Текст книги "Илиада"

Автор книги: Гомер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Бога узрев, ужаснулся Тидид, воеватель могучий, И, как неопытный путник, великою степью идущий, Вдруг перед быстрой рекою, падущею в понт, цепенеет, Пеной кипящую видя, и смутный назад отступает, 600 Так отступил Диомед и немедля воскликнул к народу: "Други, почто мы дивимся, что ныне божественный Гектор Стал копьеборец славнейший, боец дерзновеннейший битве? С ним непрестанно присутствует бог, отражающий гибель! С ним и теперь он – Арей, во образе смертного мужа! 605 Други, лицом к сопостатам всегда обращенные, с поля Вы отступайте, с богами отнюдь не дерзайте сражаться!"

Так говорил он, но близко на них наступили трояне. Гектор двух ратоборцев повергнул, испытанных в битвах, Бывших в одной колеснице, Менесфа и с ним Анхиала. 610 Падших узрев, пожалел их великий Аякс Теламонид; К ним приступил он и стал и, пославши сверкающий дротик, Амфия свергнул, Селагова сына, который средь Песа Жил, обладатель богатств и полей; но судьба Селагида В брань увлекла поборать за Приама и всех Приамидов. 615 В запон его поразил Теламониев сын многомощный; В нижнее чрево ему погрузилась огромная пика; С шумом он грянулся в прах; и Аякс прибежал победитель, Жадный доспехи совлечь; но трояне посыпали копья Острые, ярко блестящие; много их щит его принял. 620 Он же, пятой наступив на сраженного, медную пику Вырвал назад; но других не успел драгоценных доспехов С плеч унести Селагидовых: стрелы его засыпали. Он окружения сильного гордых троян убоялся: Много их, мощных, отважных, уставив дроты, наступало; 625 Ими, сколь ни был огромен и сколь ни могуч и ни славен, Прогнан Аякс и назад отступил, поколебанный силой.

Так браноносцы сии подвизалися в пламенной битве. Тою порой Тлиполем Гераклид, и огромный и сильный, Злою судьбой сведен с Сарпедоном божественным в битву. 630 Чуть соступились герои, идущие друг против друга, Сын знаменитый и внук воздымателя облаков Зевса, Так Тлиполем Гераклид к сопротивнику первый воскликнул: "Ликии царь Сарпедон! какая тебе неизбежность Здесь между войск трепетать, человек незнакомый с войною? 635 Лжец, кто расславил тебя громоносного Зевса рожденьем! Нет, несравненно ты мал пред великими теми мужами, Кои от Зевса родились, меж древних племен человеков, И каков, повествуют, великая сила Геракла, Был мой родитель, герой дерзновеннейший, львиное сердце! 640 Он, приплывши сюда, чтоб взыскать с Лаомедона коней, Только с шестью кораблями, с дружиною ратною малой, Град Илион разгромил и пустынными стогны оставил! Ты же робок душой и предводишь народ на погибель. Нет, для троян, я надеюся, ты обороной не будешь, 645 Ликию бросил напрасно, и будь ты стократно сильнейший, Мною теперь же сраженный, пойдешь ко вратам Аидеса!"

Ликии царь Сарпедон Тлиполему ответствовал быстро: "Так, Тлиполем, Геракл разорил Илион знаменитый, Но царя Лаомедона алое безумство карая: 650 Царь своего благодетеля речью поносной озлобил И не отдал коней, для которых тот шел издалека. Что ж до тебя, предвещаю тебе я конец и погибель; Их от меня ты приймешь и, копьем сим поверженный, славу Даруешь мне, и Аиду, конями гордящемусь, душу".

655 Так говорил Сарпедон; но, сотрясши, свой ясенный дротик Взнес Тлиполем; обоих сопротивников длинные копья Вдруг полетели из рук: угодил Сарпедон Гераклида В самую выю, и жало насквозь несмиримое вышло: Быстро темная ночь Тлиполемовы очи покрыла. 660 Но и сам Тлиполем в бедро улучил Сарпедона Пикой огромною; тело рассекшее, бурное жало Стукнуло в кость; но отец от него отвращает погибель.

