Текст книги "Излом судьбы или когда Королева ошибается (СИ)"

Автор книги: Helenika_Koy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

– Ну хорошо. Я постараюсь взять еще выходной на неделе и провести его с тобой. – Сказал он и повернул ключ в замке зажигания.

Блондинка, легко кивнув ему в ответ, вышла из машины и, помахав рукой, пошла в сторону входной двери. На полпути она повернулась, словно проверяя, не решил ли он все же украсть у нее напоследок поцелуй, но увидела лишь свет оранжевых фар, растворяющийся в воздухе.

Закрыв за собой дверь и переобувшись, блондинка, проходя мимо гостиной, поздоровалась с родителями и направилась в свою комнату.

– Я что-то волнуюсь за нее, – грустно сказала Икуко, на что Кенджи вопросительно поднял брови. – На столе стоит лимонный пирог.

– И? – не понял отец семейства.

– Он все еще стоит на столе. Понимаешь? Стоит на столе.

– Дорогая, ты еще помнишь, кто твой муж? Я не понимаю твоих намеков. Говори яснее, пожалуйста.

– Наша дочь никогда не проходит мимо сладкого. А уж тем более если это ее любимый лимонный пирог. – пояснила она. – У нее что-то случилось.

– Ну так поговори с ней. Не вижу тут проблемы.

Когда Усаги зашла в свою комнату, она увидела, как на кровати, свернувшись клубочком, мирно посапывала Луна. Девушка подошла и присела рядом, мягко и нежно приглаживая шерстку этому пушистому комочку. От таких ласк кошка мурлыкнула и, потянувшись, внимательно посмотрела на хозяйку.

– Усаги, что-то случилось? Вид у тебя озадаченный.

– Я не понимаю, Луна. Не понимаю Мамору.

– Что ты имеешь в виду?

– Он относится ко мне как-то странно. Отчужденно, что ли. Если подумать, он и раньше ко мне не особо-то проявлял чувства. Разве что в самом начале, и то это было чувство раздраженности.

– Возможно, ему тяжело принять, что он не мог быть рядом, когда напал враг? – попыталась оправдать принца Луна.

– Ну ведь он и так не был бы рядом. Он же летел в самолете на другой край света. Или тебе память отшибло? – начала закипать Уса.

– Дай ему время, Принцесса. Все наладится.

– Ну, спасибо, успокоила. Все ведь уже знают, как все будет, да?! – Усаги легла на кровать и уткнулась лицом в подушку.

“А я не хочу знать. Не хочу так жить. Почему меня никто не понимает? Только два человека во вселенной могли меня понять. Но один из них покинул меня. Как, интересно, у него дела?”, эти мысли поглотили ее с головой. «Минако. Вот с кем я могу говорить обо всем!», наконец мысленно решила блондинка.

– Знаешь, Луна. Я не хочу больше об этом думать. Но и как должное я это принимать не буду.

– Мне кажется, или в тебе сейчас говорит Принцесса?

– А мне надоело, что все думают, будто имеют право указывать мне, что делать. – Решительно заявила Усаги.

– Если ты уверена, то я поддержу тебя в любом случае. – Все, что могла ответить на это Луна.

Уса встала с кровати и, взяв школьный портфель начала извлекать из него его содержимое. Как-никак, нужно хотя бы посмотреть на домашнее задание. Стоило ей сесть за тетради, как в комнату вошла Икуко.

– Усаги, милая, – обратилась она к дочери, – я хотела с тобой поговорить. Мне кажется, с тобой что-то происходит. У тебя все хорошо?

– Конечно, мамочка, все хорошо. – «Да вы все сговорились, что ли?», подумала она. – Я просто очень устала в школе.

– Надеюсь, дело только в этом, – выдохнула Икуко, сделав вид, что поверила. Такой уж у ее дочери возраст, когда между поколениями начинается недопонимание. – Послушай, я перебирала на чердаке старые вещи, и в одном из карманов твоей старой куртки нашла вот это. – В руках матери Усаги увидела до боли знакомый блеск. Это был лунный медальон. Она уже и забыла, что последний раз держала его в руках в точке «Х» на Северном полюсе. К глазам подступили слезы, но она упорно не пускала их наружу. – Я думаю, эта вещь принадлежит тебе, дорогая. – И мать, уходя, положила медальон дочери на стол.

