Текст книги "Опасайся дверных ручек (СИ)"
Автор книги: Эйта
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
Глава 16
Водники были консервативным народцем. Оттого и система наследования власти у них была путаная и не слишком-то понятная для Юлги, которая во всех этих традиционных игрищах отроду не разбиралась. Из объяснений Нии можно было понять, что власть у водников принадлежит Верховному Жрецу многогранной Богини, как правило, старшему мужчине из жреческого рода. Но при определенных услових это мог быть любой мужчина рода и никогда – женщина. Сильных жреческих родов было два: род Улы и род Ялы. Несколько веков назад с помощью каких-то невероятных подковерных интриг и потрясающего везения, от которого, по общему мнению, ощутимо веяло хладной улыбкой Богини, Верховным Жрецом стал Тайек из очень малочисленного рода Олы, но, к добру или к худу, закрепиться не смог, удача ему изменила: его первенцем оказалась девочка, и в следующем поколении Верховный происходил уже из рода Ялы.
Вио рода Улы был уже третьим сыном своего рода на посту Верховного подряд, но вечно везение длиться не могло. Его жена созналась, что ждет девочку, уже через месяц после зачатия, а это значило, что следующим Верховным станет будущий муж его не рожденной еще дочери, которого надлежало выбрать из рода Ялы, и у Вио еще восемь месяцев, чтобы что-то по этому поводу предпринять.
Где-то на этом моменте Юлга попросила еще воды, и пила из полученного стакана мелкими глоточками, пытаясь выстроить путаный рассказ Нии в одну стройную схему. Толком не получилось, но что-то она уловила, и уточнила, старший ли сын Анген.
На что Ния отрицательно покачала головой и попросила не перебивать.
Осознав, что власть придется передавать не сыну, а зятю, Вио не слишком расстроился, справедливо рассчитав, что даже если зять будет упрямее барана, лишить деда общения с внуками никто не сможет, просто не имеет права, да и раньше его, Вио, смерти, заветный браслет Верховного зять не получит и вряд ли осмелится ему перечить. Проблем с родней зятя он хотел как можно меньше, оттого стал присматривать мальчика из младших ветвей рода Ялы.
Так бы он и выбрал кого-нибудь неглупого и покорного, но тут вмешалась мать Нии. Она познакомилась с несколькими кандидатами Вио, и что-то ей в них всех категорически не понравилось: так Ния стала поводом первого родительского скандала. Мать настаивала на красной свахе для своей девочки, причем непременно из Храма Живицы, отец совершенно не понимал, зачем в жреческий брак вмешивать какой-то совершенно другой Храм. Стерпится – слюбится, и нечего тут обсуждать. Так они и ругались бы до бесконечности, но у матери было одно решающее преимущество: для Вио беременность была таинством, чем-то сакральным и хрупким. Матери Нии не составило труда найти в нем эту слабость и разыграть небольшое женское недомогание. В результате Вио пообещал картинно стонущей, охающей и хватающейся за живот жене все и еще немного, а она безо всяких угрызений совести поймала его на слове.
Так Анген в свои двенадцать лет получил на руки орущую фиолетовую Нию и узнал, что вот это вот – его судьба. К подобному утверждению он отнесся с изрядным скептисом, осознание того, что ему на руку буквально втиснули браслет Верховного Жреца вообще пришло к нему только года через три.
Родители его были, в общем-то, рады: они принадлежали не самой захудалой, но и не старшей ветви рода Ялы, имели самый что ни на есть средний доход, Анген был их вторым сыном, и такого везения они просто не ожидали – не от него точно. На них свалилось ожидание грядущих огромных денег и приятельство с Вио, обеспечивавшее икорку на их повседневный хлеб с маслом. Старший сын смог поступить в элитную школу, о которой раньше и мечтать не смел, две младшие сестренки Ангена о ней не мечтали, а точно знали, что туда поступят. Сейчас у обеих, несмотря на их юный возраст в десять и одиннадцать лет, были сговоренные женихи из старших ветвей, и уж тут обошлось безо всяких свах, девочки просто оказались внезапно весьма ценными фигурами – еще бы, кому не захочется иметь женой сестру Верховного Жреца?
