Текст книги "Под подошвой неба (СИ)"

Автор книги: Hitch_642

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Надо позвонить Маргарите.

Дид, если честно, всё же надеется, что его голос разума оказался более громким и навязчивым, чем голос разума Модеста. Ну потому что каждый смотрит на всё со своей колокольни. Спорить-то они, конечно, не будут и не собираются. Тем более что конечное решение всё равно не за кем-то из них, и ей выбирать, оставаться или ехать за тридевять земель к родному человеку.

Дид опускает глаза на спящего рядом Модеста и сам отвечает на свой вопрос.

Он бы поехал.

Ноги затекли, ещё и душа слишком отвыкла от окружения четырёх стен и отгороженного холодным стеклом ночного неба.

Дид откидывает голову назад, ударяется затылком о мягкую спинку дивана и терпеливо вздыхает. Он с места не сдвинется, чтобы не потревожить спящего, пристроившего голову на его коленях. Да и двигаться-то ему куда? Можно подумать, теперь он особо своё место в жизни готов бежать искать.

Можно подумать, он до этого его искал.

Дид случайно пихает водруженную ему на колени подушку, когда пытается достать из кармана разношенных штанов телефон. Модест не реагирует, только зарывается лицом в наволочку. Диду хотя бы удалось заставить его поесть, и если ему придётся вот так всю ночь с затекшими ногами просидеть, скукожившись на диване, это меньшая жертва и прощение за то, во что Дид его втянул.

Зарядки на телефоне примерно столько же, сколько сил поднять руку. Дид поворачивает голову к затянутому облаками небу, привыкшие к темноте глаза различают смутное мелькание фар под окнами.

Гудки длинные и долгие.

– Дид!

Дёргается, потому что забыл, что с Маргаритой нужно телефон убавлять до минимума. Дабы не оглохнуть.

В потоке её болтовни чувствуется что-то настолько привычное, что сразу успокаивает. Дид в какой-то мере понимает, почему Модест всегда стремился к людям. Потому же, почему Дид бежал к бесконечным панелькам.

Чтобы не наедине с собой.

– Маргарита, – останавливает поток слов Дид и усмехается. – У меня батарея сдохнет щас.

– Почему ты шепчешь? – голос на другом конце связи тоже сбивается на шёпот.

– Не хочу Мода будить.

– Ой!

Дид не сомневается, что она, в отличие от него, перебудила не только Мода, но и половину вагона.

Убавление громкости никого не спасло.

– Ему стало лучше? – громко шипит в трубку Маргарита.

Дид отмахивается от влепившейся ему в лицо ладони.

– Дай я с ней поговорю.

Телефон у Дида бесцеремонно выхватывают, но хоть с колен поднимаются. Модест садится ровнее рядом, улыбается щебечущему в трубку голосу. Дид наклоняется ближе, чтобы слышать не только поток слов, но и вылавливать из них отдельные предложения.

Маргарита явно выбрала новую жертву.

– Всё, заяц, отбой. Мозг ещё не в состоянии столько инфы переваривать.

Дид фыркает. Он представляет примерно, насколько велико желание Маргариты выложить им все впечатления от первого дня дороги.

– И набери, когда до отца доедешь, – говорит Модест. – А то Дид себе места не находит.

Дид шутливо толкает его в бок, на что Мод только невинно пожимает плечами. Косится на потемневший экран и швыряет телефон на диван.

– Сдох, – комментирует он.

– Понимаю его, – сочувственно смотрит на телефон Дид.

– Тоже.

Модест тянется за пачкой, цепляет зубами сигарету. Затянутое небо за окном угрожающе грохочет, барабаня дождём в стекла.

– Сейчас бы ныкались в подъезде, – щёлкая зажигалкой, замечает Мод.

– Мы и так ныкаемся, – подтягивает колени к груди Дид и удобно облокачивается на спинку. – И всё ещё без цели.

Успокаивает себя словами и надеется, что Мод не заметит.

– Ну и славно, – зажимает пальцами сигарету Модест.

Замечает. Но вида не подаёт.

Протягивает полупустую пачку. Дид хмурится.

– Дык я ж не курю, – напоминает он.

