Текст книги "И наступит лето (СИ)"

Автор книги: gulsim

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== Часть 1 ==========

Хранители завершили подготовку к полету на планету Заэл, Дор показал Киру результат: носовую часть крейсера украсил необычный рисунок.

– Ничего себе! Выглядит как настоящая пробоина! – восхитился Кир.

– Рэйз рисовал, – сказал Дор. – Он вообще рисует так, что глаз не оторвать. Я тут на днях видел портрет его омеги, он как живой.

– Надо попросить его написать портрет и моего мальчика, – произнес Кир. – А для чего он нарисовал эту пробоину?

– Собираемся устроить ловушку для заэлохов. Какую не скажу, это надо видеть.

– Подожду, – кивнул Кир. Тем более что у него появилось дело – уговорить киборга Рэйза написать портрет Лимсая. Хранитель легко согласился порадовать слишком дорогого омегу. Договорились на после родов Лимсая.

***

Один за другим с космодрома стартовали шесть мощных крейсеров – команда возмездия, отправляющаяся к планете заэлохов. Кир восхищенно смотрел на исполинов, с легкостью преодолевающих притяжение планеты. Он и сам был не прочь отправиться с ними, но Лимсаю скоро рожать, и потому он не рискнул покинуть его. Впрочем, Кир не сильно огорчился – Чоор пообещал показать битву с заэлохами в режиме реального времени.

Через три дня Кир очарованно любовался на планету Заэл – окруженная радужной пеленой, она плыла в безбрежном океане звезд. Красивая, так жаль, что красоту эту населяют твари, не гнушающиеся есть разумных.

Крейсер Хранителей, с нарисованной на борту пробоиной, вышел из гиперпрыжка и начал рывками двигаться в сторону планеты.

– Идеально! – восхитился Кир. – Со стороны смотрится так, словно вас и впрямь подбили.

– ИскИн расстарался, – рассмеялся Чоор.

С Заэла поднялась армада кораблей. Заэлохи начали без опаски окружать крейсер, уверенные, что им ничего не грозит.

– Сюрприз, каннибалы! – Чоор со злобной радостью оскалился и активировал импульсное орудие, позаимствованное у инсектов.

Двигатели на кораблях заэлохов моментально заглохли. Не погасшее инерционное движение понесло их в сторону крейсера Хранителей. Чоор бросил судно вниз, уходя от столкновения, и неуправляемые корабли заэлохов начали биться друг об друга.

– Охренеть, – выдал Кир, ошеломленный глобальностью катастрофы. Корабли заэлохов, врезаясь в своих, сминались как бумажные, а некоторые от удара просто разваливались на куски.

– Вот что значит не иметь внешних врагов, – удовлетворенно произнес Чоор. – Даже драться не умеют.

– Самоуверенность до добра не доводит, – подтвердил Валхог. Он вместе с другими Хранителями, приблизившись к месту бойни заэлохов, методично расстреливали спасшлюпы, на которых пытались спастись инорасники и разносили на куски те корабли, которым удалось уйти от столкновения с минимальными потерями.

– Дор, Силейн, дуйте к планете, уничтожьте космодромы, – отдал команду Чоор. – Вирой, я подключил тебя к сети Заэла, начинай искать компромат.

– Есть, – шутливо отозвался Кир и, дождавшись соединения, принялся за поиск.

Из отобранного материала он смонтировал десятиминутный ролик.

– Чоор, готово.

– Отлично, мы тоже тут управились со всеми делами.

– Теперь можно отправляться к планете сайвордов, как она, кстати, называется? – поинтересовался Валхог.

– Хрен ее знает, – отозвался Кир. – Да какая разница.

– Согласен, – рассмеялся Чоор. – Покажи нам, что сотворил.

Кир сбросил им на экраны свое творение.

Ролик начинался самым милейшим образом – к спустившемуся с небес кораблю, радостно гомоня, бежала толпа заэлохов. Откидывался люк, и наружу начинали выводить сайвордов. А дальше пасторальная картинка сменялась: сайвордов загоняли в огороженное толстыми железными прутьями пространство и начинали безжалостно убивать при помощи какого-то излучения. Сайворды визжали от боли, а заэлохи заходились восторженными криками. Умертвив дракончиков, темноволосый заэлох влез на небольшую тумбу и сразу же начал торг.