Тут Сарпедона героя усердные други из битвы Вынесть спешили; его удручала огромная пика, 665 Влекшаясь в теле; никто не подумал, никто не помыслил Ясенной пики извлечь из бедра, да с спешащими шел бы; Так озабочены были трудящиесь вкруг Сарпедона. Но Тлиполема данаи, блестящие медью, спешили Вынесть из боя; увидел его Одиссей знаменитый, 670 Твердый душою, и вспыхнуло в нем благородное сердце; Он между помыслов двух колебался умом и душою: Прежде настигнуть ли сына громами звучащего Зевса? Или, напав на ликиян, у множества души исторгнуть? Но не ему, Одиссею почтенному, сужено было 675 Зевсова сына могучего медию острой низвергнуть. Сердце его на ликийский народ обратила Паллада. Там он Керана, Аластора, Хромия битвой низринул, Галия, вслед Ноемона, Алкандра убил и Притана; И еще бы их более сверг Одиссей знаменитый, 680 Если бы скоро его не узрел шлемоблещущий Гектор: Ринулся он сквозь передних, сияющей медью покрытый, Ужас данаям несущий. Обрадован друга приходом, Зевсов сын, Сарпедон, говорил ему гласом печальным: "Гектор! не дай, умоляю, лежать мне добычей ахеян; 685 Друг, защити! и пускай уже в вашем приязненном граде Жизнь оставит меня; не судила, как вижу, судьбина, В дом возвратившемусь, в землю отечества милого сердцу, Там обрадовать мне и супругу, и юного сына!"

Так говорил, но ему не ответствовал Гектор великий, 690 Быстро пронесся вперед, нетерпеньем пылая скорее Рать аргивян отразить и у множества души исторгнуть. Тою порой Сарпедона героя друзья посадили В поле, под буком прекрасным метателя молнии Зевса. Там из бедра у него извлек длиннотенную пику 695 Храбрый, могучий Пелагон, друг, им отлично любимый: Дух Сарпедона оставил, и очи покрылися мглою. Скоро опять он вздохнул, и кругом его ветер прохладный Вновь оживил, повевая, тяжелое персей дыханье.

Рать аргивян, пред Ареем и Гектором меднодоспешным 700 Тесно фаланги сомкнувши, как к черным судам не бежала, Так в вперед не бросалася в бой, но лицом непрестанно Вся отступала, узнав, что Арей в ополченьях троянских.

Кто же был первый и кто был последний, которых доспехи Гектор могучий похитил и медный Арей душегубец? 705 Тевфрас, бессмертным подобный, и после Орест конеборец, Воин бесстрашный Эномаос, Трех, этолийский копейщик, Энопа отрасль Гелен и Орезбий пестропоясный, Муж, обитающий в Гиле, богатства стяжатель заботный, Около озера живший Кефисского, где и другие 710 Жили семейства беотян, уделов богатых владыки.

Их лишь узрела лилейнораменная Гера богиня, Храбрый ахейский народ истребляющих в битве свирепой, Быстро к Афине Палладе крылатую речь устремила: "Горе, дочь необорная молний метателя Зевса! 715 Тщетным словом с тобой обнадежили мы Менелая В дом возвратить разрушителем Трои высокотвердынной, Если свирепствовать так попускаем убийце Арею! Нет, устремимся, помыслим и сами о доблести бранной!"

Так говоря, преклонила дочь светлоокую Зевса; 720 Но сама, устремясь, снаряжала коней златосбруйных Гера, богиня старейшая, отрасль великого Крона. Геба ж с боков колесницы набросила гнутые крути Медных колес осьмиспичных, на оси железной ходящих; Ободы их золотые, нетленные, сверху которых 725 Медные шины положены плотные, диво для взора! Ступицы их серебром, округленные, окрест сияли; Кузов блестящими пышно сребром и златом ремнями Был прикреплен, и на нем возвышались дугою две скобы; Дышло серебряное из него выходило; на оном 730 Геба златое; прекрасное вяжет ярмо, продевает Пышную упряжь златую; и быстро под упряжь ту Гера Коней бессмертных подводит, пылая и бранью и боем.

Тою порою Афина, в чертоге отца Эгиоха, Тонкий покров разрешила, струёй на помост он скатился, 735 Страшный очам, поразительным Ужасом весь окруженный: Вместо ж его облачася броней громоносного Зевса, Бранным доспехом она ополчалася к брани плачевной. Бросила около персей эгид, бахромою косматый, Пышноузорный, который сама, сотворив, украшала; 740 Там и Раздор, и Могучесть, и, трепет бегущих. Погоня, Там и глава Горгоны чудовища страшного образ, Страшная, грозная, знаменье бога всесильного Зевса! Шлем на чело возложила украшенный, четыребляшный, Златом сияющий, ста бы градов ратоборцев покрывший. 745 Так в колеснице пламенной став, копием ополчилась Тяжким, огромным, могучим; которым ряды сокрушает Сильных, на коих разгневана дщерь всемогущего бога.

