Текст книги "Восход (СИ)"

Автор книги: FED-NS

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Раз ==========

Я честно не знал, куда себя деть, чтобы избавиться от непрошеных мыслей. После того, что натворил этот болван Гойл в Выручай-комнате, да и вообще. За последние пару лет муки совести срослись со мной настолько, что я почти перестал их замечать. Прогресс, определённо – большой прогресс.

В замке некуда было упасть. Всё буквально завалено трупами. Хорошо хоть эхо рыданий, гулявшее где-то под потолком и в гулких каменных коридорах стихло. Люди постепенно начинали успокаиваться: в конце концов, каждый знал, на что шёл, соглашаясь дать бой Волдеморту.

Это даже странно. Раньше – особенно на шестом курсе – казалось, что если бы вдруг Хогвартс исчез вместе со всеми студентами и учителями, я бы не сильно расстроился. Даже был бы рад. Но теперь… Глядя на руины когда-то великолепного замка, в груди что-то неприятно сжалось. Столько всего прожито в этих стенах. Были даже и хорошие моменты, как это ни странно.

Поднятая в сражениях пыль от разрушенных стен начинала потихоньку оседать, но дышать всё равно было нечем, в горле и носу явственно ощущался песок, поэтому я направился ближе к выходу, навстречу спасительному кислороду.

– Неееет!!! Кто это!!?? Невил, кто это?! – Уизли? Внутри всё похолодело, и обрывалось снова и снова от каждого её вскрика. Что-то случилось. Что-то очень плохое. Хотя разве может быть ещё хуже… На улицу тут же посыпали люди, и ноги сами потянули меня за ними.

Ряды тёмных мантий, не проронив ни слова, выстроились на крыльце и молча ждали, что будет дальше. Тишину нарушали только всхлипы Джинни. В направлении замка по полуразрушенному мосту шла целая процессия. Медленно, размеренно. Как победители, которым некуда было спешить. Впереди плыл Волдеморт, спокойно и даже счастливо расчищая проход, следом – огромная и тучная фигура Хагрида. На руках у него – Поттер. Я смотрел на приближающихся «своих», но радости не чувствовалось. Только тоска и безысходность тяжёлым камнем упали в душу. Как это всё могло произойти? Я ведь совсем не этого хотел. Думал, закончу школу, отец найдёт мне работу в министерстве, может быть даже женюсь через несколько лет. Но теперь всё это разрушено. Пало вместе с Хогвартсом. Умерло вместе с Поттером. Чёртов Поттер! Даже сдохнуть не смог как нужно. Хотя, с другой стороны, учитывая обстоятельства, не так уж он и плох, этот всеобщий герой и любимчик.

– Гарри Поттер – мёртв! – провозгласил Тёмный Лорд, сопровождаемый смехом своих приспешников.

– Гарри Поттер мёртв! – Снова смех. – И теперь настало время выбрать сторону.

Волдеморт беспорядочно блуждал взглядом по толпе.

– Начнём с тебя, Драко.

Все, как по команде, обернулись на меня. Словно в фильм ужасов попал.

– Что же ты молчишь, Драко?

– Я… Эм… я не… – определённо точно не знал, что делать. От неожиданного внимания к собственной персоне горло сдавила паника, и все слова стёрлись из памяти.

– «Ты не» что? Ты не знаешь? Посмотри на этих людей, – Волдеморт раскинул в стороны свои руки-крылья, обводя всех присутствующих, и злобная усмешка заиграла на его губах – Посмотри внимательно. Знаешь, в чём разница между тобой и всеми нами? – снизил голос почти до шипения и, чуть помедлив, продолжил. – Она в том, что все мы знаем своё место. Посмотри на Гарри. Бедный юный Гарри… Ты думаешь, я ненавижу его? Нет. Я его уважаю. Я уважаю каждого здесь, каждого, кто храбро сражался всё это время за то, что ему дорого. А ты… ВЫБЕРИ СТОРОНУ, ДРАКО!

От крика Тёмного Лорда колени предательски подогнулись, и я плюхнулся на холодный камень крыльца, как мешок с картошкой. Копчик и спину пронзила резкая боль, но хуже всего был смех, взорвавшийся в тишине. Я попытался встать, но ничего не получалось, что только усиливало хохот.

