Текст книги "И уйдет зима (СИ)"

Автор книги: gulsim

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Если произойдет чудо, я прямо сейчас побегу жениться, – браслет на руке Кордина тихонько звякнул. Альфа незамедлительно открыл сообщение и замер. Медцентр подтвердил его отцовство. Был прислан и сканснимок. Кордин всмотрелся в непонятные пятна на нем и взволнованно прохрипел: – Где здесь мой сын?

– Не знаю, – Тинвэл тоже попытался понять, что из этих пятен младенец, но не преуспел.

– Сын, у меня есть сын, – Кордин разрыдался.

– Тин, ну что, этот негодяй убедился, что папа не лжет? – над браслетом маршала появилось сердитое лицо мужа. – Что он говорит?

– Ничего, плачет, – Тинвэл улыбнулся.

– Плачет? – оторопел Калис.

– Да, смотрит на сканснимок, на котором ничего не разглядеть, кроме невнятных пятен, и плачет, – Тинвэл повернул руку так, чтобы его помощник стал виден.

– Ничего себе, – опешил Калис, узрев громадного рыдающего альфу. – Пап, глянь на это!

– Он не рад, или что? – раздался растерянный голос Ригона, тоже появившегося на экране.

– Скорее всего, рад, – ответил тестю Тинвэл.

В кабинет поспешно вошел король и, радостно улыбаясь, направился к Кордину.

– Мне пришло сообщение из медцентра, что ты станешь отцом, – произнес он и обнял альфу. – Поздравляю.

– Спасибо, – прохрипел Кордин и снова заплакал.

– Тин, а почему королю пришло это сообщение? Его что, извещают обо всех зачатых младенцах? – шепотом спросил Калис.

– Нет, только о появлении новых родичей, – ответил маршал.

– Ты… ты хочешь сказать, что Кордин родственник короля? – испуганно прошептал Калис.

– Да, а вы с папой разве не знали об этом? – Тинвэл развеселился, глядя на выпучивших от ужаса глаза мужа и тестя.

– Нет, мне никто не сказал. Кордин просто назвал свое имя и сообщил, что он твой помощник.

– Мне Кордин представился так же, – произнес Ригон.

– Тогда позвольте заново представить вам Кордина отем Верле, вице-маршала Его Величества Экенуита Верле, – Тинвэл расхохотался.

– Отем Тинвэл, ты там, случайно, не с тестем разговариваешь? – обратился к нему король.

– И с ним тоже, – маршал приподнял руку, увеличил изображение и показал испугано таращащихся отца и сына.

– Привет, мальчики. Кто из вас жених Кордина? – Экенуита рассмешили лица омег. Ответить те не смогли – онемели от шока.

– Справа, – со смехом сообщил Тинвэл.

– Поздравляю, отеми, – король тепло улыбнулся Ригону и тот, не выдержав напряжения, закатив глаза, свалился в обморок. – Кордин, беги к жениху! – приказал Экенуит.

– У меня сын! – Кордин нашел в себе силы оторваться от сканснимка. – Я уже давно перестал надеяться, что встречу свою истинную пару. И вдруг это случилось!

– Не один ты перестал надеяться, – сказал Экенуит. – Отем Тинвэл, думаю тебе лучше сопроводить Кордина к его паре, он явно не в себе.

– Согласен.

По прибытию в дом Кордин так и не пришел в себя, иначе его поступок не объяснить – ворвавшись в гостиную он подхватил на руки Ригона, прорычал:

– Ты мой! Никому не отдам! – и унес его к флаеру.

– Сделал предложение руки и сердца как истинно военный, не тратя лишних слов, – Тинвэл расхохотался.

– Тин, в мире примерно около тысячи носителей гена Тэйз-Вандэ, и ни у кого из них нет детей, Кордин первый. Теперь ты можешь понять всю глубину его радости, – сказал Калис. – Он ведь был обречен на одиночество, и вдруг судьба преподнесла ему подарок.

– Я знаю, хороший мой, – Тинвэл обнял его. – А еще я видел его взгляд, когда он смотрел на нашего малыша, я показал ему сканснимок. У него глаза были такие тоскливые, что мне аж не по себе стало. Жаль, что невозможно помочь тем, кого поразил этот проклятый синдром.

