Текст книги "Эволюционированная (СИ)"

Автор книги: Гликерия Рив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Гликерия Рив

Эволюционированная

Аннотация: В мире, где живёт Ева Хансли, люди делятся на три расы: отступник, революционированный и Эволюционированный. Ради последней расы всемирная корпорация решила подвергнуть людей тесту, а значит, к уничтожению ненужных людей. Ева сделает всё, чтобы это остановить…

Пролог

Я никогда не понимала, как это: естественная смерть. Как человек осознаёт, что умер?

Я этого не узнаю. Я думала, что умерла. Но нет, просто закрыла  глаза и погрузилась в себя, не обращая внимания ни на что вокруг. Просто на время потеряла контроль и осознание действительности. Оказалось, что лежу на ветхой кровати в длинном сером ничем не примечательном платье. Я села, открыла глаза и всё внимательно просканировала глазами. Я в комнате, в своём доме, это меня немного успокоило. Я на время забыла про то, где я нахожусь, просто выпала из реальности. Погрузилась в себя так глубоко, далеко и быстро, что казалось, будто сейчас оторвусь от земли, подобно аэроплану, и взлечу вверх, туда, где время утекает прочь, словно песок, уносимый ветром. И всё потому, что я не хочу жить в том мире, в котором я живу. И это потому, что…

…Я привыкла к тому, что все представления о мире разрушились. Я привыкла к бездушным машинам-роботам и к таким же бездушным существам, носящим когда-то имя Человек.

Во всём мире произошла глобальная революция. Молодые одарённые учёные и изобретатели придумали инновационные компьютеры, способные считывать информацию с головного мозга, отображая её на мониторах компьютеров. Информацию так же можно записать на любой съёмный носитель, как любую другую информацию из прочих источниках, будь то музыка или фильм, скачанные из Интернета, или фотографии, переброшенные с телефона.

Нанотехнологии позволили  людям (или тому, что от них осталось) выбирать место жительства, учёбу, работу и даже свою личность в виртуальных мирах, из-за этого разрушая свою природную личность и собственное «Я».

Каждому бывшему человеку с рождения даётся определённое количество времени жизни, начиная с рождения и заканчивая…когда время закончится, тогда жизнь и заканчивается.

Отмена демократии.

Отсутствие личного мнения, у всех оно общее.

Мировое правительство, единая для всех валюта и язык.

Больше нет национальности.

Виртуальная реальность, каждый выбирает для себя будущее, в котором будет жить, но выбирает в определённых рамках.

Сверхспособоности.

Чтение мыслей.

Быстрое перемещение.

Но не все люди обладают такими качествами.

Роль государства играет большая корпорация. Поддержание равновесия во всём мире, вот для чего нужна корпорация. Она не даёт измениться миру хоть в худшую, хоть в лучшую стороны. Этой организацией командует женщина по имени Дебора Колон, конечно, не она одна, у неё есть ещё люди, кому она может доверять.

Всем людям в момент рождения вселяют специальные чипы, благодаря которым человек перестаёт рационально думать, мыслить, действовать, чтобы не помешать измениться свершившейся революции. Эти чипы также отсчитывают жизнь человека. То есть, если человеку надо прожить, например, девятьсот лет, после истечения этого срока, чипы выделяют внутри человека ядовитые пигменты, благодаря которым человек умирает. Вечную жизнь нельзя, революционированный рано или поздно должен умереть. Такие существа больше похожи на зомби, чем на людей.

Учёные же придумали заменять пострадавшие или просто старые органы на искусственные. Причём эти искусственные органы выполняют свои функции не только не хуже настоящих, но и лучше их. Благодаря инновациям, человек приобрёл практически бессмертие.

Дети из пробирки. Возможный заказ детей любого пола, внешности, характера и прочих данных.

Люди стали изменяться во внешнем виде. Могут у него быть три руки или три ноги. Часть тела может быть взята от какого-то животного. Человечество постепенно начало терять внешний облик. И не только внешний.