– Ты жалок, Малфой! – прокричал кто-то из толпы. Поттер, живой и невредимый, спрыгнул с держащих его рук Хагрида, и оба тут же присоединились к общей истерике.

– Слизняк! – проорал кто-то один, и хор голосов со всех сторон подхватил это слово, радостно скандируя. И тут, кажется, началась полная вакханалия, потому что «свои» перемешались с «чужими», окружая меня, тыча пальцами и гогоча без остановки. Неожиданный толчок сзади выбил из лёгких воздух и заставил снова упасть, на сей раз кубарем скатившись со ступеней. Подняться не было ни шанса – со всех сторон полетели пинки и тычки. Оставалось только лежать, свернувшись калачиком и закрыв голову руками, в надежде, что скоро всё закончится. Так или иначе. В спине что-то хрустнуло, и…

Реальность ярким салютом взорвалась в сознании, прогнав кошмар.

Комната какого-то захолустного магловского мотеля, куда затащил нас вчера отец, приобрела, наконец, чёткие очертания. Судя по обстановке и устойчивой вони клопами и чем-то ещё, явно давно протухшим, это место не уступало Дырявому котлу, где мне приходилось бывать пару раз с отцом. Но выбирать не приходилось – весть о гибели Волдеморта разнеслась по округе моментально, так что, по сути, мы здесь прятались от министерства. Грядёт огромная волна репрессий, которая драгоценного папочку накроет в числе первых, тут уж будьте покойны. А заодно и нас с мамой.

Кровать издала жалкий протяжный звук, когда я встал с неё и направился к окну. Кажется, его не мыли целую вечность, потому что более заплёванной рамы и заляпанного стекла я не видел никогда в жизни. А слой пыли, ууу… Лучше ничего здесь не касаться, от греха подальше. А то и в Азкабан сажать будет некого.

По ту сторону жизнь била ключом: маглы то и дело сновали туда-сюда по улице, стараясь обогнать машины (кажется, так их называл отец), всюду мигали разные вывески, со всех сторон слышалась невероятная какофония звуков. Всё закончилось. Даже не верится. Столько дней просыпался в беспросветном кошмаре, столько ночей провёл, не смыкая глаз от боли, от страха, и вдруг – пуфф… Этим утром даже небо казалось выше. Солнце – ярче. И трава – зеленее.

– Драко! Драко, хорошо, что ты проснулся, – на пороге распахнувшейся за спиной двери показалась запыхавшаяся мама и затараторила тихим шёпотом. – Собирайся, скорее, они нашли нас. Они нашли нас! Мерлин, что же делать.. Скорее, Драко!

Собирать мне было нечего, поэтому я просто схватил свой пиджак и поспешил к матери, нервно сжимающей дверную ручку. Мы выбежали на лестницу, но спуститься не успели – внизу нас уже ждали несколько мужчин. Внешне их можно было бы принять за рядовых маглов, но чисто интуитивно я чувствовал в них что-то едва уловимое, что выдавало принадлежность этой троицы к моему миру. Они неподвижно и молча стояли на самых последних ступенях и смотрели на нас.

– Миссис Малфой, мистер Малфой, – произнёс самый высокий в тёмном пальто – предупреждаю сразу – бежать бесполезно. Мистер Малфой старший уже пойман и доставлен в Азкабан до заседания суда. Вам же настоятельно рекомендую сдаться добровольно. Это будет.. кх-кхм-кхм..

– Это будет для вас большим преимуществом на судебном разбирательстве, – подхватил худощавый долговязый блондин, стоявший справа от первого мужчины. Судя по всему, он являлся помощником и правой рукой первого, и завершение фраз начальника давно вошло у него в привычку.

– Совершенно верно, Джонатан. Ну так как мы поступим?

Мы в растерянности замерли на середине пролёта. Мать молчала, словно воды в рот набрала, поэтому пришлось инициативу взять в свои руки.

– Мы идём, – произнёс я. Это самое разумное решение в данной ситуации. Единственное разумное решение, приняв которое, я почувствовал, как на душе отлегло. Теперь всё будет правильно. В ту секунду больше всего на свете хотелось, чтобы всё было правильно.