– А возьмусь-ка я за эту проблему, вдруг что получится, – Калис задумчиво свел брови. – Насколько я знаю, эта тема никого не заинтересовала, всем хочется какого-нибудь глобального открытия, а тут всего тысяча человек. Для ученых мужей со степенями мизер недостойный их внимания. Ты знаешь, как они смеялись над моим орехом, а потом мне неожиданно присудили награду от короля. Как эти старые хрычи бесились, когда мне эту медаль принесли на рабочее место!

– Вот пусть и занимаются своим глобальным, а ты сделай по-настоящему нужное дело для немногих, – Тинвэл поцеловал супруга. – Сходим в модуль? Есть хочется.

– Мне тоже, вечер суматошным получился, я даже на кухню не успел заглянуть.

– Надо срочно идти в модуль, иначе сейчас тебе начнут слать сообщения о том, что малыш голоден, – Тин со смехом утянул мужа к флаеру.

Планета Земля

– Это всё бесы тебя крутят, – завывала мать, стоя под дверью. – Тебе надо в церковь сходить.

– Отстань! – раздраженно выкрикнул Вадим.

– Ты губишь себя!

– Давно уже погубил, – себе под нос пробормотал парень. Взял с тумбочки истрепанный детектив, раскрыл, и на грудь ему упала фотография. Семен и он – лучшие друзья с детства. Вот они стоят в обнимку, глаза горят азартом, на разбитых губах улыбки торжества. В футболках, на которых на английском написано: «Я скинхед». В тот день они избили азиатов и праздновали победу. Два года назад все это еще доставляло удовольствие, а сейчас вызывало какое-то подспудное раздражение. Перерос все это подростковое дерьмо, ставшее тягостной рутиной, хотелось чего-то другого, нового.

Еще год назад в их компании было двенадцать человек, сейчас осталось семь. Двое женились и, по их словам, им теперь не до этой тупой херни. Еще один повесился, второй спился, третий живет под «спайсом». Вадим поморщился, похоже, все идет к тому, что он, как его папаша, найдет свое счастье в бутылке. Скоро двадцать один, а за спиной ни черта, кроме воспоминаний о драках и попойках. Даже профессию удосужился не получить, выперли из шараги за неуспеваемость.

– Катятся саночки под горку, не остановить, – Вадим смял фотографию. Муторно как-то на душе, неспокойно. В таком настроении в петлю лезут, но умирать не хотелось.

– Если бы я отвела отца в церковь, он бы сейчас был жив, – жалостливо провыла мать.

Интересно, она всерьез в это верит?

Помер папаня, скорее всего, как мечтал – сидя за столом с рюмкой в руке.

«Водку не допил», – это все, что сказала мать, обнаружив мертвого мужа. Ни слез, ни причитаний.

«Сейчас, небось, сидит в аду и жалеет об этом», – Вадим кинул на отца равнодушный взгляд и ушел из дома. Пусть мать сама возится с похоронами. Ему все это до лампочки.

Отправился к своим друзьям. Те обычно тусовались в гараже, принадлежащем родителям Семена. Сообщил, что батяня благополучно издох.

Семен предложил выпустить пар, типа горе и все такое. В промозглую дождливую погоду бродить в поисках приключений не хотелось, и потому просто завалились в ближайший бар выпить пива.

После смерти отца мать внезапно ударилась в религию, зачастила в церковь. Свечек, иконок и святой воды натащила в дом. И если раньше ему выносил мозг отец своими пьяными бреднями, то теперь мать, хоть и не пьяным, но тоже маловразумительным бредом. В церковь тянула, отчего-то твердо была уверена, что поп бесов отчитает, и станет ее сын примерным мальчиком, в сторону бутылки не глядящим. Женится на соседской девочке Тане и станет отличным семьянином. Вот, кстати, о Татьяне, видит же эта дура, что ничего хорошего он из себя не представляет, и все равно строит глазки, замуж за него мечтает. Неужели не понимает, что ее ждет? Вечно неработающий потихоньку спивающийся муж, которого она будет ненавидеть и все равно с ним жить. Зачем ей все это? Он бы на ее месте себя десятой стороной обходил. Или верит в исцеляющую силу своей любви? Наивно и глупо.

– Давай завтра сходим в церковь, – не унималась мать.

– Достала! Отвянь! – лениво отозвался Вадим. Послышались удаляющиеся шаги, и парень облегченно вздохнул. Рано обрадовался, мать пришуршала обратно и в комнату через щель между полом и дверью пополз дым.