Казалось бы: Ния принесла Ангену счастье. Стала его билетом в счастливую сытую жизнь. Спроси любого водника: Ангену повезло несказанно, а еще больше повезло его семье.
Однако Ния знала Ангена уже восемнадцать лет и понимала, насколько тому плевать на икорку и статус. Сколько она себя помнила, взгляд его загорался только при виде больших зданий, больших машин, гигантских масс воды, способных размолоть дерзнувшего пойти против них о камни и не заметить...
Здесь Юлга перебила и заявила, что на Нию Анген тоже смотрит весьма однозначно, но та только отмахнулась.
Дело в том, объяснила она, что они всю жизнь были вместе. За восемнадцать-то лет Анген смирился с ее существованием. Привык.
– Знаешь, – говорила Ния, – я всю свою жизнь знала, что Анген – мой. Я никогда его не ревновала к другим девушкам, потому что знала, что он – мой. Я принимала его как должное, как... подарок на мое рождение. Это и был подарок, мама сделала для меня самое лучшее, что могла сделать. Мне в голову не могло прийти, что он может считать иначе, потому что он был моим всегда. Он подтирал мне сопли, он возился со мной в песочнице, присматривал, когда родители были заняты... ему было очень трудно совмещать учебу и возню со мной, но он как-то умудрялся.
Она улыбнулась, вспоминая.
– Хотя учеба была единственным поводом, по которому он мог мне отказать. Я не ревновала его к девушкам, зато ревновала к альбому для черчения. Глупо, правда? У альбома нет шансов. Родившись, я лишила Ангена выбора.
– Постой-ка! – Возразила Юлга, – Но ведь у тебя тоже не было выбора! У Ангена было двенадцать лет свободы и неопределенности, но ты-то с рождения знала, с кем тебе суждено быть! Или... я что-то не так поняла?
Ния замерла, и Юлга подумала, что эта простая мысль вполне могла до сих пор не посетить ее хорошенькую головку. Не потому, что Ния была альтруисткой, жертвенной натурой, вовсе нет, а потому, что Анген и вправду был рядом с ее рождения, и она просто не представляла своей жизни иначе.
Вопрос только в том, думал ли о таком Анген. Юлга очень надеялась, что нет, его отвлекали его мосты и вода, и чем он там еще занимается, и задумываться о том, что брак договорной он не успевал. Да и зачем бы ему вообще заниматься такими глупостями? Он выглядел совершенно довольным невестой, счастливым даже. Хотя и Ния выглядела так же, и вот, задумалась же.
Юлга видела Ангена и Нию вместе и после этого представить их с кем-то другим просто не могла. Нет, они не заканчивали друг за другом фразы и не ворковали, не переставая, даже наоборот: Анген поддразнивал Нию, она велась – как в первый раз, и было понятно, что игра эта давняя и любимая обоими. Однако, несмотря на выдуманные разногласия, они предугадывали друг друга непроизвольно и сами того не замечали: однажды на прогулке Ния споткнулась и чуть было не упала, Анген стоял к ней спиной, но сделал шаг назад и поймал ее, вернул в устойчивое положение, не прерывая болтовни с Вартом. Ния даже не вскрикнула, когда падала, да и то, что ее поймали, восприняла как должное; так же спокойно Анген отнесся к тому, что Ния в какой-то особо жаркий день нахлобучила ему на голову шляпу с широкими полями. До конца лета он покорно носил ее, не снимая, но осенью избавился с заметным облегчением. Юлга спросила Нию, зачем Ангену шляпа, та долго думала, а потом не без помощи дара Юлги вспомнила, что как-то раз он свалился с солнечным ударом, и с тех пор она всегда дарит ему какую-нибудь забавную шляпу летом, когда решит, что стало слишком жарко для непокрытой головы. Сначала он носить их не хотел, он вообще терпеть не мог головные уборы, но потом смирился, и, честно говоря, они оба уже и забыли, откуда пошла эта традиция.
И такие мелочи Юлга замечала за ними постоянно. Если кто и был двумя долями одного семени, так это Анген и Ния.
– Наверное... – Начала было Ния, но Юлга перебила.
– С другой стороны, был же выбор. Ты могла сбежать. Или он мог сбежать. Нет?
