Текст книги "The Bounty: The Black Tentacula (ЛП)"

Автор книги: gracediamondsfear

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Я… Я вызвалась сама.

Он знал это.

– Скажите мне ещё кое-что, почему вы выбрали именно ту маскировку в «Суккубе»? Почему вы задумали это небольшие соблазнение, чтобы заманить его?

– Это… так было удобнее всего…

Ремень обжог кожу на бедрах, словно огонь, толстая кожа ударила между ног, выбивая абсолютно весь воздух из ее легких.

– Попробуйте еще раз, мисс Грейнджер. Почему вы выбрали роль маленького грязного котенка в «Суккубе»?

– Я знала, что тебе… я знала, что ему это понравится. Я наблюдала за ним, и он был очень…

– Что «очень»?

– Активным, – ответила она таким тоном, что он чуть не рассмеялся. Старая добрая Грейнджер, все еще пытающаяся быть чопорной и правильной, даже когда оказалась распластанной на скамейке для игрищ.

– М-м. Да, я слышал это о нем, – Драко провёл двумя пальцами вдоль ее влажных складок, быстро скользнув внутрь и обведя клитор, прежде чем отстраниться. – Как думаете, возможно ли, что вы выбрали именно эту маскировку, потому что заинтересовались им?

– Мне нужна была информация…

Еще один резкий удар, на этот раз по заднице. Это было не так уж больно, но Грейнджер все же почувствовала удивительный прилив энергии, пробежавший по крови.

– Да! Мне было любопытно! Он выглядел намного лучше, чем когда мы учились в школе, гораздо более расслабленным и довольным. Когда я видела его с другими женщинами во время наблюдения, они всегда краснели и улыбались, и, казалось, он обращался с ними… хорошо.

– Похоже, вы удивлены, что он хорошо обращается с женщинами. Вы, должно быть, подумали, что он монстр какой-то.

Гермиона замолчала, не зная, хочет ли он, чтобы она ответила, а если хочет, то не была уверена, хочет ли он знать правду. В тот день, когда ей удалось схватить его, она сказала, что ненавидит его, и он ответит взаимностью. Да, в это время они оба раздевались… но все же эти эмоции были реальными. Почему он удивлен, что она подозревала самые худшие вещи в нем? Ему бы не помешало вспомнить, как он разговаривал с ней в Хогвартсе.

Запутавшись в собственных мыслях, Гермиона не заметила, как его губы оказались возле ее уха, а рука – на спине. Голос звучал на грани шепота, успокаивая, словно теплое одеяло:

– Тебе не нужно ничего говорить, Котенок. Я знаю, каким идиотом был, – Драко отстранился, слегка прикусив мочку уха, и Грейнджер с облегчением выдохнула.

– Давайте двигаться дальше. Потому что я уверен, что после вашего «рандеву» в Монте-Карло вы снова виделись, верно? У вас был ещё один шанс сдать его, но вы этого не сделали.

– Нет, сэр, – Гермиона прикрыла глаза, вспоминая, как он разбудил ее в номере отеля на Гавайях.

– Вы были рады видеть его?

– Да.

– Потому что он обещал дать вам информацию? О защитных чарах в поместье?

Она молчала, и Малфой снова опустил ремень на ее бёдра, разбавляя тишину в комнате звонким шлепком. На этот раз кожа задела клитор, отчего Грейнджер чуть не закричала во весь голос.

– Отвечайте мне, мисс Грейнджер.

– Нет. Он обещал мне информацию, но я не поэтому хотела его видеть.

– Я понимаю. И почему же вы хотели его видеть?

– Я хотела… я хотела… чтобы он меня трахнул… снова. Я не могла перестать думать о нем после Монте-Карло. Я хотела, чтобы он поехал со мной в Лондон. Я пообещала ему, что уберегу от Азкабана, что обеспечу ему безопасность, но он не верил мне.

– Возможно, дело в том, что он никому не верил.

