Текст книги "История первая. Гарри и Теория струн (СИ)"

Автор книги: Hoshi_Murasaki

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Рассматривать струны лестниц оказалось ужасно интересно. Они не походили на струны волшебников, но, кажется, имели такую же природу… Кстати, именно Гермиона заметила, что они как будто пульсируют и предположила, что эта пульсация имеет какое-то отношение к графику перемещения лестниц. И оказалась права! Правда, мы полдня убили на то, чтобы выловить одну особенно зловредную лестницу, но зато догадка подтвердилась…

Наверно, знай мы математику получше, сумели бы вывести формулу, чтобы подставлять в нее значения и получать нужные данные. Но беда была в том, что мы даже не представляли, как обозначить эту вот пульсацию струн, ее частоту и все прочее.

–У меня есть идея, – сказала мне Гермиона, исписав очередную страницу в блокноте, и уже привычным жестом воткнула карандаш в большой пучок волос на затылке.

Дело в том, что я попросил ее как-нибудь причесываться, когда мы идем на разведку: она цеплялась своими кудрями за все, что только можно, а если я оказывался рядом, буйная грива Гермионы лезла мне в физиономию. Она сперва обиделась, потом признала, что я прав. Ну и карандаши удобно было в волосы втыкать: из-за уха они вываливались, а в сумке искать долго.

–Какая?

–Наверно, лестницы зачаровали не просто так, – сказала она, поудобнее устроившись на широком подоконнике. – Я имею в виду, не потому, что какому-то волшебнику захотелось, чтобы лестница А по пятницам вела на второй этаж, а по четвергам – на третий. Или чтобы лестница Б разворачивалась точно в полдень.

–Ясно, не просто так, тут наблюдать-то замучаешься!

–Ты не понял! – замахала она руками. – Лестниц же много! Они не должны сталкиваться, так? Иначе кто-нибудь может покалечиться… И на каждый этаж должна постоянно вести хотя бы одна, верно? А то вот урок закончился, а выхода нет…

–Погоди, – сказал я. – Вроде понял. Нам кажется, что лестницы перемещаются абы как, но система все равно должна быть. Просто мы ее не видим.

–Точно. И формула, о которой мы говорили, тоже наверняка существует, только она нам не по зубам, – огорченно произнесла Гермиона. – Но она есть, я уверена!

–Я тоже, – кивнул я. – Только, наверно, это даже целая система уравнений. А то вдруг лестницы строили не в одно время? А чтобы впихнуть сюда еще одну, да чтобы она не пересекалась с прежними… Ой, это, наверно, что-то вроде компьютерной программы, тут карандашиком на бумажке не посчитаешь!

–Гарри, ты гений… – страшным шепотом выговорила вдруг она и схватила меня за рукав. – Вот почему ступеньки пропадают!

–Э?

–Ошибка в программе! – воскликнула она. – По телевизору показывали передачу про компьютеры, и там была история о том, как из-за маленькой ошибки в программе появилась дыра в системе безопасности банка, и мошенники смогли украсть уйму денег прежде, чем это обнаружили! Что-то там забыли исправить, когда меняли старую систему на новую, или не ту букву подставили, я в этом не разбираюсь. А совсем уж похожий случай был с расписанием электричек, там график движения наложился на другой из-за какой-то ошибки, и поезда столкнулись! Хорошо, никто не погиб… И тоже сбой в программе виноват!

–А что, – я почесал в затылке. – Похоже! Если после Основателей тут еще пристраивали всякие переходы и лестницы, тогда сходится. Они там что-то сочинили, все работало, как надо. А когда стали добавлять новое, может, не разобрались толком в старом… м-м-м… заклинании. И получились такие вот пересечения, отсюда все неприятности.

–Но неужели преподаватели этого не замечают? – резонно спросила она.

–А ты думаешь, они знают, что такое сбой в программе?

–Зато они в заклинаниях разбираются, могли бы уж поправить!

–Да может, им не до того! Вот когда кто-нибудь шею свернет на такой лестнице, тогда и будут разбираться, – ответил я. – А может, не будут, а просто закроют эту лестницу, как коридор на третьем этаже, про который директор говорил.

–Или вообще ликвидируют, – кивнула Гермиона, и прическа ее рассыпалась. Я вздохнул и принялся собирать с пола карандаши.

