Текст книги "Дневник психиатра (СИ)"

Автор книги: GooD and EviL

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

«16 июня 2016 год. Четверг.

Никаких изменений. Поведение больной оставляет желать лучше. Рецидивов не наблюдается.»

Бессвязные предложения были аккуратно написаны ровным почерком на белом листке бумаги. Черная книжка, куда были записаны наблюдения, лежала одиноко на краю дубового стола, хозяина данной вещи не было же видно.

На первый взгляд это вещица могла бы показать обычным журналом врача, который записывал все изменения в поведении своего пациента, дабы знать, чего ожидать потом. Но все было не так просто. Страницы блокнота были разделены на две части, в первой – записывались все наблюдения, которые должен вести врач-психиатр, во второй – черными чернилами размашистым почерком, словно это писал другой человек, были настоящие мысли уже не врача, а обычно человека, которому не безразлична была судьба другого. Того, кто за короткий срок стал родным ему.

«16 июня 2016 год. Четверг.

Сегодня снова был приступ. Она лежала на кровати, связанная коричневыми ремнями, что врезались в ее тело, оставляя алые кровоподтеки. Но она не замечала этого, лежа на спине и смотря в потолок. Я – врач психиатрической больниц, повидавший многое за свою столь малую службу – испугался, продолжая смотреть как хрупкое тело извиняется в своих оковах, пытаясь выбраться.

– Мамочка, а давай мы еще пойдем вон на ту карусель, – на ее губах отразилась улыбка, а взгляд был направлен на стену.

Я ничего не видел кроме белой стены, она же видела там свою мать, к которой тянула связанные руки. Она не могла этого сделать из-за ремней от чего приходила в ярость. Я попытался успокоить ее, но она не слушала меня.

– Мама, а почему ты уходишь? – Арина резко прекратила все свои действия и замерла, продолжая смотреть на стену. – Нет, не оставляй меня. Нет!

Она стала безумно кричать и вырваться. Санитары пытались ее удержать, в то время как я старался влить „Аминазин“ в ее организм. Нейролептик подействовал не сразу, но все же она успокоилась и уснула…»

На этом запись прерывается, видимо, кто-то помешал ее закончить. Но это не столь важно как-то, что записи одного и того же дня кардинально отличаются друг от друга. Мы видим, что первая запись врет о том, что рецидивов не наблюдалось, вторая же говорит нам правду, показывая настоящее состояние Арины. Так почему же он соврал, показывая ложные сведения коллегам, утаивая настоящие? Я долго не мог понять пока не увидел маленький фотоснимок, приклеенный к корки блокнота. На нем была изображена девочка лет тринадцати со светлыми кудрявыми волосами и большими голубыми глазами. Она была похожа на маленького ангелочка, для завершения картины не хватало только крылышек за ее спиной. Рядом с девочкой был мальчик лет шестнадцати такой же светловолосый, вот только глаза были у него карие. Под снимком была надпись: «Дарья и Максим. 2000 год.»

Я не знал кто это, даже не было предположений, но как и любому другому человеку, оказавшемуся на моем месте, мне стало интересно и захотелось узнать подробнее об этом. Я долго сопротивлялся, говоря, что нельзя лезть в чужие дела и брать без спроса чужие вещи, но любопытство взяло вверх и я открыл самую первую запись второй части дневника.

«15 января 2016 год. Пятница.

Сегодня к нам поступил новый душевнобольной человек. Дело было поручено мне. Я долго не хотел браться за него, но меня заставили. Эта девушка была копией Даши, вот только выглядела старшее нее. У меня сложилось чувство, будто передо мной сидела моя Даша, которой исполнилось лет двадцать. Но это конечно же только мои проблемы, о которых в больнице никто не должен знать, здесь я врач, который должен помочь пациентке.»

Я перевернул страницы в самое начало, открыв первую часть книжки. Мне стало интересно что именно он напишет там, ведь с этими записями позже он пойдет отчитываться перед коллегами.

«15 января 2016 год. Пятница.

Ф.И.О: Обидена Арина Дмитриевна.

Год рождения: 5 июня 1996 года.

Описание: Галлюцинации, депрессивные расстройства, склонность к суициду.

Лечение: Лоразепам – по 1 мг 2-3 раза в сутки (При сильной депрессии – 4-6 мг/сут.), Лития карбонат – принимают внутрь 3-4 раза в день. Начальная доза 0.6-0.9 г/сут, постепенно количество препарата увеличивают до 1.5-2.1 г., Пароксетин – по 20-40 мг/сут утром во время завтрака.»

