Текст книги "Твои обещания (СИ)"

Автор книги: good_sweety

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Каждый день она просыпается в девять часов утра с надеждой, что что-то изменится. Но вот уже пятый месяц 136 раз подряд Бонни переживает 10 мая 1994 года. Вставая с постели и проходя на кухню большого особняка, она чувствует запах блинчиков, которые уже недели две никто не готовит. Но этот запах не пропадает, как и парфюм человека, которого она ненавидела больше всего на свете, а сейчас готова отдать все, лишь бы увидеть его, его ухмылку, услышать его голос и такое знакомое слово «Бон-Бон» с интонацией, с которой умеет говорить только он. Беннет понимала, что сделала все правильно, отправив Деймона домой к Елене и к его брату. Но что-то щемило между ребер, говорило, что чего-то не хватает, что она опять спасла всех, кроме себя, а сейчас медленно убивается, видя, как последние капли надежды утекают сквозь ее пальцы. Иногда она вспоминает первый день пребывания здесь. Тогда она не думала, что скоро это место станет ее кошмаром.

Бонни заходит на кухню и первое, что она видит – Деймон, который подтанцовывает в такт песне, которую девушка раньше никогда не слышала. Возможно, эта песня была популярной в 1994, но Бонни тогда было 2 года, откуда она должна ее помнить? Парень наливает тесто на сковородку и, наконец, обратив свое внимание на ведьму, он произносит:

– Нам повезло, в этой сумеречной зоне есть алкоголь, и подвал с моими запасами никуда не делся, – вампир ловко переворачивает блинчик на другую сторону.

– Не знала, что ты умеешь готовить, – подмечает Бонни.

– А я и не умею, – усмехается Деймон, переводит взгляд на игрушку в руках девушки и спрашивает: – Что это?

– Мисс Обнимашки, – отвечает она, взяв в руку лапу медведя, помахала ею и улыбнулась, – я потеряла ее, когда мне было 9 лет. А побывав у себя дома, нашла ее там. Еще в доме моей бабушки была эта книга. Возможно, я смогу вытащить нас отсюда. – Беннет показывает старую толстую книжку и кладет вещь с медведем на стол.

– У тебя нет магии, – сказал парень и положил несколько блинчиков на тарелку, посыпая черникой, и поставил готовое блюдо перед Бонни.

– Этот гримуар в свое время научил меня многому. Я могу попробовать вернуть ее…– начала девушка, но Деймон ее перебил:

– Что при твоем везении и навыках маловероятно, – отрезал парень, привычно усмехнувшись и отпив бурбон из своего стакана.

По привычке каждый день Бонни ходит в магазин, покупает муку, молоко и яйца, просто, чтобы было. Она вспоминает, как каждое утро Деймон всегда вставал раньше нее и, подтанцовывая под одну и ту же песню, пек блинчики с черникой и сливками, которые, к слову, он так и не научился готовить. В тележку по привычке девушка кладёт бутылку бурбона. Она знает, что дома стоит еще 24 такие же, знает, что никогда их не выпьет, но все равно кладет в тележку, потому что так делал Деймон. Возвращаясь в особняк Сальваторе, Беннет ловит себя на мысли, что он уже стал ей родным. Она вправе называть его домом. И если бы кто-то год назад сказал ей, что она будет жить в этом месте, еще и с несносным вампиром в придачу, она бы покрутила пальцем у виска и сказала, что лучше умрет в третий раз, чем проведет хотя бы минуту наедине с ним. Девушка лишь усмехнулась этой мысли. Он действительно был несносным и раздражающим, он бесил ее изо дня в день, не упуская момента каждый раз произнести очередную шутку про Бонни, подтрунивая над ней.

– Доброе утро, Бон-Бон. Сегодня мы можем сходить куда-нибудь погулять. В магазин, например. Погода солнечная, а затмение будет в полдень, в принципе, как и вчера, и позавчера, и поза-позавчера. – сказал брюнет, заметив девушку в дверях.

– Ты опять готовишь эти чертовы блины? – спрашивает Бонни, все еще не понимая, почему бы не приготовить что-нибудь другое. Но это же Деймон. Он сделает все, чтобы выбесить ее.

– За стабильность, – вампир ухмыляется, отпивая бурбон прямо из бутылки. – Ты придумала, как нам выбраться из этого Ретрограда?

– Нет, я думала, что гримуар бабушки поможет мне вернуть магию, но… – Бонни пожала плечами, а потом с уверенностью в голосе произнесла: – Но я стараюсь.

– Плохо стараешься, – привычная ухмылка пропадает с его лица, и Деймон стал серьезным. – Как меня вообще угораздило застрять здесь с тобой? Неужели я делал настолько плохие вещи, что мое наказание – это ты?! – воскликнул вампир.

