Текст книги "Унесенные преисподней (СИ)"

Автор книги: GolDi_Di

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Да. – тихо, буравя тяжёлым взглядом ничем не повинный кафель, отвечаю парню, что не удосужился ответить на мой вопрос.

Немного помолчав, Пак прерывает комфортную тишину:

– Расскажи мне, – положил свою руку, на мою. – Доверься.

Могу ли я тебе доверять, Чимин? Конечно, да. Мне надоела эта нескончаемая ложь окружающим меня людям, но самой себе врать… Я не могу. Мне нравится этот парень. Это уже совсем не дружба.

С самого первого дня широкая улыбка, нежный тембр голоса, рыжие волосы покорили меня. Он такой простой, с ним очень уютно. Даже молчание. Если это не любовь, то что? Простые прикосновения равны электрическому заряду. Но нравлюсь ли я ему? Видит ли он во мне девушку? Тем более, после такого.

Смогу ли я ему обо всем рассказать? Определенно, нет. Не сегодня, не сейчас.

– Чим, прости, – перевожу взгляд на парня, чья улыбка вмиг исчезла. – Я не помню.

Устала ли я кормить ложью человека, которого люблю? Очень. Иногда так хочется обо всем ему рассказать, не важно, как он отреагирует, не важно. Когда-нибудь я сорвусь. Моя мать всегда меня учила жить правильно. Как бы я хотела этого, но пути назад нет. Я начала эту грязную игру, я её и закончу.

– Чимин, как я здесь оказалась?

– Я тебя нашёл, – на лице парня заиграли желваки или мне показалось? – И привез.

Я все помню, а лучше бы забыла. Воспоминания разрывают меня изнутри. Устрашающая ухмылка, чёрные глаза, холодные руки и боль. Сильная боль. Как я хочу все это забыть: противные прикосновения, хриплый голос. Но это не в моих силах. У этого подонка нет сердца, а если оно и есть, то чёрное и, наверняка, пропитанное гнилью.

– Я, наверное, пойду. – собравшись с мыслями, хочу встать, но меня останавливает рука Чимина, вцепившаяся в рубашку.

– Полежи ещё немного, тебе нужно отдохнуть. – заботливым тоном проговорил рыжий.

– Мне правда нужно идти.

Убираю руку парня и иду к двери. Боль немного стихла, но её присутствие также ощущается.

– Я постираю и потом отдам вещи.

В последний раз посмотрев на друга, захлопываю дверь.

На улице веяло прохладой, но солнце, что хорошенько припекало, не давало замерзнуть.

Вызвав такси, набираю наизусть выученный номер. Тяжелые гудки нервно тянут время и вот знакомый, такой родной голос отзывается на другом конце.

– Да, милая?

Слёзы предательски вырываются наружу.

– Мама. Мамочка. – не смея сдерживать себя, реву в трубку.

Как давно я с ней не разговаривала, её голос, такой успокаивающий. Самые родные и дорогие мне люди сейчас не со мной, когда я так сильно в них нуждаюсь.

– Дочка, ты плачешь? – с переживанием спросила женщина, что всю мою жизнь оберегала и заботилась обо мне.

– Мамуль, можно я приеду?

Больше просто не выдержу ни одного дня в этом ужасном городе, полном разочарования.

– Боже, конечно, приезжай!

Рассматривая каждый день картинки университета, я мечтала там учиться. Думала, это лучшее место для меня, но как же я ошибалась. Все счастливые дни проведенные здесь очернил один человек – Ким Тэхен.

Из-за него смысл жизни растворился, забирая желание жить. Если бы не родители, меня бы уже не было.

– НаЫн! – злобным тоном встретила меня на пороге подруга, – Какого черта тебя не было двое суток? Телефон тебе на что? – Бритни – это ещё та мамочка.

Расшнуровав кеды, выпрямляюсь, смотря в голубые глаза напротив.

– Брит, можно я посплю и тебе завтра все расскажу? – страдальчески вытянула я.

– Ловлю на слове, гуляка. Шуруй давай.

Сложенные крестом руки давали понять, что с ней сейчас переговариваться не стоит. Поняв всё без слов, медленно, облокачиваясь на перила, поднимаюсь наверх.

