Текст книги "Зов (си)"
Автор книги: Fallenfromgrace
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
Глава 10. Ты здесь.
Программу мы все-таки подготовили классную, включив туда даже придуманную мной когда-то композицию, на которую парни дружно закатили глаза и сказали, что 'девчонкам понравится, а петь все равно тебе'. Я только смущенно улыбнулась и внутренне поздравила себя с победой – эта песня была завершающей в выступлении и, соответственно, имела больше всего шансов достучаться до адресата.
В день концерта мы прибыли в 'Терра Плаза' на генеральный прогон. В концертном зале уже сидел звукорежиссер, однако Барс с деловым видом прошествовал к пульту управления, со знанием дела показав, как именно нужно выводить аппаратуру, чтобы мы звучали идеально. Вездесущая киса прошмыгнула прямо на репетицию, несмотря на то, что зрителей туда не допускали. Как именно ей удалась авантюра, для меня так и осталось загадкой; впрочем, от ее присутствия было не так страшно, несмотря на то, что парни, вроде бы, всегда оставались рядом. Корвина с его последнего посещения клуба я больше не видела, что, наверное, было неплохо, однако предчувствие беды не покидало все равно. Поделившись с ирбисом опасениями, убедилась, что он ощущает то же самое, только не считает подозрительное поведение продюсера связанным с паутиной. Блондин подал идею о том, что это как раз может быть связано с ситуацией с оборотнями и драконами в целом и посоветовал быть настороже и особо не высовываться. Чутью метаморфа за проведенное вместе время я успела начать доверять, как своему собственному, поэтому кивнула и приготовилась.
И вот, когда наступил долгожданный день, меня в коридоре остановил Николас и пригласил к себе в кабинет. Наше разминочное время на сцене как раз закончилось, парни разбрелись, кто куда, спасать меня было некому....
– Не беспокойтесь, Арина, я не такой страшный, каким мог показаться на первый взгляд, – примирительно проговорил Корвин, указывая ладонью нужное направление. Подумав, что всегда успею закатить сцену, направилась за ним.
Внутри оказалось уютно. Видимо, администраторы 'Плазы' были несказанно довольны организацией именно Корвином, на мой взгляд, не слишком прибыльного мероприятия. Но его рука, наложенная на пульс, гарантировала событию аудиторию, окупаемость и успех. Предпочитая не вдаваться в финансовые подробности, я просто решила исполнить свою роль в спектакле, заодно решив последнюю проблему, удерживающую на Земле.
Пока раздумывала над превратностями судьбы в непростом русле бизнеса, мужчина молча рассматривал меня, не мешая делать выводы. Когда, наконец, оторвалась от созерцания кабинета вкупе с хозяином, вежливо улыбнулся и сразу приступил к делу:
– Признаться, Арина, когда услышал, что на Земле появилась сирена, – на этих словах не смогла сдержать шока, однако, поскольку Корвин не был настроен останавливаться, предпочла пока отмолчаться и подождать, что еще скажет донельзя информированный продюсер, – очень удивился, потому что о вас не слышали уже много лет, думая, что крылатые навсегда обосновались на Маггелановых облаках. Как вы уже знаете, мы волею судьбы оказались втянутыми в конфликт драконов и оборотней, и наше правительство открыто предпочло поддержать возрождающихся властелинов Вселенной. Несмотря на то, что веками за нашей планетой закрепилась слава ненавистников пришельцев и борцов за чистоту крови.
– Наверное, именно поэтому ваша миграционная служба наполнена иномирцами под завязку, – заметила я, и он оценил шутку.
– Вы правы, в последнее время тенденция такова, что нам приходится, так или иначе, сосуществовать с иными формами жизни, это правило диктует время. Однако это не означает, что на планете не осталось 'староверцев', считающих, что путь Земли должен проходить отдельно от остальных.
– Звучит бредово, не считаете? – откровенно удивилась я.