– Ишь какой умница, – дразнит Мод, ехидно ухмыляясь. – Пример что ли с тебя брать теперь?

– А так и брал бы, – улыбается от уха до уха Дид.

– Ну и возьму.

– Ну и бери.

– Возьму.

– Бери.

– Вот и возьму.

– Вот и бери.

Ночь за окном медленно накрывает город.

========== 2. Кино (постканон) ==========

Комментарий к 2. Кино (постканон)

всё-таки получился сборник.

поменяла описание, добавила частям названия.

– Поиграть можно?

Модест оборачивается, проследив за неуверенным взглядом Дида, поглощённого созерцанием гитары в углу комнаты. Небрежно пожимает плечами и падает на диван. Обхватывает ладонями горячую чашку и с насмешкой смотрит на переминающегося с ноги на ногу Дида.

– Я тебе когда что запрещал? – уточняет с неподдельной обидой в голосе.

– Еду с магаза тырить, – без запинки отзывается Дид.

– Ой, гляньте на него, – закатывает глаза Модест. – Бедный-несчастный.

Дид расплывается в довольной улыбке. Хватает гитару, забирается на диван рядом, протирает деку от пыли. Дёргает за дребезжащие растянутые струны.

– Свежи ещё воспоминания, как ты Аллочкин инструмент раздолбал, – задумчиво бормочет Модест, откидываясь на спинку дивана и придвигаясь ближе к грифу, который Дид тут же ревниво накрывает ладонью. – Этот тоже решил в гитарный рай спровадить?

– Так тот инструмент на ладан дышал, – поясняет Дид. – А этот вроде живенький.

И в доказательство дёргает за аккорд.

Аккорд выходит предательски нестройным и хриплым.

– Расстроена в хлам, – подытоживает Модест.

– Настроить не проблема, – принимает вызов Дид и наугад крутит верхнюю колку.

– Что, прям на слух собрался? – с любопытством уточняет Модест.

– Могу и на слух, – хвастает.

– Ну-ка продемонстрируй.

Дид напряжённо вслушивается в свист струны, среагировавшей на слишком крутой поворот колки. Крутит ещё.

– Пойдёт, – наконец, выдыхает он.

– Да ни хрена.

Дид вскидывает голову и упрямо выпячивает подбородок. Модест хитро щурится и делает глоток из своей чашки.

– А так? – сдвинув колку на незаметных человеческому глазу полмиллиметра, спрашивает Дид.

– Совсем другое дело, – одобряет Модест.

– Чё сбацать? – с готовностью устраивается Дид, подтягивая ноги на диван и ставя пальцы на струны.

– Давай Вивальди, «Времена года».

– Ну Мод.

– Ладно, действительно, чего это я, – Модест задумчиво чешет затылок. – Давай что попроще. «Полёт шмеля».

– А что-то более современное не закажешь?

– Ну тогда из «Весны на заречной улице».

– Издеваешься?

– Внатуре.

Дид недовольно кривит губы и бездумно водит по струнам.

– Может, «Кино»?

– Смотря какое.

– Да хорош, – возмущается Дид.

Модест невинно улыбается и ставит чашку на стол.

– Сам-то что хочешь? – спрашивает. – То и играй.

– Ну, «Кино» и хочу, – кивает Дид.

– Ну так и играй «Кино».

Дид с готовностью ставит пальцы на гриф. Поднимает правую руку и зависает.

– Мод.

Вздох.

– Ну чё опять?

Дид озадаченно хмурится.

– А какую песню?

========== 3. Привычки (постканон) ==========

– Сначала не можешь привыкнуть спать на лавке, потом тебе слишком мягко. Дело привычка, как классик сказал, дай вспомню. Человек – существо привыкающее.

Дид поворачивает голову. Отрывает взгляд от отблесков фонарей и света фар за равнодушными окнами. Бесконечное небо спряталось где-то там, за грязными в разводах стеклами, и ловит в свою темноту дым от тлеющего огонька.

Модест замечает взгляд. Описывает зажатой тонкими пальцами сигаретой невнятный круг в воздухе. Истратив запас артистизма, неопределенно пожимает плечами.

– Ну Достоевский, – добавляет он и подносит ладонь к губам. Делает глубокий вдох, затягиваясь дымом.