Беннет даже потеряла дар речи от такой наглости. Иногда она не понимает, за что он так с ней. Она единственная, кто все еще верит в то, что они выберутся, в то время как Сальваторе предпочитает печь по утрам блинчики и напиваться с горя, говоря, насколько это ужасно оказаться один на один с ведьмой, у которой, к тому же, нет магии.

– Думаешь, я счастлива, что нахожусь здесь с тобой? С человеком, которого всегда ненавидела, и с которым я сейчас меньше всего хочу общаться!

К слову, лучше всего у них получалось ссориться. Каждый отстаивал свою точку зрения, не желая принимать поражение и говорить «Я не прав/а». Однако, Бонни и Деймон всегда выходили из ситуации по-разному, но с гордо поднятой головой. Она уходила из особняка, громко хлопая входной дверью, прихватывая с собой Мисс Обнимашки, а он никогда не догонял ее, и ровно в 11 часов вечера был слышен звук летящей в камин и разбивающейся бутылки бурбона. Но в один день Деймон, переступая через все свои принципы, сам пришел к ней, к дому Гилбертов, где Бонни всегда сидела на ступенях крыльца, и хоть она не хотела его видеть и слышать, он извинился. Первый раз. Правда, по-своему, как умеет делать только он.

– Прости, за то, что сказал, что надежды нет, что твой Джереми о тебе уже не помнит. Наверное, нашел себе призрака, которому рассказывает все свои проблемы, пока тебя нет; что ты и я никогда не увидим Елену, Стефана, Кэролайн. В общем, прости за то, что сказал тебе правду, которую ты не хочешь признавать, – произнес Деймон, присев рядом с ведьмой.

Бонни хотела возразить, сказать, что он не прав, но она уже устала доказывать ему обратное, поэтому решила перейти сразу к концовке монолога, который вертелся у нее в голове. Во всяком случае, у нее будет время сказать, что она думает позже.

– Ты самый ужасный человек из всех, кого я когда-либо встречала, – заявляет она, стирая с лица последние слезы.

– Знаешь, Бон-Бон, я бы на твоем месте сказал мне спасибо за то, что не свернул тебе шею в первый день нашего пребывания здесь, – сказал Сальваторе, а Бонни лишь закатила глаза.

– Ты невыносим, Деймон. Как я вообще провела с тобой столько времени?

Не получив ответа, после этого последовала пауза, после которой Деймон тихо спросил:

– Мир? Мне нужно убедиться, что ты не задушишь меня ночью подушкой.

– Если бы тебя так просто можно было бы убить, я бы давно это сделала, – улыбнулась девушка, и встав со ступенек, они пошли домой.

По вечерам они обычно играли в монополию, и Деймон всегда выигрывал, заставляя Беннет еще больше злиться. Бонни любила читать книги из старинной библиотеки Сальваторе, а Деймон любил читать дневники Стефана с 1864 года. Сложно поверить, но изредка случались моменты, когда они разговаривали. Без ссор и оскорблений в адрес друг друга.

– Иногда я жалею, что не жил здесь в девяносто четвертом. У моего брата не было ни одной нормальной вещи, – Деймон спустился со второго этажа в гостиную, на ходу надевая клетчатую рубашку. – Что будем слушать на этот раз? – спрашивает он у Бонни, которая сидит на диване, держа перед собой гримуар, и пытается зажечь свечку.

Перебрав несколько дисков Деймон устало вздохнул и повернулся к ведьме:

– Я уже говорил, как ненавижу девяностые?

– У меня даже не получается банально зажечь свечу, – разочарованно произнесла Бонни, закрывая книгу и отбрасывая ее на столик. Деймон подошел и сел рядом с девушкой, будто решаясь сказать что-то, а потом вдруг спросил:

– Ты скучаешь по ним?

– Как и ты, – просто ответила брюнетка, не смотря на него.

– Слушай, если получится так, что твоя магия не вернется, и мы останемся здесь навсегда, – начал он, взглянув в глаза Бонни, – я понимаю, что ты меня ненавидишь, я знаю, что я был паршивым человеком, ужасным братом и еще более худшим другом, но я всегда буду рядом, потому что ты – все, что у меня есть, и я не могу тебя потерять, – она не ожидала такого признания, а потом поняла, что ему страшно. Он боится остаться один, боится неизвестности, которая ждет их впереди.

– Мы выберемся отсюда, – сказала Бонни, – ты вернешься к Елене, скажешь ей, как сильно ее любишь, с Риком ты выпьешь самую дорогую и старую, как этот дом, бутылку виски, Кэролайн еще сто раз скажет тебе, что ты не заслуживаешь Елену, ну и… – Беннет усмехнулась, – ты же обещал Стефану вечность страданий как-никак.

– А что насчет тебя? – спросил Деймон, но девушка лишь отвела взгляд, и вопрос остался без ответа.