– Спасибо, мамочка! – бросила ей Усаги вдогонку. А сама сидела все так же, застыв на месте и не сводя глаз с золотого блеска звезды. Но неожиданно ей резко захотелось услышать ту самую мелодию. Как много в ней покоя и безмятежности, так необходимых ей именно сейчас. Она протянула руку к медальону, но, едва она коснулась его, в голове словно что-то щелкнуло.

Перед глазами вырисовывалась картинка: светловолосая девушка сидит на качелях, а рядим с ней сидит парень. Его волосы черны как ночь, а его глаза, такие красивые, полные космоса и бездонного синего моря, смотрят, кажется, в самую душу.

Снова щелчок, и Уса дернула головой, приходя в себя. «Что это было?!», не на шутку удивилась она.

В это время меж белой пелены в межпространстве времен стояла стражница врат. Алый шар показал ей то, что вызвало дрожь по всему телу.

– Не смей! – услышала она вдруг преисполненный властности мужской голос, от которого по венам пробежал холодок. – Не смей… более… вмешиваться… в ход… истории! – продолжил он, выделяя каждое слово. – Сейчас и без того слишком много судеб спуталось тугим узлом. Дай всему встать на свои места.

– Отец мой, Хронос! Я повинуюсь тебе и обещаю не вмешиваться. Но как быть с теми, кто все же будет не согласен с тем, как все расставит время? Маленькая Леди уже меняла историю. Кто-нибудь может попробовать снова…

– Нет! Этого не будет. Я не позволю более играть со временем. И ты, дочь моя, с этого момента освобождаешься от возложенного на тебя долга. Я стираю врата времени и пространства, дабы не искушали они смертных проникать в прошлое и менять что-либо в нем!

В тот же миг Плутон увидела, как белая дымка обволокла Врата времени, и они растворились в ней, словно их и не было вовсе. – А ты, дочь моя, проследишь за всем на Земле. Такова моя воля. Живи и радуйся каждому дню, ибо теперь ты смертна. – В мгновенье ока она оказалась в центральном парке Токио, сменив свой сейлор фуку на привычную повседневную одежду Сецуны Мейо.

В уютном спокойном особняке раздался дверной звонок, и парочка сидевшая на диване за просмотром фильма, переглянулась – гостей они явно не ждали.

– Хару, будь душкой, посмотри, кто там пришел.

– Милая, ты всегда просишь меня открыть дверь. Это уже переросло в привычку, тебе не кажется? – ответила Харука, вставая с дивана. Открыв дверь, она удивилась нежданному гостю, и от этого стояла молча с минуту.

– Харука! Кто там? – спохватилась Мичиру, заметив, что ее любовь подозрительно долго молчит. – Сецуна, вот так да! Что-то случилось? Новый враг или…?

– И вам привет. Понимаю, что вы меня не ждали. Но больше мне было идти некуда. – Начала Плутон, но, заметив озадаченное выражение лиц подруг, поспешила объясниться. – Врат времени больше нет. Теперь я буду жить на Земле, как и вы. Врагов не появлялось. А большего мне говорить не велено.

– Теперь понятно, почему мое зеркало было мутным, – сказала Мичиру, – Хотя сейчас я ощущаю, как неспокойно море, будто надвигается что-то. Но ты говоришь, что новых врагов нет. Как тогда это понимать? – девушка была не на шутку взволнована.

– Успокойся, родная. Если Сецуна говорит, что все хорошо, то у нас нет причин не доверять ей. Или может, есть еще что-то, что нам стоит знать? – обратилась Харука к Плутон.

– Вам следует знать только одно. Вмешиваться в ход истории нам нельзя. На этом всё.

Тем вечером Усаги никак не могла выбросить из головы мысль о видении, всплывшем в ее мозгу днем. Она то и дело прокручивала в памяти увиденное и от раза к разу осознавала, что ей отчего-то все это кажется знакомым. Плюс ко всему, Мамору стал словно каким-то чужим. Терзаемая этими мыслями, она легла в кровать и попыталась уснуть, но сон к ней не шел. Тогда она накинула на плечи плед и пошла к балкону с твердым намерением подышать свежим воздухом и полюбоваться ночным небом.

