Текст книги "Пышка"

Автор книги: goblinmarusya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Часть 11

Меня иногда волнует вопрос: казалось бы, я не совсем дружелюбный, порой даже могу нахамить. Так почему я позволяю, по сути, постороннему мужику хозяйничать в своем доме? Мало того, что поселился у меня и живет уже неделю, так еще и командует. «Скушай это», «Подай то», «Подвинься ближе»… Он реально что-то попутал! Зубная щетка, навороченная бритва, парфю-ю-юм, бляха! Всему есть мера, только видать не для него. Ненавижу, когда он лупит полотенцем по заднице, при этом командует: «Быстро в душ!». Это нарушение всех прав человека, как же свобода? Ладно. Утренние совместные завтраки, это хоть еще можно пережить. А вот доставка моего «драгоценного» тела с работы и на работу в его бехе – травмирование моей психики. Интересно, сколько еще я выдержу осуждающие взгляды сотрудников. А ему словно начхать: «Пыжов, ты скоро? Жду внизу». А его кто-то просит об этом?!

Я понимаю, любая девушка сейчас бы радовалась на моем месте, но я не баба. И вообще, чего я должен оправдываться, что не могу дать ему, чего он хочет? Да, я толстый, да, мне уже двадцать четыре и, конечно, у меня не было физического контакта с женщиной. Но это еще не значит, что у меня нет достоинства. Но основная причина в другом: есть одна вещь, которую я очень боюсь – это измена. Да, как бы это глупо не звучало. Это правда.

Если углубляться и искать причину, то всему виной мои родители. Наверно, и так понятно, что я рос замкнутым ребенком, со своими тараканами в голове. Но если говорить откровенно, родительской любви и ласки, даже элементарного внимания мне не хватало. Им было не до меня. Будет, думаю, не лишним упомянуть, что мой отец еще с юношеских лет был очень привлекательным, а с годами, как говорят, это усугубилось. А вот мама на его фоне, особенно сейчас, просто полненькая серая мышка, но, несмотря на это, я ее сильно люблю. Именно ее страдания от постоянных измен отца и повлияли на мой страх. Видеть, как она ждет его с работы, а потом до часа ночи сидит и ревет, когда он не приходит ночевать. Постоянные скандалы и истерики, как это можно вынести? Как часто я, набрав бутербродов, закрывался в своей комнате, чтобы не видеть и не слышать всего этого. А ведь они когда-то любили друг друга. Так почему это происходит?

Николай, трудно теперь его называть по отчеству, он очень красивый и привлекательный мужчина. Не знаю, что сейчас движет его поступками, но это пройдет, и тогда все вернется на свои места. Я – полный парень, он – настоящий мужчина. Позволить ему сейчас не только обнимать себя ночью, значит потом…

– О чем ты думаешь? – теплое тело прижалось сзади.

– Думаю, пора спать, – пришлось снова просунуть подушку между нами.

– Пышка, давай поговорим. Если мы не будем разговаривать, как я смогу понять, что тебя волнует? Раньше ты хоть огрызался, а теперь молча позволяешь целовать и обнимать. Я же вижу, что я тебе нравлюсь, так в чем проблема? Почему нет?

– Нравишься, и что с того?! Что с того, что у меня встает от твоих прикосновений и поцелуев? Мне позволить тебе и все остальное? А потом? Что будет потом? Ты прекратишь приходить, найдешь себе другого дурачка? Что будет со мной, ты подумал? Каково мне будет видеть тебя, смотреть в лицо? Пусть я буду всю жизнь сам, чем позволю себя использовать и бросить.

– Глупый-глупый, Пышка! Почему ты решил, что я хочу тебя использовать и бросить? Каких фильмов ты насмотрелся? Если бояться отношений, то как ты поймешь, что это тот человек, который тебе нужен? Хорошо, если ты боишься, позволь хоть себе использовать меня. Я могу сделать тебе приятно.