– Качественные шкуры сайвордов, по полторы тысячи галакткредов за штуку. Туша сайворда без потрохов, тысяча галакткредов.

На заднем плане было четко видно, как рослые мужики ловко сдирали с сайвордов шкуры и свежевали туши.

Изображение сменилось. Полки в торговом центре уставленные обувью, пошитой из шкур сайвордов, сумочки, кошельки из них же.

– А это ваши дети, братья, родные, друзья, – прозвучал за кадром голос Кира. – Это вы превратили их в это своим равнодушием. Желаю вам сдохнуть такой же мучительной смертью, а после украшать чьи-нибудь ноги!

– Кроваво, – прокомментировал Чоор.

– Надо отыскать места, где сидят правители сайвордов, после такого они не имеют право жить, – гневно процедил Валхог.

– Сайворды и без твоей помощи превратят их в кровавую кашу, – в голосе Дора тоже звенел гнев.

– Вирой, иди отдыхать, как только прибудем на место, мы с тобой свяжемся, – сказал Чоор.

Кир поспешил домой к любимому своему мальчику. Лим как всегда обрадовался его приходу и захлопотал вокруг него.

– Лим, сядь, я сам накрою на стол, – Кир бережно усадил своего омегу. Подержал руки на его животе, получил несколько ударов от своего сына, и напряжение его отпустило.

***

Утром в спешном порядке ему пришлось лететь в штаб Хранителей.

– Давай, Вир, запускай ролик, я перенастроил все трансляторы сайвордовской планеты на тебя, – встретил его приказом Чоор. Кир незамедлительно выполнил команду.

Увидеть результаты своего труда ему не удалось – прозвучал тревожный сигнал с браслета Лимсая, и сразу же вслед за ним раздался незнакомый голос:

– Отем Вирой, бригада медиков вылетела к вашему супругу, вас просим прибыть в медцентр, к которому прикреплен ваш супруг.

– Боже! Боже! – засуетился Кир и рванул к лифту.

Возле входа его уже поджидал Рэйз, оставленный для присмотра за ним.

– Не дергайся, – произнес Хранитель. – Медики предупреждены нами, что омега нереально драгоценный, и поэтому плясать вокруг него будут с особым энтузиазмом.

Кир напряженно улыбнулся.

***

Взяв на руки своего наследника, Кир мягко прижал его к себе. Младенец тихонько покряхтел и открыл рот в надежде получить еду.

– Такой смешной как галчонок, – прохрипел Кир и заплакал. Лимсай довольно разулыбался.

– Теперь у тебя есть не только слишком дорогой омега, но и такой же альфа, – Рэйз ласково потрогал щечку младенца.

Кир смешливо фыркнул.

– Люльку с космическими технологиями мы ему уже подготовили, – сообщил Валхог. – Рэйз, покажи-ка нам детеныша.

Хранитель снял с себя экранирование, и Незримые, получившие доступ к тому, что было перед его глазами, разом загомонили:

– Крохотный какой… На Вироя похож… Забавный… Жрать хочет (это отличился Дор).

– Замолчите, вы напугаете его, – тихонько рыкнул Рэйз.

– Он на старшего папашу похож, так что его вряд ли можно напугать, – выдал Силейн. – Тоже, небось, таким же хитрожопым вырастет.

Кир негромко рассмеялся и очень осторожно поцеловал сына в лобик.

– Господи, – прошептал он. – Как же я счастлив.

– Медики сказали, что в следующую беременность Лимсая отправят рожать в другой центр, – сообщил соратникам Рэйз. – Вирой им весь мозг вынес. Истерил, не переставая.

– Я нервничал, – оправдался Кир.

– Что там сайворды поделывают? – поинтересовался Рэйз.

– Устроили резню, – шепотом ответил Чоор. – У взрослых сайвордов очень острые зубы и когти. Правителям следовало позаботиться о своей безопасности и не отдавать детей охранников в приюты. В общем, жадность их до добра не довела.

Кир в этот момент нежно целовал своего чересчур дорогого омегу, бережно прижимая к груди крохотного сына и до всего остального ему не было дела.

Планета Земля

Лето пришло. Жаркое, с короткими грозами. Еще одно сладко пахнущее травами лето. Он будет валяться на берегу озера и смотреть в небо, мечтать о встрече с инопланетянами или с призраками, легкими белесыми тенями скользящими над камышами.