О причине такого состояния девушки было мало что написано, точнее ничего. Врач будто утаивал эту историю, оберегая ее и не позволяя, чтобы кто-то лишний узнал о ней. Было много писанины о ее состояние до приема антипсихотиков, во время и после увеличения или же уменьшения дозы, и из всего этого я сделал вывод, что Арина должна была давно пойти на поправку, но почему-то состояние ее оставалось тем же, а временами ей даже становилось хуже. Я стал гадать что именно могло повлиять на то, что сильные препараты просто не дают никакого эффекта, а как оказалось потом, Арина просто-напросто отказывалась от их приема, сопротивляясь.

«1 февраля 2016 год. Понедельник.

Прошло больше двух недель с момента поступления Арины. Улучшений не наблюдается, девушка стала терять вес на глазах, отказывается от еды, сопротивляется при приеме лекарств, утверждает, что полностью здорова.

– Зачем вы меня тут держите? – спросила она меня сегодня слабым безжизненным голосом. – Я ведь здорова, так зачем?

– Арина, тебе нужна помощь. Моя помощь.

От моих слов она пришла в ярость стала все крушить, пыталась разбить голову об стену, тем самым покончив собой. И в этот момент я понял, что передо мной копия Даши, ведь у нее было точно такое же заболевание и такое же поведение. Только на момент прогрессирующей болезни Дарьи я не смог ей помочь, но теперь обязан дать шанс Арине, точной копией моей подруги.»

Все записи были короткие и толком непонятные, но все же кое-что я смог понять. Если я не ошибаюсь, тот ангелочек со снимка был болен тем же самым недугом, что и Арина, но спасти ее не удалось. Но я так и не смог найти ответы на вопросы, которые больше всего меня интересовали.

Дальше было одно и то же: попытки самоубийства, отказ от лечения, вспышки ярости, разговоры с несуществующими людьми, Арина даже смогла нанести незначительные увечья санитарам, что пытались в момент обострения утихомирить ее. Так длилось около двух месяцев. По крайней мере так писалось в дневнике. Вот только я до сих пор не знал кому из врачей он принадлежал, так как инициалов никаких не было.

Пятнадцатого апреля, писал врач, что поменял препараты на более сильные. Они стали действовать, но Арина становилась безжизненной, слабой и казалась еще худее, а от «Лоразепама» у девушки начались судороги. Я же продолжал дальше листать страницы, пытаясь найти хоть какую-то надпись, которая сможет дать мне ответы.

«19 мая 2016 год. Четверг.

Наконец-то я добился хоть какого-то оживления со стороны Арины. Сегодня она попросила меня принести ей что-нибудь сладкое, а после чего прогуляться. Для меня последняя ее просьба была слишком рисковой, но она так смотрела на меня. Взвесив все „за“ и „против“, я все же решил с ней выйти на улицу. О боже, я не верил своим глазам, когда увидел на ее лице счастливую улыбку. Она словно ребенок рассматривала каждый цветочек, смотрела на персонал и махала им тоненькой ручкой.

– Уже весна, – тихо прошептала она и положила свою голову мне на плечо. – Так красиво.

Мы просидели на лавочке около получаса, после чего я отвел ее в плату, понимая, что самое страшное позади. Но ночью у нее случился припадок. Она сдирала ногтями свою кожу до крови, кусала руки, билась об стены, кричала неистово и плакала. Это случилось поздней ночью, в это момент я находился у себя дома, когда мне позвонили, я тут же собрался и отправился в больницу. Когда я туда прибыл, передо мной открылась ужасающая картина: Арина вся в крови была привязана к кровати, ее тоненькие руки пытались вырваться из оков, как и ноги, глаза налились кровью. Передо мной была не та Арина, которую я знал, а психически неуравновешенный человек.

– Арина, успокойся, что случилось? – я дотронулся до ее лба и она тут же замерла, посмотрев на меня. Мне тогда показалось, что она будто пришла в себя…»

Снова было не дописано. Мужчина будто что-то скрывал, намерено не дописывая важные моменты. Я уже отчаялся найти хоть что-то, как вдруг дверь в кабинет резко отворилась и в помещение вошел Александр Сергеевич. Этого мужчину я знал хорошо, но не знал кого именно он лечит на данный момент. Это благодаря ему меня взяли сюда в роли санитара, благодаря ему у меня появилась работа.

– Первый рабочий день и уже лазиешь по чужим вещам, – он посмотрел на блокнот, который я держал в руках, и протянул руку, – тебя не учили, что брать вещи без спроса нехорошо?

Вот так я и спалился. Да, сегодня был мой первый рабочий день и день, когда я понял, что не знаю Александра вообще. Мы дружили порядком двух лет, познакомившись на дне рождения общего знакомого, я думал, что за это время смог узнать этого человека хорошо, но ошибся.

Всегда улыбчивый и жизнерадостный, сейчас он был подавлен и разочарован. Я не мог понять почему.