Недавно людей начали истреблять, как ненужных животных. Правительство решило, что остаться в живых должны только самые одарённые люди, наделённые способностями, которыми, по их мнению, должны обладать Эволюционированные. Эволюционированные – это Новые люди, которые будут населять всю планету, будут одинаковы по способностям, и, конечно, которые будут полностью подчиняться организации. Проверяют способности с помощью теста. Те, кто не сможет пройти тест, автоматически умирает. Кто не подходит по параметрам, тоже умирает или над ним ставят эксперименты. Проходить его соглашаются не все, но им некуда деваться. Они сбегают. Таких людей называют отступниками. Они пытаются спрятаться, но их всё равно находят. Выхода нет. Или новое будущее, или смерть. Будущее. Или. Смерть. Выбора нет.

Меня зовут Ева Хансли, и я отступник. Я выгляжу, как самый обыкновенный подросток. Овальное лицо, большие тёмно-зелёные, насыщенные цветом глаза, прямой нос, всегда розовые губы, русые волосы. Стрижка у меня необычная, косая. С левой стороны волосы короче, чем с правой. То есть к правой стороне волосы плавно удлиняются, чем с левой. В невысоком росте и среднем телосложении мне подходит любая одежда. В свои пятнадцать лет я не выгляжу на свой возраст, мне можно дать лет шестнадцать или семнадцать.

Семьям отступников было решено не вселять чипы, поэтому мы умираем своей смертью. Но живём мы не больше двухсот лет. Мы не знаем, когда умрём. Отступников можно распознать по тому, что у них на запястье нет чисел, указывающих, сколько лет им осталось жить. У революционированных эти числа есть. Революционированные, если коротко и ясно объяснять, это не отступники. Они не от чего не отказывались, и не живут, как отступники.

Отступники не могут выбирать время жизни, место жительства и т.д. За всё решает корпорация, хотя даже мы ей не «поклоняемся». У нас не было выбора. Мы только отказались от новых технологий, это право выбора наше.

Наши родители заказали нас для создания в пробирке. Почти все люди человечества бесплодны, корпорация считает это существенным плюсом. Многие родители создают идеальных детей, а родители отступников заказывают детей по подобию своему. Даже меня с братом создали в пробирке, но мы очень похожи друг на друга и на своих родителей, что очень радует.

У отступников другая кровь, жажда к свободе у нас передаётся «по наследству». Таких как я было десять человек, три семьи. Моя семья, и семьи двух отступников: семья Хонгворд и семья Канкли. Но, к сожалению, всех нас поймали. В живых осталась только я с братом и один человек из семьи Хонгворд, парень по имени Эрий. Он старше меня где-то на четыре года, ему девятнадцать. Остальные из наших семей погибли: мамы и папы, и одна девочка из семьи Канкли. Ей было где-то восемь лет.

Не прошли тест.

Ни у кого из них не оказалось необычных способностей. Таких людей, которые полностью проходят тест, мало: где-то сто человек на тысячу. Право на жизнь заслуживает каждый, но не у всех это право есть, по мнению организации.

Я с братом в очереди на тест. Через пять часов решится, кто из нас останется в живых, и будет строить будущее, а кто просто умрёт. Просто так умрёт, не за что, без причины.

Мы рождаемся с определёнными способностями. Они передаются по наследству, но некоторые способности могут проявиться, а могут, нет. Так же могут появиться новые способности. Всё зависит от генетики. Люди не виноваты, что они рождаются с такими-то способностями. Но люди виноваты, что допустили такую эволюцию людей. Теперь исправить это нельзя. Некоторые, возможно, будут жить вечно, а некоторые умрут в один миг. Всё решит какой-то тест.