– Кушать хочешь? – краем уха слышу голос подруги.

– Нет. Спасибо.

– Завтра приедет мой брат, – чуть громче оповестила меня соседка.

– Помню, помню. Спокойной ночи.

Когда Бри рассказывала о своём надоедливом младшем брате, я смеялась. Всегда мечтала о брате или сестре, чтобы делится тайнами, секретами и переживаниями. Ведь как классно, когда есть такой человек, тем более родной. Она описывала его красавчиком, с крупными, как и у неё, глазами. Бритни обещала нас свести, даже мои уговоры, что это бесполезное и ненужное дело, она превращала в шутку.

Вот она, моя любовь, которую не променяла бы ни на какого парня – кроватка. Место, где я полностью отдаюсь, без остатка, любимому времяпровождению.

После горячего душа стало легче. Спасибо Чимину за таблетки, которые он сунул в рубашку.

Поцеловав перед сном рамку с фотографией родителей, проваливаюсь в долгожданный сон, думая о завтрашнем дне.

***

Запихнув последнюю пару любимых худи, закрываю чемодан. Все мысли были о любимых людях, что ждут меня дома.

На кухне меня встречает серьёзное лицо подруги и тосты. Пожалуй, заберу тосты и обойду Брит стороной.

– Начинай. – требующе попросила меня шатенка.

Чёрт, я даже к тостам притронуться не успела.

– А, ты про вчера.

– Пожалуйста, НаЫн, я очень переживаю, – грубый тон сменился на более мягкий.

– Помнишь, я говорила про плэй-боя универа?

Подруга утвердительно кивнула, допивая кофе.

– Он меня… – на секунду замолчав, продолжила, – изнасиловал.

Кружка выпала из её рук, разбиваясь на маленькие осколки. Соседка нахмурила тёмные брови. Перевела тревожный взгляд на меня.

– У меня уже все хорошо, не переживай, – сглотнув неприятный ком, надкусываю тост.

Мне очень больно и неприятно вспоминать ту страшную ночь. После этого я чувствую себя использованной шлюхой. Я хранила себя для того единственного, да, я до того дня верила, что подарю невинность любимому человеку, а не монстру, думающему одним местом. Но сюрпризы на этом не закончились: этот подонок знает, что я выдаю себя за другую. Небось, настроил планов на этот счёт, как жаль, что этому не дано совершиться, потому что я уезжаю из этого города, из этого университета, оставляя здесь как плохие, так и хорошие воспоминания.

– Как ты можешь так говорить?! – повысила голос шатенка, – Этот мерзавец тебя изнасиловал, а ты спокойно об этом говоришь? – у неё начиналась истерика, – Имя?

– Бри, успокойся, пожалуйста, время не вернуть наз…

– Имя! – крикнула подруга.

От неожиданности я вздрогнула, уронив тост на мокрый и липкий от кофе пол.

– Ким Тэхен! – не сдержавшись, также громко ответила подруге.

Её руки дрожат, лицо резко побледнело, приобретая фарфоровый оттенок. Из голубых глаз начала вытекать прозрачная жидкость. Что, мать его, происходит? Все вокруг такие закрытые. Такое ощущение, что окружающие меня люди знают то, чего не знаю я. У всех секреты, тайны, а у меня ложь.

– Бри, ты чего? – не смогла равнодушно смотреть на слезы подруги, – все хорошо, – успокаивающе начала гладить соседку по голове.

– НаЫн, – все также плача, шатенка обратилась ко мне. Ускоренный стук её сердца я слышала отчётливо, – Тэхен – мой…

– Кто?

Громкий стук заставил обратить внимание на открывающуюся дверь.

– Сестрёнка, я дома.

========== Новая жизнь ==========

– Сестренка, я дома.

Опершись локтем о дверной косяк, блондин рассматривал фотографии в старинных рамках на стенах, вытирая рукавом чёрной рубашки кровь на губе.

– О, НаЫн, рад встречи, – заметив присутствие однокурсницы, с ухмылкой посмотрел на неё.

Бритни, что сидела несколько минут назад на стуле, вскочила, наступая на стекло. Резкая, но незначимая в этот момент боль дала о себе знать.

