бабушки делала мою жизнь намного счастливее. Около четырёх дней я не отходила от её пастели. Вернувшись, домой попыталась загрузить себя учёбой, но мысли о прошедших событиях не давали мне покоя. Плюс ко всему, я безумно скучала по своей бестии. В последнее время я чувствую себя такой слабой и беспомощной, когда её нет рядом. Я не видела и не слышала её более трёх дней, из-за этого я словно задыхалась.Спустя эти мучительные четыре дня я уже собирала вещи в неизвестную поездку. Свитер широкой вязки, Катрин вечно бесится, когда я его надеваю, потому что он мешковатый, с длиннющими рукавами. К нему в маленький чемоданчик полетели джинсы, шорты, лёгкий сарафан, бельё и ночная сорочка, а так же весь хлам плюс книги. Романтикой что-то и не пахнет. – Куда ты собралась? – строгий и такое пугающий взгляд уставился на меня и будто сверлил во мне дырищу. Раньше она не была такой. Смерть отца и дедушки сильно повлияли на неё. Когда-то весёлая и жизнерадостная, сногсшибательная красавица, превратилась в серую, вечно недовольную, жизнью добитую женщину. – Ты меня слышишь?!– она ненавидит, когда ей не отвечают. – Слышу, – я уже устала от неё. Она словно вампир, высасывающий из меня жизнь, – еду в школьную поездку на выходные. Миссис Сноу пообещала меня отвезти.– Слишком много внимания она тебе уделяет, не находишь? – ну вот снова. – Нет, она просто очень дружелюбна и всё. Извини мне уже пора, – выслушивая всякий бред по дороге к выходу, я чувствовала, как моё настроение ухудшается с каждый её словом. – Пока мам, я тоже тебя очень люблю, – с трудом улыбнувшись, я вышла и увидела стоящую перед моим домом машину, снова другая. Эта была большая, внушающая доверия. Моя леди, стояла возле неё довольная и на удивление радостная. Я мигом вцепилась в неё, и прижимаясь к родному телу, закрыла глаза. – Что-то случилось? – я не могу сказать, да и значения это уже не имеет. Я лишь помотала головой в знак отрицания и продолжила вдыхать её аромат. Сев в машину, я словно почувствовала облегчение. Напряжение понемногу спало, и я смогла полностью расслабиться. Малыш, увидев меня, радостно подпрыгнул, хлопая в свои малюсенькие ладошки и сердце моё совсем оттаяло. Теперь мы выглядим как семья. Мы ехали молча, и лишь когда Льюис уснул, мы смогли дать волю эмоциям и словам.– Ты соврала. Я же вижу, что что-то случилось. Опять мать доставала? – она говорят так, словно гнев кипит у неё внутри. Беспокоится?– Немного, извини, – лёгкое касание моей руки, заставило меня встрепенуться. Она взяла меня за руку, и не отводя глаз от дороги, ласково поцеловала костяшки. – Подожди немного. Я скоро заберу тебя из этого дурдома, – внутри затрепетали искорки обиды. Обиды на мать, на саму себя. Видимо, у меня был довольно несчастный вид так, как она смотрела на меня с небольшим испугом. Я должна собраться и перевести тему. – Куда мы едем? – мне действительно было любопытно. Судя по одежде и Марии и Льюиса, там будет лишь природа. Никаких мероприятий и толпы людей.