– Что случилось?

– Ничего, – он выхватил блокнот из моих рук и сел на диван, устало прикрыв глаза.

Конечно же было понятно, что он мне врет, но и давить на него я не имел права, ведь и так уже влез туда, куда не следовало. Да, как оказалось, на том снимке был он со своей подругой, и лечением Арины занимался тоже он. Я очень хотел расспросить Александра, но совесть мне не позволяла. А мужчина продолжал сидеть, теперь уже разглядывая книжку в своих руках.

– Ей было пятнадцать, когда какой-то отморозок изнасиловал ее в подворотне, – неожиданно начал он, а я же, затаив дыхание, стал слушать. – Он делал это с ней долго, мучительно, а в конце решил убить, расплющив ее голову об стену дома. Но Даша оказалась крепкой, она выжила, но пережитое оставило огромный отпечаток на ее психике. Все что тут описано о поведение Арины, – он приподнял блокнот и потряс им в воздухе, – то же самое делала она. Все точь-в-точь.

– Она была твоей подругой? – я сел на стул возле стола и спросил его.

– Больше. Мы были словно брат с сестрой, настолько были похожи внешне. Я ее любил как родную сестру, которой у меня никогда не было, а она меня как брата. Мы с первого класса были с ней неразлучны, а когда это случилось, мне было на тот момент уже восемнадцать, я выбрал психиатрию, дабы помочь ей. Но не успел, она покончила с собой спустя полтора года.

Вот и ответ на вопрос, который меня так интересовал, но стало ли мне лучше после этого? Нет, безусловно нет. Мне даже стало стыдно за то, что влез в его душу. Я видел с какой трудностью даются ему эти слова, но и вернуть время назад, чтобы изменить тот момент, когда я открыл его дневник и стал читать те строчки, я не мог. К сожалению, не мог.

– Извини, я… Мне стыдно.

– Не стоит, все равно когда-нибудь это бы всплыло.

Я замолчал, но потом все же решил спросить почему он, записывая столь личную и важную информацию, оставил этот блокнот без присмотра.

– Столько важной информации ты записал в него, – я кивнул в сторону блокнота, – и оставил на крою стола, а ведь мог кто-то другой найти и прочесть.

– Я записывал, но не дописывал. Ты ведь не нашел ни одной записи о том, что произошло с Дашей, Ариной. Да и не оставлял я его, а забыл, когда же вспомнил о пропаже, то ты его уже нашел, – он упрекал меня и это было видно, но я и сам прекрасно знал, что именно натворил.

– А с Ариной, что случилось с ней?

Он молчал, а я не торопил, да и мне казалось, что Александр не ответит, ведь он и так много чего личного уже рассказал.

– Опять же похожая история, вот только ее насиловал с четырнадцати лет родной брат. Продолжалось это около пяти лет, пока в один прекрасный день она его не зарезала. Маленькая хрупкая девушка убил парня, который в два раза был больше нее, после чего попытался покончить с собой. Сюда же ее упекли родители, которые были на стороне насильника, то есть своего сына, отказавшись от нее. Как думаешь этого хватило, что бы человек замкнулся, возненавидел весь мир и помешался на мысли о том, что он никому не нужен?

Я не сразу понял, что он обратился ко мне. Хватило ли? Конечно же этого предостаточно. И теперь я понимаю почему он все же решился взяться за это дело. Он чувствовал за собой вину, что не смог спасти подругу, и теперь хотел искупить ее, вылечив Арину, девушку, которая перенесла намного больше страданий, чем Даша. Конечно глупо сравнить их, ведь каждая пострадала по своему... Хотя нет, я не прав, обе девушки настрадались сполна, они не заслуживали такой жизни. И мне почему-то на данный момент мне казалось, будто Даша вернулась к Александру в лице уже Арины, чтобы дать ему второй шанс.

– А сейчас? Сейчас как она себя чувствует?

Он, ничего не ответив, встал с дивана и подошел к столу, где я нашел его дневник. Что он намеревался сделать я не понимал, лишь мог догадываться. Тем временем Александр открыл сначала первую часть блокнота, а затем и вторую, что-то написав.

– Он мне больше не нужен, – совсем тихо и подавленно сказал он, после чего вручил мне черную тетрадь и покинул кабинет, не сказав больше и слова.

Я никак не могу объяснить поведение мужчины, ведь толком сам ничего не понял, но это пока, ведь стоило прочесть мне те записи, что он сделал недавно, как мне стало все ясно и в то же время жутко.

«16 июня 2016 год. Четверг.

Обидена Арина Дмитриевна.

Дата смерти: 16.06.2016. 16:48.

Причина: Смерть наступила от механической асфиксии, развившейся в результате сдавления шеи.»

«Я не смог спасти ее…»