Теперь замолчали оба. Гермиона ожидала дальнейших расспросов и порки, но вместо этого он проскользнул двумя пальцами в ее влажное тепло, медленно поглаживая внутренние стенки.

– Ты думаешь о нем сейчас? – прошептал он над ее ухом, положив другую руку на поясницу. – Об этом… беглеце от правосудия? Этом не идущем на контакт информаторе? Этом… враге?

– Да, – выдохнула она, прижимаясь бедрами к его руке.

– А теперь, из-за того, что ты хотела… – он согнул пальцы внутри нее и надавил на клитор большим пальцем, продолжая говорить. – Трахнуться с этим человеком, находящимся по ту сторону нескончаемой войны, о которой уже почти все забыли… теперь этот ублюдок Гаррисон сообщит о тебе в Министерство, – сказал он, имитируя надменный, гнусавый говор ненавистного аврора.

– Да, но я не…

– Тс-с, – Драко убрал волосы с ее лица, продолжая трахать двумя пальцами и чувствуя, как ее бедра начинают дрожать. – Я не задавал вам вопросов, мисс Грейнджер.

Он наклонился вперед и оставил поцелуй на ее виске, затылке, пространстве между лопатками. Большой палец начал двигаться быстрее, отчего Гермиона заскулила, изо всех пытаясь отстраниться от его руки.

– Да с тебя капает! Ты собираешься кончить? – спросил он. – Мы в процессе дисциплинарного слушания, мисс Грейнджер. Что бы сказал твой хваленый Орден? Что бы подумал Фордхэм? Как бы ты после этого показалась в доблестном Министерстве?

– Я не… – закончить начатое предложение ей не позволил третий палец, добавленный к двум предыдущим. Малфой словно точно знал, где находится та самая сокровенная точка глубоко внутри неё, потому что в следующую секунду он безошибочно прижался прямо к ней.

– Что такое? – невинно пролепетал он. Гермиона не могла ответить, слова в ее голове будто разбежались в разные стороны, не желая собираться в полноценное предложения.

Она почувствовала, как его язык скользит по ее бедрам, поднимаясь к промежности. Драко убрал руку и засосал клитор между губами, лаская его языком, но не позволяя ей подобраться к краю. По крайней мере до тех пор, пока она не признается. Не раньше, чем он узнает правду. Именно поэтому он полностью отстранился, оставляя ее там, раскрасневшуюся и дрожащую. Грейнджер натянула веревки и оглянулась через плечо, обнаружив, что он стоит там и облизывает свои чертовы пальцы.

– Пожалуйста.

– Пожалуйста «что», милая? – Малфой обошел скамейку так, чтобы оказаться перед ней, затем наклонился и посмотрел ей в глаза. – Пожалуйста, позвольте мне кончить? Ты еще не ответила на мой вопрос. Когда все узнают, что ты трахаешься с Драко Малфоем, что скажет Орден?

Зрачки у нее были расширены, щеки покраснели, на лбу выступила испарина. Гермиона впилась зубами в нижнюю губу и отвернулась от него, поэтому Драко встал, закрывая ей обзор.

Она почти забыла о других приспособлениях.

– Вы не устали, мисс Грейнджер, жить ради блага всех остальных?

– Я… мне нравится помогать людям…

Хлыст просвистел в воздухе и оставил ярко-алую полосу на ее порядком избитой заднице. Малфой успокоил обожженную плоть своим языком, оставив влажный след, прежде чем протянуть хлыст между ее ног, щекоча набухший клитор кожаным язычком на конце.

– Мне не нужна история твоей жизни… Я хочу, чтобы ты рассказала, что чувствуешь прямо сейчас, – Драко провел кончиком хлыста по всей длине ее позвоночника, затем по линиям рук и ног. – С того дня, как ты поступила в Хогвартс, ты начала жить для кого-то другого. Возможно, потому что тебе было слишком одиноко и ты тосковала по дому? Может, ты хотела почувствовать себя важной? Но ты решила отдать всю себя Поттеру и его маленькому рыжему дружку. Ты пожертвовала последними, наиболее важными годами своей учебы… – он наклонился к ее уху, – … самым важным, что есть в твоей жизни… чтобы спасти Гарри.