На балконном полу прохладно, жёстко и сплошные комары, которые никак с концом августа всё не сдохнут.

Заглядывающие в окно звёзды, уступающие фонарям во дворе.

Два одеяла, две подушки, небрежно брошенные совсем рядышком.

– А, – Дид понимающе кивает. – Ты его тип наизусть что ли можешь?

– Учил для театралки, – Модест небрежно щёлкает по сигарете, стряхивая пепел. – Просто чтоб память потренировать. Ну знаешь, как ты её на моём имени тренировал.

Мод тушит сигарету, закидывает руки за голову, едва не задевая пристроившегося у его плеча Дида. Самый вечер классику вспомнить, конечно. Только более точного ответа у него не нашлось на это «прикинь, первые дни бродяжничества не мог на лавке спать, теперь в кровати неудобно».

Правда для Дида достаточным ответом было уже то, что Мод его на балкон с подушкой вытолкнул и следом повалился.

Дид виновато улыбается. И рассеянно перебирает в голове, шарится по особо важным файлам, почти в панике проверяя, не забыл ли.

– Модест.

– Модест! – Дид щёлкает пальцами. – Да помню я.

И улыбается шире, ловя чужую улыбку.

========== 4. О котах (канонный таймлайн) ==========

– Я спросить кстати хотел, у тебя дома что, кот жил?

Модест отвечает не сразу. Пихает рюкзак, укладывая его, словно поправляет подушку перед сном. Растягивается на лавке, пряча ладони в рукава толстовки, и наклоняет голову к сидящему рядом Диду.

– Да, а ты как понял? – отвечает, наконец.

Дид чуть улыбается, неловко пожимает плечом.

– У тебя в той комнате, где я спал, обои разодранные в хламину. Около двери.

– Хрена ты Шерлок, – фыркает Модест.

– Да сышь, – Дид наклоняется и недовольно пихает Модеста ладонью, – у меня тоже просто кот жил. Весь дом своими когтищами загадил. Ток он сбежал.

– У вас это прям семейное, – усмехается Модест.

– А как звали? Ну, твоего кота.

– Васькой.

Дид задумчиво чешет подбородок. Не, что-то в этой жизни не сходится. То ли мозг давно не отдыхал, то ли мироздание всё перепутало. Мод замечает плохо скрываемую озадаченность в нахмуренных бровях и лениво усмехается.

– Что не так?

Дид разводит руками.

– Просто я ожидал, что у твоего кота имя тоже будет странное.

– Что значит тоже? – выгибает бровь Модест.

– Ну, – Дид старательно игнорирует недовольство в чужом голосе. – Просто обычно наоборот, у Васек котов зовут Модестами.

– Отлично, – обречённо вздыхает Модест и без надежды смотрит в покрывающееся бледными звёздами небо.

Выдерживает драматическую, непоступивше-мхатовскую паузу и ухмыляется.

– Маман просто в своё время на мне отыгралась, – поясняет он. – Так что кот у нас просто Васька. Ну и по ночам ХарошНоситьсяИдиЧтобТебяСпатьЗадралСкотина.

– Всё ещё проще запомнить, чем Модест, – замечает Дид.

Комментарий к 4. О котах (канонный таймлайн)

сначала написала фанфик, а уже потом узнала, что модестовского кота звали вовсе не васькой, а очень даже кефиром.

========== 5. Вечер (канонный таймлан) ==========

Комментарий к 5. Вечер (канонный таймлан)

к рисунку автора, где Марго художничает на чужих руках :з

– Рукава на халяву.

Маргарита поднимает голову, растягивает губы в довольной улыбке, но не отвлекается от серьёзной работы. Закрашивает нарисованную на чужой руке бабочку, от усердия прикусив кончик языка.

– Чо?

Дид сонно моргает, нехотя поворачивается. Модест щёлкает его по виску, заставляя положить голову обратно себе на плечо. Дид морщится.

– Спи, – отмахивается Модест и кивает на рисующую на его руке Маргариту. – Потом заценишь.

Колпачок защелкивается, и Маргарита отодвигается назад, чтобы рассмотреть собственное творение получше. Вечер напал на двор внезапно, и бабочек с ящерками можно разглядеть только под тусклым светом фонаря у лавочки. Модест с любопытством покрутил перед рукой перед глазами.