Я слушал его и думал: «Я же, в конце концов, не женщина. Хочет сделать приятно, пусть делает». Подушка между нами отправилась на пол. Его тело сразу заняло ее место.

– Наконец-то! – его губы поползли по шее, а руки, обхватив, притянули ближе к нему. Возбуждение сделало свое дело, и внизу все увеличилось, – позволь мне…

Перевернув меня на спину, стал водить руками по моей груди.

– Тебе нравится? Хочешь, чтобы я их лизал или сосал? – в горле пересохло, даже если бы хотел, то не смог бы ответить, – какие чувствительные! Ты просто секси! – даже представить не мог, что от языка может быть так хорошо, – Сейчас прикоснусь к члену, доверься. Это приятно!

Рука шефа проникла под резинку трусов и обхватила мой член. Моя рука потянулась остановить его, но была перехвачена:

– Тише-тише, мой хороший! Я просто сделаю вот так, – он склонился, взял мой палец в рот и стал сосать. Боже! Такое ощущение, что я сейчас снова отключусь, – приятно? Посмотри, как он скользит. Какой он стал мокрый…

От его слов все поплыло перед глазами. Его силуэт отдалился и стал спускаться ниже.

– Нет-т-т! – но было поздно, он взял в рот мой член, – А-а-а! М-м-м! Ах…

А-а-а! Я только что кончил в рот своему шефу, находясь там только пару секунд. Боже, что я творю!

– Пышечка, ты такой чувствительный! Мой мальчик! – боже! Он облизал мою головку! Можно сойти с ума! – Теперь моя очередь. Хороший мой, просто смотри на меня.

Он быстро стянул свои трусы, лег на бок и стал, смотря на меня, дрочить. Я просто не могу пошевелиться: лежу на спине, а голова повернута в его сторону. Я все вижу! Как вздувается вена на его шее, как блестит головка… Его затуманенный взгляд. И руку, которая тянется к моим губам…

– Мой мальчик! – он водит пальцем по моим губам и стонет, – открой ротик! М-м-м! Я сейчас! ..– его всего затрясло и крупные капли попали на мое тело, – как же мне хорошо с тобой!

Мужчина уперся мне в плечо головой и затих. Минут десять мы лежали молча, разные мысли успели пронестись у меня в голове: «Что сказать? Может, обнять?». Но мирное сопение, успокоило меня. Слава богу, он уснул.

Часть 12

С первой интимности прошло уже две недели – дикие две недели скандалов и разборок. Да, это не так, как пишут в книжках: «Они полюбили друг друга и стали жить счастливо». Это больше смахивало на «войну и мир», а первое же утро он опять полез с поцелуями и нечаянно получил под глаз локтем. Сам виноват! Зачем, я спрашиваю, нужно опускаться ниже и проводить языком?! Фингал сходил почти неделю, а на работе сплетничали все, даже кто раньше пытался быть равнодушным. А как же еще: «Директор подрался с любовником!» – сенсация! Знали бы они, сколько раз мне пришлось целовать его, как маленького, в место, где «бо-бо». Думаю, когда синяк стал сходить, он расстроился. Вот, почему я заподозрил неладное, когда он примчался с порезанным пальцем из кухни. Такие рулевухи мы уже проходили!

Я решил прикольнуться над ним: сел на пол в ванной с тазиком постиранного белья.

– А-а-а! – бухнул тазиком, что есть силы.

– Что?! Что случилось?! – влетел, глаза круглые от испуга, – где болит?!

– Поскользнулся! А-а-а! Задницей ударился! А-а-й! – пытаюсь сдерживаться, чтобы не заржать.

– Ногу? Ногу не сломал?! Дай глянуть! – присел и стал стаскивать штаны.

– А-а-й! – я заорал, когда он коснулся задницы.

– Где болит? Пышечка мой! Дай поцелую!

– Тут! – перекатившись на бок, тыкнул в правую половинку.

Шеф, не долго думая, наклонился и стал целовать в указанное место. Шутка удалась, но кто же победил?