– Это больше, чем просто спасение Гарри, и ты знаешь…

Еще один хлесткий удар по бёдрам.

– Не перебивай меня, когда я говорю настолько красноречиво, дорогая. Ты меня рассердишь.

– Простите, сэр.

– Я хочу сказать… что, независимо от того, насколько велика твоя цель, насколько благородна… в конце концов, ты потеряла себя. Тебе это не надоело? Не устала от отсутствия места, где можешь пустить корни? Носиться по миру в поисках ответов, которых ни у кого нет, спрятанного сокровища, которого не существует? Разве ты не ненавидишь, что дома тебя никто не ждёт, когда ты падаешь в холодную постель в изнеможении, благодарная за то, что все еще жива, гадая, есть ли ты у кого-то в списке смертников?

– Да! – наконец, выкрикнула Гермиона, вскинув голову, чтобы посмотреть ему в глаза. – ДА, Я ОЧЕНЬ УСТАЛА! Я устала быть ГЕРМИОНОЙ ГРЕЙНДЖЕР. Я устала быть последней ниточкой к Гарри Поттеру! Я устала от того, что все ищут у меня ответы! Большая половина моей сознательной жизни прошла в борьбе с этим злом. Всегда я. Каждый чертов день! – слезы, которые она изо всех сил сдерживала, внезапно хлынули из ее глаз, струясь по щекам. – Я больше так не могу!

Она опустила голову, задыхаясь от собственных рыданий и пряча лицо в потертой коже скамейки под собой.

Чувство сопереживания никогда не было его положительной чертой, а чувство вины и вовсе напрочь отсутствовало. Но теперь они оба выскочили на поверхность. Малфой слишком хорошо знал чувство истощения, давление, связанное с выполнением поставленной задачи, о которой ты никогда не просил, и вообще никогда не думал, что сможешь ее выполнить. Он чувствовал себя виноватым за то, что завёл ее слишком далеко в этой игре, которая должна была быть чем-то приятным, за то, что ударил ее хлыстом, и, самое главное, за то, что не позволил кончить, когда она просила. Он почти закончил с этим, пока она, наконец, не перестала сдерживать слёзы и не посмотрела ему в глаза. Вот она. Та же сильная и красивая Грейнджер, все еще отказывающаяся сдаваться… и она, наконец, говорила ему именно то, что он хотел услышать. Драко запустил руку в непослушные волосы и сжал их в кулаке, впиваясь в ее губы своими и заставляя отчаянно стонать ему в рот.

– Пожалуйста, – повторила Гермиона. – Пожалуйста, позвольте мне кончить. Трахни меня, пожалуйста.

Драко протянул руку к веревкам, удерживающим ее запястья, но она покачала головой.

– Нет, оставь их, – попросила она. – Я хочу этого. Просто… используй меня, возьми меня. Дико… приземлённо… примитивно. Я просто хочу почувствовать тебя внутри себя, как будто мы… гребаные животные.

Малфой прорычал в ответ, устраиваясь позади нее, раздвигая и поглаживая ее влажные складки двумя пальцами. Стояк был каменным ещё с тех пор, как он увидел ее связанной, но слышать, как она умоляет его трахнуть себя, было почти чересчур. Драко не думал, что ему удастся продержаться долго, так что ему придётся постараться. Впившись в кожу на ее бедрах ногтями, он погрузился в неё одним сильным толчком, легко проскользнув в тугую влажную плоть, пока Грейнджер выгибалась ему навстречу. Она удушено вскрикивала, когда он притягивал ее к себе за талию, навстречу каждому толчку своих бедер, умоляя его толкаться глубже, сильнее.