Юлга решила не говорить про деньги: хотя ей аргумент про то, что с помощью связей Вио Анген и смог так хорошо выучиться на инженера, казался весьма весомым. Он сам поступил в институт, но именно благодаря деньгам Вио он был принят в лучшую школу в той части города, хотя и благодаря своему таланту попал в класс для одаренных, и базисом своих знаний был обязан своей удачной помолвке. Однако Юлга не решилась об этом сказать Нии: у той и так создалось ложное впечатление, что ее семья купила ее жениха, так не стоит его усугублять. Да, Анген многим ей обязан, и лучше, чтобы она этого не замечала и воспринимала как должное так же, как не замечает он; меньше будет бестолкового беспокойства накануне свадьбы. Хотя не нужно было обладать анализаторскими способностями Жаннэй, чтобы догадаться, что однажды все это дело вполне может вылиться в конфликт Вио и Ангена, в котором Ния встанет на сторону мужа, но тут Юлга бессильна – это не ее проблема и не ей ее решать.
– А как же его сестры и брат? – Ния покачала головой. – Нет, он сбежать не мог. Да и куда? В Кетте его бы тут же нашли, в чужой стране он никому не нужен.
– Ну, я Тьене тоже не была особо нужна. – Юлга развела руками. – Ничего, вот. Живу.
Аргумент был откровенно аховый, потому Юлга поспешила продолжить, пока Ния не опомнилась.
– Я это все к чему говорю? Если бы он хотел уклониться от свадьбы, он нашел бы способ уйти от тебя к черчению... Но он и не задумывался об этом, поверь: ты же не задумывалась? Кстати! – Тут Юлга подалась чуть вперед, – А зачем ему вообще выбирать? Сейчас же он ездит, и ничего...
– Когда он станет Верховным Жрецом, он не сможет уезжать далеко от Тьенского Храма многогранной Богини. То есть от Акки, реке нужен Жрец. – Вздохнула Ния.
– Так когда он им станет, если уж он действительно так талантлив, разве он будет самолично разъезжать по объектам? Давно уже дослужится до должности повыше инженера на побегушках в этой своей конторе, и спокойно может руководить из Тьена. Или мудрого Вио одолевает какая-то страшная болезнь и он умрет со дня на день? – Внезапно озарило Юлгу.
– Нет-нет-нет, ты чего?! Не дай-то Боги, упаси Богиня! – Горячо возразила Ния. – Но ритуалы...
– Мне казалось, что ты знаешь все ритуалы своего Храма, просто как старшая и единственная дочь? В том же и суть: старшая дочь предыдущего Верховного Жреца обучает следующего... Разве не ради этого свадьба затевалась? Ну, и... – Тут Юлга вспомнила уроки истории, – Чтобы предыдущий правящий род породнился с родом-приемником и не случилось кровопролития, конечно. К тому же, сомневаюсь, что Ангена не обучили всему, чему нужно. Ния, ты выдумала себе проблему на пустом месте. Когда ты поговоришь с Ангеном, уверена, все, что ты себе накрутила в голове развалится тут же. Тут Варт прав.
– Ты думаешь?
– Я вас видела. Вы созданы друг для друга, серьезно. Конечно, любой может совершить ошибку, но ваша сваха не ошиблась.
– Да, я благодарна мудрой Хильте рода Элу. – Почтительно склонила голову Ния, молитвенно сложив ладони, – Да будет Окос к ней ласков и учтив. Спасибо, Юлга, я, честно говоря, и не думала, что мне поможет разговор.
– Ну спаси-и-ибо! – Возмущенно протянула Юлга, – Что же ты тогда в медпункте меня поджидала?
– Варт в таких вещах спец, конечно... – Вздохнула Ния. – Но мне страшно. Ты, Юлга, не очень разбираешься в этом всем, но мне нужна была поддержка, чтобы набраться смелости, чтобы поддтолкнули... ну, к разговору... и у меня просто не было никого другого рядом. Майя, Жаннэй – они разбираются еще хуже... а других близких подруг кроме вас у меня просто нет. Спасибо, правда, спасибо, что выслушала. Прости, что я пришла грузить тебя своими проблемами прямо в медпункт, просто мне все время кажется, что времени совсем-совсем не осталось.
