Текст книги "Неприкасаемость (СИ)"

Автор книги: Grobby

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Комментарий к 3.Tag youre it

Я занятый человек, выпускаю главы как могу и не могу. Однако выпускаю. ПБ к вашим услугам, можете подать заявку о резком хотении стать моей бетой. Чоб ни. Карош, плюсики, комментики и терпение, ребятушки)

Люблю, целую, обнимаю,

Желаю щастья и добра.

И знаю, что не поэт я.

П.С: какой отстой, что есть здесь, стараться не пропускать дальше в “шидивриальний” фанфик?

========== 4. Сегодня и немного завтра с привкусом вчера ==========

Комментарий к 4. Сегодня и немного завтра с привкусом вчера

1. Извиняюсь, что потерялась. Надеюсь, эти пять страниц все компенсируют. Пишите комментарии, ребятки)

ПБ открыта!

2. “Вокруг были люди, но я давно не из их числа. Я лишена всех прав. Я – невидимка.” – цитата из интересной книги “3096 дней”. Для любителей похищений, рекомендую.

3. “Он о чем-то думает, как будто это очень важное” – в этом предложение я сделала забавную опечатку: “Оно чем-то думает, как будто это очень важное”. Это было очень забавно.

Это было странное поведение. В смысле, что это не вписывалось в его планы и в его обычное поведение. Оторвать голову человека от тела? Да с легкостью! Перестать думать о девочке в грязном белом платье? Та нет! Кажется, некоторые люди одержимы подобным, но ему-то это зачем? Это поможет собирать больше жертв? Вряд ли. Это скрасит его деньки? Эта молчаливая девчонка и свои скрасить не способна. И вместо приятного времяпровождения (читай: принятия еды) он смотрит в эту серую стену канализации и думает о том, как перестать думать об этой девочке.

– Это конец моим спокойным денечкам! – как-то слишком даже жалобно это прозвучало.

И это, наверное, первый раз за его долгую жизнь, когда захотелось рыдать. От безысходности. И в самом прекрасном раскладе он не может ничего сказать ей. Просто в голове засели подобные картинки: он говорит ей о своих проблемах, которые заставляют его думать о ней, а она с веселой улыбкой молчаливо исчезает. Навсегда. И он даже начал завидовать своим жертвам. Мало кто из них познал подобное, так еще и не познают. «Мертвые не чувствуют», – и от этой мысли захотелось просто исчезнуть. Она мертвая маленькая девочка.

– Та черт с ней! – зло прошипел клоун и поспешил уйти с этого места, надеясь там и оставить мысли о девушке.

Но он оставил эти мысли там же, где ее и встретил. Она просто плелась за своей новой жертвой. Рассматривала деревья, любопытно смотрела на других людей. А потом заметила и его. И вместо того, чтобы сказать ему «привет», она лишь сменила выражение лица на злой оскал. Он развернулся и пошел в другую сторону. Это было выше его сил, сейчас с ней спорить. Но девушка оказалась не из стеснительных, и быстренько переместилась к клоуну, встав перед ним. Дружелюбной ее все равно назвать невозможно.

– И чего ты здесь забыл? Что ты сделал? – она говорила тихо, но медленно. И клоун мог бы переспросить, что она сказала, но решил ее сильно не злить. Он же еще больше будет о ней думать потом.

Их взгляды встретились. Что-то внутри пыталось вырваться наружу, но вот что пыталось это сделать – загадка. Убить всех и насытиться их душами? Но это знакомое желание. Изувечить кого-то? Это ощущение ему тоже знакомо, да и в его методах калечить морально. Это даже больше приносит удовольствия. Итак, самый важный вопрос в данный момент нужно решить за несколько секунд. Он прикрыл глаза и немного расслабился: мысли путаются.

Девушка же была напряжена, она боялась неожиданности, которую клоун преподнесет обязательно. В этом сомневаться точно не стоит. «Но что делать, если он меня схватит, до того как я перемещусь?» – девушка прикусила край губы, думая об этом. Убить – не убьет, но настроение испортит. И существуй так дальше.

Молчание продолжалось, неловкость росла, настроение менялось. Клоун, что-то все же надумав, открыл глаза. Недовольно поморщился, издал непонятный звук и скептически оглядел девочку.

