Текст книги "Избранная папоротником (СИ)"

Автор книги: hazy forest

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Часть 1 ==========

– Ух ты ж, нечисть лесная! Кыш, кыш, проклятый! – я махала руками как сумасшедшая, а «проклятый» смотрел на меня недоумевающим кроваво-черным взглядом. На ругань я, впрочем, не скупилась, и вспоминала все крылатые выражения местного сапожника.

– У меня уши режет, смертная… – осторожно, будто боясь прервать мою тираду, сказал Нечистый, и в подтверждение зажал свои уши руками.

В общем, телосложение у него было как у обычного человека. Только идеальнее.

– Испугался, окаянный?! – я радостно взвизгнула, и, запутавшись в подоле, шлёпнулась на мягкий мох.

Чертов. Венок. Из папоротника.

В ночь на Ивана-Купала, когда ночь достигает кульминационного момента, все девушки из нашей деревни бегут к реке с венками из папоротника и свечами. Та, чей венок уплывёт в туман противоположного берега, и будет новой жертвой. Жертвой во имя процветания родных земель. Жертвой за цену покровительства Нечистого. И вот я, которую участь быть жертвой благополучно обходила стороной несколько лет, оказалась один на один с хозяином этого берега.

– Живо вернул меня обратно! Я кому сказала?! Я тебя сейчас ударю! – пригрозила я, подняв руку с найденной палкой.

– Так ты ж сама приплыла…

– Я серьёзно! Я ведь и перекреститься могу!

– Оу, как опасно.

– Не веришь?! – я взвыла, поднимаясь на ноги.

– Валяй. На здоровье.

И тут я поняла, что это «нечто» ничем не испугаешь. Но, на всякий случай, я все-таки перекрестилась. Нечистый усмехнулся.

– Вы меня заколыхали уже, смертные. Не сидится вам на том берегу…

– Что?

Вместо ответа Нечистый отправился глубоко в лес.

– Эй! А как же я?! – прокричала я вслед. – Ты меня что, есть не собираешься?

– Много чести! – раздался голос из глубины чащи. – Больно тощая!

– Эй, ты мне хотя бы ночлег организуй! – я понеслась ему вслед. – Я вообще-то избранная! – я гордо вскинула голову.

– Слушай сюда, избранная папоротником! – мой подбородок был ухвачен цепкими когтями. – Ещё раз мне на глаза покажешься – не только съем, но и вообще… – он призадумался. – Вообще домой отправлю!

Сейчас облик Нечистого вселял в меня почти первобытный страх. Такой страх, который испытывает скептик перед всяким очевидным сверхъестественным.

Темные рога, растущие сквозь пышные смолисто-черные волосы завивались назад, оборачиваясь одним кольцом. Почему-то в такой момент мне стало интересно, можно ли эти рога ему обломать, и какие они на прочность. Но сейчас, когда меня собирались изгнать домой, думать об этом времени не было.

– Не надо! – пискнула я и тут же скрылась за соседним кустом. То, что ждёт меня на родном берегу, поверьте – хуже смерти. Если Нечистый вернул меня обратно, значит я вообще ни в какие рамки не лезу. Меня станут избегать даже мать с отцом, потом начнутся унижения, а потом изгнание. И все. Конец.

Оную картину я наблюдала каждый год: девушки возвращались с укусом на правом плече и новостью о том, что оказались «невкусными». А потом их взашей гнали из деревни. А кому такая жена нужна?

– Делай, что хочешь, только не доставай меня! – махнул рукой он и ушёл в тьму. Эффектно, мать его, ничего не скажешь.

И побрела я куда глаза глядят…

Долго ли, коротко ли шла, а только силушки мои меня покинули, и я, свалившись на осыпавшуюся с елей хвою, уснула глубоким сном.

Сквозь тьму я увидела искажённое водной мутью лицо матери. Будто бы она глядела в воду, а я смотрела на неё снизу, с холодного дна.

– Проснись, милая… – слова доносились до меня глухим грохотом, а глаза матери были грустными. С её лица стекали слёзы и они, падая на водную поверхность между нами, искажали её облик мелкой рябью. – Открой глаза, беги! Беги!

Я резко открыла глаза и громко вдохнула. Оглянувшись по сторонам, я заметила лишь рассвет сквозь лапы могучего ельника.