«…У каждого из нас есть своя звезда…», снова пронеслось в голове, «А ты светишь очень ярко!», снова кольнуло в груди. Но потом до нее дошло, что именно хотел сказать ей Сейя, и по ее телу прошлась теплая волна нежности.

– Неужели я настолько сильно скучаю по нему? – в небе она заметила падающую звезду, – как бы мне хотелось, что бы все встало на свои места. – Шепотом сказала она в ночь. Ведь в душе она была все таким же ребенком, и верила, что желание никто слышать не должен.

Уса еще пару раз глубоко вдохнула прохладный ночной воздух и направилась в комнату. Там она быстро зарылась под одеяло, а в ее голове продолжали скакать картинки из тех дней, что она провела с озорным брюнетом. И стало так хорошо и тепло и на душе и в теле, и причиной тому было далеко не укрывшее от мира одеяло. «Почему я снова думаю о тебе? Почему я? Почему со мной все это происходит?», мысли, будто пчелы в потревоженном улье, роились в ее голове. Она настолько вымоталась морально, что наконец провалилась в сон.

Но и тут спасенье не пришло: спала она беспокойно. Это был, казалось, не сон, а фильм ужасов вперемешку с фантастикой. Ей снилось, как она гуляет на Земле с Эндимионом, потом, словно по щелчку, она уже на какой-то террасе танцует с кем-то отдаленно похожим на … Сейю?. Снова щелчок, Мамору целует ее, вырывая из чар демона снов. Поцелуй был приятным, но обычным. Опять щелчок, и она, сидя на качелях, сладко, нежно и в то же время со всей страстью целует …Сейю? В таких безумных скачках из мира в мир она провела всю ночь.

Утро для Усаги началось раньше обычного. Открыв глаза, она по привычке посмотрела на будильник. Он показывал, что спать она могла еще полчаса точно. Но сегодня глаза ей закрывать уже не хотелось, ужасы прошлой ночи оставили свой след: она была вымотана, выглядела помятой и, конечно, невыспавшейся. Голова болела так, словно ее сжимало в стальных тисках. Собрав остатки сил, она стала собираться на учебу. Сегодня ей как никогда хотелось поговорить с Минако.

Икуко была весьма удивлена столь раннему нахождению дочери на кухне. Даже язвительному Шинго не нашлось, чем уколоть сестру. Поэтому все тихо позавтракали и разошлись по своим делам.

Усаги шла размеренным шагом в сторону школы. Город жил своей привычной жизнью, мимо проходили суетливые прохожие, рядом проезжали машины. И, как по закону жанра, из окон одной из них доносилась такая знакомая песня. Его голос словно опять обращался напрямую к Усаги, как в тот день, когда она сидела на колесе обозрения и смотрела на него, стоящего на сцене. Тут ей вспомнилось, каким взглядом он смотрел на нее. Всегда такой нежный и ласковый взгляд, словно смотрящий прямо в душу. «С ним рядом было так легко и комфортно», вдруг подумала Уса. Сердце с новой силой сжало непонятным чувством, а глаза заблестели от подступившей влаги.

– Эй, Оданго! – донеслось до нее откуда-то из-за спины.

Это слово заставило брови взмыть вверх от удивления, а зрачки в момент сузились до крохотных точек. Сжав кулаки что было сил, блондинка стала поворачиваться на голос, как в замедленной съемке.

– Не смей меня так называть, Акира! Так мог только ОН! – в сердцах кричала девушка на того самого новенького, что вот уже как две недели сидит позади нее на занятиях. Она больше не могла сдерживаться, и слезы ручьем потекли, обжигая нежную кожу на щеках. – Больше не произноси это слово, прошу! – казалось, она вот-вот перейдет ту хрупкую грань, что отделяла ее от истерики.

– Эй, Усаги, ты чего ревешь? Он обидел тебя? – услышала девушка сквозь слезы недовольный и взволнованный голос. Это была Минако. – Иди давай, куда шел, Акира. И не оглядывайся! – приказным тоном бросила она парню.