– Смени имидж, – он ткнул в лоб девушки, но та лишь, сделав шаг назад, смотрела на него, не понимая, чего от нее хотят. – Ну, личико хотя бы проще сделай.

Самара пару раз моргнула, потопталась на месте и закрыла лицо руками. Он не понял зачем она хоть лицо руками закрыла, ведь волосы выполняют эту функцию.

– Меня видят так, как хотят: монстром, обычным человеком…

– То есть, проблема не в тебе?

– Смотря, что ты подразумеваешь под «проблемой».

Он вдруг понял, что ответить ему нечего. Сказать: «Ты и есть проблема» не лучший вариант, она не так поймет. Мысли путались, ее человеческий образ стоял перед его глазами. Эта странность его бесила. Немного рассмотрев девушку, он все же выдал:

– Я бы тебя убил, но не так.

Эти слова насторожили духа. Что ей еще от него ожидать? Это мучило ее сознание. Она убрала руки от лица, чтобы было удобней уйти от атаки. Но она не очень-то и хотела уходить. Интерес всегда стоит впереди инстинкта самосохранения. И это раздражало. Он сделал шаг вперед – она назад. Девушка же внимательно следила за ним, но он смотрел на ее плечо, пытаясь что-то найти, и, судя по его довольному виду – нашел.

И это еще больше раздражало. В конце концов, не выдержав, девушка переместилась в свой колодец. Уютная прохлада окутала ее, жаль, что она не чувствовала этого. Смена настроения сейчас самое то. Она прикрыла глаза, наблюдая полную темноту. Это так успокаивало. Но в мысли все врывались слова и образы клоуна. В этой приятной темноте появился он. Оно что-то сказал, его косоглазие показалось забавным, а неприятная улыбка утешала. Лошади замолчали, а мысли о родителях исчезли. Теперь там было место только одно, и оно уже заняло его. И эта неожиданная мысль вывела ее из строя. Она же мертвая. Мертвые не чувствуют и… И что? Наверное, стоит понаблюдать за клоуном, чтобы все расставить по полочкам. Она слышала, что он живет в канализации, но ведь и там есть колодцы.

***

В это время на улице не было людей. Возможно, конечно, встречались пару силуэтов, но именно сегодня все сидели дома. Но клоуну посчастливилось заметить ребенка, что выбежал из дома, на ходу вытирая слезы. Предвкушение пойманного страха уже засело внутри. Он подошел, предложил шарик, сказал что-то про «все будет хорошо», а потом резко оторвал кусок мяса от руки. Мальчишка быстро среагировал. Он хотел бежать, но Пеннивайз схватил того за ногу, не давая возможности пошевелиться. Кость сломана. Мальчик не чувствует ногу. Мысли лихорадочно сменяют друг друга. «Бежать! Куда?» Теперь он тоже летает с ними. Голод утолен.

И все же, теперь у него не выходила из головы девчонка в белом грязном платье. Такая странная, до невозможности молчаливая и слишком хрупкая, для малютки, что, не задумываясь, готова вырвать глотку. Какой контраст.

Обрывочные воспоминания, слова, незамысловатые действия – все это надежно хранилось в голове. Забывать совсем не хотелось. Возможно, она не создана для любви, но шанс имеет каждый. Тем более, она была человеком, а люди склонны к подобному. Чувства – это то, что она надежно сохранила. Любовь и ненависть. Бережно вынашивая эти чувства в сердце, она страдала, ведь никто не понимал, что она боится быть прощенной и любимой. Страхи есть даже у монстров под кроватью. Любовь творит ужасные вещи, но страх творит полный хаос. А соединив эти два слова: любовь и страх, мы получаем в итоге хаос в душе и ужасные поступки внешне.

Люди любят страдать и ломать, монстры же ничего не любят. Люди нежны и хрупки, монстры – недосягаемы. Мир как черное и белое, злое и доброе. Так же мир обманчив. Непредсказуемость – самое страшное. Любовь непредсказуема, как и мир. Возвышая столь губительную силу, мы забываем о столь прекрасных душах людей. Душа чиста даже у самых ужасных людей, ведь она – душа – еще носит ту любовь, доброту, что сокрыта пеленой ненависти.