Вечер всегда проходит быстрее, когда меньше всего хочешь, чтобы он заканчивался.

Марго затаивает дыхание, ожидая, что скажет Модест. Он ждал, пока она закончит рисовать, слишком молчаливо для взрослого. А по своему крошечному опыту она знает, что взрослые обычно на такую ерунду время тратить не хотят.

– За-ме-ча-тель-но, – выносит вердикт он.

Маргарита вспоминает, что для здоровья очень полезно дышать, и торопливо выдыхает. Встаёт на колени на неудобной скамейке и цепляется пальцами в плечо Модеста.

– Замечательно? Не шутишь?

Модест в ответ улыбается, и улыбка в мягком свете фонаря кажется Маргарите очень-очень тёплой.

– Надо было сразу к тебе идти, – замечает Модест. – Сэкономил бы несколько косарей.

Маргарита довольно взвизгивает, чем опять будит дремлющего рядом Дида. Тот косится на расплывающуюся перед ним Марго, заторможенно кивает, выражая полную солидарность со словами Мода в чём бы там ни было, и снова закрывает глаза.

Маргариту саму уже скоро спать позовут. Спать она любит, сны же интересные. Просто не всегда хочется, особенно когда снаружи куда интереснее. Но ей нельзя, а вот взрослым почему-то всегда можно не спать, даже если они спать хотят. Несправедливость детства, она такая.

Марго ёжится при мысли о слишком уж быстро сгустившемся вечере.

Модест чуть хмурится, замечая и воспринимая по-своему. Взрослые всё по-своему воспринимают, зато им можно не спать.

Но они этому, дураки, не радуются.

Модест подталкивает Дида, вынуждая его терпеливо шататься, и стягивает тёплую толстовку.

– На, а то простынешь ещё, – говорит он и, одернув футболку, протягивает толстовку Марго.

Дид, как только удобное плечо снова замерло на месте, снова укладывает на него голову.

– А ты не замёлзнешь? – виновато спрашивает Маргарита, копошась в капюшоне и путаясь в рукавах. Приятно, конечно, но ведь ей же совсем-совсем не было холодно!

– Я никогда не мёрзну, – заверяет её Модест. – И так я лучше вижу свои новенькие татуировки.

На этих словах он поднимает обе разрисованные до последнего миллиметра руки и с довольной ухмылкой их рассматривает.

– Тебе нлавится? – с надеждой спрашивает Марго.

Вообще-то она видит, что нравится. Просто услышать это тоже не помешало бы.

– Очень, – к её радости говорит Модест. – Профессионализм не скроешь, опыт не пропьешь. На сестре тренировалась?

Маргарита тут же опускает голову и поджимает губы.

– Аня не разлешает, – делится она и тяжко вздыхает.

Модест виновато улыбается.

– Ну не все же любят татуировки, – справедливо замечает он, оправдывая в глазах ребёнка старшую сестру.

И, хитро сощурив глаза, забирает из перепачканных чёрными черточками ладошек фломастер. Зубами открывает колпачок. Маргарита радостно ахает и закатывает длиннющий рукав.

Довольно улыбается, по-детски забывая детские обиды, и протягивает руку вперёд, с замиранием сердца глядя на появляющиеся из-под фломастера загогулинки.

Густой вечер отступает, уступив место тёплому свету фонаря.

========== 6. О почерке врачей (постканон) ==========

Дид пытается поймать соскальзывающие с вилки лапшинки и досадливо морщит нос. Попытки тщетны: дошик с плеском падает в дошик. Дид вытирает закапанный подбородок рукой и поднимает глаза на вошедшего в комнату Модеста.

– Забыл поломать лапшу, прежде чем залил кипятком, – делится Дид и щедро протягивает тарелку. – Но всё равно съедобно, на.

Модест глядит сонно, и Дид только сейчас замечает, что он как-то странно покачивается. Поморщившись, Модест переводит взгляд на лежащую рядом с Дидом подушку и показывает на неё.

– Не возражаешь? – спрашивает он.