Тот лишь вздернул плечами и пошел прочь.

– Минако! Я. Спасибо. Он не обидел. Просто… – затараторила Усаги.

– Просто что? – положив руки на плечи подруги, спросила Минако.

– Я не могу слышать больше, как кто-то называет меня так! – не подумав о том, что Мина не застала всю ситуацию, выпалила Уса.

– Да как так-то? Я не слышала ничего. Иду и вижу, как ты плачешь, вот и подошла. Объясни мне всё.

– Господи, Минако. Я не подумала совсем. Он... Он назвал меня Оданго. – Новая волна слез накрыла блондинку, – а я не хочу. Я не могу. Мне больно это слышать. Я... Я не знаю, что со мной происходит. Минако, помоги мне! – повисла она на руке у подруги.

– Ох, подруга. Тут за пять минут не управимся. Да и ты в таком состоянии точно занятия не высидишь. – Немного подумав над тем, что делать, Минако в итоге сказала: – На учебу мы сегодня не пойдем. Отправимся в парк, и там ты мне все подробно расскажешь. Договорились?

Немного успокоившись от слов подруги, Усаги кивнула в ответ, показав тем самым свое безоговорочное согласие. Она взяла Минако под руку и ринулась к парку с такой скоростью, как если бы опаздывала на раздачу бесплатных пончиков.

В итоге они оказались в отдалённой части парка, где им никто не мог помешать. Минако понимала, что с ее подругой творилось нечто из ряда вон выходящее, но все же она предпочла дождаться, пока Усаги начнет этот непростой разговор сама.

– Минако, я, наверно, покажусь тебе глупой, но все же ответь мне, пожалуйста, честно, хорошо?

– Конечно, о чем речь.

– Речь о Сейе. – тихо сказала блондинка и замолчала.

– Хм, а что с ним? – стала задавать наводящие вопросы Мина. – Насколько я помню, он улетел.

– Минако! Не делай из меня дуру. Ну хоть ты!

– Усаги, а ты что-то чувствуешь к нему? – спросила Мина в лоб.

– Я? Ну-у-у. Как тут сразу ответишь? – запнулась Усаги. – Я запуталась, Мина. У меня ведь есть Мамору. И мы видели, что нас ждет в будущем. И Чибиуса. Боже, у меня голова кругом. А Сейя, он был рядом и… А теперь его нет, а я… Я хочу, чтоб он был! Понимаешь?!

– Усаги! Ты все еще хочешь быть с Мамору? – но блондинка молчала. – Усаги! Ответь мне!

– Я не знаю! Ясно?! Не знаю! – сорвалась на крик девушка. – Мамору отдалился от меня. Я не вижу у него стремления быть со мной. Такое чувство, словно раз уж он видел наше совместное будущее, то и стараться для этого не нужно. Ведь все предрешено и все такое. – внезапно лицо Усаги приобрело такой вид, будто ее осенило, – но ведь малышка смогла изменить будущее. Может, то, что мы видели тогда, это всего лишь один из вариантов?!

– Уса, если ты говоришь такие вещи, то я могу сделать лишь один вывод. Да и вот уже которую неделю я слышу от тебя только слово «есть», когда ты говоришь о Мамору. Ты ни разу не сказала «люблю». И ответ на твой вопрос ты, по-моему, сама уже знаешь, просто по какой-то причине не хочешь самой себе в этом признаться.

– Ах, Минако. Ну почему все так сложно? И что мне делать? Ведь я. Я… – глаза блондинки забегали из стороны в сторону, вдоль позвоночника прошлась волна легкого холода, сердце предательски барабанило по ребрам. – Я люблю его, Минако! Люблю. Понимаешь?

– Кого его? – слегка прищурив глаза и хитро улыбнувшись подруге, решила спросить Минако, чтобы окончательно убедиться в своих догадках.

– Сейю. – едва различимым шепотом ответила Усаги и покраснела от смущения. – Я сама не понимаю, как это произошло. Он был рядом, когда был нужен. С ним было так хорошо и спокойно. Ну так, словно рядом с ним я будто бы дома. Я не сильна в описании ощущений, знаешь ли. Видимо, права была Ами, когда говорила, что мне стоит читать больше книг. А теперь он там, а я тут. И я боюсь. Я боюсь снова быть одна. В этот раз меня это добьет окончательно.