– Иди наверх, – пихнув плечом застывшую подругу, тыльной стороной руки начала вытирать влагу на щеках.

Чон прекрасно слышала просьбу соседки, но не могла сделать и шагу. При виде этого человека по сердцу с сильным напором как будто проходился острый кончик кинжала, мешая даже нормально обогатить легкие новой порцией кислорода. У неё так затряслись руки, что со стороны могло показаться, что она наркоман, у которого сильная ломка. Картинка постепенно становилась расплывчатой из-за слез, что не могли позволить видеть чётче эту нахальную улыбку напротив, тёмные улыбающиеся глаза, из которых сочился яд.

Вместо натянутой и приветливой на первый взгляд улыбки, НаЫн разглядела жуткий оскал, показывающий красный свет.

– Я сказала наверх! – сама от себя не ожидав, крикнула Бритни.

Придя в себя, брюнетка побежала к лестнице, напоследок одаривая соседку беспокойным взглядом. Услышав тихое: «все хорошо», в спешке поднимается.

– Ну, ты чего психуешь, – немного наклонил голову, – сестренка? – перевёл взгляд на поднимающуюся однокурсницу. – Малышка НаЫн-и пожаловалась на плохое поведение однокурсника? – изогнул бровь.

– Ты зачем это сделал? – сделала шаг навстречу к ухмыляющемуся брату, – Зачем ты так с ней? – все ближе подходит, прожигая взглядом блондина.

Поняв, что ответа ей не услышать, подходит в плотную к парню, встаёт на носочки.

– Ты не человек, нет, Тэ, – прошептав у самого уха, сглатывает подошедшие слёзы, – Лучший во всем и всегда младший брат показал настоящего себя?

Ким всё так же с непринужденной улыбкой смотрит на размазанную кровь, что вела от кухонного стола до него.

– Нуна, у тебя кровь.

Ноги девушки ослабли, постепенно начала кружится голова, бежевые стены казались на несколько тонов темнее, придавая гостиной мрачность. Немного отступив назад, она хотела сесть на стул, но дикая слабость не дала осуществить задуманное. Едва не оказавшись на полу, её тело подхватывают сильные руки брата, не давая встретиться лицом с полом.

– Тебе нельзя волноваться, помнишь? – поднеся обессилевшую девушку к дивану, аккуратно положил её, накрывая пледом.

– Ты такой двуличный, – шёпотом, чтобы было слышно только парню, произнесла Бритни.

Ничего не ответив, поцеловал шатенку в лоб, нашептывая какие-то слова, тем самым успокаивая ее. Так он делал в детстве, когда у сестры случались очередные приступы.

***

С раннего детства, когда семья Ким ещё жила в Австралии, у младшей дочери начались сильные боли в голове, она жаловалась на частые головокружения. Получив неприятное известие от врачей о страшной болезни, что прогрессировала слишком быстро, отец девочки – Ким Джунги – продал половину акций собственной компании на её излечение. Первые сеансы химиотерапии не давали положительных результатов и не внушали особых надежд на скорое выздоровление. Родители с каждым днем всё сильнее пытались ухватиться за ту невидимую нить, что не хотела отпускать их единственную дочь.

Младший брат ничего не знал о болезни сестры, но он замечал, что что-то не так. Сестра всё меньше начала играть с ним и больше находится в больничном стационаре. Мама постоянно плакала, когда приходила с папой домой. Мальчик нарывал в полях ромашки и приносил в больницу, даря букетик сестре, а та, улыбаясь, принимала их, разговаривая и играя с Тэхеном. Он начал пропускать школу, забрасывая учёбу, вместо этого он тайно пробирался в больницу к сестре.

Их отношения были настолько пропитаны уважением, любовью, искренностью, что многие попросту завидовали семейным узам.

Время шло, результаты постепенно начали меняться в лучшую сторону, родители радовались, что лечение не прошло даром и их любимая дочь, наконец-то, сможет вести нормальный образ жизни.

Бритни пошла в школу. С братом они начали реже играть, а потом и разговаривать.

После выздоровления дочери родители пришли к общему согласию о разводе. Развод был лучшим выходом для Джунги, но часть компании пришлось отдать жене. Детей он оставил себе, хотя женщина протестовала и хотела забрать их к себе, в новую семью. Как оказалось после, она давно встречалась с мужчиной и изменяла мужу.