Как я слышала, сначала у человека проверяют способности к власти к стихиям, потом к человеку подключают специальные чипы, с которых сканируется деятельность организма, в основном, с головного мозга. Вводят туда специальные микроорганизмы, иногда искусственные. После этого смотрят, как мозг начинает себя вести. Если есть какие-то сверхспособности, учёные это понимают по клеткам организма испытуемого. Они начинают изменяться под действием микроорганизмов. Хотя, клетки сверхчеловека итак меняются, зависит от способностей, но от микроорганизмов меняются ещё быстрей. Если никаких способностей нет, мозг испытуемого просто не выдерживает, повышается давление всего тела, кровообращение, и наступает смерть. Процедура эта очень болезненна, человек умирает в жутких мучениях. Но корпорации на это всё равно, лишь бы отыскать нужных людей. Конечно, это бесчеловечно, но люди итак сами перестали быть людьми. Эту процедуру обязан проходить каждый человек, начиная с семилетнего возраста. Именно в этом возрасте активируются сверхспособности. Большого пика они достигают в двенадцатилетнем возрасте. Этот тест ввели недавно, поэтому я буду его проходить в пятнадцатилетнем возрасте.

Моему брату Аклэю семнадцать. Это он сделал мне такую стрижку несколько лет назад, сделал по своему усмотрению. У него такие же русые волосы как у меня. Красивые выразительные синие глаза,  тонкие губы. Он очень накаченный, причём в сравнительно небольшом росте.

Если честно, я очень боюсь за него и за себя, ведь способностей у нас обоих не наблюдалось.

1 глава

Из отступников осталось три человека из десяти. И всё из-за теста. Это он украл у нас будущее, забрал родителей, ни оставил измениться миру в лучшую сторону, и ни оставил нам шанса выжить. Именно выжить, мы не живём, мы выживаем, это наше призвание. Но мы его выбрали, мы могли стать, как большинство остальные, но выбрали именно это участь.

Мы живём в реальности, не живём в виртуальности, поэтому видим мир таким, какой он есть. Счастливы мы только потому, что живём в этом меньшинстве существ, но зато мы имеем название Человек.

Я вышла из дома с корзиной мокрых футболок, чтобы их повесить. Из-за изменения с течением времени климата, ветер дул только слабым потоком, лишь слегка обдувая лицо и отгоняя назад мои русые волосы. Немного, а приятно. Я непроизвольно улыбнулась. Как хотелось погрузиться в себя и забыть про этот разрушенный мир. И разрушенный чем? Нано технологиями и прочим.

Рядом с нашим каменным домиком в метрах тридцати от него располагалась верёвка, на которую мы вешаем одежду. Она очень длинная, на неё помещалась одежда где-то двух-трёх семей. Но теперь этих семей нет в живых. Остались лишь только дети этих семей, и то не все. На этой верёвке есть много-много прищепок. Благодаря этим прищепкам я подцепила свои футболки и футболки брата. Я знаю, они ещё не скоро высохнут, ветер даже не поддувал их, они просто висят мокрым пластом. Мокрым, грязным, рваным пластом. В каком я сейчас была одета, только разве что не мокрым: серая отцовская футболка, заношенная до дыр, и такие же шорты.

Я откинула голову назад и подняла глаза к небу. И не увидела ничего. Где эта волшебная голубизна, что так оживляла небо несколько тысяч лет назад? От неё не осталось ничего. Спросите, откуда я знаю, как было несколько тысяч лет назад? Об этом мне рассказала моя мама, ей – бабушка и так далее. Где облака, что плавно мигрировали вроде бы так недавно? Где ярко-пылающее солнце, что своими игривыми лучиками могло дотянуться до земли? Я тоскую по другому свету, другому небу, другому солнцу. Раньше, в детстве, я не задумывалась над этим, но разве не чудо, сколько существовало видов света, видов неба: матовая яркость весны, когда весь мир только расцветает, озаряя своей красотой всё вокруг, пышные, сочные краски июльского полдня, пурпурные грозовые облака и ядовито зелёное свечение перед тем, как сверкнет молния, разноцветные закаты.