– Тебе нравится море? – странный вопрос. Я даже не знаю людей, которым оно бы не нравилось. – Всегда его обожала, только бывала там редко. – Тогда отлично, – её губы расплылись в приторной улыбке. Она словно что-то задумала. Я не помню, как уснула, но когда проснулась, подумала, что ещё сплю. Небольшой, двухэтажный домик стоял практически на берегу моря. Если рассматривать картину со второго этажа, будет казаться что он вообще стоит на воде. От него по небольшому спуску шла каменная лестница к пляжу. Самый главный плюс этого дом в том, что практически четверть стен, заменяли стёкла. Благодаря этому, легко рассмотреть море. Сегодня настолько тепло, что смотря на вьющиеся кудри волн, хочется полностью раствориться в них. Льюис как настоящий мужчина помог нам с багажом и отправился строить песочный замки, когда мы с Марией расположились на небольшой веранде. – Тут так красиво, и самое главное спокойно, – тишина и звук неспокойного моря действовали как успокоительное.– Это дом, в котором я провела первые 17 лет своей жизни, – она удобно облокотилась о спинку кресла качалки и умиротворённо закрыла глаза, начиная покачиваться.– Стоп, а где же твоя семья? – её первый дом. Дом, в котором происходили самые тяжёлые моменты её жизни, не может быть таким замечательным.– Мать умерла, сестра ещё давно его продала и уехала в Канаду, – меня поражает, как она может так спокойно говорить об этом.– То есть сейчас он не твой. Мы разве можем тут находиться? – Он мой. Я купила его несколько дней тому назад. Хах, удивительно покупать свой же дом, – она продолжала покачиваться в кресле с довольным лицом, не смотря на место, где находится. Разве ей не больно тут находиться?– Ты купила его для себя и Льюиса? – я не часть её семьи, я не могу тут находиться. – Нет, для нас с тобой, – сказав это, она открыла глаза и так посмотрела на меня, что меня словно сконфузило. Это что, предложение?– Для нас? – я думала, что неправильно расслышала, но нет.– Да, наше с тобой семейное гнёздышко, – она так ласково улыбнулась, что сердце моё не выдержало и защемило, – нужно будет сделать ремонт и поменять обделку дома, так же купим новую мебель, а позади дома ты сможешь устроить сад. На самом верху есть мансарда, уберём там весь хлам и устроим ещё одну комнату. Там есть одна особенность, на потолке огромное окно…– Мария…– что делать? Она смотрит на меня, и в глазах такая уверенность. Она серьёзна.– Я не шучу, если ты об этом. Я хочу приезжать сюда с работы и встречать тебя такую прекрасную на кухне, а потом в кровати. Ясное дело месяца полтора мы не сможем приезжать сюда каждый день, а только на выходные. Но потом, переезжай ко мне, сюда. Это твой дом. Ты можешь тут делать всё что угодно. Разукрасим все комнаты, если захочешь. Ты-сердце этого дома, двигай им как хочешь. – Господи, – я совершенно растерялась. Ещё полтора месяца назад я и не могла мечтать о своём личном пространстве. В этот момент мне стало так душно, я совершенно не знала что сказать. Увидев это, она всё поняла и решила вывернуться, напомнив мне о том, что нужно присмотреть за малышом, пока она будет разлаживаться. Я и не заметила, как прошло несколько часов и лишь потемневшее небо, облучённое искорками садящегося солнца, напоминало нам о времени. Я уложила измученного играми Льюиса спать и отправилась обратно на берег. Меня тянуло сюда с такой невероятной и необузданной силой, что мне показалось, словно я уже считаю это место своим. Серый мешковатый свитер, так ненавистный Катрин, пришёлся как никогда кстати. К вечеру здесь стало прохладней, и лишь он спасал меня от появившегося небольшого ветерка. Я и не заметила, как обхватила плечи руками и погрузилась в свои мысли. Что мне делать? Это ведь важно. Начать жить с кем-то, и даже не с кем-то, а с ней. Одно дело, когда мы иногда видимся, а другое, когда каждый день рука об руку. А что если ей разонравится эта мысль и она уйдёт? Нет! Эта женщина спасла мою бабушку, она не может так поступить. Но всё же…– Хватит думать, – она накинула на мои плечи плед и протянула мне бокал шампанского, – ты хмуришь лоб, а тебе больше идёт улыбка. Стоит обмыть покупку.