– Дерьмо! – заорал выведенный из себя Вадим. Опять она его окуривает ладаном. Этот сладковатый запах парень не переносил физически, его тошнило от него, потому что он был прочно связан с похоронами Савы, того что повесился. Запах смерти. Окончательности всего. Содрогаясь от отвращения, Вадим выпрыгнул из кровати, распахнул свою дверь и бросился к одежде. Обувшись и натянув куртку, он схватил шарф и рванул прочь, матерясь про себя.

– Выкурила, блядь, из дома, – Вадим спустился на пролет и тоскливо уставился в окно. Зима.

Зиму парень ненавидел особенно сильно. Он постоянно мерз, не спасала никакая теплая одежда.

– Африканец в России, – шутил Семен над ним, закутанным в шарф по самые глаза.

– Уж лучше так, чем с температурой и текущим носом.

– Главное, чтобы с конца не потекло, – и дебильный ржач.

Шутка, повторяющаяся из раза в раз. Набившая оскомину.

Вот и сегодня встреча началась с этой фразы. Не отвечая, Вадим упал рядом с другом на подранный диван и зевнул. Отсмеявшись, Семен пихнул его в плечо и спросил:

– Чё такой смурной?

– Скучно.

– Пиво возьми, – кивнул Леха на перевернутый ящик, на котором громоздились бутылки.

– Не, горло заболит, слишком холодно, – отказался Вадим.

– Принцесска, блядь, – Семен захохотал. Пятеро ребят из их компании, вальяжно сидящие на старых стульях словно на тронах, поддержали его ржачем.

– Может, «спайс»? – предложил Вовчик.

Вадим остро посмотрел на него, понимая, что друг выбрал иллюзию жизни и процедил:

– На хуй иди.

– А сам не хочешь пойти? – Вовчик вскинулся.

– Не вякай, – осадил его Семен.

– В баре «Квартал» сбор пидорасов! – в гараж влетел, возбужденно блестя глазами, младший братишка Семена Тимофей. Пятнадцать всего, а уже понятно, что и его жизнь идет на вылет.

– А вот и развлечение, – Семен злобно оскалился и схватил биту, стоявшую у боковины дивана.

Вадим уставился на его пальцы, обхватившие оплетенную кожей ручку, и вдруг его пронзило неприятное чувство, что эта вылазка окончится для него плохо. Странно, вроде никогда не обладал даром предчувствия, откуда взялось это пронзительное понимание близкого конца?

Ребята радостно загомонили и рванули к выходу.

– Чего застыл? – окликнул Вадима Семен.

Вадим встал, нащупал в кармане кастет и пошел вслед за остальными.

У входа в бар стояли обнявшиеся парни, один из которых курил.

– Зови остальных пидорасов, – дерзко заявил им Семен, – лечить вас будем.

Куривший бросил сигарету и, ухмыляясь, зашел внутрь бара. Оставшийся отступил к стене и прислонился к ней спиной, нагло улыбаясь.

– Сюда иди! С тебя начнем, – крикнул ему Семен.

Парнишка, не переставая улыбаться, показал средний палец. Причина его невозмутимости стала ясна, когда из бара вместо ожидаемых манерных мальчиков наружу высыпали крепкие ребята и без лишних разговоров врезались в их компанию. Легко оттеснили в подворотню и понеслась. Геи били профессионально – ни одного удара мимо. Уложив всех на землю и еще немного попинав, они вернулись в бар. Правда, одного из своих все же почти унесли – Семен успел ударить его битой по голове. Биту у него вырвал здоровенный парень и тоже хотел приложить, но Вадим бросился наперерез, спасая от расправы друга, так что в итоге в голову прилетело ему. Упал, чувствуя, как по шее течет кровь. Дальше он сопротивляться уже не мог. Только беспомощно вздрагивал от сыпавшихся на него ударов.

– Уходим, – скомандовал Семен.

Жестко отделанный разъяренными мужиками, с разбитым лицом и затылком Вадим был не в состоянии встать. Раскисший снег под ним. Мешается с кровью. Остро пахнет сыростью и железом. И холодно. Пробирает до костей. Как же он ненавидит холод… Постепенно перестал ощущать боль от ударов, вот только голова кружится как на карусели. Тошнота подкатывает к горлу. Вадима вырвало. Сознание немного прояснилось. Глаза открыть не вышло. Кто-то дернул его за куртку. Раздался голос Семена, злой:

– Оставь, менты подберут, валить надо.

