Текст книги "Упрямец (СИ)"

Автор книги: Flona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Взгляд Джона приковывал внимание Шерлока, завораживая своей неестественно синей глубиной, они будто поглощали весь свет, превращая его в бездонное чёрное марево. Через пару движений Джон сдавленно застонал, и это оказалось единственным предупреждением, прежде чем он, нарушив приказ, закатил глаза и, судорожно всхлипнув от накатившего болезненного возбуждения, кончил, медленно расслабляясь в объятиях своего доминанта.

– Молодец. Хороший мой, – нежно шептал Шерлок ему на ухо успокаивающие слова, мысленно пообещав больше никогда не допускать такой непозволительной ошибки, как игнорирование чувств своего Саба. Теперь только Джон, только его потребности и желания, всё, чтобы сделать его отличным Помощником.

После этого поворотного момента в их непростых отношениях, Джон оказался со всех сторон окутан пристальным вниманием Холмса. Тот переехал в общежитие Сабов, неведомым способом уговорив администрацию Академии, и теперь вольготно расположился со всеми своими пугающими экспериментами у Джона в комнате. Шерлок не оставлял его одного ни на минуту. Они вместе спали, вместе ходили на оставшиеся лекции перед Днём Выбора, вместе сидели в столовой, правда, теперь к ним присоединились Грег и Ирэн, но Джон всё равно ощущал себя не в своей тарелке, иногда чувствуя на себе противный взгляд вездесущего Джима. Шерлок сдержал своё слово, потому что никто даже словом не обмолвился об инциденте, а Джону только и оставалось, что смириться с этой идеей фикс по присвоению его в личное пользование этим удивительным Домом.

Оставаясь на некоторое время с Грегом наедине, Джон вначале чувствовал себя очень неуютно, но, постепенно научившись абстрагироваться от постоянных извинений и разговоров о том, что друг всё сделал нарочно во имя их вечной и светлой любви с Шерлоком, привык. Было очень странно осознавать, что вот уже второй день он просыпался от того, что кто-то тяжёлый полностью занимал всю площадь кровати, да ещё и опутывал его тело своими длинными конечностями. Что кто-то постоянно следил за ним своим пристальным изучающим взглядом, что кто-то бережно, почти нежно касался его, шепча на ухо разные глупости. Шерлок просто окутывал безграничным вниманием, незаметно контролируя и управляя жизнью Джона. Он не выпускал его из вида ни на секунду, постоянно присутствуя везде, где бы тот не находился.

Если у кого-либо из преподавателей или курсантов и возникали вопросы по поводу их внезапного воссоединения, то тут же испарялись, стоило Холмсу бросить колкое замечание в сторону любопытствующих. Джона это устраивало. Впервые он чувствовал себя абсолютно защищённым, а значит, полностью счастливым. Мэри избегала его, экзамены он сдал на отлично, а Шерлок, постоянно находившийся рядом, дарил расслабляющее ощущение спокойствия, цельности, и только День Выбора не давал полностью насладиться всеми прелестями наладившейся жизни.

Каждый день неизменно начинался с лёгкого поцелуя в губы, потом следовала привычная процедура утренних ласк, в которых они всего за пару дней достигли заметных успехов. Гениальный Дом очень быстро научился мучить своего Саба невероятными ласками, доводя почти до бессознательного состояния, но, не переходя дозволенных рамок. А Джон всеми силами пытался ему соответствовать, краснея и смущаясь всякий раз, когда удостаивался похвалы от своего доминанта. Несмотря на такое огромное различие в категориях, они отлично подходили друг другу, и Джон нарочно не переворачивал браслет, зная, что наверняка расстроится, увидев на нём крушение всех своих планов и надежд. Таким примитивным способом, закрывая глаза на проблему, он старался хоть ненадолго продлить своё внезапное счастье.

В День Выбора должны были приехать родители Джона, поэтому он ещё с вечера завёл разговор с Шерлоком о том, что ему надо бы переехать обратно в общежитие доминантов. Ирэн, которая в последнее время часто сидела у них в комнате, получая неимоверное удовольствие, подкалывая Грега, очень долго смеялась, глядя на его жалкие потуги начать неприятный разговор.