– Не беспокойся. – Улыбнулась Юлга, – Я отоспалась и все хорошо, у меня даже голова не болит, и вода твоя была очень кстати. У тебя точно нет целительских способностей? – Ния улыбнулась в ответ Юлгиному неловкому комплименту, и та продолжила, ободренная, – Я очень надеюсь, что вы разберетесь, пары красивее и гармоничнее я не встречала. Ну, то есть я уверена, что вы разберетесь, серьезно.
Ния кивнула. Некоторое время в палате была тишина, Ния обдумывала сказанное, трепя в руках кончик своей синей косы. Потом решительно забросила ее за спину и переплела пальцы, подавшись вперед.
– А вы?
– Кто "мы"? – Напряглась Юлга, понимая, что Ния сейчас оседлает любимого конька.
– Ты и Варт.
– Он мне друг, Ния! Успокойся уже!
– Я не понимаю. – Быстро-быстро заморгала Ния, – В чем проблема? Он тебе нравится, ты ему нравишься – я видела, как он смотрел на твои ноги, да и вообще... Почему ты так отчаянно сопротивляешься?
Юлге захотелось спрятаться под одеяло, а лучше под кровать, лишь бы не видеть Нииного недоуменного взгляда. Чему она сопротивляется? Варт ей нравится, и он знает, что он ей нравится – он же эмпат. Вот где-то здесь и начинались проблемы: если он знает, что все так, и если бы ему действительно было что-то нужно, разве он бы не предпринял для этого хоть чего-нибудь? Она еще помнит, как он схватил ее за руки – не вырвешься – когда не хотел, чтобы она ушла из дома Хинов. Однако это было не ради нее самой, а ради того, что она могла принести его семье. Он надеялся, что она поможет ему разобраться и все наладить, а она, хоть и многое узнала, все еще не могла составить цельную картину, а даже если и составит – как знание того, что произошло, может помочь Варту? Нет, здесь она бесполезна. Однажды он это поймет. Поймет – и, скорее всего, больше ему будет незачем ее удерживать рядом.
К тому же... Даже если учесть, насколько он был занят с Керном, не был ли он слишком холоден в последнее время? Они же почти не встречались. Может, он уже понял?
Однако с Вартом было интересно, и она не хотела его терять. Девушка – это слишком близко, с этого места больно уходить, а подруга – в самый раз. В подругах легко удержаться, даже если совершенно бесполезна.
Не потеряет ли она друга, если позволит чувствам стать сильнее? Яльса, помнится, поставила все – и все потеряла бы, если бы не случившаяся с ней трагедия. Да и... что сейчас, тетя Ато наслаждается счастливым замужеством? Если бы!
– Не буду скрывать, – честно сказала Юлга, – Варт мне нравится. Но о любви речи не идет, а значит, я буду ждать кого-то, в кого влюблюсь. Ну, знаешь, бабочки в животе, розовый туман в голове, порхание... вдохновение...
– Что за бред? – Удивилась Ния. – То, что ты описала, больше похоже на эффект приворота, чем на любовь. С твоим первым парнем у тебя ничего такого не было, он тебе даже не нравился, ты рассказывала. И это тебе не мешало.
– Мой первый парень... сам ко мне подошел. Я не отказала ему только потому, что мне было интересно, что это такое – отношения.
– Как, узнала? – Вздохнула Ния, глядя на Юлгу как на маленькую неразумную девочку.
– Узнала. – Мрачно ответила Юлга.
– и как оно?
Юлга пожала плечами:
– Ну-у-у... Никак?
– Только честно, как подруга подруге, ты думаешь, что с Вартом будет так же?
– С Вартом никак не будет. – Отрезала Юлга. – Потому что я начинать не собираюсь, а он, раз до сих пор не начал, то и не начнет. Ния, нас вполне устраивает нынешнее положение вещей, зачем, скажи, зачем что-то менять?
– А ты уверена, что устраивает? – Спросила Ния серьезно. – Ладно, ладно, пожалуй, хватит, пока мы не пошли на второй круг.
– Это будет даже не второй круг, а сотый. – Мрачно пробормотала Юлга.