– Ну, прекращай, хватит! Слышишь, я пошутил. Это не серьезно, мне не больно, – попытался натащить опять штаны.

– Шути, не шути, а я должен оказать тебе первую медицинскую помощь, – конечно, оказать! Только зачем стаскивать с меня футболку?

– Перестань, плитка холодная. Н-у-у, правда! Давай не здесь.

Он подал мне руку, чтобы подняться, и поволок в комнату, где диван уже вторую неделю не складывается.

– Ложись на живот.

Что он удумал?

– Не хочу. Что ты будешь делать?

– Массаж. Не бойся.

Массажа как раз-то я и не боюсь, а вот то, что он стал делать, больше напоминало соединение наших тел. Николай снял футболку и штаны, сначала водил руками по моему телу, одновременно по частям оголяя, а потом тупо стал тереться об меня. Я даже не заметил, откуда он вытащил тюбик с маслом. Если мне до этого было холодно, то теперь, наоборот, жара ударила в мозги.

– Боже, как я люблю твои складочки, мой пупсик. Как же я тебя хочу, сладенькая моя булочка! – От его сравнений бросило в краску, – где наш любимый малыш?

Его скользкая рука нагло подлезла под мой живот и сжала мой член.

– Не называй мой член «малышом»! Он не маленький!

– «Большой мальчик» хочет, чтобы я его поласкал? – так-то лучше!

– «Он» не возражает.

Перевернув, наконец-то, меня на спину, стал ласкать мой член, двигая рукой.

– Потрогаешь мой? – эта просьба и раньше звучала в этой комнате, даже более – была удовлетворена, поэтому я протянул руку к его трусам, – боже! Как я люблю, когда твои пухленькие фаланги сжимают его! Да, вот так!

Честно говоря, он имеет право называть мой член «малышом», по сравнению с его агрегатом, который даже не получается обхватить целиком ладонью.

– Дай вторую руку, обхвати их вдвоем. Да-да! Держи, не разжимай ладони, я буду двигаться.

Его поршень ритмично задвигался, скользя по моему члену.

От возбуждения мне стало трудно удерживать руки.

– Молодец! Еще чуть-чуть… Вот так! – Одной рукой он обхватил мою ладонь, а второй стал водить по моей головке. От быстрого темпа я не выдержал.

– А-а-а! А-а-ух! – тяжело дыша, чуть ли не задыхаясь, я продолжал держать наши члены вместе. От спермы стало скользко. Пара секунд и он задрожал, кончая и смешивая наши жидкости.

– Пышечка! – он свалился между моих ног, упершись лбом в мою грудь, – я говорил, что люблю тебя?

– Да. Каждый раз, когда кончаешь.

– Тогда – я люблю тебя, Пышечка!

Это – правда, это словосочетание теперь звучит постоянно. Если в первый раз это меня испугало, то теперь это как обещание, которое он дает каждый раз. Я начинаю верить ему. Даже могу сказать с уверенностью – я хочу верить ему!

Часть 13

Можно ли представить, что парень в двадцать четыре года, при этом еще девственник, начинает понимать, что ему нравится мужчина, да еще и старше его? Можно, да? А я бы и не подумал, пока не оказался именно этим парнем.

Единственное, что мне о нем известно: наглый, настойчивый, но, в тоже время, заботливый и до неприличия нежный. А еще… Что-то есть в нем такое, что вызывает теперь во мне желание. Рефлекс – вижу, как он улыбается и хитро прищуривает глаза, и все! Прощай – мой умеренный пульс, да здравствуй – учащенное дыхание. Даже на работе тяжело сдерживать свое волнение, когда увижу его даже издалека. Что это? Рефлексы Павлова?