– Благодарю, – неуверенно взяв бокал, я не спешу испить его.– Ах да, – она вытаскивает из льняных брюк маленькую, голубую коробочку и протягивает мне с уверенным видом, не смотря на это было видно что, она нервничает.– Что это? – взяв коробочку и с трудом из-за бокала открыв её, я ощутила, как немеют мои руки. – Гарантия, – это слово как отрезало всё вокруг. В маленькой коробочке лежало платиновое колечко с бриллиантом в 2,5 карата. Такое аккуратное и милое, и судя по всему невероятно дорогое. – Г-гарантия? – ох, боже я уже заикаюсь. Кровь снова забурлила в висках, и я начала ощущать прилив краски к щекам.– Да. Послушай Касандра, я не умею говорить красиво, но…Я могу сказать только одно, что хочу видеть тебя каждый день, ты единственная кому я могу без сомнений открыть свою душу. Я хочу видеть твоё лицо перед собой каждое утро, хочу жить с тобой в этом доме, хочу быть с тобой. Это не предложение, до него ещё очень далеко, так как положение у меня сама понимаешь не идеальное. Своего рода это гарантия, что ты обязуешься подождать, пока я не разгребу всё своё дерьмо, и смогу официально быть с тобой, – от этих слов у меня отнялось всё тело, я уронила бокал с шампанским на песок, но при всей отключке мозга так яро держала эту маленькую коробочку. – Касандра? – увидев упавший бокал и мой стопорный вид, она словно испугалась и схватила меня за плечи, – с тобой всё в порядке?– Я буду ждать, – шёпотом, даже нет, одними губами я смогла вымолвить это. – Что? – я протянула ей коробочку и когда она с полным непонимания лицом, взяла её, я протянула ей руку, немного оттопырив безымянный палец.– Мне не нужны гарантии, я и так буду ждать, потому что без тебя и Льюиса мне жизнь кажется такой серой, что становиться так страшно. Но если тебе нужно это, то конечно, я приму.– Не отвечай с таким лицом. Что тебя беспокоит? – мне нравится её черта делать одновременно несколько дел, она беспокоилась, но всё ровно надевала мне кольцо на палец. Впервые в жизни кто-то делает что-то подобное для меня.– Оно выглядит жутко дорогим, – услышав это, она расхохоталась, чем вызвала моё недоумение. Что в этом смешного? Я не понимаю.– Я могу себе позволить. Просто не снимай его, пока любишь меня. Хорошо? – в такие моменты я становлюсь совершенно обессиленной. Я не могу ей перечить или просто отказать. Хотя в данном случае я действительно хотела согласиться. Всё важное, что было до этого в моей голове, всё улетучилось. Учёба, мама и прошлые проблемы, словно их и не было в этот момент. Лишь берег, море и тёплые, обвивающий меня родные руки. – Ты покраснела, – она умиляется, смотря на меня. Ей нравится меня смущать? – Неправда, – ох, ну вот, снова ребяческий тон.– Правда! Это так мило выглядит. Хомячок, – она ущипнула меня за щеку и расхохоталась. Я даже возразить не могу. Когда я обижаюсь у меня действительно щёки как у хомяка.– Я замёрзла, – она бережно, словно младенца, прижимает меня и её горячие губы, обжигающие мою шею, согревают как моё тело, так и мою душу. И тут я осознаю, как хочу быть в этих объятиях до последнего своего вздоха.