Джунги познакомился в командировке с кореянкой. Они полюбили друг друга, и вскоре поженились, объединяя небольшие семьи. У Айрин был сын, не уступающий по возрасту Тэхену. После свадьбы они переехали в родную страну – Корею.

После полного выздоровления Бритни прошло пять лет. Эти годы она провела в Сеульской школе, старательно изучая корейский язык и культуру. В один ничем не примечательный день девочке стало плохо: отвечая на заданный учителем вопрос у доски, она упала в обморок.

Все были очень напуганы её состоянием, родители боялись, что болезнь снова настигла их дочь, опасения оказались ложными, но не менее плачевными. Был поставлен диагноз – эпилепсия.

***

Роняя слёзы и растирая их тёплой и дрожащей ладошкой по щеке, НаЫн открывала шкафчики один за одним, вываливая содержимое на пол, в попытках найти свой документ, удостоверяющий личность. Если бы была возможность уехать без него, она бы наверняка это сделала, но паспорт всё не попадался девушке на глаза. В который раз она пытается найти его в выдвижном белом шкафчике, на котором стоял немаленького размера телевизор, показывающий глупую корейскую передачу. Но каждый раз жалкая попытка с треском проваливалась.

Громкий хлопок дверью за спиной и холодный поток воздуха, что подул в спину, заставили НаЫн вздрогнуть. Повернувшись, она почувствовала жуткий страх, одолевающий её инстинкты самосохранения.

– Уйди, – собрав всю оставшуюся уверенность, вполголоса попросила девушка.

Пробежав взглядом по девушке, что сидела на полу в куче разбросанных тетрадей, Тэхен ухмыльнулся.

– «У него вообще хоть какие-нибудь эмоции кроме этой жуткой натянутой ухмылки есть?» – подумала про себя НаЫн.

– Куда-то собралась?

С пола девушка резко подняла встревоженный взгляд на блондина. Почему? Потому что он раскрыл её с потрохами? Или его глубокий бас заставил её? Он сделал шаг навстречу.

– Не так, спрошу по-другому. Что-то потеряла? – чуть слышно произнёс парень, как будто боялся говорить на тон выше. Закусил нижнюю губу. Потянулся в карман чёрных джинсов, доставая оттуда потерянную вещь девушки.

От безнадёжности, что до ужаса напоминало тот вечер, она начала паниковать, думая, как без последствий вернуть свой документ.

– Отдай, – голос дрожал.

– Зачем? – с заметным поддельным удивлением вскинул темные брови.

НаЫн медленно поднялась с пола.

– Это моя вещь.

Делает неуверенный шаг к парню в надежде выхватить паспорт из его рук и убежать.

– Твоя вещь? – почти шёпотом повторяет её слова Ким, – И ты моя вещь, – пожимает плечами, – Следовательно, паспорт мой, – победно улыбнулся.

Звуки включенного телевизора плохо дают расслышать нахальный голос парня, но с помощью его губ НаЫн всё сложила в единую картинку.

– Нет. Я не марионетка, чтобы присваивать меня к себе! – громко ответила Тэхену.

– Кому ты нужна? – уголки его губ медленно опустились, – Ты просто будешь давалкой.

– Что?! – вскрикнула потрясенная НаЫн.

– Не поняла? Хорошо, – утвердительно качнул головой, – Моей личной проституткой.

В пересохшем горле встал неприятный ком. Чон начала отходить назад, наступая на листочки, что не имели сейчас для неё никакого значения. Его слова прокручивались в голове девушки снова и снова, будто фильм, стоящий на повторе без возможности остановиться.

– Нет. Нет… – представив все это ещё раз, слёзы предательски начали вытекать из покрасневших глаз.

– Да, НаЫн, да. Могу платить, если хорошо будешь справляться со своей работой.

Парень с каждым словом делал шаг к дрожащей девушке, пока та не врезалась в стену. Ее страх доставлял ему неподдельное удовольствие.

Всё опять повторяется. Тёплое дыхание на шее, холодная рука на щеке, вытирающая слезы.