Дид честно мотает головой, не уверенный, против чего именно он не возражает. И едва успевает отставить в сторону тарелку, когда Мод, передвинув подушку ему на колени, падает на диван рядом. Падает обессиленно, но с таким талантливым трагизмом, что от зависти зеленеют все поступившие, в отличие от него, в театралку.

– Хреново те? – догадывается Дид и наклоняется, чтобы поставить тарелку с дошиком на пол.

Главное потом не встать резко и не наступить в неё, засмотревшись на тёмные круги перед глазами.

– Мхм, – соглашается с диагнозом квалифицированного врача Модест и зарывается лицом в подушку, чтобы не видеть раздражающий включённый свет.

Дид в какой-то мере беспокоится, но в большей мере всё-таки с любопытством надеется, что температурящий Модест будет нести не менее интересный бред, чем он в своё время. Только Мод, кажется, не собирается ни чепуху про дурацкий врачебный почерк нести, ни выносить хоть в какой-то мере это дурацкое существование.

Досадно.

Не умеют всё-таки некоторые болеть.

Дид кладёт ладонь на чужой висок и недовольно цокает языком. Горячий. Ужасно горячий.

– Ты температуру не мерил? – спрашивает.

Ладонь, в сравнении холодную, не убирает, знает, что приятно.

– Я жаропонижающим закинулся, – бубнит в подушку Модест и поворачивает голову, чтобы можно было хоть немного дышать. – Должно помочь.

– Ну я тебе говорил, как сам дома лечился, – фыркает Дид. – Можно над картошкой подышать. Варишь картошку, берёшь полотенце, ну или там одеяло, что не жалко и…

– Ой иди в хрен, – недовольно тянет Модест и прячется от этого маньяка обратно в подушку.

– А батя лечился водкой. Ток мне не разрешал, пушт восемнадцати нету, – добавляет Дид, вспоминая.

– Мне есть, – тут же с готовностью отзывается Мод.

– А водка есть?

– Водки нет.

Модест тяжело вздыхает, досадуя несправедливости вселенной, и заходится в кашле. Дид сочувственно хлопает его по спине.

– Поспи тогда, – предлагает альтернативный метод народной медицины он. – Мне тогда ряльно полегчало, когда за неделю отоспался.

– Да свет в глаза бьёт, – морщится Модест.

Дид виновато пожимает плечами.

– Встать выключить?

– Да.

– Тогда подвинься, – резонно замечает Дид. – Как я тебе встану, пока ты у меня на коленях разлёгся.

Модест с полминуты лихорадочно размышляет.

Лихорадка усиленно размышляет с ним.

– Лан, оставь, – отмахивается он. – Завтра выключишь.

Дид обречённо кивает, смиряясь с судьбой и заранее затекшими за наступающую ночь ногами. Ну, по крайней мере, с голоду не умрёт, пока больной спит. У него ж дошик есть. Поднимает руки вверх, тянется и задевает локтем шапку, из-за чего она съезжает на лоб. Соображает пару мгновений, стягивает с головы шапку и протягивает её Моду.

– На, надень, – советует он.

Модест непонимающе поднимает голову, забирает из его рук шапку и осоловело разглядывает надпись на отвороте. Надпись тайны вселенной объяснять почему-то не торопится.

– Да господи, Романов, – Дид закатывает глаза. – Надень и на глаза натяни, чтобы свет не мешал.

Модест поджимает губы, послушно надевает чужую шапку и падает обратно на подушку. Прячет глаза от света под шапкой и, видимо, на всякий случай, ладонью.

Дид наклоняется и тянется за тарелкой, намереваясь доесть лапшу, пока она не остыла окончательно, и химозные специи ещё не выветрились осенним забалконным ветром. Наматывает длинные лапшинки на вилку, ловит ускользающие-

– Дэ, слушай. Ты не задумывался, с хрена ли у врачей такой почерк дурацкий? А то я, кажись, понял…

========== 7. Улитка (без привязки к таймлайну) ==========

Дид не умеет рассказывать анекдоты.

Точнее, вообще-то, умеет, но всем, кто не Мод. На Модесте Бунташного как-то клинит, и он сам начинает ржать раньше, чем договорит хотя бы до второго предложения.