Оптимистичная Бонни Беннет всегда верила в то, что надежда есть. Но с каждым солнечным днём, от которого уже тошнит, как и от блинов с черникой, она ломается. Ей больше некого поддерживать, ее больше некому поддерживать. Каждый день она разгадывает кроссворд от одной и той же даты, всегда спотыкаясь на номере 27 по горизонтали, хотя выучила ответ наизусть. Ночью ей сняться кошмары, как Кай раз за разом убивает ее, а после она видит Деймона, который всегда смотрит сквозь нее. Просыпаясь в холодном поту, она кричит его имя.

Кидая очередную ненавистную бутылку бурбона в камин, Бонни промахивается. Кажется, по счету это была двадцать первая. Она не расстраивается, в гостиной стоят еще три, не считая подвала с коллекционной выпивкой Сальваторе. Она может бить их сколько захочет, однако, от этого не легче. Беннет уже не видит необходимости ходить в магазин. Муку ставить некуда.

Она сильная, она должна ею оставаться. Но уже не может. Каждый день Бонни проводит в одиночестве, а по ночам разговаривает сама с собой. Поэтому она не засыпает по ночам. Ну, и сны очень страшные.

– Прости, что пью этот бурбон. Это все-таки твоя фишка. А еще я не умею, как ты, печь блины. Это меня расстраивает. Я, кажется, разбила твою машину, но ты не сердись сильно, я помню, как ты говорил, что мне нельзя садиться за руль, даже если случится конец света. Еще я пропустила твое день рождение, да, я все еще считаю дни. Сколько тебе исполняется, 174? В качестве поздравления я бы с радостью расплавила твой мозг, но ты же знаешь, у меня нет магии, и я бессильна, но я всегда могу назвать тебя королевой драмы. Как думаешь, это обидно? Назови меня Бон-Бон еще раз, пожалуйста.

Вопросы всегда улетают в небытие. Иногда, когда получалось уснуть, она ловила себя на мысли, что уже не хочет просыпаться по утрам, постоянность убивает ее. Медленно и очень мучительно.

Бонни сидела на полу в комнате Деймона, откинувшись на кровать, и просто пялилась в потолок, желая увидеть там что-то, что разнообразит ее жизнь или же заставит улыбнуться. Она так давно не улыбалась. Она любила эту комнату, Бонни говорила, что она очень просторная и здесь есть дополнительная ванная. Брюнетка закрывает глаза и слышит внизу шум. Бонни уверена, что ей кажется, что она уже сошла с ума.

– Бонни, – она очень отдаленно слышит знакомый голос. Она убеждает себя, что это ее подсознание так шутит над ней. – Бон, – кто-то касается ее плеча, пытаясь разбудить. Она очень давно не слышала чужой голос. Наконец, Беннет открывает глаза.

– Деймон?

«Галлюцинация» – это слово пролетает у нее в голове, и это уже не смешно. Она так устала, что не хочет обращать внимание на игры своего подсознания.

– Бонни, посмотри на меня, – теплые руки касаются ее лица. Ей непривычно чувствовать тепло.

– Ты не можешь быть здесь, это невозможно. Мне это кажется, – успокаивая себя, Бонни закрывает и открывает глаза снова и снова, но Деймон не исчезает.

– Я еще не настолько плохо выгляжу, чтобы быть похожим на призрака, чего не скажешь о тебе, Бон-Бон. Я здесь, тебе не кажется, и я никуда не уйду. – брюнет заправляет Бонни за ухо выбившуюся прядь волос. Она смотрит на него, не говоря ни слова и пытаясь поверить в происходящее. Эту паузу прерывает Деймон:

– Помнишь, ты рассказывала мне, что я сделаю, когда вернусь домой? А знаешь, что сделаешь ты? Когда ты вернешься, вы с Еленой и Кэролайн устроите самую большую пижамную вечеринку, и я даже позволю вам разгромить мою комнату и ограбить подвал. Я с тобой сыграю в монополию, обещаю поддаваться, – он улыбнулся, по-настоящему, без привычной ухмылки. – Еще я никогда больше не буду печь блинчики с черникой и дам тебе свою машину. Ты уедешь из Мистик-Фоллс и будешь путешествовать по миру, как ты и мечтала. Я больше не оставлю тебя здесь.

Бонни лишь смотрит на него, внимательно слушая, а потом, будто приходя в себя, спрашивает, не узнавая свой голос, настолько он стал тихим:

– Я думала, ты меня ненавидишь.

– Это не так. К тому же мне нужны свободные уши, потому что Блонди говорит больше, чем я могу слушать, – как же она скучала по его шуткам. Деймон смотрит в ее глаза, которые минут пять назад не выражали ничего, а сейчас он видит, как в них появляется еще недавно потухший огонек. – А если серьезно, ты вытащила меня из этого ада, я плачу тебе тем же. Я очень скучал по тебе, Бон. – Он крепко прижимает Бонни к себе, а она дает волю эмоциям, чувствуя, как жизнь снова возвращается к ней, и осознавая, что она больше не одна.