Текст книги "Fа́tum (СИ)"

Автор книги: Holy Ghost

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

 ========== 1st Act: Introduction ========== Тор стоял на краю крыши дома, который сегодня ему придется покинуть. Все, он стал совершеннолетним, и государство явно будет против проживания парня на деньги доблестных налогоплательщиков в учреждении для детей, которых бросили родители. Теперь только взрослая жизнь, где каждый будет постоянно задавать один и тот же вопрос: «А ты что, из детдома? Оу, не повезло». Да, не повезло, но Тора все устраивало, более того – он был счастлив. Вспомнив своих родителей, точнее то, что было его родителями, Одинсон неприятно поморщился. «Ну и сволочами же вы были!» - пронеслось в голове парня, но он тут же одернул себя за неподобающие мысли. Какими бы сволочами не были его родители, они дали ему жизнь, а Тор любил и ценил жизнь всем своим сердцем и душой. Порой, конечно, приходилось несладко, но Одинсон чувствовал и даже точно знал, что у него есть предназначение, что пройдет время, и ему представится возможность показать себя, что в будущем, он найдет человека, который сможет оценить его дар по достоинству. Хотя было ли «это» даром или проклятием, Тор не мог сказать точно, просто «оно» было и все, и никуда ты тут не денешься. Взрослая жизнь… Обычно слова «взрослая жизнь» употребляли с другим прилагательным – реальная, но тут Тор мог бы поспорить. Реального в его жизни ничего не было, а поделиться этим не с кем. «Ничего. Ты обязательно поймешь меня. Теперь, я свободен. Прощайте», - тихо прошептал Одинсон, сделал несколько шагов назад, разбежался и прыгнул. Спускаясь вниз спиной по стенке, Локи обхватывал себя за грудную клетку и тихо постанывал. Ощущения были такими, словно если не держать свое тело, то оно разойдется по швам и будет… Будет излучать свет? Как-то глупо, но действительно, душа, неважно есть она или нет, просилась наружу. Это не приносило дискомфорта, но с другой стороны чувства невыносимые. Больно? Скорее приятно, но настолько приятно, что больно. Чтение заклинаний через плотно зажатые зубы не приносили никакой пользы. Да и какая польза может быть от лечебного заклинания, если даже не знаешь, что лечить? На миг Лафейсон словно ослеп, и перед глазами появилась прозрачная гладь воды, сменяющаяся на лесной массив, в темные волосы ворвался ветер, а воздух стал настолько чистым и влажным, что Локи готов был на крови поклясться о том, что он видел капли воды в невесомости. Галлюцинации… Что же дальше-то? Издав громкий и протяжный стон, Локи стиснул себя еще сильнее, что одно из ребер издало хруст, и эйфория в одно мгновение смешалась с болью. - О, Бог ты мой, Локи! Что с тобой? - Не знаю… Я не знаю… - через сбивчивое дыхание твердил парень. - Позволишь мне посмотреть? - Да… Пожалуйста, да… - мужчина, с такими же темными волосами, как и у его пасынка, прислонил ладонь к голове Локи и закрыл глаза. - Я не думал, что это может проявляться так сильно. - Ирвин, что это? Проклятье? - Скорее благость, - тихо прошептал мужчина. – Я заберу часть себе, если ты не против. - Забирай хоть все. - Нет, ты должен прочувствовать это сам. - Все, завязываю к чертям с этой магией, - наконец, эмоции перестали зашкаливать, и Локи смог отпустить себя. – У меня, кажись, ребро треснуло. Не подлатаешь? - Ребро? – Ирвин вопросительно изогнул бровь, но, прислонив ладонь к груди подопечного, понял, что тот не лжет. – Чувствую, вы с ним сойдетесь. Видать, он тоже любит опаздывать. - Ирв, ты стареешь и порой несешь бред, который даже мне не понятен. - Молодой человек, я бы посоветовал вам лучше учить теорию, нежели чем заниматься практикой, а особое внимание уделить истории и важные факты маркером выделять. - Так что там с моим ребром? - Ах, да, - глаза мужчины на миг превратились из голубых в практически белые. - Ох, ты же мать твою! – действия опекуна заставили Локи выгнуться всем телом и вновь застонать, но теперь уж точно от боли. - Не ругаться в моем доме! - Это мой дом! - Пока тебе не стукнет двадцать один, он мой. - Радуйся, еще полгода осталось. - И это наследник родового ордена… - покачал головой Ирвин. - Не я такой, жизнь такая. - Ничего, скоро ты подобреешь. - Так, прекратили