И тут позади меня раздался утробный рык. Не веря своим ушам, я медленно повернулась и почувствовала, как волосы на моей голове встают дыбом. Надо мной возвышался невиданный зверь: он был черным, как смоль, а глаза его были налиты кровью. Нет, волк определённо не мог быть таким огромным. С зубов зверюшки капала тягучая слюна, вызывавшая у меня рвотный порыв. Смачно сматерившись, я вскочила и бросилась бежать, что есть сил. В босые ноги врезались мелкие камешки и иголки, колени были обхлёстаны зарослями, а своими длиннющими волосами я уже нацепляла пол леса живности.

– Сгинь, сгинь бесовское отродье! – вскрикнула я, а потом завидела на горизонте высокое сучковатое дерево. – Всё равно ты меня не съешь!

Я рьяно принялась продвигаться наверх. Не обращая уже внимания на боль, я лезла и лезла, стирая ладони в кровь и царапая щеки сучьями. Наконец, когда рык твари больше не приближался, я уселась на одну из ветвей и взглянула вниз – все поплыло перед глазами. С такой высоты зверюга казалась хомячком, злобно брызжущим слюной. Я любовно обняла ствол дерева, медленно осознавая то, что остаток жизни проведу на нем.

– Рассвет с такой высоты прекрасен, не правда ли? – сзади меня послышался знакомый с недавнего времени голос, и я немедленно начала заваливаться вперёд, пытаясь удержаться на дереве. Цепляясь ногтями за шершавую кору и сдирая её, я уже приготовилась размозжить себе голову о ближайшую ветку. Вот радости-то будет у зверюги! Ему прям отбивная с кровью прилетит на все готовенькое.

Внезапно меня схватили за руку и я, ойкнув от боли, повисла лишь на ней родимой.

– Эй, а ну отпусти меня! – я злобно нахмурила брови, а потом мысленно убила себя тысячу раз. – То есть, посади обратно, а потом уже отпусти!

– Полетать захотелось? – поинтересовался нечистый, усмехнувшись своими рубиновыми глазами, сверкающими в рассвете, будто янтарь на моём родном берегу. За его плечами были два крыла, которых я ранее отчего-то не замечала. Отчасти они были похожи на ангельские, что я не раз видела на картинках в старой отцовской Библии. Но они были черными, и перья больше смахивали на острые наконечники стрел, закалённые в огне.

– Чуть-чуть, – слукавила я, посмотрев вниз, о чем потом пожалела.

– Что ж, тогда оставлю тебя. У меня много дел…

Я снова ощутила под своим задом опору, и схватилась за дерево.

– Эй, стой! Я же умру здесь! – я жалостливо поджала губы. – Миленький, ну спусти меня отсюда!

– То «кыш, проклятый!», то «миленький»… Ты уж определись, смертная! – он фыркнул, собираясь упорхать от меня к чертовой матери.

– Ну… Ну я тебе пригожусь, честное слово! – взвыла я, состроив умоляющее личико.

– Да на кой ты мне сдалась? – расхохотался Нечистый и испытующе посмотрел на меня.

– Ну… Я тебе готовить буду… Тапочки, там, приносить… – я растерянно перечисляла все, что только могла делать.

– Готовить? – он нахмурился, будто я сейчас сболтнула что-то на латыни. – Яд, что ли?

– Сам ты яд! – я рассмеялась. – Ты вот что ешь?

– Маленьких девчонок, – съязвил он и мне стало дурно.

– Что, прямо так, сырыми? – осторожно поинтересовалась я и недоверчиво посмотрела на него.

– А как ещё? – он снова хмыкнул.

– Ну вот! Они ж сырые совсем невкусные! – сказала, как будто знаю. – А я тебе их пожарю там, нашинкую…

– Чего?

– Ну чтоб вкуснее было! – объяснила я и гордо сложила руки на груди, совсем забыв, что нужно удерживать равновесие. – Я в этом деле собаку съела!

– Чего?!

– Ну, в смысле, знаю… – я вдруг поняла, что нечистый вовсе не понимает крылатых выражений, и снова начала падать.

На этот раз меня поймали за шиворот.

– Я ничего не понял, но ты меня заинтересовала… – вздохнул он и мгновенно перехватил меня за талию, срываясь с места и взмывая в воздух.