Мать отвезла его в деревню. Небольшой деревянный домик, в котором он жил на каникулах. Дом бабушки. А вот и она встречает на пороге. Все такая же, ничуть не изменившаяся. И это успокаивает. Бабуля обрадованно обнимает, и пахнет от нее его детством и пирогами с яблоками. Смотрит с жалостью и шепчет:

– Ничего, ничего, все будет хорошо.

– Конечно, будет, – убежденно подтверждает Вик. – Лето же пришло.

– Да, – бабуля кивает и суетливо идет на кухню. – Пойдем, я пирогов напекла.

Вик вгрызается в хрустящую корочку и чувствует вкус яблок, такой знакомый, такой любимый.

– Мама, если вдруг что не так, звоните, – голос мамы натянут как струна, и Вик оглядывается на нее. Лицо размытое, и он не может понять причину ее напряженности.

– Да, – бабуля кивает. Ее лицо четко видно, и оно отчего-то виновато.

– Я буду вести себя хорошо, – говорит Вик, решив, что мама беспокоится, что он будет шалить.

– Конечно-конечно, – торопливо соглашается бабуля и сует руки под фартук.

– Я не уверена, что это была хорошая идея привезти его сюда, но он так просил, – произнесла мама. – Все твердил: лето, лето, друзья ждут.

Бабушка кивает как болванчик.

– Вы убрали фотографии, мама? – осторожный вопрос, голос понижен.

– Я их еще тогда сожгла, – прошептала бабуля. – Прости меня, Варя.

– Вы ни в чем не виноваты, мама.

Вик опять оборачивается к ней и не видит теперь полностью, вместо мамы размытый силуэт. Он усиленно моргает, но ничего не меняется.

– Ты опять меня не видишь? – обеспокоенно спрашивает мать.

– Да, – нехотя признается Вик, знает, сейчас мама будет пичкать его горькими таблетками.

– Я пойду, – мама почему-то не стала давать ему лекарство, а поспешила выйти. Бабуля пошла за ней. Вик перестал слышать, о чем они говорят, лишь улавливал тревогу и вину в голосах женщин.

Бабуля вернулась и, мягко улыбаясь, положила еще пирога.

– А вы теперь будете жить в другом месте, Варя квартиру меняет, – сообщила бабуля.

– Зачем? – Вик ежится, ему становится не по себе. Упоминание о квартире вызывает безотчетную панику.

– Так нужно, – бабуля нервно сцепила пальцы. – Так всем будет легче.

Вик согласно кивает, но не понимает, почему им станет легче от переезда. Доев, он впадает в дремотное состояние и устраивается тут же на диванчике. Сквозь сон чувствует, как бабуля накидывает на него собственноручно связанный плед.

– Прости меня, Витюша, – доходит до него шепот, и он проваливается в темноту. Жуткую. Вязкую. В реальность, которую ему удается избегать, пока он бодрствует.

Ему уже девятнадцать, а вовсе не шестнадцать. Его сегодня выписали из психиатрической больницы, и мать привезла его к бабушке, потому что сама занята обменом квартиры, и ей некогда присматривать за ним. Бабушка – мать его отца. Отец тот, кто превратил его жизнь в непрекращающийся кошмар.

Скрип паркета под ногами, тяжелая поступь, и Вику становится страшно. Картина мира оплывает и подергивается рябью, за которой нет лета, нет запаха яблочного пирога. Есть осень, сыро и зябко. А еще есть комната. И он до икоты боится этой комнаты. Когда-то он там был. Когда-то там… в тот проклятый день…

– Я не хочу туда, – хрипло шепчет Вик, когда неведомой силой его притянуло к этой комнате. Его начинает трясти.

«Пойдем!» – настаивает голос.

Нет, там живет зло. Вик пытается отступить от двери, но ноги становятся ватными, не дают ему отойти. Из груди, стянутой ужасом, вырывается придушенный хрип, и он опять чувствует горячее тяжелое дыхание на затылке. Снова боль, раздирающая тело, и шепот отца:

– Я так соскучился по тебе, сынок.

– Не надо! – хрипит Вик.