–Нет, вряд ли. Тогда вообще все может развалиться, как в этих твоих историях по телику.

–Почему?

–Ну… – Я снова почесал в затылке, потом вытряхнул из сумки учебники, положил на подоконник толстенную «Историю Хогвартса» и сказал: – Вот, сперва Основатели сделали так. Потом, – тут я поставил на этот том две другие книжки вертикально и положил поверх тетрадку, – кто-то добавил вот это. И это. И еще…

Строить домики из книжек легко, это вам не игральные карты.

–И, в общем, оно как-то держится, – закончил я, любуясь своей конструкцией. – Хотя и выглядит не очень, и подпорки надо вставлять, чтоб не обрушилось. Но если одну деталь убрать…

Я выдернул книжку из середины, и все сооружение с грохотом рассыпалось.

–А, теперь ясно, – Гермиона прикусила ноготь. – Надо или менять всё от основания, но это наверняка долго и очень-очень сложно, или подставлять, как ты говоришь, подпорки, чтобы держалось, да?

–Ну, я думаю именно так, – сказал я. Честное слово, я эту теорию только что придумал, и мне очень польстило, когда Гермиона не нашла в ней изъяна. – А иначе я не понимаю, зачем в школе такие опасные лестницы. Невилл вчера чуть не убился, видела?

–Ага, хорошо, его Перси успел поймать, – кивнула она.

Увы, Невилл обладал грацией носорога, а если нервничал, то и вовсе мог споткнуться на ровном месте. Учитывая то, что нервничал Невилл постоянно, не сложно понять: в неприятности он влипал на каждом шагу, и чем больше старался, тем хуже обстояло дело.

–А ты ему не объяснял, как увидеть струны? – спросила вдруг Гермиона.

Я помотал головой.

–Жадничаешь?

–Не-а, – честно ответил я, когда пришел в себя от изумления. Не ожидал от нее такого! – Просто для этого надо где-то посидеть в тишине. Ты же знаешь Невилла, ему надо успокоиться, сосредоточиться, вникнуть как следует… А в спальне или гостиной не выходит, там народу полно. В библиотеке тоже посторонних полно, а я как-то не хочу с чужими делиться этим вот…

–Да, ты говорил, это преимущество, – серьезно кивнула Гермиона, но не выдержала и заулыбалась.

Знаю-знаю, на трансфигурации, отчаявшись превратить спичку в иголку по инструкции из учебника, она воспользовалась-таки моим методом. И у нее все получилось! Не сразу, но куда быстрее, чем у прочих. Я скромно предпочел подождать, пока Гермиона закончит, а тогда и сам выполнил задание. С небольшими помарками: моя спичка превратилась только на две трети, но у многих и того не вышло. Я просто не хотел выделяться, а после урока напомнил о сдержанности и Гермионе. Она опять обиделась, но, подумав, вздохнула и сказала, что я все-таки прав: выскочек никто не любит. И даже если у них такой дар от природы, будут завидовать, хоть ты тресни!

–А прогуливать он боится, – заключил я. – Вдруг Биннс напишет его бабушке?

–Надо что-нибудь придумать, – деловито сказала Гермиона. – Неужели в таком огромном замке не найдется тихого местечка? Ну и, может, удастся убедить его сбежать с этой несчастной истории? Хотя бы разок?

–Проще школьный паровоз под откос пустить, – высказался я, и вдруг почувствовал, как неведомая сила поднимает меня в воздух.

Ошеломленная Гермиона оказалась напротив, и я сообразил, что кто-то просто взял нас обоих за шкирки и стащил с подоконника.

–Так-так… – произнес ледяной голос, а я, покосившись вверх, узнал преподавателя, с которым мы еще не успели познакомиться поближе.

Это был декан Слизерина, о котором у нас на Гриффиндоре высказывались исключительно нецензурно, особенно парни. Девчонки больше ревели и называли профессора «дрянью, гадом, скользким мерзавцем» и еще как-то в этом роде, я не запоминал. Правда, мне было до того интересно, чем же он заслужил такое отношение, что я с нетерпением ждал встречи. Ну вот и дождался…

–Гриффиндор, первый курс, если не ошибаюсь, – продолжал он, без особого усилия держа нас на весу. Все-таки мантия – хорошая штука, а то если б он меня так за шиворот рубашки схватил, я бы задохнулся! – И уже прогуливают. Минус…

Я уже знал, что за этим последует, наслушался, поэтому завопил на весь коридор:

–Простите, сэр! Простите, мы больше не будем, только отпустите Гермиону, она же сейчас задохнется! Ей нельзя! У нее астма!