========== 21 Глава ==========

– Что будет дальше? – как же тут замечательно. Ветер стих, и на берегу становиться так тепло. Две девушки лежат на берегу и смотрят в бездонное чёрное небо, усыпанное маленькими фонариками. Единственное что соприкасалось, это наши пальцы. Они переплетались в плотный клубочек, который даже если очень захочешь, но не разорвёшь.– Развод, возня с работой и твой переезд. Это будет очень тяжело, если станет невыносимо тяжко, просто можешь уйти, я и слова не скажу, – «Что? Она это серьёзно??! Посмотри на меня, ты ведь не можешь так говорить». – У тебя есть в доме скалка? – тихий, такой серьёзный тон разрушает её барьер, и она всё-таки направляет свой взор на меня. – Есть, а зачем? – Да решила тебе звёздочки показать. Что за бред ты несёшь? Почему я должна уходить? – обида, подползает гадкой змеюкой прямиком к гортани.– Я сказала «если». Ты совсем юная, ты многого ещё не видела. Я пойму если ты захочешь нормальной, спокойной жизни, – я не могу понять, что больше меня возмущает, то что она говорит или то как она это всё говорит. Так спокойно, словно разглашает меню на вечер. – Кто тебе сказал, что мне нужна эта спокойная жизнь?! – боже мой, я уже не говорю, а кричу, даже правильнее сказать выпускаю змеюку наружу. – Касандра, милая…я не хотела тебя обидеть, просто, – ну вот. Лицо скорбящего от собственной чуши человека, – я просто готовлю себя к такому исходу. «Исход, говоришь? Сейчас я тебе покажу исход». Резко поднявшись, с совершенно без эмоциональной миной прусь к воде. Присев, я так и чувствую на себе этот непонимающий и совершенно обескураженный взгляд. «Сама виновата, нечего чушь нести». Наполнив ладони песком и водой, попёрлась обратно. Ух, вода такая холодная, что даже пальцы немеют. Ну сейчас покажу тебе где раки зимуют, вредная ты моська. Подойдя к ней совсем близко, я замечаю, что она словно не понимает моих дальнейших действий.– Опомнись…– одно слово, и смесь песка и воды падают прямо на её грудь. Смесь кашицей сползает к животу. Одна проказа, и последующая пятиминутная серенада. Забавно. «Ух, что за черта то ужасная, решать всё за всех? Терпеть такое не могу».– Да постой ты! – я даже не слышала, как она звала до этого, нельзя мне так погружаться в свои мысли. Я остановилась так резко, что она чуть не врезалась в меня. Я не могу говорить, просто потому, что начну плакать. Этот змеиный ком, даже дышать мне не даёт.– Прости меня. Я не думала, что ты так отреагируешь, – с каждым словом, она касалась меня всё больше и больше. Сначала руки, обхватившие мою талию, плавным перекатам, словно она хотела почувствовать каждую клеточку моего тела. При этом, она так мягко зарывалась носом в мои волосы, что змеиный ком рассасывался от каждого касания. Я могу дышать, ведь меня обволакивает мой воздух, – я слишком сильно люблю тебя, поэтому даже если захочу, не смогу отпустить. Это был даже не шёпот, а какое-то отчаянное шипение, словно ей даже от этой мысли больно. Эти руки, как же мне их мало. Их тепло греет меня изнутри. Я хочу, чтобы они грели меня всегда и везде. Она разворачивает меня словно хрустальную, и вот я снова вижу такое печальное лицо своей фарфоровой куклы. – Я же дала тебе слово ждать, а я привыкла выполнять свои обещания, Мария. Просто верь мне, хорошо? – один такой невинный поцелуй в щеку, и всё недовольство разглаживается на её лице. Я смутно помню, что было дальше. Помню, как зашли в тёплый и уютный дом, предназначенный для нас двоих. Помню, как с трудом добрались до кровати. Скажу точно, что пожирая друг друга тяжело найти правильное направление в темноте. Мягкая, словно облако кровать, голубые простыни и моя пантера, пытающаяся отдышаться. Мы столько раз доводили