Текст книги "Ёлка нашего двора (СИ)"

Автор книги: Грайгери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

 Покрышки взвизгнули внезапно – когда реальность только начала уплывать и подёргиваться ватной дымкой. За первым звуком последовал второй, забрался в сон протяжным криком и выдернул Ивана Петровича обратно в неуютный мир.

   – Ах, ты ж!.. – Заснуть снова будет куда тяжелее и получится не скоро, это он знал по опыту. Дрифтер всегда появлялся в самый момент засыпания, словно чуял.

   Соскочив с кровати, Иван Петрович подбежал к окну.

   – Да чтоб у тебя по ночам пьяные чайки зубы об асфальт точили! – выкрикнул он в форточку. Лихач давно скрылся из виду, и, разумеется, ничего не услышал, но хоть злость слегка поостыла.

   Иван Петрович вернулся в постель, поворочался для порядка. По потолку гуляли отблески далёких фейерверков: молодёжь сегодня испытывала пиротехнику, чтобы отобрать лучшую для праздника; Иван Петрович знал об этом от соседа Толика, хорошего парня, студента и спортсмена. Комсомольцем Толик, конечно, не был, но вполне мог бы быть. Во времена Ивана Петровича точно бы был. Да где они, те времена?..

   В животе начало посасывать, сон не шёл. И Иван Петрович смирился.

   Фитиль почти догорел, когда с первым всхлипом асфальта Толик дёрнулся, потерял равновесие и заскользил по насыпи придорожного сугроба, отчего из-под ноги вырвался заледеневший ком и ударился в ракету. Та как раз изготовилась ко взлёту, да так и стартовала – под углом и даже как-то вприпрыжку, ударилась в рекламный щит и юркнула во тьму.

   Из-за дома выскочил автомобиль, скользнул боком по расчищенному асфальту и стрелой унёсся в противоположную сторону. Проводив дрифтера весёлой руганью, студенты вспомнили о ракете.

   – Слушайте, – спросил кто-то, – мне уже совсем худо или наша ракета там что-то сбила в небе?

   – Совсем худо, – заверили его. – Ты до праздника больше не принимай.

   – А мне тоже показалось, что что-то летело.

   – Может, дрон, – предположил Толик, – развелось их нынче...

   – Великоват для дрона. И из него ещё как будто ёлка выпала.

   Парни с готовностью рассмеялись.

   – Давайте остальное запускать, а то уже спать хочется.

   Пакет с пробной пиротехникой опустел только наполовину. Пошарив в нём рукой, Анатолий выудил следующую коробку. Потерянной ракеты было немного жаль, но не слишком.

   Из ночного магазина Иван Петрович вышел повеселевшим. Цены тут были печальные, продукты выглядели скорбно, зато и не толкался никто. Сунувшись по магазинам днём, Иван Петрович сразу сбежал. Праздник как всегда надвигался неумолимой глыбой, призвав к прилавкам толпы ошалевших людей. Повинуясь инстинктам, они сбивались вместе – ведь одиночкам в такие дни выживать особенно тяжело.

   Иван Петрович праздники не любил. Ёлки у него не было и не намечалось. Да и что это за ёлки – тьфу! – облезлые кособокие страдальцы, за погубленную жизнь которых и платить-то неловко. Скорбное зрелище ёлочного базара всегда повергало его в тоску и недоумение. То ли от сознания скоротечности жизни, то ли от её несовершенства.

   И это зрелище тоже повергало в недоумение: из грязного неопрятного сугроба торчала она – королева ёлок. За ветвями ствола не видно, густая твёрдая хвоя бодро топорщится. А уж запах... словно прямиком из самого сердца тайги. Иван Петрович моргнул, огляделся растерянно: неужели кто-то выкинул такую красавицу?

   Никого. Ёлка валялась, брошенная безо всякого почтения, как попало, в неопрятной куче грязного снега, оставленного дорожной техникой. Странная ёлка. Что-то в ней было... эдакое.

   Ещё немного поколебавшись, Иван Петрович подхватил её за ствол и поволок к дому. Не пропадать же добру.

   Толику, вышедшему на охоту следующим днём, с ёлкой повезло меньше – она у него получилась обычная, с базара. Выбирал небольшую, но симпатичную, чтобы создавала атмосферу праздника. И для запаха. Ёлочный запах – это святое.