Мама кинула на меня удивлённый взгляд, но через пару секунд кивнула в знак согласия и крепко сжала мою руку.

– Мы готовы.

– Отлично, – полупрохрипел босс. Третий человек, наконец, ожил и приблизился к нам, протягивая руки. Он был лохмат и слегка нескладен – особенно выделялся просто необъятных размеров нос, резко контрастирующий с бесцветными мутными глазами на бледном лице, одет проще всех: потёртая местами кожаная куртка, явно дешёвые брюки. Держал он себя соответственно.

Буквально на несколько секунд мир свернулся, перекрутился и завертелся в бешеном ритме, заставляя желудок отчаянно сжиматься, выталкивая всё содержимое наружу. А в следующее мгновение мы уже стояли в крохотной комнатке, подозрительно напоминавшей выдолбленную в скале пещеру, равномерно освещённую непонятно откуда идущим тусклым мягким светом. Ни окон, ни дверей в ней не было. Единственная мебель – письменный стол со стулом, где сидел неизвестный гоблин. Неприятные существа, эти гоблины. А этот ещё и противно ухмылялся, разглядывая вновь прибывших.

– Добро пожаловать в Азкабан.

========== Два ==========

Это солнечное утро казалось даже прекраснее первого утра свободы от Дурслей, после того, как Хагрид забрал меня от них. Я проснулся в одиннадцатом часу в одной из гостиных штаба Мракоборцев от чьего-то осторожного стука в дверь. Комната была наполнена ярким светом: он отражался от бежевых стен, от стекла на столе, от всевозможных банок, склянок, рамок, странных металлических предметов неясного назначения, стоящих в видавшем виды комоде. Но сполна насладиться зрелищем, увы, не вышло – дверь открылась, и на пороге появилась Гермиона.

– Доброе утро, соня, – Она улыбнулась, но в глазах светилась печаль.

– Доброе.

Я сел на кровати и жестом предложил девушке присоединиться. Гермиона осторожно присела на краешек.

– Как ты? С полчаса назад прилетела сова от Рона. Насчёт похорон, – на несколько ударов сердца повисла тишина.

– Я в порядке, спасибо. Ты сама как? Что конкретно Рон пишет? – я взял давнего друга за руку и ободряюще сжал. – Всё будет хорошо, вот увидишь.

– Да, это точно. По крайней мере избавились от Волдеморта. Ты просто… Не представляю, что бы мы делали без тебя. Спасибо, Гарри.

– Гермиона, ты же знаешь, что мы всё это сделали вместе, так что прекрати меня без конца благодарить, как будто я какой-то выдающийся. Один, я не дожил бы даже до окончания первого курса.

Грейнджер пристально посмотрела на меня и немного сощурилась. Часы где-то в глубине дома прокуковали десять тридцать. Крохотные пылинки медленно переливались в лучах солнца. В коридоре слышалось ворчание старого Кричера и его шваркающая походка. Молчание становилось неудобным.

– Может быть, попьём чаю? Покажешь мне то письмо.

Я встал и, оглянувшись на Гермиону, направился к двери. Она тут же последовала за мной.

Следующие пара часов прошли относительно спокойно: мы позавтракали (а кое-кто – второй раз), обсудили поездку к Уизли, дальнейшие планы – Гермионе, как и мне, некуда было возвращаться в этом году. Обучение в Хогвартсе официально закончено, хоть мы и пропустили весь последний курс. Даже если случится чудо и появится возможность доучиться год с Джинни, это лето всё же надо где-то жить. Ехать к Дурслям ужасно не хотелось – собственно, как и всегда, – но теперь я был официально совершеннолетним, поэтому в довесок к желанию появилась возможность жить самостоятельно. И это было ложкой мёда в бочке дёгтя, в которую я окунулся с головой.

Да и Гермионе легче не было: она пошла на отчаянный шаг, стирая родителям память о себе. Весьма спорное и противоречивое решение, но шансы, что мы бы выжили были минимальны, а причинить им такую боль… Скажем так, я знаю, что такое – потерять отца и мать, но что такое – потерять ребёнка… Говорят, это в тысячу раз хуже.