Я кричала так, как ещё никогда не кричала. Моё облюбованное дерево осталось далеко внизу, а облака, казалось, можно было пощупать рукой. Я увидела свой родной берег, а потом нечистый резко спикировал вниз, отчего мои внутренности перемешались и связались в один тугой узел.

– Ты как, жива? – поинтересовался Нечистый, когда сбросил мою бренную тушку на излюбленный мной уже лесной покров.

– Относительно, – отдышавшись, ответила я и поднялась на ноги.

– Ну, заходи, – гостеприимно разрешил он, указывая мне на вход в какую-то заросшую вьюном пещеру. Я недоверчиво оглянулась, ища пути для побега. Так, на всякий случай. – Мне долго ещё ждать?

– Иду, иду! – закивала головой я, поспешно ступая по холодным камням в тьму.

Через несколько секунд кромешной темноты я врезалась в стенку.

– Тут поворот, если что. Ты слепая, что ли? – Нечистый сзади меня почти расхохотался.

– Ну, уж прости! – фыркнула я, на ощупь продвигаясь дальше.

То ли мои глаза привыкли к темноте, то ли это огромная «нора» в скале чем-то освещалась, но я наконец увидела дом нечистого.

Здесь было сыро и холодно. Размером пещера была огромной, с множеством каменных выступов. Я прошла вглубь неё и увидела огромное выбитое «окно», выходящее прямо на озеро. Над ним с внешней стороны нависала каменная глыба, поэтому, вероятно, дождь и другие осадки не попадали внутрь. Пройдя ещё дальше, я увидела широкое возвышение, сплошь укрытое пёстрыми шкурами животных. Похоже, это была импровизация кровати.

– Очень… необычно… – прошептала я, и повернулась к Нечистому. Он вопросительно поднял бровь, мол, «что такое?».

– Чувствуй себя, как дома…

Последний раз недоверчиво взглянув на меня, Нечистый снова расстворился в темноте.

Я потёрла ладошки: сейчас-то я примусь за дело. Коли уж теперь я здесь буду жить, то пещеру немедленно нужно было привести в божеский вид.

Первым делом я решила, что нужно убрать со скалистого пола всю засохшую листву и хвою. Так как метлы или чего-то подобного здесь не наблюдалось, то я снова вышла из пещеры, оглядываясь вокруг себя. Через несколько секунд я уже активно собирала тонкие прутья, и когда их стало достаточно, просто оторвала от своего испорченного платья ленточку и перевязала их. Довольная своей работой, я вновь пошла в пещеру и опять, не заметив поворота, врезалась в стенку. Кажется, что теперь на моём лбу вырастет как минимум полуметровая шишка. Чертыхнувшись, я все-таки добралась до места назначения.

Пыль летела столбом, когда я махала своим новым веником в разные стороны, однако грязи почему-то не убавлялось. С меня сходил седьмой пот, когда я плюнула и забросила это дело.

Через несколько минут отдыха я поняла, что мне срочно нужна кровать. Спать с Нечистым я не собиралась, так что нужно было обустроить себе своё личное гнёздышко. Найдя подходящее место, я призадумалась: чем же мне накрывать свою «постель»? Я вспомнила, что у пещеры была упавшая ель, и потому снова понеслась наружу. С трудом ободрав ветви, я потащила их внутрь и стала накрывать ими холодные глыбы. Получилось у меня вполне прилично, только иголки изредка кололись.

Усевшись на своей «кровати», я вздохнула и перевела взгляд на ободранные и кровоточащие ноги. Устало вздохнула – их нужно было чем-то обработать.

Было принято решение набрать воды в озере, что находилось, по всей видимости, совсем недалеко, и промыть раны. Найдя какую-то плошку, я снова отправилась на выход. Пораскинув мозгами, я все-таки нашла ход к озеру. К нему вела узкая вытоптанная тропинка, спускающаяся круто вниз. Пару раз я упала, не удержавшись на ногах, но путь все-таки преодолела без смертельных травм.

И вот я стояла у зелёно-черных зарослей, что колыхались под легким ветерком. Разведя их руками, я наконец зачерпнула воды. Листья осоки порезали мои руки в нескольких местах, но мне было все равно. Эти маленькие царапинки были сейчас не главной проблемой.