– Ни за что, – начала мотать головой из стороны в сторону, – Я никогда не стану для тебя шлюхой! – со всей силы девушка ударила парня по лицу, – Псих!

И только сейчас Чон заметила разбитую губу и еле заметный синяк у глаза Кима.

– Не кидайся такими громкими словами, малышка, – приблизился к губам девушки. – Если ты не будешь выполнять все, что я скажу, тогда весь университет узнает твой маленький секрет.

Его голос становился всё тише, переходя в шепот. Он как будто не почувствовал удар, нанесенный хрупкой ладошкой. Остановился в сантиметре от пухлых губ напротив. Они так манили его, призывая впиться и с диким желанием не выпускать из своих. От этих дурманящих мыслей в штанах стало тесно, и Чон это почувствовала. В её глазах застыл ужас.

– НаЫн, малышка, я так хочу тебя. Но не могу взять силой, – слегка улыбнувшись, также в губы произнес блондин.

Девушка не смогла сдержать смешка. Её тошнило от его лжи.

– Ты как запретный плод: сладкая и манящая, но даже незначительное прикосновение превратится в наказание.

Он легко коснулся ее губ, но не углубляясь и не позволяя лишнего.

Взгляд НаЫн приковала чуть заметная татуировка на шее парня. Раньше она никогда ее не замечала. Возможно, не было времени рассмотреть или ей было это попросту неинтересно.

– Ты с кем-то подрался? – немного отстранясь, серьезным голосом сказала Чон.

Тэхен поднял руку и, прикоснувшись к губе, что неприятно саднила, отрицательно мотнул головой.

– Беспокоишься о психе? – насмешливым тоном пробасил Ким, в какой-то мере удивляясь ее заботе.

НаЫн встала на носочки и, дотронувшись до его губ, резко ударила между ног. До этого улыбающийся, польщенный заботой Чон и желанием о поцелуе Тэхен, согнулся, громко простонав от пульсирующей боли в области паха. Брюнетка обошла Кима и, склонившись около его его уха, тихо произнесла:

– Гори в аду, – поцеловав парня в щеку, натянула довольную улыбку и вытащила свой паспорт из его заднего кармана джинс.

– Сука, – простонал Тэхен, все также без возможности выпрямиться и показать наглой девушке свое место.

Адреналин гонял кровь в два раза быстрее обычного. Она чувствовала что-то необъяснимое, но чертовски приятное. Непонятно откуда взявшаяся смелость теплом разносилась по телу НаЫн, заставляя её гордиться собой.

Взяв чемодан, вышла из комнаты, хлопая дверью. Сердце бешено стучит, не позволяя нормально мыслить. Сейчас ей очень хочется вернуться и надавать по этой ухмыляющейся физиономии. За каждую слезинку, за каждое слово, гнилью льющиеся из его рта, за шантаж, что так бескорыстно использует против нее, за его существование. Каждой клеточкой кожи НаЫн мечтает посмотреть на его муки, страдания, и она уверена, что будет смотреть на это с удовольствием, без капли сожаления.

Спустившись, Чон подошла к дивану на котором спокойно посапывала подруга, бормоча что-то невнятное во сне, и положила заранее подготовленную записку на стол. Ей было грустно и в какой-то степени больно оставлять Бритни. За столь короткое время девушки привязались к друг другу.

Волоча за собой немаленьких размеров черный чемодан, она набирает номер такси.

– «На улице довольно прохладно для ноября.» – подмечает НаЫн, ожидая машину.

Долго ждать не пришлось, через десять минут к заднему двору дома подъезжает синяя иномарка.

Собравшись с мыслями и в последний раз посмотрев на кирпичное здание, которое за два месяца стало для нее домом, села в такси.

– Куда вам? – повернувшись к девушке, спросил немолодой мужчина.

– В новую жизнь.

Комментарий к Новая жизнь

это наверное странно, но как только я публикую главу, начинаю писать новую.

к этому фанфику я очень привязался, заканчивать пока я его не собираюсь. рассчитываю на глав двадцать пять.

надеюсь, вам понравится дальнейший разворот событий.

уважаемые “зазнайки”, строчащие комментарии о том, что сюжет банален, мне вот интересно, вы знаете сюжет до конца? неуверен.