– Вам это кажется бессмысленным, поскольку вы и сами нечистокровная, – улыбнулся Корвин задумчиво. – Однако не думайте, что наши идеи носят агрессивный характер. Мы не против торговых отношений с другими звездными системами, мы прекрасно понимаем, что прогресс состоит в сотрудничестве. Но, Арина, – он склонил голову и выжидающе замер, – вспомните, что произошло с самими драконами, когда они доверчиво распахнули объятия оборотням, когда узнали о генетическом родстве. Их начали истреблять по одному. И вскоре добились почти полного исчезновения некогда сильнейшей расы. Горгулий постигла та же участь. А сколько еще могло быть таких вот погибших рас, о которых нам просто неизвестно?
– И почему вы мне об этом говорите?
– Знаете, сначала я действительно поверил разговорам о том, что вы прибыли на планету с целью массового зомбирования людей во имя поддержания драконов. Но что-то подсказывало, что сирены были созданы для того, чтобы искать потерявшихся во Вселенной; что-то не давало покоя мне среди всей появившейся о вас информации. И я решил проверить гипотезу самостоятельно, почему, собственно, и оказался на концерте в клубе. Кстати, преклоняюсь перед талантом Инги настолько сильно сплачивать людей, я бы, наверное, даже хотел видеть ее в своей команде....
– Не будь она сама оборотнем, – договорила за него я.
– Схватываете на лету, – кивнул мужчина. – Именно так. На чем я остановился? Ах, да! Знаете, я тоже проникся вашим пением вкупе с игрой ребят и также зажегся желанием оберегать родных и близких. Только вот, понимаете, – он сощурил глаза, – для меня это означает одно: выслать с Земли всех пришельцев. Хотя ваша энергия и была направлена на поиск, – задумчиво добавил он. – Странно, что вы так отчаянно пытаетесь связаться с кем-то, нося на себе знак Повелителя драконов.
Невольно вздрогнула – его поразительная осведомленность начинала действовать на нервы.
– Не беспокойтесь, – он поднял руку, призывая к примирению, – лично от меня вам ничего не угрожает, уверяю вас. Я слышал вашу песню и понимаю, что вы не несете беды. Но есть другие. И они не станут церемониться. Поймите, всегда легче сдать оборотням женщину, являющуюся слабым местом главного крылатого, и тем самым на некоторое время отвести удар оборотней от планеты, чем на общем с драконами фронте выступить против неуловимых метаморфов, появляющихся и исчезающих телепортами совершенно безнаказанно. Чего стоит наша космическая армия, если на каждый из кораблей внезапно может высадиться диверсионный отряд и изнутри уничтожить зерно сопротивления?
– Оборотни не всесильны, – возразила я. – И телепортов на звездах Дракона у них ограниченное количество, их, по вашим словам, непобедимая армия все равно не сможет сразу и полным составом оказаться в нужном месте и пресечь волнения и возмущения.
– Ваша правда, – кивнул Корвин. – Но, учитывая ваше непреклонное желание участвовать сегодня на концерте, могу сделать вывод, что, так или иначе, вы совершите что-то такое, что привлечет внимание оборотней. Я больше, чем уверен, что о ваших отношениях с драконами им уже известно. Поэтому будьте осторожны. Не возвращайтесь домой одна, хорошо?
Говорил он вполне искренне, хотя продолжал будить внутри неосознанный страх, но я только кивнула в ответ:
– Постараюсь. Могу я быть свободна?
– Да, конечно, – отступил Корвин, кивком показывая на выход. – И искренне желаю вам удачи, помимо того, что вы сирена, вы еще и удивительно талантливы.
– Благодарю за высокую оценку скромных достижений, – склонила голову, улыбнувшись, и покинула кабинет. Слава Богу, что от этого змееподобного мужчины ожидать пакостей не придется. Однако это совсем не означает, что часом ранее именно он не мог стать моим билетом в объятия метаморфов.
Вскоре меня поймала киса и сообщила, что выступление первого коллектива началось, а мы были четвертыми. По двадцать минут на каждую группу или сольного исполнителя, значит, в запасе имелось чуть более часа. Попутно рассказывая о том, что сообщил Корвин, прошла вместе с пантерой в отведенное для нас помещение, где уже собрались ребята.