Минако сидела и внимательно слушала подругу. С каждым словом она ощущала, с какой нежностью Усаги говорит о Сейе. Она видела в ней себя, ведь сердце Венеры сейчас было далеко от своей хозяйки. Оно улетело вместе Ятеном на Кинмоку, и вернуться не обещало. Все, что осталось у девушки – надежда, что, возможно, когда-нибудь они встретятся вновь.

– Я очень хорошо тебя понимаю. Но так нечестно по отношению к Мамору. Ты должна объясниться с ним. Не прямо сейчас, конечно, но должна. Понимаешь?

– Конечно, понимаю. Я не хочу мучить ни его, ни себя. Прожить жизнь с нелюбимым человеком лишь потому, что так якобы предначертано, сродни пытке. Это я понимаю, поверь. Я поговорю с ним, как только пойму, как лучше это сделать. Я лишь хочу попросить тебя не говорить пока девочкам обо всем этом. Они просто меня не поймут. Особенно Рей, с ее-то характером. А если Харука узнает, то я вообще даже думать боюсь об этом.

– Я не буду им говорить. Обещаю. Но и ты не затягивай. И знай, я всегда рядом и поддержу тебя. И не теряй надежду на лучшее. Верь, что все наладится.

Подруги еще какое-то время сидели в парке и говорили на отвлеченные темы. Усаги снова сокрушалась о количестве задаваемого на дом. Минако же восхищенно рассказывала о новом поступлении шикарных нарядов в молл. За разговорами девушки не заметили, как к концу подошло время занятий и нужно было идти домой.

Они шли через парк по мощеной тропинке и на развилке разошлись каждая в свою сторону. Недалеко была детская площадка с каруселью, большой песочницей и качелями. Всюду бегали и резвились дети. Откуда-то доносилась классическая музыка, видимо, неподалеку было летнее кафе. Усаги стала прислушиваться к мелодии, ей нравились звуки пианино. Вдруг резкая боль в голове стерла краски этого дня. Перед глазами снова побежали картинки: вот она перебирает пальцами по клавишам, рядом Ами извлекает чудные переливы из арфы, около них танцует Минако. Щелчок, и снова Эндимион, павший от вражеских атак, лежит на развалинах Лунного дворца. Еще щелчок, и она видит Сейю с гитарой, поющего ей о своей любви. Усаги осела на землю, ее сознание разрывалось на части от увиденного, словно она одновременно проживала три разных жизни. Она опустилась на колени от этой режущей мозг боли. Но вдруг все прекратилось так же внезапно, как и началось. И только теперь она заметила как в портфеле звонит телефон. На экране высветилось «Мамору». Сейчас она, глядя на телефон, понимала, что по идее, как влюбленная девушка, каковой она себя еще недавно считала в отношении этого человека, могла бы записать его в телефоне под каким-нибудь милым прозвищем, как это делал Сейя по отношению к ней. Собрав волю в кулак, она нажала на кнопку «Ответить» и поднесла трубку к уху.

– Привет, Мамору, – сухим тоном сказала она.

– Усако, я поговорил с начальством. К сожалению, в выходных мне отказали. Многие сейчас в отпусках, и…

– Можешь не продолжать. – Перебила его оправдания блондинка. – Я уже привыкла к тому, что тебя вечно нет рядом. Особенно когда ты был нужен.

– Усако, я…

– Нет, Мамору. Я устала слушать твои оправдания. Если ты снова мне скажешь, что делаешь это ради нашего светлого будущего, то я просто взорвусь. Хватит. Я очень устала и тороплюсь. Мама скоро начнет волноваться.

– Я тебя понял. Пока.

– Пока. – Все так же сухо ответила Усаги.

Убрав телефон в портфель, она побрела в сторону дома, размышляя о своих видениях. На другой стороне дороги она увидела мужской силуэт с черной, как смоль, копной волос, собранных в длинный низкий хвост. «Боже, Сейя!», первое, что пришло ей в голову, и она, не помня себя, ринулась через проезжую часть.