А чем он занимался до меня, какие у него были интересы, кроме работы? Где жил, а главное, с кем? Все это покрыто для меня тайной. Месяц уже живет у меня и даже не вспоминает о своем жилье. Да что там говорить, если я удивляюсь даже себе: как так произошло, что теперь не представляю свое существование без него. Он за месяц научил меня не только находиться с кем-то рядом, но и готовить, ухаживать за другим человеком, смотреть телевизор, обнявшись…

Я стал привыкать, но, как говорят, всему приходит конец. И вчера это произошло: утром предупредил, что встречается с друзьями, и не пришел ночевать. Я мог бы соврать, что не расстроился, мне все равно, но себя же не обмануть. Конечно, ждал, волновался, даже не ложился спать, так и пролежал, периодически проверяя телефон. Поэтому не удивительно, что с утра на работе у меня был непрезентабельный вид.

– Пыжов, что с твоим фейсом? – остаться без язвительных шуток Игоря сегодня не получилось, – что, тебя мучили всю ночь? Хотел бы и я всю ночь с цыпочкой зависнуть, – опять "тощий зад" уселся на мой стол и с мечтательным взглядом уставился в потолок, – что-то сегодня твоей второй половины не видно… И ты своим ходом сегодня… Поссорились?

– Не знаю.

– Как так?

– Он не ночевал дома.

– Ничего себе! – рыжий даже присвистнул, – неужели тебя бортанули? Я знал, что он мудак! Помнишь, тогда вызывал меня к себе? Знаешь, что сказал? «Если из-за тебя у меня ничего не получится с Георгием, я тебя убью!» Представляешь? Правильно ты ему в глаз врезал!

«Не получится с Георгием»! Уже, видно, он получил, что хотел! Как я мог ему поверить?

– Слезь со стола! – как это меня злит!

– Что ты надулся, не я же тебя бросил!

– Игорь, можешь слезть с моего стола и помолчать? И запомни, я ни с кем не встречаюсь и меня никто не бросал. Тебе понятно?!

– Понятно, как не понять!

Остаток дня я провел, пытаясь работать, что получалось с трудом. Сказалась ночь без сна и постоянное напряжение в ожидании его появления. Как же я жалею, что связался с ним, а еще жалею, что вчера не сдержался, позвонил ему… Он не ответил, просто не взял трубку. Видно, был очень занят, вот только чем или кем? Черт! Это смахивает на ревность! Боже, я сейчас похож на свою мать, когда отец не ночевал дома. Нет! Только не это! Теперь пусть даже не думает ко мне сунуться.

Этот ужасный рабочий день наконец-то закончился. Он так и не позвонил… Ожидание выматывает. Едва опустился дома на диван, усталость накрыла меня и я уснул, даже не переодевшись. Как долго я проспал – не знаю, сон был крепкий, поэтому очнулся уже от знакомого чувства – кто-то обнимал меня сзади.

– Уходи, – я не кричал, не злился, просто тихо развернулся в его сторону.

– Прости… – хорошо, что я вижу только его силуэт. Так проще будет оставаться спокойным.

– «Прости» – это все? Я волновался, между прочим. Мог сразу сказать, что не вернешься, я же не жена, которая бы тебя не пустила. По сути – я тебе никто и терпеть измены не обязан. Просто уходи.

Я отвернулся обратно к стене.

– Это не правда, ты для меня самый близкий человек. Пышка, я люблю тебя! – он опять прижался сзади. Сердце предательски забилось. – Мы вышли из ресторана и хотели разъезжаться по домам, когда к нам прицепилась компания пьяных мужиков. Короче, я сутки просидел в КПЗ.

– Что?! Как?! А как же твои адвокаты? Право на звонок?

– Пышечка, какой звонок? Саня по ошибке врезал менту, и нам хорошо перепало уже за решеткой. Повезло, когда сменились дежурные, дали сделать один звонок.

– Это правда?

– Клянусь! Или тебе дать номера парней, с которыми я сидел?

– Думаю, это будет лишним, – в знак примирения повернулся к нему лицом.

– Можно я тебя поцелую? Я так скучал!

Не ответив, я сам обхватил его лицо руками и стал целовать.

– Ой! Ай! Не-е-е так с-и-и-ильно! – такой реакции на поцелуй я не ожидал.

– Что?! Что такое?!

