Текст книги "По кирпичику (СИ)"

Автор книги: Gierre

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Фундамент

Ремус не понаслышке знал о двойственности природы. Однажды он заговорил об этом с Джеймсом, но тому быстро наскучило рассуждать на философские темы. Двойственность для Ремуса проявлялась буквально во всем. Например, он ценил доброе отношение окружающих, хотя знал, что оно опирается на ложь. Стоит незнакомцу узнать, что перед ним – оборотень, все изменится. Посторонним нравился ненастоящий, выдуманный Ремус, а тот, что жил под полной луной, рискуя каждую ночь оказаться в центре трагедии, быстро стал бы изгоем.

Вот почему Джеймс, Сириус, Питер и Лили были так важны для него. Он многое готов был сделать, лишь бы они продолжали считать его своим другом. Порой он спрашивал себя, насколько много? Где проходит граница между «хорошо» и «плохо» для такого, как он? Можно ли считать, что он был хорошим мальчиком, если к утру не обнаружил на зубах следы крови? Или для этого ему нужно непременно заковывать себя, закрывать в подвале, а на следующий день и весь следующий месяц, а лучше – всю жизнь творить добрые дела, искупая возможность совершения преступления.

***

Сириус хорошо знал, что такое притворство. В старом доме родителей оно пряталось за каждой дверью. Они жили в мире одобрительных кивков, неодобрительного покашливания, изящных взмахов руки и тщательно завуалированных угроз. Нельзя было опуститься до явного. Только не при посторонних.

Зато наедине, без свидетелей, родители могли позволить себе многое. Вот почему улица показалась лучшим выбором, чем жизнь с семьей. И там, прижатый к стенке необходимостью быть полезным другом, он понял, что навыки, приобретенные в детстве, могут пригодиться. Здесь тоже нельзя было бросаться с кулаками на того, кто не нравился тебе. Нужно было взвешивать, обдумывать, а если ты срывался, тебе указывали на место. Единственными, кто понимал и поддерживал Сириуса, были друзья – Джеймс, Питер, Лили, а еще Ремус. Мальчик с клыками, тихий, внимательный.

Первый этаж

Они решили все за один день, собравшись в Большом зале незадолго до выпуска. Еще проходили экзамены, большинство старшекурсников обходилось бутербродами, которые уносили в библиотеку и гостиные факультетов, но Ремус и Сириус предпочитали Большой зал.

Здесь они были как в доме, которого у них никогда не было. Ремус знал, что не почувствует на себе встревоженный взгляд отца, Сириус не ожидал затрещины от матери. Они тихо ели, поглядывая друг на друга, если считали, что удастся провернуть это незаметно. Но каждый был слишком осторожен, так что все вскрылось уже на третьем или четвертом круге. Ремус посмотрел на Сириуса, и тот поднял взгляд в ответ.

– Не хочешь пожить пока у меня? – предложил Сириус.

– Можно, – Ремус пожал плечами.

Каждому из них нравилось возвращаться в Хогвартс. И пусть эта жизнь не могла длиться вечно, они попытались сделать вид, что остаются под невидимой защитой Школы.

– Только со своей подстилкой, – подмигнул Сириус.

Второй этаж

Ремус рано уходил в город. Говорил, что ищет работу, но на самом деле слонялся по Лондону, заглядывая в переулки, прислушиваясь к запахам, запоминая улицы и подходящие крыши. Раньше у него была Хижина, а теперь он знал, что придется рассчитывать только на собственные силы. Дамблдор был занят вещами поважнее оборотня-выпускника.

***

Сириус поздно просыпался. Допоздна он разглядывал фотографии, которые остались от учебы в Хогвартсе. Вспоминая время, когда не нужно было чувствовать себя частью благородного семейства. Потом садился перед очередной семейной ценностью и искал способ, как бы половчее разрушить ее. Пробовал заклинания, давно отломанную ножку стола, а в плохом настроении зубы и когти.