– Как думаешь, мы можем остаться здесь? Думаю, проблем с Орденом не будет. Рон и Джинни могли бы тоже сюда переехать. Гарри. Гарри! Где ты витаешь? – Гермиона сидела за столом напротив меня. На этом месте когда-то сидел Сириус. Воспоминание прожгло очередную дыру в душе. Я вздохнул и опустил взгляд на свои руки, нервно крутящие и царапающие кружку недопитого чая.

– Не знаю, наверное. В любом случае дом официально мой, а в Ордене уже нет необходимости, так что… Проблема не в этом, просто… – снова вздох – Просто в этом месте слишком много воспоминаний, и это тяжело, понимаешь? А хочется начать с чистого листа.

– Гарри, ты победил самого ужасного и сильного волшебника последних десятилетий. Неужели ты рассчитываешь, что тебя просто так оставят в покое? Пророк пестрит статьями о тебе и Том-Кого-Нельзя-Называть от всех возможных авторов. И все в одном выпуске! Боюсь представить, что тебя ждёт, стоит только выйти на улицу. Не удивлюсь, если Скиттер дежурит у порога со своим пером, мечтая написать ещё одну биографию.

Гермиона презрительно фыркнула при упоминании журналистки. И я полностью с ней согласен. Та ещё штучка, эта Скиттер. От неё просто так не отделаешься. Нужно хорошенько продумать этот момент. Не сидеть же взаперти всю жизнь. Конечно, я уже, можно сказать, сроднился с этим домом – всё кажется таким знакомым и своим: и серая обстановка, и запах старой древесины, скрипы пословиц, нескончаемое бормотание и шорохи домашнего эльфа. Будто провёл здесь не дни, а годы.

Гермиона встала со своего места и направилась к выходу из комнаты.

– Слушай, а, может, нам связаться с Макгонагалл и предложить помощь в восстановлении Хогвартса? Работы там навалом, и какая-никакая защита от журналистов, – крикнул я вслед Грейнджер пришедшую мне идею.

– Хм, не знаю, можно попробовать, – Девушка возвращалась обратно в столовую, и по мере приближения голос её терял децибелы. – Только, Гарри… Вряд ли они примут нашу помощь.

– Почему? – Я встал, чтобы помочь подруге донести до стола стопку разных книг и свёртков, но та покачала головой. – Зачем тебе весь этот хлам?

– Во-первых, это не хлам, – возмутилась девушка и с грохотом опустила свою ношу на стол. – Это книги и документы, которые я нашла здесь в одной из комнат. Заняться всё равно нечем, так что… А во-вторых, ты же знаешь Макгонагалл. Она не допустит, чтобы ученики занимались чем-то подобным.

– Но ведь мы больше не ученики. Да и потом, доверить студентам восстанавливать школу – странно, а вот борьбу с Волдемортом, по-твоему, – в пределах нормы, да? Это не имеет никакого смысла.

Гермиона вдохнула и раскрыла было рот, собираясь что-то возразить, но передумала.

– Да, наверное, ты прав. Стоит хотя бы попробовать написать в Хогвартс. Давай займёмся этим чуть позже.

Я кивнул и сел на соседний стул, бросив взгляд на груду бумаг перед собой. Да, Гермиона определённо умела организовывать себе весёлый досуг…

Тем не менее, время побежало на удивление незаметно. Мы пролистали кучу справочников, пару альбомов с фотографиями, нашли даже мемуарные записки кого-то из предков Блэков. Это отвлекло от самокопания и от лелеяния ноющей щемящей сердце боли в груди, напоминающей о последствиях этой великой победы. Да, мы потратили на неё очень много сил и времени, но такая ли уж она на самом деле великая? Что бы думали об этом сейчас Сириус, Фред, Римус, Тонкс, Дамблдор, Грозный Глаз, Снейп… Это слишком длинный список потерь для того, кому всего только семнадцать.

Вот ведь штука – жизнь. Кто бы мог подумать, что Северус Снейп окажется не холодным, безжалостным тираном, а таким… таким…человеком. Человеком, принёсшим в жертву всю свою жизнь ради искупления одной ошибки. Если бы я знал раньше… Хотя, что бы это изменило, кого я обманываю.