друг друга до такого состояния, но никогда не чувствовали этого единства. В этот раз, мы сплелись, словно одно целое. Разум вернулся с последним стоном, когда страсть ушла отдыхать в сторонку, а нежность и разум снова пришли поработать. – Ты чего так улыбаешься странно? – моя кошка, с влажными от произошедшего урагана волосами и телом, лежит на животе и с загадочной улыбкой сладко обнимает подушку. – Это было забавно, даже очень, – загадочная улыбка перерастает в нахальную, и теперь моя пантера просто хихикает, глядя мне прямо в глаза. Господи, как же это смущает.– Что именно?! – ну вот, в моём голосе нотки недовольства. Конечно же, я догадываюсь из-за чего, но мне даже стыдно об этом вспоминать.– Ну, например когда ты мне голову ножками зажала. Я то, уже подумала всё, писец подкрался незаметно. Представь такое в газетах: «Мария Сноу, была задушена во время полового акта, ногами своей девушки». Такой славы ещё никто не заслуживал.– Сама виновата, нечего лезть, куда не надо, – не смотря на мой грозный вид, она ещё пуще расхохоталась и всё так же лёжа на животе, потянулась к моим губам, переходя при этом на шёпот.– А по-моему, местечко я выбрала как раз то, что нужно. Или может Вам не понравилось? – ох, уж эта ухмылка, ни один парень так не сможет. Сколько же в ней огня, или может, я одна его вижу? Что же твориться у меня в голове? Единственное что чувствуется внутри это огонёк смущения. Ох, я снова краснею.– Понравилось…– я даже смотреть на неё не могу. – Что, что? Простите, я не расслышала, что вы там пробубнели. Повторите, пожалуйста, – зараза такая, ещё и издевается. – Понравилось мне, очень! Прямо даже тело в восторге от ваших этих штучек, – ох, что же я несу? Неудивительно, что она остановиться не может, смеясь таким заразительным смехом. Как же хочется её поцеловать, такую невероятно родную. Видимо это читалось в моих бесстыжих глазах, так как она не говоря ни слова, просто потянулась ещё ближе и впилась в мои и так опухшие губы. Но, к сожалению это было ненадолго, ещё один уже нежный поцелуй в лоб и она просто рухнула на пышную подушку. Это так невероятно смотреть на своё спящее чудо. Руки так и тянутся к её бледной спине. Родинки, словно звёздочки на ночном небе, рассыпаны по всей спине. Счастливая? Как же я надеюсь на это. Руки так и тянутся потрогать каждую из них, но моё трусливое сознание позволяет лишь поцеловать эту куклу в беззащитное плечо и уснуть рядом этим прекрасным существом. Утро-самая тяжёлая часть суток. Не понимаю, зачем вообще оно существует. Чтобы напоминать таким ленивым задницам как я, как тяжко нам живётся в это время? Мозги ещё в Нарнии, тело посылает во все места, ещё и дети. Господи, откуда у меня дети? Звуки словно настала третья мировая, чьи-то визги и вопли. Напялив халат на столь тяжёлое, словно мешок с картошкой тело, я пытаюсь найти очаг возгорания ссоры, обследуя лабиринты этого грузного дома. Босиком, на носочках, я осторожно подхожу к входу в святая, всех святых этого дома. Огромная кухня, завораживала своим построением, огромные французские окна пропускают столько света, что хоть тут ложись и загорай. – Мама, мама, ну дай, ну пожалуйста! – маленький Льюис, не замечая моего вторжения, прыгает возле своей, на удивление счастливой мамы. Сначала, я не могла понять, что же ему так нужно, но увидев маленькую коробочку шоколада в руках Марии, осознала всю тяжесть проблемы. – К чему такие искушения, дорогая? Перестань мучить ребёнка, – ох, эти маленькие голубые пуговки, устремились на меня, как на героя. – Не поможет Льюис, у тебя зубы и так болят, – она пытается сделать грозный вид, но не получается, мы слишком могучая сила. Две пары просящих глаз, любимых глаз, даже