– Не сердись. Ты же понимаешь, мне самой неловко, вот я и перевожу разговор куда попало. – Ния выпрямилась на стуле, ее указующий перст не упирался Юлге в лоб только потому, что Ния помнила, чем такое может кончиться и оставила небольшой зазор, – Ты только не забудь, что завтра – день Солнца.
– Как завтра? Сегодня что, последний день десятого месяца?
– Проснулась! – Рассмеялась Ния. – Ну ты даешь! Ты вообще как, следишь за временем? Вот я знала, что тебе обязательно нужно напомнить. Именно. А скоро – моя свадьба. На следующей неделе меня в институте не будет, кстати...
Потом они обсудили с Нией ее свадьбу. Правда, все, что Ния согласилась обсудить – это когда и в чем ее сокружницам приходить. Юлга так и не поняла, что именно она будет на этой свадьбе делать, но в душе поселилось ожидание какого-то чуда. Ния гарантировала, что будет очень красиво, но что именно будет говорить отказывалась, обещала сюрприз.
Так они болтали очень-очень долго. В какой-то момент дверь открылась и в нее втиснулся Ярт, весь какой-то встрепанный и помятый, со следами крови на рубашке, и еще более встрепанный и помятый Варт, распрощались вежливо с Нией, взяли вдвоем Юлгу под белы рученьки и повезли домой. По дороге к ним присоединилась Жаннэй и в старенькую машинку Ярта они набились уже вчетвером.
За руль сел Варт.
Юлга хотела было съязвить про то, что битый небитого везет, но тут Ярт на переднем сиденье согнулся и закашлялся, прижимая ко рту платок.
Юлга перехватила взгляд Жаннэй на оставшиеся на платке пятна крови. Она не выказывала никаких эмоций, лицо было бесстрастно и это было странно: обычно Жаннэй носила на лице маску какой-нибудь мечтательной радости, не снимая. Она поспешила спросить, пока не спросила Жаннэй в своей уникальной прямодушной манере:
– Ярт, что произошло?
Ярт оглянулся, перевел взгляд с Юлги на Жаннэй, с Жаннэй на Юлгу... А потом хлопнул кулаком по ладони:
– Точно, вы же сестры! Вечно забываю. Тогда ладно, скажу. Только это секрет. Секрет – это такая штука, которую не рассказывают никому. Сокружницам тоже не рассказывают, Юлга.
Юлга скривилась. Кто-кто, а она вообще мало чего и мало кому рассказывала, все чаще ей что-нибудь случайно показывали, а потом долго извинялись, искательно заглядывали в глаза и просили не рассказывать их секретиков, но доказывать это Ярту – развести скандал на три часа. Он того и добивается.
Жаннэй все же не удержалась от реплики, хотя, может и вправду решила поблагодарить – кто ее разберет.
– Если мне будет необходимо узнать значение слова "секрет" я обязательно загляну в словарь. Спасибо за заботу.
Ярт недоверчиво хмыкнул, но получил тычок локтем в бок от брата, закатил глаза и заговорил.
– Только ради моей будущей невестки и ее очаровательной сестры я не откушу тебе голову прямо здесь, милый Варт: не хочу, чтобы их одежда была заляпана твоей кровью и непоправимо испорчена. Хотите, расскажу, что он сделал, девочки? Наш мальчик, которого в детстве пару раз уронили головой вниз и немало попортили этой дубовой головой паркет, надо бы поискать вмятины, продержал человека в кризисе около двух месяцев, отчего его хилый пятый уровень дара превратился в третий. Ладно бы он просто продержал Керна в этом состоянии, кто же знал, что это так работает, если подобные разработки и велись, то у исследователей явно не было Варта – человека, который действительно может продолжать другого человека в кризисе без побочных эффектов от медикаментозного воздействия. А главное, никому не могло прийти в голову, девочки, что Варт как нельзя лучше подходит для таких экспериментов. Но он... как у вас принято говорить "спалился" учителю Керна. Учитель у него мужик непростой и только на вид ласковый дедуля, но наш эмпат, зрящий в корень души всех людей в округе в этом человеке гнильцы почему-то не разглядел.
– Нормальный он был. – Буркнул Варт. – Помочь хотел.