Яростный крик матери прерывает мучительную боль. Дальше провал. В себя Вик приходит лежащим в своей комнате. Мама, лихорадочно блестя глазами, склоняется над ним и просит:

– Не говори никому… Обещаю, больше это не повторится… Отец уйдет, и ты его никогда не увидишь… Он болен и не соображал, что творил, – выдох, судорожно сжатые пальцы. – Ни к чему нам огласка, ты ведь понимаешь?

Вик переводит взгляд с рук матери на ее лицо, и прямо на его глазах это лицо исчезает, становится белым пятном с едва уловимыми тенями, пробегающими по нему.

– У него шизофрения, – выдает долго хранимую тайну мать. – Ты ведь никому не скажешь, что произошло, сынок?

– Не скажу, – Вик нашел в себе силы ответить.

Облегченный вздох. Тихие удаляющиеся шаги. Вик приподнял голову и посмотрел вслед расплывчатому силуэту, в который превратилась мать.

С того дня его жизнь медленно, но верно покатилась к концу. В голове из ниоткуда появились голоса. Что они говорили, было непонятно, Вик улавливал лишь обрывки фраз, выкрики, и все это на фоне непонятного тревожного гула. Своим нескончаемым бормотанием они мешали ему сосредоточиться на учебе, и это, разумеется, сильно сказалось на оценках. Вик перестав понимать, о чем вещают учителя, решил больше не ходить в школу. После недельного шатания по парку, голоса исчезли, остался только один, самый настойчивый. Невнятный и злой. Промучившись еще несколько дней, Вик посчитал, что избавиться от назойливого голоса можно лишь радикально, и перерезал себе вены. Спасли.

После последовали долгое обследование, попытки психиатра выяснить, что именно толкнуло на суицид. Вик каменно молчал – выполнял обещание, данное матери. Вот только это не помогло ему избежать страшного диагноза – параноидная шизофрения. Наследственность сказалась.

Удивительно, как быстро исчезли все друзья, узнав о его заболевании. Шокированный их предательством Вик замкнулся в себе, стал сторониться людей, они начали вызывать в нем раздражение и безосновательную злобу. Назначенные нейролептики вроде помогли, голос пропал, и, казалось, ему стало получше, но вот только время стало двигаться каким-то странными скачками: вроде он только ложился спать, а уже полдень и он стоит на кухне и готовит себе обед. Когда проходили ночь и утро, не замечал. Вечера пролетали в каком-то забытьи, оставив после себя расплывчатые воспоминания, вроде что-то делал, но что, память отказывалась выдавать. А потом голос вернулся, он недовольно ворчал, злился, вернулся и кошмар, из-за которого Вик начал бояться спать. Таблетки перестали помогать. Провалы в памяти участились, теперь он терял недели, а то и месяцы своей жизни.

Мать, пряча глаза, вынесла приговор:

– Мне рекомендовали отправить тебя в больницу. Там тебе помогут.

Возражать Вик не собирался, ему было все равно. Для него жизнь закончилась в тот день, когда врач сообщил о болезни. Будущего у него больше не было. Мать, подтверждая это, уже собирала документы на инвалидность.

Больница напугала его до дрожи – унылое здание с зарешеченными окнами, напоминало тюрьму. Ему показалось, что ему отсюда никогда не выбраться. Застрял навсегда среди этого неприятного запаха и людей с пустыми глазами. Но Вик все же отыскал выход – ушел в то счастливое лето, когда его мир еще не был разрушен. Он стал улыбчивым и светлым.

Бездумная покорность Вика дала свои результаты, его признали не буйным и отдали на попечение матери. Каждые полгода он возвращался в психушку, но долго его там не держали – проводили обязательный курс лечения и вновь отпускали.

***

Проснувшись, Вик вернулся из кошмара в свое лето. Солнце ласково касалось его своими теплыми лучами и брызгалось зайчиками. Отдохнувшее тело требовало движения, и Вик побежал к озеру. Взбивают пыль на дороге босые ноги, поют свою бесконечную песню цикады. Легко на душе. Растворились в жарком мареве три мерзких года, ему снова шестнадцать, он юн и беззаботен. Рядом бежит его друг Юрка, он на год младше, мельче ростом, сияет веснушками и смеется.

Скинуты вещи и с разбегу в озеро. Вода еще не прогрелась – рассыпает по телу колкие мурашки.

– Холодно, – взвизгивает Юрка, заливисто хохочет.