– Ты просто скажи ему: «Выметайся!». Что тут страшного?

Джон застыл посреди комнаты, глядя на неё в благоговейном ужасе.

– Да ты что! Он же не поймёт! Мои родители не поймут и вообще…

– Я никуда не уйду, – появившийся в дверях Шерлок невозмутимо прошёл в комнату и, подвинув лежащую на кровати Ирэн, улёгся рядом. Девушка тут же запустила свои наманикюренные пальчики ему в волосы, перебирая непослушные пряди, а Джон поймал себя на мысли, что ему очень не нравится этот её обычный жест, который выходил у доминантки инстинктивно, но так непринуждённо и по-собственнически, что у Саба скрипели зубы от ревности.

– Твоя семья всё равно скоро узнает, не вижу смысла скрывать, – Холмс, сразу же погрузившись в свой любимый пад, даже не обратил внимание на бессмысленные волнения Саба.

– Нет, – Джон решил настоять на своём. – Я не хочу, чтобы они считали меня легкомысленным. – Шерлок, оторвавшись от своего занятия, удивлённо на него уставился.

– Причём здесь это?

– Притом! Всё должно быть официально. Мама всегда говорила, что я не должен себя недооценивать. – Саб упрямо вскинул голову и, поднявшись со стула, взглядом указал на дверь. – Не сопротивляйся. Ты просто ненадолго переедешь в свою комнату, чтобы никто ничего не заподозрил, а потом вернёшься, – он немного помолчал и добавил, – если захочешь, конечно.

Джон сам не ожидал от себя такого явного неуважения к словам доминанта, но Шерлок, вместо того, чтобы разозлиться, откинул голову и заливисто расхохотался, а Ирэн зааплодировала.

– Ты прямо шкатулка с секретом, Джон Уотсон. Вот это по-нашему! Давай, скажи ему, как нужно правильно обращаться с истинным Сабом, – она обернулась к Шерлоку. – Ты ведь понимаешь, что тебе неимоверно повезло?

– Знаю, – тот самодовольно ухмыльнулся и отложил пад. – Я не зря так долго его обхаживал. Джон – моё исключение.

Саб тут же покраснел от похвалы. Шерлок редко вот так прямо говорил о своей привязанности, предпочитая подтверждать чувства действиями. «Я ничего не понимаю в эмоциях», – говорил он, а Джон верил, надеясь, что чудо всё-таки произойдёт, и они смогут быть вместе, даже несмотря на разницу в категориях.

Конечно, Шерлоку ничего другого не оставалось, как согласиться на все условия Джона и переехать в тот же вечер.

***

Родители появились на пороге рано утром в День Выбора, и всё время Джона, который действительно остался в комнате один, проходило теперь в постоянных разговорах о его будущем.

Волнуется ли он? На какой корабль мечтает отправиться на практику? Что наденет? И где та очаровательная девушка, о которой он так опрометчиво рассказал родителям ещё месяц назад?

У Джона жутко разболелась голова от всех этих расспросов, и если отец, поддерживая сына, почти всё время молчал, то Гарри и мама просто жаждали узнать подробности его личной жизни. Пришлось рассказать о вынужденном разрыве с Мэри, немного подправив историю, и выслушать очередную порцию причитаний.

– Мне она казалась вполне выгодной партией, – щебетала мама, приводя в порядок его праздничный костюм. – Отличная доминантка с подходящей тебе категорией.

– Да ладно. Просто Джон нашёл себе кого-то погорячее. Правда, Джонни? – встряла вездесущая сестра, умудрившись, как всегда, ударить по самому больному. Джон обречённо застонал.

– Отстаньте от него! Пусть мальчик сам решает с кем ему быть. Он уже достаточно взрослый! – прикрикнул на них отец, за что Джон был ему бесконечно благодарен, потому что ещё немного, и проницательные женщины добрались бы до расспросов о Шерлоке. Благо никто из преподавателей и словом не обмолвился о строптивом доминанте, незаконно проживающем в его комнате. Это казалось чудом, но, зная уникальные возможности Холмсов, Джон уже ничему не удивлялся.