Гермиона вытаращила на меня глаза, но я, видимо, скорчил достаточно выразительную рожу, потому что она захрипела, хватаясь за горло, и принялась сипло кашлять. Выходило очень убедительно…

Я почему об астме вспомнил: у нас в классе учился мальчик, Денни, который иногда начинал задыхаться ни с того, ни с сего. Он как-то объяснил, что астма бывает разная, и приступ может случиться, если человек съест что-нибудь не то (обычный пацан слопает фунт земляники и разве что чесаться будет, а Денни мог и умереть от одной ягодки), понюхает освежитель воздуха или просто понервничает. Он поэтому и контрольные всегда писал один, в учительской, не мог в классе успокоиться.

Ну а Гермиона, как дочь врачей, об астме наверняка слышала больше моего, поэтому приступ изобразила очень похоже. Ну, я только Денни видел, вот он так же задыхался… Правда, сообразил я, у него всегда была при себе такая штуковина с лекарством, как ее… а! Ингалятор, точно! На этом мы могли засыпаться…

Спектакль, однако, сработал: профессор нас отпустил, более того, подхватил Гермиону и осторожно усадил обратно на подоконник, с которого только что так бесцеремонно ее сдернул.

–Мисс, вы в порядке? – озабоченно спросил он. – Я отведу вас в больничное крыло, к мадам Помфри, и…

–Не надо, сэр, спасибо… – тоненьким голоском выговорила она и снова принялась дышать с надрывным хрипом и свистом. – Это от испуга… сейчас пройдет… Гарри, дай… в моей сумке…

Я сперва ужаснулся – что она еще выдумала? – потом вспомнил, как вчера Гермиона жаловалась на сквозняки, уверяла, что у нее болит горло, и радовалась тому, что захватила из дома лечебный спрей. Так и есть!

Я сунул ей флакончик, Гермиона попшикала себе в горло остро пахнущим спреем, и через минуту задышала нормально. Правда, лекарство сунула мне обратно: если бы профессор увидел надпись на флаконе, то понял бы, что это от простуды, а не от астмы. С другой стороны, разве маги разбираются в наших лекарствах? С третьей стороны, если слово «астма» для профессора не было пустым звуком, то кто знает, чего можно от него ожидать?

–Вам в самом деле не нужно в больничное крыло, мисс? – негромко спросил он.

–Нет, сэр, со мной такое часто бывает, – голосом пай-девочки отозвалась Гермиона, а взглядом пообещала меня убить. Причем с особой жестокостью.

–Это у нее от нервов, – вставил я. – Ну… новая обстановка, все незнакомое, она и переживает.

–И именно поэтому вы прогуливаете занятия? – профессор выпрямился, скрестив руки на груди, и взглянул на нас сверху вниз.

Я успел подсесть к Гермионе, трогательно приобнял ее, как сестру, и жалобно посмотрел на слизеринского декана. Если он баллы снимет, нас точно побьют!

Тот как-то странно смотрел на меня, как будто пытался вспомнить, где видел меня раньше. Ну, разве что на пиру в честь распределения, занятий с ним, повторяю, у нас еще не было.

–Гермиона – магглорожденная, сэр, – сказал я, постаравшись говорить серьезно и скорбно, – и ей тут очень непросто приходится, даже на Гриффиндоре. Правда, Минни?

Гермиона кивнула, шмыгнула носом и спрятала лицо у меня на плече, а я погладил ее по кудрявым волосам. Правда, едва удержался от вопля, когда она пребольно ущипнула меня за бок: Гермиона терпеть не может, когда ее имя сокращают! Ничего, переживет…

–А вы, я полагаю, оказываете ей моральную поддержку? – с иронией спросил профессор.

–Да, сэр, – честно ответил я. – Просто тут поговорить негде, чтоб никто не подслушал, вот мы и не пошли на историю магии. Во время занятий в этом коридоре никого нету.