– Сейчас привыкнем, – отзывается со смехом Вик и ныряет. Мягко покачиваются водоросли в абсолютной тишине, мелькают то тут, то там небольшие юркие рыбешки. Истратив запас воздуха, Вик шумно выныривает.

– А твой батя когда приедет? На рыбалку бы сходить, – встречает его вопросом Юрка, смотрит в глаза с неприятной настойчивостью, и замечательный летний день начинает стремительно таять. Лицо Юрки вспухает мерзким синюшным цветом, губы чернеют. Вместо глаз темнеют гниющие провалы.

– Что с тобой? – вскрикивает испуганно Вик.

– Я умер, разве тебе не сказали?

– Сказали, – мать, осторожно подбирая слова, сообщила о смерти друга. Он просто забыл об этом, как и о многом другом. Не было места печальным воспоминаниям в его лете.

– Я утонул здесь, – Юрка криво улыбнулся. От него потянуло холодом, и Вика окончательно выбросило в реальность. Юрки нет, лета нет. Он в озере, края которого поддернуты льдом, и до берега далеко. Не доплыть – промерзшие конечности стали непослушными. Плещется темная вода, тихо хрустят льдинки и последняя мысль: «Я больше никогда не увижу лета».

***

Свиркает за окном птичка, солнце пятнает стены зайчиками. Одуряющий запах свежескошенной травы приятно ласкает обоняние. Вик счастливо вздохнул – его лето снова с ним. А его смерть просто очередной кошмар. Приснилось. Поднявшись с кровати Вик ошеломленно застыл, обстановка вокруг была совершенно незнакомой. Но испугаться не успел, вспомнил, что мама собиралась обменять квартиру, он, наверное, сейчас в новом жилище. Как попал сюда, не помнил, но такие провалы в памяти давно стали привычны, и потому Вик спокойно направился к двери, которая при его приближении ушла в стену. Парень оторопело остановился.

– Ничего себе, – восхитился он. – Мама умудрилась найти нам умный дом!

Читал о таком, но воочию видеть не доводилось, а теперь появился шанс не только лицезреть, но и жить в таком.

Вот только увидеть на кухне андроида он не ожидал, и то, что тот, сначала слегка пошипев, потом довольно приятным голосом осведомится, что хозяин изволит покушать.

– Ясно, моя шизофрения перешла на новый уровень, теперь я живу в мире фантастики, – огорченно произнес Вик.

Андроид, не дождавшись команды, выставил перед ним стакан с желтой жидкостью и тарелку с пончиками.

– Ладно, поем виртуальный завтрак, – Вик сел за стол. Пончики оказались вполне реальными: горячими, сочными и вкусными. Наевшись, парень отправился исследовать свой новый мир. Фантазия у него просто зашкаливала, столько наворотов в одном месте! Но больше всего его поразили новости, демонстрируемые на сверхтонком телевизоре. Парень с миловидным лицом воодушевленно рассказывал об уничтоженном космическом флоте расы заэлохов. Вытаращив глаза, Вик рассматривал куски космических кораблей, развалившиеся и болтающиеся среди звезд.

– Доблестные Хранители навсегда избавили сайвордов от заэлохов, – выдал милый парнишка и опять пошли кадры, теперь уже планеты с зияющими воронками от бомб. – Вся космическая отрасль заэлохов полностью уничтожена. Космодромы стерты с лица земли. Заэлохи предупреждены, что если попытаются покинуть пределы своей планеты, их ждет полное уничтожение.

Парень закончил новости, и сразу же начался фильм. Посмотреть его Вику не дала природа, настойчиво позвав к унитазу. Отыскав ванную комнату, парень облегчился и пошел умываться. В зеркале отразился золотоволосый утонченный красавчик. Вик сам себе понравился, неплохой он облик придумал. Всегда мечтал быть таким и вот осуществил заветное свое желание.

– Девки в очередь выстроятся, – подмигнув своему отражению, Вик отправился одеваться. Гардероб у него тоже был что надо! Нарядившись в рубашку, брюки и туфли, он полюбовался на себя, думая, что, скорее всего, на нем сейчас старые джинсы и футболка. Но плевать, он видит себя таким, значит, он такой и есть. Полюбоваться на себя вволю ему не дал голос, сообщивший о неожиданном визите гостя. Вик дал разрешение впустить и отправился к входным дверям.