   У подъезда стояли два незнакомых хмыря, таких странных с виду, что Толик невольно сбавил шаг, присматриваясь. Один из них вполне мог оказаться дамой, но так, с нахрапу, и не определишь. Оба в полосатых штанах, ватниках и шапочках с помпонами, у одного борода редким ёжиком, на ёршик для посуды похожа, второй без бороды и помельче. Стоят в деревянных позах, озираются затравленно. Чудики, да и только.

   Толик перехватил ёлку поудобнее и собрался, было, пройти мимо, но чудик с бородой метнулся к нему, вцепился в дерево.

   – А ну погодь! – велел дребезжащим голосом.

   Подскочил и второй.

   – Эй, вы чего?

   – Погодь, погодь, – не унимался мужичонка, – проверить кой-чего надо.

   Второй уже перебирал ветки, нюхал хвою и, кажется, даже пробовал на зуб. Ёлка жалобно шуршала и роняла сухонькую хвою.

   – Что, фрики, уже наотмечались? – начал сердиться Толик.

   – Фрики? – переспросил бородатый. – Фрики...

   Потом бросил мучить ёлку и сказал:

   – Извини, фрик. Проверить надо было.

   – Проверили?

   – Не та, – протяжно вздохнул более мелкий низким грудным голосом и оба понурились.

   Мужик с бородёнкой придвинулся поближе к Толику и зашептал со значением:

   – Шибздик спёр наше дерево. Теперь ищем. Очень надо, понимаешь?

   Толик понимал. Отчего же не понять? После новогодних корпоративов и не то бывает.

   Мелкий вдруг встрепенулся. Проследив за его взглядом, Толик увидел тётку из соседнего подъезда, с деревом на буксире. Странная парочка метнулась к ней и вся сцена повторилась, только на этот раз обоим досталось тяжёлой сумкой по плечам.

   – Ну вы даёте... клоуны, – не выдержал Толик. – Вы бы хоть Морозом со Снегуркой переоделись, что ли, а то Новый год в отделении встретите.

   В это самое время Иван Петрович доставал с дальнего угла антресолей старые украшения. Ёлку он определил к окну в большой комнате. Там сквозь раму нещадно сквозило, лента для окон клеилась с трудом и постоянно норовила отвалиться. Ёлке в самый раз будет, решил Иван Петрович, лёгкий холодок в этом деле очень даже кстати.

   Украшения он развешивал без спешки, медленно перебирая. В памяти всплывали далёкие, полузабытые образы, Иван Петрович им не мешал. Брал в руки безделушку, долго подыскивал для неё подходящее, правильное место. Но всё получалось как-то не так. То чего-то не хватало, то мешало, наоборот. Наверное, возраст, подумал Иван Петрович. Старым он ещё не был, но разве в этом дело.

   Да и ёлка какая-то не такая. Что-то в ней было неуловимо чужеродное, неправильное. Сколько не присматривался Иван Петрович – так и не смог понять, что именно. Махнул рукой, решил, что просто слишком хороша она для его квартиры. Выбивается из фона, как теперь говорят. Но ёлка нет-нет, да и притягивала взгляд.

   Всё-таки, что-то в ней было... эдакое.

   Спустя час неизвестные продолжали приставать к прохожим, только теперь были они наряжены по толиковой рекомендации. Прохожие разбегались, кто со смехом, а кто и с визгом. Покачав головой, Толик добежал до магазина, купил всё, что велела мама, вернулся.

   – А вы никак не уймётесь? – весело крикнул он. – Уже всех достали со своей ёлкой?

   – Понимаешь, фрик, нам без дерева никак, – Снегурка неторопливо приблизилась, борода её воинственно топорщилась, из-под подола торчали задорные сине-жёлтые панталоны. Румяный гладкощёкий Дед Мороз семенил следом. – Ты, фрик, скажи, много ли маленьких домов в этом большом доме?

   – Квартир, что ли?

   – Чуем, где-то здесь наше дерево, – вставил Дед Мороз и воровато огляделся.

   – Оно у нас особенное, – гнула свою линию Снегурочка, – не в каждом мире приживается такое чудо. Так сколько, говоришь, маленьких домов в этом доме? Очень нужно, фрик.

   – Ладно, – Толик поскрёб в затылке, – ролевые игры – это я люблю. Ступайте за мной, сказочные персонажи. – И он расправил плечи, насколько позволяли набитые продуктами пакеты.

   Начали сверху.