– Барс, – приказным тоном заявила Инга. – Сегодня провожаешь птичку домой. Есть вероятность, что за ней будут охотиться плохие собачки.
Барс только кивнул, а она продолжила:
– Так, а теперь все идите, погуляйте, нам надо припудрить носик и подготовить девочку к выходу.
Парни без особой охоты покинули помещение, а киса посмотрела на меня со всей серьезностью:
– Ты уверена, что хочешь провернуть эту авантюру?
Я молча кивнула.
– Черт, почему тебе пришла в голову эта дурацкая идея, когда Ди нет рядом, а твой Дор еще не появился, и неизвестно, появится ли вообще? – она устало потерла виски и помотала головой, будто отгоняя плохие мысли. – Ладно, давай уже приступим к этой дурацкой идее, когда ты окажешься дома, тогда и успокоюсь.
Я не стала напоминать, что со знанием телепортов никакие стены дома не станут препятствием. Если Корвин так уверенно говорил о возможном нападении, значит, оборотни уже прибыли на планету и могут пользоваться существующими на ней окнами в пространстве. Тогда тем более необходимо, чтобы Дориан появился здесь и смог бы защитить меня. Надеюсь, сможет...
А Инга, тем временем, уложила мне волосы и достала платье для выступления. Черное, как мы и договаривались, с длинными расклешенными рукавами, чтобы можно было скрыть вытекающую кровь. Облачившись в него, оголила левую руку и протянула сгибом локтя кисе. Та кивнула, смочив большой палец во рту и наблюдая, как постепенно черный ноготок трансформируется в коготь, пояснила:
– В слюне антисептик и вещество против свертывания. После концерта сразу промыть и на перевязку, иначе кровь не остановится и до дома ты не успеешь. Вида боишься? – она вопросительно взглянула на меня.
– Не знаю, – ответила честно, наблюдая, как девушка погружает коготь в мякоть вены, делая небольшой надрез.
– Руку сожми в локте, рано еще всем наблюдать такую красоту.
Послушно выполнила указание, а в дверях появился Барс:
– Птичка, наш выход.
Кивнула и отправилась вслед за ним. Киса прошествовала в зрительный зал.
Собраться. Несмотря ни на что, потому что вид проступающей поначалу крови все-таки немного выбил из колеи, и сейчас, следуя за ирбисом, я даже немного пошатывалась. Взять себя в руки! Думай об Андрее, пришла на ум мысль почти инстинктивно. Думай о том, как по нему скучаешь и надеешься, что он успеет сделать все дела до того момента, как оборотни заявятся на Землю. Думай о том, что так и не смогла решиться на то, чего безумно хотела.... Стоп! Не звать! Не сметь звать любимого дракона, не сметь отвлекать его.... Но по паутине уже пришла волна отчаяния и сожаления, и я мысленно дала себе тумака посильнее. Прости меня, мой хороший, что так нечестно с тобой поступила, прости, что сейчас снова обращаюсь к тебе. Но, похоже, выстоять эту последнюю ночь без твоей помощи я просто не в силах.... Смирение, поддержка и...любовь, безоговорочно пришедшие по связи, окончательно выбили почву из-под ног, и я почувствовала, как в пространство устремляется настолько мощная волна зова, что ее, наверное, услышат даже за пределами планеты.
Опять помог мне. Даже несмотря на то, что чувствовал, для чего все мои манипуляции. Потерянно и опустошенно смотрю на зал и понимаю, что наше выступление только что закончилось, а по обе стороны от сцены меня оглядывают потрясенные слушатели. А мне хочется скрыться и убежать, потому что сейчас самый главный на этой планете человек помог найти того, кто навсегда отнимет меня у него. Руку почти не чувствую: во время выступления спрятала ее в складках платья, позволяя крови впитываться и постепенно утяжелять одежду, и теперь плохо осознаю происходящее, потому что в ослабленный организм ударила волна отдачи, наполняя чувством опьянения. Разум подчиняться отказывается, поэтому на последних силах ищу в толпе глаза Барса, чтобы умолять доставить меня домой.