Где существа, парящие под небом, про которых мне рассказывала мама? Как же они называются?.. А, вроде бы птицы. И насекомые вроде бы тоже летали. Правда, не все, но всё же. Вместо всего этого небо сейчас покрывает серая гладь в синих пятнах, лишь немного напоминающих облака. Мы с братом эти пятна называем синяками, и всё из-за того, что они, правда, своими формами похожи на синяки. Вдобавок ко всему этому, в небе парит корпорация, но от неё в моё поле зрение падает лишь кусочек от него. Ужасающее зрелище. Я закрыла глаза, чтобы этого не видеть. Простояв так пару минут, я пошла в сторону дома.

Наш дом не оснащён всякими современными технологиями, но зато сделан полностью из камня. Чистого природного камня. Только дверь из дерева. Такие домики корпорация приказала построить специально для нас. Для чего такой уход, я не знаю. Я открыла дверь и встала у порога. Ещё раз оглянулась на небо, но долго на нём взгляд не задержала. Полностью зашла в дом.

Внутри всё выглядит так же просто, как и снаружи. Пять комнат: кухня, коридор, спальня, зал, санузел. Мебели почти нет, только самое необходимое. Невзрачные украшения стен тоже не придавало особой красоты комнатам.

В кухне на столе лежало зелёно яблоко, я подошла и откусила от него. Еды у нас немного, но нам с братом хватает.

Раньше мы жили свободной беззаботной семьёй. Свобода… Мы были свободными, могли делать, что пожелаем, бегать, прыгать, но это осталось в прошлом, только в воспоминаниях.

Помню, когда я была маленькая, мне было лет шесть, а Аклэю, моему брату восемь, мы решили поиграть в догонялки. Да так заигрались, что не заметили, как убежали за пределы Линии отступников. Эта линия не такая уж заметная, просто выложены кирпичи вокруг участка отступников, высотой где-то метр. Брат так быстро от меня убегал, что в одну секунду перепрыгнул через этот барьер. В тот момент, когда я только перелезала через него, нас заметили. Помню, что я приняла их за огромный чудовищ, которые хотят нас убить. Их было двоя. У одного, который стоял справа, голова, туловище, руки были человеческими, а вот ноги покрывала шерсть. Длинная, белая, густая шерсть. И ещё в запасе был хвост. Тоже длинный. У другого, который стоял слева, голова и ноги были человеческими, а всё остальное было в серой чешуе. Брат не сильно испугался, наверное, был в курсе дела, кто они, поэтому медленно сделал шаг назад, перелез через стену, схватил меня за руки, и мы побежали домой. А я тогда обернулась и ещё долго смотрела на них, пока они полностью не скрылись из виду. И за всё это время они и не попытались нас тронуть, не сказали ни слова.

Когда мы прибежали домой, мама стояла возле верёвки и вешала бельё. Мы тогда ей ничего не сказали о случившемся, чтобы она о нас не переживала.  Больше таких случаев с монстрами не было, мы всегда знали, где Линия отступников, и никогда не переходили за неё.

Эти монстры как раз и были людьми. Просто немного изменившимися, благодаря экологии. Экология изменяет некоторых людей. Это касается не всех. Как, например, нас, отступников. Мы внешне выглядим как люди, которые жили две тысячи лет назад. А если взять тех двоих, то это наглядное проявление мутации.

Больше о том случае мы с братом не вспоминали.

2 глава

Мы сидим в доме у Эрия, так как наши родители умерли недавно, он остался один во всём доме. К тому же, мы троя – отступники, и обязаны помогать друг другу.

Дома отступников располагаются где-то в метрах тридцати друг от друга, поэтому мы быстро дошли.

Сидя за небольшим столиком на веранде, мы обсуждали тест. Причём обсуждали за чашкой чая. Это такой чай, его вывели недавно, он сделан из каких-то плодов жёлтого цвета, такой цвет имеет чай. Из каких плодов, я не знаю. Как можно разговаривать о смерти за чашкой чая? К сожалению, меня никто не спрашивал.

На улице стояла немного прохладная погода. Мы с братом были одеты легко: у него синяя большая футболка с серыми шортами, у меня жёлтая такого же размера футболка и коричневые бриджи.

Эрию же, наверное, было холодно и в толстых серых футболке с безрукавкой, и в длинных штанах в клетку.