–Вы успели сдружиться за несколько дней до такой степени, что девочка поверяет вам свои переживания? – поинтересовался он.

–Что вы, сэр! – воскликнул я и сам ущипнул Гермиону, чтобы прекратила хихикать или хотя бы делала это так, чтоб было похоже на всхлипы. – Мы давно знакомы, наши родители дружат!

Тут я соврал самую чуточку: тетя Пэт дружит с Грейнджерами совсем недавно, это раз. Два – я ее сын только по бумагам, а так – племянник. Но это, знаете ли, уже мелочи.

–Мы сами удивились, что оба сюда попали, – добавил я. – Я-то полукровка, хоть немножко знаю о Хогвартсе, и это хорошо, а то без меня Минни совсем бы пропала!

–Напомните-ка ваши фамилии, – велел профессор, и я ответил:

–Это Грейнджер, а я Эванс, сэр.

–Хм… Обе фамилии мне почему-то кажутся знакомыми, – произнес он задумчиво, а я вдруг вспомнил, что все еще пытаюсь быть «умеренно незаметным», как объяснял Дадли. Может, дело в этом? – Мисс, вы не родня Давенпорт-Грейнджерам?

–Не знаю, сэр, – шепотом ответила она, не рискуя от меня отлипнуть.

–А вы… – тут профессор нахмурился. – Не припоминаю такого волшебного семейства.

–У меня фамилия матери, сэр, – вздохнул я, чувствуя, что сейчас он вспомнит маму. А что, он еще не старый, как бы не ровесник тете Пэт, так что…

–И как же зовут вашу матушку? – спросил он зачем-то, а я ответил:

–Петуния Эванс, сэр.

Надо было, конечно, сказать «Лили», но у меня в голове что-то заклинило. Кажется, у профессора тоже.

–Петуния Эва… – он осекся. – А вы?..

–Гарри Эванс, – сказал я.

Профессор (да как же его фамилия, староста ведь говорил!) продолжал буравить меня взглядом. Тут я потянулся убрать гриву Грейнджер от своего лица, а заодно поправил челку…

–А не знаете ли вы кого-нибудь по фамилии Дурсль? – опасным тоном произнес профессор, и мне ничего не оставалось, кроме как сознаться:

–Знаю, конечно, сэр. Это мой дядя Вернон. И кузен, только наполовинку – у него двойная фамилия, Эванс-Дурсль.

Не знаю, чем бы закончилась эта немая сцена, если бы откуда-то не вынесло Пивза с очередной похабной дразнилкой (я, кстати, уже припомнил с десяток стишков, которыми мы обменивались в начальной школе, а теперь думал, как бы передать их полтергейсту, там только фамилии нужно было заменить!). Профессор шикнул на него, и безобразник исчез, хихикая. Вот бы мне так научиться… Шикать, а не хихикать, я имею в виду!

–Ясно, – произнес он. Холодные черные глаза ничего не выражали, но я видел, как ходят желваки на скулах у профессора. – Можете быть свободны. На этот раз я не стану вас наказывать, но впредь, если вам станет дурно, мисс Грейнджер, обратитесь к мадам Помфри, а лучше проконсультируйтесь у нее немедленно.

–Конечно, сэр, спасибо, – серьезно ответила Гермиона, и он удалился, только черная мантия мелькнула.

–Ты поняла, что это было? – спросил я, когда профессор удалился за пределы слышимости (это легко было проверить с помощью струн).

–Нет. Но мне показалось, он знает твою фамилию.

–Если б не знал, не спросил бы про дядю Вернона, – фыркнул я. – Я сам подумал, что он может помнить маму. Но если он волшебник, то дядя-то ему откуда известен? Тетя Пэт – ладно, сестра же, а училась мама еще под девичьей фамилией, так что тут понятно. Но дядя?

–Это надо выяснить, – деловито сказала Гермиона. – Только сперва давай закончим с лестницами на сегодня! А то уже скоро на гербологию идти…

–Давай, – кивнул я, и мы пошли заниматься делом.

Рассказывать о том, что мы прогуляли занятие, а нас застукал страшный слизеринский декан, но баллы снимать не стал, мы никому не собирались. Все равно же не поверят!