– Мерлин, Гермиона… я не могу… – Малфой навис над ее спиной, чтобы впиться в шею влажным поцелуем, изо всех сил прижимаясь к ней, чувствуя, как его оргазм нарастает, заставляя сбиваться с ритма.

– Грубее… сильнее…

– Скажи, что не вернешься к ним… – прохрипел он ей на ухо. – Скажи, что никогда не вернешься.

– Я… Драко…

Ее внутренние стенки трепетали и сжимались вокруг его члена, сердце с мучительной скоростью колотилось о ребра, когда первые волны оргазма начали подбираться ближе, заставляя каждую мышцу дрожать, а кровь пузыриться.

– Скажи это, – он почти перешёл на парселтанг, удерживая копну каштановых волос в своём кулаке, так что Грейнджер чувствовала, как его губы касаются ее уха. – Там… для тебя ничего нет… никого…

– А что у меня есть здесь? – задыхаясь, выдавила она, впиваясь пальцами в края скамьи.

Драко приподнялся на локтях и погрузился в неё так глубоко, как только мог, кончая с хриплым стоном. Его оргазм стал катализатором ее собственного, и Гермиона с силой толкнулась навстречу его пульсирующему члену, вбирая в себя каждый каплю семени, в то время как весь мир вокруг словно побелел, а по венам текли тепло, энергия и электричество.

Драко освободил ей руки и рухнул на ее спину, большими пальцами потирая нежную кожу на хрупких запястьях.

– Я, Гермиона, – выдохнул он, убирая прилипшие ко лбу пряди кудрявых волос и пытаясь отдышаться. – Я думал, что это очевидно. У тебя всегда буду я.

========== Глава 5: Последняя награда ==========

Гермиона не знала, как добралась до кровати и как долго спала. Последние несколько минут на той клятой скамейке она была словно в другой вселенной, сила оргазма и эмоциональное освобождение, которое Малфой силком вытащил из нее, погрузили ее в головокружительную эйфорию, оставляя лавировать где-то на грани между сном и бодрствованием. Грейнджер вспомнила, как Драко поднимал ее с колен, гладя по волосам. А затем в памяти всплыли его последние слова.

У тебя всегда буду я.

Он спал, крепко обхватив ее руками, их ноги были переплетены под прохладной хлопковой простыней. Гермиона прижалась ближе, уткнувшись макушкой в его подбородок, прислушиваясь к медленному, устойчивому сердцебиению.

Разве ты не ненавидишь, что дома тебя никто не ждёт? Не устала от отсутствия места, где можешь пустить корни?

Кто есть у него? Он сам говорил, что продал своих собственных родителей, большинство его друзей либо мертвы, либо сидят в тюрьме, а сброд, который украл у него детство, теперь полон решимости прикончить его. Разве он не устал?

С каждым вздохом ее тело отдавалось болью, тупое, пульсирующее напоминание о ремне и хлысте, оставивших следы на коже. Поначалу все это было исключительно сексуальным: боль нарастала и утихала, как фейерверк, его пальцы и язык успокаивали ее, а слова лились изо рта, словно растопленная карамель, вызывая влажность между ног.

Эти слова.

Слова превратили их игру в нечто иное. Вопросы, отказ принять ее слабые, заученные ответы, которые всегда были достаточно хороши для всех остальных, некий допрос – все это позволило ей освободиться. Это дало ей что-то вроде оправдания, что ее слёзы – это последствия нескольких больных ударов о плоть. Но именно его слова, проникшие в самую глубину ее разума и раскрывшие всю болезненную правду, довели ее до слез. Спасение Гарри, участие в войне, отняли у нее все, но этого всегда было мало. Эти люди, которые едва ли знали ее настоящую, не видели в ней ничего, кроме некоего символа, тотема. Они требовали все больше и больше. А просить что-нибудь взамен, просить передышки, помощи, в конце концов, было бы воспринято, как слабость… все равно, что подвести их всех. Хотеть чего-то для самой себя было эгоистично и абсолютно не подходило к святому образу, который они собственноручно создали для нее. Орден хотел решать все за неё, как будто Гермиона была совсем ребенком, а они имеют право указывать куда ей идти, с кем бороться, кого любить.