   – Вот, – сказал Толик у ближайшей квартиры, – отсюда и пойдём. Объясняю процедуру. Вы сперва кричите «Поглядите, кто пришёл!» и «С Новым годом, негодяи!» (ну или что-нибудь такое), пляшете казачка и если повезёт – получаете доступ к бревну заветному, – ухмыльнувшись под нос, он решительно нажал на кнопку звонка. По ту сторону послышался дробный топоток – маленькая хулиганка и забияка Машка, определил Толик.

   Когда дверь открылась, Снегурка решительно ворвалась внутрь.

   – А вот я к вам пришёл! – взревела она дурным голосом.

   Хулиганка и забияка Машка с весёлым визгом сбежала на кухню. Взамен неё появилась рассерженная хозяйка, держа на весу выпачканные в муке руки. Увидев Толика, давящегося от смеха, она слегка успокоилась и уставилась на него с нехорошим прищуром.

   – Извиняюсь, – простонал тот, – это начинающие аниматоры... ы...

   – Мы эту ёлку уже видели, – заметил Дед Мороз и посмотрел на Толика с осуждением.

   – Ну, мне ж надо было пакеты занести, – возмутился тот. Сгрузив пакеты с продуктами, он выудил из какой-то щели ружьё для пейнтбола и хихикнул: – И это захватить. Охранять вас буду.

   Снегурка сопела и недовольно косилась на Толикову ёлку.

   – А что это, дедушка, – обратилась к Деду Морозу всё ещё слегка сердитая мама, – внучка у тебя такая небритая?

   Дед Мороз моргнул, но быстро нашёлся:

   – Болела, мать, – сообщил он.

   – Ну-ну, – хмыкнула мама.

   – А подарки где? – выглянула из-за двери Машка.

   Дед Мороз сконфузился, пошарил по карманам и выудил из одного плюшевую игрушку серо-зелёного цвета, изображающую какую-то непонятную живность. Машка разулыбалась.

   – Это что, похмельный водяной? – заинтересовался Толик.

   – Фоторобот, – пояснил Дед Мороз, потупившись.

   Через две квартиры аниматоры уже втянулись в процесс, стало получаться более органично, «фотороботы» появлялись из кармана Деда Мороза без лишних напоминаний. Ко второму этажу Толик даже начал испытывать гордость за подопечных.

   – Сюда не пойдём, – махнул он рукой в сторону двери Ивана Петровича. – Тут жилец не празднует, у него и ёлки, небось, нет. – Толик вздохнул и, поддавшись необъяснимому порыву, продолжил: – У него сын был, уехал в другой город, женился там, а потом и помер. А жена за другого вышла. Ивану Петровичу с внуком общаться не дают, боятся чего-то, что ли, уж я не знаю. Он туда ездил, так внука спрятали, а его на порог не пустили. И письма внуку не показывают. Вот вырастет пацан с уверенностью, что дед на него забил... – Толик снова вздохнул и тут же укорил себя, что так разоткровенничался с чужаками. Но было поздно.

   Спутники его недоуменно переглянулись.

   – Странные вы, – резюмировал Дед Мороз.

   Толик не стал уточнять, что он имеет в виду. Остановился перед соседней квартирой, потоптался. Настроение куда-то пропало.

   – Веселье? – неуверенно спросила Снегурочка.

   – Веселье, – решительно кивнул Толик и позвонил в дверь.

   На первом этаже «аниматоры» застряли – сначала утешали ревущих и скандалящих близнецов, потом чаёвничали и потихоньку приходили в себя. Не заметили, как стемнело.

   А Иван Петрович сидел в одиночестве на своей тускло освещённой кухне, с подушкой на коленях и мял в руках листок бумаги, невидяще глядя перед собой. Подушку он нёс к двери, чтобы прихватить её с мусором, когда пойдёт на улицу. Да так и ушёл с ней на кухню – с ней и с письмом, которое нашёл на пороге. Неизвестно, сколько бы он просидел ещё, но подозрительный шум, доносившийся из комнаты, вывел его из оцепенения. К тому же, довольно ощутимо тянуло по ногам.

   В комнате, за тёмным проёмом окна болталась летающая тарелка, как их изображают на картинках – похожая на юлу из детства Ивана Петровича, только без центрального стержня и куда как больше. Окно распахнулось, липкая лента безвольно обвисла, от тарелки к ёлке протянулся бледный синюшный луч, окрашивая помещение в мистические тона. Иван Петрович застыл, поражённый.