– Но… – пытается возразить Леха, но его прерывает яростный окрик Семена:

– Оставь, я сказал!

Удаляющийся топот под злой бубнеж Семена. Бросили, даже не посмотрев, что с ним. Вадим попытался приподняться, не вышло. Из него словно высосали жизнь – тело не слушалось, сумел лишь поскрести пальцами по отвратительно ледяной жиже, на которой лежал.

– Мне холодно, – еле слышно прошептал Вадим в ночную пустоту и горестно всхлипнул. Тихо так, будто город вымер. Снег пошел. Как же он ненавидит зиму… Острая боль прострелила голову, и он потерял сознание. Очнулся ненадолго, зябко дрогнул и опять ушел в небытие, а снег все впитывал его кровь. До приезда ментов Вадим не дожил.

***

Проснулся от собственных рыданий. Приснилось, что умер, брошенный друзьями у бара.

– Ерунда какая-то, – пробормотал Вадим.

Рядом с ним кто-то зашевелился, заставив вскрикнуть от испуга.

– Врш-ш-ди, ну что опять? – недовольно произнес сонный мужской голос.

– Ты кто? – Вадим всмотрелся в темноту. Откуда в его постели взялся этот хрен?

– Милди, мне до смерти надоела твоя глупость, – проворчал мужчина. – Заткнись и спи!

– Какой я тебе Милди, я Вадим!

– Мне плевать, какое там новое имя ты себе придумал. Спи, или я тебя точно отправлю к психокорректору. Давно пора, – незнакомец отвернулся и, похоже, мгновенно уснул.

– Что за херня? – Вадим огляделся. Глаза уже привыкли к темноте, и ему хоть и не очень четко удалось разглядеть, что находится он в незнакомом месте. Поднявшись с кровати, он вышел из комнаты.

Приподняв голову, Сэноир посмотрел вслед супругу, но усталость взяла свое и он снова уснул.

***

Впервые Сэноир увидел Милди на весеннем балу. Тонкий большеглазый омега поразил его с первого взгляда. Потеряв голову от любви, Сэноир поспешил к родителям мальчика просить его руки. И получил отказ в резкой форме:

– Вы нам не подходите, – отрезал омега-папа. В глазах брезгливое пренебрежение.

– И почему же? – не сдался сразу Сэноир.

– Нас не интересуют неперспективные женихи, во-первых, а во-вторых, мы уже подобрали кандидатов в мужья нашему сыну, вас в списке точно нет.

– Вот как.

– Именно так, поэтому не беспокойте нас более.

Сэноир и рад был бы не беспокоить, да любовь к Милди не давала ему спокойно жить, хотел он этого омегу видеть своим мужем до исступления. Словно сошел с ума, не представляя, как будет жить без этого мальчика. Неделю промаялся, а потом поделился одолевшими его печалями со своим начальником Тинвэлом.

– Сэн, ты чего паришься? Трахни этого Милди и все, он твой! – посоветовал ему тогда маршал, считающий омег просто дырками, годными только для одного – валить и трахать.

– Родители не отдадут, даже если я лишу его девственности.

– Тогда нужно его обрюхатить. А ты точно уверен, что он тебе нужен? Вокруг полно и других омег.

– Я люблю его, мне плохо без него.

– Главное, чтобы плохо с ним не было, – хохотнул Тинвэл. – Ладно, к делу. Сейчас я от имени супруга короля отошлю ему приглашение во дворец на вечернее чаепитие.

– И как я забыл об этой традиции? – воскликнул Сэноир. Супруг Его Величества Экенуита Роэле раз в неделю устраивал чаепитие в узком кругу специально приглашенных омег, и считалось большой удачей попасть на это мероприятие.

– У тебя от любви мозги расплавились, – ухмыльнулся маршал. Прошелся пальцами по виртуальной клавиатуре и провозгласил: – Готово! В восемь заберешь его от входа и тащи в малую гостиную, там никого не будет. Вино приготовь, выпьет твой омега, и можешь делать с ним что хошь.