Любить.

У тебя всегда буду я.

Драко кряхтел и ёрзал, пальцами щекоча ее спину и уткнувшись носом в порядком растрепанные волосы.

– Котенок все ещё спит? – спросил он, даже не потрудившись открыть глаза.

– Мое дисциплинарное слушание окончено? – деланно удивилась Гермиона, целуя небольшую косточку его ключицы.

Он улыбнулся и потянулся, изумительный стон сорвался с его губ, вены на шее вздулись, позволяя разглядеть хитросплетение под бледной кожей.

– Думаю, на сегодня с тебя достаточно, милая.

Гермиона отстранилась от него и села у изголовья кровати.

– Те вещи, о которых ты меня спрашивал, о том, что я устала гнаться, что у меня никого нет… нет места, где я могу пустить корни…

– В конце концов, мы не такие уж разные, ты и я, – сказал Драко, приподняв голову, чтобы посмотреть, как в этой кудрявой голове крутятся шестеренки, их движение можно легко отследить по выражению на ее лице. – Разве нет? Я признаю, дорогая, что большая часть причин, по которым я прошу тебя остаться со мной и не возвращаться к ним – эгоистичны, – он провёл кончиками пальцев по ее предплечью. – Когда ты оставила меня одного на Гавайях, я не мог перестать думать о вещах, которые хотел показать тебе, рассказать, вещах, которыми хотел заняться вместе с тобой… Вещах, которые хотел сделать с тобой, – добавил он с дьявольской ухмылкой. – Я был в ужасе от мысли, что ты не найдёшь меня… или, хуже того, даже не станешь искать.

– Я боялась, что не найду тебя, – сказала Гермиона. – Но я не могу просто… сбежать от всего мира, Драко.

– Почему нет? Это же не навсегда. Нам нет и тридцати, Грейнджер, а мы уже десять лет сражаемся на войне! Неправильно просить об этом кого-либо, даже самую яркую ведьму своего возраста. Знаешь, что говорили мне, чтобы заманить? Чтобы польстить и произвести впечатление? Они говорили, что я одаренный Темный Маг, обладающий огромной силой. Мне было всего пятнадцать! Это ненормально!

Они оба замолчали, придавленные к кровати этим знанием, опущенным на их грудные клетки. Это было неправильно. Но фанатизм и ненависть тоже были неправильными. И все же Гермиона знала, что человечество борется с этим целую вечность. В ту минуту, когда Волдеморт будет побежден, какой-нибудь идиот поднимется, чтобы занять его место и разжечь новую войну. Это был жизненный цикл. Они никогда не избавятся от этого.

– Гермиона, я не знаю, увидим мы когда-нибудь Гарри или Темного Лорда снова или нет. Возможно, их уже давно нет в живых, – начал Драко, притягивая ее, чтобы уложить на свою грудь. Было что-то в том, чтобы чувствовать мягкость ее кожи на своей, запах волос, пота, возбуждения, смешанного с его собственным, это было похоже на исцеляющий бальзам. – Может, если они когда-нибудь вернутся… тогда сможешь вернуться и ты… и даже я. Но сейчас я просто хочу жить своей жизнью.

– Со мной? – уточнила Гермиона, тихим, неуверенным голосом.

– Да, с тобой, – ответил он, нежно целуя ее в губы и поглаживая щеку большим пальцем. – Я имел в виду именно то, что сказал. Я всегда буду рядом, если ты этого захочешь. Позволь мне показать тебе, каково это – просто быть живым… Жить с человеком, каждое утро просыпаться с ним и доверять ему свою жизнь.