Он находится за кулисами, куда мы с ребятами под оглушительные аплодисменты выходим после выступления. Где-то рядом слышу обеспокоенный рев кисы, но мне сейчас не до него. Хочется домой и просто забыться до утра, видя во снах Андрея и надеясь, что все будет хорошо и у меня, и у него. Жаль, что теперь поодиночке.
Кто-то промывает и перебинтовывает руку, и сквозь туман сознания слышу повторяющиеся, как для ребенка, слова Инги:
– Сожми руку в локте, твою мать, сожми! И не разжимай, пока не свернешься дома в клубочек и не заснешь богатырским сном! Дура, какая ж ты дура, и я дура, что согласилась подписаться на это!
– Ладно, не дави на психику, – раздается спокойный голос Барса. – Я ее довезу, не переживай, все будет в лучшем виде, – и меня бережно подхватывают на руки, унося из сплошного шума из голосов и музыки.
Глаза уже не в силах открываться, поэтому просто откидываю голову на плечо Барса и выжидаю, когда меня определят на сиденье автомобиля. Дорога к выходу из 'Терры Плаза' кажется бесконечной, и мне всюду чудятся сверкающие глаза оборотней, прибывших за мной. Мучительно хватаюсь за рубашку несущего меня ирбиса, и в ответ слышу ласковые уговоры и обещания того, что скоро мы будем на месте. Верю – ему верю, как самой себе. Потому что судьбы похожие, и его тоже заставляли жениться против воли. И ведь смог отказаться, смог отстоять свою жизнь. Так почему не смогу этого сделать я?
От Андрея приходит волна негодования – не о том думаю, не на те мысли трачу необходимую организму энергию. Хотя, почему же? Я же под завязку сейчас накачана ей, это из-за потери крови шатает, словно жертву анорексии. Так что буду думать, о чем хочу! И как разорву эти кровные узы, и как найду своего дракона, где бы он ни оказался....
Внезапно замерший Барс отвлекает от медленного течения мыслей, заставляя открыть глаза и с ужасом понять, что на выходе из зала нас уже поджидают. Их пятеро, и двое из них – достаточно крупные тигры, ирбису не справиться.... И, тем не менее, он осторожно несет меня к машине и располагает на переднем сидение. Когда дверь захлопывается, я выпадаю из внешнего мира, и лишь изредка снаружи доносятся звуки борьбы. Барс их не одолеет, стучит мысль в почти воспаленном мозгу, зато я могу перенаправить часть своей энергии для поддержания его сил, все-таки, паутина его немножко задела, и канал связи установлен.
Нахожу его среди пяти неизвестных пылающих оборотней и из последних сил посылаю волну поддерживающей энергии. Снаружи что-то происходит, но я уже с трудом осознаю настоящее, потихоньку проваливаясь в беспамятство. Сколько нахожусь в таком состоянии, понять трудно, но когда сознание возвращается, во внешнем мире еще происходит борьба.
Понимаю, что не могу больше сидеть сложа руки, и, открывая дверь машины, выползаю наружу.
– Ари, нет! – раздается крик боли откуда-то со стороны, и меня тут же сжимают за горло сильные и явно недружелюбные руки. Открываю глаза – кто-то из пернатых, если направить на него поток бурлящей во мне силы – не выживет. Раздумываю мгновение над тем, оставить ли жизнь этому стороннику драконьих звезд, когда взгляд скользит по окружающему пространству и внезапно вычленяет Барса. Окровавленного, застывшего в ужасе и смотрящего, как мгновением раньше ко мне подорвался этот смертник.
И я принимаю решение. Впервые в жизни лишить существования того, кто посмел поднять руку на меня и моих близких. Знаю, что после этого лишусь силы, и вспоминаются слова мамы, но ничего не могу с собой поделать. Не так страшно умирать самой, как видеть, что из-за тебя гибнут ни в чем не повинные люди, просто оказавшиеся рядом из-за желания искренне помочь тебе.