Этот мир прекрасен? Нет. Он мог стать прекрасным? Нет. Мы видим его прекрасным? Да или нет… Точные ответы заставляют забыть о самом предмете вопроса, ведь уже все известно. Мы забываем нашу реальность, где точность – помеха. Особенность заключается в многогранности ответов. Космос прекрасен из-за его неизвестности, а узнав, что там находится, мы теряем интерес. Все неизвестное и необычное манит, но узнав ответ, просто не обращаешь на это внимание, начиная искать что-то новое. Люди глупы, но необычны. Их души любят и ненавидят, ищут ответы и, решая задачки, в итоге разочаровуются. Она любила его. Она понимала, что это значит, но ничего все равно не знала об этом ответе. Для нее все еще существовала реальность.

***

Сырость и холод: так можно описать это место. Некая атмосфера, что пробирала до дрожи, пахла кровью. И чем-то еще, чем-то знакомым. Но она была не внутри. Только всматривалась в темноту, не решаясь перешагнуть свою гордость и спуститься вниз. Она еще что-то подумала о внутреннем виде. Там, должно быть, множество гнилых трупов детей. Может и взрослых. Она, действуя на автомате, скользнула вниз. Но когда приземлилась, то перед собой увидела красный бубончик на фоне грязно-белой ткани. Однако руки, что ее сжали сильнее, явно узнали гостью. Послышался противный смешок. К черту все, ее раскрыли, не успев она и понять, где находиться.

– Ты же не он? – ее голос как всегда был хриплым, но сейчас он был чуть дрожащий.

– Теоретически, не «он», – чуть подумав, ответил клоун. – А вообще, у меня к тебе вопрос: ты часом колодец не попутала?

– Сорян, – она вся сжалась, стараясь занимать как можно меньше места. Она прекрасно понимала, что этот чудак мог сделать, держа ее тело. Ее мертвое несуществующее тело.

И они застыли. Ни она, ни он не спешили что-то делать. Было неловко и непривычно. Самара почувствовала, как его левая рука сжала ее немного сильнее. Послышался хруст.

– Кажется, ты мне ребро сломал, – как-то слегка скривившись, произнесла она с досадой. Он так легко ее ломал.

– Прошу прощения, что только одно, – в его голосе послышалась нотка тревоги, почти незаметная. Что она с ним делает? Зачем?

Вновь тишина. Пеннивайз не выдержал и сделал шаг. Еще один и еще, еще… Такая хрупкая, что почти не ощущается. Синеватая кожа выделяется в полутемном пространстве, а грязное платье светится белизной, но черных волос не видно. Только чувствует их мокрое прикосновение. Как странно. Как необычно.

Неуклюжая надежда сдавливает мысли, а невозможность двинуться сковывает тело. Он о чем-то думает, как будто это очень важно. Девушка начала искать пути отступления, которых нет. И кто просил ее лезть сюда? Глупость эта была единственной ошибкой в ее жизни. Она ни разу не чувствовала муки совести, раскаяния в содеянном. Все, что она делала, оправдывалось. Сейчас же она корила себя за необдуманные, импульсивные решения. Какого черта избегает его? Почему боится? Лезет к нему? Почему подольше хочет побыть на его руках? Ощущение бесконечной привязанности к нему и отвращения к себе захватили девушку. Это все было странно и неправильно. Все-таки не так должно быть.

Тело духа покрывали мурашки (это вовсе нелогично!) и клоун поспешил обнять ее сильнее. Наверное, успокаивал, но взамен получил лишь недоверчивый, испытующий взгляд, в котором был колючий страх и враждебность. Однако за этим он смог уловить растерянность. Сжав кулаки на груди, и осматриваясь вокруг, она придумывала, как выбраться из ловушки невредимой. Пеннивайз ухмыльнулся.

– Как обстановка? – как бы невзначай спросил он. Ответа не последовало. – До этого ты была разговорчивее…

– Что нужно? – тихо спросила Самара.

– О, лишь компания на этот холодный вечер! – уже более оживленно произнес клоун.

– Ты… – голос срывается, – сожрешь меня?