– Отеми Итаар, вы обвиняетесь в злоупотреблении служебным положением, – сходу ошарашил его мощный мужик, одетый в форму.

– А вы кто?

– Я страж правопорядка планеты Фоэб.

– Ясно, мама догадалась, что у меня опять началось обострение. Но какая у меня замечательная фантазия, санитара из психушки преобразить в какого-то там стража, – пробормотал себе под нос Вик, восхитившись собой. – Я готов, сопротивляться не буду, – сказал он мужику. По опыту знает, что бесполезно, такой дюжий дядька его в два счета скрутит.

– Пройдемте со мной, – страж шагнул к нему и зачем-то снял с его руки браслет.

– А куда меня повезут? – Хотелось бы в районную, там кормят лучше.

– На остров Дигрим, мы туда свозим омег-преступников. Вы приговорены к трем годам, – ответил сурово мужик.

– Ага, – Вик кивнул, месяца три значит продержат. – Мне вещи собирать?

– Нет, вам все выдадут.

Отлично, значит, везут в районную, там не принято самообслуживание, приятно, что ж. Вик спокойно вышел вслед за мужчиной, и, спустившись вниз, подошел к флаеру, на который ему указали.

Взлетели. Вик чуть не завизжал от восторга. Его новый мир прекрасен! Вик любовался им с высоты птичьего полета и жалел, что скоро с ним придется расстаться – лекарства вернут его в реальность, но он выйдет из психушки и найдет способ возвратиться сюда.

– Жди меня, мой прекрасный мир!

Остров, на который они прилетели, оказался небольшой деревней с одноэтажными домиками, окруженными полями и огородами. Встретил их пожилой мужчина. Назвавшись старостой по имени Имсор и, спросив, как зовут Вика, повел его к белому домику с красной крышей.

– Жить будешь с отеми Эдени, – сказал он. – Он хороший добрый парень, только немного застенчивый.

Понятно, поселили его в двухместную палату. Вик кивнул и вошел в домик, попал сразу на кухню. Чистенько и аккуратно.

– Привет, – мягко улыбнулся ему симпатичный парнишка, сидящий за столом.

– Привет, я… этот… как его там?.. А! Отеми Итаар, – Вик решил держаться за свой мир до последнего, вернее, до первого укола, который выбросит его в реальность. Он присел на соседний с парнем стул.

– Ты забыл свое имя? – опешил Эдени.

– Бывает, ты же знаешь. Или ты первый раз сюда попал?

– Первый, а ты что, уже бывал тут?

– И не один раз, я постоянный клиент.

– Ты рецидивист? – Эдени шокировано поморгал.

– Тебя это тоже ждет, или ты надеешься на полное излечение? – Вик удивился наивности парня.

– Я сюда случайно попал, ошибка системы.

– Все так говорят, каждый из нас считает себя нормальным.

– Но я действительно этого не совершал! – с жаром воскликнул Эдени. – Меня подставили!

– А поподробнее, – Вика разобрало любопытство – заинтересовали тараканы этого парня.

– Я ксенобиолог, работал в лаборатории «Галактинженеринг», нам привезли образцы с астероида АН – 1867, и наш руководитель, чтобы получить грант от Хранителей, сообщил, что нашел в нем микроорганизмы инопланетного происхождения, – заявил Эдени, вызвав у Вика восторг своей необузданной фантазией.

– Круто!

– Очень, – опечалился Эдени. – Обман вскрылся, руководитель отправился на рудники, а я сюда, потому что мой напарник отеми Круйс сказал следователю, что я тоже участвовал в этой афере. Я говорил следователю, что понятия о ней не имел, но он мне не поверил, и проверить мои слова никак – у меня природный блок стоит. А тут еще у меня на счету непонятно откуда появилась крупная сумма, объяснить ее происхождение я не сумел. И вот я здесь, на пять лет загремел.

– А зачем все это понадобилось твоему напарнику?

– Он жениха моего все мечтал отбить, – Эдени тепло улыбнулся. – Но не сумел! – торжествуя, произнес он. – Ксаэд любит меня, – понизив голос, он наклонился к Вику и прошептал: – Ксаэд приезжает ко мне, несмотря на запрет, он привозит мне продукты.