танцы! Что это сейчас было и на что ты постоянно мне намекаешь? - Дурья твоя голова, Локи, как такое можно не понять? - Да что не понять-то? - Тебя выбрали… - Меня с рождения уже выбрали, а вот спросить явно забыли, - тут же запротестовал Лафейсон. - Я не об этом. Твой приближенный, он нашел тебя. Запоздал на пару лет, но все же нашел, и он в пути. - Приближенный? Типа всей этой животной мути, что рядом с остальными ошивается? Мне не нужно, благодарствую. - Какой же ты самодовольный болван! Есть хотя бы одна традиция, на которую тебе не наплевать? - Эм, дай подумать… Нет, пожалуй, нет. - Локи, пойми ты, иметь рядом с собой приближенного – большой дар и везение. Когда он придет, то все резко поменяется, обещаю. А придет он очень скоро, судя по твоему состоянию. - Я могу отказаться? - О, главный глупец из благородного рода Лафейсонов, образумься! Ты не сможешь. - Это мы еще посмотрим, - проведя руками по волосам и убирая растрепавшиеся пряди, Локи встал и направился к лестнице на второй этаж. – Твои любимые книги говорят, что смогу. - Это любовь, мой мальчик, она ворвется в твое полное обид сердце и залечит его. - Меня сейчас стошнит… - пробубнил парень и скрылся за одной из дверей поместья. В комнате было до невозможного жарко, несмотря на ночное время суток и еще не вступившую в свои законные владения весну. Открытое настежь окно явно не спасало, и Локи, скинув с себя одеяло, лежал в кровати и глупо пялился в потолок. Часы без устали отсчитывали минуты и насмешливо указывали на то, что скоро утро, а вместе с этим самым утром обыденная дневная рутина: клуб, книги, очередные лекции на тему «ты обязан», затем пара часов практики и, наконец, свободное время, которое можно просидеть за компьютером и поиграть в какою-нибудь «войнушку». Хотя нет, завтра же пятница, а слово пятница ассоциируется только со словом «охота». Локи любил охоты, в них была доля правдоподобных приключений, которых так не хватало в скучной и нудной жизни единственного наследника древнего рода. В эти короткие и «невероятно опасные» моменты Лафейсон ощущал себя живым. Хотелось чего-то большего, например, заночевать в доме с неспокойными духами или разорить склеп ушедшего в мир иной мага, чтобы выпытать из него новые заклинания, о которых в клубе запрещено рассказывать, а после гордиться своим сотоварищам по несчастливой доле. Приближенный… Для многих появление «зверя» рядом с собой было сродни праздника, а для остальных проблемой. Так в чем же разница? Все зависит от родового обычая, как именно маг принимает аниморфа, и этих обычаев было три. Одним из самых распространенных был, как ни странно, второй. «Второй» подразумевал под собой сестринско-братские отношения, где каждый имел свою личную жизнь, но тем не менее, защитник все равно рядом. «Третий» приводил Локи в ужас. Да, Лафейсон старался позиционировать себя, как свободолюбивого и необычайно смышлёного мага, которому вскоре перейдёт семейное наследство, а через некоторое время главенствующий пост в клубе, но выбрать «третий»… Это кощунство - относиться к волшебному созданию таким образом. Но проблема одна: в семейном древе Лафейсонов был известен всего один случай использования «второго» варианта, «третий» вообще никогда не использовался, а в остальном был «первый». «То-то же вы все померли и оставили меня одного» - пробубнил Локи и сжал руки в кулаки. От его семьи ничего не осталось, лишь только толстенные тома биографий, книг заклинаний, поместье и воспоминания. Тяжело вздохнув, Локи перевернулся на бок и положил на голову подушку. Проспать или не проспать? Хотя в любом случае Ирвин его разбудит и отправит на долбанные лекции. Этот человек и мертвого поднимет, причем в прямом смысле этого слова. Хорошо, в пятницу охота, тогда чем заняться в субботу? Хорошим вариантом была Натали. Симпатичная новенькая ведьма была как раз то, что нужно. Особенно с учетом того, как она отнеслась к Лафейсону. Натали была ярко-рыжим вызовом, который всем своим видом показывал, что зазнавшемуся магу нечего рядом с ней делать, что он может идти куда подальше и показывать свои глупые фокусы другим новеньким, которые к нему и без этого жались и текли от одного только вида. Так конечно – наследник рода, чье имя на слуху, свое поместье и состояние, довольно впечатляющие успехи в магии, ну, и конечно, харизма. Да, определенно на субботу запишем Натали, а в воскресенье… А там посмотрим. Улыбнувшись планам, Локи начал проваливаться в блаженный сон, но ощущения, что застали врасплох вечером, вновь начали набирать обороты. Вновь чувство полета и свободы, но с одной разницей – теперь местность, что простиралась перед взором, была знакомой. - Я схожу с ума. Однозначно, - опасения Локи подтвердились, когда за его спиной раздался довольно странный звук, похожий на скрежет когтей по дереву. Скрежет острых когтей. Скрежет, мать его, очень острых когтей. – Не сейчас! Нет! Давай через неделю! - Перекатившись на конец кровати, Лафейсон спрыгнул на пол и присел. Да, было страшно, но что-то внутри подсказывало, что… …Бояться нечего… - низкий и незнакомый голос ворвался в сознание, и приступ и без того подступающей эйфории вновь возымел свое место. - Ты?! – не поверил происходящему Локи и немного привстал. На подоконнике сидела внушительных размеров птица и, не двигаясь, смотрела на Лафейсона. – Это ты сказал? …Да. Поверь, я боюсь больше твоего… - Не смей нападать на меня, ясно? А то все перья из хвоста повыдергиваю и на суп пущу! – напыщенно бросил угрозу Локи и проговорил пару слов, в которых было не более одного слога, чтобы включить свет и рассмотреть своего «гостя». …Я не хотел тревожить, но по-другому не могу. Ты сам позвал меня… - Я позвал? – комнату озарил неяркий свет, но и этого освещения было достаточно, чтобы Лафейсон встретился взглядом с золотыми глазами. – Ох, ты же мать твою… - ноги перестали слушаться и превратились в вату, благо, что Локи успел дойти до кровати и оперевшись руками на ее спинку, сесть на пол. – Что ты делаешь? - нежданный гость оставил хозяина дома без ответа и, взмахнув крыльями, спустился вниз на пол и начал приближаться к Локи. – Послушай, ты… - «запоганишь мне весь паркет своими долбанными когтями» хотел продолжить Лафейсон, но теперь отказали и голосовые связки. Птица, приблизившись практически вплотную, забавно склонила голову на бок и издала короткий клокочущий звук. – Черт, парень, а ты красивый. Но что ты? …Сам знаешь… - Как обычно отличился… У всех все просто - коты, псы, лошади, волки, лисы, даже есть один лев, а у меня орел. …Беркут, если быть точным… - Как скажешь, приятель. Могу я?.. – Локи протянул раскрытую ладонь к гостю, на что тот немного наклонился и прижал клюв к светло-коричневому оперению на груди. – Зачем я это делаю? …Понятия не имею, но это приятно… - Очень приятно. Меня даже распирает, словно я вернулся на лет пятнадцать назад и раскрываю подарки на Рождество, - Лафейсона окатила волна непонятной грусти. Сопоставив факты между собой, Локи понял, что это далеко не его эмоции. – Ты и так можешь? …Мы можем… - Почему я? …Если бы я сам знал ответ на этот вопрос… - Нужно срочно плотнее браться за теорию, - заключил Локи. – Ты можешь принять свой… Эм… Второй облик? Хоть поговорим нормально. …Вообще-то он первый… - Прости, я болван в подобных делах… Что?! Черт, почему я извиняюсь? А, ладно. Это все стресс. Так что там с первым обликом? …Не могу… - Почему? …Не знаю. Именно сейчас не могу. Возможно, повлиял ты… - Вот оно как, - теперь Лафейсон почувствовал стыд, не столь отчетливо и ясно, как грусть, но все же. – Эй, брат, все нормально будет… Брат?! Да что со мной? …Мне нравится… - Нравится, так нравится. Они просто смотрели друг на друга, пока часы безустанно отсчитывали время. Процесс, именующийся довольно просто - «знакомством», о котором Локи, безусловно знал, но не помнил, мог продолжаться от пятнадцати минут до суток и был схож с процессом, когда двое людей пытаются одновременно включить на двух разных воспроизводящих устройствах один и тот же трек, то есть пока оба не попадут секунда в секунду, дело не завершится. Если бы Лафейсон действительно отдавал теории больше времени, то он бы знал, что нельзя смотреть приближенному, который тебя выбрал, в глаза, если не хочется иметь с ним ничего общего, тогда аниморф будет считаться «ничейным» и совершенно спокойно может отправляться на поиски нового хозяина, но Локи этого не знал. Точнее – не