***

Огромный зал, где должна была состояться церемония, был полон народу. Повсюду в воздухе парили прозрачные экраны, демонстрируя лучших выпускников Лётной Академии, улыбающихся учителей и огромные космические станции, которые хотели принять в свою команду новых членов экипажа. Все курсанты, родители и приглашённые по такому поводу высокопоставленные гости уже несколько минут сидели в ожидании начала. Джону, оккупированному бесконечным вниманием своей немногочисленной семьи, только и удалось, что запершись в ванной комнате немного поболтать с Шерлоком, стараясь ничем не выдать своего волнения.

– Не переживай. У нас всё получится, – старался успокоить его Холмс, но Джону, уже успевшему в кровь искусать потрескавшиеся губы, никак не удавалась взять себя в руки. – Верь мне.

И Джон, конечно, верил, даже толком не зная, что именно задумал любимый им гений.

Уже вжавшись в кресло, он делал вид, что его совсем не касается то, что происходило на сцене. Пока выступали представители Федерации, пока директор Академии рассыпался в поздравлениях, а учителя давали праздничные напутствия и желали успехов, Джон успел рассмотреть, кто именно находился в зале. Майкрофт Холмс обнаружился в первом ряду вместе с Шерлоком и женщиной, очень сильно напоминающей обоих братьев – наверняка их матерью. Чуть подальше он заметил Джима, который постоянно вертелся на кресле, стараясь привлечь внимание Холмса младшего, но тщетно, тот смотрел только на сцену.

Лестрейд и Адлер сидели прямо за ним, держась за руки и ничего вокруг не замечая. Прямо перед праздником Грег, краснея и запинаясь, признался Джону, что Ирэн пригласила его стать её Помощником, и он, хоть и мечтал совершенно о другом, согласился на все условия. Было очень приятно видеть их счастливые лица, но собственная судьба, которая должна была вот-вот решиться, заставляла Джона вцепиться руками в кресло и закрыть глаза.

Ему было страшно. Постепенно паника захватила сознание, дыхание сбилось, а дрожь в пальцах стала доставлять заметное неудобство. Как сквозь вату Джон слышал имена курсантов и названия кораблей, на которые они отправлялись на практику. Ещё немного и вызовут Шерлока. Что тогда? Даже если Дом назовет его в качестве Помощника, наверняка совет Федерации и Майкрофт Холмс будут против. Его семёрка ничто в сравнении с девятнадцатью Шерлока. Они не смогут противостоять обществу и Федерации, да и внутренние силы могут подвести в самый ответственный момент. Ведь ни он, ни Шерлок наверняка не знали, как поведут себя их энергии на нормальной взрослой сессии.

Для Джона всё происходящее было как в тумане, пока директор не назвал очередную фамилию Дома, который должен был получить аттестат. Отчего он подпрыгнул в кресле и вытянулся в струнку, стараясь получше разглядеть происходящее на сцене.

– Мистер Шерлок Холмс! Один из лучших выпускников Лётной Академии. Сдавал экзамены на Салвениуме, по результатам которых приглашён на этот замечательный корабль в качестве Капитана. Поприветствуем!

Зал взорвался криками и громкими аплодисментами. Казалось, что огромное море людей, не переставая, скандировало имя Шерлока, который не торопясь поднимался на сцену. Люди начали вскакивать с мест, только чтобы поприветствовать его, а Джон вдруг испугался, что его самого будет не видно за их спинами, но напрасно: Дом легко отыскал его глазами, слегка качнув головой.

– Он что, только что поздоровался с тобой? – Гарри с силой задёргала рукав Джона. – Вы знакомы?

– Ты мне ничего не говорил про него, сынок, – обиделась мама, и в её глазах вспыхнул тот самый знакомый огонёк, который не предвещал ничего хорошего. Джон знал, что самые близкие люди могут быть очень настырны в своём желании узнать правду. Он почти отчаялся избежать вопросов.