– Больно!

Включив ночник, я подскочил на кровати от увиденного: все лицо было в ссадинах, одного глаза почти не было видно, верхняя губа распухла, как у Анжелины Джоли.

– Боже! – все, что я смог выдать в ту секунду.

– Все так плохо?

– Очень! Тебе нужно к врачу.

– Не хочу, лучше нежно поцелуй.

Наклонившись, нежно поцеловал, опершись рукой в его грудь.

– А-а-ай-й-й! – опять закричал он.

– Где?! Что?!

– Грудь!

Тогда я стал стаскивать с него свитер, а следом футболку.

– Боже! На тебе не осталось живого места, словно по тебе проехался каток. Так! Ты как хочешь, но эту неделю ты точно не пойдешь на работу.

– Да нет, все нормально. Терпимо.

– Ну, уж нет! Хватит мне этих сплетен, что я тебя избиваю. Будешь сидеть дома!

– Только если с тобой, – несмотря на такие травмы, его шаловливые руки поползли по моей ноге, – ты же поухаживаешь за моим телом?

– Сейчас это прозвучало пошло, – я посмотрел в его глаза.

– Ты все правильно услышал… Пышечка! – руки продолжили свое движение под футболкой, – я так сильно хочу… Можно я вставлю?

– Что?! – нет-нет-нет! Я не готов такое даже слышать! – Не сейчас! Тем более, ты весь побитый.

– А когда? – он провел рукой по моему эрогенному месту.

– Ну… Я не знаю… – боже, что он улыбается? Сейчас это выглядит ужасающе, но тем не менее… – А почему мне?.. Я тоже могу…

– Да? Можешь? Ты уверен? .. – провел рукой по моему члену, – Хочешь попробовать?..

Мне ему?! Сейчас?! Я не знаю, как! То есть… Знаю, но…

– Так! Тебе нельзя шевелиться, – убрав его руку, положил на лопатки и прикрыл одеялом.

– Пышка, ты сейчас меня динамишь?

– Нет! Ты что? Я о тебе беспокоюсь, – погладил по его волосам, – я хочу, чтобы ты себя чувствовал хорошо.

– Правда, хочешь?

– Конечно!

Он сбросил одеяло на пол и намекнул, что я должен сделать. Ладно. Это мы уже проходили. Расстегнув ширинку, попытался запустить руку в его трусы:

– Не рукой… – он положил руку поверх моей и посмотрел в глаза.

– Не рукой? .. – конечно, я знаю, о чем он. Но… – Ты… Хочешь?

– Очень!

Ну, что тут такого? Закрою глаза…

– Хорошо.

– Правда?! – смотрит, словно не верит в такое везение, – Я в душ! Ты же не передумаешь?

– Нет.

Пока его не было, я не мог поверить, что такое ему пообещал. Смогу ли?

Он вышел в одном полотенце и подошел ко мне. Бугорок под полотенцем оказался на уровне моих глаз.

– Мне лечь? Или так?

– «Или так», – только бы он не заметил как срывается от волнения голос.

– Пышка, – он запустил пальцы в мои волосы, – не волнуйся. Мне понравится, это ведь твои губы! Хочешь, выключим свет?

Я отрицательно замотал головой и запустил руку под полотенце, проведя ею по внутренней стороне бедра вверх, пока не коснулся нежной кожи.

Он побрил мошонку! Закружилась голова, и стало жарко.

– Пышка, посмотри на меня! Сделай глубокий вдох… – я втянул воздух, – и выдох… Молодец! Только не потеряй сознание, а то мне тебя откачивать придется.

Я помахал утвердительно головой. Николай снова запустил пальцы в мои волосы и слегка надавил на затылок, прижимая к слегка мокрому полотенцу в районе паха.

Я смогу! Я сумею!

Моя рука продолжила свое движение под полотенцем. Гладкая мошонка, а потом горячая плоть. Обхватив член пальцами, поднял голову, чтобы глянуть на него: закрытые глаза, облизанные, припухшие губы…

– Продолжай, пожалуйста! – тихая хриплая просьба. Побитый, но такой эротичный.