– Не пойми неправильно, не интересуюсь трупами, – он хмурится, а потом переводит взгляд на девушку.

– Тогда могу идти?

– – Ты не труп ве… ох, точно, – он рассеянно дернулся, – но пока ты можешь говорить, то мы будем часто видеться. – И Самара тут же закрыла рот руками, чтобы случайно чего не сказать.

Они опять замолчали. Теперь тишина была более спокойной. Пеннивайз задумчиво шел, а она смотрела на клоуна. Его действия были неожиданными, странными и нелогичными. Буквально врага в логово свое тянет, что за глупость!

Они вышли в более просторное помещение. Тут было больше мусора, но меньше воды. А еще дезориентирующе темно. И, к несчастью, Самара была нечувствительна. Ее тело мертво и никакие касания этого не изменят. Однако его руки девушка чувствовала слишком хорошо. По шуму, которые издавал клоун, Самара поняла, что они прошли где-то до середины зала и остановились.

– Ты ведь сбежишь?

– Да, – не задумываясь, Самара дала ответ, что был, пожалуй, слишком быстрым.

– Тогда отпускаю. Заглядывай почаще.

Она услышала плеск от своего падения. Правой рукой прикоснулась к предплечью, где он ее держал, после того, как ребро сломал. А когда услышала удаляющиеся шаги, то глубоко вдохнула. Сколько же лет она не вдыхала воздух? Она бы еще раз хотела почувствовать эти прикосновения, этот воздух.

– Что же происходит, – она сильнее сжала бледную кожу. Может она еще почувствует его?

– А ты, я вижу, уже скучаешь и уходить не спешишь? – насмешливый голос был где-то рядом. Справа или сзади?

– Я уже ухожу, – прошептала она, но с места не сдвинулась.

– Ты же можешь просто переместиться, – она готова была поспорить, что он ухмыльнулся. Слишком голос довольный.

– Не получается.

– Врешь.

– Не хочу.

– Почему?

– Не знаю.

– А честно?

– Не скажу, – ответ получился совсем тихим, девушка больше напоминает одну из его жертв, которую он долго и постепенно загонял в угол, а теперь прижимает ее к этому же углу.

– Я могу к тебе прикоснуться? – он не хотел спугнуть свою гостью.

Она теперь слишком важна. Но она лишь отпрянула. Глупая, он же сзади. Ты пытаешься убежать, но инстинктивно бросаешься в его руки. Она бы бросилась в его объятия, но это было бы слишком хорошо. Она боялась почувствовать, очень боялась. А он это знает.

– Я лишь воображение, – чуть погодя начала Самара, – даже если сильно захочешь – выдумка, ненастоящая. Пустышка.

Вокруг были люди, но я давно не из их числа. Я лишена всех прав. Я – невидимка

– Возможно, я скажу, что этот мир тоже иллюзия. Что ты теперь скажешь?

– Чудовище.

– Всего лишь слово.

– Это неправильно, – предприняла последнюю попытку.

– А людей убивать правильно, так еще и благородно? – более раздраженно сказал он.

– Я не хочу этого делать…

И снова молчание. Они просто признали все, однако, что делать, не знали. Все было слишком запутано и слишком интимно. Такие личные темы они не смели затрагивать. Эта спонтанность была слишком странной, теплой, нестабильной.

Где-то вдалеке послышался шум. Дождевое эхо пронеслось по всему комплексу канализации. Самара хотела выдохнуть, но не смогла, ведь она столько времени не дышала. Уже и забыла, как это – дышать.

Клоун стоял осторонь и безумно смотрел на девочку. Ее тело – не мертвое, живое – привлекало его. Он хотел заполучить ее всю, но почему-то мнение этой девчонки было важнее. И только это его останавливало. Необычно. Так хотелось прикоснуться, но она неприкосновенна. Самара подняла голову, свои длинные пряди волос она собрала и придерживала сзади. Девушка пыталась найти его, но было понятно, что в этой темноте видит только Пеннивайз. Ее тонкая шея была еще бледнее, чем остальное тело. Теперь он видел ключицы, и это в нем разогревало просто невыносимую злобу. Он не мог дотронуться. Однако неаккуратная буковка «П» все еще была на месте.