– Насколько я помню, этот молодой человек из очень обеспеченной семьи? Говорят, очень талантлив и с высокой категорией? – вклинился отец, видимо, стараясь разрядить обстановку, но сделал только хуже. Мама с сестрой тут же принялись обсуждать Холмсов, а Джон упрямо смотрел только на сцену, качая головой из стороны в сторону.

– Мам, давай потом. Объясню позже. Пожалуйста, – взмолился он, и как ни странно все замолчали, только сестра похлопала его по плечу, тихонько желая удачи.

Вначале Джон не мог разглядеть, во что его доминант был одет, но когда тот, напряжённый как струна, застыл рядом с директором, у него захватило дух. Рядом со скучными, серыми чиновниками Федерации Шерлок смотрелся просто великолепно. Новый тёмно-синий костюм с золотыми вставками и петлицами Капитана только подчёркивал его стройность, а плавные жесты и пренебрежительный холодный взгляд придавал загадочности, завершая образ. Очарованный этой уникальной красотой, Джон боялся вздохнуть.

– Вы уже выбрали себе Помощника? – вежливо поинтересовался директор.

– Да, конечно, – Шерлок казался полностью собранным и спокойно смотрел прямо на замершего Джона.

– Вот это сюрприз! – представители Федерации обступили будущего Капитана, пожимая руку и хлопая по плечам. – Это как нельзя кстати! Поздравляем! Такая интрига, не мучьте нас. Мы все так сильно хотим узнать…

После этих слов для шокированного Джона звук просто отключился, и он видел только, как шевелятся губы Шерлока, произнося его имя. Зато он успел заметить, что Майкрофт Холмс не дослушав поздравительные речи, повернулся в его сторону и почувствовал, как Гарри снова затрясла его руку.

– Джон! Джон! Джон! – толпа раз за разом скандировала его имя.

Он лишь на секунду прикрыл глаза, чтобы, открыв их, увидеть собственное лицо, смотревшее на него со всех экранов. Шерлок сдержал слово и выбрал его в качестве своего личного Помощника, только осознав это, Джон сразу же захотел оказаться в другом месте. Всё завертелось настолько быстро, и поцелуи сестры, и слезы матери, и тянувшиеся к нему многочисленные руки, что очнулся Джон лишь на сцене, мёртвой хваткой вцепившись в рукав Шерлока.

«Безумие! Полнейшее безумие!» – эта мысль набатом стучала у него в голове.

– Поздравляю вас, молодой человек! – директор тепло пожал ему руку, ничем не выдав своего удивления. – Вам несказанно повезло.

Джон вымученно улыбался, не зная, куда смотреть и что делать. Он полностью доверился своему доминанту, который внезапно вздрогнул и завёл его за спину, будто укрывая отчего-то или от кого-то. Прямо перед ними на сцене стоял Майкрофт Холмс и, судя по выражению его лица, собирался высказать вслух свои опасения.

– К сожалению, Джон Уотсон не может стать Помощником моего брата, – в его голосе звенел металл. – У него на браслете всего лишь семь, а это чересчур маленькая категория, которая просто не позволит ему направить энергию Шерлока в правильное русло. Вы ведь не хотите нестабильного доминанта готового сорваться в любую минуту? Особенно на таком великолепном корабле, – он повернулся в сторону застывших представителей Федерации. Сердце Джона оборвалось. Он видел слащавую улыбку старшего Холмса, слышал перешёптывания чиновников и понимал, как глупо должно быть выглядит. В зале установилась абсолютная тишина. Майкрофт, как всегда, умудрился ударить по самому больному, заставляя Шерлока сделать шаг вперёд.

– Не надо, – прошептал Джон, зная, что большего позора он просто не переживёт.

– У тебя устаревшая информация, брат, – Шерлок, казалось, ничего не слышал. На его лице сияла такая счастливая откровенная улыбка, что Джон обомлел.

– В смысле? – не понял Майкрофт.

– Джон, покажи браслет, – Шерлок осторожно взял его руку и перевернул дисплеем вверх.

Джон очень удивился: «Чего он там не видел?»

По залу пробежал тихий шёпот. Юноша не поверил собственным глазам, но когда огромный экран зафиксировал картинку с изображением его браслета с цифрой двадцать, толпа взорвалась радостными криками.