Модест ему не помогает от слова совсем. Подпирает подбородок кулаком, смотрит не сводя глаз, и улыбается этой своей улыбкой Джоконды. Как специально выжидает момент, когда Дид уже задыхаться от смеха начинает.

– И спустя неделю… – Дид переводит дух и набирает побольше воздуха в лёгкие.

Воздух выхахатывается обратно.

– Что, спустя неделю улитка вернулась в бар? – прячет улыбку в сгибе локтя Модест.

Честно говоря, выбор, над чем смеяться, богатый: и сама шутка, и то, как её преподносят.

– Д-да, – запинаясь, говорит Дид и часто кивает головой.

– Та-ак, – Модест давится смехом и делает вид, что закашлялся сигаретным дымом. До последнего из уважения старается дослушать анекдот до конца.

– Короче, возвращается улитка в бар спустя неделю, – Дид внимательно смотрит на Модеста, гордый тем, что выдавил из себя целое предложение. – И говорит бармену…

Дид мотает головой, бормочет сквозь смех что-то похожее на «немогурассказатьщапогоди» и валится вперёд, утыкаясь лицом в плечо Модесту.

Тот терпеливо ждёт, что же такого улитка сказала бармену, который её бесцеремонно выпнул.

Честное слово, его без экзаменов принять в театралку должны, такое ледяное спокойствие на каждом из дидовских анекдотов изображать.

– Теперь моя очередь анекдоты травить, – говорит он, когда улитка в рассказе Дида доползает, наконец, до бара и высказывает своё фи бармену.

Дид кивает, старательно успокаивается сразу же.

– Давай, – соглашается он.

Нет, ну чужой-то анекдот он послушать же в состоянии.

– Купил как-то мужик сороконожку… – начинает Модест.

И – замолкает, когда Дид заливается со смеху.

========== 8. Книжный (канонный таймлайн) ==========

– Мод, Мо-од.

Старший не реагирует на шёпот над ухом. Маргарита прячет за спину книжку и поднимается на носочки, неустойчиво, держась за плечо Модеста. Ставит подбородок ему на макушку и очень тоскливо вздыхает. Так тоскливо и драматично, чтобы этот театрал со стажем обзавидовался ее таланту и от зависти проснулся.

– Модест, – шёпотом зовёт она и наваливается всем весом на магазинные кресла, в которых эти двое устроились, пока она ходила книжки разглядывала.

Не так уж долго она их, между прочим, разглядывала! Просто давно не была в книжном. Но ох уж эти взрослые, им бы только спать.

– Гляди, что я нашла, – Маргарита ещё раз осторожно толкает Модеста в плечо и кладёт ему на руки книжку, когда он поворачивает голову к ней.

Модест хмуро моргает, сонно рассматривая врученный ему томик «Гарри Поттера». Крутит в руках и усмехается.

– В отделе классической литературе нашла? – важнющим тоном спрашивает.

Маргарита довольно хихикает.

– Не-а. Где детские книжки лежат.

И тут же понуро опускает голову.

– Папа мне не даёт такое читать, – признается она, стуча пальцем по «Гарри Поттеру». – Он говолит, что они бестолковые.

Модест выпрямляется в слишком удобном для магазинного кресле и поворачивается к спящему рядом Диду. Пихает его под бок, будит товарища не так осторожно, как только что будили его.

– Гля, – вертит перед непроснувшимся Дидом книгой.

Дид внимательно смотрит на книжку. Переводит взгляд на довольного своим ужасным поступком Модеста, потревожившего его из-за какой-то книжки. Косится на так и повисшую на плече у Мода Маргариту.

Эти двое ещё и в сговоре.

– Ну «Гарри Поттер», и чо дальше? – отфыркивается он.

Модест отмахивается от не понимающего в классике Дида и возвращает томик Маргарите.

– Хорошая книжка, мне в детстве нравилась. Жаль, что тебе её не разрешают, – замечает он. – Ток это третий том. Где ты её взяла?

Маргарита сжимает ладони в кулаки и чуть подпрыгивает. С готовностью разворачивается на пятках и указывает на стеллажи в самом дальнем углу книжного. Модест кивает и поднимается на ноги.

– Идём. Найдём тебе первую часть. Почитаем, – заговорщицки подбивает он.