Третий этаж

Зима началась с сильного мороза, который совпал с полнолунием. Сириус стоял в дверях до самого утра, кутаясь в халат, и прислушивался к звукам улицы. Ему хотелось пуститься по переулкам и искать друга-оборотня, как раньше, как в школе, но он знал, как болезненно воспринимает Ремус излишнюю заботу о себе.

Перед самым рассветом к дому прибежал виновато поскуливающий волк. Он прижимал уши и отказался смотреть в глаза Сириусу.

– Ладно тебе, блохастый, заходи.

***

У Сириуса часто бывала бессонница. Ремус готовил ему зелья, но они скоро попадали в раковину, потому что Сириус забывал выпить их. Вместо этого он бродил по дому и скучал от безделья. На уговоры Ремуса поискать работу, он только отмахивался.

Работа для таких, как Сириус, была выдумкой бедняков. Ремусу приходилось изворачиваться каждый месяц, чтобы раньше времени отпрашиваться из лавки, а теперь, зимой, это было еще сложнее, потому что луна показывалась на небе гораздо раньше.

Но сильнее, чем заносчивость, лень и пренебрежение режимом дня, Ремуса раздражала в Сириусе его беспечность. Ведь он мог в ту ночь ненадолго стать собакой – для анимага пустяк – и позвать Ремуса домой. Разве не для этого несколько мучительных месяцев в Школе они ставили эксперименты? Или все это было ради развлечения?

Четвертый этаж

Перед Рожеством улицу украсили магглы. Она вся светилась праздничными огнями, радостные крики детей и обеспокоенные разговоры взрослых перемежались, превращая распахнутые окна в источник бесконечных новостей. Дети делились догадками, что принесет им праздник, а их родители не знали, где раздобыть денег для следующего ужина.

Сириус разглядывал фотографии со всевозрастающим ожесточением, он смотрел на беззаботные лица выпускников Хогвартса и гадал, почему никто из них не предпринимает ничего серьезнее рассылки рождественских открыток.

– Мы могли бы попросить Дамблдора доверить нам что-то стоящее, – предложил Ремус, предлагая Сириусу очередную чашку дурацкого зелья.

– Когда он слушал нас? – нахмурился Сириус.

– Теперь послушает, – уверенно ответил Ремус.

За последний месяц он сильно изменился. Похудел, но его одежда и прическа приближали его к облику респектабельного волшебника.

– Как там у тебя на работе? – спросил Сириус.

– Ничего, – отмахнулся Ремус. – На еду хватит, и ладно.

– Ты лучше всех сдал экзамен по ЗоТИ, – сказал Сириус. – Почему не попробуешь в Аврорат?

– Они все равно ничего не делают, – ответил Ремус.

– Ничего не делают? А как же Крауч? Разве он ничего не делает?

– Давно ты заинтересовался политикой?

– Я ей всегда интересовался, блохастый, я в ней вырос, ясно? Так что собирайся и иди в Министерство, тебе там самое место, а не в этой твоей лавчонке. Зря тратишь время.

– От кого я это слышу? – Ремус разозлился. – Сидишь целый день дома, ничего не сделал с тех пор, как вернулся из Хогвартса.

– Я сходил к Джеймсу, – угрюмо ответил Сириус.

– Сколько раз? Двадцать? Тридцать? Хорошо что ему хватило духу выставить тебя! Бедная Лили.

– Не такая уж и бедная, – Сириус окончательно расклеился. – Ладно, ты прав, я чуток раскис. Так давай сходим к Дамблдору?

– Неужели, – буркнул Ремус, выходя из комнаты.

Дверью он, впрочем, не хлопнул. Для этого у него было слишком хорошее воспитание.

Пятый этаж

После Рождества они отправились к Дамблдору. Он встретил их в Хогсмиде, в вонючей дыре, которую Ремус никогда не одобрял. Хогсмид был слишком близко к Хогвартсу, чтобы подобные заведения могли оставаться поблизости.