Поднималась я уже осторожнее: нельзя было расплескать воду. В пещеру тоже вошла без помех, а там уж уселась на свое ложе, переводя дух. Я задумчиво посмотрела на свой длинный подол. Теперь он, грязный и кое-где порванный, никакой красоты мне не прибавлял, а только бесполезно путался в ногах. Я решительно разорвала его до колена и оторвала по всему периметру подола. Вышло немного короче, чем я предполагала, но результатом я была довольна. Из остатков ткани я сделала себе перевязки, и приготовилась промывать раны.

– Что ты делаешь? – раздался голос из темноты и я вздрогнула всем телом, опрокинув плошку с водой.

– Нечистый, етишь тебя за ногу! – я застонала от обречения – снова тащиться к озеру не хотелось.

– Откуда эта вода? – как-то настороженно поинтересовался он, подходя ближе ко мне. Иссиня-черные крылья за спиной были сложены.

– Из озера… Что, жалко, что ли? – я фыркнула.

– Дура! – прошипел он, и вырвал у меня из рук тряпку, вымоченную в этой воде. – Она ж проклятая!

– Какая-какая? – я прищурила глаза, брезгливо отряхивая руки.

– Так вот почему вы так быстро лапти откидываете… – он страдальчески вздохнул. – На счет твоего обещания… – Нечистый вытащил что-то из темноты выхода. – Это, конечно, не девчонка…

– Господи! – я чуть не ударилась головой о каменный выступ над моим «ложем».

– Чего испугалась-то? Она мертвая, – пояснил Нечистый, таща за собой мертвое животное. Оно было похоже на рысь.

– Убери эту гадость! Убери сейчас же! – визжала я, забиваясь в самый угол своей «кровати».

– Не забыла своё обещание? Я с неё шкуру спущу, а остальное за тобой, – сказал он и ушёл куда-то, оставив животное лежать на полу передо мной. Всё моё существо сковало от отвращения. Конечно, в деревне мне не раз приходилось иметь дело с мясом. Отец часто резал коров или коз, но это…

– Я не буду смотреть на это! – взвизгнула я, и понеслась к окну, обращая свой взор на «мертвое», как я уже успела его прозвать, озеро. Зажав уши руками, я принялась напевать какую-то песенку, однако смех Нечистого был слышен отчетливо и весьма громко. Я насупилась и обиженно поджала губы.

***

В общем, кое-как с тушкой рыси я разобралась, преодолевая собственное отвращение.

– Сразу бы так, смертная, – пережевывая мясо с удовольствием голодного кота, улыбался Нечистый, наблюдая за тем, как я отстраненно смотрела на дотлевающий огонь. – Ты чего не ешь-то?

– Аппетита нет, – криво улыбнулась я, и, последний раз посмотрев на свои руки, не до конца отмывшиеся от крови, пошла к своей постели.

– Как хочешь, – безразлично ответил нечистый, что, впрочем, было мне на руку. – А ты чего там спишь? Замерзнешь.

– Не замерзну, – фыркнула я, зажмуриваясь от того, что очередная иголка впилась в кожу. Раны ужасно саднили, а порезы на руках кровоточили из-за того, что я изрядно их намочила.

– Дело твое. Если хочешь, можешь перебраться ко мне. Я-то от холода не загнусь…

– Хочешь поменяться? – я с надеждой посмотрела на спину Нечистого, но услышала лишь короткий смешок.

– Ну уж нет!

– Ну и все.

Я улеглась и уставилась на звездное небо, проглядывающее через дыру в скале. Оно было очень красивым. В деревне, когда я смотрела на него, оно было не таким прекрасным и близким. Здесь звезды были наравне с тобой, были твоими друзьями и приветливо мигали. Понемногу я начала проваливаться в сон. Когда я последний раз взглянула на Нечистого, огонёк костра уже потухал, и в пещере воцарялся кромешный мрак.

Не знаю точно, сколько я спала, а только через какое-то время проснулась от того, что мои ноги обдавало приятной прохладой и щипало. Резко открыв глаза, я села и испуганно подтянула колени к животу, лихорадочно вглядываясь в темноту вокруг себя.

– Чего ты пугаешься? – раздался шёпот откуда-то слева и моё сердце вновь чуть ли не остановилось. Рядом сверкнули рубиновые глаза, отразив силуэт луны.