========== Глава 8 ==========

Джон был просто ошеломлён этой цифрой – двадцать. Не может быть!

Волшебным образом изменившаяся категория стала даже выше чем у Шерлока, который счастливо улыбался и покорно пожимал всем желающим руки.

Их обступили со всех сторон, но Джон всё же успел разглядеть, как Майкрофт, на лице которого застыло растерянное беспомощное выражение, что-то тихо шепнул Шерлоку на ухо и по-дружески похлопал по плечу. Конечно, все в Академии знали категорию Джона и теперь, когда она сравнялась с самой высокой цифрой доминанта Майкрофта Холмса – это вызвало просто бурю эмоций.

Шерлок, как мог, оберегал его от назойливого внимания, приняв на себя первый удар из радостных поздравлений и просьб о многочисленных интервью. Он бережно держал Джона за руку, поворачивая к бесконечным вспышкам камер таким образом, чтобы тот не ослеп. Так как слишком многим хотелось поговорить и поздравить счастливую пару Капитан-Помощник, то директору пришлось позвать охрану, чтобы обеспечить им свободный проход из зала. Немного растерянный от такого пристального внимания Шерлок только и успел передать Джона у самого выхода из здания в руки родителям, как представители Федерации вместе с Майкрофтом забрали его с собой.

Уже в общежитии Джон немного расслабился. Мама ласково гладила его по голове, а сам он ощущал, как напряжение, преследовавшее его последние несколько дней, постепенно отступало. Переодевшись, он сжался в комочек на своей кровати и зарылся в одеяло, пытаясь отгородиться от окружающего мира. Тишина в комнате оглушала. Наконец-то все оставили его в покое и ушли. Мама, отец, Гарри, представители Федерации изо всех сил старались выяснить, почему его семёрка невероятным способом выросла до магической двадцатки. Джон не знал. Он повторял это вновь и вновь, пока у отца не кончилось терпение, и он не рявкнул и не выгнал всех из комнаты.

– Я пришлю его к тебе, сынок, как только он освободится, – сказал он напоследок, ласково проведя рукой по светлым волосам. – Я так горжусь тобой. Отдыхай.

Джон очень долго ждал именно этих слов. Ведь не он, а Гарри в их семье оказалась с доминантным геном, поэтому отец чаще спрашивал её мнение по какому-либо вопросу. Кому важно, о чём думает Саб, который по умолчанию должен подстраиваться под своего доминанта? Джона всегда это задевало и вот теперь, когда его категория позволяла не только стать Помощником выдающегося Дома, но и осуществить мечту, отец наконец-то заметил его. В груди образовался огромный горячий шар из щекотного веселья и радостного смеха. Он – Помощник, и его категория – двадцать! Даже больше чем у Шерлока.

Откинувшись на подушку, Джон счастливо рассмеялся.

– Веселишься? – раздался от двери знакомый голос, заставивший вздрогнуть от неожиданности. – А я-то думал, что ты будешь скучать без меня.

– Шерлок, – Джон приподнялся и потянулся, обхватывая на полпути ладони своего Дома, чтобы поднести к губам и начать целовать, прикрывая глаза, прислушиваясь к тихим судорожным вздохам.

– Всё наконец закончилось. Я так устал от них, – Шерлок легко высвободился из его хватки, снял праздничный пиджак, небрежно забросив его на стол, и лёг рядом. Джон тут же обвился вокруг него, наблюдая, как опадает и поднимается грудная клетка, обтянутая светлой тканью, считая вдохи и выдохи, постепенно погружаясь в транс. Присутствие Шерлока успокаивало, давало ощущение защищённости, которое все без исключения Сабы ценили больше всего в жизни.

Напряжённый всё-таки выдался вечер, но одна мысль никак не давала ему расслабиться: знал ли Дом всё с самого начала, или всё произошедшее чистая случайность, а им просто повезло?

Джон приподнялся, внимательно посмотрев на Шерлока, который уже прикрыл глаза.

– Ты ведь расскажешь мне?

– Что именно? – Шерлок немного наклонил голову.