За три часа свободы, из того, что у нас осталось, мы сдружились с Эрием. Он сообщил, что у него тоже нет сверхспособностей.

Все мы умрём, сделал неутешительный вывод брат.

– Я не хочу умирать, – как ребёнок, застонала я и прикрыла лицо руками.

– Выхода нет, – сказал Аклэй, строго глядя на меня.

– А нельзя ли обдурить тест? – спросил Эрий, с надеждой глядя на нас своими карими глазами.

– И как ты это сделаешь? – ответил Эрию брат.

– Что если можно обмануть чипы? – не сдавался Эрий, – может, у них есть слабое место?

– Ага, ахиллесова пята, – грустно пошутил Аклэй, уставившись в чашку с чаем.

– Я серьёзно. Что если можно пробраться в главный центр корпорации, найти эти чипы, и перестроить их так, чтобы они внедряли безопасных микроорганизмов, чтобы все тесты были положительными?

– Нас застукают и… – начала я.

– …И убьют, – закончил брат, – мы же не обладаем способностями: не можем телепортироваться, быть невидимками и так далее. К тому же, корпорация оснащена особой системой безопасности. И у нас осталось мало времени.

– Ну, время, это не беда, – сказала я, – но мы не знаем, как устроены микроорганизмы, поэтому не знаем, как их изменить.

Эрий внимательно, пристально посмотрел на меня.

В детстве мы дружили семьями, хорошо помогали друг другу, а когда подросли, у нас это пристрастье отпало. Я не знаю, что случилось, но именно брат с Эрием первыми перестали общаться друг с другом, хотя раньше они были лучшими друзьями. Брат и мне запретил общаться с ним. Да мне и не особо хотелось, когда весь мир с катушек слетел.

Карие глаза Эрия долго смотрели на меня. Брата это немного бесило, и он не скрывал этого. Долго Аклэй смотрел на Эрия, но тот смотрел на меня. И даже когда Эрий заговорил, не отвёл от меня взгляда.

– Ну, если пробраться в корпорацию, – сказал он, – то я могу протестировать их, к тому же в лаборатории есть тесторы для таких микроорганизмов, чтобы они не убили подходящего человека, помните?

Похоже, он искал у меня поддержки.

– Да, мы помним, но если даже пробраться в корпорацию, об этом узнают, не говоря уже о лаборатории! – закричал брат, – если бы это было так просто, многие остались бы в живых, не говоря уже о наших родителей.

Брат сначала кричал, но постепенно снижал голос, а когда дошёл до слова «родителей», то вообще прошептал это слово.

– Наверное, ты всё-таки прав, – сдался Эрий, – выбора у нас нет.

– К тому же мы будем проходить тест по стихиям, и, возможно, будут ещё какие-нибудь тесты, которые мы не сможем пройти.

– А вдруг мы пройдём тесты, – предалась надежде я.

– Ага, конечно! Наши родители не прошли его, не прошли родители другой семьи, а ты говоришь: «А вдруг мы пройдём тест»! – Аклэй уже кричал на меня.

– Давайте сначала успокоимся, – сделала попытку Эрий, – и обдумаем всё на «трезвую» голову.

– Успокоимся?! – Аклэй взбесился ещё сильней, – выбора нет, мы всё умрём, у нас нет шансов. Разговор окончен. Ева, пошли домой.

Мне ничего не оставалось делать, как последовать за ним. Аклэй прав, у нас нет выбора, никто нас не будет спрашивать, хотим мы жить или нет.

Мы встали из-за стола, но Эрий продолжал сидеть, положив руки на стол.

Он проводил нас обоих печальным взглядом, но почему-то остановил взгляд на мне. На меня ещё никто так не смотрел, как он. Я в ответ недоумевающим взглядом посмотрела в его глаза. Он быстро отвёл их. Что это было?

Потом внезапно встал из-за стола, да так быстро, что стул опрокинулся на спинку. Эрий в пару шагов дошёл до меня, взял за руку. Долго смотрел на неё, потом шёпотом, еле слышно сказал:

– Ева, останься, надо поговорить.