– Гарри! О чём мысли? Ты весь день сегодня где-то далеко, – Девушка отложила очередной старинный документ и повернулась ко мне.

– Да так, задумался просто. Обо всех. О Снейпе.

– Жаль его. Но мы же не знали, Гарри. И не должны были. Это мог бы быть полный крах.

– Знаю.

Разговор прервал Кричер, медленно шаркающий по полу в нашем направлении.

– Прилетела сова из Министерства, хозяин.

Я взял из протянутой костлявой руки конверт с штампом «СЕКРЕТНО», который тут же выпорхнул, раскрылся и заговорил:

Дорогой мистер Поттер!

В связи с последними событиями, а именно с падением Сами-Знаете-Кого, Министерство

активно занимается поиском и арестом всех его сторонников. Нами были задержаны уже

несколько десятков человек, некоторые из них Вам знакомы. Поскольку Закон требует,

чтобы все эти личности перед отправкой в Азкабан, где им и самое место, были подвергнуты

суду присяжных, мы призываем Вас в качестве свидетеля на некоторые из этих слушаний.

Список обвиняемых, на чьих слушаниях Вы должны присутствовать, представлен

на странице номер два.

Прошу Вас в как можно кратчайшие сроки уведомить Министерство о времени своего

прибытия, чтобы мы назначили время первого заседания.

С уважением и пожеланиями всего наилучшего,

Дорис Чандлер.

Письмо закончило свою речь и, тихонько качаясь из стороны в сторону, опустилось на пол.

– Я же говорила, что они не оставят тебя в покое. Ты теперь важная персона, раз время слушаний подстраивают под тебя, а не наоборот. Что там за список? Открой.

Подняв конверт, я развернул бумаги в поисках нужного листка.

Мда, список не маленький… Пунктов пятнадцать, не меньше. Основные приближённые Волдеморта: Крэб, Гойл, Пэттигрю, все Малфои…

– Драко? Они собираются судить Драко наравне с остальными Пожирателями? – удивилась Гермиона. – Да, похоже они там растеряли остатки разума от страха и радости. Не то, чтобы я защищала Малфоя, просто это не совсем справедливо.

– Что есть, то есть. Со справедливостью в Министерстве давно туго.

Я вздохнул и положил письмо на стол. Кричер незаметно исчез из комнаты: похоже его вообще мало волновала ситуация снаружи его обожаемого дома. А может, он просто был расстроен падением Волдеморта. Сложно сказать.

– Ты чего?

– Не хочется снова видеть все эти рожи.

– Понимаю. Но, Гарри… Они ведь не отстанут.

Гермиона подошла ближе и взяла меня за руку.

– Знаю. Знаю, что не отстанут. Кажется, поездка в Хогвартс откладывается на неопределённый срок… – Гермиона участливо кивнула. – Кричер!

Через несколько секунд в комнате появился эльф.

– Кричер, будь добр, принеси бумагу, перо и чернильницу.

Завтра мы отправимся на похороны, а послезавтра – в треклятое Министерство. Чем раньше я расправлюсь со всем этим кошмаром, тем лучше.

========== Три ==========

И как люди живут здесь годами?

С момента ареста прошло только несколько часов, не больше. За неимением альтернативы, я лежал на холодном сыром полу и пересчитывал трещины в потолке. Правда, с большим трудом: света было очень мало, а впивающиеся в спину и голову мелкие камни и неровности сильно отвлекали. Я сбивался, приходилось начинать сначала. Это нервировало. Бы. Если б на это остались силы.

Тяжелая железная цепь тянулась от металлического кольца на правой ноге к стене и ограничивала радиус возможных передвижений приблизительно до одного метра. Вокруг была абсолютная тишина – такая, что уши плющило и сворачивало в трубочки – и полумрак: освещалась камера точно так же, как и первое помещение с гоблином, только гораздо тусклее. Всё как нарочно сделано так, чтобы угнетать сознание и сводить с ума, будто одних дементоров мало.

О том, чтобы провести здесь остаток своей жизни, думать совершенно не хотелось. Зато хотелось есть. Желудок уже давно настойчиво урчал, требуя внимания к себе, но я игнорировал его, сосредотачиваясь на мириадах мелких трещин сверху, снова и снова повторяя свой бессмысленный ритуал. Глаза начинали слипаться, но боль от лежания на голых камнях не давала заснуть. К тому же я промёрз до самых костей, и тело давно сотрясала мелкая дрожь. Очевидно, я провёл здесь больше времени, чем думал, но определить точно возможности не было.