– Дьявол, – вздохнула я, и отодвинулась прочь.

– Что?

– Почему ты не спишь? Иди к себе, не тревожь меня, – я снова улеглась. Странно, но я не чувствовала опасности рядом с Нечистым. Он был подобен сытому зверю. Я была не нужна ему.

– Твоя кровь не даёт мне спокойно спать. Запах просто замечательный, – ответил он и что-то холодное вновь коснулось моей ноги.

– Что ты творишь, ирод несчастный?! – взвизгнула я и отодвинулась вновь, спиной упираясь в холодную глыбу.

– Я на тебя отвар трачу, а ты меня ещё и обзываешь.

– Отвар?

– Раны назавтра уже затянутся, так что просто сиди и не дёргайся.

– Хорошо, – отчего-то покорно согласилась я и прислушалась к ощущениям. Движения Нечистого были осторожными, даже трепетными отчего-то. Вскоре он взял мои ладони в свои руки и коснулся ран от осоки. Я закусила губу, зашипев от боли. Ощущения были не из приятных, но вскоре боль ушла. Напоследок он касался моего лица, а его глаза были прямо напротив моих. Он ни разу не взглянул на свои руки, лишь мне в глаза. Действия были точными и аккуратными, а я внимательно наблюдала за переливом алого в сверкающих глазах.

– Вот и все. Спи, смертная, – он исчез так же внезапно, как и появился. И я, закрыв глаза, тут же провалилась сон. Будь ненастно его колдовство.

Проснувшись, я зажмурилась от солнечных лучей, светивших прямо мне в глаза. Вспомнив про случившееся ночью, я покраснела. Промелькнула мысль о том, что это был просто глупый сон, но на руках и ногах не было даже намека на шрамы или раны. Нечистого нигде не было.

***

Так и прошёл месяц, ну или около того. Я жила рядом с Нечистым, готовила ему еду, а он пропадал утром и возвращался только под вечер. Без него было тоскливо и скучно, однако я каждый день находила, чем заняться. Иногда я плела венки из цветов, что росли около пещеры, иногда мастерила кораблики из веток и пускала их по маленькому ручейку, что протекал вниз, к озеру. Раз в три-четыре дня прилетала маленькая птичка, что пела песенки, пока Нечистого не было дома. Как только крылатый прибывал, она улетала, пугаясь его.

Нечистый прибывал всегда очень уставшим и мрачным. Чаще всего он ел и заваливался спать, но иногда разговаривал со мной, или спрашивал, что я делала.

Но сегодня он вернулся в более хорошем расположении духа, чем обычно. Я напевала любимую песню своей матери, когда услышала знакомый шелест крыльев и шаги. Быстро выкинув недоплетённый венок из цветов в окно, я замолчала, выжидающе уставившись на вход. Как обычно, нечистый ещё не успел перевоплотиться в обычную свою форму. Крылья были сложены за спиной, два рога завивались назад, а тонкий хвост, больше похожий на плётку, хлестал его бока.

– Почему ты всегда притихаешь, когда я прихожу? – он прищурился, и заинтересованно оглядел меня с ног до головы.

– Не хочу раздражать тебя, – пояснила я. Почему-то я инстинктивно чувствовала, что Нечистому не понравится гора миленьких веночков в его обиталище. И мои песни тоже.

– Но я же ничего не говорил, – он хитро усмехнулся, отворачиваясь от меня. – Я так устал… – жалостливо протянул он, и тут же его крылья чудесным образом свернулись и исчезли, открывая мне вид на мощную спину нечистого. Рога и хвост же были неотъемлемой его частью, и не исчезали никогда.

– Где ты пропадаешь? – невзначай спросила я, разводя костёр.

– Слежу за своими землями, – вздохнул он, и завалился на ложе из шкур. – Несколько сотен деревень очень сложно охранять от чужаков.

– Несколько сотен? – я распахнула глаза, на секунду прикидывая, сколько же территории они захватывают.

– Да. Сегодня я был в твоей деревне, и вот что у меня есть для тебя… – он помахал в воздухе сложенным пожелтевшим листком. – Послание от твоей матери.

– Что? – я встрепенулась и кинулась к Нечистому, пытаясь выхватить из его рук желанное письмо.