Гера немедля с бичом налегла на коней быстроногих; С громом врата им небесные сами разверзлись при Горах, 750 Страже которых Олимп и великое вверено небо, Чтобы облак густой разверзать иль смыкать перед ними. Сими богини вратами коней подстрекаемых гнали; Скоро они обрели, далеко от бессмертных сидящим, Зевса царя одного, на превыспреннем холме Олимпа. 755 Там, коней удержавши, лилейнораменная Гера Кронова сына царя вопрошала и так говорила: "Или не гневен ты, Зевс, на такие злодейства Арея? Сколько мужей и каких погубил он в народе ахейском Нагло, насильственно! Я сокрушаюсь, тогда как спокойно 760 В сердце своем веселятся Киприда и Феб, подстрекая К брани безумца сего, справедливости чуждого всякой. Зевс, наш отец! на меня раздражишься ли, если Арея Брань я принужу оставить ударом, быть может, жестоким?"

Гере немедля ответствовал туч воздыматель Кронион: 765 "Шествуй, восставь на Арея богиню победы, Палладу; Больше обыкла она повергать его в тяжкие скорби".

Рек, – и ему покорилась лилейнораменная Гера; Коней хлестнула бичом; полетели покорные кони, Между землею паря и звездами усеянным небом. 770 Сколько пространства воздушного муж обымает очами, Сидя на холме подзорном и смотря на мрачное море, Столько прядают разом богов гордовыйные кони. К Трое принесшимся им и к рекам совокупно текущим, Где Симоис и Скамандр быстрокатные воды сливают, 775 Там коней удержала лилейнораменная Гера И, отрешив от ярма, окружила облаком темным; Им Симоис разостлал амброзию сладкую в паству. Сами богини спешат, голубицам подобные робким, Поступью легкой, горя поборать за данаев любезных. 780 И лишь достигли туда, где и многих мужей и храбрейших Вкруг Диомеда вождя, укротителя мощного коней, Сонмы густые стояли, как львы, пожиратели крови, Или как вепри, которых мощь не легко одолима, Там пред аргивцами став, возопила великая Гера, 785 В образе Стентора, мощного, медноголосого мужа, Так вопиющего, как пятьдесят совокупно другие: "Стыд, аргивяне, презренные, дивные только по виду! Прежде, как в грозные битвы вступал Ахиллес благородный, Трои сыны никогда из Дардановых врат не дерзали 790 Выступить: все трепетали его сокрушительной пики! Ныне ж далеко от стен, пред судами, трояне воюют!"

Так говоря, возбудила и силу и мужество в каждом. Тою порой к Диомеду подходит Паллада Афина: Видит царя у своей колесницы; близ коней он стоя, 795 Рану свою прохлаждал, нанесенную Пандара медью. Храброго пот изнурял под ремнем широким, держащим Выпуклый щит: изнурялся он им, и рука цепенела; Но, подымая ремень, отирал он кровавую рану. Зевсова дочь, преклоняся на конский ярем, возгласила! 800 "Нет, Тидей произвел себе не подобного сына! Ростом Тидей был мал, но по духу воитель великий! Некогда я запрещала ему подвизаться, герою, Бурной душой увлекаясь, когда он один от ахеян В Фивы пришел послом к многочисленным Кадма потомкам. 805 Я повелела ему пировать спокойно в чертогах; Но Тидей, как всегда, обладаемый мужеством бурным, Юных кадмеян к борьбам вызывал и легко сопротивных Всех победил: таково я сама поборала Тидею! Так я тебе предстою, благосклонно всегда охраняю 810 И ободряю тебя с фригиянами весело биться; Но иль усталость от подвигов бурных тебя поразила Или связала робость бездушная! После сего ты Сын ли героя Тидея, великого в бранях Инида?"

Ей отвечая немедленно, рек Диомед благородный: 815 "О! познаю я тебя, светлоокая дочь громовержца! Искренне все пред тобой изреку, ничего не сокрою. Нет, не усталость меня и не робость бездушная держит, Но заветы я помню, какие мне ты завещала: Ты повелела не ратовать мне ни с одним из блаженных 820 Жителей неба, но если Крониона дочь, Афродита, Явится в брани, разить Афродиту острою медью. Вот для чего отступаю и сам я, и прочим аргивцам Всем повелел, уклоняяся, здесь воедино собраться: Вижу Арея; гремящею битвою он управляет".