Брат, в этот момент, стоявший к нам спиной, услышал Эрия, повернулся и изумлённо смотрел то на него, то на меня. Но остановил взгляд на мне. Причём всё это получилось так, что мы с Эрием стояли друг напротив друга, взявшись за руки, когда брат стоял с правой стороны от нас, так что он отлично всё увидел, когда повернулся.

Я быстро отрицательно покачала головой, одновременно и Эрию, и брату. Высвободив свою руку, я подошла к брату. Он своим взглядом прицепился к Эрию. Оба долго смотрели друг другу в глаза, стоя напротив другу друга, я даже подумала, что у них начнётся между собой драка. Мускулистые плечи брата то поднимались, то опускалась, в зависимости от вдоха и выдоха. В тот момент плечи Эрия делали то же самое. Он на вид хоть и выглядел слабее и хилее, но он был выше ростом и по силе был равен силе Аклэя. Так что в случае чего силы у них будут наравне.  Аклэй много тренировался, чтобы быть сильным, тренировался с самого детства. И меня тоже тренировал. Мы вместе поднимали тяжести, бегали, преодолевали препятствия. Конечно, он меня жалел, из-за того, что я девочка, но он никогда не давал развиться моей лени. И он тренировался для того, чтобы защитить нашу семью от опасности. И не смог. Он очень переживал из-за смерти родителей, что не уберёг их. Я у него всё, говорил он мне. Если он меня не сможет спасти от опасности, он себе этого не простит.

И чего это они навострились, не могу понять я. Эрий просто взял меня за руку, мы в одной с ним расе, мы отступники, что тут такого, что он взял меня за руку? Моей жизни при этом ничего не угрожало. Может, просто брат меня сильно любит и боится за мою жизнь?

Эрий нервно взъерошил свои короткие чёрные волосы, что придало ему немного неопрятный вид.

Оба напряглись, будто готовясь к атаке. Я уже хотела кинуться между ними, чтобы сказать, чтобы они это всё прекратили, но мои опасения были напрасными. Брат расслабился, а вместе с ним и Эрий. Аклэй молча повернулся на каблуках назад, и стал спускаться по лестнице веранды. Повернул голову в мою сторону, то есть направо, и кинул на меня дружелюбный взгляд. Я также молча последовала за ним. Мы пошли в сторону дома.

И что это на них обоих нашло? И на Эрия, и на брата.

За всё это время никто не притронулся к чашке чая, не считая меня. Чай мне понравился. Я понимаю, что разговаривая о смерти, нельзя так спокойно пить чай, но мне хотелось отвлечься и насладиться новым чаем.

Пока я это могу.

3 глава

Мы с братом сидели в нашей комнате на наших кроватях, каждый на своей. Через двадцать три минуты должны были прийти собиратели отступников. Эти люди собирают отступников со всего мира и доставляют их в корпорацию.

Я не могла сдержать слёзы.

– Аклэй, что нам делать?

– А что мы можем сделать? – обречённо ответил вопросом на вопрос брат, уставившись в пол.

– Сбежать, убить этих людей, ты же сильный.

По моим щекам дорожками текли слёзы. Теперь они добрались до подбородка и стекали вниз по шее.

– Нас всё равно убьют, раз поймут, что мы настолько не выполняем приказы корпорации. Или пошлют новых собирателей.

Так как наши кровати стояли параллельно друг другу, я смотрела на стену, возле которой стояла кровать Аклэя. Я на секунду перевела на него взгляд. Его лицо не выражает никаких эмоций, взгляд бездушный, уставленный на покрытый досками пол. Аклэй выглядел очень… потерянным, он тоже не знает, что делать. Я его таким видела только два раза в жизни: после известия о смерти родителей и сейчас. Раньше я его помнила весёлым, находчивым, ловким, видящим лишь лучшее, в нём всегда я видела поддержку и опору. А сейчас в поддержке и опоре нуждается он сам. Хотя, нуждались мы оба. Раньше, когда на него кто-нибудь смотрел, он всегда это знал и оборачивался, чтобы «застукать с поличным». Сейчас он не почувствовал мой взгляд, а это плохо.