Я смогу!

Медленно потянув, второй рукой стянул полотенце. Плоский живот, красивый рельеф мышц, переходящий в такой же красивый мужской орган.

Закрыв глаза, прикоснулся губами к головке, словно целуя. Член в руке стал еще больше. Ему нравится. Даже слышно пульсирование. Кончик языка. Тихий стон. Мой бешеный пульс стучит  в унисон с его. Адреналин, кураж. Язык прошелся по всей длине. Он стонет и гладит по волосам.

– Да-да! Хорошо! Продолжай! Только не останавливайся!

И я продолжил. Может, я не такой умелый, как он, но, даже поглощая половину его члена, довел его до разрядки за считанные минуты. Он отстранился и кончил в сторону, сжимая мои волосы.

– Пышка! Пышечка!

Это оказалось не так страшно, даже приятно, что я сумел его так возбудить. Посмотрев вниз, увидел на ковре следы своих стараний.

– Черт! – вырвалось само собой.

– Что?

– Бабушкин любимый ковер, она меня убьет!

– Не убьет, скажешь, что это ее правнуки, она еще и обрадуется.

– Смешно! Боюсь, она еще больше расстроится, это же правнуки чужой бабушки.

– Сейчас мы это исправим!

Бедный ковер!

Часть 14

Жизнь такая штука, что никогда не предугадаешь, что ждет тебя завтра. Так случилось и со мной. На третий день нашего вынужденного больничного я с утра отправился в магазин, пополнить запасы провизии. Ничего не предвещало беду: светило солнце, поблескивал снег. «Жизнь – хороша!» – пела моя душа, когда я возвращался с пакетами домой. Но стоило подойти к двери, как раздался душераздирающий визг. Бросив на пороге свою ношу, я вбежал в комнату, где посреди комнаты лежал голый Николай, а рядом с его телом стояла моя бабка в шубе и ондатровой шапке, и верещала что есть силы.

– Что случилось?! – первым делом бросился к Николаю. Перевернув его, наклонился проверить дыхание, – Слава богу, дышит! Что ты тут делаешь?!

Бабка перестала орать, и перешла на причитания:

– Боже! Я… Я вхожу, а тут голый мужик! Вот я его и… – бабка подняла вверх сумочку.

– Ты его этим приложила?! – черт! У него же только стали заживать раны, – Николай, очнись! Ты меня слышишь, Коля!

Я стал хлопать слегка по его щекам. Потом наклонился и стал делать искусственное дыхание.

– Это кто такой?! Нужно вызвать полицию!

– Не нужно, это мой знакомый, – только полиции тут и не хватало.

– Почему он голый?!

– Бабуля, почему ты без звонка?! Мы же договорились!

– Я просто хотела в кладовке огурчиков пару банок взять и квитанции, – бабка стала стаскивать свою шапку и шубу, – Почему он голый?!

– Душ человек принимал, чего ты прицепилась!

– Что он там? Живой? – бабка увалилась в кресло и стала махать журналом, как веером перед своим лицом, – я думала сама умру, как увидела эту побитую рожу, а потом еще и это! – стала тыкать журналом в сторону обнаженного паха.

Николай застонал и пошевелился.

– Коля, слава богу! Ты как?

Он открыл глаза и, щурясь от боли, простонал:

– Пышечка, что произошло? Я вышел из душа, а меня… А-а-а-й! – он ухватился за голову.

– Тише-тише, не шевелись, сейчас я тебя одену, нужно к врачу, у тебя может быть сотрясение.

– Кх-х-х! Я извиняюсь, но мне кто-нибудь объяснит, что происходит?! – бабка не собиралась оставить нас в покое, – Гоша! Принеси мне воды и валерьянки. У меня сейчас будет инфаркт.

Я растерялся, не зная, кому оказывать помощи первому. Мои метания прервал Николай:

– Принеси воды и мне заодно. Иди-иди, все нормально.