Гермиона перекатила его на спину и оседлала его бедра, потеревшись промежностью о быстро затвердевший член.

– Вы доверяете мне свою жизнь, мистер М.? – спросила она, невинно округлив глаза.

– Именно, мисс Грейнджер, как бы ужасно это ни звучало.

Гермиона метнула взгляд на столик у кровати, на котором стояли две горящие свечи.

– Я обещаю хорошо о тебе позаботиться, – промурлыкала она, поднимая его руки над головой и шепча ему на ухо: – Инкарцеро.

– Просто знай, милая ведьма, – прохрипел он, – ты будешь наказана за эту выходку.

– Я на это рассчитываю, сэр, – Грейнджер наклонилась вперед и поцеловала его в губы, медленно скользя по языку своим, растягивая ленивый поцелуй, пока тянулась вниз, чтобы направить его член внутрь себя. Драко закрыл глаза и застонал от этого восхитительного ощущения тесноты.

– Черт, ты все еще мокрая, котенок.

Он попытался заставить ее двигаться, но она не пошевелилась, упираясь руками в его грудь.

– Что за спешка, Малфой? Нас никто не ждёт, – сказала Гермиона, держа свечу над его бледной, скульптурной грудью. – Мне нравится видеть, как напрягаются твои руки… мышцы плеч, когда ты натягиваешь веревки. Мне нравится смотреть на твое лицо, когда мы занимаемся сексом, – она наклонила свечу и позволила тонкой струйке расплавленного воска вылиться в центр его груди, отчего Малфой выгнул спину и зашипел от боли. Стальные глаза, в которых плескалось желанием, устремились вверх.

– Ты раньше игралась с воском, маленькая ведьма? – спросил он. Грейнджер вырисовала восьмёрку бедрами, выбивая весь воздух из его лёгких, прежде чем снова наклонить свечу и капнуть белёсой жидкостью на его кожу.

– Возможно, в детстве. Знаешь, ты не единственный секс-маньяк-волшебник, – прощебетала Гермиона, выливая полоску жгучего воска от его грудины до пупка. Он почти мгновенно застывал, становясь красивым и гладким, кремово-белым на его бледной коже.

– Просто знай, милая, – Малфой скрутил руки в своих оковах, – что я даже не могу выразить, насколько красной будет твоя задница, если ты оставишь волдыри на этой божественной коже.

– Я понимаю, мистер М. Кроме того, разве не я должна терпеть боль?

Гермиона выгнула спину, чувствуя, как его эрекция наполняет ее, и начала раскачивать таз в устойчивом ритме. Драко застонал и вскинул бёдра ей навстречу, ровно в тот момент, когда она вылила еще одну струю обжигающего воска на свою грудь, капельки застыли на напряженных сосках, посылая электрический разряд боли и экстаза в кровь. Прежде чем воск успел полностью остыть, Грейнджер поставила свечу на тумбочку и наклонилась, чтобы поцеловать Драко, размазывая теплый и ещё мягкий воск между их телами.

– Фините, – прошептала она ему на ухо, и Малфой тут же обнял ее, перевернув их обоих так, что она оказалась на спине, крепко сцепив лодыжки за его поясницей.

– Какая умница, – прорычал он, резко врезаясь в нее, остывший воск трескался между их извивающимися телами. – Ты знаешь, что принадлежишь мне, – прежде чем Гермиона успела открыть рот, чтобы возразить, Драко улыбнулся и добавил: – Только в постели, дорогая. Безусловно.

Она поцеловала его, пропахав пальцами платиновые волосы и прижимая его как можно ближе к себе, пока зарождающийся оргазм пробегал по всему телу, оставляя за собой взрыв тепла и непередаваемого удовольствия. Каждая его мышца напряглась до предела под ее ладонями, и Гермиона услышала, как с его губ сорвался стон освобождения, после того, как он размашистым движением бедер погрузился в неё последний раз. Теперь все было по-другому, их объединение… их близость. Теперь не было никакого ограничения по времени, некой гонки к финишу, и это все меняло. Их положение больше не было безнадёжным. Он был ее. Но повод дразнить друг друга ещё оставался.