– Наверное потому, милые девочки, что изо всех сил зажмурился, желая поверить, что наконец-то кто-то взрослый понял и принял его невыносимое... кха-кха-кха... одиночество. Не волнуйтесь, это был последний. – Отмахнулся Ярт негнущимся платком.
Юлга подумала, что сам этот платок – уже повод для волнений, а Жаннэй достала откуда-то из за корсажа своего ажурного платья еще более ажурный и невесомый на вид платочек и протянула Ярту, беззаботным тоном осведомившись:
– А как зовут "дедулю"? Он же работает в той же больнице, что и Керн?
Юлга напряглась, надеясь, что Ярт умолчит, но тот не понимал, что именно кроется за безобидным, в общем-то, вопросом. Его-то мама не отводила в сторонку после обряда принятия в род и не рассказывала все в красочных деталях.
Ярт платочек принял, повертел в руках.
– Он же его учитель, конечно. Ош, мудрый Ош, он таких как Варт разводит легко и непринужденно, и я не могу сказать, что я не восхищен, он...
Юлга перебила, пока Ярт не выложил еще и имя рода:
– А почему ты кашляешь?
– Я не очень хороший некромант в классическом смысле этого слова. – Охотно откликнулся Ярт, – У меня непревзойденные врачебные навыки, как ты могла понять, только взглянув на меня, гениального юного врача, но вот как заставить целый морг нападать на одного маленького человечка с даром льда, которому просто необходимо выплеснуть накопленное, я догадался не сразу. Одного мертвого поднимет даже младенец, но за такое количество мне пришлось платить: каждый раз, когда очередному мертвому милый, воспитанный мальчик Керн сносит голову сосулькой, между нами рвется связь – весьма болезненно, но не смертельно, не беспокойтесь, Юлга, Жаннэй, Варт.
– и не собирался. – Огрызнулся Варт.
– А хорошо бы. – Протянул Ярт. – У тебя ведь проблемы, насколько я понимаю? Ты же скрывал от Ведомства свою возможность манипулировать эмоциями именно по этой причине? Не хотел всю жизнь таскать по кризисам больших шишек, верно?
– Не знал, что это так работает.
– Теперь знаешь. – Сухо сказал Ярт, как-то сразу посерьезнев. – и, к сожалению, знаешь не только ты. Варт, в этот раз, я уверен, обойдется. Я договорился с Ошем...
Юлга краем глаза заметила, как Жаннэй расслабленно откинулась на подушки. Нет, все-таки стоит с ней поговорить на эту тему, однозначно, а то однажды она сделает и жалеть не будет. К сожалению, Селия тоже не способна будет на сочувствие, она не просто так обещала, если что, ее сдать с потрохами. Малейшая ошибка Жаннэй и Селия откажется рисковать, у нее сейчас слишком много недолетков рода Есса, которых она тоже должна защитить.
– ...и он не собирается ничего никому говорить. Мы нашли общий язык, думаю. – Ярт улыбнулся так, что Юлга наконец вспомнила, что едет в одной машине с некромантом.
Повеяло загробным холодом.
Варт закатил глаза.
– Но будь осторожнее? Понимаю, Ярт, но Окос меня забери, что еще можно было сделать?
– Отвезти Керна в чисто поле и позволить выплеснуть силу. Я же как-то справился. – Ярт пожал плечами. – Всего-то надо было включить мозг и чуть-чуть подумать.
Он снова закашлялся, уже в платок Жаннэй.
В машине воцарилось тяжелое молчание, которое в конце концов прервала Юлга, надеясь, что не смажет Ярту воспитательный эффект.
– А у Варта права есть?
– Ученические. – Ответил Варт. – Нужно, чтобы рядом был опытный водитель, так что все нормально.
– Ну... ладно. – Юлга вымученно улыбнулась. – Честно говоря, меня немного укачало. Это не из-за тебя, просто я устала и со мной всегда так бывает, когда я устаю – лучше в машинах не ездить. Я вижу автобусную остановку; до дома недалеко, да? Я лучше пешком.
Варт безропотно остановился. Ярт запротестовал:
– Куда ты в таком состоянии?! Головокружение, слабость, тошнота – упадешь в обморок, кто тебя до дома дотащит?