Возвращаюсь в настоящее и разглядываю свою будущую жертву. Чувствую потоки, распространяющиеся параллельно венам и артериям. Ощущаю себя энергетическим вампиром, потому что точно знаю, где стоит перерубить течение силы, чтобы связь с одной из звезд Дракона оборвалась и стоящий передо мной оборотень без подпитки мог превратиться в обычного человека. Жалости не остается ни капли: это просто оружие массового поражения в руках ничего не понимающих в смысле жизни фанатиков. И я заношу руку для удара....
Все внезапно заканчивается, и я не успеваю претворить план в действие. Оборотня отрывает от меня какой-то непонятной чудовищной силой, а я в самое последнее мгновение успеваю ухватиться за ручку двери, чтобы не осесть на дорогу. Спустя несколько мгновений Барс также становится свободным, а оставшиеся члены неудавшегося похищения укладываются штабелями между мной и ирбисом. Блондин втягивает воздух разбитым носом и удивленно шепчет:
– Не может быть!.. – потом задыхается, падает на колени, но продолжает смотреть на нашего спасителя.
– До дома добраться сможешь? – раздается спокойный и уверенный в себе голос.
Барс молча кивает и указывает на меня:
– Унеси ее отсюда.
Незнакомый мужчина поворачивается и идет в мою сторону. А я молча смотрю на него, не в силах произнести ни слова.
....Волосы, сколько я помнила детство, у него всегда были длинными. Точнее, вступив в период юношества, он просто начал отращивать их, всегда стягивая в хвост. А сейчас отрезал, и доходившие раньше до пояса иссиня-черные пряди теперь едва касались лопаток, все также неизменно спрятавшись под жгутом. Фигура изменилась, и мои детские воспоминания об угловатом подростке навсегда вытеснил образ грациозного мужчины, направляющегося навстречу. Широкий разворот плеч, гордая прямая спина, и даже в этой мешковатой одежде я чувствую, как под слоем ткани перекатываются мышцы при каждом его движении. Сила так и бурлит вокруг него, я чувствую это, потому что мои каналы дают информацию обо всем, что происходит в диаметре нескольких десятков метров, и потенциал приближающегося мужчины поистине неисчерпаем. Во что же ты превратился, милый мальчик из моего прошлого? Откуда в обычном подростке могло взяться столько энергии?
На истинное зрение не хватает физики, да и неважно сейчас, честно говоря, кто на самом деле скрывается за маской. Есть один главный признак, по которому я всегда могла отличить этого мужчину от сотен других. Глаза. Цвета теплой морской глади, чистого аквамарина, которые смотрели одновременно с теплотой и усмешкой, всегда готовые помочь хозяину устроить мне веселую жизнь.
Что-то с ними не так...не могу понять в лучах заходящего солнца. Но то, с каким выражением они смотрят на меня, сметает все оставшиеся сомнения. Сил почти не остается: выпуская дверцу автомобиля, медленно сползаю вниз, почти у самой земли оказываясь в бережных объятиях пришедшего на помощь мужчины.
Знакомые до боли глаза смотрят с тревогой, а я просто улыбаюсь и шепчу перед тем, как окончательно потерять сознание:
– Дор...
И облегчение в его глазах оттого, что узнала, отзывается в душе песней свободы: наконец-то я нашла его.
Глава 11. Как прекрасна ночь.
Я не чувствую времени. Того, где нахожусь, что происходит и чему еще только предстоит случиться. Видимо, подпитка ирбиса вконец измотала меня, оставив туман в мыслях, как после настоящего опьянения. Еще бы: силы на исходе, зато энергии от концерта под закачку, и ничего не соображающая голова посылает расслабляющий импульс всему телу разом. Сама же отключается, попутно впадая в беспамятство.