Водители едва успевали затормозить или объехать девушку. Ей вслед летели ругательства и недовольные взгляды.

Добежав до парня, Усаги обняла его со спины и в этот момент поняла, что его рост на порядок меньше, чем должен быть. Она отпрянула от него, а парень повернулся к ней лицом, черты которого даже отдаленно не имели ничего общего с Сейей, а прическа на деле и вовсе оказалась шиньоном.

– Оп-па, ну и дела! Не ожидал, что девочки будут липнуть ко мне так быстро! – радостно сказал незнакомец. – Тебя как звать, красавица?

– Никакая я тебе не красавица. И вообще, я обозналась! Вот. – Усаги гордо вскинула голову и сложила руки на груди, давая понять, что она весьма не довольна ситуацией. Конечно, злилась она в первую очередь на саму себя из-за того, что приняла желаемое за действительное.

– Так я этого и добивался. Я вообще фанат «Трех звезд». Жаль, что они распались. Сейя Ко вообще мой кумир, столько девчонок по нему сохло.

– Хватит. У меня нет никакого желания слушать этот бред. Всего хорошего. – Словно холодной водой окатила она парня. А затем все так же гордо зашагала в сторону своего дома, а парень так и остался стоять, смотря ей вслед.

Пока Усаги добиралась до дома, ее разум лихорадочно анализировал все произошедшее за день, но ничего дельного из этого не вышло. Она только больше запуталась во всем.

Поздним вечером она нехотя легла на кровать – очень не хотелось снова испытать на себе кошмар прошлой ночи. Но она даже не подозревала, что в прошлый раз это были только цветочки. Сегодняшние сновидения были столь реальны, что она, казалось, ощущала все запахи витавшие в воздухе, все касания нежных рук и губ любимого, его тепло. Но страшнее всего было ощутить всю боль и горечь его утраты. Усаги проснулась в холодном поту; сев на кровати и обняв подушку руками и ногами, она стала раскачиваться вперед и назад, как маятник, тяжело дыша. Так она пыталась успокоиться. Ей казалось, будто все это было наяву. Все эти видения тяжким грузом давили на расшатанное сознание девушки.

– Что со мной происходит? – начала девушка разговор с самой собой, ведь не будить же Минако среди ночи, да еще и объяснять с самого начала всю ситуацию. – Почему я вижу то, чего не было? Почему я вижу себя как Серенити с парнем, жутко похожим на Сейю? Этого просто не может быть. Моя голова сейчас лопнет. Медальон. Где мой медальон? – Усаги встала с кровати и подошла к тумбочке, где раньше стояло их с Мамору фото: придя домой, она спрятала его в шкаф.

Немного покопавшись в ящиках, она извлекла искомый предмет. В этот раз ей удалось открыть его, но стоило музыке заструиться из него, как блондинку будто током прошибло, а перед глазами возник образ, так похожий на Сейю. В этот раз она не смотрела на картинку со стороны, а была непосредственным участником происходящих событий. «Я хочу, чтобы с тобой осталась эта часть меня…», отчетливо услышала она, принимая медальон.

Как ей хотелось сейчас реветь в голос и кричать. Мозг кипел, и сознание, казалось, билось о глухую стену, распадаясь на мелкие осколки, что резали мозг с новой силой, впиваясь все глубже и причиняя еще больше страданий.

Решение нашлось интуитивно: Усаги открыла свой портфель и, взяв оттуда телефон, залезла на кровать. Найдя на экране нужную картинку ,она вышла в интернет и в строке поиска написала «как отличить реальность и галлюцинации».

Поисковик выдал порядка сотни страниц с ответами. Большая их часть намекала либо на раздвоение личности, либо на параноидальную шизофрению. Усаги стала открывать ссылку за ссылкой, глаза бегали по строчкам со скоростью света.

Внезапно всплывающая реклама в очередной раз напомнила ей о том, кто покинул ее. Баннер сообщал, что в эксклюзивном музыкальном интернет-магазине можно купить последний альбом «Трех звезд» с автографом и бонус-треками. А под текстом светилось улыбкой лицо, такое любимое и теперь недоступное.