хочу сказать огромное спасибо бетам за их работу, исправления скудного набора бессмысленных слов.

читателям, которые дошли до этой главы.

каждый отзыв мне очень важен.

========== Уязвимость ==========

В салоне автомобиля витает запах бензина вперемешку с приятным запахом цитрусов, что издает ароматизатор. Погруженная в собственные раздумья НаЫн едет молча, рассматривая красивый пейзаж за стеклом, придерживая сумку, чтобы та не свалилась под сидения. Водитель такси прибавил звук радио. Музыка хоть как-то разбавляла застоявшуюся тишину. Девушка обратила внимание на долгожданный знак, на котором белыми буквами было написано «Пусан». После она смотрит на время, показывающее семь вечера. На её уставшем лице появилась чуть заметная улыбка. Давно она не приезжала домой. НаЫн представила, как увидит родителей, а те с улыбкой обнимут её и спросят, как дела. За эти два месяца она очень по ним соскучилась, ведь раньше Чон никогда не уезжала больше, чем на неделю.

От духоты, что не давала возможности нормально вдохнуть, девушка захотела приоткрыть окно. Как только она потянулась к кнопке, водитель обратился к ней:

– Надвигается шторм. Лучше не стоит. У меня есть влажные салфетки.

Удивленно НаЫн подняла глаза на зеркало, уловив беспокойный взгляд таксиста на себе. Тот протягивает ей пачку салфеток.

– Спасибо, – в знак благодарности Чон слегка наклоняет голову.

От её глаз не ускользнула маленькая фотография, прикреплённая к переднему стеклу. На ней была запечатлена улыбающаяся женщина, обнимающая двоих маленьких девочек. В груди неприятно защемило.

Мужчина, увидев любопытный взгляд Чон, направленный на фото, нахмуривает густые брови.

– Это моя жена и дети, – тихо оповещает водитель.

Кивнув, она вытащила салфетку и вручила пачку владельцу.

– Почему вы погрустнели? – также не поднимая тембр, спросила девушка, наблюдая за быстрой сменой выражения лица таксиста в зеркале.

Чон провела салфеткой по лицу, спускаясь к шее похлопывающими движениями, чтобы облегчить дальнейшую поездку до дома. Салфетка издает приятный аромат лимона. Она очень любит этот фрукт.

– Они погибли в прошлом году, – немного прерываясь, отвечает на вопрос мужчина.

НаЫн резко встрепенулась, поняв, что спросила лишнее. Это она замечает по слезе, что скатывается по его щеке, скрываясь за густой бородой.

Не осмеливаясь больше ничего спросить, девушка смотрит в окно на проезжающую красную машину.

«Наверно, очень дорогая» – пронеслось у неё в голове.

В последнее время НаЫн всё чаще начала задумываться и измерять всё в цене. Прожив два месяца, выдавая себя за богатую, состоятельную девушку, она привыкла высчитывать ценность всего того, что попадало ей в руки или на глаза.

Она любит рассматривать виды из окон транспорта, в которых ездила. Ей это приносило чувство спокойствия и непринужденности.

Самое удивительное и прекрасное, что Чон замечала в облаках, ничем не потревоженных, ничем не стеснённых, раздольно плывущих в бездонной синеве над широкой межгорной долиной – красота.

Прикасаясь к ним взглядом, люди соединяются с ними, становится легко на душе, по воле ветров, совершающими прогулки в надземных просторах, принимающими участие в непринуждённых играх силы природы. Люди становятся иными, они ощущают себя частью волшебной динамики всеобщего космического пространства.

О каждом облаке с его быстротечной жизнью, с неуловимостью и уникальностью форм можно фантазировать, что и делала НаЫн.

Небо – самая непостижимая, самая восхитительная загадка, недоступная человеку.

На эту необъятную тему девушка часто размышляла, окунаясь в поглощающие её просторы. Она измеряла не только небо, но и вселенную, не дающую ей спокойно спать по ночам.

***

Машина припарковывается возле небольшого домика. Это симпатичное двухэтажное кирпичное здание с зеленой крышей и высокой трубой. Дом окружен просторным садом, где семья Чон выращивает цветы.