825 Вновь провещала к нему светлоокая дочь Эгиоха: "Чадо Тидея, о воин, любезнейший сердцу Афины! Нет, не страшися теперь ни Арея сего, ни другого Сильного бога; сама за тебя я поборницей буду! Мужествуй, в бой на Арея лети на конях звуконогих; 830 Смело сойдись и рази, не убойся свирепства Арея, Буйного бога сего, сотворенное зло, вероломца! Сам он недавно обет произнес предо мной и пред Герой Ратовать против троян и всегда поборать за ахеян; Ныне ж стоит за троян, вероломный, ахеян оставил!"

835 Так говоря, с колесницы Сфенела согнала на землю, Быстро повлекши рукой, – и покорный мгновенно он спрянул; Быстро сама в колесницу к Тидиду восходит богиня, Бранью пылая; ужасно дубовая ось застонала, Зевса подъявшая грозную дщерь и храбрейшего мужа. 840 Разом и бич и бразды захвативши, Паллада Афина Вдруг на Арея на первого бурных коней устремила. В те поры он обнажал Перифаса, вождя этолиян, Мужа огромного, мощного, славную ветвь Охезия; Мужа сего кровавый Арей обнажал, но Афина 845 Шлемом Аида покрылась, да будет незрима Арею.

Смертных губитель едва усмотрел Диомеда героя, Вдруг этолиян вождя, Перифаса огромного, бросил Там распростертого, где у сраженного душу исторгнул: Быстро и прямо пошел на Тидида, смирителя коней. 850 Только лишь сблизились оба, летящие друг против друга, Бог, устремяся вперед, над конским ярмом и браздами Пикою медной ударил, пылающий душу исторгнуть; Но, рукой ухватив, светлоокая дщерь Эгиоха Пику отбросила вбок, да напрасно она пронесется. 855 И тогда на Арея напал Диомед нестрашимый С медным копьем; и, усилив его, устремила Паллада В пах под живот, где бог опоясывал медную повязь; Там Диомед поразил и, бессмертную плоть растерзавши, Вырвал обратно копье; и взревел Арей меднобронный 860 Страшно, как будто бы девять иль десять воскликнули тысяч Сильных мужей на войне, зачинающих ярую битву. Дрогнули все, и дружины троян, и дружины ахеян, С ужасом: так заревел Арей, ненасытный войною.

Сколько черна и угрюма от облаков кажется мрачность, 865 Если неистово дышащий, знойный воздвигнется ветер, Взору Тидида таков показался, кровью покрытый, Медный Арей, с облаками идущий к пространному небу. Быстро бессмертный вознесся к жилищу бессмертных, Олимпу. Там близ Кронида владыки воссел он, печальный и мрачный, 870 И, бессмертную кровь показуя, струимую раной, Тяжко стенающий, к Зевсу вещал он крылатые речи: "Или без гнева ты, Зевс, на ужасные смотришь злодейства? Боги, мы непрестанно, по замыслам друг против друга, Терпим беды жесточайшие, благо творя человекам; 875 Все на тебя негодуем: отец ты неистовой дщери, Пагубной всем, у которой одни злодеяния в мыслях! Боги другие, колико ни есть их на светлом Олимпе, Все мы тебе повинуемся, каждый готов покориться. Сей лишь одной никогда не смиряешь ни словом, ни делом: 880 Но потворствуешь ей, породивши зловредную дочерь! Ныне она Диомеда, Тидеева гордого сына, С диким свирепством его на бессмертных богов устремила! Прежде Киприду богиню из рук поразил он в запястье; После с копьем на меня самого устремился, как демон! 885 Быстрые ноги меня лишь избавили, иначе долго б Там я простертый страдал, между страшными грудами трупов, Или б живой изнемог, под ударами гибельной меди!"

Грозно воззрев на него, провещал громовержец Кронион: "Смолкни, о ты, переметник! не вой, близ меня воссидящий! 890 Ты ненавистнейший мне меж богов, населяющих небо! Только тебе и приятны вражда, да раздоры, да битвы! Матери дух у тебя, необузданный, вечно строптивый, Геры, которую сам я с трудом укрощаю словами! Ты и теперь, как я мню, по ее же внушениям страждешь! 895 Но тебя я страдающим долее видеть не в силах: Отрасль моя ты, и матерь тебя от меня породила. Если б от бога другого родился ты, столько злотворный, Был бы уже ты давно преисподнее всех Уранидов!"