Поэтому я живу ощущениями, впитываю информацию окружающего мира через прикосновения, пытаюсь научиться мыслить запахами. И все органы чувств делают неимоверные усилия, чтобы оставить меня где-то на грани реальности, тогда как основная часть моего 'я' плывет по реке безвременья и отрешенности.
Дориан несет меня на руках. Бережно, как самое ценное в мире богатство. Как долго это продолжается, не могу сказать, но кажется, что вечность, потому что успеваю несколько раз потерять сознание и вернуться в настоящее снова. Потом чувствую знакомые запахи: в коридоре моего домика на полках стоит туалетная вода с тонким цветочно-восточным ароматом. С кухни доносится благоухание кофейных зерен, рассыпанных по ажурной плетеной корзинке-лодочке. Я фанат запахов и эту привычку всюду ощущать знакомые вещи принесла вместе с собой в новое жилище. Я дома. Дориан принес меня домой....
А сам он пахнет борьбой. На одежде смешались запахи тигров, кого-то из хищных пернатых и крови ирбиса. И я сама пропахла этим... целиком пропиталась благодаря тугой повязке от кисы. И собственная кровь сейчас вводит в состояние оцепенения.
Стон вырывается против воли, и Дориан на мгновение замирает, словно к чему-то прислушиваясь. А потом происходит то, чему бы я здорово удивилась, будь у меня хоть чуточка силы на это: он пристраивается у комода в коридоре и подносит ближе к себе мою перебинтованную руку. И ругается, что есть силы.... Потом, когда запал потихоньку сходит на нет, спрашивает у меня, будто сейчас я в состоянии ответить:
– Ну и чем ты думала, глупая сирена, когда решила звать с помощью крови? – как-то обреченно воспринимается его тяжелый вздох над ухом, а в следующее мгновение меня прижимают к себе, и голос спасителя снижается до шепота:
– Я же и так летел к тебе. Каким-то шестым чувством понимал, что не успокоишься, пока не увидишь меня своими глазами. С морем связь рвал, так ты кровью решила воспользоваться...и в кого ты такая упертая уродилась, Арина, а? А на орбите Луны меня как обухом по голове ударило твоей песней.... Знал бы, что отец решит связать меня с сиреной, тысячу раз подумал бы, прежде чем ехать на эту помолвку!
Грустно не стало, наоборот, пришло понимание того, что так выплескивается беспокойство за меня, потому что одновременно со словами Дор приближает к себе сгиб локтя с раной, нанесенной кисой, и шепчет на каком-то непонятном языке странные слова. И рука ощущает тепло и долгожданное расслабление, а спустя несколько минут Дориан снимает повязку, и я осознаю, что кровь остановилась.
Потом меня бережно перехватывают и несут в ванную: об этом сообщают появившиеся запахи гелей для душа, стоящие на полочке рядом с зеркалом. Осторожно опускают ноги на пол, прижимают несопротивляющееся тело к себе, а в следующее мгновение спину обдает холодком: Дориан расстегивает змейку и потихоньку стаскивает платье. И мне бы возмутиться, но сил нет ни на что, а в его движениях – ничего, кроме заботы и осторожности. Вслед за откинутым платьем отправляется и белье, а волосы аккуратно затягиваются в узел.
Параллельно он открывает краны, наполняя ванну, и переносит меня туда. Пока вода не достигает нужного уровня, бережно придерживает за талию, а потом медленно опускает, удобно усаживая. Окружившее тепло разом лишает всех мыслей. Его руки ненадолго оставляют меня, чтобы затем вернуться и окатить волной нового запаха: так может пахнуть только человеческое тело. С жадностью вдыхаю, понимая, что хочу знать все о его источнике. Сквозь полуопущенные веки вижу, что Дор разделся до пояса и теперь собирается мыть меня, потому что достал мягкую губку и уже тянется за гелем. Скромность откровенно возмущается где-то в глубине души, но расслабляющееся под напором воды тело требует продолжения. И выигрывает в неравном бою с совестью.