– Откуда ты знал, что моя категория повысилась?

– Конечно, Джон. Только не сейчас. Сейчас и тебе, и мне нужно немного отдохнуть. Спи.

Джон не мог нарушить прямой приказ и тут же погрузился в сон, чувствуя себя самым счастливым человеком на земле.

***

– Я с самого начала знал, что это будешь ты. Мой Саб. Мой Помощник. Мой Джон, – тихий голос, словно вода струится по напряжённому телу, даря иллюзию прохлады, заставляя согласно кивать. Шерлок не любит, когда его не слушают. Джон уже знает, что за это можно очень сильно поплатиться.

– Понадобилось совсем немного времени, чтобы разработать план и начать приводить его в действие. Ты мне очень помог.

Джон тихо мычит, распятый на специальной огромной кровати, вжимаясь лицом во влажные простыни. Он мокрый. От пота, от смазки, которая медленно капает из растянутого сфинктера. На лице дорожки слёз и слюны, вытекающей со стороны небольшого шарового кляпа. Шерлок мягко поправляет его и тут же отходит.

– Ты с самого начала был особенным, Джон, – продолжает он как ни в чём не бывало. – Упрямый, независимый, сильный – эти качества привлекли не только меня, но и Мориарти. Слишком опасно. Он заметил мой интерес, и чтобы хоть как-то нейтрализовать его, я придумал пари.

Джон не может нормально двигаться, чтобы хоть как-то выразить своё возмущение от последних слов своего Дома. Его задница приподнята вверх, ноги обхватывают специальные широкие ремни, а запястья связаны за спиной.

– Тише-тише, – ласковые руки ложатся на влажные волосы. – Мы только начали.

«Только начали?» – в голове Джона вспыхивает возмущенный крик и тут же затихает, полностью растворившись в приятном ощущении полной защищённости от тёплой ладони. Посасывая кляп, чувствуя противный силиконовый привкус, он ищет совершенно другое, то, в чём так отчаянно нуждается, то, что состоит из плоти: мягкой, тёплой и влажной. От мысли о члене Шерлока, погружающемся в его рот вместо ненавистного кляпа, он возбуждается ещё сильнее, от чего фиксирующее кольцо, кажется сделанным из колючей проволоки.

– Мне пришлось задействовать Ирэн, которая виртуозно сумела подобрать остальных доминантов, участвующих в пари. Даже Грега и того уговорила, – легкий смешок, Джон слышит, как Шерлок осторожно передвигается по комнате, но повернуть голову просто не может. Он каждой клеточкой своего измученного тела, отчаянно нуждающегося в разрядке, чувствует, как время, будто песок, просачивается сквозь его мысли. Сколько он здесь? Минуты? Часы? Дни?

– Глупые, лживые любители подглядывать за чужими играми. Было очень забавно наблюдать, как слетают их надменные маски, стоило мне пригрозить раскрыть перед всеми их грязные секреты, – Шерлок что-то внезапно роняет, и Джон вздрагивает от резкого звука.

Он уже наполнен своим возбуждением до краёв. Шерлок не позволяет кончить, а чёртов кляп не дает возможности не только умолять, но и нормально стонать, скулить, хныкать. Ведь его задницу небольшими поступающими толчками медленно растягивает большая силиконовая игрушка, и это единственное на чём Джон сейчас может концентрировать своё внимание.

– Несколько раз я даже думал, что всё сорвётся, – Шерлок присаживается на кровать, продолжая свой рассказ. – Но даже ложь Джима и тот тренировочный полёт принесли огромную пользу в моём эксперименте. Я и не ожидал, что так легко получится. Ох, Джон, – неожиданно его голос срывается, а Джон вздрагивает, остро реагируя на изменение течении энергии своего доминанта. – Ты такой красивый, – длинные пальцы бережно скользят по растянутому ободку сфинктера, который непроизвольно сжимается вокруг работающей игрушки. – Такой открытый. Мой Джон.