– Не так быстро, – цокнул языком он, коварно улыбаясь. – Что ты мне можешь предложить за это? – он вновь помахал письмом прямо у меня перед носом. Я сердито фыркнула.

– А что ты хочешь? – я раздражённо нахмурилась, и уселась рядом с нечистым.

– Расслабиться. Я же так устал… – а глаза так и блестят у ирода.

– Ладно! – громко заявила я. – Ложись! Сейчас я тебя расслаблять буду!

Заинтересованно взглянув на меня, нечистый улёгся на спину.

– Не так! – раздражённо простонала я, и показала ему, что нужно перевернуться. – Бессмертный, а всему учить надо!

Я, не медля более ни секунды, уселась на него, чем очень озадачила Нечистого.

– Расслабься, больно не будет, – коварно улыбнувшись, я поёрзала на месте, и принялась за дело. Сначала осторожно проведя рукой по линии позвоночника, я проследила за его реакцией. Робко оглаживая ладонями широкие плечи, я отметила, что телосложением Нечистый будет лучше, чем добрая половина нашей деревни.

Если бы я не оказалась здесь в расцвете своей юности, то меня бы обязательно выдали замуж за кривого Василия из соседней деревни. Ведь и смотрины уже были. Он, конечно, парень неплохой и состоятельный, но вот лицом не вышел, да ещё низкий и худощавый.

Я вообще впервые занималась чем-то подобным. Было отчасти стыдно, и, узнай об этом моя мать, то она бы точно отозвалась обо мне не самым лестным словом. Но Нечистый молчал, а значит, пока что всем был доволен.

– Можно я… петь буду? – осторожно спросила я, лишь бы нарушить наконец эту гнетущую тишину.

– Отчего же нельзя? – отозвался он мягким полушёпотом. Ага, нравится, значит.

Ты лети, мой сон, лети,

Тронь шиповник по пути…

Я замолкла, думая, стоит ли продолжать.

Отягчи кудрявый хмель,

Колыхни камыш и ель…

Медленно оглаживая спину Нечистого, я чувствовала себя так спокойно и прекрасно, как никогда раньше. Я была рада, что до сих пор не надоела ему. К концу песни я уже сидела около него, лишь изредка касаясь белоснежной кожи. И тут, ко всеобщему краху и несчастью, я обнаружила его хвост.

И в дурмане сладких грез,

Чище лилий, ярче роз…

Моя рука потянулась к извивающемуся кнуту, и несмело прикоснулась к нему. Нечистый вздрогнул, но никаких попыток сопротивления не предпринял.

Воскреси мой поцелуй,

Обольсти и околдуй!

Скользнув рукой по всей длине хвоста, я зачарованно ощущала под пальцами нечто запретное. Мне вдруг захотелось немного иначе прикоснуться к нему, и тогда произошло самое ужасное: губами я едва ощутимо коснулась самого кончика хвоста, а Нечистый издал такой утробный рык, что я инстинктивно отпрыгнула от него, чуть не упав на пол.

– Смертная! – закричал он и перехватил мои запястья, притягивая к себе и заставляя взглянуть в глаза. – Тебе жить надоело?!

– Н-Нет! – я замотала головой, неотрывно глядя в его глаза.

– Тогда зачем… – он замолк, откидывая меня прочь и хватаясь за голову.

– Что случилось? – шепотом спросила я, дрожа всем телом. Нечистый не двигался, лишь тяжело дышал.

– Молчи! Я могу убить тебя! – тем же страшным низким голосом ответил он, выравнивая дыхание. Когда он снова посмотрел на меня, я увидела, что в рубиновых глазах разгорелся огонь, которого я раньше не видела. – Зачем ты… Спровоцировала меня? – слова давались ему с трудом. – Я думал, что смогу отпустить тебя обратно. Но теперь… Если я не смогу…

– Что с тобой?! – мне стало страшно за него. Не за себя, нет. Меня абсолютно не волновало то, что станет со мной.

– Тебе нужно уходить. Я отнесу тебя домой! – он рывком схватил меня, и я, не имея даже возможности вырваться, оказалась перекинута через плечо.

– Стой! Куда ты собрался меня нести? А ну поставь на место! Говорю, положи туда, откуда взял! – я кричала и била его, но мы уже были в воздухе. На этот раз высота нисколько не волновала меня. Я цеплялась за шею Нечистого, слёзно умоляя его вернуться.