Ну, мама тоже к нему приходила и передавала передачки, но у него, к счастью, это простое действо не переросло в такую извращенную фантазию, подумалось Вику.

– Ксаэд ждет конца моего срока, и мы поженимся.

И тут до Вика дошли слова парня.

– Как поженитесь? Вы геи что ли?

– Какие еще геи? Мы обычные альфа и омега, – Эдени недоуменно уставился на него.

– Геи – это мужчины, предпочитающие свой пол.

– А, ты говоришь про генетический сбой, когда альфы западают на альф, слышал про это. Такой брак не дает потомства, альфы-то рожать не могут, не то что мы омеги.

– В смысле? Ты что, можешь родить? – Вика развеселило желание парня выдать себя за девку.

– Конечно, я же омега. Ты тоже можешь, – сказал Эдени. – Или у тебя проблемы с репродуктивной системой? Но ты не беспокойся, как только срок твоего заключения закончится, тебя, как и всех нас, отправят в восстановительную камеру. Так что родишь своему мужу малыша. А у тебя есть жених?

– Нет, и никогда не было. И вряд ли будет, меня мужчины не привлекают. Мне больше по душе девушки.

– Какие еще девушки? Как у верморфов что ли? Ты хочешь очаровать инопланетянку? – оторопел Эдени. – А что ты с ней делать будешь? Ты же омега, потомства от тебя у нее не будет, наше семя стерильно. Думаешь, среди них найдется такая, которая откажется от детей?

– Я вообще не собирался иметь детей, – помрачнел Вик. – Не с моим диагнозом, да и врачи не рекомендовали, почти девяносто пять процентов, что шизофрения передастся моим потомкам.

– А что это за заболевание такое? Никогда не слышал.

– Ну-ну, – усмехнулся Вик. – Не слышал он. У самого, небось, такой же диагноз.

– Я абсолютно здоров!

– Ты такой же психопат, как и я! Что мы, по-твоему, делаем в этой больнице? На экскурсию пришли? Придумал какую-то стремную чушь про альф и омег, ксенобиолог хренов!

– Это не чушь! Я познакомлю тебя со своим альфой! – Эдени возмущенно вскинулся.

– Хорошо, – сдался Вик. Пусть живет в своем мире, если ему там комфортно. Кто он такой, чтобы осуждать? Сам такой же. – Я проголодался, где здесь столовая?

– Столовой нет, мы сами себе готовим, разве тебя не предупредили?

– Нет, – это еще что за неприятное новшество?

– Ты же говорил, что не первый раз сюда попадаешь, как ты можешь не знать об этом?

– Прошлый раз нас кормили в столовке.

– Быть такого не может! Здесь всегда было самообслуживание. Соврал мне, да?

– Нет. Но это не имеет значения, меня больше интересует, где можно добыть еду.

– Я тебя покормлю, – Эдени встал и подошел к печи. Отодвинул заслонку и достал оттуда чугунок. Запахло весьма аппетитно. Вик вскочив, бросился искать тарелки и ложки.

Наевшись до отвала, он довольно разулыбался и хотел уже отправиться в койку, как его планы рухнули:

– Стемнело, пойдем, сейчас мой жених прибудет, – сказал Эдени.

Нехотя встав, Вик поперся за ним.

Жених Эдени появился из батискафа, и Вик понял, почему его новый знакомый величал альфой. Мужик был здоровенный и мускулистый. Мистер Тестостерон, Самец. Бросив на берег два пакета, мужик подхватил на руки Эдени и крепко его поцеловал.

– Мальчик мой, – радостно произнес он. – Как же я по тебе скучаю.

– Я тоже, я тоже скучаю, – из глаз парня полились слезы.

Вик пораженно уставился на жарко обнимающуюся пару. Он не мог понять, то ли видит их в действительности, то ли его фантазия стала такой извращенной.

– А это кто? – альфа наконец обратил внимание на незнакомца, таращившегося на них.

– Это мой сосед по комнате, сегодня подселили, зовут Итаар, – пояснил Эдени.

– Привет, – кивнул Ксаэд.

– Привет, – Вик тоже кивнул.

– Ты представляешь, Итаар хочет жениться на верморфихе! – выдал Эдени.

– Зачем? – опешил альфа.

– Мечта у него такая тупая, – захихикал омега.