– Жаннэй дотащит. – Просто сказала Юлга и прежде, чем Ярт возмутился, добавила, – Ты промыл брату мозги? Моя очередь.
– Вот наглая девочка! Видишь, Варт? Нельзя быть таким непослушным, – Ярт поцокал языком, – а то поступишь в ВГТУ и будешь работать на Ве... ой, точно, кому я это говорю.
Варт скривился, совсем как недавно Юлга. Она ободряюще ему улыбнулась, вытаскивая Жаннэй из машины – держись, мол. Варт склонил голову набок и высунул язык, изображая висельника, за что получил от брата легкий подзатыльник.
Одно сходство у братьев Хин точно было: привычка дурачиться даже тогда, когда дела были плохи, чтобы не показать, насколько они плохи. Юлга поняла из разговора в машине только то, что Варт чуть не попал, и лишь чудом избежал милой квартирки для одного в ведомственном Учреждении, хоть бы и научном. Но даже понятого ей хватило, чтобы очень сильно за Варта забеспокоиться. Однако она не могла ничего поделать, не сейчас. Может, лет через шесть уже будут хоть какие-то возможности, да и те будут минимальны. Это была не ее проблема, но она почему-то немало Юлгу беспокоила.
Вторым поводом для беспокойства стало поведение Жаннэй. Возможно, Юлге показалось, но та была готова убить Оша, стоило речи зайти о том, что он может быть опасен для ее новой семьи. Хотя, казалось бы, Хины не были ее семьей, а Варта Жаннэй откровенно недолюбливала, хотя Ярта очень уважала и относилась с искренней доброжелательностью.
Юлга решила просто спросить, благо на улице никого не было, сгущались сумерки, было уже поздно и они с Жаннэй казались двумя серыми тенями посреди пешеходной дорожки. Юлга сняла туфли: день был солнечным и земля охотно отдавала ей накопленное тепло. Скоро время ходить босиком придет для Нии, есть у нее в прическе и белые пряди, хотя она почему-то тщательно их прячет, а Юлге придется обуться в что-то тяжеловесное и неудобное – она терпеть не могла любую обувь.
– Жаннэй, – Спросила Юлга мягко. – Что ты хотела сделать с мудрым Ошем, там, в машине?
Жаннэй отвернулась.
– Ничего. – Бесстрастно сказала она.
– Мне плевать на Оша, я с ним даже не знакома, для меня это просто имя, – искренне сказала Юлга, – в первую очередь я волнуюсь за тебя. Я не знаю, как ты относишься ко мне; возможно, не будь мы сокружницами, ты бы не стала со мной водиться. Я не так умна как ты и тебе, наверное, кажусь слишком эмоциональной, порывистой, не способной проанализировать последствия своих де...
– Это такой намек?
– Тоньше не бывает, Жаннэй. – Не стала спорить Юлга. – Ты же понимаешь: то, что однажды сошло тебе с рук, возможно, сойдет во второй раз. В третий. В четвертый. Но Окос побери! Оно не сможет сходить тебе с рук вечно. Ты подведешь Селию, ты подведешь меня – и почему? Потому что считаешь это лучшим выходом?
– Я не...
– Было бы хорошо, если бы все, кто мешают нам жить, просто умерли. – Вздохнула Юлга. – Я так думала... хм-м-м... мне было лет семь, и был отвратительный, противный мальчишка, он постоянно дергал меня за косички и называл безродным вы... безродной. Он был дурак, Жаннэй, ему такие вещи нашептывала мама, а я ему просто нравилась, по-детски, знаешь, такая глупая детская влюбленность, когда не знаешь, что бы такое сделать, чтобы на тебя хотя бы обратили внимание.
– Не знаю. – Жаннэй пожала плечами. – Никогда не чувствовала и...
– Не чувствовали к тебе? Жан, я не могу представить, настолько тебе было плохо там. Я понимаю, что, скорее всего, это был единственный выход. Да в истории были люди, которые делали гораздо худшие вещи просто ради власти, старшинства в роду, но не ради свободы, как ты!
– Ты пытаешься меня оправдать для самой себя?