Вскоре мы оказались на моём родном берегу. Скинув меня на песок, будто ненужную ношу, Нечистый склонился надо мной, нервно вглядываясь в глаза.

– Забудь меня… – его слова действовали, как гипноз. Я смотрела и не смела шевельнуться, а разум кричал, что если я сейчас ничего не предприму, то навсегда забуду его.

– Нет! – закричала я, и рывком притянула Нечистого к себе. Магический огонь в его глазах погас, а взгляд был растерянным. – Не хочу, нечисть ты проклятая! – я даже не заметила, когда на мои глаза выступили слёзы.

Я уверенно приникла губами к его губам, изо всех сил цепляясь за его плечи, лишь бы не соскользнуть и не разорвать нашу связь. Но через несколько секунд на мои лопатки легли теплые ладони, и все моё беспомощное тело было притянуто ближе. Нечистый ответил на мой поцелуй с такой страстью, на которую я никогда не была бы способна. Мне до беспомощности не хватало воздуха, но и думать об этом не хотела. Все прервалось так же быстро, как и началось. Я вскрикнула от боли: на моих губах выступила кровь, и Нечистый быстро слизнул её, выпуская меня из своих рук. Я рухнула на песчаный берег, а в мою кожу впились мелкие камешки.

– Прощай, радость моя… – услышала я едва различимый шёпот Нечистого, а потом все затихло. С минуту длилось моё молчание: я ждала, пока он вернётся, и скажет, что это была глупая шутка. Ну, или на крайний случай, то, что это был сон. Однако со мной остались лишь вечереющее небо и волны, что разделяли мой и его берег.

По всему берегу разнеслись звуки моего рыдания. Я выла и хваталась за свои волосы, била руками песок, мотала головой, даже щипала себя. Я не хотела верить, что он исчез навсегда и не вернётся никогда в жизни. Что никогда больше я не могу увидеть тот прекрасный взгляд и ощутить горячую белоснежную кожу. Мышцы сковало, а сердце билось в болезненном шоке. Вода нежно ласкала мои ноги, а я упала на песок и задыхалась в слезах.

***

– Какая же ты красивая! – сюсюкала моя старшая замужняя уже сестра, заплетая мне вторую косу. – Будешь за мужем, как за стеной. Он тебе скучать не даст…

Когда меня нашли на берегу, я была почти без сознания. Притащили домой, умыли, одели. А потом я услышала, как мать с отцом разговаривали о моей свадьбе. Тогда-то мне и пришла в голову мысль прикинуться полумертвой. Я целыми днями лежала в постели, глупо глядя в потолок. И мой план мог свершиться вполне удачно, если бы сестра не пошла на хитрость. Как-то утром она закричала: «Нечистый прилетел!», и я, глупо поверив, выбежала на улицу, оглядываясь по сторонам. В общем, после этого меня за белы рученьки да под венец и завели.

– Не хочу, – сухо ответила я, тем не менее не предпринимая попыток сопротивления. Меня все-таки хотели выдать за Василия.

– А ну прекрати! Хочешь в девках остаться?! – мне отвесили звонкую пощёчину.

– Лучше в девках, чем под него ложиться, – я не обратила внимания на то, что щека ужасно горела.

– Вот дура! – сплюнула сестра. – Отец бы услышал – избил до полусмерти!

– Пусть.

– А все колдовство этого дьявола! Черт бы его побрал! Забудь это дело, девка, слышишь?! Если бы не Василий, тебя бы после Нечистого никто бы в жёны не взял. Ты ж теперь как прокаженная, а Василий все твердит: «Люблю, люблю!». Тьфу, неблагодарная! – сестра тараторила без умолку, дёргая мои волосы так неистово, что я подумала: вскоре их вовсе не останется. Представив, как Василий увидит то, что я облысела, и убежит, сверкая пятками, я так звонко расхохоталась, что сестра, покрутив пальцем у виска, ушла, оставив меня наедине со своим горем.

Перед домом собралась целая куча народа. Все люди весело смеялись, где-то играла гармонь и дудка. Я наблюдала за этим через узкое окошко. Мои подруги вертелись перед воротами, беззаботно гогоча.