Рек, – и его врачевать повелел громовержец Пеану. 900 Язву Пеан врачевством, утоляющим боли, осыпав, Быстро его исцелил, не для смертной рожденного жизни. Словно смоковничий сок, с молоком перемешанный белым, Жидкое вяжет, когда его быстро колеблет смешавший, С равной Пеан быстротой исцелил уязвленного бога. 905 Геба омыла его, облачила одеждою пышной, И близ Зевса Кронида воссел он, славою гордый.

Паки тогда возвратилась в обитель великого Зевса Гера Аргивская купно с Афиною Алалкоменой, Так обуздав истребителя, мужеубийцу Арея.

ПЕСНЬ ШЕСТАЯ.

СВИДАНИЕ ГЕКТОРА С АНДРОМАХОЙ.

Страшную брань меж троян и ахеян оставили боги; Но свирепствовал бой, или здесь, или там по долине, Воинств, один на других устремляющих медные копья, Между брегов Симоиса и пышноструистого Ксанфа.

5 Первый Аякс Теламонид, стена меднобронных данаев, Прорвал фалангу троян и возрадовал светом дружины, Мужа сразив, браноносца храбрейшего рати фракийской, Эвсора ветвь, Акамаса, ужасного ростом и силой. Мужа сего поражает он первый в шелом коневласый1 10 И вонзает в чело: погрузилось глубоко внутрь кости Медное жало, и тьма Акамасовы очи покрыла.

Там же Аксила поверг Диомед, воеватель могучий, Сына Тевфрасова: он обитал в велелепной Арисбе, Благами жизни богатый и друг человекам любезный; 15 Дружески всех принимал он, в дому при дороге живущий; Но никто из друзей тех его от беды не избавил, В помощь никто не предстал; обоих Диомед воеватель Жизни лишил – и его, и Калезия друга, который Правил конями; и оба сошли неразлучные в землю.

20 Дреса, герой Эвриал, и Офелтия мощного свергнув, Быстро пошел на Эсепа и Педаса, нимфой рожденных, Абарбареей наядой, прекрасному Буколиону; Буколион же был сын Лаомедона, славного мужа, Старший в семействе, но матерью тайно, без брака рожденный: 25 Пастырь, у стад он своих сочетался любовию с нимфой; Нимфа, зачавшая, двух близнецов-сынов сих родила: Юношам вместе и дух сокрушил, и прекрасные члены Сын Мекистеев, герой, и с рамен их похитил доспехи.

Там же, дышащий бранью, сразил Полипет Астиала; 30 Царь Одиссей перкозийского воя Пидита низринул Медною пикой; и Тевкр Аретаона, храброго в битвах. Несторов сын, Антилох, устремивши сияющий дротик, Аблера сверг; и владыка мужей Агамемнон – Элата: Он обитал на брегах светлоструйной реки Сатниона, 35 В граде высоком Педасе. Филака бегущего сринул Леит герой; Эврипил же, сразив, обнажил Меланфея.

Но Адраста живым изловил Менелай копьеносный: Кони его, пораженные страхом на битвенном поле, Вдруг об мириковой куст колесницу с разбега ударив, 40 Дышло ее на конце раздробили и сами помчались К граду, куда и других устрашенные кони бежали. Сам же Адраст, с колесницы стремглав к колесу покатяся, Грянулся оземь лицом; и пред павшим стал налетевший Сильный Атрид Менелай, грозя длиннотенною пикой. 45 Ноги его обхватил и воскликнул Адраст, умоляя: "Даруй мне жизнь, о Атрид, и получишь ты выкуп достойный! Много сокровищ хранится в отеческом доме богатом, Много и меди, и злата, и хитрых изделий железа. С радостью выдаст тебе неисчислимый выкуп отец мой, 50 Если услышит, что я нахожуся живой у данаев!"

Так говорил – и уже преклонял Менелаево сердце; Храбрый уже помышлял поручить одному из клевретов Пленника весть к кораблям мореходным, как вдруг Агамемнон, В встречу бегущий, предстал и грозно вскричал Менелаю: 55 "Слабый душой Менелай, ко троянцам ли ныне ты столько Жалостлив? Дело прекрасное сделали эти троянцы В доме твоем! Чтоб никто не избег от погибели черной И от нашей руки; ни младенец, которого матерь Носит в утробе своей, чтоб и он не избег! да погибнут 60 В Трое живущие все и лишенные гроба исчезнут!"