Первый этаж гораздо оживленнее второго. Здесь находится прихожая, большая гостиная с камином, уютная столовая, соединенная кухней, ванная комната. Уникальной чертой первого этажа и настоящей гордостью этого дома является зимний сад, где круглый год растут тропические виды растений и цветов. За этот сад, который является самым красивым уголком дома, НаЫн должна быть благодарна маме. Несомненно, растения она выращивать умеет.

Второй этаж – спокойное и тихое место. Наверху находятся три маленьких спальни, библиотека, ванная комната и балкон. Библиотека оборудована стеллажами со множеством полок, двумя удобными креслами, письменным столом и офисным стулом. Но всё-таки больше всего НаЫн нравилось находится в саду. Там она могла по-настоящему расслабиться и уделить время своему любимому хобби.

Выйдя из машины, Чон глубоко вдыхает, наполняя лёгкие свежим воздухом. На улице уже стемнело, температура заметно понизилась. Кончики пальцев начали замерзать. Посмотрев на дом, она широко улыбнулась. Все невзгоды, преследующие её с самого первого дня в Сеуле, теперь за спиной.

Мужчина тоже выходит, хлопая дверцей. Молча достает чемодан и вручает дрожащей девушке. Достав из сумки кошелек, Чон протягивает водителю несколько купюр.

– Не нужно, – отмахивается от платы таксист.

Увидев, что девушка хочет возразить, он прервал её:

– Я приехал сюда на кладбище, тут похоронена моя жена с детьми, – закуривая, продолжает таксист, – Так что прошу, просто оставь их себе, – одарив напоследок девушку печальным взглядом, он садится в машину.

НаЫн благодарно поклонилась вслед уезжающему автомобилю и, схватив чемодан, пошла в сторону дома.

Листья негромко шуршат под толстой подошвой осенних ботильонов на высоком устойчивом каблуке. Красный шарф слегка поднимается из-за потока холодного осеннего ветра, мешая нормально смотреть под ноги. Но НаЫн это было ни к чему, ведь она знает эту дорожку как свои пять пальцев. В голове всё переворачивается, не давая сконцентрироваться. Внутри всё бурлит, напоминая о долгожданной встрече с любимыми и такими родными ей людьми.

Подойдя ко входной двери, она замерла. Закрыла глаза, глубоко вдохнула и нажала на звонок, ожидая того момента, когда, наконец, сможет обнять родителей.

Чон изредка потрясывается, стуча зубами от холода. Потоптавшись ещё несколько секунд, она слышит приближающиеся шаги за дверью. На секунду НаЫн замешкалась от накатившегося перевозбуждения, но сразу всё прошло после заветного щелчка.

– Кто там, милая? – до ушей девушки донёсся мужской голос по ту сторону двери.

Живот начало потихоньку сводить. Глаза защипало, первая слеза вот-вот скатится по ледяной щеке.

– Мам, это я, – сиплым от холода холода голосом произносит Чон.

Деревянная дверь открылась, пропуская девушку внутрь.

– НаЫн, солнце, проходи, – улыбнувшись, женщина обнимает дочь, прижимая к груди. – Ну, ты чего плачешь? – обеспокоенно задает вопрос, – Всё хорошо, ты дома, – легонько похлопав ту по спине, поцеловала в темную макушку.

– Мамочка, – прерывисто шепчет НаЫн, обхватывая крепче родного человека.

Она больше не могла сдерживать накопившиеся за всё то время слезы. Не стесняясь, Чон рыдала, как ребенок, матери в грудь, желая все забыть и просто быть ещё ближе. Глупо, сквозь слезы, она улыбалась.

– Кто у нас тут плачет, маленькая НаЫн-и? – подошедший сзади мужчина потрепал кудрявые волосы девушки.

– Ну, папа, – заливисто смеясь, она обращается к отцу.

– Хватит стоять на пороге и лить слезы, пошли, мама приготовила твои любимые рисовые пирожки, – с заботой в голосе мужчина начинает подталкивать их в сторону кухни, а сам понес чемодан в комнату дочери.

Усевшись за круглым столом, который украшала светлых тонов скатерть и множество приготовленных блюд, они начали ужинать.