Вскоре прибыл жених. Василий был разнаряжен как деревце по весне, однако свинья в бусах – по-прежнему свинья. Он улыбался во все пятнадцать своих зубов, нетерпеливо потирая ладошки. Начался выкуп. В первый раз моему жениху вынесли сундуки с разным добром.

– Это не моё, – покачал головой он.

Второй раз вывели ему черного, как ночь, коня.

«Бери коня. Бери коня и убирайся. Посмотри, какой он красивый!» – думала я, лихорадочно заламывая костяшки пальцев.

– Это не моё, – снова отрицательно ответил Василий, и я протяжно застонала.

– Пора, – в проёме открывшейся двери показалась моя матушка.

И, страдальчески вздохнув, я проследовала за ней, делая лицо утопленника. Может, посмотрит на меня Василий повнимательнее, и скажет: «А ну к черту, она страшнее дьявола! Сворачиваемся, народ».

– А это моё, – сладенько улыбнулся он, протягивая мне руку. Я брезгливо скривилась, не желая выпускать руку отца, что сопровождал меня от крыльца до ворот. – Милая моя, шолнышко ненаглядное, – шепелявил Василий, а я, переступив через собственное отвращение, отдала свою руку в его власть.

Целый день пол нашей деревни пировало в доме моего мужа, все пили в три горла совершенно без просыха. Пели свадебные песни, плясали и гомонили без умолку. Под конец выяснилось, что три моих подруги нашли себе женихов, и уже ушли на сеновал.

Отец Василия поднялся с места, отхлебнул из кубка, притворно поморщился, и закричал: «Горько!»

Я раздраженно фыркнула – до этого ему, значит, не горько было вдрабадан напиваться, а тут вдруг загорчило! Василий торжественно посмотрел на меня, и я, подняв кубок с вином, решила тоже опрокинуть для храбрости. Мы с Василием поднялись под хоровое бесконечное «Горько!», и он потянулся ко мне, сложив губки трубочкой. Я, испугавшись, вытянула руку вперёд, и в конечном итоге чмокнулся он с кубком. Я прыснула в кулак и пригубила вино.

– Да не горькое оно, – пожала плечами я, и уселась на своё место под прожигающие взгляды родни.

Тем не менее, праздник продолжался ещё около получаса.

– Ну что, пора молодым и честь знать, – закричала на весь зал моя сваха, и среди гостей послышался одобряющий гогот. Мне даже смотреть на Василия не хотелось. Скорее всего, он готов был вознестись на небеса и умереть от счастья. Желательно, конечно, чтобы он оттуда не возвращался. Моя мать повела меня в специальную комнату, и начала раздевать.

– Ты не бойся, Велислава. Оно только сначала страшно, – успокаивала меня она, приглаживая волосы и расправляя сорочку. Золотая цепочка на моей шее по-прежнему оставалась нетронутой. По обыкновению нашей семьи, цепочку должен разорвать мой муж, когда заберёт мою невинность.

Я начала рыдать взахлёб, когда мать начала толкать меня в сторону опочивальни. Цепляясь за все косяки и преграды, я медленно, но верно продвигалась в сторону заветной двери.

– Ну, с богом! – перекрестив на дорожку, моя мать толкнула меня в полутёмную комнату, и закрыла дверь на засов.

– Ну шдравштвуй, шолнце моё! – со всей своей шепелявой страстью произнёс Василий, и я, удержавшись от смешка, серьёзно посмотрела на него.

– Давно не виделись, – я скептически смерила взглядом наше ложе. Мда… У Нечистого в сто раз лучше. Нечистый. И снова на мои глаза навернулись слёзы.

– Не бойща, радошть моя… Я тебя не обишу… – Василий положил руки мне на плечи, и потянулся за поцелуем.

– Ой! – вскрикнула я, испугав беднягу до полусмерти, загораживая цепочку на шее рукой. – Цепочку надеть забыла! Подожди, миленький, я сейчас вернусь!

– Не вашно! – возмутился он, хватая меня за руку.

– Эй, мы по-настоящему женимся или как? – я испытующе посмотрела на него.

– По-наштоящему… – обиженно пролепетал он и отпустил меня.

Следующей проблемой была запертая дверь.

– Матушка! Матушка, открой! Цепочку забыли! – кричала я, нарочно делая ударение на первую гласную и долбя дверь кулаками, дабы изобразить искреннее беспокойство.