Интересно, здесь вообще кормят заключённых? Или нас, то есть – их, просто бросают сюда гнить (в наипрямейшем смыле слова), как крыс или как ненужный хлам? Спокойно, Драко, надежда умирает последней. Как же повезло этому чёртовому Волдеморту, что он просто сдох, а не отправлен сюда. Откуда только он взялся на мою голову! Как было бы хорошо, если бы эта тварь вообще никогда не рождалась на свет. Или умерла в младенчестве, не успев принести никому вреда. Особенно мне. Я ведь даже ничего не сделал… Да, принял метку, да, согласился грохнуть старика Дамблдора, но ведь у меня не было выбора. Да и убить я никого так не смог, так, попытал пару-тройку человек Круциатусом, и то под страхом смерти. Слабак.

А время всё текло и текло. Правда настолько медленно, что я буквально мог чувствовать, как слегка пульсирующий густой вязкий поток распухших мгновений обволакивал каждую мышцу, каждую косточку, каждую клеточку организма. Поскольку никаких естественных ориентиров не было, я решил создать их искусственно: возил правой ногой из стороны в сторону, чтобы лязгала цепь. Услышав этот звук, пусть даже и такой жуткий, в первый раз, я испытал громадное облегчение. Пространство вокруг вдруг обрело объём. Даже спать расхотелось.

Но вскоре нога устала. Нужно срочно сменить положение, иначе кости деформируются под изящную форму этих валунов подо мной. А заодно и сменить источник звуков, потому что то размеренное шуршащее звяканье, которое издавала цепь, погружало сознание во что-то очень липкое, неприятное, тянущееся.

Я сел, облокотившись на стену справа и подогнув слегка ногу, чтобы оковы не впивались в кожу. Надо сказать, после многочасового лежания, такая перемена стала глотком воздуха. Сидеть оказалось гораздо удобнее, да и дурман, пробиравшийся в голову, отступил. Правда, ненадолго.

Тишина опять окутала своим глухим одеялом. Стало вдруг жутко. Чтобы развеять это мерзкое чувство, костлявой ледяной рукой вцепившееся в сознание, на общем консилиуме временных жильцов этой камеры, то есть, – мной, было решено использовать более легкодоступный способ – голос. Сначала вслух считал уже до боли знакомые трещины. Сбился на триста сорок восьмой или девятой… Не важно. Важно то, что это увлекательное занятие уже не давало того эффекта, что прежде, и в голову просачивались всякие вредные мысли о будущем. Чтобы заглушить их, попытался вспомнить старую детскую песенку, которую когда-то давно пела мама. Не вышло – холод мешал сосредоточиться, путал мысли, и я быстро сдался. Тоскливое пульсирующее маятником присутствие дементоров где-то на фоне шансов не прибавляло.

Чувство голода притупилось (видимо желудок тоже устал бороться), но спать хотелось жутко. Глаза закрылись, а открыть их снова сил уже не хватило, поэтому вдобавок к непроницаемой противоестественной тишине опустился мрак. Сознание, наконец, поддалось и выключилось.

Снилась мама в последнее лето перед школой. Мы гуляли в саду около нашего дома. На безоблачном небе ярко светило солнышко. Всё было так хорошо: отличное настроение, смех, большое светлое будущее впереди. Мама пела ту самую песенку, которую я так и не смог вспомнить. И улыбалась. Но вдруг поднялся настоящий ураган. Всё вокруг посерело и поблёкло. За рёвом листвы, стелющейся почти по земле под напором стихии, не было слышно даже собственного крика. Я пытался схватиться за мамину руку, но её уже нигде не было. Ледяной ветер пронизывал насквозь. Попытки добежать до дома были тщетны – упорно приближаясь к зданию, я всё больше отдалялся от него. Выбившись из сил, я упал в какую-то яму и провалился в черноту.

От скачка адреналина резко пришёл в себя. Далеко не дома.