Я вернулся за считанные секунды, но этого оказалось достаточно, чтобы Николай перебрался на кресло и прикрылся полотенцем. Застал я их в полнейшей тишине.

Подавая бабушке стакан, решил их представить:

– Бабуля, это Николай Иванович – мой начальник.

– Да что ты говоришь! – сарказма в ее ответе хватило, чтобы я сообразил, что что-то не так.

– Гоша, я ей сказал, что мы пара, – его слова чуть не выбили землю из-под моих ног.

Я так и остался стоять посреди комнаты со вторым стаканом в руке.

– Боже, за что мне такие наказания?! Сын – бабник, внук – голубой! Чем я провинилась? Все! Завтра иду сдавать партийный билет коммунистической партии.

Я глянул на Николая, он, прикрывая рукой рот, пытался сдержать смех, от бабкиных причитаний. И я не удержался и стал заходиться хохотом. Моя побитая «пара» тоже последовала моему примеру.

– Посмотрите на них! Им смешно! Я посмотрю, как вы будете смеяться, когда узнают родители. Боже, боже! Что творится с этой молодежью, – причитая, она стала выкладывать из сумки на стол консервы, – наверно, и не едите ничего. Вот, как за месяц похудел, одни глаза на лице, скоро ребра выпирать станут.

Я смотрел на это и не мог остановить смех. Значит, вот чем она его огрела! Повернувшись, посмотрел на Николая, он сидел, забросив ногу на ногу, и смотрел на меня с нескрываемой нежностью. А потом пошевелил губами, я отчетливо разобрал: «Я люблю тебя». Может, не самая подходящая ситуация, но я ответил ему безмолвно: «Я тебя тоже!» И он все понял, это было видно по его глазам.

От бабки не получилось так сразу избавиться, вначале она перемыла посуду, пока я готовил чай, а Николай одевался. Потом она заставила его перерыть всю кладовку в поисках огурцов. И на этом она не остановилась, полчаса еще отчитывала Николая, что он неправильно оплатил квитанции. Чего она на него напала? Подумаешь, перестарался – оплатил на полгода вперед. Что же она бы нам сделала за неуплату? Когда за нею захлопнулась дверь, мы вздохнули с облегчением.

– Что теперь будем делать? Не удивлюсь, если мама сегодня позвонит, а еще чего доброго примчится.

– Я давно хотел тебе предложить… Переедешь ко мне?

Он спросил и пошел в комнату, даже не посмотрев на меня и не дождавшись ответа. Честно говоря, я обалдел! Минуту или две я стоял возле дверей, в голове крутилась куча мыслей. Когда вошел в комнату, обнаружил его стоящим посреди комнаты.

– Ты предлагаешь жить вместе?

– А что еще? В нашей стране замуж я тебя точно не позову. Хотя я тебе могу предложить руку, сердце и другие части тела. Ты согласен? Или мне бежать за кольцами?

– Придурок! Я согласен!

– Так за кольцами бежать? – он подошел и обнял меня. Я помахал головой что «нет», – а за презервативами?

– Ты сейчас испортил самый романтичный момент в моей жизни!

– Я исправлюсь, Пышечка! Я люблю тебя!

– И я… – «…тебя» так и не прозвучало, его заменил самый длительный и нежный поцелуй, который у нас был.

Ночью он все же добился своего. А потом все утро ходил за мной следом и требовал продолжения.

– Пышечка, ну, давай повторим. Я вошел только головкой, дальше будет приятней.

– Нет!

– Почему?! Я так хочу твою булочку! – прижался сзади и мнет мой зад своими загребущими ручищами.

– Это была презентация, рекламная акция…– что я сейчас сморозил? – продолжим, когда сойдут твои синяки.

– Клянешься?

– Клянусь! Дам тебе любить меня! – и тихо добавил, – в любых позах.

            Комментарий от автора:

        Вот и сказочки конец!

А кто...

Лайкнул – МОЛОДЕЦ!