невозмутимого хирурга не оставит равнодушным. – Ладно, ладно! Сдаюсь. Парочка террористов,– чмокнув сына в макушку, он всё-таки отдала ему заветную коробочку. Вид у неё был, словно её только что разорили. Обняв сначала мать, он решился поблагодарить и меня. Робко, но с такой счастливой миной, он подбежал ко мне и крепко обнял. В такие моменты я чувствую его своим. Мой маленький малыш, как бы я хотела, чтобы это было правдой. Отправившись на улицу, он оставил меня одну наедине со своими мыслям, давившими мой ещё не проснувшийся разум. – Ты слишком его балуешь, милая, – эти руки, блуждающие по моей талии, словно холодная вода. Они будят меня от столь ненужных мыслей. – Ну, должен же быть у него защитник в нашей паре. Ты-кнут, я-пряник. – В тираны меня записываешь, ангелочек? – её нос так мило щекочет моё ухо, словно маленькое пёрышко, – давай завтракай, а потом приводи себя в порядок. Мы едем домой. – Уже? – как же я не хочу уезжать.– К сожалению, милая,– один поцелуй в висок и моя родная леди, оставляет меня наедине с яичницей и беконом. Её телефон, который она забыла на столешнице, прервал столь увлекательную трапезу. На дисплее высветилось такое ненавистное мне «Милый:*», и что-то внутри так сильно сжалось, что дышать стало тяжело. Меня определённо учили хорошим манерам, но куда они деваются, когда тобой движет глухая, никому ненужная ревность. Зелёная кнопочка, и я уже слышу отчётливый и такой радостный голос Мистера Сноу.– Солнышко, я заказал билеты как ты и хотела. На следующей недельке в Мадрид, только я и ты, котёнок, – доигралась. Ощущения опустошённости поселилось внутри моментально. Пальцы, держащие телефон столь сильно, что самой становилось больно. Они просто окоченели от этого приторного тона, – всё, зай я побежал. Поцелуй малыша за меня. Гудки. Эти гудки пилят моё сознание, моё сердце, да и весь организм полностью. «Дура! Какая же я дура. Семья? Дом? Что за бред?». – Ты в порядке? На тебе лица нет. Милая?! – очнувшись, замечаю её и мне становиться так дурно, что хоть прямо тут устраивай фонтаны. – В порядке. Отвези меня домой, поскорее, – у меня не было настроения даже скандальчик закатить. Да и на почве чего? «Дорогая, тут муж твой звонил. Хватит меня обманывать». Не думаю, что вариант. Через полчаса, мы молча ехали домой. Тишина, повисшая над нами, словно пожирала всё внутри. Не знаю почему, но я даже плакать не могла. Наверное, наличие любознательного ребёнка, переживающего за меня, сдавливало горло гадюке под названием «Слабость». Кто я для неё? Машина, умоляю тебя, довези меня быстрее. Я уже не дышу почти. Как назло, приехали мы очень поздно. Забрав вещи и поцеловав ребёнка, я попыталась молча уйти, но не тут то было. – Что происходит? – её до тошноты холодная рука схватила моё предплечье и развернула меня так, что позорное разочарование всё-таки рассекретило себя. – Ничего. – Ты бледная как полотно, говорить не хочешь, и это ничего? Я дура по-твоему?! – Среди нас двоих дура только я, дорогая. И да, перезвони «Милому», он был очень воодушевлён будущей поездкой. Удачи в Мадриде, – она даже сказать ничего не может. Единственное напрягло это её выражение лица. Она словно не понимает, о чём я говорю, – знаешь, ты единственная кого я так сильно люблю и ненавижу одновременно на данный момент. Удачи тебе и спасибо за всё. Я пыталась уйти красиво, как делают это красивые тётки в кино, но…Я ясно чувствовала, как тело уносило в разные стороны. Лишь за закрытой дверью своей комнаты я дала волю эмоциям. Невероятно, как люди вообще могут так рыдать? Самое страшное, дорогие мои, в таких ситуациях, не обман. Самое страшное-это осознание беспомощности и пустоты без человека, с которым не сможешь быть.