========== Часть 8 ==========

С лестницами мы почти что сладили, поэтому в пятницу умудрились прийти на урок зельеварения вовремя. Это было очень кстати, потому что вел этот предмет… да-да, декан Слизерина. Мы уже имели удовольствие с ним пообщаться.

–Если что-то пойдет не так, прикинься, будто у тебя приступ от запаха этой мерзости, – шепнул я Гермионе, пока мы ждали под дверью класса. Ну правда, некоторые ингредиенты для зелий невыносимо воняли!

–Угу, и поэтому я опрокинула котел. Тогда меня точно в больничное крыло отправят и поймут, что я симулирую, – вздохнула она и спросила вдруг: – Ты на чай-то пойдешь?

Утром мне пришло приглашение от Хагрида. Неожиданно, что и говорить!

–Почему бы и нет, – пожал я плечами. – Только мы вместе пойдем! И Невилл… Невилл!

–А? – испуганно оглянулся тот.

–Пойдешь с нами в гости? Хагрид зовет на чай!

–Ну… если можно, то пойду, конечно, – застенчиво сказал он. – Он не будет возражать?

–Конечно, не будет, ты же со мной, – серьезно ответил я, оглянулся и шикнул: – Тихо, учитель идет!..

Профессор пронесся мимо нас, черной молнии подобный, а за ним потихоньку потянулись в класс и ученики.

Мы с Гермионой, невзирая на всяческие шуточки, решили работать в паре. Хорошо было бы втроем, с Невиллом, но увы… Ему в напарники достался Рон Уизли.

–На моих занятиях вам не потребуется волшебная палочка, – произнес профессор Снейп во время вступительной речи (очень внушительной речи!), и я заинтересовался не на шутку.

Сварить волшебное зелье, не используя палочку? Ну пускай… а струны тут задействованы? Вот любопытно! Надо проверить, решил я и навострил уши, стараясь не пропустить ни слова.

–Эванс! – вдруг окликнул профессор, и я подскочил (старшекурсники сказали, Снейп любит, когда ученики встают, отвечая на вопрос). – Если я велю вам принести мне безоар, где вы станете его искать?

–Сперва я посмотрю в справочнике, что это такое, сэр! – жизнерадостно ответил я. – А потом или возьму в школьной лаборатории, или куплю в лавке ингредиентов, или… по каталогу можно выписать? Или заказать? А если это что-то редкое, то поищу у знатоков и в специальных магазинах, сэр!

–Сядьте, Эванс, – мрачно сказал мне Снейп. – Сразу видно, вы выросли с магглами.

Я закивал, подтверждая, что да, именно там я и вырос, а он принялся пытать Финнигана.

–Ты же прочитал учебник, – прошептала мне Гермиона, – не мог нормально ответить?

–Мог, – честно ответил я, – но тогда он спросил бы меня еще о чем-нибудь, а всего я наизусть не помню.

Гермиона вздохнула и смирилась.

Наше первое зелье мы сварили на отлично, и это было ее заслугой, поскольку я был занят тем, что разбирался со струнами. Снейп не преувеличивал: зельеварение оказалось невероятно тонкой и точной наукой, соваться сюда с палочкой было попросту нельзя. Ну… это как если бы попытаться обычным грубым вязальным крючком связать паутину из отдельных ниточек! Тут и тонюсенькой иголочкой-то не враз подденешь нужную, куда уж с палочкой соваться…

Струн здесь было хоть отбавляй: крапива звучала так, порошок из змеиных зубов – этак, и все эти струны были настолько тонки, так… безупречны, попробовал я подобрать слово, что соединить их звучание в правильном аккорде уже было сложно, а добавить какой-нибудь бемоль или диез наверняка мог только мастер!

Правда, в случае с зельями выручало еще и то, что каждый ингредиент отвечал не только за звук, но и за цвет. Ей-ей, я себя художником почувствовал, пока подбирал нужный оттенок, подсыпая в наше варево то одно, то другое!

–Это потрясающе… – прошептала Гермиона, неотрывно глядя на кипящий котел. – Посмотри, какая красота!

–Вижу, только крапивы добавь, – сказал я. Звук все еще диссонировал с цветом, как ни бредово это звучит. – Хватит! Вот так хорошо.