Голос Шерлока понижается до мягкого урчания, от низкого гула которого в теле Джона отзывается ответной вибрацией каждый напряжённый до предела нерв, словно от нежного прикосновения любимых рук. Джон чувствует, как несильная дрожь бежит вдоль спины, и его мышцы невольно сжимают страпон, который тут же проникает глубоко внутрь. Отчего Шерлок тихо смеётся, а его дыхание растекается по коже горячей волной. Нет больше стыда и неуверенности, преследующих этот неловкий первый раз. Уже довольно долгое время тело Джона напоминает оголенный провод, готовый вспыхнуть от одного неверного движения. Только Шерлок прекрасно знает, что делать. Он не допускает ошибок, и Джон ощущает лёгкое, нежное прикосновение мягких губ на ягодицах. Игрушка замирает.

Джон жалобно протяжно скулит снова и снова, толкаясь назад, вскидывая задницу вверх, умоляя о движении. Он жаждет почувствовать внутри себя что-то гораздо больше, чем простая имитация. Ему нужен член Шерлока. Он хочет его, нуждается в нём, мечтает о нём.

– Умница, – хвалит Дом, ласково обводя холодным пальцем ямочки на ягодицах, нарочно обходя игрушку. – Так о чём я? – легко переводит он тему. – Твоя маленькая категория должна была измениться, но для этого требовались экстренные меры. Стрессовая ситуация. Пари пришлось как нельзя кстати.

Джон почти не слушает. Нестерпимая жажда получить член своего Дома прямо сейчас пожирает его изнутри. Он снова хочет Шерлока, хотя и знает, что пока слишком рано, сперма от прошлого раза ещё стекает по ногам на белоснежные простыни.

– Было неприятно и тяжело, но мне пришлось тебя обмануть. Согласись, результат того стоил. Твоя категория стала самой высокой из возможных, – Шерлок смеётся. – Даже Майкрофт позеленел от зависти, от того, что мне досталось такое сокровище. Хотя, надо признать, я приложил много усилий, практически сделал тебя сам, поэтому теперь ты только мой. Не так ли?

«Да-да-да!» – хочет крикнуть ему Джон, но может думать лишь о том, что Шерлок кончил в него за сегодня уже три раза и четвёртый необходим ему как воздух. Почему доминант решил объяснить всё именно сейчас, когда Джон, обессиленный, дрожащий от возбуждения, уткнулся носом в простыни, распятый на этой кровати? Было непонятно. Но стоически воспринимая все предложения Шерлока, он полностью доверял ему своё тело.

Каждый прошлый раз, когда Дом вытаскивал из него очередную игрушку и толкался внутрь, раздвигая податливые растянутые стенки сфинктера, тело Джона билось в сладких судорогах. Глаза застилала белая пелена, резкая боль пронзала поджавшиеся в преддверии оргазма яйца от невероятного, горячего, влажного члена Шерлока, идеально его заполнявшего. Тот всегда двигался размеренными сильными толчками, загоняя его до основания, до пошлых шлепков кожи о кожу, до судорожных хрипов и долго кончал, стараясь не упустить ни капли сладкого угасающего оргазма, становящегося с каждым разом всё сильнее. А Джон только глухо протяжно стонал, безмолвно рыдая, не в состоянии получить долгожданную разрядку.

Сейчас Шерлок с мнимым спокойствием смотрит, как напряжённый до предела член Джона постепенно меняет цвет, как большое количество предэякулята капает на простыни и не может не спросить.

– Всё хорошо? Ты в порядке?

Ненужный вопрос. Он и так прекрасно чувствует состояние своего Саба, но кивок Джона позволяет ему продолжить. Длинные пальцы легко проталкивают игрушку внутрь, и Джон начинает извиваться, корчиться на кровати, его тело совершенно перестаёт слушаться, а бёдра хаотично трахают воздух в попытке получить хоть какое-нибудь трение. Этой игрушки уже не достаточно, поэтому Джон, не контролируя себя, глухо, протяжно стонет горлом, прикусывая кляп.

Мечтая о большем, он хочет быть заполненным спермой своего Дома, но боль пронзает тело, а его саднящее отверстие вновь растягивается от движения страпона. Желание кончить становится просто нестерпимым, когда Шерлок спокойно поглаживает руками ягодицы, нарочно задевая игрушку, и Джон чувствует воздействие волшебных пальцев, от которых мышцы сладко сжимаются, а ноги сводит от невыносимого желания.