– Да-а, – протянул Ксаэд. – Странный ты.

– Я понял, почему тебя в психушке заперли, – сказал Эдени Вик. – Каминг-аут дома устроил? Родаки восприняли весть благую без энтузиазма и решили, что медицина тебе поможет, а тебе после лечения стало хуже – ксенобиологом себя возомнил и омегой.

– Какой еще каминг-аут? – недоуменно спросил Ксаэд. – И почему возомнил ксенобиологом? Он отучился и работал им, все как положено. А омегой родился, ты что, сам не видишь этого?

– Ты родителям рассказал, что любишь мужчину, – пояснил Вик.

– Разумеется, рассказал, и они всецело одобрили наш брак, – сказал Ксаэд. – Я, между прочим, неплохая партия – заведующий океанографической станцией.

– Пользуешься, значит, служебным положением? – Вик ткнул в батискаф.

– Должна же быть от него польза, – альфа добродушно рассмеялся.

– А где брак заключать будете? В Европе?

– В какой еще европе? – удивился Эдени.

– Возможно, тебе следует обратиться к старосте, чтобы он отправил тебя в медцентр, – задумчиво произнес Ксаэд. – Кажется, у тебя от шока в голове помутилось, отсюда и непонятные слова.

– Говори уже без обиняков, я спятил, – скривился Вик. – Так вот это не новость для меня. Я на учете в психушке стою. И твой тоже будет там стоять, недаром же его закрыли здесь.

– Я ничего не понял, – признался Эдени, судя по напряженному лицу его жениха, тот тоже терялся в догадках. – Что такое психушка?

– Больница для психов. Для душевнобольных.

– Бред какой-то. Зачем устраивать для них эти больницы, если проще провести нейрокоррекцию для слетевших с катушек? – произнес Ксаэд. – Несколько секунд под специальным аппаратом, и человек снова в норме.

– Ясно, значит, вас я тоже выдумал, – Вик вздохнул. Не может же быть, чтобы и этот мужик был не в себе. Он же не пациент. А ведь все так хорошо начиналось, он думал, у него появился реальный друг на эти несколько месяцев в психушке.

– Никого ты не выдумал! Мы настоящие, – отозвался Эдени.

– Ну, разумеется, настоящие и будете таковыми до первого укола, – Вик криво улыбнулся.

– Ты явно нуждаешься в помощи медиков, – твердо произнес Ксаэд.

– Вот уж в чем я точно не нуждаюсь, – отрезал Вик. – Не хочу я возвращаться в свою гребанную реальность, мне и здесь хорошо.

– Ну и не возвращайся, – отмахнулся Ксаэд. – Милый, беги к старосте, расскажи ему, что твоему соседу не очень хорошо, я придержу его на несколько минут, а потом смоюсь. Пакеты с едой мне придется забрать с собой, чтобы никто ничего не заподозрил. Я завтра приеду.

– Хорошо, – Эдени рванул в сторону деревни.

– Стой где стоишь, – обратился к Вику Ксаэд, в голосе альфы прозвучали угрожающие нотки.

– Не напрягайся, у меня в карточке написано, что я не буйный, и я не собираюсь портить себе репутацию, так что можешь спокойно сваливать, – ответил Вик. – Шевелись, а то твоему любовнику придется довольствоваться больничной кашей.

– Он любимый, не путай эти два понятия, – рыкнул альфа и, торопливо собрав пакеты, поспешил к батискафу. Вик помахал ему рукой на прощание и уселся на берег.

Прибежал староста, взволновано оглядел его и произнес:

– Отеми Итаар, ты, кажется, принял арест близко к сердцу, у тебя нервный срыв.

– Какой нервный срыв, галлюцинация ты моя бестолковая? – Вик печально улыбнулся. – Ты историю моей болезни не читал, что ли?

– Ясно, пойдем-ка в дом, я дам тебе успокоительное.

– Без проблем, – Вик прошествовал к домику и улегся на ту кровать, что ему указали, покорно выпил лекарство.

– Таблеточки вы мои любимые, – пробормотал он и стал ждать, когда реальность накроет его с головой. Не дождался, уснул.

А утром сюрприз: вместо процедур они после завтрака, во время которого Эдени, заботливо заглядывая ему в глаза, вопрошал: «Тебе лучше?», отправились на поле, полоть траву.