помнил, так что одним бездумным поступком, он сам же нажил себе проблем и подписал приговор. - Твое имя? – прошептал сухими губами Лафейсон. …Тор… - Локи. …Знаю… - Я видел, как ты летел. Это прекрасно. …Я чувствую твою силу. Она волшебна… - Почему я веду себя, как идиот? …Думал, ты знаешь… - Нет, - солгал Лафейсон. …Я и подавно… - Наплевать. Завтра узнаем. …А сейчас?.. - Утро вечера мудренее. Не готов я с тобой разбираться, да и ты устал, я чувствую. …Ты тоже… - Слушай, прости, но я не знаю, как тебя обустроить, - Локи, поймав себя на мысли, что в первый раз за очень долгое время он говорит искренне, все больше и больше проникался чувством, что разливалось внутри теплом, словно порция отличного алкоголя. – Полагаю, тебе нужно гнездо. …Рядом с твоим окном есть замечательно дерево… - Нет, - резко отрезал Лафейсон. – Останься. Я не хочу, чтобы ты уходил. …А я не хочу уходить… - Так, я что-нибудь придумаю, - найдя в себе силы, Локи поднялся на ноги и оглядел комнату, но ничего путного на ум не приходило. – Никогда не думал, что гнездо - это так сложно. …Порой его нужно строить больше года… - Ты строил?! …Инстинкты… - Придумал, - щелкнув пальцами и подойдя к кровати, Локи стащил с неё одно из одеял и свернул его на левой стороне в небольшой круг, примяв выемку посередине. – Так сойдет? …Я могу спать рядом?.. – птица недоверчиво посмотрела снизу вверх на взъерошенного Лафейсона. - Я… - Локи явно смутился данным вопросом. – Ты ничего не подумай. Это… Инстинкты и… - Лафейсон пожал плечами и указал на новоявленное «ложе» для гостя. – Сойдет? – Тор, вновь издав клокочущий звук, хлопнул крыльями и оказался на краю кровати. …Более чем… - Хорошо, тогда ложись, - Локи выключил свет и быстро залез под второе одеяло с головой от греха подальше, но ощущения, передаваемые гостем, было невозможно игнорировать. – Что-то не так? …Если честно, то все… - Смущение, я чувствую. …Я твое тоже… - Знаешь, я видел, что порой и не такие вещи происходят между магом и приближенным. …Приближенным?.. - Ты не знаешь, кто ты? – высунув голову из-под одеяла, Локи вновь встретился с золотыми глазми. …Мне говорили о предназначении… - Можно обозвать и так. А ты это, гнездись, не стесняйся, - Тор вновь недоверчиво склонил голову на бок, моргнул, но предложение принял и, немного потоптавшись на одеяле, сел. – Лучше же? …Да… - Знаешь, ты зря меня выбрал, - честно признался Локи. – Я довольно противный человек. Зазнавшийся и все такое. …Ты светишься сиреневым… - Что? …Сиреневый – мой любимый цвет. Он очень редкий… - Я свечусь? …Все светятся… - А ты? …И я свечусь… - Откровение за откровением. …Локи, ты устал… - Пожалуй, пропущу завтрашнюю явку и охоту. Уж обойдутся без меня пару дней, - вслух решил Лафейсон и улегся на спину. – Мне еще надо… Нам надо разобраться во всем этом. Это были самые красивые и яркие сны, которые когда-либо видел Локи. Ночью в его голове происходило что-то невероятное и волшебное, словно он оказался в Зазеркалье. Каждый вдох и выдох чувствовались по особенному – воздух проходил от самого головного мозга до кончиков пальцев, рассыпаясь по телу маленькими частичками серебра. Блаженство? Возможно, но одно можно сказать точно – такое нельзя почувствовать ни под одним наркотиком или препаратом, это блаженство для чего-то внутреннего и интимного. По сути, подобные вещи в теории кажутся наглым вторжением на личную территорию и предъявлением прав на пространство, но на деле все совершенно по-другому. Локи знал Тора. Он знал его всего и полностью, не важно, что Лафейсон понятия не имел о фамилии своего приближенного, о его интересах и даже о том, как он выглядит в человеческом обличии. Тор никогда не предаст, он всегда поможет, Тор точно знает, что нужно делать в любых ситуация, Тор будет рядом, не покинет, Тор свой. Свой и родной. Именно об этом рассказывала мама Локи, когда Лафейсон младший только учился своим первым заклинаниям, а еще… Еще она постоянно просила прощения за то, что не может полюбить своего сына, как бы ей этого не хотелось. Отец Локи был приближенным его матери, и у них был «первый», а «первый», как все знали – клеймо. Клеймо, которое не разорвать, не сжечь, не утопить. Только если после смерти, и то не факт.