...Его движения очень аккуратны и хирургически точны, хотя я, вроде бы, не страдаю от тяжелых ран или жутких переломов. Благоразумие вопит, как ненормальное, упрашивая оставить тело просто помокнуть в ванной и дать прийти в себя самостоятельно, однако затихает под напором наслаждения, окутывающего от прикосновений Дориана. И все существо воспринимает действия мужчины так, словно создано только для его касаний и давно ждало подобного поворота событий. Медленно поднимающееся из глубин сознания ощущение правильности ситуации посылает к чертям логику, и я тихо изнываю в ожидании очередного контакта кожи с губкой, ведомой умелыми руками. А Дориан, между тем, наклоняет меня вперед, принимаясь за спину, и ненадолго прерывает так нравящееся моей коже занятие. И я даже знаю, почему, и причина, заставившая мужчину замереть, со мной с девятнадцати лет....
Но тут мысли опять улетучиваются, потому что Дор делает то, чего никто до него не совершал: аккуратно повторяет пальцами линии шрамов, которыми испещрена спина. Ровно по форме крыльев, подаренных на последнем этапе совершеннолетия и совсем недавно прорезавшихся при инициации, а теперь напоминающих о себе причудливой вязью белеющих ниточек на коже....
– Девочка моя, как же это, наверное, было больно, – сдавленно шепчет он, а я почему-то понимаю, что внезапно задрожавшие пальцы, порхающие по моим шрамам, есть не что иное, как отражение хорошо скрываемой ярости. Поэтому собираю волю в кулак и хрипло шепчу:
– Через месяц уже ничего не чувствуешь, Дор. Все в порядке. Всякая крылатая сирена проходит через это....
Внезапно его руки отклоняют меня так, чтобы можно было рассмотреть лицо, и я оказываюсь один на один со взглядом Дориана. Встревоженный, корящий себя не пойми за что и в то же время дающий ответ на вопрос, мучающий меня с момента появления жениха. Удивленно моргаю, удостоверившись, что ослепительная серебристо-морозная голубизна не привиделась, и шепчу еле слышно:
– Дор, у тебя глаза другого цвета...
А он устало их прикрывает, тяжело вздыхает и, словно извиняясь, признается:
– С тобой никакая маскировка не работает, сирена....
А я почему-то счастливо улыбаюсь, и если он думает, что, поправившись, я забуду об этом странном признании, то очень сильно ошибается!
Вскоре меня вытаскивают из воды, бережно обтирают полотенцем и несут в сторону спальни. Опускают на кровать, после чего Дориан тихо произносит:
– Скоро вернусь, – затем исчезает из комнаты, и обостренный слух улавливает, что меня сменяют в ванной. Закрываю глаза и позволяю себе ненадолго окунуться в туман сновидений. Так хочется отдохнуть, когда, наконец-то, цель достигнута.... Не знаю, во сне или наяву, но спустя некоторое время чувствую теплые руки Дориана, обнимающие меня и одновременно поднимающие, а затем осторожный поцелуй, и касающиеся моего виска губы потихоньку вливают в тело энергию мужчины, борющуюся с безумием, охватившим после концерта. Это неприятно, и Дор чувствует, как я морщусь, потому что ласково гладит по волосам и уговаривает потерпеть, ненадолго оторвавшись от своего занятия. И все повторяется снова....
А потом, когда заканчивает, и я чувствую себя выжатой, как лимон, ненадолго оставляет меня, возвращаясь с чашкой горячего чая, мягко, но требовательно советуя уговорить организм принять в себя хоть немного жидкости. Тонизирующее действие, вспоминает усталый ум, с готовностью принимая глюкозу. И сон окутывает снова.
Когда просыпаюсь, первым, что чувствую, оказывается жуткий холод. Осознаю себя вполне определенно и, оглядываясь по сторонам, не нахожу Дориана. Наверное, выбрал себе соседнюю комнату, мелькает в голове мысль, а я, тем временем, пытаюсь подоткнуть под себя одеяло, чтобы побыстрее согреться. Ничего не выходит, и очередная гениальная идея толкает в ванную, где вскоре раздается шум воды, а я осторожно залезаю под упругие струи, не забывая о том, что слабость пока никуда не делась и резких движений совершать не стоит.