– Нет. Пытаюсь объяснить, почему тебе не надо передо мной оправдываться. – Юлга вздохнула. – Мы и сами больные, Жан, такой уж у нас дар. Мы с мамой отлично знаем, насколько страшным бывает самый обычный богобоязненный человек, стоит лишь чуть копнуть. Он сам не замечает своей жестокости. Ты же, Жаннэй, хотя бы понимаешь, что то, что ты сделала – плохо. То, что ты сделала, Жан – ну, объективно, это ужасно. Это страшно. Это отвратительно. Несмотря на смягчающие обстоятельства. Но у тебя появился шанс.
Юлга потянула Жаннэй за рукав в сторону увиденной скамейки и усадила ее рядом. Жаннэй согласно кивнула.
– Да. Я благодарна вам.
– Понимаешь, это не купля-продажа. Нам не нужно платить, устраняя всех на нашем пути, пока не проколешься. Ты не орудие, чтобы служить, пока не сломаешься или не сломают, ты человек. С тех пор, как мне было семь лет, случилось много всего: например, тот мальчик сгорел в подростковом кризисе. Так бывает, люди просто... умирают. Он задирал меня всю среднюю школу, так и не решившись признаться. Сначала мне казалось, что я виновата в том, что он сгорел, и мне потребовалось много времени, чтобы понять, что я не несу ответственности за чужие эмоции и мое чувство вины уж точно не вернет его обратно. Стало ли мне легче после его смерти? Конечно, нет.
– Он перестал тебя задирать. – Резонно возразила Жаннэй.
– О, да. Он перестал меня задирать. Но лучше бы он продолжал. Живой. Если бы он не умер, у меня была бы возможность обыграть его честно, понимаешь? Я так ни разу и не смогла найти, что ему сказать, и уже не смогу. На свете нет ничего более простого, чем просто умереть. Это может даже младенец. Убить – того легче. Обыграть – тут уже надо... как там Ярт говорил? Включать мозг. Убийство – крайняя мера, убийство – признак бессилия. – Юлга постаралась отогнать мысль, что аналогия с игрой появилась у нее из ее последнего видения, сейчас это было неважно, – Подумай, даже если мудрый Ош решит сдать Варта – хотя зачем ему это делать, Варт же вытащил Керна на собственном горбу и подарил ему способности, о которых тот и не мечтал, а Керн, насколько я понимаю, Ошу как сын или типа того, иначе Ош бы так не рисковал – играть с эмпатом в поддельные эмоции когда эмпат вымотан и зол может лишь тот, кому некуда отступать... так вот, если решит, то есть гораздо более простой способ разобраться с проблемой. Просто навсегда о ней... забыть.
Юлга сняла и без того драную перчатку и пошевелила пальцами.
Жаннэй кивнула.
Юлга надела перчатки обратно и взяла Жаннэй за руку.
– Жан, ты мне правда как сестра. Я рада, что ты в моем роду. Правда, рада: я не знаю, сказать тебе так, чтобы ты поверила. Моя мать взяла тебя под крыло ради усиления рода, я думаю. И ты это отлично понимаешь. Но я – твоя сокружница. Я – твоя подруга. Я никогда не мечтала о сестре, и когда ты появилась, я понятия не имела, что с тобой делать, и, наверное, называть тебя моей сестрой сейчас – немного кривить душой. С остальными своими новыми родственниками я даже не знакома, знаешь же. Я еще ко многому в тебе не привыкла, и я уверена, что я тоже не подарочный подарок в розовой упаковке. Я эгоистична.
Жаннэй хотела было что-то сказать, но Юлга не собиралась давать ей вставить свое слово, повысив голос.
– Я эгоистична! Я наконец нашла место, где мне нравится жить, людей, с которыми мне нравится общаться, и признала, что мне реально нравится учиться тому, чему меня всю жизнь научить пытались. И я хочу сохранить все то, что я нашла. Понимаешь? Я. Тебе не надо пытаться защитить меня, Жаннэй, я справлюсь сама. То, что ты хотела сделать губительно для тебя. Жан, ты – часть моего нового мира. Ты не менее важна, чем все остальное и все остальные. Я не хочу тобой жертвовать, я не хочу, чтобы ты собой жертвовала. Ты поняла?