– Вам нужно найти себе достойную работу, – говорил Дамблдор, обращаясь больше к Ремусу, но они оба понимали, кому предназначались слова.

– Да-да, обязательно, – отвечал на это Сириус. – Так что насчет дела?

Перепалка продолжалась долго, быстро наскучила Ремусу, и он бы сдался, потому что сидеть вот так с директором Школы и обсуждать «дело» было до хохота нелепо.

– Хорошо, есть одно небольшое поручение, с которым вы справитесь и не привлечете внимания, – сдался Дамблдор.

Он отправил их к заброшенной деревне, выяснять обстоятельства загадочного исчезновения магглов. Анимага-собаку и оборотня – лучше не придумаешь. Они не привлекут внимания, даже если оставят после себя ворох следов.

– Видишь? Все получилось, – радовался Сириус, когда они шли по Лондону.

– Я в этом и не сомневался, – ответил Ремус.

Бесполезно было напоминать, что идея пойти к Дамблдору принадлежала ему. Да и зачем? Ведь именно Сириус уговорил директора. Он мог кого угодно уговорить, убедить, уболтать. Люди доверяли ему.

***

На месте деревеньки остались одни руины. Они отправились в полнолуние, чтобы Ремус мог лучше чувствовать запахи. Подготовили сложное зелье, потратив уйму денег, и волчья половина не мешала Ремусу думать. Во всяком случае, он плелся следом за Сириусом и ничем не показывал беспокойства.

Лапы проваливались в снег. Луна над головой была такой яркой и так походила на блюдо, что Сириусу захотелось укусить ее, но вместо этого он завыл.

Ремус сел рядом, огорошенно глядя на друга, а потом тоже завыл.

Их вой раскинулся над лесом, другие подхватили его. Звери, оборотни.

Они выли о том, что закончилась длинная красивая сказка Хогвартса, где у них были друзья. О том, что теперь они остались совсем одни. О том, что вокруг происходили вещи, которые пугали их до ужаса. До желания выть на луну, сидя на холодном снегу.

Когда силы закончились, а горло замерзло от потоков холодного воздуха, Сириус замолчал и отряхнулся. Ремус долго смотрел на него, молча, глядя мудрыми волчьими глазами. Как будто решал, что делать дальше. Сириусу показалось, что сейчас он может побежать прочь, и тогда уже никто из Мародеров не найдет его. Не поможет ни Карта, бесполезная за пределами Хогвартса, ни заклинания поиска, ни даже крики и вой. Он просто уйдет, потому что в этой войне темных и светлых волшебников ему нет места в рядах сторонников Дамблдора. Он не может пойти в Министерство, не может даже завести семью, как Джеймс. Все, что ему остается – жить с чудаком аристократом, достаточно беспечным, чтобы держать в доме оборотня.

Но Ремус не сбежал – подошел ближе, ловко перебирая лапами, принюхался, а потом уверенно засеменил к руинам. Его чутье всегда было лучше, чем у остальных. Он был таким от природы, а не благодаря заклинанию. И хотя сам он, наверное, видел в своем проклятье только дурные стороны, Сириус знал, что у его друга много преимуществ перед скучными простыми людьми.

Шестой этаж

Совместная прогулка к деревне надолго сплотила их. Ремус ушел со скучной изматывающей работы, они стали жить на деньги Сириуса. Большую часть времени тратили на подготовку. Варили зелья, изучали защитные чары и накладывали их друг на друга, на дом, на предметы. Это было сложнее, чем на экзаменах в Хогвартсе, а потому захватывало их с головой.

Но по-настоящему важными были редкие поручения от Дамблдора. Никогда они не были связаны с опасностью или чем-то, что грозило бы их репутации, и все равно приносило пользу. Ремус узнал, что сведения, которые им удалось получить на месте развалин маггловской деревеньки, привели Орден к семье фанатиков. Волдеморт не поручал им ничего, они все сделали по собственной воле, так что Визенгамоту не пришлось их допрашивать. Признание было добровольным.