========== 22 Глава ==========

– Привет, милая. Как ты себя чувствуешь? – навещать бабушку по утрам стало законом номер один в моём кодексе жизни. Обычно в такое раннее время сюда почти никого не пускают, но мне, почему то были даже рады каждый день, в любое время. Расставляя смеси, приготовленные дома с огромной любовью, а так же суп и её любимый пудинг, я была рассеяна как никогда, руки ходуном ходили, – знаешь, скоро у меня экзамены, а потом…а потом выпускной. Катрин такая умора, так возиться с этим мероприятием, как пчёлка. Ты помнишь Катрин? Она ещё приносила тебе модные шарфики, которые ты давно хотела. – П-присядь…-в этот момент я словно очнулась. Раньше она не говорила. Я совершенно позабыла её голос. Когда слышишь вместо привычного мычания, хотя бы несколько ясных слов, не можешь контролировать свои эмоции. Тёплая, изжёванная временем рука, медленно и робко дотронулась до моего бедра и снова упала на кровать. Это заставило меня непроизвольно сесть на край кровати с открытым от удивления ртом.– Говоришь…Ты снова говоришь…– сейчас мы с ней были так похожи, мы обе с трудом могли говорить, – доктора. Нужно позвать доктора!– Доктор в студии, – этот голос, от которого всё тело по привычке покрывается мурашками. Возможно, я бы зарыдала, если бы не счастье от произошедшего несколько минут назад. Мне так страшно было даже повернуть голову в её сторону. Она, наверное, безумно злится. – Так, давайте посмотрим на ваши показатели, милочка. Ух, да у Вас такой румянец на щеках, что хоть вечером на танцы, с дедушками знакомиться. Вы у нас невеста ещё та, – она заставила бабулю улыбнуться, а это многого стоит. Тепло, мне так тепло от этого тона. Взглянув на неё, я замечаю милую и совершенно естественную улыбку на бледно розовых губах. – Мисс Валери, у Вашей бабушки немного скачет гемоглобин и немного повышены лейкоциты. Думаю, сегодня вколем больше витаминов вдобавок к препаратам и поменяем рацион. Завтра изменим физическую нагрузку, добавим несколько упражнений по восстановлению речи. Думаю, Вам уже пора на занятия, а Вашей бабушке на процедуры, не так ли Миссис Валери? – ощущение, словно мы и не расставались вовсе. Такая родная улыбка и забота, давит что-то под грудной клеткой. – Миссис Сноу, мы можем поговорить? – поговори со мной, умоляю. Скажи, что не всё потеряно.– Да, конечно. Надежда, таившаяся внутри меня, жила ровно до того момента, когда двери палаты моей бабушки закрылись и мы очутились в белом коридоре.– О чём Вы хотели поговорить? – о, нет. На лице яркой волной проскользнуло безразличие, и мои ноги стали как зефир. – С каких пор мы перешли на официальный тон? – Почему мне так обидно, ведь я всё сама разрушила? Разрушила…вот, что я сделала. Своими же руками всё разрушила. – С тех самых, когда я стала для тебя лгуньей, пользующейся тобой. Я правильно передала суть твоей тирады? – если бы не нервно трясущиеся пальцы, с трудом удерживающие папку, я бы подумала что ей всё ровно. Глаза такие пустые, в них просто ничего нет. Нет, ты не могла разлюбить меня за сутки. «Сама же ей в лицо кинула, что она и не любила вовсе», – если это всё, то я пойду. У меня самолёт через два часа. Извините. – Ах, да! Ещё кое-что, – ехидная улыбка, словно нож в спину. Одним движением, она стала так близко, что дышать стало тяжело. Слова, летящие ледяным шёпотом в моё ухо, заставили меня задрожать, – кольцо можешь выбросить. Носить же должна только, когда любишь. 1:1 принцесса… Снова улыбка, но уже не родная, чужая и наигранная. За что? Так больно, что даже заплакать не можешь, хотя возможно даже и не из-за боли вовсе, а из-за шока. Я не помню, как она ушла, помню, как мне стало дурно, а одна из милых, кукольных медсестричек подошла ко мне и спросила, как я себя чувствую. *** Когда человек тонет, ему нужен спасательный круг. В последнее время этим кругом для меня служит школа. Не смотря на изматывающий ритм занятий, лучше уже они чем, убивающий разум мысли и переживания. – С каких это пор ты такая хмурая ходишь? – Андрэя, схватившая мою руку, смотрела на меня с видом полным любопытства и переживания. Видимо, я действительно хожу как мумия, раз уж моя журналюга, так обеспокоена. – С чего ты взяла? Я в порядке, – наигранная улыбка даже меня не впечатлила. Я чувствовала, что словно канат натягиваю её, и пытаюсь придать ей искренности.