Так говорящий, герой отвратил помышление брата, Правду ему говоря; Менелай светлокудрый Адраста Молча рукой оттолкнул; и ему Агамемнон в утро6у Пику вонзил; опрокинулся он, и мужей повелитель, 65 Ставши ногою на перси, вонзенную пику исторгнул.

Нестор меж тем аргивян возбуждал, громогласно вещая: "Други, данаи герои, бесстрашные слуги Арея! Ныне меж вас да никто, на добычи бросаясь, не медлит Сзади рядов, чтобы больше отнесть их в стан корабельный. 70 Нет, поразим сопротивников; после и их вы спокойно Можете все обнажить на побоище мертвые трупы".

Так говоря, возбудил он и душу и мужество в каждом. В оное время трояне от дышащих бранью данаев Скрылись бы в град, побежденные собственной слабостью духа, 75 Если б Энею и Гектору мудрого не дал совета Сын Приамов Гелен, знаменитейший птицегадатель: "Гектор, Эней! на вас, воеводы, лежит наипаче Бремя забот о народе троянском; отличны вы оба В каждом намеренье вашем, сражаться ли нужно иль мыслить. 80 Станьте же здесь и бегущие рати у врат удержите, Сами везде устремляясь, доколе в объятия жен их Все беглецы не падут и врагам в посмеянье не будут! Но когда вы троянские вкруг ободрите фаланги, Мы, оставаяся здесь, с аргивянами будем сражаться, 85 Сколько бы ни были ими теснимы: велит неизбежность. Гектор, но ты поспеши в Илион и совет мой поведай Матери нашей: пускай соберет благородных троянок В замок градской2, перед храм светлоокой Паллады богини. Там, заключенные двери отверзя священного дома, 90 Пышный покров, величайший, прелестнейший всех из хранимых В царском дому и который сама наиболее любит, Пусть на колена его лепокудрой Афины положит. Пусть ей двенадцать крав, однолетних, ярма не познавших, В храме заклать обрекается, если, молитвы услыша, 95 Град богиня помилует, жен и младенцев невинных; Если от Трои священной она отразит Диомеда, Бурного воя сего, повелителя мощного бегства, Мужа, который, я мыслю, храбрейший в народе ахейском! Так ни Пелид не страшил нас, великий мужей предводитель, 100 Сын, как вещают, богини бессмертной! Тидид аргивянин Пуще свирепствует; в мужестве с оным никто не сравнится!"

Так говорил он, – и Гектор послушался брата советов; Быстро герои с колесницы с оружием прянул на землю; Острые копья колебля, кругом обходил ополченья, 105 Дух распаляя на бой; и восставил он страшную сечу. В бой обратились трояне и стали в лицо аргивянам; Вспять подалися ряды аргивян, укротили убийство, Мысля, что бог незримый, нисшедший от звездного неба, Сам за врагов их поборствует; так обратились трояне.

110 Гектор еще возбуждал, восклицающий звучно к троянам: "Храбрые Трои сыны и союзники славные наши! Будьте мужами, о други, воспомните бурную силу. Я ненадолго от вас отлучуся в священную Трою Старцам советным поведать и нашим супругам, да купно 115 Молят небесных богов, обетуя стотельчие жертвы".

Так говоря им, шествовал шлемом сверкающий Гектор; Билася сзади его, по стопам и по вые, концами Черная кожа, которая щит окружала огромный.

Главк между тем, Гипполохид, и сын знаменитый Тидея 120 Между фаланг на средину сходились, пылая сразиться. Чуть соступились герои, идущие друг против друга, Первый из них взговорил Диомед, воеватель могучий: "Кто ты, бестрепетный муж от земных обитателей смертных? Прежде не зрел я тебя на боях, прославляющих мужа; 125 Но сегодня, как вижу, далеко ты мужеством дерзким Всех превосходишь, когда моего копия нажидаешь. Дети одних злополучных встречаются с силой моею! Если бессмертный ты бог, от высокого неба нисшедший, Я никогда не дерзал с божествами Олимпа сражаться. 130 Нет, и могучий Ликург, знаменитая отрасль Дриаса, Долго не жил, на богов, небожителей, руки поднявший. Некогда, дерзкий, напав на питательниц буйного Вакха, Их по божественной Ниссе преследовал: нимфы вакханки Фирсы зеленые бросили в прах, от убийцы Ликурга 135 Сулицей острой свирепо разимые; Вакх устрашенный Бросился в волны морские и принят Фетидой на лоно, Трепетный, в ужас введенный неистовством буйного мужа. Все на Ликурга прогневались мирно живущие боги; Кронов же сын ослепил Дриатида; и после не долгой 140 Жизнию он наслаждался, бессмертным всем ненавистный. Нет, с богами блаженными я не желаю сражаться! Если же смертный ты муж и воскормлен плодами земными, Ближе предстань, да к пределу ты смерти скорее достигнешь".