– Ты все равно меня не увидишь, – он сделал шаг и увидел, как она дернулась, посмотрев в его сторону. Такие карие глаза… – не зрением, так слухом?

– Не хочу быть в проигравших.

И она исчезла. Он переступил черту. Он сделал несколько шагов и засмеялся. Интригующе.

========== 5. Неаккуратный вырез ==========

Комментарий к 5. Неаккуратный вырез

1.”Да восстанет Бог, и расточатся враги Его, и да бегут от лица Его ненавидящие Его. Как рассеивается дым, Ты рассей их; как тает воск от огня, так нечестивые да погибнут от лица Божия.” – это перевод к молитве изгнания. Или шо. Я тоже умничать хочу.

2. Как же это смущающе. Вродь только обжималочки, а у меня уже фантазия: “И уносит меня, и уносит меня…”

Чорт.

3. Возможно, глава вышла чуть позже (через пару недель). Она была бы, пожалуй больше, но сегодня я старею, а вам вот – глава. Настроения вам)

4. NB. ПБ открыта, комментарии – пожалуйста. NB

5. И да, я оборзел.

Снова кровь. Аккуратное движение и все – мертв. И никто не узнает, кем же был преступник. Возможно, обвинят бедолагу, которому фортуна не светила никогда в жизни. Люди несправедливо судят и осуждают, заставляя в это верить, сожалеть. Эгоцентрично выставляя себя на аукцион «недосягаемых», люди превозносят собственное эго выше остальных сородичей. При этом, такие же, как он, в тоже время другие. Недостойные, животные и прочее. Конечно, это неотъемная часть человеческой иерархии. Однако «недостойные» продолжают переходить дорогу «сильным мира сего». И тут возникает конфликт: так кто же слабее? Одни давят деньгами, могуществом, другие силой и ненавистью. Так кто же сильнее? Тут и думать не нужно, даже дети знают, что прав победитель. Увы, но в этой игре победивших нет. Есть те, кто одолел врага в поединке, но окончательного ответа… Впрочем, интересно же наблюдать за этим.

Самара посмотрела на девушку, что вжавшись в угол, с ужасом глотала слезы. Она была красивой, живой, не такой, как она – мертвое создание. Немного подумав, девочка медленно приблизилась к жертве. Резко схватив ту за горло, она подняла ее. Внезапный приступ агрессии начал подступать, прибавляя силы. В мысли влез клоун, резко, без предупреждения. Разозлившись еще сильнее, Самара услышала хруст, а потом посмертный звук, который было сложно охарактеризовать. Белая пена смешалась с кровью, бледная кожа жертвы была намного светлее ее собственной. Это нормально, да?

– Как некрасиво-о, – сидя на подоконнике, Пеннивайз махал ногами и внимательно следил за девушкой.

– Она не жалуется, – тихо возразила Самара, отпуская тело, что глухо упало на пол.

– Если бы она начала жаловаться, то я бы действительно уверовал! – притворно-восторженно ответил клоун.

Внимательно посмотрев на клоуна, девушка исчезла. Как и тогда. Насупившись, оно вздохнул и спрыгнул из окна, легко приземляясь на ноги и неспешной походкой начинает идти с его новой едой. Ребенок тут же вскрикнув, начал бежать, и это чуть подняло настроение несчастному клоуну.

***

– Я тебе говорю, что видела!.. – закрывая лицо руками, женщина рвано выдыхает.

– Ну, дорогая, это стресс после родов, – успокаивающе поглаживая супругу, прошептал мужчина.

В доме творится всякая чертовщина, а все из-за какого-то странного звонка. Сначала, конечно же, подумали, что это розыгрыш детей, но когда дома техника работает по праздникам, дети рассказывают о девочке в белом, а на третий день мать семейства рассказывает о призраке и приглашает священника, то стоило задуматься, а розыгрыш ли это?. Стоило бы упомянуть, что верующих в этом доме не было. Но, как говорится, все проходит.