За едой родители расспрашивали девушку об учебе и причине скорого переезда домой. Они были несказанно рады, что дочь вернулась, но её странное поведение пробуждало в них чувство встревоженности. Родители пытались выяснить за разговорами, что же на самом деле произошло, но её опущенный взгляд под стол и некая недоговоренность в голосе не давали никакой толковой информации.

НаЫн не могла позволить страдать любимым людям из-за своей неосторожности, поэтому умолчала о самом главном.

– Спасибо большое, – поднявшись с места, девушка задвинула стул и положила пустую тарелку в раковину, – Я наверное пойду спать, поздно уже, да и очень устала.

– Конечно, иди. Завтра поговорим, – с лёгкой улыбкой отвечает женщина.

– Спокойной ночи.

Поднявшись на второй этаж по деревянной, широкой лестнице, открывает дверь, ведущую в свою комнату.

Мишка, подаренный Юнги в детстве, до сих пор стоит на увесистом светло-голубом комоде, навевая воспоминания. На ажурной люстре, что находится посередине небольшой комнаты, на белых ниточках висят кораблики из фантиков, покачиваясь из-за небольшого сквозняка. Дубовая двухместная кровать, по обе стороны от которой находятся из такого же дерева столики, располагается возле большого окна. На голубых обоях нарисованы деревья.

В детстве, когда девочка приводила друга к себе, они рисовали на стенах что-то похожее на деревья, но у них это с трудом получалось красиво. Когда Юнги забрали в детский дом, НаЫн из-за накатившейся детской депрессии черными красками закрасила все рисунки, оставляя после деревьев только кляксы. Сейчас же на месте черных полос и пятен аккуратно выведенные деревья на голубом фоне.

Надев на себя свою любимую домашнюю пижаму, НаЫн ложится под одеяло. Выключив светильник, закрывает глаза, углубляясь в царство Морфея.

***

Первая мысль посетившая её утром – это какого черта одеяло, которое всю ночь служило ей, отдавая свое тепло, летит на пол. Кровать ходит ходуном, не давая продолжить начатое ночью – сон. Раздражающий, но такой до боли знакомый писк, заставляет приоткрыть Чон один глаз:

– НаЫн, НаЫн-и, – девушка всё также прыгает на кровати, не обращая внимания на недовольное лицо Чон.

Светлые кудряшки, что спадают по спине, придают девушке некое ребячество.

В их первую встречу НаЫн долго не могла поверить в то, что девушка старше неё.

Чуть заметные веснушки и аккуратный носик так же подчеркивают милое лицо, а широкая и по-детски наивная улыбка дополняет невинный образ.

– Минки, замолчи хотя бы ещё на пять минут, – раздражённо пролепетала сонная брюнетка, укладываясь в более удобную позу.

Опомнившись, она резко открыла глаза.

– Минки? – в пол тона задает вопрос Чон, не понимая кому он был именно адресован, – Онни.

Вскочив и напрыгивая на заливисто смеющуюся подругу, обхватывает двумя руками и сильно прижимает к себе.

– Я так соскучилась, дурында, – с заметной возмутимостью произнесла Минки, взаимно обнимая Чон, попутно толкая на кровать.

Громко смеясь, они повалились на скомканные груды покрывал и подушек.

НаЫн привлекли часы, на которых она разглядела время.

– Минки! – укоризненно обращается к хохотавшей подруге, толкая локтем в бок, – Какого черта так рано?

Чон заглядывает в смеющиеся светло-карие глаза напротив, тянет на себя покрывало, накрывая подругу.

– Всего-то шесть утра, – закатывает глаза, закидывая ногу на брюнетку, – я, между прочим, хотела тебе сюрприз сделать, – оттопырила нижнюю губу.

На самом деле НаЫн был очень приятен тот факт, что подруга её ждала и ради неё приехала с одного конца города на другой ранним утром. Чон не очень любила показывать весь спектр эмоций напоказ, но перед подругой давала слабину.

– И знаешь, какой сегодня день? – в предвкушении взвизгнула светлоглазая, тормоша подругу за плечо.

Та в свою очередь, перевернувшись на живот, уткнулась лицом в подушку.

– Ну же, удиви меня, Чхве Минки, – в подушку проговорила брюнетка.