– Спасибо, Тин! – Сэноир рванул из кабинета готовиться к свиданию. Он принес не только вино, но и сладости и цветы. И в нетерпении уселся на диван, сверля глазами часы.

Милди идти с ним не захотел, требовал, чтобы его отвели к Его Величеству Роэле, который его лично пригласил.

Пришлось Тинвэлу рявкнуть на него и в приказном порядке отправить со своим подчиненным. Испугавшись маршала, Милди проследовал за Сэноиром. Тинвэл, коварно улыбнувшись, прокрался за ними. Не знал тогда Сэноир, что маршал подсыпал в приготовленное им вино возбуждающее средство, и кроме того поставил скрытую камеру, чтобы в случае, если родители парня заупрямятся, шантажировать их тем, что он разошлет съемку с их трахающимся сыном по всем знакомым и незнакомым. Так что Сэноир в любом случае станет мужем этого Милди, который, кстати, ему совсем не понравился – омега на его взгляд был откровенно глуповат.

Отлюбив своего мальчика, Сэноир, счастливо блестя глазами, сделал ему предложение руки и сердца.

– Нет, ты мне не подходишь, – отказался Милди.

Сэноир шокировано застыл, он не ожидал отказа после того, как омега с таким пылом отдавался ему.

– Ты нищеброд, – добил его парень и, быстро нацепив на себя одежду, ушел, не попрощавшись.

Сначала Сэноир разгневался на любимого, а потом остыл, сообразил, что мальчик просто повторил слова своих отцов, собиравшихся отдать его за богача. И вскоре он убедил себя, что сам Милди вовсе не прочь выйти за него, ведь недаром так охотно отзывался на его ласки.

А Милди, вернувшись домой, совершенно позабыл о мужчине, принял ванну и улегся спать. А утром его ждал неприятный сюрприз – из медцентра пришло сообщение. Несколько минут Милди пораженно таращился на известный всем омегам код, а затем разъярился. В таком состоянии у него не хватило ума продумать последствия и утаить беременность, поэтому он, распсиховавшись, связался по браслету с Сэноиром и, яростно взвизгивая, сообщил ему новость.

– Теперь тебе придется выйти за меня, – обрадовался Сэноир.

– Не в этой жизни! Папа что-нибудь придумает, – Милди отключился.

Сэноир помчался к королю, пока папаша парня действительно не придумал чего-нибудь непоправимого.

– Ваше Величество, от меня забеременел отеми Милди, а его родители противятся браку. Я хочу принимать участие в жизни своего ребенка как законный отец, – влетев в кабинет короля, взволнованно выпалил мужчина.

– С чего это им вздумалось противиться? – удивился Экенуит. Обычно все происходит наоборот, альфу приходится вынуждать к женитьбе.

– Не устраивает мой социальный статус, – Сэноир потаенно улыбнулся, глядя, как начал хмуриться король.

– Вызвать отеми Милди ко мне! – приказал Экенуит. Секретарь короля поспешно выполнил приказ.

– Садись, – сказал Экенуит Сэноиру.

– Спасибо, – альфа присел в кресло. – Простите, Ваше Величество, за мое невежливое вторжение, но я боюсь за своего ребенка.

– Думаешь, они могут пойти на нарушение закона?

– Папаша Милди вполне может толкнуть на это сына. Он не внушает мне доверия.

– Пусть только рискнет, отправится в аннигиляционную камеру, – успокоил его Экенуит.

Через несколько минут Тинвэл завел в кабинет трясущегося Милди. Сэноир поспешно подошел к омеге и встал рядом с ним.

– Отеми, вас пригласили, чтобы выдать замуж за отем Сэноира, отца вашего ребенка, – сказал король.

– Я не хочу за него! – раскричался омега, злобно покосившись на альфу. – Я другого люблю!

– Вот и трахался бы с тем, кого любишь, – отрезал Экенуит. – Брак будет зарегистрирован на год! И попробуй только изменять мужу, отправишься на остров Дигрим за неверность, а ребенок останется с альфа-отцом. То же касается и твоих отцов, если они посмеют оспорить мое решение.

– А кого ты любишь, Милди? – расстроенно спросил Сэноир, кажется, он сделал своего любимого несчастным.

– Отем Тинвэла, папа сказал, что маршал нам подходит, и я выйду за него, – выдал омега.