…-Эванс и Грейнджер – «превосходно», – мрачно сказал профессор, оглашая результаты. – Лонгботтом и Уизли – «тролль». Малфой и Паркинсон – «превосходно»…

–Надо научить Невилла видеть струны, – шепнула мне Грейнджер. – Иначе он никогда из двоек не вылезет. Жалко же, сила-то у него ого-го какая!

Я кивнул, сам об этом думал. Дело было за малым: найти место для занятий.

И мы его нашли, правда, чуть позже…

В тот же день мы отправились на чаепитие, и все прошло очень мило: Хагрид искренне рад был нас видеть, его пес нас обслюнявил (на редкость дружелюбный оказался зверь, хоть с виду и страшный), а я, пока Гермиона рассказывала хозяину о вреде твердокаменных кексов для зубов, кое-что нашел. Это была вырезка из газеты, на которую Хагрид поставил чайник… Я подвинул его и прочел, что из «Гринготтса» пытались что-то стащить, но гоблины сказали, мол, владелец успел забрать это что-то в тот же день.

Тот самый день, когда Хагрид водил меня за покупками. И, помнится, должен был взять какую-то вещь в хранилище 713… Совпадение или нет? Если нет, зачем ему вырезать из газеты именно эту заметку? И что это была за вещь?

–Я думаю, это не твое дело, – сказала Гермиона, когда я изложил ей все это.

–Я тоже так думаю, – согласился я. – Только, знаешь, как-то это подозрительно!

–Что именно?

–Ты у Хагрида хоть одну газету в доме видела? – спросил я. – Ну, обычно их вместе с рекламными листовками где-нибудь на столик или тумбочку у двери бросают, чтобы потом разобрать. В одно место, в общем.

–Может, он эти газеты давно сжег, – пожала плечами Гермиона. – Использовал на растопку!

–А эту заметку зачем-то сохранил, – кивнул я. – И еще положил так, чтобы я мог ее увидеть. Знаешь, если она была ему чем-то дорога, то вряд ли он поставил бы на нее чайник! Мог и на полку убрать, у него там целых две книжки, я видел, большая и синяя.

–Это фотоальбомы, – уточнила она. – Но ты прав… Если бы это был просто случайно оторванный лист, тогда ладно, понятно, что под руку попалось, то и подстелил. А ты говоришь, вырезана именно та статья…

–Ага. Грубо так, но видно, что не случайно выдран клок.

–То есть он предполагал, что ты вспомнишь поход в банк и все прочее?

–Именно, – кивнул я, почесал в затылке и добавил: – А еще я вспомнил, что Хагрид тогда несколько раз упомянул, что ему надо что-то взять по поручению Дамблдора именно в хранилище 713! И при тете он это говорил, и в банке, и кто знает, где еще?

–Так может, это была западня? – у Гермионы заблестели глаза. – Ну, ловля на живца, как в кино!

–Только никого не поймали, – напомнил я.

–Но спровоцировали! Воры же полезли туда, правильно? Может, их и опознали, только не говорят никому, чтобы не спугнуть…

–А я тогда с какого боку в этой истории? – резонно спросил я, и Гермиона надолго задумалась, а потом сказала:

–Может, как приманка? На одного Хагрида внимания не обратят, мало ли, куда и зачем он ходит? А когда он был с тобой, то все время болтал о мальчике-который-выжил, и пусть даже тебя не узнавали, как ты говорил, все равно что-то услышали…

–Ну, это похоже на правду, – согласился я, хотя быть подсадной уткой мне вовсе не улыбалось. – О! А еще ведь он в баре нализался с каким-то подозрительным типом!

–Вот! Может, его специально подпоили, чтобы узнать побольше? – предположила Гермиона.

–Может, и так… А зачем тогда подсовывать мне эту заметку? Ну, забрались воры в банк, ничего не украли, и что?

–Я думаю, расчет был на то, что ты действительно сопоставишь даты, – авторитетно заявила Гермиона, – и заинтересуешься, что такое взял из банка Хагрид.

–Чушь какая, – искренне ответил я. – Какое мне до этого дело? Поручил ему что-то директор, и ладно, я-то причем?

–Уверена, – серьезно сказала она, – рано или поздно мы об этом узнаем.

–Точно. А пока нечего голову забивать такой ерундой.