Самара скучающим взглядом проводила молодого священника. Люди всегда любезничали. Мораль, честь – это составляющие человеческой природы. Нельзя грубить взрослым, воровать тоже плохо, а убийство – грех. Создавая правила, они окружали себя защитным барьером, создавая таким образом закон. Загоняя других в распределенные ловушки, они переступают свой «закон», чтобы покарать тех, кто не сдержал своего… которые не последовали чужой указке. Рождение – святое действо. Мать ребенка превозносят в ранг святых, а ребенок ангел, что спустился с небес. Но люди сами ломают крылья младенцу. Он должен ходить, как другие. Он должен говорить, как другие. Он должен следовать правилам, как другие. Он должен быть уникальным, как другие. Такие рамки приписывает мир. И их нельзя нарушать, ведь за это последует наказание – осуждение других. И почему дети плачут по ночам?

Они разговаривали долго и монотонно. Это было до смерти скучно. Под ногами заскрипел пол, на это обратил внимание только дети. Впрочем, это не важно. Подойдя к комоду, Самара запрыгнула на него и скинула вазу. На полу теперь была разлитая вода и красные розы на красных осколках. На это внимание обратили все. Священник, который представился Торемом Сейлатом, даже перекрестился. Перепутав стороны. Привидение хмыкнуло – наберут же.

– Да ты издеваешься, – хмурясь, Торем подошел к комоду.

– Ага… – сказано было негромко, но священник вскинул голову, растерянно смотря на Самару.

– Это ваша дочь? – настороженно спросил тот, показывая на духа.

– Там никого нет, – дрожа всем телом, женщина спрятала лицо на плече мужа. Страшно стало всем.

Духу очень хотелось сказать пару плохих слов, которые при жизни ей нельзя было говорить, но стойкая выдержка на то и стойкая, что не рушится. Через волосы она рассматривала очередного неудачного человека. Он был привлекательным, на священника не тянул. За свое существование она повидала достаточно таких кадров, чтобы тех за километр распознавать. Спрыгнув с комода, та прошествовала к другому концу комнаты, но мужчина все еще наблюдал за ней. Значит, и вправду видит. Теперь Самара смотрела на него с другого конца комнаты. Это было жутковато, но ей не очень-то и хотелось, чтобы кто-то к ней сейчас лез. Он сделал шаг, призрак передвинул стул, который служил своеобразным препятствием. Торем обогнул его, продолжая надвигаться. Призрак переместился в кухню. Возможно, она играла с ним, а может, хотела уйти от надоедливого мужчины. Убегать было бессмысленно. Поэтому Самара забралась на стол с ногами. Опираясь о стену, дух разглядывала младенца, что мирно посапывал в колыбели.

– Ты же не хочешь получить ребенка? – строго начал Торем.

– Нет. Мне нужна только она. – Бледная рука показала на плачущую женщину.

– Назови свое имя, – тяжело вздохнув, он достал крест и библию.

– Кто ты? Меня не может видеть священник. Обычный священник. – Самара в упор смотрела на Торема, но тот и не шелохнулся. Однако паника в его глазах отразилась.

– Охотник за привидениями. А теперь имя. Назови его.

– Самара Морган, – призрак спрыгнула со стола и, подойдя к полке с дисками, достала дубликат своего видео. – Посмотри это, пожалуйста.

Торем недоверчиво покосился на диск, но настаивать не стал. Последнее желание – закон. Тем более, что призрак настроен дружелюбно. Наивные люди. Охотник за привидениями попросил что-нибудь, что прочтет запись с диска. Мужчина, хозяин дома, быстро среагировал и показал на DVD. Торем остался один в комнате. Один с проклятой записью и девочкой-призраком. Ну, а так, да, интересно. Досмотрев до конца, он выключил аппаратуру. В эту же секунду зазвонил телефон. Охотник озадаченно посмотрел на призрака. Та же в упор смотрела на несчастный предмет, который пытался достучаться (читай: дозвониться) до хозяина. Проведя пальцем по экрану, он только и смог, что услышать шепот, приводящий в ужас:

– Семь дней, – на ухо ему прошептала Самара.