Не представляю, сколько прошло времени, но эти часы казались вечностью. За неимением альтернативы, я сидел на полу и просто смотрел в пустоту, пытаясь стряхнуть с себя остатки сна. Правда, с большим трудом: холод, сырость, практически отсутствие света и дорогие дементоры этому никак не способствовали. Это нервировало. Бы. Если б на это остались силы.

Всё тело жутко ломило. Пришлось подняться на ноги и немного размять затёкшие мышцы. Тяжелая железная цепь тянулась от металлического кольца на правой ноге к стене и ограничивала радиус возможных передвижений приблизительно до одного метра. Вокруг была абсолютная тишина, если не считать звука цепи, задевающей пол. Минут через пять монотонного топтания на одном месте, захотелось разнообразия. Я стал приседать и махать руками, бурча под нос какую-то несвязную чушь.

– Всё. Начинаю сходить с ума, – громко и чётко заявил я сам себе, остановившись. Простояв так несколько секунд, продолжил движение.

О том, чтобы провести здесь остаток своей жизни, думать совершенно не хотелось. Но сдерживать себя было всё труднее, потому что не так уж много видов деятельности предусмотрено в этом месте. Если бы был выбор, я, конечно же, занялся бы чем-то другим, но варианты отсутствовали. Узнать бы, когда будет суд. Тогда я выйду отсюда и сделаю всё возможное, чтобы не вернуться обратно. Но что я могу… Кричать, умолять? Разве что. Разве что кто-нибудь вступится за меня. Скажет, что я невиновен. Да только кто. Нет на этом свете человека, который стал бы просить за Драко Малфоя. Если только мама, но её никто не станет слушать. И учитывая настроения в Министерстве… Гнить мне здесь до конца дней.

К горлу подступила паника, затапливая сознание.

– Так, спокойствие. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Успокойся, Драко, ещё не всё потеряно. Не думай об этом. Просто не думай об этом. Сосредоточься на чём-нибудь другом.

Тоска плотным кольцом сдавила сердце. Я глубоко вздохнул и опёрся рукой о стену. Желудок уже давно настойчиво урчал, требуя внимания к себе, и в тот момент я даже был этому рад. Буду думать о еде. О большом длинном столе со скатертью, заваленном едой, как это бывало каждый день при Дамблдоре. Старые добрые времена… Я промёрз до самых костей, и воспоминания о горячем сладком травяном чае были как никогда кстати.

Интересно, здесь вообще кормят заключённых? Полагаю, что нет. Ничего, Драко, прорвёмся. В конце концов, смерть от голода гораздо лучше вечности, проведённой здесь. Как же повезло этому чёртовому Волдеморту, что он сдох! Почему все вокруг него постоянно страдают? Как было бы хорошо, если бы эта тварь вообще никогда не рождалась на свет. Или умерла в младенчестве, не успев принести никому вреда. Особенно мне. Не хочу страдать. Не хочу быть здесь. Я ведь даже ничего не сделал… Да, принял метку, да, согласился грохнуть старика Дамблдора, попытал кое-кого, но ведь у меня не было выбора. Ни у кого из нас его не было. Да и на убийство я не способен…

А время всё текло и текло. Правда настолько медленно, что я буквально мог чувствовать, как слегка пульсирующий густой вязкий поток распухших мгновений обволакивал каждую мышцу, каждую косточку, каждую клеточку организма. Силы ходить закончились – пришлось снова сесть. От соприкосновения с могильно холодным камнем тело вновь заныло с новой силой, поэтому найти относительно удобное положение в этот раз было нелегко. Я перемещался в пределах своего нового метрового мира, стараясь усесться, но напрасно. Ужасно неровный пол. Наконец, чуть поодаль, но всё ещё в зоне досягаемости, я заметил удобную на вид ложбинку, подполз к ней и лёг на бок. Правда, оковы немного впивались в кожу, даже сквозь ткань брючины, но я едва замечал эту маленькую неприятность.