Гермиона кивнула и задумалась о чем-то другом. Впрочем, я знал, о чем: она боялась первого урока полетов. Если б можно было научиться летать, вызубрив книжку наизусть, моя подруга давно бы обставила сверхзвуковой истребитель, но увы…

Я не боялся. Какой смысл трусить заранее? Вот если я не смогу оторваться от земли, будет обидно, это да. Ну или не совладаю с метлой… но это ладно, с первого раза и на велосипеде не очень-то поедешь! Хотя, конечно, с велосипеда падать не так страшно, земля близко… С другой стороны, а кто меня заставляет взлетать слишком высоко? Даже если учитель потребует, я рисковать не стану, мне жизнь дорога!

В общем, я предпочитал не паниковать. Что будет, то и будет!

*

День выдался солнечным и ясным, дул лёгкий ветерок, и трава шуршала под ногами. Мы собрались на большой поляне, где уже были разложены метлы, и я припомнил, как старшие братья Рона Уизли говорили, что некоторые вибрируют, а другие всегда забирают влево. Ну… вид у этих метел был заслуженный, так что я не удивился бы такому их поведению.

Наконец появилась преподавательница полётов, мадам Хуч, крепкая седая женщина с короткой стрижкой.

–Ну и чего вы ждёте?! – рявкнула она. – Каждый встаёт напротив метлы – давайте, пошевеливайтесь!

Мы с Гермионой переглянулись, и она подняла руку.

–Чего тебе, девочка? – неласково спросила мадам Хуч.

–Простите, мэм, а у нас что, не будет инструктажа по технике безопасности? – спросила Гермиона. – И еще я хотела спросить: полеты будут проходить безо всякой защиты? Даже на велосипедах катаются в шлемах, а тут…

–Я с вами, и этого достаточно, – после паузы произнесла учительница, и мы поняли, что ответа не дождемся.

Слизеринцы, с которыми мы обычно оказывались на занятиях, захихикали было, но быстро унялись. Может, вспомнили, что бывает с упавшими с высоты людьми, даже и не знаю…

–Вытяните правую руку над метлой! – скомандовала мадам Хуч, встав перед нашим неровным строем. – И скажите: «Вверх!»

–Вверх! – рявкнуло два десятка глоток, а я промолчал. Был занят: смотрел, что будет со струнами, когда метлы отзовутся…

У Невилла метла вообще не сдвинулась с места, а у Гермионы почему-то покатилась по земле.

–Слишком резко дернула, – сказал я ей шепотом. – Она испугалась.

–Что?.. А, точно… – Гермиона догадалась сама взглянуть на струны, еще раз отдала команду, и успокоившаяся метла легла ей в руку, как влитая. – А ты чего стоишь?

–А я никуда не тороплюсь, – ухмыльнулся я и подозвал свое помело. Ух и растрепанное же оно было!

Мадам Хуч тем временем показывала, как нужно садиться на метлу, чтобы не соскользнуть с неё в воздухе. Я считал, что как ни сядь, все равно навернуться – дело времени, да и вообще считал эти полеты редкостным извращением, поэтому слушал вполуха.

Она пошла вдоль шеренги, проверяя, как мы держим метлы, и заявила Малфою, что у него все не так.

–Но я летаю не первый год! – с обидой возразил тот.

Если честно, я ему поверил: если большинство ребят держало метлу… ну, некоторые – как обычную метлу, которой пол метут, кто-то еще – не зная, как быть дальше, кто просто неловко, то Малфой ухватил ее явно привычным жестом. Было видно, что если сейчас мадам Хуч скомандует «вверх!», то он первым рванет в небо! Ну не знаю я, как это лучше описать! Можно еще с наездниками сравнить: кто первый раз на лошадь садится, тот боится и не знает, с какого боку к ней подойти, а более-менее опытного сразу отличишь по тому, как он за повод берется и все в том же роде. Это я по телику видел в одном шоу, очень интересно было.

В общем, мадам Хуч громко и чётко объяснила Малфою что это всего лишь означает, что он неправильно летал все эти годы. Драко выслушал её молча, но глаза у него сделались злющие-презлющие.