Его испуганные глаза метнулись к призраку. На мгновение ему почудилось страшное существо, вместо призрака девочки. Она стояла с ним рядом, смотря на него снизу вверх. Он сглотнул. Чертовы призраки. Сами ночами не спят и другим не дают. Проницательный карий взгляд заставил Торема поежиться. Он перекрестился и трясущимися руками достал крестик. Поцеловав предмет, охотник выставил его вперед. Быстро найдя страницу, отмеченную закладкой, мужчина начал читать молитву для изгнания нечистой силы.

– Exsurgat Deus et dissipentur inimici ejus: et fugiant qui oderunt eum a facie ejus. Sicut deficit fumus, deficiant: sicut fluit cera a facie ignis, sic pereant peccatores a facie Dei.

Призрак с интересом наблюдала за действиями недоэкзорциста. Слегка подумав, Самара произнесла в ответ: «Попробуй другую, вдруг поможет», но это только разозлило охотника. И он от страха еле смог объяснить, что дух попался ему не под силу.

***

Чувство самосохранения теперь были заглушены на уровне остальных. И это было вовсе не хорошо. Она снова полезла в этот колодец. К чертовому клоуну. Почему-то ей опять хотелось почувствовать нежные касания грубого монстра. Как же это нелепо. До нервного смеха нелепо. Без компании рыжего-бесстыжего было не так весело. Стены казались намного серее, а темнота намного темнее. Но вот Самара увидела клоуна. Тот спокойно стоял посреди перекрестка туннелей и смотрел в потолок. Бокетто – это ее любимое занятие, но стена же совсем скучная. Призрак специально громко шагнула. На воде появилась рябь, а желтые глаза уже с победой разглядывали гостью.

– Ты за реваншем? Как ты говорила… «Не хочу быть в проигравших», да? – Пеннивайз издевательски протянул последнее слово, на что Самара возмущенно посмотрела на него.

– Нет… – это была очень странная просьба. Самая странная за всю жизнь. – Можешь ко мне прикоснуться?

– Что… – он недоверчиво покосился на призрака, но та стояла, опустив голову. Он так ждал этих слов, а когда получил их, засомневался. Однако шанс упускать точно не станет.

Медленно подойдя, он вгляделся в ее лицо. Зажмуренные глаза, девушка слегка покусывает губу, а руки нервно сжимают платье. Как же это все ему нравилось. Чувство превосходства, владение телом этой маленькой девчонки. Он протянул руку к ее плечу. Остановившись в паре сантиметров от кожи, клоун рвано выдохнул. При касании, Самара слегка дернулась и выдохнула. Это было очень непривычно, но так же и приятно. Призрак качнулась чуть вперед, и Пеннивайз схватил ее за вторую руку. Девушка стояла в каком-то сантиметре от тела этого странного существа, что теперь ее манил больше, чем должен. Клоун опустил лицо к ее. Самара открыла глаза. Ее карие внимательно вглядывались в его желтые. Это так близко, так притягательно. Девушка поддалась чуть вперед, когда клоун наклонился. Шея выгнулась непроизвольно, когда Самара почувствовала рваный вдох на коже. Пеннивайз лишь пытался запомнить запах застоявшейся воды, который смешался с запахом сена. Это дурманило голову, и он наклонился чуть ближе. Теперь его губы слегка коснулись призрачной кожи. От этого движения, девушка чуть выгнулась, ближе прижимаясь телом к телу. Как же хотелось… Очень хотелось. Нежное касание отозвалось в девушке неожиданным букетом. Она тихонько промычала, когда губы прижались нежно, но очень уж настойчиво. При первом, самом невинным прикосновении языка, с губ девушки сорвался совсем не детский стон. И Пеннивайз, боясь разрушить эту близость, чуть отстранился.

– Как же я хочу тебя… – он замолчал, увидев расширенные, чуть затуманенные глаза Самары. Та вроде и хотела этого, а вроде и сомневалась в правильности происходящего.

– Как же я тебя ненавижу.

– О-о, я заметил, – в тон Самаре, прошептал Пеннивайз. Оно чувствовало, что сегодня еда у него будет немного иного характера. Намного вкуснее, чем обычно. А она знала, что сегодня ее жертвы будут спать спокойно. Наверное, только сегодня.