Она посмотрела на обложку альбома и вспомнила, что Сейя как-то подарил ей такой, чтобы она могла слышать его голос, когда сама захочет. Даже подписал по-особенному: «Луне моей жизни». Отчего-то эти слова теперь заставляли сердце биться через раз. Она взяла диск и решила послушать бонусные треки. Один из них казался ей настолько знакомым, будто она уже слышала его когда-то давно. Среди гитарных мотивов ей начал слышаться шепот «Я всегда буду помнить тебя. Я обещаю, что мы будем вместе…». Слезы текли по лицу обжигая щеки. Воздуха стало катастрофически не хватать. Руки сами сжались в кулаки, а оставленный на одеяле телефон продолжал демонстрировать ей лицо Сейи, будто издеваясь над ее из без того не лучшим состоянием.

Усаги так и не смогла больше уснуть этой ночью. Она проплакала до самого рассвета, и когда заботливый голос мамы, уже в третий раз звавший ее завтракать, не получил ответа, она пришла сама.

Когда Икуко открыла дверь в комнату дочери, чашка, что была у нее в руках полетела вниз и разбилась об пол.

Ее всегда лучезарная хохотушка-дочь сейчас выглядела мрачнее тучи. Волосы выбиись из привычных оданго и были жутко растрепаны, под глазами залегли глубокие черные круги, она сидела у окна, сжавшись, как котенок в лютую стужу, пытающийся согреться, и, качаясь туда-сюда, как мантру повторяла:

«Жаль, что мы не встретились раньше. Не встретились. Раньше».

Она никак не реагировала на все попытки матери достучаться до ее сознания. На каждую попытку дотронуться до нее девушка вздрагивала так, словно касания вызывали у нее панический ужас.

В итоге Икуко вызвала домой врача. Врач пришел и выслушал от нее, как себя вела Усаги, затем сам произвел схожие манипуляции и задал девушке пару вопросов. Реакции от нее все так же не последовало.

– Давно у нее проблемы с восприятием? – спросил он у Икуко.

– Вчера она не притронулась к сладкому, что для нее не свойственно. Но на этом всё.

– Возможно, она испытывала сильный шок или стресс в последнее время?

– Не думайте, что я плохая мать, но ничего такого не происходило. Я бы заметила.

– Я не имел в виду ничего подобного. Вы правильно сделали, вызвав меня. Но спешу вам сообщить, что это нестандартный случай. У вашей дочери наблюдается состояние сродни нервному срыву. Она замкнулась и зациклилась на чем-то. И пока мы не узнаем причину и не устраним ее или не исправим, она будет пребывать в подобном состоянии. Поэтому для нее будет лучше побыть это время в клинике, там за ней присмотрят. И смогут стабилизировать психику препаратами.

Икуко лишь грустно вздохнула и одобрительно кивнула в ответ.

Через пару часов Усаги, одетая в синий топ и серый спортивный костюм, сидела в кресле в своем временном пристанище, напоминающем апартаменты дорогой гостиницы, и смотрела куда-то вдаль через оконное стекло, не фокусируя взгляд…

====== Глава 7 ======

Комментарий к Глава 7 Привет, котятки!

Надеюсь, не заставила вас слишком долго ждать.

Вот вам новая глава.

Надеюсь, вам понравится. Ведь я старалась.

Как всегда жду комменты в копилочку. И лайки если нравится.

Дальше будет интереснее.

Время: Двадцатый век.

Место: планета Кинмоку.

Вернувшись на свою родную планету, старлайты и принцесса Какью принялись за ее кропотливое восстановление. Они прекрасно понимали, какой фронт работы свалился на их плечи. Возрождение из пепла сражений целой планеты – дело нешуточное и отнимает много времени и сил. Однако все они были преисполнены яростным стремлением воссоздать все в первозданном виде – и даже лучше.

Целыми днями они трудились в поте лица. Принцесса отдавала всю магию, дабы пробудить самое сердце планеты и вдохнуть в нее жизнь. Творец воссоздавал разрушенные здания и инфраструктуру. Целитель трудился над природными красотами флоры и фауны. Магия Воина наполняла планету непередаваемой атмосферой, привнося в нее спокойствие и умиротворение, даря при этом комфорт и радость.