– Ты очень нетерпеливый, Джон. Тебе ещё нужно научиться полностью расслабляться, чтобы прочувствовать то, что я хочу тебе дать.

В отчаянии Джон быстро кивает, ведь уже всё измученное долгим ожиданием тело бьётся в конвульсиях от этого сводящего с ума движения, заставляя скулить и стонать, кусая кляп. Жажда поглощает все разумные мысли. О, Боже, он так нуждается в освобождении, и когда он ощущает, как ловкие пальцы Шерлока берутся за основание игрушки и вытягивают её из тела, звук, который вырывается из его горла, больше похож на глухой звериный вой.

Внезапная пустота тут же становится довольно неприятной, он толкается бёдрами вверх, инстинктивно стараясь свести ноги, чтобы защитить от холодного воздуха саднящего растянутое отверстие. Специальные ремни прекрасно справляются со своей задачей: удерживают его на месте, не дают свободно двигаться, оставляя таким же открытым, готовым ко всем дальнейшим экспериментам Шерлока.

Тот больше не разговаривает, и ощущение одиночества заставляет Джона в панике крутить головой. Он не хочет быть один. Он этого боится, поэтому, когда знакомые ладони возвращаются на ягодицы, он вздрагивает, а слёзы облегчения заливают лицо.

Обучение даётся очень тяжело. Полное доверие оказывается довольно болезненным ощущением, особенно для такого упрямого человека как Джон. Он действительно старается, но каждый раз боится, что Шерлоку просто надоест, и он бросит его в самый неподходящий момент. Нельзя не доверять своему доминанту – это непозволительная роскошь, особенно, если находишься в связке на самом великолепном межзвёздном корабле. Джон прилагает все силы, чтобы ощутить энергию Шерлока, которая дарит желанное спокойствие, позволяя получить удовольствие от самых простых вещей. Ему сложно отдать своё тело, раз за разом раскрываясь ещё сильнее, но, судя по довольной улыбке Дома, которая всё чаще появляется на его притягательных губах после нескольких проведённых часов в этой спальне, у него начинает получаться.

Ощущение болезненной пустоты уходит, когда пальцы Шерлока беспрепятственно скользят в его растянутой заднице, нежно поглаживая щедро смазанные стеночки, нарочно обходя простату, на которую и приходились все движения игрушки. Это заставляет Джона неслышно рыдать, бессильно мыча в кляп. Ведь он не может больше терпеть, даже когда пытается опуститься на кровать, ища хоть какое-то трение, несмотря на то, что сдерживающее кольцо на члене сжимается всё сильнее.

Шерлок всегда прекрасно чувствует эту тонкую грань, после который Джон превращается в податливый мягкий воск, из которого можно слепить всё что угодно. Поэтому он без предупреждения осторожно освобождает его рот от кляпа. Но стоит Джону несколько раз щёлкнув челюстью закрыть рот, как он жалобно стонет: «Пожалуйста!»

– «Пожалуйста», что?

– Пожалуйста, трахни меня. Прошу, Шерлок. Я больше не выдержу. Всё, что ты хочешь, пожалуйста.

– Умница, – хвалит его Дом. – Вижу, ты догадался, что я пытаюсь тебе объяснить. Великолепно.

Джон плохо соображает, о чём именно говорит Шерлок. Он судорожно дёргает связанные запястья, стараясь притянуть к себе хоть что-нибудь, только бы почувствовать долгожданную разрядку. На полпути руки замирают. Джон внезапно останавливается и поворачивает голову. Слезы стекают по его лицу, а слова превращаются в жалостливые хрипы. Нет возможности нормально говорить – это задействует слишком много энергии. Сейчас всё внимание сконцентрировано на напряжённом до предела члене, на давлении, скрутившимся в тугую пружину внутри него, на Шерлоке, неслышно передвигающимся за спиной и нежных прохладных руках, поглаживающих подрагивающие от нетерпения бёдра.