– За меня? – Тинвэл издевательски расхохотался. – Ты думаешь, я возьму замуж такую безмозглую личинку как ты?

– Тин, за языком следи, – зарычал Сэноир. – Ты говоришь о моем женихе, больше я подобного не потерплю!

– Не обижался бы ты на правду, – усмехнулся маршал. – А еще я тебе советую не торопиться с браком, намучаешься ты с этой безмоз… э-э-э, омегой. Заберешь ребенка, когда этот родит, и дело с концом.

– Нет! – Сэноир яростно сверкнул на него глазами.

– Мне вот интересно, чем ты, отеми Милди, собирался привлечь мое внимание? – спросил Тинвэл.

– Папа сказал, что я очень красивый, и вы не устоите, – Милди горделиво приосанился.

– Пустоголовые омеги не в моем вкусе, – Тинвэл скривил губы.

– Тин, – угрожающе прорычал Сэноир.

– Я занял первое место на конкурсе красоты омег! – добавил Милди.

– Великое достижение продемонстрировать всему миру работу генных инженеров, – усмехнулся Тин. – Повезло тебе, что там не пришлось мозги напрягать, тебя точно ждал бы полный провал.

– Я, правитель планеты Фоэб, Экенуит Верле, объявляю вас, отем Сэноир, и вас, отеми Милди, супругами! – торопливо произнес король, заметив, как окончательно выведенный из себя Сэноир шагнул к маршалу. – Будьте счастливы.

Забыв, что собирался набить своему начальнику морду, Сэноир засиял и взял супруга за руку.

– Я тебя не поздравляю, – сказал Тинвэл. – Не с чем. Впрочем, скоро ты сам поймешь, что совершил ошибку. В омеге главное вовсе не красота.

Разумеется, Сэноир с ним не согласился, его мечта сбылась, остальное не важно!

***

По прошествии всего нескольких дней Сэноир убедился, насколько был прав Тинвэл.

Милди к телу своему его не подпускал, сказав, что договора об этом не было. Договора не было и о том, чтобы готовить и убираться. Целыми днями Милди сидел на диване, смотря омежьи сериалы, над которыми с удовольствием плакал, и поедал сладкое, заказанное через службу доставки.

Сэноир не давил на него, баловал дорогими подарками и все ждал, когда супруг привыкнет к нему, но и спустя пять месяцев ничего не изменилось, разве что Милди красоту свою растерял, превратившись в толстое неухоженное существо. Все попытки заставить его есть полезную пищу или заставить прогуляться хотя бы по саду оканчивались истериками и обвинениями в испорченной жизни.

«Если бы не ты, я стал бы супругом маршала! – визжал Милди. – Я бы ходил на все балы! И на все чаепития с Его Величеством Роэле! И мне бы все завидовали!» – каждый день слышал Сэноир. И было бесполезно напоминать о словах маршала, сказанных в ответ на эти грандиозные планы, Милди был твердо убежден, что отем Тинвэл точно не устоял бы перед его красотой.

А потом случилось покушение на короля, досталось Сэноиру тогда больше всех, пришлось провести два дня в восстановительной капсуле. Супруг в медцентре ни разу не появился, ему было глубоко плевать, что с ним. Именно там Сэноир осознал, что мечта его о счастливой семейной жизни никогда не исполнится.

Выйдя из медцентра, он твердо решил отпустить супруга, только вот планы его рухнули. Вернувшись домой, он застал там бригаду спасмедиков, хлопочущих над Милди.

– Что случилось? – перепугался Саноэр.

– Вы, полагаю, муж? – обратился к нему спасмедик.

– Да, что с Милди?

– Ничего страшного, он переел сладкого, и ему стало дурно, – успокоил его спасмедик. – Мы промыли ему желудок и вкололи успокоительное. В госпитализации он не нуждается. Завтра утром проснется и будет как новенький. Ваш супруг набрал избыточный вес, он не выполняет предписания перинатального центра. Если он и дальше будет их игнорировать, мы отправим его на принудительную коррекцию веса.

– Я скажу ему, – Сэноир подошел к супругу и вгляделся в его бледное лицо. – Может, лучше ему в медкапсуле полежать, он не очень хорошо выглядит.

– Все показатели у него в пределах нормы. Можете помыть его и положить в постель, – медик немного помялся, а потом все же задал вопрос:

– Не проявляет ли ваш супруг склонности к депрессии? У многих впервые забеременевших омег такое бывает. Легкая психокоррекция легко решит эту проблему.