Я же, когда мадам Хуч миновала меня, небрежно поправив мне хват, попытался перехватить метлу так, как раньше держал ее Малфой. Вышло намного удобнее, честное слово! Тогда я нащупал его струну и осторожно подергал за нее, чтобы обратил на меня внимание. Малфой мрачно глянул в мою сторону, а я продемонстрировал ему посадку и показал большой палец, мол, круто! По-моему, он не поверил глазам своим, но когда и Гермиона, присмотревшись ко мне, устроилась иначе, ухмыльнулся и сел по-прежнему.

–А теперь, когда я подам сигнал, вы с силой оттолкнётесь от земли, – произнесла мадам Хуч. – Крепко держите метлу, старайтесь, чтобы она была в ровном положении, поднимитесь футов на пять-десять, а затем опускайтесь – для этого надо слегка наклониться вперёд. Итак, по моему свистку – три, два…

Но Невилл, нервный, дёрганый и явно испуганный перспективой остаться на земле в одиночестве, взмыл в воздух, не дожидаясь свистка.

–Фейерверк… – прошептала Гермиона, да я и сам видел: волшебные струны натянулись так сильно и резко, что Невилла рвануло вверх, и, что хуже всего, он себя не контролировал. Надо было срочно им заняться, убьется же!

–Вернись, мальчик! – крикнула мадам Хуч.

–А почему вы его не догоните, мэм? – с интересом спросил я. – Он же сейчас свалится!

–Уже свалился! – ахнула Лаванда Браун.

Невилл в самом деле соскользнул с метлы и…

Зря я, что ли, со второго этажа вместо зарядки прыгал? Кому-то другому подстилать соломку, в смысле, плести гамак из струн намного сложнее, чем себе самому, да и времени не было изобразить что-то солидное… Я все же успел напутать достаточно для того, чтобы Невилл, пусть и шлепнулся наземь, но не со всей силы, кое-как я его замедлил.

Мадам Хуч склонилась над Невиллом, лицо её было белее мела.

–Вставай, – сказала она, осмотрев его. – Вставай, все в порядке, просто ушибы. Я отведу тебя в больничное крыло на всякий случай… А вы ждите меня и ничего не делайте! Мётлы оставьте на земле. Тот, кто в моё отсутствие дотронется до метлы, вылетит из Хогвартса быстрее, чем успеет сказать слово «квиддич»! Пошли, мой дорогой…

Она приобняла заплаканного Невилла и повела его в сторону замка. Невилл сильно хромал.

Как только они отошли достаточно далеко, Малфой деланно расхохотался.

–Вы видели его физиономию? Вот неуклюжий!

Остальные слизеринцы присоединились к нему.

–Знаешь, Малфой, – серьезно сказал я, хотя зарекался ведь ссориться с этим типом, – по-моему, если бы он грохнулся со всей дури тебе под ноги и забрызгал мозгами твою шикарную мантию, ты б так не ржал.

–Да, тебя бы стошнило, я думаю, – добавила Гермиона. – Но это нормальная реакция, я как дочь врачей говорю.

–Ну и фантазии у вас! – фыркнул он.

–Какие уж там фантазии, – мрачно произнес я, – ученик улетает невесть куда, по-моему, в сторону Запретного леса, а училка только вслед кричит – «Вернись, вернись!» Если она такая крутая, как говорила, то десять раз успела бы его догнать, поймать за шкирку и вернуть. Или заклинанием метлу перехватить. Так же можно, наверно, кто знает?

–Точно можно, – авторитетно сказал Финниган, – я читал, во время одного квиддичного матча судьям пришлось так останавливать шведского загонщика, который в раж вошел и начал даже по своим бладжером гвоздить! Ну он типа берсерком стал, мозги и отказали.

–Тогда я не понимаю, почему мадам Хуч этого не сделала! – Гермиона непримиримо скрестила руки на груди. – Представляю, как Невилл напугался… Я бы умерла со страху, если бы свалилась с метлы на такой высоте!

–Ты пока даже от земли не оторвалась, – поддела ее Панси Паркинсон со Слизерина.

–И не оторвусь, пока учительница не вернется, – не поддалась Гермиона на провокацию. – Не знаю, кто как, а я у родителей единственная дочь, и рисковать жизнью не собираюсь!

–Знаешь, даже в присутствии учительницы ты ею рискуешь, – сказал я, – сама же видела.

–Тогда я вообще не стану летать, пускай исключают, – твердо ответила она. – Можно подумать, в космический век кому-то нужны полеты на этих швабрах!