Быстро ему отвечал воинственный сын Гипполохов: 145 "Сын благородный Тидея, почто вопрошаешь о роде? Листьям в дубравах древесных подобны сыны человеков: Ветер одни по земле развевает, другие дубрава, Вновь расцветая, рождает, и с новой весной возрастают; Так человеки: сии нарождаются, те погибают. 150 Если ж ты хочешь, тебе и о том объявлю, чтобы знал ты Наших и предков и род; человекам он многим известен. Есть в конеславном Аргоне град знаменитый Эфира; В оном Сизиф обитал, препрославленный мудростью смертный, Тот Сизиф Эолид, от которого Главк породился. 155 Главк даровал бытие непорочному Беллерофонту, Коему щедрые боги красу и любезную доблесть В дар ниспослали; но Прет неповинному гибель умыслил: Злобно его из народа изгнал (повелитель ахеян Был он сильнейший: под скипетр его покорил их Кронион). 160 С юношей Прета жена возжелала, Антия младая, Тайной любви насладиться; но к ищущей был непреклонен, Чувств благородных исполненный, Беллерофонт непорочный; И жена, клевеща, говорила властителю Прету: – Смерть тебе Прет, когда сам не погубишь ты Беллерофонта: 165 Он насладиться любовью со мною хотел, с нехотящей. Так клеветала; разгневался царь, таковое услыша; Но убить не решился: в душе он сего ужасался; В Ликию выслал его и вручил злосоветные знаки, Много на дщице складной начертав их3, ему на погибель; 170 Дщицу же тестю велел показать, да от тестя погибнет. Беллерофонт отошел, под счастливым покровом бессмертных. Мирно достиг он ликийской земли и пучинного Ксанфа; Принял его благосклонно ликийских мужей повелитель; Девять дней угощал, ежедневно тельца закалая. 175 Но воссиявшей десятой богине Заре розоперстой, Гостя расспрашивал царь и потребовал знаки увидеть, Кои принес он ему от любезного зятя, от Прета. И когда он приял злосоветные зятевы знаки, Юноше Беллерофонту убить заповедал Химеру 180 Лютую, коей порода была от богов, не от смертных: Лев головою, задом дракон и коза серединой, Страшно дыхала она пожирающим пламенем бурным. Грозную он поразил, чудесами богов ободренный. После войною ходил на солимов, народ знаменитый; 185 В битве, ужаснее сей, как поведал он, не был с мужами; В подвиге третьем разбил амазонок он мужеобразных. Но ему, возвращавшемусь. Прет погибель устроил: Избранных в царстве пространном ликиян храбрейших в засаду Скрыл на пути; но они своего не увидели дома: 190 Всех поразил их воинственный Беллерофонт непорочный. Царь наконец познал знаменитую отрасль бессмертных; В доме его удержал и дочь сочетал с ним царевну; Отдал ему половину блистательной почести царской; И ликийцы ему отделили удел превосходный, 195 Лучшее поле для сада и пашен, да властвует оным. Трое родилося чад от премудрого Беллерофонта: Мужи Исандр, Гипполох и прекрасная Лаодамия. С Лаодамией прекрасной почил громовержец Кронион, И она Сарпедона, подобного богу, родила. 200 Став напоследок и сам небожителям всем ненавистен4, Он по Алейскому полю скитался кругом, одинокий, Сердце глодая себе, убегая следов человека. Сына Исандра ему Эниалий, несытый убийством, Свергнул, когда воевал он с солимами, славным народом. 205 Дочь у него – златобраздая гневная Феба сразила. Жил Гипполох, от него я рожден и горжуся сям родом. Он послал меня в Трою и мне заповедовал крепко Тщиться других превзойти, непрестанно пылать отличиться, Рода отцов не бесчестить, которые славой своею 210 Были отличны в Эфире и в царстве ликийском престранном. Вот и порода и кровь, каковыми тебе я хвалюся".