– Теперь, когда я пообещала остаться, – начала Гермиона, когда они оба затаили дыхание. Драко положил голову ей на живот, пока она поглаживала его по волосам. – Как ты думаешь, ты сможешь делиться? Может быть, позволишь какому-нибудь высокому темноволосому красавцу волшебнику вбиваться в меня сзади или, может быть, ты захочешь посмотреть, как я зарываюсь лицом между ног какой-нибудь ведьмы? – спросила она, повторяя его собственную фантазию.

Малфой взглянул на нее, его глаза были почти чёрными и суровыми, а рот скривился в насмешке, которую он усовершенствовал ещё в двенадцать лет. А теперь она вызывала холодную дрожь вдоль позвоночника, заставляя умирать от предвкушения того, что он с ней сделает.

– Ты действительно жаждешь наказания, верно, котенок? – он скрутил один из ее покрытых воском сосков двумя пальцами, пока она не завизжала во весь голос. – Никакой дележки. Твоя киска только моя, – Драко ухмыльнулся, изучая ее покрасневшие щеки и точно зная, что это был тот ответ, который она хотела услышать. Он знал это с самого начала… она хотела, чтобы над ней доминировали. – И тебе не нужно утруждаться и объявлять свои собственные правила для меня, потому я не хочу быть ни с кем, кроме тебя.

Ее улыбка чуть померкла, он поцеловал ее в живот, затем вскарабкался наверх и лег рядом.

– Пока что, – поправила она. – Сейчас все это очень захватывающе. Что, если ты устанешь от меня… что, если мы не сможем поладить, вне постели, что, если…

Драко заставил ее замолчать нежным поцелуем. Целуя мучительно медленно и глубоко, невесомо касаясь щеки пальцами.

– Я что, похож на мадам Трелони? Я не могу предсказать нам наше будущее, и меня не волнует, что будет дальше. Я побеспокоюсь об этом, когда это произойдет. Прямо сейчас я боюсь признаться самому себе, что люблю тебя, Гермиона. Я знаю, что сейчас для тебя я состою… хм… на шестьдесят процентов из одного члена? Но я ничего не могу поделать. Я люблю тебя. Не только твоё великолепное тело и красивые глаза, не потому, что ты отсасываешь как чертова богиня, и не за то, как ты выкрикиваешь мое имя, когда кончаешь. Мне нравится слышать твой смех, видеть твою кривую улыбку. Я люблю твою энергетику, твою решимость, силу. Ты умная и забавная, и ты заставляешь меня думать, что, когда-нибудь я смогу перестать носиться по миру в поисках дома. Может, я смогу продолжить путешествовать, взяв дом с собой.

Карие глаза заблестели от слез, которые слетали с ресниц и падали на щёки, когда Гермиона пыталась их сморгнуть. Малфой стер их большим пальцем и притянул ее к своей груди, поцеловав макушку.

– Когда ты научился говорить всякие приторные глупости? – спросила она, глядя на него. – Мне придется пересмотреть процент твоего члена.

– Я надеюсь на это.

– Боюсь, я тоже тебя люблю, Драко. Как бы смешно это ни звучало. Я не могу представить, что смогу уйти от этого, от тебя… Я не могу представить, что не буду просыпаться рядом с тобой. Ты нашел во мне что-то, в чем я нуждалась, хотя сама не знала об этом.

– Любовь к хорошей порке? – предположил он, потирая ладонью израненные ягодицы. Гермиона ущипнула его чуть ниже ребер.

– Освобождение. Освобождение, которого я никогда не испытывала, и я хочу чувствовать это каждый день. Я хочу отдаться тебе. Я доверяю тебе. Я верю, что ты заставишь меня почувствовать все, что мне нужно.