– Я завтра серьезно с ним поговорю, и если не поможет, то, возможно, мы воспользуемся вашим советом, – Сэноир выпроводил бригаду медиков, бережно поднял супруга и отнес его в ванную комнату. Аккуратно помыл под душем и, вытерев, уложил в постель.

– Что же я наделал, малыш. Испоганил жизнь и тебе и себе из-за своей глупой любви, – прошептал альфа. – Прости меня за глупость, я такой идиот.

Сбросив с себя одежду, он впервые за прошедшие месяцы лег с ним в постель и, нежно прижав к себе, наслаждался тонким ароматом омеги, пока не уснул.

А утро принесло ему сюрприз – его супруг возился на кухне, отмывая засаленные шкафчики.

– Как ты? – осторожно спросил Сэноир.

– Ты кем приходишься этому телу? – омега ткнул себе в грудь пальцем.

– Этому телу я муж, – альфа устало вздохнул. Кажется, психокоррекции все же не избежать.

– Значит, я пидорас, – Вадим рассмеялся. – Это мне наказание за грехи прошлой жизни.

– Кто? – не понял Сэноир.

– Тот, кто с мужиком трахается.

– Можешь не переживать, так как мы с тобой давно этого не делали, ты больше не относишься к этой категории, – альфа горько улыбнулся. – Тебе следует прекратить смотреть омежьи сериалы, они не лучшим образом действуют на тебя.

– Я не смотрю сериалы.

– Как скажешь. Ты помнишь, что с тобой было вчера?

– Я умер.

– Не время шутить, Милди, – Сэноир строго посмотрел на супруга. – Спасмедики предупредили, что если ты не начнешь правильно питаться, то тебя отправят на принудительную корректировку веса.

– Да уж, сбросить вес мне не помешает, – Вадим поморщился. – Жопу я наел конкретную.

– Я рад, что ты это, наконец, понял, – Сэноир улыбнулся. – Мне уже пора на работу, а вот вечером мы поговорим более обстоятельно. Доброго тебе дня.

– И тебе, – Вадим тоже улыбнулся.

Приятно удивленный изменениями в поведении мужа Сэноир в хорошем настроении отправился на службу.

А вечером супруг встретил его выпученными от ужаса глазами и криком:

– Я беременный!

– Ну да, ты что, забыл об этом? – Сэноир, нахмурившись, задумался, стоит ли вызывать медиков. Похоже, у его мужа проблемы с головой намного серьезнее, чем он считал.

– Я об этом не знал! – заорал Вадим.

– Та-ак, – протянул Сэноир, без медиков точно не обойтись. – Пойдем в гостиную, тебе нужно успокоиться.

– Лучше на кухню, я ужин приготовил, – буркнул Вадим. – Не, я понимаю, что до хрена грешил в прошлой жизни, но так наказывать меня это слишком жестоко!

– В какой прошлой жизни? – недоуменно спросил альфа. Мысль о ждущем его ужине заставила его прибавить шаг и не придавать особого внимания словам супруга. Видать, опять сериалов пересмотрел, отсюда и эта бредовая идея.

– Я же тебе еще ночью и сегодня утром говорил, что умер, и меня вселили в это тело, – Вадим, зайдя на кухню, принялся споро накрывать на стол. – Я тебе котлет нажарил и кашу сварил, только я не знаю название крупы, она чем-то на рис похожа.

– Вселили в это тело? – Сэноир застыл в дверях. Внезапно вспомнились слухи о вселенцах из других миров. – Ты уверен?

– Я в трезвом уме и в твердой памяти, так что можешь не сомневаться, – сказал Вадим. – Чего там застрял, садись, остынет все.

– Как, ты говорил, тебя зовут?

– Вадим, Дорожкин Вадим Вячеславович.

– А где мой муж? – ошеломленно спросил Сэноир.

– Не знаю, его не было, когда я очнулся.

– Я Сэноир отем Фраон, – произнес в браслет альфа. – У нас нестандартная ситуация.

– Да уж, стандартной ее вряд ли можно назвать, – усмехнулся Вадим, решивший, что это сказано ему. – Садись уже.

– Да-да, – Сэноир сел и приступил к пробе еды. – Очень вкусно, – одобрил он, в один присест проглотив котлету.