О температуре воды догадываюсь только по изрядно покрасневшей коже, хотя и вижу все, как в тумане, но капельки испарений свидетельствуют о том, что и душ не помогает. Мне по-прежнему холодно, и с каждой минутой становится только хуже. Заматываюсь в полотенце и выхожу, вздрагивая от ледяного воздуха коридора.
Дверь, ведущая из гостиной в комнату, выбранную Дорианом, открыта, а на пороге в напряженной позе застыл ее временный обитатель. Даже сквозь туман сознания не могу не отметить, насколько красиво он сейчас выглядит: распущенные волосы в беспорядке лежат на плечах, из одежды – одни мешковатые штаны, которые все равно не спасают воображение от путешествия по красивому телу. Дориан не имеет крупного сложения, он скорее жилист и очень силен, несмотря на поджарую фигуру. В этом я успела убедиться, когда он нес меня на руках, и теперь, воскрешая в памяти события, предшествующие своему спасению, и оглядывая мужчину еще раз, не могу не восхищаться его скрытой грацией. Знаю, что это ненадолго, потому что, как только соберусь с силами, обязательно затащу Детри-младшего обратно на Рокис, и миссия будет окончательно выполнена. Но пока это не произошло, просто иду навстречу, двигаясь скорее по наитию, ибо его силуэт воспринимается тенью на фоне непроглядной ночи. Не дойдя нескольких шагов, спотыкаюсь и падаю в заранее приготовленные объятия. И понимаю, что нашла источник тепла, способный спасти постепенно замерзающее тело.
Дориан тоже это чувствует, потому что вздрагивает, когда я доверчиво прижимаюсь к его груди, но усиливает объятие, несмотря на то, что температура моего тела его явно не радует.
– Согрей меня, пожалуйста, – отстраняюсь от тепла и часто бьющегося сердца, переводя взгляд выше, на его губы. Почему-то возникает непреодолимое желание попробовать их на вкус, а я сейчас в таком состоянии, когда желания нужно удовлетворять.... Тянусь к нему и успеваю поцеловать до того момента, как Дор сообразит, в чем дело, и отстранится. И вмиг ощущаю огромную волну жара, пробегающую от макушки до пят. А еще – сводящий с ума запах кожи, принадлежащий теперь уже судорожно сжимающему меня в объятиях мужчине. Инстинкт толкает к этому запаху ближе, а руки Дора, словно повинуясь, сокращают расстояние между нами до минимума.
И внезапно все прекращается.
Понимаю, что Дор обдумывает какую-то идею, так не вовремя пришедшую в голову, когда раздается сердитое:
– Ты на чем замкнула контур, когда зов начала?!
– На себе, кажется, – отвечаю на автомате, стараясь не упасть от резкой смены положения мужчины, и потому прижимаюсь уже сама.
– Ари, ты что творишь? – даже в темноте вижу, как удивленно расширяются зрачки.
– Греюсь, – откровенно признаюсь, получая в ответ обреченный стон. – Очень холодно...
Сквозь дымку смотрю на его окутанное сиянием силы лицо и слышу шепот:
– Ты понимаешь, что сейчас у тебя наступило время отдачи, и, если ничего не предпринять, ты просто можешь свалиться в обморок и не очнуться? – рычит Дор, несмотря на все попытки отвлечь его от раздумий.
– Так согрей меня, – уверенно повторяю, глядя открыто в его глаза. – Пожалуйста....
– Ари, потом ты пожалеешь об этом, – начинает потихоньку сдаваться он.
– Если ты о том, что я не смогу разорвать нашу связь из-за помолвки, то я найду выход, – уверенно заявляю в ответ, а перед глазами пляшут яркие звездочки.
– После этого – уже нет, – чувствую, как в темноте он чему-то улыбается, а после, приняв решение, склоняется ко мне сам. – Я ведь тебя предупреждал, Ари....