– Знаешь, сколько мы спасли людей? – Сириус не стеснялся восхищаться собой. Это в нем смущало Ремуса – желание быть героем.

Ремус знал, что ни один поступок в мире не сделает его героем. Даже если он посвятит себя другим до конца жизни, его все равно запомнят как оборотня, стоит сделать один только неверный шаг. Но в компании Сириуса легко было забыть об этом шаге, потому что собачий запах, устойчивый, резкий, который невозможно было отмыть, летел за ним шлейфом. И Ремус знал, что найдет путь домой даже в самую сильную вьюгу.

Седьмой этаж

В конце февраля мороз был таким сильным, что выходить за дверь без специальных заклинаний казалось самоубийством, а удерживать их в анимагической форме Сириус не мог. Но полнолуние приближалось с неумолимостью казни. Ремус нервничал, они даже собрались готовить зелье, вот только время поджимало.

– У тебя ведь есть подвал, – когда Сириус услышал это, он сначала не поверил.

– Хочешь сидеть взаперти и грызть деревяшки?

– Так будет безопаснее.

Сириус нехотя пошел к старой двери, ведущей в подвал. Там хранился мусор, бесполезный хлам от предыдущих жильцов.

– Уверен?

Ремус пожал плечами. Он никогда не был уверен, так казалось Сириусу.

Ночью они сидели в подвале, закрывшись всеми возможными заклинаниями, и когда Ремус начал меняться, Сириус тоже встал на четыре лапы.

Он видел, как тяжело его другу. Тот бился о стены, искал путь наружу, но безумие не позволяло использовать ловкость, хитрость. Ремус оказался заперт в крошечном помещении, то и дело он скулил от боли – это когти цеплялись за старое развалившееся дерево, которое впивалось занозами. Крепкие суставы волка дрожали от яростных ударов. Несмотря на безумие, он чувствовал боль и с ненавистью смотрел на друга.

Тогда Сириус открыл дверь. Ремус, радостный и свободный, выбежал сначала в коридор, а потом – наружу, на улицу, пустую ледяной морозной ночью. Сириус бросился следом.

Они бежали по улицам, и когда Ремус ступал на след очередной жертвы, Сириус кидался на него, сбивал с толку и гнал прочь. До самого утра, пока у оборотня не закончились силы.

Они очнулись замерзшие, голые и злые на снегу посреди парка. Сириус с хохотом потащился в сторону дома, он надеялся, что уже к обеду удастся раздобыть хорошей еды и устранить последствия разгрома.

– Зачем ты сделал это? – крикнул Ремус. Его голос охрип и был похож на рык волка.

– Ты ведь ничего плохого не натворил, – ответил Сириус, улыбаясь. – Побегали немножко, с кем не бывает. Пойдем домой.

– Нет уж, – Ремус обогнал его, вопреки сказанному.

И они снова побежали наперегонки, потому что Сириус понял, за чем бежит оборотень. В старом доме осталась волшебная палочка.

Сириус был измотан ночной гонкой, и только поэтому, как он убеждал себя все последующие годы, Ремус вернулся домой первым.

Шпиль

Дамблдор поделился с Ремусом сведениями, от которых зашевелились волосы на голове. Неужели такое возможно? Сириусу доверили тайну укрытия Джеймса и Лили? Неужели после всего, после всего никому не пришло в голову, что этот человек недостаточно надежен?

Некоторым спускают с рук буквально все.

***

Дамблдор рассказал Сириусу, что его источник сообщил о предательстве «Мародеров». Сириусу непросто было принять эту мысль. Кто-то из них оказался предателем, переметнулся к врагу.

Он долго гнал прочь все мысли, но потом, посмотрев за окно, на парк, который теперь был весь в цвету, а когда-то – в свежих белоснежных сугробах – он вспомнил об их странной зиме.

Ремус мог сколько угодно бороться с собой, но он оставался оборотнем. И если даже он сам не верил себе, как мог сделать это Сириус?