– Готовить я умею, часто приходилось шуршать на кухне. Мать на двух работах вкалывала, папаша вечно пьяным был, а кушать-то хочется. Так что поневоле пришлось научиться, чтобы с голоду не сдохнуть, – Вадим поставил на стол миску с салатом и уселся напротив мужчины. – Это очень приблизительная версия моего любимого салата «Оливье». Там, где я раньше жил, сейчас зима и скоро Новый год, мама всегда готовила этот салат, традиция такая, я вспомнил об этом и решил тоже его приготовить.

– Очень вкусно, – одобрил незнакомое блюдо Сэноир.

– А почему ты не трахался с мужем? Это тело вызывало у тебя отвращение? Не вставал, да? – глаза парня загорелись любопытством.

– Милди ненавидел меня и не желал, чтобы я к нему прикасался, – печально признался Сэноир.

– Почему ненавидел? Ты много бухал?

– Я вообще не пил, – Сэноир вздохнул и рассказал о том, как подло поступил с Милди.

– Ну что я могу сказать, наделал ты конечно глупостей, но и Милди тоже не прав, мог бы вести себя более достойно, тем более, что надо было всего год тебя потерпеть.

– Здравствуйте, у вас дверь была открыта, – раздался незнакомый голос от двери. – Я Хранитель Чоор, – Незримый уставился на Вадима и оторопело произнес: – Охренеть! Что с вашим омегой, отем Сэноир?

– Он был слишком расстроен тем, что его супругом стал я. Рассчитывал на более выгодную партию, – признался альфа. – Поэтому заедал свое огорчение сладким, и вот результат.

– Ему вообще следовало радоваться, что ты взял его в мужья, – донесся голос Кира из браслета Хранителя. – У него мозгов и на чайную ложку не наберется, зато самомнения ведром не перечерпать. И, Чоор, прошло больше десяти часов после вселения, бывшая душа этого тела померла.

– Ясно. Успел вскрыть личный браслет омеги? – усмехнулся Хранитель.

– Да, его папашу-омегу прибить мало за такое воспитание сына, вырастил хрен знает что, непригодное для жизни. Милди абсолютно ничего не умеет делать и, самое страшное, уверен, что все вокруг обязаны исполнять его прихоти, а его единственная обязанность принимать это как должное. Самовлюбленный эгоист с пустой головой.

– Был таким, – произнес Чоор и вновь обратил свой взор на омегу. – Представьтесь, отеми, и поведайте нам историю своей жизни и смерти.

– Дорожкин Вадим Вячеславович, – сообщил парень и подробно рассказал свою историю.

– А почему вы так спокойно восприняли вселение в чужое тело? – заинтересовался Чоор.

– Я решил, что это наказание за мои грехи. Мать целый год выносила мне мозг о божьей каре за мои сатанисткие деяния, и, кажется, я в это уверовал, – Вадим рассмеялся. – Ну, а как иначе можно было расценить то, что я попал в тело гея? А потом убедился в своем предположении, что точно наказан, когда узнал, что беременный.

– А как ты это узнал? – спросил Кир.

– У меня в животе началось какое-то странное шевеление. Меня это напрягло, отчего-то вспомнились ужасы о вселение в тело враждебных инопланетян, пожирающих изнутри, ну я и закричал: «Выходи, тварь! Я не дам себя убить!». Затем легонько ударил по животу. Как я перетрухал, когда над браслетом появился снимок! – Вадим засмеялся. – Взвизгнул как девчонка. А уж когда разглядел ребенка, и мне сообщили его возраст, вес и рост, чуть сознание не потерял. Побегал по дому с криками: «За что?», понимал, конечно, что есть за что, но все равно казалось, что наказание слишком жестокое.

– Это не наказание, – сказал Чоор. – Скорее поощрение и второй шанс, чтобы исполнить свои сокровенные желания.

– Вы думаете, я мечтал стать беременным толстуном-геем?

– А о чем ты мечтал?

– Ни о чем.

– Тогда какие претензии? Надо было мечтать, – ухмыльнулся Чоор. – В любом случае, поздно теперь рвать волосы на голове, изменить ты теперь ничего не сможешь. Сейчас я вложу в тебя знания о нашем мире, и тебе станет легко ориентироваться в нем.

– Хорошо, – согласился Вадим.