========== 6. Эхо ==========

В один миг что-то изменилось. Это было не столько плохо, сколько страшно. Неизвестность – самое ужасное,что можно предложить. Все страхи рождаются из этого. И сейчас внутри эта неизвестность переворачивала все ее существо.

Напротив же были эти пугающе глаза, которые сейчас казались еще ужаснее. Этот взгляд был новым для Самары, и девочка никак не могла понять, чего теперь стоит бояться. Но страшнее стало от мысли, что ей нужно чего-то бояться. Такое положение вещей не устраивало, но так хотелось пустить все на самотек, чтобы просто позволить этому существу распоряжаться ею так, как он того пожелает. Наверное, смешно звучит. Особенно из уст Самары.

Молчание продолжалось, неловкость стояла между ними стеной. Что делать в таких случаях, конечно же, никто не знал. Стоило бы начать паниковать, но на это не хватило силы. Сейчас был такой момент, когда сваливаешься с ног, но крепко стоишь, будто тебя поставили, как статуэтку.

Теперь же хотелось изменить прошлое. Зачем опять сюда полезла? Жить, что ли, так скучно? Лучше бы жизнь кому-нибудь другому портила – это и то полезнее будет. Но сейчас злиться было бессмысленно.

Да-а, впервые Пеннивайз боялся сделать хоть что-то. Просто замер и лишь мыслями снова прикасаться к девушке. Кожа у нее была, конечно, не нежнейшая, но почему-то такая мягкая. И это было для него странно. Теперь клоун хотел еще раз попробовать, какая же эта девчонка?

Но позволит ли это дух? Ее непостоянная натура известна ему прекрасно. Так как же поступить? Нужно заговорить сначала. Или как это работает?

– Это все, чего твое тельце хотело? – и опять этот снисходительный тон.

– Нет… – Самара опускает голову и молчит. Из нее просто нужно вытягивать слова, иначе девочка будет целый день над душой стоять, пока ты первым не заговоришь.

– Тогда ты бы могла сказать, чего госпожа еще желает? – Пеннивайз поклониться в шуточной манере, не отводя взгляда от девочки.

В ответ лишь отрицательный кивок. “Да она издевается!” – почти страдальчески подумал клоун. Где этого странного ребенка вообще нашли? Как это чудо выжило с таким подходом к жизни. Вот уж действительно тайна! Девочка явно нервничала, а Пеннивайз просто не знал, как ее успокоить, чтоб это напряжение спало. Самара была не простым ребенком, и что с ней делать клоун совершенно не понимал.

***

Новый день был совершенно не новым. Из года в год становилось лишь скучнее. Где-то опять раздались громкие голоса людей. Шаги становились все ближе, но люди проходили мимо. Это отношение привычно и даже как-то успокаивает. Никто не стоит над душой и не надоедает. Хотя, признаваясь себе, этого действительно не хватало. Клоунский костюмчик уже раздражал. Хотелось просто махнуть на все рукой и уйти – как это бывает в эпических моментах – в закат.

Ну, конечно же, можно найти занятие по душе. Например, рисование. “Например, кровью”, – он скривился от своих же мыслей. Людей любить было не за что, поэтому жалость к ним – пустая трата времени. Всегда найдутся достойные, но даже эти люди подпитаны алчностью, эгоизмом и тщеславием. Честолюбие – это наследство наших предков, которое мы, люди, пронесем через века в будущее.

Это настоящая драма! Но его это не касается. Какая разница, кто в чем виновен? Смерть настигнет и накажет. Но даже эта неподступная дама любит безнаказанность. Возможно, мы не так расставили приоритеты над “добром” и “злом”? Пеннивайз, наверное, никогда не сможет понять свою еду. Да и зачем?

Покинутая, забытая и никому не нужная. Весь мир смотрел с насмешкой на нее. Но это лишь ее пустые фантазии, ведь никому и в голову бы не пришло следить за ненужной девчонкой, что умерла много лет назад. Теперь Самара была предоставлена самой себе, как и желала этого. Но в ее планах никогда не было полного одиночества в закрытом колодце. Тут даже не было капающей воды. Она бы уже давно сошла с ума, но сумасшествие настигло ее в колыбели. И это было очень грустно. Нормальность – недостижимая мечта. Но и что же такое нормальность? Может?..