Тишина опять окутала своим глухим одеялом. Холод костлявой ледяной рукой пробирался сквозь тонкую когда-то белую рубашку. Казалось уже, что замёрзли даже внутренние органы. На общем консилиуме жильцов этой камеры, то есть, – мной, было решено делать всё, что угодно, лишь бы отвлечься. Тем более, что дементоры с фона медленно, но верно пробирались на передний план. В голову просачивались всякие вредные мысли о будущем, и, чтобы заглушить их, я попытался отключиться. На холоде сознание довольно быстро сдалось, глаза закрылись и я провалился в тяжёлый мутный сон.

Даже если что-то и снилось, я этого не помню. Это наверняка большой плюс, потому что помнить совершенно не хотелось.

Не знаю, сколько проспал. Чем дольше, тем лучше, верно? За неимением альтернативы, я лежал на холодном сыром полу и просто смотрел в пустоту, пытаясь не разрыдаться от отчаяния. Мыслей в голове не было. Точнее, была, но только одна: «За что?» Вновь и вновь звучал этот вопрос, сначала в эхом в голове, потом шёпотом, почти криком, но ответ не желал находиться. Это нервировало. Бы. Если б на это остались силы.

Всё тело жутко затекло и ломило, но мне было плевать. Тяжелая железная цепь тянулась от металлического кольца, впившегося в кожу на правой ноге, к стене и выстраивая непреодолимую стену моего микромира. Абсолютная тишина вокруг нарушалась только моими всхлипами. Когда я начал плакать?

– Я не смогу, я не смогу, я не смогу… – почти неслышно шептал я сам себе новую мантру.

О том, чтобы провести здесь остаток своей жизни, думать совершенно не хотелось. Но выбора не было. Узнать бы, когда будет суд. Тогда я выйду отсюда и сделаю всё возможное, чтобы не вернуться обратно. А если не получится – убью себя. Или сделаю так, чтобы кто-нибудь меня убил. Способ не так важен, придумаю что-нибудь по ходу дела. Не смогу гнить здесь до конца дней.

Я глубоко вздохнул, приняв решение, и стало легче. Желудок уже давно заткнулся, поняв, что ничего не добьётся. Стало совсем не важным, кормят ли здесь заключённых. Или почему тут так холодно, темно и тоскливо. Зависть к этому чёртовому Волдеморту, а точнее к его смерти, заняла все мысли, заглушив остальные ощущения. Почему все вокруг него постоянно страдают, а он – нет? Сдох себе и радуется. Как было бы хорошо, если бы эта тварь жила вечно. Причём в соседней камере. Также прикованный за ногу к стене, без магии, без шанса выбраться. Замурованный заживо в каменной могиле. Навсегда. Да ради этого я готов сам здесь сидеть ни за что, только зная, что ОН мучается, что ОН в агонии и что эта агония никогда не стихнет. Да, хах…

А время всё текло и текло, также медленно и ощутимо, но привычно, почти не заметно. Силы иссякли окончательно, и я то и дело проваливался в забытье.

Даже если что-то и снилось, я этого не помню. Это наверняка большой плюс, потому что помнить совершенно не хотелось.

Наверняка я знал одно:

Я не позволю упечь меня сюда.

Комментарий к Три

Попытка передать своё видение Азкабана.

В конце концов, это же не обыкновенная тюрьма с типичными рядами камер за решёткой…

========== Четыре ==========

– Гарри, что бы там ни было, ты не обязан туда идти. Они прекрасно засадят всех этих… кхм.. людей в Азкабан и без тебя, – говорил мистер Уизли вечером следующего дня, когда все разошлись после похорон.

– И доставить им всем удовольствие думать, что я «не смог справиться с собой вследствие глубочайшей травмы», как пишет Пророк? Нет уж. Потом совсем не отвяжутся.

Мистер Уизли потёр подбородок и кивнул.

– Хорошо, раз так. Надеюсь, ты понимаешь, на что идёшь.

Артур похлопал меня по плечу, развернулся и направился в дом, а я остался стоять на крыльце под стрёкот ночных кузнечиков и легкий шелест травы на полях.

***

В десять утра я уже находился в большом холле Министерства и ждал секретаря, Дорис Чандлер, которая должна проводить меня на слушания. Мистер Уизли, неровным шагом топчащийся вокруг меня, без устали диктовал всевозможные наставления и правила поведения во время заседания. Но их было так много, что я давно перестал вникать, хоть и слушал в пол уха. Исключительно из уважения.