– Девки!!! – ох, нет. Катрин, словно ураган, сбивающий всё на своём пути. Судя по интонации, случилось что-то невероятное.– Что случилось, ураганище? – эти два огонька, пылающие в её глазах, даже настораживают.– Мне предоставили возможность вести колонку в журнале. Я подавала заявку полгода назад и меня приняли!!– ооо ну вот, хоть у кого-то жизнь налаживается. Везёт, однако, натуралкам. – Будешь учить людей носить панталоны? – У-у-у, Андрэя, ну сколько можно? Это не панталоны, это штаны такие! – ну вот, началось. Битва моды и разума. Андрэя, любительница обычной и удобной одежды, не вникала в тонкости моды. Поэтому тренчкот, коллет и мандарин, были для неё как что-то из области фантастики. Пока эти две ругались, я заметила, что наши футболисты снова обижают новичка. Бедняга сидел на полу и принимал порцию вишнёвого сока. Рон Питерсон, капитан команды, ещё с начала года на него зуб точит. Причина остаётся не раскрытой. К сожалению, имени его не знала до этого дня, так как предметы, на которые он ходит, редко попадали в список моих. – Питерсон! Гадёныш! Хватит уже человека мучить! – Наша модель, снова помогает нуждающимся. Сначала бездомные собачки, потом старички, которых уже давно позабыли, а теперь новичок. Она словно мопсик, гавкающий на ландсира. – Оу, Марковски! Решила подработать матерью Терезой? – противный он, однако тип. Когда-то ухлёстывал за ней, но она одна из тех непробиваемых дамочек, которые приходятся ему не по зубам. – Даже если и так, это не твоё свинячье дело, урод! – Ух, дорогая! Может, ты ему ещё и дашь, а то бедный походу баб никогда даже и не щупал! Помоги парню и в этом, шлюха, – вот сволочь то. Кастрировать таких надо. Смеясь, своим прерывистым, совершенно идиотским смехом, вместе со своей ротой обезьяноподобных, он благополучно отчалил. Катрин давно не обращает внимания на такие словечки, она слишком умна, чтобы воспринимать их в серьёз. – Вы в порядке? – мы помогли ему встать и ожидали хотя бы слова благодарности, но не тут то было. – Не стоило утруждать себя, я мог и сам справиться, – вид у парня был словно ему совестно и безразлично одновременно. Странное сочетание. – Протирая полы дорогущими штанами? – только сейчас могла обратить внимание на его внешность. Высокий, плечистый парень, с пшеничного цвета копной волос на голове. На нём была когда-то белоснежная майка и потёртые джинсы. Обычный парень, да и по комплекции вполне хорош. Интересно, почем же он не даст им отпор? – Не твоё дело…– ух, ещё одна заноза в заднице нашей школы, опустила голову и быстрым шагом понеслась в кабинет биологии. – Фу, как некультурно. Какой-то он странный, правда Катрин? – она стояла как вкопанная. Впервые, кто-то проигнорировал её помощь и даже нахамил. – Да…Странный, – звонок, словно разбудил её, и наша конфетная принцесса стала прежней, – опачки!! Французский. – Катрин, иди вперёд, я учебник в шкафчике оставила, – странно, на Андрэю не похоже.– Океюшки, – мне бы её безмятежность. – Послушай меня внимательно. Я не знаю, что случилось, но такой, какая ты сейчас я тебя никогда не видела. Только на похоронах отца и деда. Не позволяй этому говну сжирать тебя изнутри, собери свои воображаемые яйца в кулак, и бегом разбирать эту проблему. Я безумно тебя люблю и поэтому не хочу, чтобы тебе было плохо. Просто подумай над этим. Единственное, что я смогла в этот момент, это кивнуть и опустить глаза, словно я провинившийся ребёнок. У неё, безусловно, талант вправлять мне мозги на место. Я думаю, стоит ценить подруг хотя бы за такие таланты.