   Ёлка вдруг задрожала и начала отрываться от пола. Казалось даже, что она собралась выплыть в окно – величественно, словно призрак покойницы. Висящие на рамах ленты заколыхались пуще прежнего, наполняя комнату потусторонним шорохом и выводя Ивана Петровича из ступора.

   – Ах ты, ворюга! – возмутился он и метнул в окно подушку. – А ну, пошла отсюда, кастрюля ржавая!

   Подушка была старая, видавшая виды, с прохудившейся тканью, из которой тут и там вылезали колючие облезлые перья. Ударившись о летательный аппарат, она тут же распалась и почуявшие свободу перья закружили в воздухе. Иван Петрович поспешил захлопнуть створки, отрезая им путь обратно.

   – До чего дошёл прогресс, – проворчал он и с чувством задёрнул занавески, – совсем обалдели!..

   Вернувшись на кухню, Иван Петрович перечитал письмо.

   "Здравствуй, деда!

   Я очень скучаю, а ещё часто вспоминаю, как мы ходили пускать кораблик на речку и кататься на санках с горки. У нас всё хорошо, и в школе тоже. Скоро я стану совсем большой и приеду к тебе встречать Новый год, и мы снова пойдём на горку. Ты только санки не выкидывай и жди меня, а кораблик я сохранил. Алька."

   За дверьми парадной с неба вместо снега весело спускались хлопья плешивых перьев. За перьями в свете фонаря висело что-то непонятное, похожее на летающую тарелку, если бы они существовали и имели обыкновение зависать перед окнами.

   – Вот, блин, сцуко, Новый год! – восхитился Толик. – НЛО!

   – Шибздик! – гаркнули над ухом.

   – Держи мерзавца! – взвизгнул Дед Мороз и бросился вперёд. Подпрыгнул, ухватился за что-то на тарелке, чего Толик не разглядел, и повис в воздухе, болтая ногами и тихонько подвывая. Снегурка выхватила у Толика ружьё и выпустила очередь залпов; обнаружила, что от её стараний тарелка лишь приобрела более праздничный вид, сунула ружьё обратно и вцепилась в Деда.

   Пока Толик, разинув рот, смотрел на всё это безобразие, тарелку повело в сторону. Борт её залило краской и к ней быстро прилипали не успевшие осесть перья, под брюхом болтался тщедушный Дед Мороз, за него держалась Снегурка, её ноги в полосатых штанах волочились по снегу.

   – Стойте! – опомнился Толик. Побежал следом, бросился на Снегурку.

   Тарелка притормозила и начала заваливаться, зависла на секунду, поколебалась и окончательно рухнула вниз.

   – Я её держу, держу! – вопил Дед Мороз.

   Рванув вперед, отчего Толик оторвался и ухнул лицом в снег, Снегурка шлёпнула о борт тарелки ладонью и та растворилась в сполохе света. Только вмятина на снегу и осталась.

   Дед Мороз поднялся на ноги.

   – А... – ошалевший Толик тыкал пальцем в пространство, где должна была находиться тарелка, и не мог найти слов. Но Дед Мороз его понял.

   – Вот, – протянул он руку. – Мы его уменьшили.

   – Чтобы не убежал, – пояснила Снегурочка.

   На ладони Деда лежал и жалобно поблёскивал маленький НЛО с разводами краски по борту. На крышу спланировало одинокое перо, улеглось по-хозяйски. Толику показалось, что у него подкашиваются ноги, и он опёрся на первое, что попалось.

   Каждому ружью в определённый момент положено выстрелить. Выстрелило и это.

   Дед Мороз жалобно вскрикнул, тарелка взметнулась в воздух и упорхнула, канула в вечерней тьме. Поиски ничего не дали. Хоть снег сквозь сито просеивай, угрюмо думал Толик, чувствовавший себя донельзя виноватым.

   Вконец отчаявшись, все трое вернулись к подъезду и замерли там в скорбных позах.

   – Ни шибздика, ни дерева, – уныло резюмировала Снегурочка.

   – А другое дерево вам не подойдёт? – тоскливо отозвался Толик. – Вон их сколько, деревьев.

   – Наше было особенное, – глухо ответил Дед Мороз. – Нам подходит только особенное дерево, совершенно чудесное.

   Где-то на краю сознания хлопнула дверь.