Я перевела взгляд на стену.

Стена будто отражала то, что находиться у нас внутри. За несколько лет обои с имитацией дерева окончательно отклеились, за ними покрылась трещинами каменная стена. Через несколько лет этот дом полностью развалиться.

Кровати мы давно заправили. Хотя, я сомневаюсь, что мы когда-нибудь ещё ляжем на них.

Я погрузилась в себя.

Через двадцать три минуты, а это было двенадцать часов утра, к нам ворвались собиратели.

Мы не сопротивлялись, но нас грубо схватили за руки.

Они даже не стучались в дверь, просто взорвали её специальной электронной бомбой. Дверь разлетелась на мелкие кусочки. Она не была бетонной, была деревянной. К тому же, можно было просто постучаться. Но эти люди уже не понимают любезности и толерантности.

Людей было шесть человек, и все они были одеты вооружённо. Специальная одежды чёрного цвета, а именно футболки и штаны на вид, но на самом деле крепкая броня, которую пробить нельзя было ничем. Ни пистолетом, ни ножом, ни чем-то ещё. По всему телу собирателей были проведены инфракрасные лучи. Если человек коснётся собирателя без его ведома, место прикосновения обжигается, вплоть до мяса. А это очень больно. Всё происходит очень быстро. Человек, который коснулся собирателя, понимает это по адской боли и сгоревшей кожи, по выступившей крови и при виде человеческого мяса. На голове у собирателей прочный чёрный шлем, скрывающий всё лицо.

Когда нас вытащили за пределы дома, мы увидели, что из соседнего дома, а это был дом Эрия, выходит сам Эрий в сопровождении трёх собирателей.

Наши руки скрепили наручниками. Но это были не простые наручники. Если попытаться перепилить цепь, то в запястье выпускаются иглы. Эти иглы выпускают яд, благодаря которому немеют лёгкие, и человек погибает. Распространение яда по организму происходит очень быстро, так что, и убежать не успеешь. Вот такая особенность у наручников.

Собиратели схватили нас троих за цепь наручников, и потащили к небольшим красно-белым летательным машинам.

Раньше я много раз видела летательных машин. Они пролетали над нашими домами. Видела самых разных цветов. Они бывали и двухцветные, и трёхцветные, а были вообще однотонные. Внешне они овальные, по бокам находятся крылья с винтами. Когда летательная машина на земле, то стоит на колёсах, а когда взлетает в небо, колёса скрываются внутри летмашины.

Всего летательных машин было три штуки. Внутри них было четыре сидения, в два ряда по два места. Нас первыми загнали туда и усадили. Меня усадили с левой стороны сзади, собиратели сели на все остальные места. Меня пристегнули к сиденьям тремя железными ремнями. От холодного железа я подпрыгнула, от чего собиратели на меня навострились.

Аклэя и Эрия посадили, я так поняла, в другие летмашины.

Летательная машина взлетела почти беззвучно, был лишь слышен шум двигателя и скрежет колёс.

Как хорош мир с высоты птичьего полёта! – это любила повторять моя мама – правда птиц уже давно нет. Так и есть. Из-за изменения природы и её ресурсов животным и птицам стало просто нечего есть. Поэтому они вымерли. Птицы вымерли, а мамин любимый слоган остался. Вот теперь я поняла, почему.

Пролетая над огромным городом, порой задумываешься, что происходит в той квартире, в том доме. Мегаполис пронизан вьющимися дорогами, на которых ездят машины. Ими почти никто не пользуется, в основном перемещаются в основном с помощью летмашин.  Так что я считаю, что они не нужны. В крайнем случае, хватило бы дорог на земле, но кто меня спрашивал, как я считаю?