При такой усиленной работе и самоотдаче они замертво падали спать, как только возвращались во дворец, чудом уцелевший после нескончаемых атак приспешников Галаксии. Такое упорство принесло свои плоды, и уже через несколько месяцев к планете начала возвращаться жизнь: на лугах зеленела трава, первые птицы стали щебетать по утрам, разгоняя наконец тишину, царившую столько времени. Первые ручьи стали наполняться живительной влагой, всюду благоухали цветы. Стали оживать священные деревья олив.

Хоть Какью и была несказанно счастлива от того, что их усилия оправдываются столь быстро, ее не переставало тяготить то, что ее защитницы так и не сменили свой образ, вернувшись с Земли. Они становились девушками лишь на то время, когда требовалась их звездная сила. Это очень расстраивало принцессу, ведь в глубине души она осознавала, в чем кроется истинная тому причина. Но обсуждать это с ними она не решалась, заранее зная, что ответ разобьет ей сердце.

Каждый день Сейи, а именно так себя теперь позиционировала Воин, начинался с мыслей о белокурой принцессе белой Луны. Каждый день он вспоминал их встречи, то, как ему нравилось ее злить, в эти моменты она была такой забавной и милой, что его сердце таяло, словно пломбир в жаркий день. Он явно перестал осознавать свое женское начало, перестал сам для себя быть той девушкой, что жила в некогда счастливом мире добра и гармонии. И в некотором роде он благодарил судьбу за то, что тот привычный мир остался для него в прошлом, ведь он встретил ее. Она стала для него этим миром. Она, такая любимая, желанная, но недоступная.

Сейя улетел на Кинмоку, потерял возможность быть с той, кого любит всем сердцем. У него осталась лишь надежда на то, что возможен иной исход. Горя этой надеждой, он твердо решил, что никакие муки от осознания того, что сердце его любимой отдано другому, не заставят его забыть чувства к ней. Он будет любить ее, будет ждать и верить, ведь сердцем он чувствовал, что она тянулась к нему. Еще жив в памяти ее взгляд, когда она смотрела на него, признающегося ей в своих чувствах, перед нападением Галаксии. Этот взгляд был особенным, ведь в нем виднелась искра, малюсенькая, еще совсем крошечная крупица любви, но Сейе этого хватило.

Каждый вечер он закрывался в своих покоях, уставший и обессиленный, но все же подолгу смотрел на звездное небо. Где-то там средь звезд, однажды она будет ждать его любви.

– Как же я скучаю, Куколка! – тихо говорил он в пустоту ночи, и только ветер был свидетелем той грусти.

Сейя знал, что его долг воина никуда не делся, и что ему предстоит еще многое сделать для планеты, но решил для себя, что как только жизнь вновь наполнит улицы городов Кинмоку, он будет просить принцессу о свободе быть собой,быть там, где теперь бьется его сердце.

Тогда он еще не подозревал, какой поворот приготовила ему вселенная…

Целитель и Творец понимали, каково приходилось Воину. Они сами очень скучали по девочкам, по тому образу жизни, по музыке и по Земле в целом. Ятен, конечно, не хотел признавать во весь голос свою тягу к Минако, но в его сердце пылал огонь любви к этой несносно-бурлящей жизнью блондинке. В то время как Тайки признался бы сразу о своем желании еще хоть миг провести с очаровавшей его Ами, если бы его спросили. Им обоим было так же невыносимо быть вдали от любимых, хоть в их случае не было таких преград, как другой парень.

Как-то раз, к Целителю, сидевшему на ступенях дворца, подошел Творец. На его лице явно можно видеть, что он узнал что-то важное.

– Послушай, Ятен, – начал диалог шатен, – я недавно работал над восстановлением Национального архива нашей многострадальной родины и наткнулся на весьма любопытные документы.

– Снова пытаешься меня учить истории? – недовольно буркнул в ответ блондин.

– Нет, что ты. Просто я решил, что тебе будет интересно послушать. – Закинул удочку Тайки, и продолжил. – Этим архивам много сотен лет. И в них повествуется о тех временах, когда три Луны правили этой планетой.

– То есть как это? Я всегда считал, что они просто спутники Кинмоку. -ошарашенно сказал Ятен. – Продолжай.