   – Опять что-то разыгрываете? – оценила их композицию мама. – А я в магазин сбегаю, забыла кое-что. – Она повернулась, чтобы уходить, но вдруг передумала, просветлела, сказала весело: – А праздник уже начался. Вон, Иван Петрович письмо от внука получил, ты только подумай. Случаются же чудеса... – и ушла, продолжая улыбаться.

   Толик помолчал, переваривая. Собрался с мыслями.

   – Это вы Ивану Петровичу письмо подбросили? – вперил он в странную парочку прокурорский взгляд. – То-то вы у его квартиры возились.

   Компаньоны отворачивались, принимали отсутствующий вид и блуждали взглядами.

   – А ну признавайтесь, нечистая вы сила!

   – Это неправда! – ответил Дед Мороз с достоинством. – Мы чистые!

   – Вы поддельное письмо подбросили? – Анатолий свирепо уставился на Снегурку. Снегурка моргала и куксилась.

   – А чего? – раздухарился Дед Мороз. – Всем веселье, ему письмо!

   – Но оно же не настоящее!

   – Но он же не знает!

   – Да! – подхватила Снегурка. – Пусть радуется!

   – Поддельному письму?

   – Но он же не знает!

   Толик понял, что беседа зашла в тупик.

   – Кажется, я понял, какое дерево вам нужно.

   Идти было недалеко. На краю районной площади возвышалась огромная общественная ёлка, позади смутно маячила такая же огромная фигура с простёртой вдаль рукой.

   Елка была украшена аляповатой картонной гирляндой и яркими крупными фонариками, от вида которых Толику вспоминались истории про фальшивые ёлочные игрушки и железные подоконники.

   – Вот, – сказал Толик и обвёл композицию щедрым жестом.

   Его спутники осторожными перебежками подобрались к ёлке, с опаской покосились на памятник и приступили к своим исследованиям – ощупывали ветви, пробовали на зуб хвою, принюхивались. Анатолий со злорадством наблюдал.

   – Странная, – сказал Дед Мороз, ощупав ёлку. – Жёсткая.

   – И вкус забавный, – подтвердила Снегурка. – У этого вида есть название?

   – А то, – не стал темнить Толик. – Ель пластиковая обыкновенная.

   – Новый вид, – заметила Снегурочка. – Годится.

   Дед Мороз согласно закивал.

   – В смысле? – насторожился Толик.

   Снегурочка без видимых усилий сдёрнула ёлку с основания и положила себе на плечо. Ёлка на глазах уменьшалась.

   Дед Мороз тем временем начертил в воздухе прямоугольник и потянул за уголок. Прямоугольник потемнел, пахнул на Толика незнакомыми запахами, плюнул чужими ветрами.

   – Прощай, фрик, – сказала Снегурка и шагнула в проём. – Спасибо за помощь!

   – С Новым годом, негодяй! – отсалютовал Дед Мороз, ныряя следом – Будь здоров!

   Ткань прямоугольника опустилась на место, швы затянулись, и всё пропало, словно привиделось.

   – Странные вы, – пробормотал Толик, растерянно моргая.

   Когда он вернулся обратно к родному дому, было уже поздно. Последние прохожие разошлись, двор выглядел пустым и скучным. Хотя нет.

   Приглядевшись, Толик с удивлением увидел ёлку – пушистую и аккуратную, украшенную старыми игрушками. Снег вокруг был изрядно истоптан и украшен вкраплениями земли, тут же, неподалёку, валялась лопата. Иван Петрович сидел на дощатой лавочке, любовался отблесками огней на старых семейных игрушках и ни о чём не думал.

   Толик подошёл, плюхнулся рядом. Протянул соседу бумажный пакет, из которого торчало тёмное горлышко. Иван Петрович взял, понюхал, приложился. Крякнул и вернул Толику. Помолчали.

   – Я подумал, тут будет смотреться лучше, – пояснил Иван Петрович, хотя его ни о чём не спрашивали.

   Толик кивнул.

   – А что это там вертится такое около верхушки? – пригляделся он.

   – Игрушка какая-то, – сдержанно ответил Иван Петрович. – В снегу валялась. Волшебная, наверно – с ней у ёлки вид сразу стал такой... завершённый.

   – Ага, – согласился Толик и покосился на Ивана Петровича. В руке у того был сложенный листок бумаги, по лицу блуждала тень задумчивой улыбки. – Волшебная.

   Тихо падал снег. Посреди заснеженного двора пускало корни чудесное дерево с привязанным к верхушке крохотным цветным НЛО. Надвигался Новый год.