Рек, – и наполнился радостью сын благородный Тидеев; Медную пику свою водрузил в даровитую землю И приветную речь устремил к предводителю Главку: 215 "Сын Гипполохов! ты гость мне отеческий5, гость стародавний! Некогда дед мой Иней знаменитого Беллерофонта В собственном доме двадцать дней угощал дружелюбно. Оба друг другу они превосходные дали гостинцы: Дед мой, Иней, предложил блистающий пурпуром пояс; 220 Беллерофонт же златой подарил ему кубок двудонный: Кубок и я, при отходе, оставил в отеческом доме; Но Тидея не помню; меня он младенцем оставил В дни, как под Фивами градом ахейское воинство пало. Храбрый! отныне тебе я средь Аргоса гость и приятель. 225 Ты же мне – в Ликии, если приду я к народам ликийским. С копьями ж нашими будем с тобой и в толпах расходиться. Множество здесь для меня и троян, и союзников славных; Буду разить, кого бог приведет и кого я постигну. Множество здесь для тебя аргивян, поражай кого можешь. 230 Главк! обменяемся нашим оружием; пусть и другие Знают, что дружбою мы со времен праотцовских гордимся".

Так говорили они – и, с своих колесниц соскочивши, За руки оба взялись и на дружбу взаимно клялися. В оное время у Главка рассудок восхитил Кронион: 235 Он Диомеду герою доспех золотой свой на медный, Во сто ценимый тельцов, обменял на стоящий девять.

Гектор меж тем приближился к Скейским воротам и к дубу. Окрест героя бежали троянские жены и девы, Те вопрошая о детях, о милых друзьях и о братьях, 240 Те о супругах; но он повелел им молиться бессмертным Всем, небеса населяющим: многим беды угрожали!

Но когда подошел он к прекрасному дому Приама, К зданию с гладкими вдоль переходами (в нем заключалось Вкруг пятьдесят почивален, из гладко отесанных камней, 245 Близко одна от другой устроенных, в коих Приама Все почивали сыны у цветущих супруг их законных; Дщерей его на другой стороне, на дворе, почивальни Были двенадцать, под кровлей одною, из тесаных камней, Близко одна от другой устроенных, в коих Приама 250 Все почивали зятья у цветущих супруг их стыдливых), Там повстречала его милосердая матерь Гекуба, Шедшая в дом к Лаодике, своей миловиднейшей дщери; За руку сына взяла, вопрошала и так говорила: "Что ты, о сын мой, приходишь, оставив свирепую битву? 255 Верно, жестоко теснят ненавистные мужи ахейцы, Ратуя близко стены? И тебя устремило к нам сердце: Хочешь ты, с замка троянского, руки воздеть к Олимпийцу? Но помедли, мой Гектор, вина я вынесу чашу Зевсу отцу возлиять и другим божествам вековечным; 260 После и сам ты, когда пожелаешь испить, укрепишься; Мужу, трудом истомленному, силы вино обновляет; Ты же, мой сын, истомился, за граждан твоих подвизаясь".

Ей отвечал знаменитый, шеломом сверкающий Гектор: "Сладкого пить мне вина не носи, о почтенная матерь! 265 Ты обессилишь меня, потеряю я крепость и храбрость. Чермное ж Зевсу вино возлиять неомытой рукою Я не дерзну, и не должно сгустителя облаков Зевса Чествовать или молить оскверненному кровью и прахом. Но иди ты, о матерь, Афины добычелюбивой 270 В храм, с благовонным курением, с сонмом жен благородных. Пышный покров, величайший, прекраснейший всех из хранимых В царском дому, и какой ты сама наиболее любишь, Взяв, на колена его положи лепокудрой Афине; И двенадцать крав однолетних, ярма не познавших, 275 В храме заклать обрекайся ты, если, молитвы услыша, Град богиня помилует, жен и младенцев невинных; Если от Трои священной она отразит Диомеда, Бурного воя сего, повелителя мощного бегства. Шествуй же, матерь, ко храму Афины добычелюбивой; 280 Я же к Парису иду, чтобы к воинству из дому вызвать, Ежели хочет советы он слушать. О! был бы он там же Пожран землей! Воспитал Олимпиец его на погибель Трое, Приаму отцу и всем нам, Приамовым чадам! Если б его я увидел сходящего в бездны Аид, 285 Кажется, сердце мое позабыло бы. горькие бедства!"