Пролетая над городом, я трижды поражаюсь, до чего огромен мир. Раньше я никогда не летала и не выходила далеко от Линии отступников, поэтому этого не замечая. Живя в определённом месте, не видя ничего нового и необычного, порой считаешь, что весь мир и всё вокруг такое же, что всё одинаково. Но в эту минуту я убедилась, что это не так.

Смотря в окно летмашины, я ещё раз убедилась, что вся картина мира рассыпалась в прах, а на мои плечи неподъёмным бременем свалилась «обязанность» всё это исправить. Почему у меня такое чувство, я не знаю. Но картина до чего уродливая, что на неё даже смотреть не хочется, не говоря уже о том, чтобы повесить на стену в комнате, – но выбора нет.

Смотреть в окно летательной машины, и наблюдать, как с каждой секундой меняется положение летмашины по отношению к городу, очень интересно. Даже если этот город немного испорчен. Революционированные ходят в школы, их там учат летать и ездить на таких машинах, а у отступников такой возможности нет. Они как изгои, их нигде не признают, не берут в счёт, они сами по себе. Вот единственное, о чём я жалею, так это о том, что я не хожу в школу. Там многому учат, дают домашнее задание, чтобы мы и дома вспоминали школу. Если что-то не получается и не понимается, тебе дают сыворотку, благодаря которой, эти недочёты исправляются. В основном, учащиеся школ, заканчивают её с отличием. Кроме этого, там можно завести много друзей и знакомых, будет с кем пообщаться. Мне как рассказали про это место, мне сразу захотелось там побывать, хотя бы немного.

В жизни всё надо попробовать, чтобы под конец не жалеть, что что-то не сделал или не успел сделать. Особенно это касается жизни отступников.

Мы летим всё выше и выше.

Я смотрю на свои руки. В наручниках они выглядят жалкими, беспомощными, и… чужими. Я смотрю на них, и не могу поверить, что они мои. Знаю, что я отступница, на моих запястьях нет чисел, я не знаю, сколько я бы прожила, если бы не этот тест. И уже никогда не узнаю.

Мне хотелось посмотреть, сколько осталось жить каждому из собирателей. Но их запястья были закрыты чёрными непроницаемыми перчатками.

И вот мы добрались до здания корпорации…

4 глава

Здание корпорации видно со всех концов света. Там, где я жила, мне был виден лишь кружочек, диаметром где-то двадцать сантиметров. На самом деле эта корпорация огромна.

Пока мы приближались, я в лобовом стекле начала распознавать корпорацию. Вблизи я её никогда не видела, а мне было интересно, откуда ноги пошли и испортили землю.

Сначала было видно ступеньки с алой ковровой дорожкой, ниспадающей ещё вниз здания. Ступеньки были длинными, и их было бесчисленно много. Ступеньки были такими длинными, что они не вмещались в моё поле зрения. Дальше шли стена и дверь. Крыша треугольником. И всё сделано из камня. Я так и не поняла, как такая громадина из камня может парить в воздухе, благодаря не понятно чему.

Летательная машина, в которой была я, вплотную приблизилась к зданию корпорации. Открылась дверь. Ремни обратно залезли в сиденья, чему я очень обрадовалась, меня вытолкнули собиратели, когда вылезали сами.

Вставая на ступеньки, я увидела, что из двух других летмашин, так же выталкивают Эрия и Аклэя. Когда они встали на ступеньки, увидели меня, и мы все приблизились друг к другу.

Нас втроём соединили, и собиратели встали по бокам, держа нас за руки. Я в тот момент стояла справа, левее брат, с левой стороны брата шёл Эрий.

Нас поволокли к двери.

Дверь была обыкновенной, запертой. Слева был индикатор, некий матовый прямоугольник, считывающий личность человека. В том то и была проблема, когда я, Эрий и Аклэй обсуждали, как можно пробраться в корпорацию и изменить микроорганизмы. Мы встали в линию, и индикатор провел нас лазерной указкой по горизонтали сверху вниз. Если люди, с которых считывается с помощью индикатора информация личности, приглашены корпорацией, то их пропускают, если нет, то, естественно, не пропускают. Закон подлости.