– Хочешь, чтобы это было официально? – уточнил Драко, уткнувшись носом в тонкую шею, а рукой блуждая между ее ног. Он нежно поглаживал скользкие складки, время от времени погружая два пальца внутрь и чуть надавливая на клитор большим пальцем, заставляя ее задыхаться.

– Ч-что? – Гермиона заглянула в его глаза, пока он продолжал поникать в неё пальцами, разводя их на манер ножниц, поддерживая ее возбуждение.

Малфой любил рассматривать ее лицо, когда прикасался к ней, особенно, когда она искала его глаза и закусывала губу. Она посмотрела на него с неподдельным удивлением, поражаясь тому, как легко он мог заставить ее чувствовать себя так хорошо… возможно, немного волнуясь, что он остановится. Ему нравилось, что она без всякого стыда получала своё удовольствие, глядя ему прямо в глаза, задыхаясь, улыбаясь, прижимаясь лбом к его собственному, разделяя его дыхание на двоих.

– Так много способов, дорогая. Я мог бы сделать тебе пирсинг, – предложил Драко, зажимая клитор двумя скользкими пальцами. Гермиона впилась ногтями в его спину, чуть приоткрыв рот. – Я мог бы заклеймить тебя, – продолжил он, вытаскивая из нее пальцы и вырисовывая букву «М» на нежной коже прямо над лобковой костью, плоть заблестела от ее собственной влаги. – Ты можешь надеть мой ошейник, – он прикусил кожу на ее шее, прямо под тем местом, где не так давно красовался клубный ошейник.

– Татуировка… – выдохнула она, в тот момент, когда Драко проскользнул внутрь нее, заставив ее обвить себя ногами. Они лежали так некоторое время, смотря друг другу в глаза, и ни один из них не двинулся с места, просто наслаждаясь этим чувством наполненности, глубины и единения. – Такую же, как у тебя.

– Идеально, – он улыбнулся, даря один хороший толчок, чтобы выразить свою признательность. – Не точно такую… скорее маленький комплимент.

– Хватит болтать, – она протянула руку между из вспотевшими телами, чтобы почувствовать, как его член скользит внутри неё. – Мы не в классе, Малфой… это секс-клуб.

Они вернулись в свою комнату после небольшого дополнительного исследования, собирая все вещи, которые привезли с собой в свой незапланированной отпуск, уже решив, куда отправятся дальше.

– Они будут искать нас, Драко, – сказала Гермиона, возвращаясь к своему обычному образу, возвращаясь к реальной жизни хотя бы на мгновение.

– Как там говорилось в том маггловском фильме? – спросил Малфой, зашнуровывая свои ботинки. – «И мы им обеспечим веселую погоню»*. Несколько вынужденных остановок перед нашим конечным пунктом, несколько хитрых зацепок, и все будет в порядке. Поверь мне, дорогая, я много лет был в бегах, и меня ни разу не поймали.

– Да неужели? – она обняла его за шею. – Может, тебе стоит подправить это утверждение… любовь моя?

– Кстати, – Драко поцеловал ее в лоб, – у меня есть кое-что для тебя, – он вытащил из кармана черную бархатную сумку и полез внутрь, намного глубже, чем позволяли ее размеры. – Не только у тебя есть волшебная сумочка.

Он выудил увесистый золотой слиток размером с пакет молока. Одна сторона была гладкой, а другая проштампована печатью Малфоев.

– Вот держи, дорогая, твои пятьсот галеонов. И только попробуй сказать, что не получила свою награду.

– Спасибо, Малфой, – Гермиона убрала плату за свои старания в расшитую бисером сумочку. – С тобой приятно иметь дело.

Он прижал ее к своей груди, и с последним поцелуем они растворились в воздухе, бесследно исчезнув.

КОНЕЦ

Комментарий к Глава 5: Последняя награда

* Цитата из фильма «Начало» 2010